Russian organizations for children and youth in Harbin during the 1920s–1930s in modern Russian historiography

Bulatov Ivan Aleksandrovich ORCID: 0000-0001-7148-491X PhD in History Associate Professor, Department of History and Politology, Yuri Gagarin State Technical University of Saratov 77 Politechnicheskaya str., Saratov, 410054, Russia, Saratov region kicum-333@yandex.ru Other publications by this author

Изучение русской эмиграции началось вскоре после её исхода. По понятным причинам труды, увидевшие свет в 1920-е гг. в Советском Союзе носили не столько научный, сколько пропагандистский и идеологический характер. Характеристики и шаблоны восприятия, сформированные в это время, оказывали влияние на эмигрантоведение и в последующие годы, претерпевая незначительные изменения. Ситуация с изучением такой узкой темы, как детско-юношеские организации эмиграции, обстояла ещё хуже. В 1920-е гг. отдельные советские авторы, помнившие становление пионерии, могли ещё признать скаутское происхождение этой организации ^{[25, с. 111-112; 27; 28, с. 96-97; 41; 17, с. 3; 40, с. 72]}, но в дальнейшем об этом забывают. Что касается изучения тех же скаутов, после исхода из России, то они просто игнорировались, и в Советском Союзе упоминались только иностранные организации такого типа ^[11]. Про детские движения, возникшие в эмиграции речи не шло вообще. Сами эмигранты, конечно, уделяли больше внимания своим организациям, но собственно научных исследований практически не было. Скорее можно говорить о хронике организаций и воспоминаниях их отдельных членов. При этом, на потребу дня, факты могли искажаться, что, например, видно по попыткам удревнения корней Национальной организации русских разведчиков (НОРР) ^[10]. Коренным образом ситуация изменилась в 1990-е гг., когда отечественные исследователи получили большую свободу в выборе тем и методологии, а также доступ к заграничным источникам. В статье рассматривается отечественная историография по вопросу детско-юношеских организаций русской эмиграции Харбина за последние тридцать лет с целью систематизации информации по этой теме, а также определении «белых пятен», требующих дальнейшей разработки.

К эмиграции первой волны принято относить беженцев, покинувших Россию в 1917-1922 гг. после революции и гражданской войны. В чистом виде культура этого периода эмиграции сохранилась до начала Великой Отечественной войны, после которой за рубежом оказалось большое количество советских граждан, которые составили вторую волну эмиграции. В 1920-е гг. сложилось несколько центров эмиграции, на Дальнем Востоке одним из главных мест притяжения стал расположенный на Китайско-Восточной железной дороге (КВЖД) Харбин. Этот город примечателен тем, что хотя и был расположен на территории Китая, обладал экстерриториальностью и по сути являлся кусочком России за границей. Таким образом, когда после революции и гражданской войны люди стали бежать от новой власти, Харбин представлялся безопасным и относительно привычным местом.

В Харбине, так же, как и в других крупных центрах русского зарубежья, были распространены внешкольные детско-юношеские организации, ставившие своей целью духовное и физическое развитие молодёжи, а также борьба с её денационализацией. В городе были представлены, как отделения крупных общеэмигрантских движений, таких как скауты, родственная им Национальная организация русских разведчиков (НОРР), Христианский союз молодых людей (ХСМЛ, по англоязычной аббревиатуре часто называемый даже в русскоязычной литературе YMCA), так и местные организации, из которых самыми массовыми были мушкетёры и детско-юношеские отделения при фашистской партии. Помимо них были и малочисленные организации: 13, юные пржевальцы, Черное кольцо, Черная рука и др. Первоначально молодёжные движения Харбина занимались только поддержкой и воспитанием своих членов, но с переходом управления на КВЖД 31 мая 1924 г. под совместное управление Советского Союза и Китая, и появлению коммунистической молодёжи, представленной пионерами и отмолом (отделом молодёжи), на первое место выходит задача по идеологическому и физическому ^{[19, с. 96-97; 26, с. 202]} противостоянию с представителями страны советов. После 1931 г., когда контроль за Маньчжурией устанавливают японцы, русские детские организации всё больше попадают под их контроль через включение в официальные структуры и более строгую регламентацию деятельности ^[13].

