Garnisaires in France during the Napoleonic Wars: regulation of repressive measures for maintaining conscription

Krichevtsev Mikhail Vladimirovich PhD in History Associate professor, Department of Theory and History of State and Law, Novosibirsk State University of Economics and Management 630099, Russia, Novosibirsk, Kamenskaya Street 52/1 cm.martellus@gmail.com Other publications by this author

В начале XIX в. конскрипция (набор на основе всеобщей повинности) являлась главным средством для пополнения вооруженных сил Франции. Она была принудительной и часто встречала сопротивление со стороны призывников, а также их родственников и других заинтересованных лиц. Для подавления протеста и обеспечения призыва местные власти прибегали к разнообразным средствам воздействия на непокорных. Одной из таких мер был институт гарнизеров (garnisaires), который заключался в помещении на постой в дом призывника посторонних лиц. Хозяева должны были терпеть их присутствие и кормить до тех пор, пока призывник не явится сам или не будет выдан родственниками. В исследованиях по истории конскрипции в Наполеоновскую эпоху можно встретить отдельные сведения об использовании гарнизеров (см. например: ^{[8, p. 266],[11, p. 233–235],[12, p. 432–434, 436, 437, 439],[16, p. 86–90],[19, p. 118],[21, p. 33, 35, 36]}). Однако вопрос о правовом регулировании данного института в западной литературе (прежде всего, французской) представляется пока недостаточно изученным, в российской же историографии он практически не исследован. Из работ XIX в. можно отметить книгу Л. Ланзака де Лабори, посвященную французскому господству в Бельгии, в которой автор перечисляет основные правовые акты Наполеона I о гарнизерах и приводит нормы о коллективной ответственности жителей коммун бельгийских департаментов при их размещении ^{[16, p. 89, 90]}. Из современных изданий следует назвать исследование А. Пижара о конскрипции во Франции при Наполеоне, обратившего внимание на роль постановления консулов от 10 прериаля XI г. Республики (30 мая 1803 г.) как первого акта об использовании гарнизеров в отношении родителей конскриптов. В работе также подчеркивается значение императорского декрета от 5 апреля 1811 г., который устанавливал применение такого «угнетающего средства» (moyen vexatoire) для преследования лиц, отказавшихся от призыва и дезертиров ^{[19, p. 232]}. Однако указанные работы не содержат развернутой характеристики правового регулирования института. Учитывая пробелы в историографии, можно говорить о востребованности темы для научного исследования. Интерес к ней также продиктован общими задачами изучения эпохи Наполеоновских войн, проблем мобилизации населения и комплектования армий в период общеевропейской конфронтации начала XIX в.

Цель настоящей статьи состоит в том, чтобы познакомить читателя с правовой регламентацией института гарнизеров в период Консулата и Первой империи (1799–1814, 1815), когда Франция участвовала в продолжительных и кровопролитных Наполеоновских войнах. Для достижения цели предлагается провести сравнительный анализ регулирования института как на общефранцузском уровне, так и на уровне отдельных департаментов, выявить особенности вводимых репрессивных мер при осуществлении военного призыва на разных этапах правления Наполеона. К исследованию были привлечены аутентичные нормативно-правовые акты начала XIX в.: императорские декреты, акты правительства, распоряжения и инструкции должностных лиц центральной и местной администрации. При рассмотрении темы были применены контекстный анализ правовых документов, сравнительно-исторический и хронологический методы исследования.

Сам термин «гарнизер» стал использоваться еще до введения конскрипции во Франции в 1798 г. и первоначально не был связан с военным призывом. Есть основания полагать, что он произошел из сокращения слова «garnisonnaire» (гарнизонер), которое использовалось в эпоху Старого порядка. Универсальный словарь французского и латинского языков (Dictionnaire de Trévoux) в 1771 г. определял значение термина «гарнизонер» следующим образом. Это лучник (archer) или сержант, которого направляют в дом к хозяевам, дабы заставить их платить налог или «королевские денье»; либо, чтобы охранять опечатанное или арестованное движимое имущество. Этимология слова была связана с понятием «ставить в гарнизон», то есть определять на постой к хозяевам. Последние принуждались кормить постояльца, пока не выплатят свой долг сборщику налогов. В прошлом существовал близкий к институту гарнизонеров институт «mangeurs» (букв. «едоков»). Они направлялись в дом к умершему лицу, чтобы находиться там и охранять имущество до прибытия его наследников ^{[2, p. 496],[10, p. 422]}. Термин «гарнизер» вместо «гарнизонера» употреблялся уже в 1780-е гг., например, он упомянут в сочинении Ж. Неккера, посвященном финансовому управлению ^{[18, p. 194]}. В Наполеоновскую эпоху термин сохранил прежнее значение: гарнизеров, как и в старину, могли ставить на постой, чтобы принудить хозяина к выплате долга. Однако распространение получила и новая их функция в обеспечение воинского призыва – конскрипции.

