Assessment of the factors contributing to the formation of regional budget of the Khanty-Mansi Autonomous Okrug –Yugra

Muratova Svetlana Railovna PhD in History Docent, the department of History, Law, Socio-Economic Disciplines and Teaching Techniques, Tyumen State University 626150, Russia, Tyumenskaya Obl oblast', g. G Tobol'sk, ul. Znamenskogo, 58, of. Tyumenskaya obl, g Tobol'sk, ul Znamenskogo, str 58 s.r.muratova@utmn.ru

Bukanova Roza Gafarovna Doctor of History Professor, the department of History and Theory of State and Law, Ufa Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia 450103, Russia, Respublika Bashkortostan oblast', g. Ufa, ul. Muksinova, 2 brg777.50@mail.ru

Введение

Формирование территории нашего Отечества на востоке и укрепление российской государственности в XVI-XVIII века происходило в процессе колонизации земель Урала и Сибири. В этих процессах большую роль сыграли города-крепости – первичные оплоты государственности на новых присоединяемых землях и предвестники городов в полном смысле этого слова. Изучению различных аспектов их истории посвящены труды многих исследователей истории Урала и Западной Сибири [5–8, 10, 14, 18, 28, 36, 37].

Постановка проблемы изучения особенностей формирования урбанистического каркаса Урала и Западной Сибири основано на результатах многолетних исследований авторов как по истории городов-крепостей, так и по истории укрепленных черт XVII века и линий XVIII века [2–4, 22–24]. В данной статье авторы пытаются показать пути формирования урбанистического каркаса Урала и Западной Сибири в контексте укрепления российской государственности в XVI–XVIII века используя концепт лимологии.

Под концептом авторы понимают содержание понятия, его смысловую наполненность. Концепт характеризует акт понимания и его результат, включает в себя новую структурно-содержательную идею ^[26]. Лимология же – это наука о границах, которая изучает приграничные территории, пограничные институты, функции, процессы ^{[41, с. 5]} и т.п. Сам концепт лимологии предполагает междисциплинарность проводимого исследования, в основу которого легло утверждение, что все лимологические исследования связаны с понятием «граница».

Появление самого термина «граница» в русских документах относят к первой половине XIV века. По архивным источникам можно судить, что уже к концу первой четверти XVIII века на Руси бытовала определенная терминология, связанная с такими функциями границ государства как «застава», «засада», «караул», «станица», «стража», «таможня», далее в середине XVIII века «укрепленная линия».

Понятия государство и граница неразделимы. Становление любого государства всегда связано с формированием его границ. Одной из важнейших функций зародившего Древнерусского государства стало обеспечение безопасности её рубежей. Усиление Москвы и объединение земель вокруг нее создало новые условия для организации службы по охране границ. В XV веке в русских пограничных городах была создана сторожевая служба, суть которой заключалась в выявлении противника на подступах к рубежам и своевременное оповещение пограничных воевод и князя об этом. В XVI веке полки русской рати на южных и юго-восточных рубежах в летние месяцы несли так называемую «береговую службу». В конце XVI века произошли существенные изменения в организации охраны границ, повлекший за собой появление нормативной базы сторожевой, станичной и полевой службы. Во второй половине XVII – в начале XVIII вв. стали широко привлекать к охране рубежей казаков. Прежняя служба на границе стала называться форпостной службой, преобразованная в XVIII веке в линейную службу, связанную со строительством укрепленных линий. В середине и во второй половине XVIII века этот процесс сопровождался с процессом формирования таможенной цепи на границах ^{[30, с. 5-6]}.

Устройство границ государства связано с процессом организации целой системы взаимосвязанных между собой оборонительных сооружений. Это всегда было для государства обременительно. Поэтому приветствовалось использование, в качестве разграничения, естественных географических преград. В первую очередь это реки и горы. Примерами тому на исследуемой нами территории могут быть реки Исеть, Урал, Иртыш, Уй и горы Алтая. На первоначальном же этапе колонизации земель Урала и Западной Сибири процесс укрепления российской государственности был связан только со строительством отдельных городов. И даже если их было построено много, то учитывая огромные территории за Уралом, их частота не давала оснований говорить о достаточной плотности обороны. Да и экономических возможностей у государства строить в XVII в. цепь оборонительных сооружений в неопределенном до конца пространстве не было.

