Transformations in linguocultural image of Persia in the novel “The Death of Vazir-Mukhtar” by Yury Tynyanov in comparison with “The Travel Notes” by A. S. Griboyedov

Afshar Mona Postgraduate student, the department of Russian Language and Teachning Technique, Peoples' Friendship University of Russia 117198, Russia, g. Moscow, ul. Ul. miklukho-Maklaya, 6 monaaf@mail.ru

Введение

Взаимодействие русского и иранского этносов имеет довольно длительную и богатую историю, и вместе с тем эти связи не имеют глубокого проникновения в народную культуру, а проявляются чаще в контактах посредством культуры: литературы, музыки и других областей искусства, науки. Персидская культура время от времени входила «в моду», в результате чего российская элита увлекалась поэмами Саади и Хафиза, поэты писали импровизации на восточные темы, и таким образом появлялись новые лингвокультурные образы, укреплялись или несколько изменялись уже имеющиеся. Между образами, описывающими культуры, и безэквивалентной лексикой (экзотизмами) возникала устойчивая связь, которая формировала целостную систему – лингвокультурный образ страны.

Когда говорят об лингвокультурном образе страны, народа, чаще всего имеют в виду комплекс концептов, фреймов, сценариев, не имеющих аналога в других культурах. Лингвокультурные образы возникают из безэквивалентной лексики или слов, имеющих в своей семантике страноведческий компонент. Однако не каждое слово имеет такой потенциал, а только то, которое находятся на пересечении ценностных семантических полей представителей контактирующих культур. Возникновение лингвокультурного образа из обычного слова или словосочетания связано с множеством факторов, к числу которых можно отнести связь с ядром лингвокультурного поля, связь с базовыми понятиями родной культуры, универсальность или, наоборот, уникальность семантики. Важнейшим здесь является фактор сопоставления родной и иной культуры, а также критерии, по которым производится оценка идентичности.

Актуальность исследования заключается в описании и выделении лингвокультурных образов, изучение которых позволяет по-новому взглянуть на культурные контакты народов, их взаимное восприятие, выделение ценностных категорий, которые объединяют национальные картины мира и делают возможным взаимопонимание и результативную коммуникацию.

Исследование национально специфичных образов проводится в данном случае на основании художественного нарратива – романа Ю. Тынянова «Смерть Вазир-Мухтара», описывающем последние годы жизни А. С. Грибоедова. Однако при этом оно сопоставляется с публицистическим повествованием – путевыми заметками самого А.С. Грибодова. Наибольшее внимание в тексте привлекли слова, описывающие быт и реалии Персии, какой ее попытался изобразить Ю. Тынянов. Автор романа часто обращается к текстам писем и заметок А. С. Грибоедова, одновременно привлекая и другие материалы, которые помогают создать особый хронотоп повествования.

Основными задачами исследования было:

· выделение из текста романа Ю. Н. Тынянова смысловых и языковых единиц, обладающих национально-культурной специфичностью и выражающих лингвокультурный образ Персии;

· исследование и семантическая классификация этих номинаций;

· сопоставление полученного списка слов с лексемами, выделенными из текста Путевых записок А. С. Грибоедова.

Благодаря этому сравнению можно понять, что меняется в восприятии одного и того же лингвокультурного объекта, как он развивается, какие объекты привлекают внимание, а какие, наоборот, уходят на периферию целостной картины мира. С течением времени знания и представления об иной культуре, всецело зависящие от культурных контактов, углубляются, становятся более дифференцированными при расширении контактов по различным каналам коммуникации либо остаются неизменными при отсутствии этих контактов.

Сопоставление двух различных культур может осуществляться не только на основе сопоставления их словарей и текстов, но и на основе диахронического сопоставления текстов. Это становится возможным, когда изучаются тексты разных эпох, выражающие ту или иную культуру. Основными методами выявления изучаемых единиц в тексте является контекстуальный анализ и лакунарный метод: они реализуются в ходе выделения изучаемых единиц из текста. При классификации слов использовался семантический анализ и контрастивный анализ лексики, при сопоставлении двух списков лексических единиц применялся сравнительный анализ.

