Peasant reform of 1861 in Mozhaysky Uyezd in the memoirs of Countess P. S. Uvarova (1840–1924)

Petrova Ol'ga Sergeevna PhD in History Docent, the department of Source Studies, M. V. Lomonosov Moscow State University 119192, Russia, Moskva oblast', g. Moscow, ul. Lomonosovskii Prospekt, 27 k.4, of. E445 OlgaSPetrova@mail.ru Other publications by this author

Автобиографические источники имеют большое значение для исторических исследований. Описание своей жизни, наполненное событиями и фактами, авторы, как правило, сопровождали эмоциональными оценками, своими переживаниями или реакциями своих современников на происходящее. Все это дает историку иной ракурс видения прошлого, воспроизводит более сложную картину исторического процесса, позволяя взглянуть по-новому на многие, порой хорошо изученные события. В статье предпринята попытка увидеть глазами Прасковьи Сергеевны Уваровой Крестьянскую реформу 1861 г. в деталях и подробностях повседневной сельской жизни Можайского уезда, где располагалось родовое имение Уваровых Поречье. Великие реформы Александра II затронули многих и стали частью биографии П. С. Уваровой, ведь преобразования претворялись в жизнь не только в министерском кабинете, но трудами дворян-интеллектуалов, к которым принадлежали супруги Уваровы. Внимательное прочтение источника дает возможность рассмотреть изнутри ход реформ, оценить степень участия в нем представителей образованного общества, увидеть повседневную картину жизни русской деревни. Воспоминания П. С. Уваровой могут показать, какое влияние реформы оказали на персональную историю автора мемуаров, поскольку можно предположить, что ее гражданское становление проходило именно в этот период и в этих заданных историко-политических обстоятельствах.

Выбор источника обусловлен, не в последнюю очередь, личностью автора воспоминаний. П. С. Уварова была примером нового поколения женщин, самостоятельных, образованных, ориентированных на деятельность в публичной сфере, чья социальная роль не ограничивалась ролью супруги и домохозяйки. По роду своих занятий она относилась к интеллектуальной части русского общества, была почетным членом Императорской Академии наук (1894). Мемуары, имеющие авторское название «Былое. Давно минувшие счастливые дни», были написаны в эмиграции, на закате жизни графини с целью сохранить для потомков, внуков и правнуков, рожденных и выросших за пределами родины, историю семьи, передать свой опыт и поделиться тем, что представлялось важным. Воспоминания, имеющие автобиографический характер, основаны на единственном источнике – памяти автора. Все письма, дневники и другие материалы, которые обычно используются мемуаристами, были сожжены П. С. Уваровой перед отъездом из родного дома на чужбину. Но что лучше памяти может сохранить важное для автора? Воспоминания, написанные «по памяти», позволяют увидеть исторические события, столь важные для России, в ином измерении, через призму эмоционального опыта и «прозы жизни» автора. С другой стороны, осмысление повседневного в соединении с масштабом личности автора, его культурным кодом представляют интерес для реконструкции значимых для страны событий и процессов, одним из которых была отмена крепостного права 1861 г.

Жизнь, деятельность, научное и творческое наследие П. С. Уваровой находятся в поле зрения историков давно. Современники отзывались о ней, как о невероятно талантливой персоне, которая внесла неоценимый вклад в развитие отечественной археологии. Но, помимо этого, отмечали, что вся деятельность графини пронизана любовью ^{[9, с. 8]}. Современные историки считают, что ее имя, «ее известность … вышли за пределы сугубо научного круга, к которому она принадлежала. Русское общество могли заинтересовать не только научные, в широком смысле, достижения графини, но и вся жизнь, которая для многих стала бы и примером, и нравственной опорой» ^{[15, с. 10]}. Роль и значение деятельности П. С. Уваровой в развитии краеведческих исследований, изучении локальной истории освещена в работах А. И. Фролова и М. А. Полякова ^{[8, 17]}. К мемуарам графини П. С. Уваровой как к историческому источнику обращались Н. Б. Стрижева, О. А. Сиротина, О. С. Петрова, отмечая его информативную ценность для изучения истории через личность ^{[7, 13, 14]}.