Первая ось урбанистического каркаса

Основы урбанистического каркаса Урала и Западной Сибири закладывались в течении нескольких столетий (XVI-XVIII вв.), поэтапно в период колонизации новых территорий, приобретенных после завоевания Казанского (1552 г.), Астраханского (1556 г.), Сибирского (1582 г.) ханств, добровольного акта присоединения башкир к Русскому государству и расширения границ на юге Западной Сибири.

Выбранные нами территориальные рамки исследования не случайны. Считаем, что исторически земли Урала и Западной Сибири были в едином экономическом и политическом пространстве. Ещё до монгольского нашествия, в раннее средневековье Урал, Вятка, Великая Пермия и Западная Сибирь представляли единую территорию транзитной торговли Европы и Азии. Южный Урал связывал это пространство с Волжской Булгарией и Хазарским каганатом, а через них – с Кавказом и Ближним Востоком. По мнению А.-З. Валиди ^{[9, с. 34]}. и В. В. Трепавлова ^{[39, с. 93]} в первой половине XVI в. основная часть Башкирии относилась к сфере влияния сибирских ханов - Шибанидов. «Эти области называли Тура, а правителей – Тура-ханами», – сообщает А.-З. Валиди. – Эти области включали земли Западной Сибири и Башкортостана, то есть от Иртыша до р. Чулман (Кама). И хотя у туринских ханов были города в Западной Сибири, их настоящий центр находился в Башкортостане, вблизи Уфы. Он приводит слова египетского ученого Ибн Фадлаллаха аль-Умари, жившего до 1348 г. который писал, что «сибирские города подчиняются башкирам» ^{[9, с. 35]}.

Таким образом, при бытовании в отечественной историографии системы изучения истории города по регионам и по хронологии колонизации новых территорий, все-таки мы усматриваем некоторую закономерность в становлении городской культуры в XVI-XVIII вв. в едином пространстве Урала и Западной Сибири. Первые русские города-крепости Урала и Западной Сибири были объединены не только общими целями их строительства, но и временем. Основные военные центры на фронтирных окраинах России были построены в 1586 - 1595 гг. Все эти города-крепости в центре Башкирии и Западной Сибири возникают в ходе борьбы с бывшим правителем Сибирского ханства Кучумом. Так на обозначенной территории проходит формирование первой оси урбанистического каркаса, который мы хотели бы связать с общей логикой колонизационных процессов за Уралом.

Появление первых русских укреплений на Урале и Западной Сибири было связано непосредственно с подавлением сопротивления Кучума и его союзников. Поэтому практически все возникшие укрепленные поселения первоначально выполняли функции военно-административных центров. Первым населением всех этих укреплений были в основном военно-служилые люди, выполнявшие государственные задачи – закрепление новых территорий за Московским государством и пополнение казны за счет сбора налогов.

Границы государства обозначались рубежными городами. Так 1586 г. можно считать оформлением некоторой линии русской колонизации, которая оформилась через появление таких городов–крепостей как Уфа и Тюмень, а в европейской части – Воронежа и Самары.

Следует обратить внимание на то, что основание первой крепости на территории Башкирии — Уфы непосредственно связано с событиями в Западной Сибири и относится к 1586 г. Эти города — Уфа и Тюмень, появились в процессе организации борьбы с Кучумом. «А на Уфе, на белой Воложке, государь велел город поставить для того, что беглой ис Сибири Кучум царь, пришедь в государеву отчину в Казанский уезд в башкирды [подчеркнуто авторами], учал кочевать и ясак с государевых людей з башкирдцов начал было имать», – говорится о причине сооружения г. Уфы ^{[31, Л. 55]}. После разгрома Сибирского ханства действительно существовала реальная угроза появления Кучума в Башкирии.

