On legal succession in reconciliation of criminal cases of private prosecution

Batchaeva Aminat Alkhazovna Senior Educator, Department of Criminal Law and Procedure, North-Caucasian State Academy  369012, Russia, respublika Karachaevo-Cherkesskaya, g. Cherkessk, ul. Sovetskaya, 267 a.batchaeva@mail.ru Other publications by this author

В соответствии с действующим законодательством, уголовное преследование по делам о преступлениях, предусмотренных в ч. 2 ст. 20 УПК РФ, осуществляется в частном порядке, при котором права и обязанности участников уголовного судопроизводства существенно изменяются. Так, государственные органы и должностные лица уголовное преследование по делам частного обвинения, по общему правилу, не осуществляют. В этой связи на смену государственно-властной деятельности следователя, дознавателя, прокурора приходит процессуальная активность частного обвинителя, не наделенного правом применения мер государственного принуждения, но на которого возлагаются все обязанности по формулированию, доказыванию и поддержанию обвинения в суде.

Применительно к такой категории уголовных дел отдельные авторы употребляют понятие «уголовный иск»^[1], проводя параллели с гражданско-процессуальным институтом искового заявления. О схожести уголовного и гражданского судопроизводства в рассматриваемой части свидетельствует следующие признаки: инициирование процедуры судопроизводства относится к компетенции заинтересованного лица; подается письменное заявление (по гражданскому делу - исковое заявление); применяется только судебный порядок разрешения заявленных требований; законодательно закреплено право сторон на примирение (ч. 2 ст. 20 УПК РФ, ст. 153.1 ГПК РФ); бремя доказывания лежит на лице, заявившем требования (его представителе).

Такая тождественность отдельных процедур уголовного и гражданского судопроизводства обусловлена их многовековым параллельным развитием, ведь частное обвинение – это одна из старейших моделей обвинения, известных российскому праву на протяжении многих столетий ^[22]. Первые упоминания частно-исковой модели судопроизводства содержатся в Русской правде (ст.ст. 18 и 21 Пространной редакции Русской правды) ^{[7, С. 65]}, и она распространялась на все споры, требующие разрешения с использованием права.

Псковская судная грамота 1467 года также не разделяла дела на гражданские и уголовные, и допускала окончание дела «мировой» до начала судебного поединка, с уплатой пошлины в адрес приставов (ст. 37) ^{[7, С.334]}. Кроме того ст. 80 Грамоты допускала «мировую» между подравшимися, заключенную до обращения в судебные органы ^{[7, С.339]} Такое решение сторон являлось окончательным и завершало уголовно-правовой спор без назначения наказания, то есть, без уплаты пошлины – «продажи» князю.

Судебник Ивана III 1497 также содержал положения, свидетельствующие о частно-исковом характере процедуры производства по уголовному обвинению: «обвинение кого-либо в воровстве со стороны пяти-шести добрых людей из числа детей боярских или черносошных крестьян, подкрепленное присягой, в случае, если будет доказано, что обвиняемый воровства ранее не совершал, влечет для него обязанность удовлетворить предъявленный истцом иск без разбора дела по существу» ^[9]. В Судебнике был закреплен единый порядок рассмотрения «споров» об оскорблении, грабеже и обязательствах из договора займа, а стороны процесса именовались в нем истцом и ответчиком, что также подтверждает отсутствие деления законодательства по отраслям права и существование единого искового порядка рассмотрения всех споров, в том числе, и уголовно-правовых. Такой порядок возлагал бремя доказывания на сторону, заявившую о правонарушении (преступлении). В случае примирения сторон (ст. 5 Судебника) с них взыскивались пошлины в пользу судей, но само решение о примирении было окончательным. Однако примирение допускалось не по всем преступлениям; безальтернативное наказание в виде смертной казни устанавливалось разбойникам, убийцам, ворам, клеветникам, оговорившим невиновного, а также виновным в ином «лихом деле». Возможность примирения по таким преступлениям отсутствовала.