Правительство Наполеона Бонапарта стало использовать гарнизеров уже в период Консулата, еще до начала широкомасштабной войны с Третьей коалицией, во время массового призыва в 1803 г. Так, 10 прериаля XI г. Республики (30 мая 1803 г.) было издано постановление консульского правительства, которое в art. XII предусматривало, что префекты уполномочены использовать гарнизеров против тех отцов конскриптов призыва IX и X гг., которые «покажутся им виновными в потворстве неподчинению своих детей» ^[3]. В период Империи применение института будет расширено, и введена более детальная регламентация института в имперском праве.

До появления подробных нормативных актов на общегосударственном уровне в департаментах могли использоваться распоряжения и инструкции префектов о размещении гарнизеров. Первые приказы местной администрации, изданные вследствие постановления консулов от 30 мая 1803 г., не содержали еще детальных предписаний. Например, распоряжение префекта департамента Эр А.-К. Массона Сент-Амана от 6 термидора XI г. Республики (25 июля 1803 г.) включало буквально следующее:

«Приказываю, чтобы были размещены гарнизеры, которые будут стоять на постое и питаться у отцов и матерей ниже следующих конскриптов, заподозренных в потворстве дезертирству своих детей, назначенных для пополнения армий во исполнение закона от 28 флореаля и постановления правительства от 18 термидора десятого года (актов о призыве конскриптов – М. К.).

Эти гарнизеры будут оставаться до тех пор, пока конскрипт не подтвердит отбытие в полу-бригаду, к которой принадлежит: они будут размещены по письменному приказу префекта. Мэр коммуны получит уведомление об отправке гарнизеров.

Гарнизеры не смогут удалиться без письменного приказа, исходящего от префекта. Этот приказ будет отправлен мэру коммуны, ответственному за его исполнение.

От генерала будет истребовано достаточное число людей, дабы разместиться по местам, где их присутствие будет сочтено необходимым: лица, у которых они должны быть размещены, будут обозначены префектом по именам.

Каждую декаду число гарнизеров, отправленных к отцам и матерям конскриптов, будет удваиваться; и так далее по возрастанию, до отбытия конскрипта» ^{[20, p. 193, 194]}.

Приведенное распоряжение префекта было опубликовано в виде обращения к конскриптам и их родителям. Оно не содержало конкретных указаний на число гарнизеров и требуемые на их содержание деньги и припасы. Оно не предусматривало каких-либо ограничений действий постояльцев и сроков их пребывания в домах жителей. Но при этом оно содержало внушительную угрозу роста числа гарнизеров в геометрической прогрессии каждые десять дней и, следовательно, расходов на их содержание, что должно было внушить страх самым непокорным.