Для закрепления за Московским государством завоеваний Ермака в Сибири, через год после его гибели, в 1586 г. недалеко от развалин древнего города Чимги-Туры был поставлен первый русский город – Тюмень. В 1587 г., в 15 верстах от столицы Сибирского ханства — Искера (Кашлыка) на нагорном берегу р. Иртыша на вершине горы Алафейской, недалеко от устья реки Тобола был поставлен Тобольск. В одном из документов посольского приказа было прописано: «А поделал государь городы в Сибирской земле в Старой Сибири и в Новой Сибири, на Тюменском городище и на Оби на усть Иртыша» ^{[37, с. 19; 18, с. 21]}. Борьба с Кучумом и его союзниками, с Пелымским, Кодским княжествами, с Пегой Ордой привела к необходимости строительства следующих крепостей – Пелымского городка (1593), Березов (1593), Тара (1594), Обдорск (1595) ^{[21, с. 340-341; 25, с. 116; 37, с. 108, 226]}. Тогда же в 1586 г. были возведены на р. Волге Самара как средство политического давления на Больших ногаев ^{[40, с. 333-334]} и Воронеж для отражения набегов крымских татар, закрепления придонской части Поля за Россией ^{[11, с. 197-198, 202, 208]}.

Такую активную градостроительную политику связывают с именем Бориса Годунова, который царем Федором Иоанновичем был наделен титулом наместника царств Казанского и Астраханского. Он занимался и сибирскими делами. Н. И. Костомаров по этому поводу писал следующее: «В это время Годунов начал свое любимое дело – постройку городов, чем отличался во все продолжение жизни, справедливо сознавая пользу этой меры для государства» ^{[17, с. 335]}.

В XVII веке идет углубление колонизационных процессов. Успешно осуществляется как правительственная, так и крестьянская и монастырская колонизация. Усиливается поток переселенцев на Средний Урал и Зауралье. Города-крепости, остроги стали возникать в очагах активного заселения. Цель таких укреплений – создать благоприятные условия для переселенцев, осваивающих новые земли. Основные функции – защитная и административная. Так появляются Томская крепость (1604), Кузнецкий острог (1615-1618) Под натиском колонизации местное население было смещено со своих рыболовных и охотничьих мест по рекам Исети и Пышме. По Исети были построены Катайский острог (1646-1651), крепость Красный Бор (1649), Исетский острог (1650). Вдоль Исети и её правым притокам Миасу, Тече, Синаре появляется множество слобод: Усть–Миасская, Окуневская, Чумлянская, Белоярская, Верхне–Миасская, Крутихинская, Верхне–Теченская, Багаряцкая и другие ^{[3, с. 133]}. По Тоболу —Ялуторовский острог (1639), Царево городище, ныне Курган (1679), по Ишиму — Коркина слобода, ныне Ишим (1670-1687), на земле башкир городки Бирский (1667) и Соловарный (1684).

Как видим, речная система на рассматриваемой территории способствовала проникновению и распространению как правительственной, так и вольной колонизации Урала, и Западной Сибири. Первые крепости и поселения появились вдоль рек, представлявших в первое время транспортные артерии в сообщениях европейской части России и Сибири. Зимой по тем же рекам шли санные дороги ^{[15, с. 15]}.

Таким образом, в результате градостроительной политики Московского государства в XVI-XVII вв. за ним были зафиксированы новые земли на Урале и Западной Сибири. Это можно расценивать как создание постоянного оборонительного пояса, так называемой первой оси единого регионального урбанистического каркаса. Города, возникшие в начальном периоде колонизации края, представляли собой трансграничное пространство. Границы города в некоторой степени были и границами государственного присутствия на колонизируемых землях. В пределах границ города шел процесс маргинализации завоеванного аборигенного населения, которое непременно становились частью таких поселений, в особенности элита, и та его часть, которая была связана с торговыми операциями. Город становится местом взаимодействия и проникновение в этнокультурную среду аборигенов новой культуры. Об этих процессах Л.Н. Гумилев писал: «Этническая интеграция шла интенсивно вокруг больших городов, где в новых условиях прежние племенные различия теряли значение».

В отечественной историографии проблема возникновения и развития городов является спорной. В особенности это касается городов-крепостей, острогов, которые возводились на колонизируемых территориях. Ведутся споры и о том, можно ли их называть городами? Многие из построенных в XVI-XVII века укрепленных поселений изначально в документах были обозначены как города. То есть они имели оборонительные стены — «городни» — венчатые срубы прямоугольной формы в плане, составляемые в стену (прясло). Так Д.Я. Резун отмечал, что многие первые сибирские города, такие как Тюмень, Тобольск, Пелым, Тара, Сургут, Верхотурье и Томск названы в источниках городами, хотя некоторые из них строения имели острожные ^{[35, с. 35]}.

