The report on secret activity in the territory of the Trans-Baikal Region in the early XX century

Malygina Ol'ga Anatol'evna ORCID: 0000-0002-4244-2355 PhD in History Senior Scientific Associate, Institute of Inner Asia of Dorji Banzarov Buryat State University; Senior Educator, Department of World and Russian History, Dorji Banzarov Buryat State University 670018, Russia, Republic of Buryatia, Ulan-Ude, Yantarnaya str., 43 kirienko-o@mail.ru Other publications by this author

Введение. Изменившая к началу XX века внешнеполитическая ситуация на пограничных окраинах Российской империи заставила правительство по новому взглянуть на восточные рубежи страны. В 1851 г. из Иркутской губернии выделилась в самостоятельную административно-территориальную единицу – Забайкальская область, которая в границах второй половины XIX – начала XX вв. совпадает с территорией современной Республики Бурятия и Забайкальского края. Область была приграничной территорией, самообразование которой как самостоятельной административно-территориальной единицы преследовало цель укрепления государственных границ и усиления позиций России на Востоке. И предназначенная ей роль военно-стратегического плацдарма для вовлечения Внутренней Азии в орбиту российского внешнеполитического влияния обусловили особенности обеспечения безопасности в Забайкалье. Не случайно иркутский генерал-губернатор А.Н. Селивановым в 1908 г. в отчете на имя его императорского величества отмечается особое значение Иркутского генерал-губернаторства как пограничного края именно с момента присоединения к нему Забайкальской области. Он так пишет в своем докладе: «С присоединением Забайкальской области к Иркутскому генерал-губернаторству, вверенный мне край соприкасается с Китаем почти на 3 тыс. верст. Замечающееся пробуждение Китая и энергичные меры китайского правительства к укреплению своего влияния в Монголии придают Иркутскому генерал-губернаторству, как сопредельному с Китаем краю и возможному в будущем театру военных действий, исключительно важное положение» [7. С. 136-137].

А начале XX в. в силу своего приграничного положения Забайкальская область оказалась на пересечении основных транспортных узлов, которые в период Русско-японской, а затем Первой мировой войны играют огромную роль во внешней политики страны, и привлекают тем самым иностранную разведку и диверсионные группы на эту территорию. Для понимания проблем трансграничной безопасности в имперский период следует выделить региональные исследования, посвященные вопросам обеспечения безопасности в Сибири, Забайкалье и на Дальнем Востоке в конце XIX - начале XX вв. Так в работах Соколенко А.В. содержится анализ и оценка межведомственных взаимоотношений в борьбе с иностранной разведкой на Дальнем Востоке в конце XIX – начале XX вв. ^[4]. Качкин А.В. рассматривает вопрос деятельности сотрудников по обеспечению безопасности на востоке империи ^[5]. Авторы этих работ дают положительные оценки результатам взаимодействия различных органов по организации контрразведывательной деятельности, а также совместным действиям по пресечению разведывательной, диверсионной и иной подрывной деятельности иностранной разведки на Дальнем Востоке России.

Важное место в исследование проблемы занимают материалы фонда 600 Государственного архива Иркутской области, которые содержат интересные и порой эксклюзивные архивные сведения. Но, к сожалению, основные донесения разбросаны по всему фонду и частое явление это вырезанные либо утерянные страницы.

Основная часть

Информация о попытках создание агентурной сети или проведения диверсионной деятельности на территории Забайкальской области каких-либо лиц имело несколько источников донесения. Первый и наиболее важный канал информации это сведения, поступающие из официальных источников – военно-регистрационного бюро, представителей дипломатических миссий. Эти донесения отличались четкостью изложения, содержали материалы с описанием агентов, имелась примерная информация о месте совершения провокации, либо работе агентурной сети. Так, из отдельного корпуса жандармов 22 октября 1916 г. в Иркутск поступила срочная телеграмма, от начальника центрального военно-регистрационного бюро, что по их агентурным сведениям 9 октября из Петрограда в Сибирь выехал с целью организации взрывов мостов финляндец Лениквист. И в случае обнаружения на вверенной территории «не отказать сообщить мне» [2. Л. 101]. Окончание данного донесение неожиданно оказалось в другом деле архивного фонда, но найденный документ дал возможность проследить, как на месте отреагировали на это сообщение. Так, из Иркутска 27 октября 1916 г. на имя военного губернатора Забайкальской области А.И Кияшко поступила телеграмма, в которой говорилось «в случае появления злоумышленников в Забайкальской области немедленно примите все зависящие меры совместно с жандармскими властями» [3.Л.150]. В свою очередь высшее руководство области «спешно» и «секретно» приказало уездным начальникам, полицмейстерам, приставам Нерчинского горного округа и начальнику жандармского управления в Забайкальской области «установить тщательное наблюдение за появлением в области указанных лиц и в случае обнаружения их арестовать и немедленно донести» [3.Л.150]. Мы видим в данном конкретном случае четкую и слаженную работу ведомственных структур. Единственное, ни в первом, ни во втором деле не содержится донесений о появлении, либо отсутствии этих агентов Забайкалье.

Поступала официальная информация и от представителей дипломатических миссии. Им удавалось достать информацию, вплоть до имен и конкретной территории проникновения агентов. Так, по агентурным сведениям генерального консула в Мукдене немецким консульством были наняты китайцы для содействия немецким военнопленным в Манчжурии, Харбине, Иркутске и Благовещенске. Была передана информация об их именах [2. Л.55].