В Соборном Уложении 1649 года, наряду с частно-исковыми началами, просматривается уже воля государства, выражающаяся во властных полномочиях лиц, наделенных правом осуществления правосудия. Так, уголовно-правовое требование все еще называется иском (ст.ст. 22, 23 главы 21 Уложения)^[10], но на воевод, губных старост, приказных людей возложена обязанность разыскивать лиц, повинных в татьбе, разбое и иных противоправных деяниях (ст. 19 главы 21 Соборного Уложения); за сокрытие воров (преступников) от государевых людей назначается пеня в размере 10 рублей (ст. 20 главы 21 Соборного Уложения). Примирение истцов с ответчиками допускается до «совершения судных дел» путем подачи челобитных за своей подписью (ст. 121 главы 10 Уложения). Но по ряду преступлений (разбой, мошенничество, татьба) примирение уже не является для государственных людей обязательным и не влечет прекращения сыска по делу, а требует назначения наказания в соответствии с «Государевым указом» (ст. 31 главы 21 Соборного Уложения)^[8].

Понятие преступления было официально введено законодательными актами Петра I, которые разделили все преступления на государственные и партикулярные (частные). К первой группе были отнесены те деяния, которые посягали на «государственный интерес», и они наказывалась наиболее строго (смертной казнью или казнью политической)^[3]. По партикулярным преступлениям привлечение к ответственности осуществлялось по инициативе челобитчика-доносителя, который приносил жалобу (челобитную) на ответчика. Именно в пределах данной жалобы рассматривалось уголовное дело. Примирение сторон по партикулярным преступлениям имело разные последствия. Так, в Артикуле воинском 1715 года содержалось положение о том, что если супруг помирился с «прелюбодеющей супругой», то такое примирение не являлось основанием для прекращения производства по делу, а влекло лишь смягчение наказания ^{[7, С.360]}. В случае драки должны были быть предприняты меры для досудебного примирения ссорящихся, без проведения дальнейшего судебного разбирательства. Если кто-то ударил другого по щеке, в ответ также должен был быть ударенным по щеке перед всей ротой, и одновременно рассматривался вопрос о дальнейшем наказании такого нарушителя^{[7, С.353]}. Таким образом, по партикулярным преступлениям уголовное дело инициировало частное лицо, но примирение сторон с прекращением производства по делу допускалось не по всем таким преступлениям.

Принятое в период царствования императора Николая I Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года содержало перечень преступлений, производство по которым начиналось исключительно по жалобе обиженного, оскорбленного лица: «О непосредственных личных оскорблениях» (ст. 2008-2016), «О клевете и распространении бранных либо иных оскорблений для чести сочинений, изображении либо слухов» (ст.ст. 2017–2024), «Об угрозах» (ст.ст. 2035–2039), «О противозаконном вступлении в брак» (ст. ст.2040-2071), о «Насильственном завладении чужим недвижимым имуществом» (ст.ст. 2094–2105), «Об истреблении и повреждении чужого имущества» (ст.ст. 2106–2127), «О похищении чужого имущества» (ст.ст. 2128- 2187), «О кражах между родителями и детьми» (ст. 2171), «О воровстве-мошенничестве между родителями и детьми и между супругами» (ст. 2186) ^[12].

Статья 61 Уложения предусматривала «испрошение у обиженного прощения», но относила это к числу мер наказания виновного. Прощение испрашивалось в присутствии свидетелей или самого суда и по форме, установленной судом. Само же примирение предусматривалось другими статьями Уложения, статьи 160 и 162 которого закрепляли правило о возможности примирения обиженного, оскорбленного лица, по чьей частной жалобе было начато судопроизводство, с виновным до фактического исполнения приговора суда. Такое примирение признавалось обязательным для суда и влекло отмену наказания, за исключением перечня преступлений, указанных в ст. 162 Уложения ^{[7, С. 206-207]} .