Теоретической базой исследования послужили работы, посвященные лингвострановедению В. В. Воробьева ^[3], Е. М. Верещагина и В. Г. Костомарова ^[1-2], В. М. Шаклеина ^[12]. Значительную роль сыграли также исследования в области межкультурной коммуникации, в которых освещается процесс контактирования и взаимопроникновения культур: Д. Б. Гудков ^[5-6], В. И. Карасик ^[7]. Важным аспектом исследования явилось также привлечение методов анализа концептов языка и культуры, без которых сегодня невозможен семантический анализ: Е. В. Рахилина ^[10], А.О. Корнилов ^[8].

Практическая значимость работы заключается в том, что материалы исследования могут быть использованы в лексикографической практике в области интерпретирования значения заимствованных из фарси в русский язык экзотизмов, в лингводидактической практике при изучении русского языка иранскими студентами и фарси русскими студентами, в исследованиях лингвокультурных образов стран близкой Ирану культуры.

Лингвокультурный образ Ирана: анализ лексических единиц

Лингвокультурный образ Ирана, который пытается передать Ю. Тынянов, выражается в тематических группах лексики, охватывающей разнообразные сферы культуры. В ходе изучения текста было выделено 87 слов, в то время как в «Путевых записках» А. С. Грибоедова ^[14] – 35. Это объясняется как объемом произведения, так и расширением информационного поля, увеличением знаний и представлений об Иране 100 лет спустя. Если в записках Грибоедова 50% слов – географические названия: топонимы, названия вершин и перевалов, то в романе «Вазир-Мухтар» имена собственные составляют лишь 24%, причем в основном это не только топонимы, но и имена исторических персонажей. Это различие объясняется и жанрами обоих произведений: путевые записки отражают географию мест, а художественное повествование (роман) нацелено на описание характеров и нравов. Другая часть лексики – слова, называющие людей по роду деятельности (у Грибоедова этих слов около 30% (12 из 35), а у Тынянова – 50%). Автор стремится к тому, чтобы читатель поверил в описываемые события, для этого ему необходимо насытить произведение деталями, вызывающими доверие к повествованию. Отсюда в тексте предложения: В свите Хозрева были: хаким-баши – лекарь, Фазиль-хан – поэт, мирзы и беки, назырь, или дядька, пишхедметы – камер-лакеи, три туфендара, или оруженосцы, секретный ферраш (постельный), абдар (водочерпий), кафечи(кофейный), шербетдар (шербетчик) и сундуктар (казначей) ^[11].Выделенные лексемы участвуют в формировании соответствующей атмосферы, воздействуют на читателя, формируют уникальный лингвокультурный образ страны. Безэквивалентная лексика, понятная читателю, остается без комментария, новые слова, которые могут вызвать непонимание, комментируются, переводятся с помощью максимально близких по значению эквивалентов. Ю. Н. Тынянов заполняет картину повествования множеством деталей, которые создают культурный колорит, фон, на котором происходят события и который во многом объясняет поступки и действия литературных героев.

Если жанр путевых заметок прямо предполагает описание и знакомство читателя со всем новым и необычным, что видит автор, то в художественном повествовании время, место и окружение могут совершенно не соответствовать реалиям жизни. Однако это не касается исторических романов и повестей, подобных роману Ю. Н. Тынянова «Смерть Вазир-Мухтара». В них перед автором стоит еще одна задача – убедить читателя в правдивости описываемых событий, показать собственную компетентность в описываемом вопросе. Поэтому используемые автором романа безэквивалентные слова (или слова-реалии) выполняют важную роль в повествовании – создают особую художественную атмосферу, уникальный хронотоп, который подчеркивает специфику страны с ее географическими и социальными реалиями.