Работы на тему молодёжных движений Харбина и окрестностей, как правило затрагивают несколько организаций. При этом, зачастую, больше внимания оказывается одному или двум объединениям. По этой причине в статье будет предпринята попытка сгруппировать авторов по изучаемым организациям, указывая при этом и на другие описываемые ими движения.

Вначале следует рассмотреть обзорные работы, в которых развитие детско-юношеских организаций в Маньчжурии описывается системно. К таковым относится глава в книге видного специалиста по истории Китая Г.В. Мелихова, посвященная теме союзов и организаций эмигрантской молодёжи в 1925-1932 гг. в Харбине ^{[32, с. 233-253]}. Исследователь А.И. Домнин в своих работах ^{[18; 19; 20]} комплексно рассматривает детско-юношеские организации русской эмиграции. В рамках данного обзора особенно интересна работа «Мушкетёры против пионеров», в которой акцент делается на системном рассмотрении харбинских молодёжных движений. В статье хорошо показаны, как специфика развития организаций в этом регионе, так и их связи друг с другом. Одним из рекордсменов по числу рассматриваемых в одной статье организаций является хабаровский исследователь Баранова А.Н. ^[7], которая в небольшом обзоре даёт информацию по 19 организациям, научным и литературным кружкам. Данная статья на данный момент является лучшей описательной работой по всему разнообразию молодёжных организаций Харбина, начиная с 1919 г. и до Второй мировой войны. Хотя данные, приводимые по разным организациям не очень подробны, но достаточны для составления общего представления о вопросе. Широкой по охвату изучаемых объединений является статья М.Л. Дубаева ^[21]. В центре работы находится Христианский союз молодых людей (ХСМЛ) и его детское крыло скаутского типа «Костровые братья», но также описываются скауты, разведчики, мушкетеры, пржевальцы, юные фашисты, витязи. Статья не представляет цельной картины развития и взаимодействия организаций (кроме ХСМЛ), но даёт много фактологического материала по ним, хотя и представленного несколько сумбурно. Статья С.Е. Бочаровой «Монархические молодёжные движения объединения российской эмиграции в Северной Маньчжурии в 1920-1945 гг.» ^[9] обращается к истории Ордена крестоносцев, мушкетеров и НОРР. Эта работа носит обзорный характер и не даёт новой информации по рассматриваемым в ней объединениям.

Тщательно тему детских движений русского Харбина изучил С.В. Смирнов. Автор в своих работах рассматривает многие из существовавших в Китае русских детских организаций: скаутскую, и отколовшуюся от неё, разведческую организации ^{[45; 46]}, союз русских «мушкетеров» ^[43], орден «крестоносцев» ^[44]. Работа посвященная «крестоносцам», на данный момент является наиболее содержательной по этой теме. В других изданиях мы можем встретить упоминание о существовании такой организации, или ознакомиться с её символикой, работа С.В. Смирнова же рисует перед нами полную, хотя и краткую историю этой организации. Итогом изучения данного региона С.В. Смирновым стала диссертация «Русская военная эмиграция в Китае: 1920 - конец 1940-х гг.» ^[47], в которой отдельно рассматривается параграф «Военная эмиграция и молодёжные движения».

Отдельно следует упомянуть книгу, написанную С.В. Смирновым в соавторстве А.В. Буяковым ^[42]. Молодёжные движения упоминаются в монографии эпизодически, но мы получаем возможность взглянуть на них в контексте создания русских прояпонских вооружённых формирований на территории Маньчжурии. Соавтор С.В. Смирнова по этой работе – А.В. Буяков, также является специалистом по теме эмиграции. В интересующем нас контексте внимания заслуживает вышедшая в 2005 г., и уже ставшая библиографической редкостью, книга по знакам и наградам эмиграции первой волны на Дальнем Востоке ^[14]. В книге рассматриваются в т.ч. и символы, использовавшиеся детско-юношескими движениями.