Основные вехи своей биографии П. С. Уварова сохранила в мемуарах. Урожденная княжна Прасковья Щербатова родилась 28 марта 1840 г. Она происходила из небогатой, но родовитой семьи, ее детские годы прошли в Малороссии. По воспоминаниям графини, детей родители воспитывали в любви просто и строго, «приучая к сознанию наших обязанностей по отношению к родителям, воспитателям и окружающим нас служителям и крестьянам» ^{[16, с. 34]}. И хотя дружить и общаться с крестьянами детям князя С. А. Щербатова не позволялось, тем не менее с ранних лет Прасковья Сергеевна и ее сестры имели возможность «знать окружающих нас крестьян, любить и интересоваться их житьем и работами» ^{[16, с. 34-35]}. Дети, по ее свидетельству, наблюдали как их мать оказывала помощь крестьянам во время заболеваний и несчастных случаев, как она устроила мастерскую для обучения крестьянских девушек вышиванию и пр. И хотя жизнь в поместье продолжалась не долго, в начале 1850-х гг. семья переехала в Москву, память об этих годах прочно сохранилась, модель поведения была усвоена, о чем свидетельствует дальнейшее повествование о самостоятельной жизни уже в замужестве.

Супругом Прасковьи Сергеевны стал в 1858 г. граф Алексей Сергеевич Уваров, сын министра народного просвещения Российской империи С. С. Уварова. Повседневная семейная жизнь Уваровых была налажена в привычном для молодой супруги русле, чему удивлялись гости, восхищавшиеся ее рациональностью и разумностью. Муж оказал колоссальное влияние на дальнейшую судьбу и мировоззрение графини. Он был старше ее, к моменту брака был вполне состоявшимся человеком, известным археологом. Благодаря супругу П. С. Уварова начала увлекаться историей и археологией, культурой и искусством, задумалась о важности сохранения памятников прошлого. Она вспоминала, что «он не мог не найти нужной помощи у себя дома и не привлечь к своей постоянной напряженной работе, как ученой, так и гражданской, свою жену, которая, таким образом, и стала рука об руку заниматься и древностями, и искусством, и земством, и школами» ^{[11, с. ХV]}.

Первая поездка после замужества мало напоминала свадебное путешествие. Рассказ об этом увлекательном приключении, сокровищах Италии, Англии, Франции и городов Европы занимает особую часть в мемуарах, ведь, по словам самой графини, после поездки для нее открылся совершенно другой взгляд на мир, как в области науки и искусства, так и на жизнь в целом. Неоднократно на страницах воспоминаний она будет проводить сравнение российских и европейских порядков.

Важное место в мемуарах занимает крестьянский вопрос. Отмена крепостного права застала молодых супругов в Лондоне, куда они приехали для знакомства «с новейшими сельскохозяйственными машинами и новыми способами обработки полей» ^{[16, с. 78]} перед возвращением в Россию. Данный факт весьма примечателен, поскольку путешествие молодых супругов по Европе имело своей целью знакомство с древностями, посещение музеев и общение с известными учеными. Тем не менее, в предреформенный период прогрессивные дворяне, понимая неотвратимость отмены крепостного права, ставили своей целью изучение экономических основ ведения рационального хозяйства. Очевидно, что поездка в Лондон четы Уваровых была вызвана пониманием грядущих изменений и желанием графа Уварова эти изменения использовать на благо своей семье, своему хозяйству.

Очень подробно П. С. Уварова описала атмосферу лондонской жизни, встреч с А. И. Герценом, с которым А. С. Уваров был давно знаком. Особенно интересно читать о реакции на известие о крестьянской реформе: «Герцен носился по городу с радостною вестью; в посольской церкви объявлено торжественное молебствие; наши изгнанники-либералы на него не пошли и решили отпраздновать событие своим особенным способом» ^{[16, с. 79-80]}. В Лондоне попытались найти представителей русского народа из бывших крепостных, найти удалось лишь старушку-няню, которой А. И. Герцен «стал объяснять, что она более не раба, а свободна… мы все этому радуемся и желаем собраться, чтобы ее поздравить» ^{[16, с. 79-80]}. Но «величание рабы Авдотьи» не состоялось, так как она себя таковой не считала, поскольку «служила господам “по своей воле”, любила их, как они ее любили, что поздравлять ее не с чем и что она надеется продолжать служить им по-старому и умереть среди детей, ею воспитанных» ^{[16, с. 79-80]}. Прасковья Сергеевна Уварова оставила без комментариев данный эпизод, но по тональности описания очевидно, что она не разделяла восторга и пафоса «наших либералов».

Вернувшись в Россию в мае 1861 г., супруги активно включились в организацию жизни поместья в Поречье, доставшегося А. С. Уварову в наследство от отца. Усадьба была в запустении, после смерти Сергея Семеновича Уварова она была оставлена на произвол судьбы. Тем не менее, старания и усердия дали свои плоды, и Поречье обрело известность благодаря рационально устроенному в нем быту и хозяйству.