Анализ выделенных лексических единиц в сравнении с лексикой «Путевых записок» А. С. Грибоедова показал, что лингвокультурный образ страны не остается неизменным на протяжении столетий: он меняется, и направление этих изменений можно охарактеризовать как расширение и трансформацию. С одной стороны, увеличивается информационный поток и информационный обмен, поэтому сведения о контактирующих культурах растут, что и приводит к расширению лингвокультурного образа. С другой стороны, сама культура постепенно меняется, становятся иными «фокальные точки» лингвокультурных пространств, что и приводит к трансформации лингвокультурного образа страны.

1. Безэквивалентная лексика романа Ю.Тынянова «Смерть Вазир-Мухтара»

Основной список слов, выделенных в романе, составили слова-реалии. Этимологически и исторически не все они относятся к иранизмам и способны охарактеризовать именно иранскую культуру.

Отдельно стоит выделить слова, относящиеся к мусульманскому Востокуи характеризующие его в целом: гарем, мулла, газават, кяфир. По происхождению они часто являются арабизмами, восходят к языку Корана, или тюркизмами, называющими общие для этого региона артефакты, например, бахадер, сарбаз. В этом плане лексический состав романа Тынянова мало чем отличается от записок Грибоедова. Подобная ситуация является не уникальной, так как в составе любой системы лингвокультурных образов выделяется как общее, универсальное, характерное для множества культур, так и общее, региональное, характерное для близких, родственных культур, так и уникальное, неповторимое, связываемое только с одной-единственной культурой.

2. Имена собственные. Ономастика имени собственного имеет особую специфику, так как отдельные единицы ономастической системы языка часто трансформируются в прецедентные имена. Прецедентные имена – это имена собственные, которые обладают способностью превращаться в особые культурные знаки, символы определенных качеств и свойств. Они включают в себя историко-культурную информацию, связанную с носителем этого имени, их использование обладает значительным прагматическим эффектом. В семантику такого прецедентного имени входят «элементы, тесно связанные с означаемым прецедентного имени, являющиеся достаточными, но не необходимыми для его сигнификации, например: кепка Ленина, бакенбарды Пушкина, маленький рост Наполеона» ^{[13, с. 80-82]}. Еще одна важная составляющая прецедентного имени – это определенная оцнка, которая всегда присутствует в данной лингвокультуре и зафиксирована как ценностный ориентир для носителей данного языка и культуры.

Структура значения прецедентного имени намного более сложная, чем значение обычного слова или имени собственного, оно очень близко к метафоре. Прецедентные имена являются важной частью когнитивной базы носителя языка, они могут трансформироваться в лингвокультурные образы.

2.1. Топонимы. Сразу можно отметить определенные отличия в текстах А. С. Грибоедова и Ю. Н. Тынянова, связанные, как уже говорилось, с жанровыми особенностями. Великий драматург и дипломат упоминает гораздо больше названий мест, чем встречается в романе Ю. Тынянова о нем. В «Путевых записках» встречаются: Табриз, Уджан, Занган, Кодабенде, Абгар, Казбин, Тегеран, Рага, Решт, Миана, Маранд, Султанея, Ширван, Кенд, Демавенд. В романе наиболее часто встречаются следующие наименования: Персия, а также прилагательное персидский, Тебриз (Таврис), Тегеран (Тегерань), Аббас-Абад, Хорасан, Шираз, Мезандеран, Эривань, Иезде, Луристан, Керман, Ферахан. Например, Я в Персию не поеду, – лениво сказал Грибоедов, – в Персии у меня враг, Алаяр-хан, он зять шаха. Меня из Персии живым не выпустят; Таврис, Тавриз, Тебриз: Карета свернула; Сюртук, слишком обтягивавший, и тугие воротники были, пожалуй, дурного вкуса, но в Тебризе и Тегеране это было незаметно; Все это было вроде арабесков, как он их созерцал в бессонные ночи под Аббас-Абадом, во время переговоров, что идешь, идешь за линией, натыкаешься на препону, и путаница; Шах трижды посылал его в Хорасан проверять отчеты губернатора и дважды в Шираз и др.