Символами эмиграции занимается также А.В. Окороков. У него вышло в журнале «Антиквариат» две статьи, посвященных непосредственно наградам детских организаций эмиграции ^{[37; 38]}, материалы которых впоследствии вошли в книгу ^[34], посвященную символам эмиграции в более широком контексте. К достоинствам работ А.В. Окорокова, которые несколько уступают по информативности книге А.В. Буякова, можно отнести то, что они позволяют встроить Харбинские организации в общеэмигрантский контекст. Помимо изучения символов А.В. Окороков обращается и к истории детско-юношеских организаций в Маньчжурии. В частности, можно упомянуть его работу про «мушкетеров» ^[36], в которой помимо прочего представлены уникальные изображения членов организации, и книгу, посвященную молодежным организациям эмиграции в 1920-1945 гг. ^[35]

К теме НОРР ^[23] и «мушкетеров» ^[24] в этом регионе обращается ученик С.В. Смирнова Д.С. Каргапольцев. Его работы основаны на материалах архивно-следственных дел русских репатриантов, хранящихся в ГААОСО. Опираясь на эти материалы, автор выстраивает целостную и полную картину развития НОРР и союза мушкетеров, показывая их структуру, практику, давая характеристику лидерам. В работе, посвященной истории организации разведчиков, автор рассматривает такие спорные моменты, как момент её возникновения и причины разрыва этой организации со скаутами. По обоим темам сделан краткий историографический обзор с перечислением основных версий. К сильным сторонам статьи о союзе мушкетёров относится освещение роли в её становлении организации «13». Эта организация хотя и упоминается в других исследованиях, но Д.С. Каргапольцев приводит по ней наиболее полную информацию ^{[24, с. 99]}. Итогом изучения детско-юношеских движений Харбина Д.С. Каргапольцевым стала защита им в 2011 г. кандидатской диссертации на тему «Молодежные объединения российской эмиграции в Северной Маньчжурии в 1920-1945 гг.». ^[22] Эта работа отличается наиболее широким охватом детско-юношеских организаций, в частности названия некоторых из них не встречаются больше ни в каких других работах («Джентельмены», «Зорро», «Хоба»).

Также история НОРР, в том числе и в Харбине, на материалах эмигрантской прессы и Главного архива Хабаровского края разбирается в статье И.А. Булатова ^[12]. К разным этапам становления движения разведчиков И.А. Булатов обращается в других своих статьях. В соавторстве с Ю.М. Быстровой рассматривает возникновение (точнее отделение от скаутов) НОРР, в т.ч. её появление в Маньчжурии ^[10]. В другой статье рассматривается деятельность НОРР в Маньчжоу-Ди-Го, когда детские движения Харбина и окрестностей постепенно брались под контроль японским военным командованием ^[13].

Все вышеперечисленные авторы кратко затрагивали скаутское движение, но наиболее подробно оно разобрано в работах Ю.В. Кудряшова и Д.А. Астафьева. Профессор Кудряшов является автором самой подробной книги по истории русского скаутинга «Российское скаутское движение». В этом труде автор отдельно останавливается и на русских скаутах Харбина и Китая ^{[29, с. 227-244]}. На сегодняшний день это наиболее тщательное исследование скаутского движения в данном регионе, написанное в т.ч. с привлечением уникальных материалов из частных скаутских архивов. Очень подробно исследует скаутов в Маньчжурии и Д.А. Астафьев в своём пособии «Молодежные движения России: история и современность» ^{[2, с. 61-65]}. Однако автор ограничивается периодом до 1929 г., что не даёт возможности изучить изменения в работе и идеологии русских скаутов при японцах. Также Д.А. Астафьев обращается к движению мушкетеров, но буквально в нескольких словах и никакой новой информации касательно этого движения в научный оборот он не вводит.