Первая встреча с крестьянами села Поречье описана в мемуарах как очень торжественная, она проходила в присутствии священника, с пением и молитвами. Когда священник читал молитву за царя и отечество, «все опустились на колени …, невольно связывая царев Указ с возвращением помещика, который призван его исполнить на радость и благо народа» ^{[16, с. 83]}. Вторая встреча с крестьянами состоялась в воскресный день, жителей Поречья пригласили после обедни во двор усадьбы, накрыли столы и устроили праздник. Но во время праздника часть наиболее уважаемых крестьян окружила своего помещика, графа Уварова, чтобы получить от него разъяснения: «просили объяснить значение самого слова “освобождение”, о нарезе земли, какой именно и должны ли крестьяне принять участие в уплате за землю, им отрезанную» ^{[16, с. 85]}. Судя по всему, разговор был не простой, А. С. Уваров останавливал «болтунов» и «крикунов», говорил о доверии и честности обеих сторон. Автор мемуаров наблюдала это со стороны, «почти все время стояла за спиной сидящего мужа, изучая фигуры крестьян и то впечатление, которое производили на них его ответы» ^{[16, с. 86]}. По ее мнению, крестьяне много не понимали и слышали впервые. Она обратила внимание на людей, которые разжигали «кривотолки» – крестьян-отходников, которые работали на московских фабриках, а в деревню вернулись на время сенокоса. Это свидетельствует о том, что общественные настроения в городе и в деревне в канун реформы все же были различны. В городе была сильна народническая пропаганда, в деревне же сохранялись прежние патриархальные устои.

В Поречье А. С. Уваров занялся оранжереями, огородом, устройством лесного хозяйства. Ему помогал садовник Тительбах, бывший профессор ботаники в Оксфорде, приглашенный для работы в усадьбе после смерти. С.С. Уварова в 1855 г. Интересное наблюдение было сделано П. С. Уваровой: «Обращает муж внимание Тительбаха и на необходимость устроить питомник древесных пород и фруктовых дерев с целью заинтересовать ими народ и подвинуть таким образом разведение плодовых садов среди крестьянства. Тительбах сообщил, что он давно об этом думает, учит молодежь прививать и воспитывать саженцы, но дело пока не двигается, потому что русский крестьянин не любит природу и не имеет никакого желания окружать себя садом и цветущими растениями» ^{[16, с. 90]}. Позиция садовника-иностранца не была поддержана графом А. С. Уваровым, по его убеждению, «с дарованной ему свободой крестьянин должен измениться, должен будет, вероятно, более полюбить свой дом, окружающую его природу и постарается развести и сад, и огород, чтобы лучше питаться и иметь для отдыха уютный цветущий уголок» ^{[16, с. 90]}. Возможно, супруга идеализировала мужа, тем более что мемуары написаны по памяти спустя более чем полвека. Однако примечательно ее настроение – надежда на лучшее, принятие реформы как блага для крестьян.

На протяжении всего 1861 г. Уваровы готовились к проведению землеустройства и определению крестьянских наделов. Больше всего А. С. Уваров переживал за сохранение леса в поместье. Причиной тому был уникальный рукотворный лес площадью около 2000 десятин, высаженный главным лесничим К. Ф. Тюрмером. Он приехал в Россию по приглашению С. С. Уварова в 1853 г., но первые посадки начал делать в 1856 г. в урочище «Пустошь» уже при А. С. Уварове. По свидетельству исследователей, «между этими двумя людьми царило полное взаимопонимание: А. С. Уваров всецело доверял лесные дела специалисту-лесничему и никогда не вмешивался в его профессиональные обязанности. Результатом стало образцовое хозяйство в лесной даче и замечательные высокопродуктивные рукотворные леса» ^{[6, с. 147]}. В 1861 г. работа К. Ф. Тюрмера была в самом разгаре, П. С. Уварова подробно описала посадки, которые они с мужем осмотрели во время одной из первых поездок по имению. Именно с лесничим А. С. Уваров, по ее свидетельству, обсуждал вопрос опасности для лесных угодий от выделения крестьянских наделов в ходе реализации реформы.

По свидетельству супруги, он «объезжал ежедневно по одной из окружавших и принадлежавших нам деревень, знакомил крестьян с планом, обходил с ними поля, пояснял им, что именно должно будет им принадлежать, выслушивал их заявления и претензии, заносил их в свою записную книжку, объясняя крестьянам, что будут назначены особые мировые посредники, при участии которых будут составлены для каждой деревни особые планы с указанием нарезанной земли, ее качества и годности для обработки под поле, луг или пастбище» ^{[16, с. 91-92]}.