Особая роль упоминаний реальных населенных пунктов в художественном повествовании заключается в том, что они объективируют описываемые события, делают их вполне реальными, помогают читателю охарактеризовать время и место действия, заставляют поверить в художественную правду событий.

В романе Ю. Н. Тынянова встречаются не только топонимы знаковых исторических мест, которые вполне могут превратиться в лингвокультурные образы, такие, как Кремль, Зимний Дворец, Красная площадь для русской культуры. В «Смерти Вазир-Мухтара» упоминаются с примечаниями определенные места, которые являются известными точками притяжения иранских городов: В Тебризе жарко, и шах-заде переехал на загородную дачу – Багишумаль– Северный сад. Одно уже имя севера приносит прохладу; Когда они выходили из ограды мечети Имам-Зумэ, их было пятьсот, шестьсот человек; Когда мы выезжаем в Негеристан на гулянье, нет отбою от нищих и зевак; У полковника Макдональда в Тебризе хороший дом, недалеко от ворот Миермиляр и также недалеко от ворот Таджиль. Все упомянутые места являются известными для жителей страны, они организуют культурное пространство этих мест.

2.2. Антропонимы. В романе «Смерть Вазир-Мухтара» используется много имен собственных: имена исторических персонажей, политических фигур и просто действующих лиц. Имена собственные – антропонимы обладают уникальным изобразительным потенциалом в художественном тексте, так как способны давать социальную и психологическую характеристику своего героя. Однако в тексте, посвященном иной культуре, функции антропонимов близки к функциям топонимов – создание иного уникального ономастического пространства, означающем другую культуру, другую картину мира.

Среди антропонимов романа Ю. Н. Тынянова можно выделить несколько групп имен: 1) исторические персонажи, 2) герои романа — частные люди, 3) прецедентные имена. Особое внимание в нашем исследовании было уделено словам первой и третьей группы.

В числе имен исторических деятелей чаще всего упоминается имя династии персидских шахов Коджаров: В Персии могло подняться возмущение черни, — он холодно приподнял бровь, — я же признаю законных государей. У Грибоедова упоминается Фетх-Али-Хан — второй шах Ирана династии Каджаров, он же упоминается и в романе: Фетх-Али-шаху семьдесят лет. Помимо этого, в романе также говорится о еще нескольких политических деятелях Ирана этого времени: Аббас-Мирза, Ага Мохамед, Алаяр-хан, Мирза-Таги: У персов был полководец горячий — Аббас-Мирза; Шах Ага-Мохамед был мал ростом, с лица плюгав и сморщен, как нечистый отрок, зад же его был широк, как у старой женщины.

Из имен собственных-антропонимов в романе Ю. Н. Тынянова упоминаются также имена персидских поэтов — Саади и Гафиза, их мы относим к прецедентным именам. Их наличие указывает на важность культурных контактов между Россией и Персией: А в большой комнате была еще и библиотека, и здесь в шкафах были Саади и Гафиз, Чахрухадзе, Гете и новые английские журналы; Девы стояли с открытыми лицами, и принц задыхался. И одна из них, покраснев, дисциплинированно выступила и прочла восточное стихотворение, подражание Гафизу; И он закрыл глаза и стал медленно читать по памяти стихи Саади, утешавшие его не мыслями, но звуками.

Прецедентные имена–антропонимы являются важнейшей частью национальной культуры в ее историческом развитии, они тесно связаны традициями и исторической памятью народа. Система таких имен превращается в способ трансляции «культурной памяти» народа от поколения к поколению, вбирает в себя представления о культурных ценностях и нравственных идеалах. Д. Б. Гудков полагает, что прецедентные имена не занимают отдельной «клетки» в классификационной «таблице» языковых единиц, они представляют собой особые единицы дискурса ^{[5, с. 121]}.