По материалам фашистской газеты «Наш путь» О.П. Федирко, Я.В. Назарова, Н.С. Кулабухов ^[48] рисуют картину жизни русской молодёжи в Харбине в 1937 г. Преимущественно в поле зрения исследователей попадают фашистские детско-юношеские организации, однако, кратко упоминаются и другие, например, соколы и союз мушкетеров. Подробно организации фашистской молодёжи рассматривает И.В. Потапова ^[39]. Её статья рисует полную историю этих движений, анализирует внутреннее устройство и структуру, вписывает их в общеэмигрантский контекст. К недостаткам можно отнести отдельные фактологические неточности. Например, первым руководителем Союза юных фашисток называется М.А. Рычкова ^{[39, с. 163]}, в то время, как из объявления в газете «Наш путь» о первом сборе этой организации мы знаем, что тогда в её главе стояла З.Г. Булычева ^[33]. При этом Булычёва возглавляла всю организацию, куда входили фашистские крошки (видимо по этой причине в статьях И.Н. Гребенкина ^{[16, с. 153]} и И.В. Потаповой ^{[39, с. 162]} она называется во главе крошек) и фашистки-авангардистки. Последними первоначально занималась А.С. Бородич, а крошками Г.П. Грудинская. Из того же выпуска газеты мы знаем, что возраст авангардисток был 12-17 лет, а фашистских крошек 5-12. У И.В. Потаповой мы находим цифры 10-16 лет и 3-10 соответственно. Такие же данные о возрасте мы находим и в уже упоминавшейся работе О.П. Федирко, Я.В. Назарова, Н.С. Кулабухов, которые ссылаются на работу И.В. Потаповой. Она же сама ссылается на работу Н.Е. Абловой ^[1], которая опирается на данные архива Хабаровского Края ^{[15, л. 73]}. Однако, по указанной ссылке данных о возрасте юных авангардисток найти не удалось, в силу чего более достоверной на данный момент представляется информация, указанная в газете «Наш путь». Ещё одним недостатком является характерная для многих статей о фашизме лозунговость выводов, что вредит методологической ясности: «Так бесславно закончилась фашистская страница в истории русской эмиграции в Маньчжурии, свидетельствующая о бесперспективности идей нацизма, расизма, человеконенавистничества, насаждаемых идеологами националистических движений» ^{[39, с. 164]}. Бесперспективность идей нацизма, расизма и человеконенавистничества очевидны, в отличие от того факта, что они насаждаются идеологами националистических движений. Да и такие понятия как фашизм, нацизм, расизм и национализм описывают разные явления, и их смешение можно понять на митинге или при бытовом общении, но оно неожиданно в научной работе, для которой принципиально важна ясность терминов. К сожалению, эта проблема вообще характерна для работ, связанных с фашизмом. Так как синонимы термины фашизм и национализм использует и хабаровский исследователь Е.С. Бабкина, которая специализируется на изучении белоэмигрантской прессы этого региона. Исследователь обращается к детской периодике, что позволяет отобразить подробную картину жизни русской молодёжи в Северном Китае, и рассмотреть идеологию фашистских ^[3] и скаутских ^[4] детских организаций ^{[5; 6]}. Эти работы представляют большой научный интерес и к недостаткам, помимо терминологической путаницы, можно отнести только небольшую фактологическую неточность в информации по скаутам. Упоминается, что скаутское движение «к 1922 г. полностью изжило себя в Советской России» ^{[4, с. 110]}. Действительно первая волна репрессий против скаутов пришлась на год создания пионерии, но в полуподпольном состоянии скауты просуществовали в СССР до 1926 г., когда были разгромлены окончательно. В остальном статьи и монографии Е.С. Бабкиной отличаются обширностью и глубиной анализа привлекаемых источников. В частности, очень интересны малоизвестные, даже специалистам, биографии харбинских скаутмастеров, написанные по архивным источникам ^[4].