Со вторым источником сведений все было несколько сложнее. Поступали они из неофициальных источников, так например Евгений Фридрихс сын статского советника, отправленный этапным порядком на поселение в Енисейскую губернию в арестантском вагоне познакомился с неким Евгением Гейгером, поручиком 1 Баварского охотничьего полка, взятого в плен. Т.к. Евгений Фридрихс имея русское подданство, при этом безукоризненно владел немецким языком и как он сам утверждал «склонность к сыскному делу» выдал себя за немца [2. Л.3]. И Е. Гейгер, будучи еще молодым и неопытным, по словам Фридрихса, сообщил последнему, что германское правительство желает в настоящее время взорвать один из главных железнодорожных мостов Сибирской магистрали, дабы затруднить подвоз снаряжений из Японии и Америки. При этом пояснив, Е. Фридрихсу, что если он на это согласится, то германское правительство не поскупилось бы на вознаграждение, как материальное, так и почестями (орден) и дало бы средства на исполнение этого дела. В разговоре Е. Фридрихсу удалось выведать, что центр организации взрывов находится в Манчжурии, а главный агент в числе пленных в Верхнеудинске[2. Л.3].

16 декабря 1915 г. это послание Е. Фридрихс отправил в Томское жандармское полицейское управление, а 9 января 1916 г. уже Начальник Енисейского губернского жандармского управления препровождал это сообщение начальнику Иркутского жандармского управления. 14 марта 1916 г. информация была передана для разработки помощнику начальника губернского жандармского управления в Забайкальской области. Судя по сохранившейся в Иркутском государственном архиве информации, почти полгода на территории Забайкальской области и г. Верхнеудинске шли поиски агентов, готовящих взрывы на железной дороге. 20 июня 1916 г. подполковник Булахов доложил начальнику Иркутского губернского жандармского управления, что «с помощью произведенной разработки сведений о пребывании главного агента в г. Верхнеудинске не обнаружено» [2. Л.76].

Но иногда донесения были средством свести личные счеты и имели под собой корыстные цели. 4 апреля 1916 г. в Иркутск поступила телеграмма, что к военному губернатору Забайкальской области А.И. Кияшко тайно приходил военнообязанный австриец Гороховский, проживающий в г. Чита, и заявил, что служащий 11 батальона Иркутска Б.Я. Сементковский германский шпион [1. Л.26]. И что побегу последнего будет способствовать Хлебовский, который едет с его вещами. Первоначально А.И. Кияшко подал информацию полицмейстеру Чайкину, и информация об этом поступила в Иркутск. Моментально в туда был командирован, с особым поручением, полицейский надзиратель Читинского сыскного отделения Корнаков, которым был задержан прибывший из Читы и остановившийся в гостинице «Центральное Деко» дворянин Хлебовский и рядовой Б.Я. Сементковский. Лица заподозрены в шпионаже. Хлебовский заключен под стражу при 1 полицейской части, а Семёновский при ротной гауптвахте. В своем отчете полицейский надзиратель написал: «Произведённым у них обыском найдена переписка коей устанавливается только близкое между собой знакомство» [1. Л.66]. По делу были опрошены 9 человек, в том, числе свидетель и два подозреваемых. В результате было выяснено, что, таким образом, свидетель Гороховский оговорил рядового Б.Я. Сементковский и пока шло следствие пытался забрать по доверенности заработанные деньги Б.Я. Сементковского в размере 1108 руб. Проведенная проверка показала, что опровергаются все подозрения в причастности Сементковского и Хлебовского к шпионажу, «как ни на чем не основанных и являющимся лишь голословным заявлением на почве личных отношений лица поднадзорного, австрийского подданного, скомпрометированного своим поведением» [1. Л.66]. Таким образом, в попытке заполучить чужие материальные ценности, человек прибегнул оговору в шпионаже.

Вывод. Забайкальская область в начале XX века по своему геополитическому расположению часто привлекала агентов разных спецслужб. Проходящая через нее Забайкальская железная дорога, являясь важным стратегическим путем поставки оружия, продовольствия и т.д. В связи с этим в первой половине XX в. в рамках правоохранительных структур сформировался особый стиль активизации шпиономании. Центр слал директивы и циркуляры об охране железных дорог. А контрразведывательные отделы, продемонстрировав свою бдительность и усердие, поставляли в Главное управление Генерального Штаба агентурные сообщения об активности противника в полосе железных дорог. Реальных фактов диверсий в полосе железных дорог ни контрразведывательными отделами, ни жандармерией не было выявлено, арестов групп диверсантов со взрывчаткой не зафиксировано [6. Л.161]. Действительно за период начала XX века не были обнаружены документы, свидетельствующие о причинении какого-либо ущерба со стороны иностранного государства Российской империи на восточных границах или Транссибирской магистрали. Однако, в архивах хранится достаточно большой пласт информации именно о предполагаемых попытках создания агентурной сети на территории Забайкальского области.

^[1] Статья выполнена при поддержке гранта Президента РФ для молодых российских ученых № МК-6005.2021.2 «Имперская стратегия трансграничной безопасности России на восточных рубежах (XIX – начало XX вв.)».