Более конкретные и умеренные требования содержало постановление префекта департамента Верхняя Гаронна А.-Ф. Демуссо от 30 ноября 1806 г. Акт префекта касался только одного округа Сен-Годенса, где сложилась напряженная обстановка с призывом в армию. Постановление опиралось на инструкции генерального директора военной конскрипции и включало в себя 10 артикулов. Оно определяло порядок размещения и оплаты гарнизеров в округе. В Сен-Годенс следовало направить отряд из ста человек, составленный из жандармов, солдат резерва и уволенных из армии во главе с командиром пехотной роты резерва Бенето. Отряд следовало разбить на две секции и разместить одновременно в двух кантонах у родителей непослушных конскриптов. Каждый гарнизер должен был получать ежедневную плату от 3 до 6 франков, не считая пропитания и фуража, которые могли взиматься натурой или по закупкам мэров коммун (для сравнения цен в департаменте: например, стоимость гектолитра (100 л) зерна на рынке осенью 1806 г. составляла 23 франка 54 сантима ^{[13, p. 4]}). При отсутствии оплаты со стороны жителей мэры получали право изымать движимое имущество, выращенный или собранный урожай и проч. При недостатке средств следовало выдать мандаты для постоянных сборщиков податей (percepteurs à vie), чтобы те предоставили необходимые суммы. Эти авансы должны были возмещаться за счет поступлений, что платят жители каждого кантона. От оплаты освобождались: коммуны, отправившие своих конскриптов; жители, имевшие одного сына в армии, если у них нет других отказавшихся от службы детей; жители, чьи дети-отказники явились к призыву до прихода гарнизеров; жители, которые бы арестовали неподчинившегося конскрипта. Как только конскрипт явится или будет арестован, гарнизеры должны были быть выведены из его дома и размещены у других родителей непокорных. Гарнизеры обязаны были покинуть коммуну, если все нужные конскрипты в ней были арестованы. Аналогично должен был производиться вывод гарнизеров из всего кантона и затем из округа (когда все конскрипты будут собраны) ^{[17, p. 294, 295]}. Как видно, в отличие от распоряжения в департаменте Эр здесь были введено фиксированное содержание гарнизеров, правда, без учета званий военнослужащих. Постановление префекта Верхней Гаронны также устанавливало условия денежной компенсации в случае неспособности родителей содержать постояльцев за свой счет, вводя коллективную ответственность жителей кантонов. Дальнейшее развитие института гарнизеров требовало более детальной регламентации и введения единообразия в практику их использования. Поэтому следующим шагом стало принятие более широких норм регулирования на общегосударственном уровне. Основными нормативно-правовыми актами стали мнение Государственного совета от 12 мая 1807 г., утвержденное монархом, и императорский декрет от 24 июня 1808 г. ^{[14, p. 393],[15, p. 4–6]}

Мнение Государственного совета от 12 мая 1807 г. (из 20 пунктов) поддержало использование гарнизеров в отношении отцов и матерей опоздавших конскриптов (conscrits retardataires), поощрявших неподчинение своих детей призыву. Акт закреплял особые права префектов департаментов в распределении гарнизеров по местам их дислокации у частных лиц. Префектам принадлежало также право полного или частичного снятия постоя (этим правом были наделены и супрефекты в округах). Государственный совет определил размеры содержания постояльцев. Хозяева должны были обеспечить гарнизеров жильем, денежным довольствием и суммой на прокорм лошадей, как если бы те находились в составе войск на марше или в гарнизоне. Денежное содержание в день не должно было превосходить суммы в 1,5 франка для каждого солдата; 1,75 – для капрала; 2,25 – для сержанта, бригадира и квартирмейстера; 3,5 – для каждого офицера. Возмещение на прокорм лошадей было зафиксировано на уровне 2 франков в день, вне зависимости от звания военнослужащего. Требовать у хозяев что-либо сверх положенных сумм строго воспрещалось под страхом наказания за вымогательство (concussion). Выплата указанных денег должна была производиться заранее в расчете на пять следующих дней. Каждый отряд гарнизеров должен был сопровождать особый исполнитель с приказами от префекта. В момент размещения постояльцев он обязан был предъявить денежное поручение хозяину жилья, чтобы тот оплатил установленную сумму (в течение трех часов). При отказе осуществить такую выплату предусматривалось изъятие движимых вещей и другого имущества в присутствии мэра или его помощника либо при их отсутствии командира отряда с последующей продажей по распоряжению префекта на необходимую сумму. Деньги на содержание должны были поступать в распоряжение командира отряда, который отвечал за них перед префектом. При нехватке собранных средств недостача должна была покрываться префектом из резервного фонда департамента. Все указанные меры были одобрены императором в лагере под Данцигом 1 июня 1807 г. ^{[15, p. 4–6]}

