Implementation of the concept of hierarchical construction of threats to economic security of the state in risk management of the economic entities of fuel and energy complex

Komzolov Alexey ORCID: 0000-0001-6268-854X Doctor of Economics Professor, Head of Department of Security of Digital Economy and Risk Management, Gubkin Russian State University of Oil and Gas (National Research University) 119991, Russia, g. Moscow, Leninskii prospekt, 65 alexkomzolov@gmail.com Other publications by this author     Kirichenko Tatiana ORCID: 0000-0002-6408-0228 Doctor of Economics Professor, the department of Security of Digital Economy and Risk Management, Gubkin Russian State University of Oil and Gas (National Research University) 119991, Russia, g. Moscow, Leninskii prospekt, 65 tvkirichenko@gmail.com Other publications by this author     Nazarova Yuliya ORCID: 0000-0002-5017-0281 PhD in Economics Docent, the department of Security of Digital Economy and Risk Management, Gubkin Russian State University of Oil and Gas (National Research University) 199911, Russia, g. Moscow, Leninskii prospekt, 65 july.nazarova2303@yandex.ru Kirichenko Ol'ga ORCID: 0000-0001-6230-2280 PhD in Economics Docent, the department of Sectoral Markets, Financial University 125993, Russia, g. Moscow, Leningradskii prospekt, 49 olgaskirichenko@gmail.com Other publications by this author     Barkhatov Vladimir ORCID: 0000-0002-1137-7263 PhD in Economics Docent, the department of Security of Digital Economy and Risk Management, Gubkin Russian State University of Oil and Gas (National Research University) 199911, Russia, g. Moscow, Leninskii prospekt, 65 vdbar@mail.ru

Kosminova Anastasiya ORCID: 0000-0001-6722-0284 Senior Lecturer, Department of Digital Economy Security and Risk Management, Faculty of Integrated Fuel and Energy Security, Gubkin Russian State University of Oil and Gas (National Research University) 199911, Russia, g. Moscow, Leninskii Prospekt, 65 kosminova@yandex.ru Other publications by this author

Теоретические аспекты категоризации угроз экономической безопасности

В Российской Федерации сложилась, существует и развивается законодательно закрепленная система стратегического целеуказания в области обеспечения безопасности в различных сферах. Прежде всего, ключевым звеном этой системы является федеральный закон России о стратегическом планировании в Российской Федерации ^[1]. Данный закон в своей статье 11 прямо требует формирования стратегии национальной безопасности России, а также оставляет открытым список относительно других документов в области безопасности, таких как государственные политики, доктрины и частные иные документы в этой области в различных сферах, определяющих те или иные аспекты национальной безопасности.

Основным документом в части стратегического целеполагания является прямо поименованная законом стратегия национальной безопасности России, утверждаемая Указом Президента Российской Федерации ^[2]. Статья 5 Стратегии национальной безопасности раскрывает основные понятия, используемые в стратегии. Так под национальной безопасность России понимается состояние защищенности от различных угроз национальных интересов России. Такая защищенность, в частности, позволяет России осуществлять своё социальное и экономическое развитие. Другим существенным понятием является национальные интересы России, под которыми понимаются потребности различных субъектов от личности до государства нет только в защищенности, но и в устойчивом развитии. И, наконец, в этой статье определяется, что есть угрозы, то есть от чего собственно должна возникнуть защищенность. Под угрозой понимают некую совокупность условий, которая способна создать возможность причинения того или иного ущерба национальным интересам страны.

В части третьей Стратегии национальной безопасности в статье 25 перечислены национальные интересы. В области экономики обозначен один национальный интерес, а именно обеспечение на новой современной технологической основе устойчивого развития экономики страны. В статье 26 в части стратегических национальных приоритетов к экономическим относятся два – экономическая безопасность и технологическое развитие. Интересно, что, если рассмотреть национальные цели нашего государства, определенные в Указе Президента России ^[3]. То видно, что из пяти целей все в той или иной степени связаны с экономикой, но наибольшую связь видно в цели д – цифровая трансформация. Что, по сути, конкретизирует основное ожидаемое и поддерживаемое направление технологического развития страны.