Значение имен собственных в художественном тексте очень важно не только потому, что они образуют особый хронотоп, особое ономатическое пространство, но также и потому, что они образуют особый культурный дискурс произведения, закрепляющий представления об иной культуре в культуре-реципиенте. В ходе чтения текстов, посвященных другой культуре, имена получают особые смыслы, уникальные ассоциации и коннотации. «Входя в художественный текст семантически недостаточным, имя собственное выходит из него семантически обогащенным и выступает в качестве сигнала, возбуждающего широкий комплекс определенных ассоциативных значений. Их можно считать локальной семантической структурой, закрепляющейся за данным именем в данном контексте – индивидуально-художественным значением имени собственного», пишет В. А. Кухаренко ^{[7, с.106]}.

3. Имена нарицательные

3.1. Социальные термины. Среди имен нарицательных самой частотной группой, как и в путевых заметках великого драматурга, стала группа слов, которая называет людей по роду деятельности. Она важна, так как описывает социальную структуру общества, отношения между людьми. Слова-названия лиц по социальным признакам способны выражать социальную структуру, историческую эпоху, переходить в разряд устойчивых метафорических наименований, они потенциально могут заимствоваться в другие языки, становиться частью линговкультурного образа страны. Эта группа слов в романе самая значительная, входящие в нее слова мы разделили по нескольким подгруппам: 1) именования элиты и руководителей государства, 2) именования воинов, 3) именования чиновников и приближенных элиты, 4) именования простых людей по роду деятельности; 5) наименования людей по месту происхождения, 6) оценочные наименования.

В первую подгруппу вошли слова: шах, эмир, мирза, хан, султан. Все они, что очевидно, отсылают нас не столько к Ирану, сколько к Востоку в целом, хотя слово «шах», пожалуй, единственное, которое имеет устойчивую связь именно с Ираном: Там со своими клистирами, припарками и порошками слонялся он целыми днями по гаремам шаха и Алаяр-хана в Тейрани; Титул мирзы дается в Персии лицам, владеющим пером, титул хана – лицам власти; Не подходи к двери эмира, везира и султана, не имея там тесных связей: швейцар, собака и дворник, когда почуют чужого, – один хватает за ворот, другой за полу.

Подгруппа, именующая воинов, в романе Ю. Н. Тынянова более разнообразна, но во многом совпадает с «Путевыми записками» А. С. Грибоедова. Так, в романе упоминаются сардары (командиры подразделений), сарбазы (простые солдаты), но не упоминаются бимбаши (командиры крупных подразделений), в романе упоминаются еще несколько слов: бехадыраны/ багадыраны/ бахадыраны (вариативность написания указывает, скорее на устный характер освоения слова, которое имеет несомненное родство с русским богатырь), серхенг, сартип-эввель, пехлеван.

Лексико-семантическая подгруппа, называющая имена чиновников и царедворцев в романе Ю. Н. Тынянова также более разнообразна, чем в записках А. С. Грибоедова. У великого драматурга и дипломата встречаются каймакам, садеразам, мулла и нагиб-султан. В тексте Ю. Н. Тынянова употребляются: везир (министр, посол), ньюкер (придворный), наиб (наместник, заместитель какого-либо значительного лица), гулям-пишхимет, евнух, ходжа (мудрец, чаще всего придворный советник), чапархан (придворный слуга), ферраш (стражник, полицейский), мухессиль (подчиненный). Отдельного внимания заслуживает слово дервиш, так как оно обладает лингвокультурным потенциалом, способным создавать национально-культурный образ страны и ее культуры: Старик, которого не замечал ранее Грибоедов, был в бедной одежде дервиша. Как попал дервиш на церемонию? И дервиш более ничего не говорил и не прикоснулся к кофе.

Таким образом, группа наименований людей по роду деятельности, месту или социальному положению является одной из самых больших составляет в романе Ю. Н. Тынянова 33 слова. Значительная часть этих слов являются экзотизмами и варваризмами в тексте романа и призвана создавать особую атмосферу, представлять картину другой, незнакомой культуры. И лишь некоторые из данных слов – шах, дервиш, евнух – способны войти в ядро лингвокультурем, формирующих неповторимый лингвокультурный образ страны.