Воспоминания позволяют проводить анализ процесса реализации реформы в контексте истории повседневности, через описание событий, происходящих в имении и непосредственно связанных с ответами на нововведения в порядке землевладения и землепользования, изменениями, происходящими во всем укладе жизни и быта крестьян, а также во взаимоотношениях крестьянина с барином в вопросах ведения и организации хозяйства, контроля и ответственности за соблюдение новых правовых норм в отношении собственности и использования лесных и сенокосных угодий. Этот процесс можно видеть изнутри, глазами умного и доброжелательного помещика. Не только картины с участием самого А. С. Уварова, который для П. С. Уваровой был «главным действующим лицом» ее повествования, но и реальные проблемы, с которыми сталкивались помещики и крестьяне при решении земельного вопроса. Например, в селе Карачарове не хватало ни пахотной, ни луговой земли, поскольку оно было густонаселено, а наделение землей происходило по условиям реформы из расчета на душу. Уваровым пришлось отдать свои полевые угодья, а также часть заокских лугов и лес. В Пензенском имении Уваровых вопрос с малоземельем был решен другим способом. Граф купил недостающую землю у соседа. Сложнее всего дела обстояли в самом Поречье. Проблему малоземелья решили преодолеть путем переселения крестьян. По словам графини П. С. Уваровой, «одно слово “переселение” так напугало крестьян, что если бы мы не жили в Поречье, то, вероятно, дело окончилось бы дурно» ^{[16, с. 93]}. Далее она очень обстоятельно описала способ решения возникшей проблемы. Граф А. С. Уваров позаботился о распашке передаваемой крестьянам земли на новом участке, о подготовке места под огороды, о выделении материала для новых построек. Так на новом месте возникло «Новое Поречье».

Крестьянская реформа предусматривала введение института мировых посредников, в обязанности которых входило улаживание поземельных отношений между помещиками и крестьянами и надзор за крестьянскими учреждениями. В Циркуляре министра внутренних дел С. С. Ланского начальникам губернии «Об избрании мировых посредников» от 22 марта 1861 г. были прописаны характеристики мировых посредников: «Нравственные качества, требуемые от должности Мирового Посредника, показывает само его название. Главное его назначение – быть примирителем и судьею интересов обоих сословий. В настоящую великую эпоху, столь важную для всей будущности нашего Отечества, нужно всемерно стараться привлечь на открывающиеся вновь должности людей беспристрастных, образованных и искренно преданных делу, предпринятому Всемилостивейшим нашим Государем» ^{[10, с. 112-113]}. В Поречье мировым посредником был назначен Яков Бортов, «мелкий помещик из дворян…, человек, получивший высшее образование, благонамеренный, знакомый с жизнью и нуждами крестьян, честный и добрый по природе» ^{[16, с. 93]}. В историографии можно встретить работы историков, посвященные нравственно-психологическому портрету личности мирового посредника. Так, в статье воронежских историков Д. А. Дорохова и В. Н. Фурсова говорится, что «наиболее прогрессивно мыслящие дворяне того времени, приняв на себя обязанности посредников, желали действовать справедливо и законно, реализуя метод “примирения” интересов помещиков и крестьян» ^{[1, с. 100]}. Авторы подчеркивают, что «из небольшой части помещиков, занявших должности посредников, сумевших переориентироваться в новых условиях, отказаться от такой удобной и привычной жизни, зависящей от крестьянского труда, складывалось новое поколение либерального дворянства» ^{[1, с. 100]}. Отношение П. С. Уваровой к проблеме отличается от привычного, хрестоматийного. Она характеризовала мирового посредника так: «он, как и вся остальная толпа его собратий, считал необходимым “казаться либералом” и пересаливал это чувство иногда так, что большей частью столкновения происходили с ним, а не с крестьянами» ^{[16, с. 93]}. По мере реализации крестьянской реформы, этот мировой посредник «понял, в чем состоит “истинный либерализм и как следует любить народ”» ^{[16, с. 94]}. Последняя фраза П. С. Уваровой была полна сарказма, поскольку она исходила из трезвого понимания истинных задач реформ, присущего образованному обществу, а не того поверхностного чувства, которое находилось в основе мотивации мирового посредника и его «собратий». Она с горечью писала: «Не его ли “либерализму” обязаны крестьяне той непонятно глупой, удручающей просьбой, с которой они обратились к нам: закрыть Порецкую больницу, действующую уже много лет и содержимую с приставленным к ней врачом единственно на наши средства» ^{[16, с. 94]}.