В части четвертой Стратегии национальной безопасности, называемой обеспечение национальной безопасности есть отдельный выделенный раздел – экономическая безопасность. Примерно треть по объему которого занимают статьи, констатирующие текущее положение российской экономики в современном мире, а две трети статьи, раскрывающие цели и задачи в области достижения экономической безопасности.

Целями в области достижения экономической безопасности названы: обеспечение независимости экономики, повышение конкурентоспособности на мировом рынке всех отраслей российской экономики, устойчивости экономики к различного рода угрозам, и, наконец, основная (в силу, хотя бы того, что единственная измеримая) – достижение выше общемировых темпов экономического роста страны.

Собственно проблемам экономической безопасности посвящена стратегия экономической безопасности России, также как и стратегия национальной безопасности, утверждаемая Указом Президента Российской Федерации ^[4]. В статье 7 стратегии экономической безопасности раскрываются основные понятия экономической безопасности на общегосударственном уровне. Так под центральным понятием – экономической безопасности понимается такое состояние защищенности от различных угроз национальной экономики, при которой обеспечивается следование страны её национальным приоритетам в экономической сфере. В этой стратегии под национальными интересами в сфере экономики понимаются такие потребности страны (в отличие от стратегии национальной безопасности, другие субъекты не упомянуты), удовлетворение которых позволит достичь национальные приоритеты в экономической сфере.

Также как и в стратегии национальной безопасности, в стратегии экономической безопасности даётся определение угрозам, естественно, экономической безопасности. Под угрозами экономической безопасности понимается такое сочетание факторов, которое способно создать возможность в экономической сфере нарушить национальные интересы России. Однако в отличии от стратегии национальной безопасности, стратегия экономической безопасности идёт дальше и определяет кроме угроз ещё два вида опасностей. Это вызовы экономической безопасности, то есть, такое сочетание факторов, которое при некоторых условиях потенциально способно привести к появлению угроз экономической безопасности. То есть, вызовы понимается как нечто более общее, чем угрозы. Кроме того, в стратегии экономической безопасности даётся определение риска экономической безопасности. Под риском экономической безопасности понимается такое возможное воплощение угрозы экономической безопасности, которое может нанести ущерб в сфере экономики национальным интересам страны. То есть, под риском экономической безопасности понимается нечто более частное, чем угроза экономической безопасности.

Существенной часть экономики страны, важнейшим источником пополнения бюджета является топливно-энергетический комплекс, особенно его нефтегазовый сектор ^[5]. Проблемам обеспечения этой части национальной безопасности посвящен документ государственного стратегического планирования – Доктрина энергетической безопасности ^[6]. В статье 4 Доктрины раскрываются основные понятия категорийного аппарата энергетической безопасности. Так под энергетической безопасностью понимается состояние защищенности от различных угроз национальной безопасности в части энергетики жителей страны и её экономики. А далее, аналогично категорийному аппарату экономической безопасности раскрывается понятие угрозы энергетической безопасности, под которой понимается сумма факторов, способная создать условия возможного нанесения ущерба энергетике России. Вводится понятие вызова энергетической безопасности, как возможность новых направлений развития энергетики, способных потенциально вызвать угрозы энергетической безопасности. И определяется риск энергетической безопасности как возможность осуществления угрозы энергетической безопасности, приводящее к негативным последствиям для энергетики России.