М.Г. Рабинович дал следующее методологическое разъяснение, в котором советовал обращать внимание на функции города в историческую эпоху, наличие разделения труда, степень развития в нем торговли и ремесла и т.д. ^{[42, с. 98]}.

Применительно к городам Сибири и Южного Урала в исследованиях отмечается слабое развитее посадского населения и высокая экономическая активность военно-служилого населения ^{[42, с. 98]}. Все это связано с малонаселённостью региона и вынужденным выполнением служилыми людьми функций не характерных для этого сословия. Необходимость решения вопроса обеспечения военно-служилого и переселенного населения местным хлебом повлияла на то, что постепенно с момента основания эти укрепления на Урале и в Сибири стали быстро превращаться в города с прилегающим к нему поселением. В особенности это касается тех малых городов России, которые выросли из зародившихся в XVII веке слобод. Население первых таких укрепленных поселений изначально заводило пашню, нашлись люди, которые занялись торговлей и ремеслом. Торговля в этих слободах и крепостях являясь одним из самых ранних хозяйственных занятий русского населения на Урале и в Сибири, и в городах преобладала над промышленностью. Она была тесно связана не только с промысловым освоением края, но и политическим интересами государства на юго-восточном направлении – трансграничной торговлей.

Проживающие далеко от центра, на колонизируемой территории первые поселенцы для обеспечения своей жизни и деятельности вынуждены были пользоваться помощью автохтонного населения. Они покупали у них скот и др. товары местного производства. Это привело к формированию зачатков торгово-обменных отношений между русскими поселенцами и аборигенами ^{[43, с. 92]}.

Первые русские города стали привлекать представителей восточных стран для организации беспошлинной торговли. Центрами такой торговли стали в первую очередь столичный Тобольск, а также Тюмень, и окраинные Томск, Тара. В этих городах, в слободах компактно проживали бухарцы. К примеру, в Тобольске, в нижнем посаде была бухарская слобода, а в Томске, в 1646 году калмыками был организован беспошлинный торг, на котором томичи закупали не только лошадей, но и крупный рогатый скот, кожу и шорные изделия, овчинные тулупы ^{[43, с. 93]}.

Ключевыми пунктами торговых сообщений с Востоком в XVI-XVII века были города Уфа, Тобольск, Тара, Ирбит. Развитию этих городов как центров торговли и ремесла способствовало их выгодное местоположение. Они были поставлены у больших рек, являвшихся в те времена главными транспортными артериями. Купцы и государевы сборщики ясака до конца XVII века активно пользовались водными путями, что даже зимой по ним шли санные дороги. Поэтому в первое время не было необходимости в организации специальных дорог. К концу XVII века сложился так называемый Московский тракт. До Сибири тракт имел ответвления, поэтому из Европейской России вели три главные дороги: Ирбитская, Екатеринбургская и Шадринская, которые затем в районе Тюмени сливались в один Московско-Сибирский тракт. Он шел от Тюмени через Тобольск, Омск (после его основания), Каинск, Колывань, Томск, Ачинск, Красноярск, Нижнеудинск, Иркутск ^{[13, с. 285]}.

Несомненно, дороги влияли на развитие города. Изменение направления дорог влекло за собой стагнацию или экономический рост. В частности, исследователь С.Н. Пивень отмечает влияние Московско-Сибирского тракта на устойчивое развитие хозяйства жителей трактовых городов, на экономическую, социальную и культурную жизнь Западной Сибири ^{[29, с. 20]}.

Немалую роль сыграл и тот факт, что многие русские укрепления были построены на месте древних городов, стоявших на пересечении давно уже известных и развитых караванных путей. Возможно этот факт сыграл важную роль в дальнейшей судьбе таких крепостей как Тобольск, Уфа, Ирбит, которые сравнительно быстро превратились в центры торговли и ремесла (Таблица 1).

Вторая ось урбанистического каркаса формировалась в период строительства укрепленных линий на Среднем и Южном Урале, на юге Западной Сибири. Формирование второй оси урбанистического каркаса было обусловлено увеличением русского земледельческого населения, складыванием Всероссийского рынка и активизацией торговли. Главной помехой для этого в XVII – начале XVIII в. являлись опасности, обусловленные непредсказуемостью поведения казахов, калмыков и башкир. Они создавали проблемы растущему посадскому и крестьянскому населению в Зауралье и на юге Западной Сибири.