Таким образом, в первой половине XIX века произошло четкое выделение категорий преступлений, по которым уголовное судопроизводство начиналось исключительно по жалобе пострадавшего лица, и в случае примирения сторон наказание не исполнялось даже тогда, когда приговор суда уже состоялся. Но что следовало понимать под примирением сторон, Уложение о наказаниях уголовных и исправительных не уточняло.

Пришедший на смену Уложению Устав уголовного судопроизводства 1864 года в ст. 3 содержит четкое указание на то, что судебное преследование может возбуждаться как государством в лице должностных лиц, так и частными лицами ^{[7, С. 496]}. Частные лица возбуждали судебное преследование по делам, подведомственным мировым судьям. Но из всех уголовных дел, возбуждаемых по жалобе частного лица, Устав выделяет уголовные дела частного обвинения, наделяя заявителя по такому уголовному делу правами частного обвинителя, который также был вправе примириться с обвиняемым. В соответствии с положениями ст. 20 Устава, в случае примирения сторон производство по уголовному делу подлежало прекращению с освобождением лица от уголовной ответственности^{[7, С. 122]}.

На мировом судье лежала обязанность предпринять усилия по примирению сторон (ст. 120 Устава), и в случае достижения примирения мировой судья обязан был немедленно «отпустить обвиняемого» (ст. 121 Устава) ^{[7, С. 132]}. Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, пояснял, что проступки, предусмотренные ст. 84, 103, 130-143, 145-153 (нанесение обиды на словах и в письме, клевета на словах и в письме, разглашение сведений содержащихся в тайне, угрозы причинения насильственных действий, угрозы жизни, самоуправство, собирание плодов на чужих землях, самовольный проход и прогон скота через чужие земли и др.), подлежат рассмотрению только в случае поступления жалобы от лица, которому нанесена обида или убыток, либо его супруга, родителя, опекуна, то есть в порядке частного обвинения. Уголовные дела о краже, мошенничестве, присвоении имущества между родителями, детьми, супругами также начинались производством исключительно по жалобе лица, потерпевшего убыток (статьи 18 и 19 Устава о наказаниях) ^[15]. А примирение сторон по таким проступкам влекло освобождение виновного от наказания (ст. 20 Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями); в ситуации же, когда приговор судьи уже вынесен, наказание отменялось (ст. 22 Устава о наказаниях).

Таким образом, указанные нормативно-правовые акты выделили достаточно большую группу преступлений (проступков) частного характера, начинаемых и оканчиваемых производством по инициативе частного лица (его ближайших родственников).

В Уголовно-процессуальном кодексе РСФСР 1922 года также предусматривались категории преступлений, по которым уголовное преследование возбуждалось исключительно по жалобе потерпевшего и прекращалось в связи с примирением сторон (ч.ч. 2 и 3 ст. 4 , ст. 10 Кодекса) ^[13]. К числу таких преступлений были отнесены самоуправство (ст. 103 УК РСФСР 1922 г.), умышленное нанесение побоев (ч. 1 ст. 157 УК РСФСР), оскорбление (ст. 172 УК РСФСР), оскорбление в публичных произведениях печати (ст. 173 УК РСФСР), клевета, в том числе распространенная посредством печатных изданий (ст.ст. 174, 175 УК РСФСР 1922 г.). Но примирение допускалось исключительно до вступления приговора в законную силу, и в случае вступления в процесс прокурора для защиты публичных интересов возможность примирения сторон утрачивалась (ст. 10 УПК РСФСР 1922 г.). В ситуации, если по такой категории уголовных дел потерпевший не являлся в судебное заседание, уголовное дело подлежало прекращению в связи с его неявкой, если о продолжении процесса не ходатайствовал обвинитель-прокурор (ст. 274 УПК РСФСР).