Спустя год, во время пребывания Наполеона в Байонне (на южной границе с Испанией) появился новый декрет императора, касавшийся гарнизеров (из семи статей) – от 24 июня 1808 г. Установленные в нем правила допускали использование гарнизеров как до, так и после признания призывника отказавшимся от конскрипции. Они вводили повышенный максимум сумм, взимаемых на обеспечение постояльцев: по 4 франка – на каждого солдата или простого гарнизера; 4,5 – на капрала; 5 – на сержанта; 6 – на офицера. Содержание же лошадей было оставлено на прежнем уровне. Повышение поборов с родственников конскриптов трудно объяснить ростом цен. Без сомнения, правительство таким образом решило усилить нажим на непокорных призыву. Декрет также предусматривал новую меру воздействия – коллективную ответственность коммуны при оплате содержания гарнизеров ^{[14, p. 393]}. К ней уже ранее прибегали префекты, столкнувшиеся с необходимостью обеспечения гарнизеров при невыплате денег от родственников конскриптов, но такие действия являлись в принципе незаконными до издания акта императора ^{[6, p. 502]}. Указанная мера по декрету 1808 г. возлагалась прежде всего на крупных налогоплательщиков – самых состоятельных жителей коммуны. От коллективных выплат освобождались только жители, у которых сын находился в армии или погиб на службе, лишь бы не было другого сына, не подчинившегося конскрипции; а также лица, не проживавшие в коммуне постоянно ^{[14, p. 393]}.

Следует отметить, что оба акта не были включены в бюллетени законов Империи, хотя последующее законодательство приводило на них ссылки ^{[16, p. 89]}. Их содержание анализировалось выше по публикациям в газетах того времени, имевших локальное значение. Отсутствие официальной публикации данных актов в качестве законов говорит не о пренебрежении властей, а скорее, о нежелании придавать им громкую огласку. Правительство отдавало себе отчет, что узаконение таксы на гарнизеров и введение коллективной фискальной ответственности в коммунах способно вызвать негативную реакцию в обществе. В дальнейшем появились другие акты, которые уже были включены в бюллетени законов, но не содержали подробных указаний по финансированию института. Декрет императора, изданный в Париже 5 апреля 1811 г., устанавливал использование гарнизеров одновременно с направлением в департаменты мобильных колонн для подавления массового сопротивления конскрипции. Гарнизеры должны были пребывать в доме родителей сына, отказавшегося от конскрипции, или дезертира, до тех пор, пока мобильная колонна используется в департаменте. За отсутствием родителей гарнизеры могли быть размещены у лиц, их представлявших, при этом они также должны были платить за содержание постояльцев. В случае самостоятельного появления дезертиров или выдачи их родственниками, их следовало под эскортом направлять в специально созданные полки ^[4]. Следующий декрет, изданный вскоре после возвращения Наполеона I из России 22 декабря 1812 г., тоже рекомендовал в целях борьбы с распространением дезертирства в департаментах использовать гарнизеров. Он кратко подтвердил действие прежде изданных актов 1807 и 1808 гг., а также норму декрета от 5 апреля 1811 г. об отправке дезертиров в особые полки ^[5].

Регламентация института гарнизеров не ограничивалась только актами императора. Мнение Государственного совета от 12 мая 1807 г. предусматривало издание особой инструкции от генерального директора конскрипции, которая бы разъяснила префектам условия применения института и необходимые действия перед началом его использования. Инструкция должна была уточнить обязанности и права гарнизеров во время постоя, их отношения с местной администрацией коммун, максимальное количество гарнизеров в одном месте и ограничения по времени постоя ^{[15, p. 4]}.

Такая инструкция была издана 18 августа 1807 г. генеральным директором Смотров и военной конскрипции Ж.-Ж. Лакюэ (Lacuée) ^{[7, p. 502–515]}. Автор документа Жан-Жерар Лакюэ (1752–1841) к тому времени прошел серьезную военную и политическую карьеру. Бывший в прошлом депутатом Законодательного собрания (1791), бригадным генералом в Пиренейской армии (1793 и 1795), членом Совета старейшин (1795) и затем членом Совета пятисот, в правление Наполеона он стал членом Государственного совета в 1801 г., управляющим Политехнической школой в 1804 г. и удостоен звания дивизионного генерала в 1805 г. На пост генерального директора Смотров и военной конскрипции Лакюэ был назначен 31 июля 1806 г. ^{[1, p. 132, 134],[9, p. 1014, 1015]}