Рис. 1. Крепости Закамской черты и Новой Закамской линии ^{[2, с. 95]}

Решение этих проблем было начато ещё в конце XVII века строительством засечных черт. В эту систему обороны тогда вошли на Закамской черте такие укрепления как – Белый Яр, Ерыклинск, Тиинск, Билярск, Заинск, Мензелинск (Рис. 1.).

Рис. 2. Города-крепости Иртышской линии ^[30]

В Зауралье и Западной Сибири – Исетский острог, Курьинская и Шадринская слободы, Долматов монастырь и Катайский острог. Процесс укрепления границ был продолжен в XVIII веке строительством крепостей в верховьях Иртыша, Оренбургской и Сибирских линий (Иртышской, Тоболо–Ишимской, Колывано–Кузнецкой укрепленных линий) – все это предпринималось для укрепления защиты хозяйств переселенцев и укрепление экономической мощи государства через формирование торговых связей с восточными соседями.

Основанные в верховьях Иртыша укрепления дали начало современным большим городам Омску (1716), Семипалатинску (1718), Усть-Каменогорску (1720), Павлодару (1720). Эти крепости в XVIII веке входили в систему укреплений Иртышской линии (Рис. 2).

В 30-40 – е годы XVIII века были основаны города, инициированные деятельностью Оренбургской экспедиции, в результате которой была построена Оренбургская линия. В Зауралье и на юге Урала появились такие крепости как Верхнеуральская (1734), Орская (1735), Челябинская, Миасская, Чебаркульская (1736 г.), Оренбургская, Магнитная (1743) и др. (Рис. 3.)

Рис. 3. Крепости Оренбургской укрепленной линии в Зауралье ^{[2, с. 140]}

В середине XVIII века при строительстве Тоболо-Ишимского участка Сибирских укрепленных линий была построена крепость Св. Петра (Петропавловск, 1752 г.). Но официально статус города многие крепости и остроги получили только в конце XVIII века, в результате реформы Екатерины II.

Рис. 4. Укрепления на границе в междуречье Тобола, Ишима и Иртыша ^[30]

С самого основания при крепостях Ямышевской, Железинской и Семипалатинской был организован беспошлинный торг с джунгарами. В 1720 году в Ямышевской крепости появилась первая таможня. В 1733 г. в Семипалатинскую крепость был назначен таможенный комиссар (с 1728 г. – таможенный смотритель). В 1748 году там построили Гостиный двор ^{[27, с. 54]}. Налаживание отношений с джунгарами позволило нашим купцам посещать Кульджу, Тарбагатай, Урумчи ^{[33, Лл. 17-20]}. Центрами меновой торговли во второй половине XVIII века становится крепости Оренбургская на одноименной пограничной линии, Троицкая на Уйской линии, Святого Петра на Тоболо-Ишимской линии (Рис. 4).

Активизация крепостного строительства в XVIII веке в приграничной зоне была обусловлена с одной стороны, необходимостью создавать условия для мирного развития хозяйства новопоселенцев на колонизируемой территории, с другой стороны сами крепости становились центрами экономического взаимодействия и основой расширения торговых связей с Китаем, Средней Азией, Индией. Торгово-транспортная инфраструктура: речное сообщение, а также караванные пути и тракты, проложенные вдоль обеспечивающих безопасность оборонительных укреплений стали значимым явлением в превращении этих крепостей в города – в некоторой степени центры международной торговли.

Третья ось урбанистического каркаса формировалась в период горнозаводского строительства на Среднем Урале, в период активного промышленного освоения фронтирных земель на пограничье Среднего и Южного Урала в начале XVIII в., по рекам Чусовая, Исеть, Тагил, Нейва и др., что вызвало сильное противостояние со стороны башкир. В ответ на это 30- е годы возводятся укрепления на линии Кунгур – Екатеринбург – Шадринск. Основные контуры этой оборонительной линии появилась, когда русские поселения в 1735-1736 гг. подверглись нападению и разорению, в ходе одного из самых крупных восстаний башкир. Тогда были укреплены следующие крепости — Сарапульская на р. Каме, Ачитская на р. Ачит, Бисертская на р. Бисерть, Кленовская на р. Путь, Киргишанская на р. Киргишанка, Гробовская на р. Утка, Кизильташская крепость при озере, Красно–Уфимская и Елдятская — на р. Уфе, Нагайбацкая на р. Ик, Теченская на р. Течи ^{[20, с. 122-124]}.