Уголовные дела по целому ряд преступлений подлежали возбуждению исключительно по жалобе потерпевшего, но прекращены в связи с примирением сторон они быть не могли (причинение легких телесных повреждений (ст. 153 УК РСФСР), половое сношение с лицом, не достигшим половой зрелости (ст. 166 УК РСФСР) и др. (всего шесть составов преступлений, предусмотренных ст. 11 УПК РСФСР 1922 года).

Еще одним процессуальным последствием применения положений о примирении стала закрепленная в ст. 95 УПК РСФСР возможность возложить возникшие по уголовному делу судебные издержки на стороны. Такое решение оставалось на усмотрение суда, и закон не регламентировал однозначно правила распределения процессуальных издержек между обвиняемым и потерпевшим, допускал их возложение как на одну, так и на обе стороны.

УПК РСФСР от 15 февраля 1923 года полностью воспроизвел положения УПК РСФСР 1922 года, в плане правовой регламентации примирительных процедур по уголовным делам, возбуждаемым исключительно по жалобе потерпевшего лица ^[5].

УПК РСФСР от 27 октября 1960 года также предусмотрел ряд преступлений, возбуждаемых исключительно по жалобе потерпевшего и подлежавших прекращению в связи с примирением сторон (ст. 5) ^[14]. К ним были такие составы преступлений, как причинение легких телесных повреждений, побоев, клевета, оскорбление, по которым допускалось примирение сторон с прекращением уголовного дела до удаления суда в совещательную комнату для постановления приговора (ст. 27, 259 УПК РСФСР). Такие же преступления, как изнасилование без отягчающих обстоятельств, нарушение авторских и изобретательских прав, возбуждались также исключительно по заявлению потерпевшего лица, но прекращению в связи с примирением сторон не подлежали (ст. 27 УПК РСФСР 1960 г.). Кроме того, уголовное дело о любом из указанных выше преступлений в случае, если потерпевший был не в состоянии самостоятельно защищать свои интересы, возбуждалось прокурором и переходило в разряд дел публичного обвинения, не подлежащих безусловному прекращению в связи с примирением сторон (ч. 3 ст. 27 УПК РСФСР 1960 г). Вместе с тем, в соответствии со ст. 9 УПК РСФСР 1960 года, допускалось примирение сторон по преступлениям небольшой тяжести при соблюдении ряда условий. Примечательно, что УК РСФСР 1960 года не давал определения преступлений небольшой тяжести, и вопрос об отнесении к данной категории преступлений конкретных составов разрешен не был.

Таким образом, частное начало имеет свои корни еще в Пространной редакции Русской Правды, что, безусловно, связано с отсутствием деления права по отраслям, неразвитостью правовой системы в целом, единым порядком производства по всем категориям споров, инициируемых самим лицом, понесшим вред или иные притеснения в результате совершения преступления. Поскольку бремя обоснования заявленных требований лежало исключительно на стороне, их заявивших, и разрешение спора зависело от приводимых доводов, представленных стороной доказательств, такой процесс носил частный характер, представлял сферу интересов исключительно истца и мог быть окончен «мировой» противоборствующих сторон.

Постепенно, с развитием права и его размежеванием на отрасли, с реализацией в процессе интересов государства частно-исковой процесс сменяется публичным. В дальнейшем публичные начала продолжили законодательно укрепляться в период правления Петра I: все преступления были официально поделены на государственные и партикулярные (частные). Эта тенденция сохранилась и в последующем, и четко просматривается в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года.

В результате Судебной реформы 1864 года получило четкое выделение производство у мирового судьи, где процессуальная деятельность начиналась исключительно по инициативе самого пострадавшего от преступления лица. Из всех уголовных дел, подсудных мировому судье, законодатель выделил более 20 преступлений частного обвинения, в связи с чем в процессе появилась фигура частного обвинителя, наделенного правом инициативного примирения с правонарушителем, что было обязательным для судьи. Система деятельности мировых судей в 19 веке была достаточно продуманной и логичной, и, как указывают юристы того времени, показала себя как высокоэффективная. Мировые суды стали «не только местом отправления доступного народу правосудия, но и школою порядочности и уважения к человеческому достоинству» ^[4], они внесли «право в такую сферу отношений нашего общества, где не существовало даже и признака права, даже и понятия о возможности права» ^[2].