Следует упомянуть и несколько работ, лишь коротко затрагивающих детские организации, но при этом предоставляющие интересные факты и позволяющие создать более цельную картину. Статья М.В. Кротовой является ярким примером такой работы ^[26]. Автор рисует понятную и четкую картину развития школьного образования в Харбине в 1920-е гг., интересно описывает конкуренцию красной и белой школ, и в этом контексте несколько раз обращается к противостоянию скаутов и пионеров. Данный ракурс позволяет нам лучше понять обстановку, в которой существовало скаутское движение. Всего один абзац скаутам в своей работе уделяет Г.И. Малышенко ^[30], при этом его работа предоставляет интересные факты о развитии школьного дела в Харбине. Ещё более подробно школьное образование Харбина рассматривается в другой его работе ^[31]. Частично вопрос харбинских детских организаций затрагивается в статье О.Ю. Богомоловой и В.Ю. Немешина ^[8]. И хотя, собственно, про дальневосточные детско-юношеские движения информации приводится мало, и она вторична, интересна попытка классификации этих движений по их задачам. Ссылаясь на работу А.И. Домнина ^[18], авторы выделяют три типа таких движений: национально-ориентированные (умеренно-национальные и боевые национальные), гражданско-аполитичные и организации религиозного воспитания ^{[8, с. 14]}. И хотя предложенная классификация имеет слабые места, в частности из-за непонятности критериев, т.к. в эмиграции сложно было найти организации не национально-ориентированные и без религиозного воспитания, но сама постановка вопроса заслуживает одобрения.

Подводя итог следует отметить, что за последние годы произошёл качественный и количественный скачок в изучении русских детских движений Харбина и его окрестностей до Второй мировой войны. При этом интерес к теме только увеличивается: из проанализированных в статье 38 работ, 25 были опубликованы за последние 10 лет.

Степень изученности молодёжных объединений прямопропорциональна их размерам и распространенности в мире. Лидирующее положение занимают скауты и разведчики, которые были представлены в большинстве стран русского рассеяния, обладали собственной развитой прессой и налаженными контактами с другими эмигрантскими организациями, а также сравнительно большим количеством членов в Маньчжурии. Чуть менее популярен у историков ХСМЛ, влиятельный в эмиграции и довольно заметный в Харбине. Внимание к ХСМЛ, зачастую распространялось и на вышедшую из их среды организацию скаутского типа – «Костровые братья». Следом за ними по исследовательскому интересу идут мушкетёры, существовавшие только в этом регионе, но сумевшие привлечь большое количество членов и ярко заявить о себе. Примерно в такой же ситуации находятся молодёжные организации влиятельных в этом регионе фашистов. Хотя их популярность ограничивалось Харбином, тема русского фашизма привлекает внимание учёных и часть их внимания достаётся и фашистской молодёжи. Как ни странно, довольно редко изучается общеэмигрантское гимнастическое общество сокол, имевшее представительство и в этом регионе. Примерно столько же внимания достаётся ордену крестоносцев – местной, не очень массовой организации. Ещё менее исследованным является объединение пржевальцев. И есть организации, слишком малочисленные и существовавшие короткий отрезок времени, про которых учёные могут упомянуть только самую базовую информацию или даже только их название: Черное кольцо, Черная рука, 13, Джентельмены, Зорро, Хоба. Хорошо изученными на данный момент являются взаимоотношения детско-юношеских объединений с политическими и военными организациями эмиграции. Довольно изученной также является тема взаимоотношений японского командования, де-факто управлявшего Маньчжурией в 1931-1945 гг., с русской эмиграцией, в т.ч. и молодёжными движениями. Следует также отметить, что исследователи привлекают разнообразные источники: эмигрантскую периодику и публицистику, многочисленные архивные материалы (в первую очередь хранящиеся в ГАХК и ГАРФ), анализируют художественные тексты, мемуары, обращаются к фотодокументам и фалеристике.

Что касается дальнейших направлений исследований, то помимо привлечения новых источников и более подробного изучения маленьких организаций, можно отметить необходимость создания понятной и логичной классификации детско-юношеских организаций Харбина (и шире эмиграции). В этом направлении уже сделаны определенные подвижки, но считать эту работу законченной на данный момент нельзя. Также большего внимания требует изучение идейного наполнения организаций. По основным организациям собран большой фактологический материал, однако, встречающаяся путаница в терминологии и клишированность некоторых тезисов, демонстрирует необходимость углубления понимания внутренней сути детско-юношеских движений.