Великая эпоха горно-металлургической революции потребовала разработки системы охраны этих производственных комплексов: самих заводских построек, а также хозяйств населения, приписанного к этим заводам. Практически все построенные на Среднем Урале заводы были похожи друг на друга. Они имели обязательные следующие промышленные строения: плотину, сливной мост, молотовую фабрику, ларь, домну, пильную мельницу, кожухи, кузницу, сараи для сырья и анбар, заводскую контору и другие постройки. Некоторые элементы городов этого типа сохранились и сегодня ^{[32, Л. 1]}. К ним можно отнести такие города как Екатеринбург, Ачит, Полевской, Первоуральск, Каменск-Уральский и другие города Среднего Урала.

Таким образом, единый урбанистический каркас Урала и Западной Сибири представляет собой своеобразное, достаточно специфическое социокультурное пространство, зародившееся в период складывания Московского государства с XVI по XVII вв. и получившее свое дальнейшее развитие в XVIII веке, через строительство укрепленных линий. Строительство городов-крепостей было обусловлено, в большей степени, стратегией укрепления российской государственности на окраинах Урала и Западной Сибири. Оси урбанистического каркаса прямо связаны с превращением фронтирной территории во внутренне. Если в первый период колонизации окраины государства не были обозначены. То постепенно, с увеличением плотности населения, росла необходимость их охраны, а также жизнеобеспечения. Построенные на окраинах города-крепости отвечали этим потребностям.

В течении XVIII века русский город эволюционировал в архитектурно-планировочном отношении. Реформы Петра I, затронувшие правила возведения военно-оборонительных сооружений и гражданских застроек, привнесли опыт, заимствованный на Западе. Появление новых типов крепостей в виде правильных многоугольников, способствовал распространению регулярства в планировке и застройке городов. Уже в первой четверти XVIII века практически все новые города-крепости были построены и застроены по новым требованиям, которые были предписаны указами Петра I. Нельзя сказать, что в допетровское время русские укрепления не имели правильных форм. Но именно с указов «о красных линиях», о противопожарном разуплотнении застроек, о широком применении зеленых насаждений, о замощении и освещении улиц в ночное время было положено начало целой системе рождения нового города с регулярной застройкой. Важным шагом в развитии городов стало появление Указа Екатерины II от 1763 года «О сделании всем городам, их строениям и улицам специальных планов по каждой губернии особо». Созданная по этому указу Комиссия о каменном строении стала по сути проектной организацией для всего государства, сформировавшей в дальнейшем пространственную организацию существующих городов. Генеральный план города, после его утверждения становился главным документом для архитектурно-планировочных и строительных работ.

В первой четверти XVIII века в Российской империи насчитывалось всего 103 города, но к началу XIX века правовой статус города имели 700 населенных мест, из которых 493 были уездными городами. Только в 300 городах империи количество жителей превышало 2000 человек ^{[12, с. 121]}.

Развитию урбанистической системы способствовали ряд реформ управления. К таким можно отнести губернскую реформу 1708 г., по которой все города, удаленные более чем на 10 верст от Москвы, были расписаны по учрежденным 8 губерниям. Оказалось, что губернии слишком велики и неудобны в управлении. Поэтому между губернией и уездом появилось промежуточное деление – провинция. Провинция как единица административного деления упоминается в указе от 27 октября 1699 года. Однако только в 1719-1720 гг. эта идея была реализована: губернии стали делить на провинции, а провинции – на уезды. Территориальное устройство было привязано к городам «в порубежных и знатных – генерал-губернатор и коменданты; а в других порубежных же – губернаторы и вице – губернаторы, обер-коменданты; во внутренних же провинциях – воеводы» ^{[34, Л. 2]}.