После смены политического строя в 1917 году изменилась и система уголовного судопроизводства. Уголовно–процессуальные кодексы РСФСР 1922, 1923 и 1960 годов не предусматривали производство в мировых судах, все уголовные дела рассматривались районными и вышестоящими народными судами. Значительно уменьшился перечень преступлений, возбуждаемых и прекращаемых по инициативе потерпевшей стороны. Если Кодекс 1922 года предусматривал 6 таких составов преступлений, то УПК РСФСР 1960 года сокращает этот перечень до 3.

Принятый в 2001 году УПК РФ существенно изменил правовую регламентацию примирения сторон. Вновь был возрожден институт мировых судей, в производстве которых выделена категория уголовных дел частного обвинения. Часть 1 ст. 20 действующего УПК РФ официально разделила уголовные дела на 3 категории, выделив дела частного обвинения. В первоначальной редакции ст. 20 УПК РФ дела частного характера были представлены 4 составами преступлений: ст.ст. 115, 116, ч. 1 ст. 129 и ст. 130 УК РФ; они возбуждались исключительно по заявлению самого потерпевшего (его законного представителя, представителя), и подлежали прекращению в связи с примирением потерпевшего и обвиняемого, которое могло состояться до удаления суда в совещательную комнату ^[11].

В дальнейшем положения ч. 2 ст. 20 УПК РФ несколько раз претерпели изменения и в настоящее время действуют в редакции Федерального закона от 03.07.2016 № 323-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации по вопросам совершенствования оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности» ^[6]. Законодатель исключил из числа субъектов инициирования производства по уголовному делу частного обвинения представителя потерпевшего и изменил перечень составов преступлений частного обвинения: в связи с декриминализацией были исключены клевета (ч. 1 ст. 129 УК РФ) и оскорбление (ст. 130 УК РФ). В настоящий момент 3 состава преступления отнесены к числу дел частного обвинения: ч. 1 ст. 115, ст. 116.1, ч. 1 ст. 128.1 УК РФ, а также расширен период, в течение которого примирение сторон имеет легальные правовые последствия: примирение допускается и при производстве в суде апелляционной инстанции до удаления суда в совещательную комнату для постановления решения.

Современное правовое регулирование примирения сторон по уголовным делам частного обвинения, на наш взгляд, имеет и достоинства, и недостатки. Так, безусловно, положительным представляется расширение процессуального периода, в течение которого стороны могут примириться. Законодатель в большей степени учитывает интересы сторон, направленные на заглаживание причиненного вреда, разрешение уголовно-правового конфликта, не представляющего большой общественной опасности. И хотя расходуются бюджетные средства при производстве в суде апелляционной инстанции, в данном случае приоритет отдан интересам сторон, что, как представляется, соответствует назначению уголовного судопроизводства (ст. 6 УПК РФ). Безусловно положительно стоит оценить впервые предпринятую в истории российского уголовно-процессуального законодательства достаточно подробную правовую регламентацию особенностей производства по уголовным делам частного обвинения (гл. 41 УПК РФ), в том числе, регламентацию прекращения уголовного дела в связи с примирением потерпевшего с обвиняемым (ст. 319 УПК РФ). Кроме того, анализ становления и развития категории уголовных дел частного обвинения позволяет сделать вывод о том, что в действующей редакции уголовно-процессуального закона возможности примирения существенно сужены и ограничены исключительно тремя не квалифицированными составами преступлений. Данный перечень не является оригинальным, он берет свое начало в законодательстве дореволюционного и советского периодов.