С особым чувством П. С. Уварова описывала ситуацию с Порецкой школой. Она опасалась, что под влиянием мирового посредника крестьяне попросят закрыть и ее. Дело в том, что она трепетно заботилась о крестьянах и крестьянских детях, помогая им устроиться в жизни. Земской управой графиня была избрана членом Школьной комиссии, в обязательства которой входил объезд уезда с целью определения количества школ, их состояния, школьной программы и учебного персонала. Она занималась развитием школьного дела, налаживала учебный процесс: искала пригодные для обучения помещения, уделяла внимание устройству классов, разработке учебных программ, лично руководила шестью школами, знакомила учителей с прогрессивными методами обучения. Особо гордилась она школой-интернатом, где давали и начальное образование, и обучали ремеслам. Впоследствии школа была преобразована в женскую четырехклассную школу с программой прогимназии и интернатом для сирот и бедных. П. С. Уварова смогла сделать так, чтобы школа получила статус «министерской прогимназии», добившись таким образом повышения жалования учителей. Графиня и в будущем, несмотря на большую занятость и в Московском археологическом обществе, и в организации Археологических съездов, никогда не забывала о народном образовании.

Для достижения своих целей П. С. Уварова использовала все свои возможности – знатность, богатство, связи. Так, императрица Мария Федоровна стала покровительницей Можайского благотворительного общества, которое основал А. С. Уваров, избранный предводителем дворянства в 1865 г. Это общество опекало школы. Прибегая к таким способам, Уварова старалась поднять престиж земских учреждений, демонстрируя, как много можно добиться на этом поприще. Земская работа графини П. С. Уваровой известна меньше, чем научная. Однако информация, которой она делилась в своих мемуарах, открывает панораму земского движения 1860-х гг., в котором формировался новый прогрессивный уклад пореформенной России.

П. С. Уварову заботили не только школы, больших успехов она добилась и в других социальных сферах. Одним из ее начинаний было учреждение детского приюта для сирот. Графиня стремилась изменить отношение общества к беспризорным детям. При ее непосредственном участии было «принято на первых порах только 8 мальчиков и 8 девочек, и приставлена к ним бедная вдова, мать двух принятых мальчиков, которая должна была и стряпать, и следить за чистотой как самого здания, так и детей, их белья, кроватей и пр. При доме имелся дворик и огород; в дворике очень скоро появились куры и корова, привезенные из Поречья и пополняемые курами и цыплятами, приносимыми в дар приюту любвеобильными старушками-соседками; огород также приведен в порядок, засажен овощами и поручен, как и двор, уходу нашей вдовы-смотрительницы и ее питомцам. Стали жители ходить в приют, смотреть и ласкать детей и приносили им по праздникам яиц, лепешек, калачей. Когда же детей стали водить в церковь и их увидали умытыми, одетыми и причесанными, то отношение к нашему делу стало совершенно иное: нашлись желающие заниматься с нашими детьми, кто грамотой, кто пением, кто шитьем и вязанием, кто прогулками по окрестностям» ^{[16, с. 81]}.

Помимо приюта П. С. Уварова организовала приемный покой для детей, чтобы матери могли ходить на полевые работы, а грудные младенцы таким образом были спасены от голода. При покое была приставлена учительница и несколько подростков девочек. Родители обеспечивали детей пищей на день, принося бульон, вареное мясо, а также в покое содержались две коровы и были необходимые крупы и мука, привозимые из Поречья.

Еще одним направлением земской деятельности графини П. С. Уваровой было устройство школьных библиотек. Вместе с Можайским благотворительным обществом проходил отбор книг для библиотек. Главным критерием отбора была «польза хозяевам-земледельцам, мастеровым, хозяйкам и могли вместе с тем поддержать нравственность и семейные устои, развивать любовь к царю и родине и ознакомить с окружающей природой и жителями нашего обширного отечества» ^{[16, с. 90]}.

Графиня Уварова – яркий пример поколения, появившегося в переломный момент в истории нашей страны и принявшего непосредственное участие в процессе осуществления Великих реформ. Она относилась к новому типу женщин, стремившихся служить отечеству по мере своих сил и возможностей. Гражданская позиция прямо прочитывается и в тексте мемуаров, не через лозунги, но через дела и поступки. Воспоминания П. С. Уваровой представляют ценность не только сохраненными автобиографическими сведениями, возможностью реконструировать персональную историю известного и именитого представителя научно-исторического сообщества России второй половины XIX – начала ХХ в., но и пониманием того, как история страны отразилась в жизни одной семьи. Великие реформы 1860-х – 1870-х гг. через призму воспоминаний очевидца раскрываются новыми подробностями, обретают такие детали, которые позволяют рассмотреть человеческие лица в потоке государственных реформ.