Реализация губернской реформы на территории Южного Урала несколько было заторможено из-за особенностей развития здесь городов: их малочисленности и неразвитости посада. Уфимская провинция, созданная с центром в Уфе (кроме Уфы к этой провинции был отнесен Бирск, городок Оса и Мензелинская крепость были приписаны к Казани), сначала числилась в составе Казанской губернии, а с1728 года уфимский воевода на правах губернатора стал подчиняться напрямую Сенату. В 30-40-е годы XVIII века территория Южного Урала управлялась Оренбургской комиссией, а с образованием Оренбургской губернии вошла в её состав. Дальнейшие изменения в управлении краем были связаны со строительством на отчуждаемых у башкир землях городов-крепостей. Уже к 1740-е годы на земле башкир насчитывалось 22 крепости, из которых 14 находились в южной части. В Зауралье были построены 4 крепости — Челябинская, Чебаркульская, Миасская, Эткульская. В центральной части Башкирии были построены Табынская, Елдяцкая, Нагайбацкая и Красноуфимская крепости. Все они способствовали переходу к губернской системе управления и окончательному превращению Башкирии во внутреннюю провинцию России. И. И. Неплюев, с именем которого связано образование Оренбургской губернии, ниже по течению р. Яика определил места для строительства еще двух крепостей – Магнитной близ горы Магнитной – Кизильской на р. Нижний Кизил. Так с образованием Оренбургской губернии Уфимская провинция становится её частью.

Рис. 5. Крепости третьей оси урбанистического каркаса на Среднем Урале ^{[20, Л. 9]}

Географически все построенные города на Урале в основном были расположены вокруг башкирских земель. Причина заключается в сложностях колонизации земель Южного Урала связанных с постоянными башкирскими восстаниями, в ходе которых страдали русские поселения.

Прямо противоположная ситуация была в Сибирской губернии, центром которой был город Тобольск. При образовании губернии всего к ней были отнесены 26 городов и 4 пригорода – всего 30 населенных мест. Губерния была самой большой и включала в себя следующие провинции – Соликамскую, Вятскую, Тобольскую, Енисейску и Иркутскую, управляемые вице-губернаторами. Провинции делились на уезды во главе с воеводами. Но в течении XVIII века территория её постоянно изменялась. В 1727 году Соликамская и Вятская провинции были переданы в Казанскую губернию. Во второй половине XVIII века территория Сибирской губернии увеличивалась за счет продвижения на юг Западной Сибири и в то же время уменьшалась из-за территориальных преобразований. В 1764 году образуются две губернии Тобольская и Иркутская. В 1782 г. – три наместничества – Тобольское, Колыванское и Иркутское. В 1798 г. наместничества были упразднены и обратно образованы губернии.

Следующий крупный этап административно-территориальных преобразований, коснувшихся городов, явились реформы Екатерины II 1775-1785 годов. В ходе данной реформы количество городов значительно увеличилось, изменилась и система управления в них. К примеру, в Тобольске, Колывани и Иркутске были учреждены губернские магистраты. В Томске, Нерчинске, Якутске и Охотске появились областные магистраты. Городовые магистраты в 1782–1783 гг. были открыты только в 16 городах Тобольского наместничества, пяти городах Колыванского и 17 городах Иркутского наместничеств. Ратуши в Сибири создавались даже в «штатных» городах (административных центрах уездов) Тобольского наместничества (Ялуторовске, Кургане, Ишиме, Сургуте, Березове, Каинске, Ачинске) из-за малочисленности их посадов ^{[19, с. 106]}.

Выводы

Эти реформы управления способствовали укреплению урбанистического каркаса на территории Урала и Западной Сибири. Города стали фокусами связи регионов с центром. Заложенные в течении XVI-XVIII вв. города-крепости предопределили траекторию дальнейшей урбанизации. Каркас урбанизации повторил траекторию расположения укрепленных линий — Закамской, Оренбургской, Уйской, Сибирских линий, которые были связаны как с водными преградами – реками, так и основными трактами, соединяющими Сибирь Урал с центром. Оси урбанистического каркаса предопределили особенности расселения переселенцев, а также и плотность населения на этих территориях.

В целом, строительство городов-крепостей в XVI - XVIII вв. на Урале и в Западной Сибири стало значимой стороной государственной политики. Развитие городов на колонизируемых рубежах растущей империи отвечала решению актуальных на то время геополитических задач, обозначенных в эпоху Петра I.

В свою очередь, сформировавшийся каркас городов на Урале, в Западной Сибири позволил на этнически пестрой территории сформировать единое социокультурное пространство и укрепить Российскую государственность.

Таблица 1.

Города первой и второй оси урбанистического каркаса Урала и Западной Сибири