Инструкция Лакюэ была адресована префектам департаментов и состояла из 7 титулов и 44 артикулов. В дополнение к акту Государственного совета от 12 мая 1807 г. она устанавливала условия использования гарнизеров, порядок формирования и состав их подразделений, правила их деятельности. К использованию гарнизеров следовало прибегать как к ultima ratio, когда другие меры воздействия уже исчерпаны. Прежде, чем направить их на постой, требовалось заранее, по меньшей мере за восемь дней, предупредить жителей коммуны публикацией в афише. В публикации должны были быть обозначены имена опоздавших конскриптов, их отцов, матерей или опекунов. Объявление должно было содержать угрозу введения военной силы в коммуну, если в указанный срок призывники не появятся в главном городе департамента. Лакюэ также предусмотрел возможность отказа префектов от использования гарнизеров. Она возникала лишь при совокупности ряда условий: если количество опоздавших конскриптов не превышало одной восьмой от численности контингента конскриптов коммуны; если меры конскрипции там всегда проходили спокойно и без сопротивления; если было известно, что отцы и матери не потворствовали неподчинению своих детей. Отсутствие таких условий одновременно провоцировало необходимость отправки гарнизеров. Даже если количество опоздавших не превышало одной восьмой от контингента коммуны, но призыв вызывал волнения среди жителей; если предыдущие призывы проходили с трудом для местной администрации; если среди жителей коммуны оказывался хотя бы один или несколько отказников от призыва или дезертиров либо жители коммуны были замечены в укрывательстве таковых из других коммун – во всех этих случаях требовалось применение гарнизеров.

Назначая на постой, префекты должны были учитывать здоровье и имущественное состояние родственников конскриптов. Нельзя было помещать гарнизеров к бедной и немощной вдове или к такому же отцу конскрипта, когда они не подталкивали сына к неповиновению. Префекты обязаны были отменить назначение на постой, когда вследствие жизненных обстоятельств родители всех опоздавших конскриптов были не в состоянии содержать гарнизеров, а также в тех случаях, когда сами администраторы не были уверены в эффективности данной меры либо ее использование могло вызвать еще худшие последствия. В случае отказа от направления гарнизеров префекты обязаны были довести это до сведения генерального директора.

Подразделения гарнизеров должны были назначаться из пяти возможных источников: 1) из резервной роты департамента; 2) из военных корпусов на территории департамента; 3) из ветеранов, призванных к службе в департаменте; 4) из жандармерии; 5) из бывших отставных военных, пригодных к такой службе. Префекты могли истребовать необходимое количество людей, обратившись либо к военному начальству департамента, либо к капитану жандармерии. Число гарнизеров, определяемое на постой к одному штатскому лицу, устанавливалось префектом. В принципе оно не должно было превышать четырех человек, но могло быть увеличено по специальному разрешению генерального директора. В случае назначения конных гарнизеров, они должны были использоваться в том же количестве, что и пешие. Учитывая, что содержание конников являлось более обременительным, их следовало ставить на постой к лицам, выказавшим явное неподчинение или подавшим «более опасный пример». В случае, если не оказалось бы достаточного количества лиц для выполнения функций гарнизеров, префектам было рекомендовано направлять на постой избирательно, как правило, в те коммуны, где сложилась наиболее сложная обстановка с призывом и было наибольшее число опоздавших, отказников и дезертиров, где конскрипции оказывалось самое сильное сопротивление. Инструкция оговаривала срок пребывания гарнизеров у одного и того же лица – не более месяца, если не было особого разрешения от генерального директора.

Важно отметить, что в обязанности гарнизеров входило не только простое пребывание в доме у родственников конскриптов. Во время постоя они должны были заниматься розыском опоздавших конскриптов, а также отказавшихся от призыва и дезертиров. Они могли производить их аресты и при необходимости привлекать на помощь жандармерию (art. 18). Таким образом, предполагалось, что гарнизеры будут действовать как активная полицейская сила по пресечению противодействия конскрипции.