Концепция иерархического построения угроз экономической безопасности

Таким образом, сутью и национальной, и экономической, и энергетической безопасности в стратегических государственных целеполагающих документах названа защита национальных интересов от опасностей, которые названы угрозами. Однако целеполагающие документы в области экономической и энергетической безопасности, раскрывающие обеспечение национальной безопасности в экономической и энергетической сферах, имеют концептуальное отличие от стратегии национальной безопасности в части построения системы угроз национальным интересам. Система возможных опасностей для экономической и энергетической безопасности имеет трехуровневую иерархию, а именно: вызовы, угрозы, риски. Где под вызовами понимают тенденции возможных глобальных изменений, которые сами по себе не являются ни позитивными, ни негативными, их следует рассматривать как некие нейтральные возможные существенные изменения. Угрозы – некое возможное соединение условий, могущее создать препятствие для реализации национальных интересов. А риск – такое развитие угрозы, которое может привести к конкретному ущербу. Наиболее последовательно этой концепции следует стратегия экономической безопасности. В рамках концепции иерархического построения угроз экономической безопасности, с точки зрения авторов статьи, только риск поддаётся непосредственной количественной оценке.

Методологические аспекты обеспечения экономической безопасности хозяйствующих субъектов топливно-энергетического комплекса

Что касается обеспечения экономической безопасности хозяйствующего субъекта, то в отношении её действует иная нормативно-правовая база. Так в части публичных акционерных обществ действует закон об акционерных обществах ^[7]. В главе двенадцатой этого закона, посвященной контролю финансовой и хозяйственной деятельности обществ в статье 87.1 говорится о необходимости функционирования в каждом публичном акционерном обществе системы по управлению рисками и внутреннему контролю, как одного из ключевых звеньев защиты экономических интересов акционеров. Для разъяснения этой статьи регулятор фондового рынка – Банк России выпустил письмо ^[8]. Это письмо, в частности, рекомендует в качестве стандартов построения такой системы использовать Концепцию построения системы внутреннего контроля COSO и Интегрированную модель управления рисками COSO в качестве основных общепринятых международных стандартов.

Понятно, что не все (хотя и в топливно-энергетическом комплексе основные) хозяйствующие субъекты представляют собой публичные акционерные общества. Однако все организации попадают под действие бухгалтерского права. Прежде всего, это закон о бухгалтерском учёте ^[9], статья 19 которого регламентирует обязанности хозяйствующих субъектов в части организации внутреннего контроля. Регулятором этого закона выступает Министерство финансов России, которое выпустило своё разъяснение ^[10]. Эти разъяснения также по существу являются переводом стандартов COSO. Так в соответствии с этим стандартом в рекомендациях выделено пять элементов системы внутреннего контроля любого субъекта хозяйствования. Одним из этих обязательных элементов является оценка рисков.

Собственно влияние концепций COSO на формирование системы обеспечения экономической безопасности собственников отмечалось авторами и ранее ^[11]. И следует отметить, что стандарты COSO явно не предусматривают иерархическую классификацию опасностей по источнику их порождения: вызовы, угрозы и риски.

Выше обсуждались методологические аспекты управления рисками, изложенные в международных стандартах, что хорошо отражает зарубежную научную мысль. Что касается последних работ отечественных исследователей, то в них также, в основном ^[12,13,14] рассматривается только один термин для описания опасностей – «риск». Одним из немногих исключений является работа Виктории Валерьевны Кожуховой ^[15], в которой кроме термина «риск», используются также термины «вызовы» и «угрозы». Однако в её работе нет объяснения отличия использования этих терминов, и из статьи это отличие не видно. Более того, в содержательной части работы использован единый термин для описания опасностей – «риск». Нам неизвестны работы, в которых иерархия опасностей: вызовы, угрозы и риски, использовалась бы как инструмент в системе управления рисками хозяйствующего субъекта.

Поскольку, и система обеспечения экономической безопасности государства, и система обеспечения экономической безопасности хозяйствующего субъекта построена на оценке опасностей, представляющих возможности для нанесения ущерба либо национальным интересам в экономической сфере (в случае с государством), либо экономическим интересам собственников (в случае с хозяйствующим субъектом). Постольку, научный и практический интерес вызывает вопрос возможности и целесообразности применения опыта и методологии в области обеспечения экономической безопасности страны для защиты экономических интересов собственников организаций.