3.2. Имена места. Обычно нарицательные слова, называющие определенные места и обладающие страноведческой ценностью, - это слова, обозначающие типовое жилище данного народа, а также его части, виды поселений, семиологически важные части населенных пунктов. В «Путевых записках» А. С. Грибоедова встречаются всего 4 слова, известные всем представителям русской культуры и тесно соотносимые с культурой мусульманского Востока: базар, караван-сарай, гарем, майдан. Еще в данную семантическую группу входят 3 слова, обозначающие части жилища: андерун и баляханэ, кешик-ханэ: Я повешу его над дверью в андерун; Он посмотрел на башню дворца и на баляханэ, как на Красные ворота; Комната эта была кешик-ханэ – палатка телохранителей.

3.3. Календарь и праздники. В записках А. С. Грибоедова упоминается весенний праздник навруз, в романе Ю. Н. Тынянова – названия праздника ашура и месяцев мухаррем, режжеб. Все эти слова относятся к мусульманскому календарю: Торговля упала, – говорит купец, – и я дал обет резать себя в дни ашуры; Мелик-уттуджар суконщиков берет себе после мухарремасразу трех сига.

3.4. Артефакты культуры. Эта группа слов наиболее частотна в учебниках и исследованиях, так как именно с ней связываются представления о безэквивалентной лексике, отражающей слова другой культуры. В романе Ю. Н. Тынянова эти слова составили относительно большую группу из 18 слов, которая довольно разнообразна, но и в ней можно выделить несколько ярких подгрупп, отражающих определенные реалии социальной жизни.

Одна из наиболее интересных подгрупп – это лексические единицы, обозначающие определенные материальные ценности – деньги, драгоценности, имущество, которые передаются, дарятся, вручаются в знак достижения определенных договоренностей: джира, харадж, куруры.

Группа слов, обозначающих определенные артефакты – социальные знаки, предметы, нематериальные знаки, свидетельствующие об определенных социальных действиях и заслугах: аманаты, дестхат, фирман: Дестхат о выдаче Самсона шел по путям медленным, бумагами, переговорами, и вел их Мальцов; Я фирман от Аббаса получил: за отличие, как я был у него в кампанию военным советником, он дает людям наделы под Тебризом, на выбор.

Слова, называющие детали одежды – джурабы, джуббе, каджари, кулиджи. Ни одно из них не обладает потенциалом превращения в особый визуальный лингвокультурный образ, такой, как чалма, халат, рыцарские доспехи, сарафан, косоворотка.

Заключение

В тексте романа Ю. Н. Тынянова «Смерть Вазир-Мухтара» выделено 87 слов, содержащих лингвокультурный компонент. Основные семантические группы, на которые можно разделить выделенную лексику, - это имена собственные, социальные наименования, названия праздников (событий) и артефактов культуры. Сопоставление сформированного списка слов с аналогичным списком, созданным ранее на основе «Путевых записок» А. С. Грибоедова, показало, что семантические группы слов с лингвокультурным компонентом в этих двух произведениях совпадают, однако распределение лексики по группам иное и состав лексики также во многом отличается. В романе Ю. Н. Тынянова 50% слов составляют наименования людей по виду деятельности, а в записках А. С. Грибоедова 50 % слов – это различные топонимы. Совершенно иной лексический состав и групп, представляющих календарные события и артефакты культуры. Лингвокультурный образ Ирана, который создает Ю. Н. Тынянов в романе «Смерть Вазир-Мухтара» спустя 100 лет после «Путевых записок» А. С. Грибоедова, выражается большим диапазоном и разнообразием тематических групп лексики. Данный факт объясняется не только жанровыми различиями текстов, но и тем, что с течением времени лингвокультурный образ страны изменяется, расширяются представления об иной культуре в культуре-реципиенте, актуализируются иные семантические зоны.