Гарнизеры обязаны были соблюдать положенную для военных дисциплину и установленный порядок, подчиняться военным регламентам. Во главе отряда гарнизеров находился командир, который сам размещался на постой вместе с ними и в случае распределения постоев по разным коммунам, назначал унтер-офицеров для управления каждой группой (по согласованию с префектом). Командиру отряда также принадлежало право применять меры воздействия в отношении нарушителей дисциплины. Жалобы на произвол гарнизеров частные лица могли подавать мэрам и их помощникам, а те должны были передавать их командиру отряда. Последний мог налагать наказания на виновных сам либо передавал дело на усмотрение префекта или военного командования департамента.

Инструкция 1807 г. подчеркивала, что гарнизеры не имели права требовать от своих хозяев что-либо сверх того, что им положено. Правонарушения подобного рода могли быть наказаны по Военному Уголовному кодексу (art. 23). Суммы, которые обязаны были платить лица, у которых размещены гарнизеры, определялись в соответствии с общими положениями мнения Государственного совета, одобренного императором 1 июня 1807 г., а ежедневные выплаты фиксировались в штате, утвержденном префектом департамента.

В случае ареста опоздавшего конскрипта или его добровольного появления перед властями размещенные в его доме или доме родителей гарнизеры должны были быть отозваны. Когда отряд гарнизеров покидал коммуну, его командир призван был запросить у мэра или помощника особый сертификат «доброго проживания» (certificat de bien-vivre), определявшего поведение гарнизеров во время постоя (необходимость таких сертификатов предусматривалась уже мнением Государственного совета от 12 мая 1807 г. ^{[15, p. 5]}). При наличии жалоб у населения мэр (или помощник) мог внести в сертификат соответствующие пометы. Сам командир мог добавить к этому указания относительно мер воздействия на нарушителей. От него документ передавался префекту ^{[7, p. 509]}.

Как можно заметить, основная регламентация института гарнизеров относилась к весне-лету 1807 г. и к лету 1808 г. Это может показаться странным, если учесть, что летом 1807 г. основные события войны с Четвертой антифранцузской коалицией подошли к концу и завершились Тильзитским миром в июле этого года, а в 1808 г. значительные военные действия велись только на Пиренейском полуострове. Ведь институт гарнизеров призван был обеспечить нормальный ход конскрипции в преддверии или начале крупномасштабной войны. Очевидно, что издание главных правоустанавливающих актов было уже следствием использования института на практике, обобщением накопленного опыта центральной администрации и местных префектур. Отсюда можно объяснить некоторую осторожность, которую данные акты рекомендовали соблюдать префектам при назначении гарнизеров, и введенные ограничения при их использовании. По сравнению с ранними распоряжениями префектов акты императорской власти и инструкция Лакюэ 1807–1808 гг. более четко фиксировали материальные санкции в отношении родителей непокорных конскриптов, определив максимальные суммы на содержание постояльцев; уточняли источники формирования отрядов гарнизеров; их предельное количество; сроки пребывания в коммунах; порядок действия местных администраторов при назначении, размещении и выводе гарнизеров из мест применения санкций. Следуя примеру префектов, верховная власть подтвердила практику коллективной ответственности местных сообществ при финансировании института гарнизеров. Представляется важным отметить включение в инструкцию Лакюэ положений не только об ответственности конскриптов и их родителей, но и об ответственности самих гарнизеров при выполнении своей миссии. Инструкция предусматривала введение элементов контроля со стороны местных сообществ в отношении исполнителей репрессии. Впрочем, как можно полагать, эффективность данного контроля целиком зависела от действий мэров коммун, командиров отрядов гарнизеров и справедливых решений префекта департамента, т. е. от воли местной бюрократии.

В целом правовая регламентация института гарнизеров в период Консулата и Первой империи прошла эволюцию от первых попыток установить практику постоя в качестве репрессивной меры, сначала без особых ограничений, к введению более взвешенного и детального регулирования института с целым комплексом ограничительных мер в его использовании. Формирование правовой основы института завершилось в 1807–1808 гг. с изданием декретов императора и инструкции генерального директора Смотров и военной конскрипции Ж.-Ж. Лакюэ. Регулирование института гарнизеров в последующие годы существования Первой империи сводилось в основном к повторению уже установленных норм в сочетании с другими средствами репрессии (в частности, с использованием мобильных колонн).