Традиционно ^[16], в управлении риска выделялись следующие этапы: идентификация или выявление рисков; качественная оценка рисков, то есть определение значимости рисков методами экспертных оценок; количественная оценка, то есть получение количественной оценки влияния рисков на эффективность, прежде всего, с использованием математических и статистических методов; и, наконец, реагирование на риск. В целом это хорошо соответствовало большинству стандартов в области управления рисками, в том числе, и вышеупомянутому стандарту COSO, признанному нашими экономическими регуляторами основным. Но, COSO является совокупностью постоянно обновляемых стандартов и в 2017 вышел документ ^[17], призванный объединить формирование стратегии и управление рисками. В этом документе выделяются несколько иные этапы. А именно: выявление рисков; оценку рисков; их приоритезацию; реакцию на риски; комплексный взгляд на риски. Существенных изменений три: нет четкого разграничения качественной и количественной оценки; выделена приоритезация рисков и, более того, она, по сути, перенесена в последовательности этапов (ранее формирование списка основных рисков было основным результатом качественной оценки и список основных рисков подавался на вход процесса количественной оценки); введен этап комплексного взгляда на риски. Для того, чтобы обсудить причины этих изменений, их необходимость и целесообразность для топливно-энергетического комплекса. Прежде всего, необходимо остановиться на его особенностях, влияющих на процесс управления рисками.

В силу естественного падения добычи по мере истощения месторождений не только развитие, но и поддержание деятельности добывающего сектора топливно-энергетического комплекса невозможно без постоянного осуществления инвестиционной деятельности в форме реализации инвестиционных проектов ^[18]. Длительность реализации таких проектов уже сама по себе делает совокупные риски реализации таких проектов основными рисками компаний добывающих секторов топливно-энергетического комплекса ^[19]. Современные вызовы, стоящие перед энергетикой в целом, такие, в частности, как проблемы декарбонизации, ставят энергетические компании и, не только добывающие полезные ископаемые, перед настоятельной необходимостью диверсифицировать свою деятельность ^[20]. Что также зачастую осуществляется в форме инвестиционных проектов.

Результаты исследований

Авторами накоплен большой практический опыт как в области построение систем управления рисками в целом по организации ^[11,16], так и по различным аспектам управления рисками инвестиционных проектов в топливно-энергетическом комплексе ^{[18,19,20,21,22]}. И по нашему мнению, наиболее показателен опыт анализа рисков именно в инвестиционных проектах. Причин здесь несколько. Прежде всего, проектная документация регламентирована стандартами организации и имеет четко выделенные повторяющиеся разделы, в том числе по анализу рисков. Кроме того, проект имеет четко очерченные границы как во времени, так и в пространстве, так и в процессах. И, наконец, проектная документация на уровне обоснования инвестиций содержит компьютерную экономико-математическую модель оценки эффективности инвестиционного проекта, что должно, по идее, создавать базу для количественной оценки рисков. Таким образом, проектная документация в объеме обоснование инвестиций было выбрано основным объектом исследований. Анализ обоснований инвестиций показал, что наиболее эффективным способ управления рисками на стадии проектирования является выбор проектного решения (например, площадки для объектов или мощности завода), с учетом выявленных рисков, что методически совпадает с введением в COSO стадии комплексного взгляда на риски, взгляда предполагающего, в частности, возможность выбора и изменения проектных решений.

Кроме того, собственные исследования авторов показали, что во многих хозяйствующих субъектах оценка рисков часто сводится к их описанию, зачастую отсутствуют попытки оценить влияние рисков количественно. Так при идентификации рисков инвестиционного проекта может быть выявлен риск расширения политики декарбонизации в Европе. И ряд других рисков. А проведение количественной оценки сводится к анализу чувствительности компьютерной экономико-математической модели эффективности инвестиционного проекта, который подразумевает оценку изменения эффективности проекта (значений чистого дисконтированного дохода) к изменению основных входных параметров модели: цен и объёмов реализации продукции, объема требуемых капитальных вложений, эксплуатационных затрат и сроков реализации проекта (сроков стройки). При этом обычно нет взаимосвязи между идентифицируемыми рисками и входными параметрами модели. Очевидно, что это также заметно и для разработчиков стандартов COSO. И они, фактически привели рекомендации к сложившейся практике.

Однако, на наш взгляд, необходимо не только обобщить сложившуюся практику, но и попытаться выявить её причины. Для их понимания следует отметить, что все опасности в системе управления рисками, построенной по стандарту COSO названы одним термином – риск. В соответствии с государственными стратегическими документами в области экономической и энергетической безопасности в определениях экономической и энергетической безопасности опасности также присутствует один термин для опасности – угроза. Но в их категорийной части также выстроена иерархия опасностей: вызов, угроза, риск. При этом вызов вовсе не опасность, это просто новая тенденция сама по себе не являющаяся позитивом или негативом. Именно такой иерархии и не хватает при построении системы обеспечения экономических интересов собственников хозяйствующего субъекта. Вернемся к предыдущему примеру про идентифицированный риск усиления декарбонизации в Европе. Это по большому счёту не риск, а вызов. Во-первых, сам по себе он не несёт ни негатива, ни позитива. А, во-вторых, он не поддаётся количественной оценке. Каким образом тогда может выглядеть количественная оценка? Прежде всего, вызов должен быть редуцирован до угрозы или угроз. Например, следствием реализации вызова может являться угроза политического давления с целью уменьшения поставок энергоресурсов из России в Европу. Оценить количественно влияние этой угрозы непосредственно также невозможно. Для того, чтобы получить количественную оценку необходимо редуцировать угрозу до конкретного риска или рисков. Например, до риска препятствий для строительства конкретного трубопровода из России в Европу. А вот здесь уже возможно оценить количественно ущерб от такого рода препятствий. Также возможно, по крайней мере, экспертно, оценить вероятность задержки строительства или даже невозможности завершения строительства трубопровода.

Таким образом, применение, выстроенной в общегосударственных документах стратегического планирования иерархии опасностей: вызовы, угрозы, риски в субъектах хозяйствования на стадии идентификации рисков позволяет с одной стороны съэкономить время на поиски несуществующего решения, а с другой стороны показывает реальный путь к получению количественной оценки влияния рисков.

Научная новизна полученных результатов обусловлена отличиями авторского подхода к анализу рисков в субъектах хозяйствования топливно-энергетического комплекса. По сравнению с подходом стандартов, рекомендуемых регуляторами экономической деятельности и предполагающего единую категорию опасностей – «риск», отличие заключается в применении авторами концепции иерархического построения системы опасностей: вызов, угроза, риск (концепции из целеполагающих документов по обеспечению экономической безопасности государства), в новую сферу – управления рисками хозяйствующего субъекта.

Заключение

Проведенные исследования позволили сформулировать следующие выводы:

1. Классификация опасностей в целеполагающих документах по обеспечению экономической безопасности государства имеет иерархическую структуру: вызовы, угрозы, риски.

2. Рекомендованные регуляторами экономической деятельности России для применения хозяйствующими субъектами стандарты по управлению рисками не рассматривают и не применяют иерархию опасностей по источнику их порождения.

3. Документы по обоснованию инвестиционных проектов в топливно-энергетическом комплексе содержат крайне мало примеров количественных оценок рисков.

4. Сложности получения количественных оценок рисков хозяйствующими субъектами топливно-энергетического комплекса во много предопределяются отсутствием выстроенной иерархии опасностей: вызовы, угрозы, риски.

5. Из иерархии опасностей: вызовы, угрозы, риски, только риски поддаются непосредственной количественной оценке.

Также обоснованы следующие предложения:

1. При проведении процедуры идентификации рисков в хозяйствующих субъектах целесообразно использовать иерархию опасностей: вызовы, угрозы, риски.

2. Для получения количественной оценки при проведении процедуры идентификации рисков на уровне хозяйствующего субъекта вызовы необходимо редуцировать до угроз, а угрозы до рисков.