Competition of world powers in Central Asia

После распада СССР ожидалось, что богатый природными ресурсами регион Центральной Азии, наконец, станет независимым и получит выгоду от процесса региональной интеграции ^[3]. Была надежда на региональную интеграцию, которая объединит народы Центральной Азии, разделяющие общие культурные и традиционные ценности. Однако исторический анализ более чем двух с половиной десятилетий постсоветского периода показывает, что страны Центральной Азии не смогли создать региональный институт, который развивался бы без вмешательства сторонних государств. Напротив, геополитический интерес мировых держав к региону возрос, и страны Центральной Азии стали все более зависимыми от внешних держав.

Анализируя постсоветский период центральноазиатских государств, можно увидеть, как Китай и Россия активно развивали свои региональные институты, направленные на усиление своего влияния в регионе. Например, создание Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), Евразийского экономического союза (ЕАЭС), инициатива «Один пояс, один путь», все это свидетельствует о возросшем геополитическом интересе со стороны крупных мировых держав. Россия и Китай восстановили свои геополитические позиции в регионе за счет создания экономических и военных институтов, которые вовлекают страны Центральной Азии в процесс интеграции.

В то же время, определяя регион с точки зрения географического контекста, ученые, помимо постсоветских стран, рассматривают Афганистан как неотъемлемую часть Центральной Азии. Исторически Афганистан имел тесные культурные и традиционные связи со странами Центральной Азии. В Афганистане проживают таджики, узбеки, туркмены и нуристанцы, которые имеют культурные и языковые общие черты с народами Центральной Азии ^[33]. Кроме того, три страны Центральной Азии граничат с Афганистаном, что напрямую влияет на региональную безопасность стран Центральной Азии. В этой связи геополитическая конкуренция в Центральной Азии также включает ситуацию в Афганистане, где США и Организация Североатлантического договора (НАТО) играют ключевую роль в обеспечении региональной стабильности. Афганистан оказывает прямое влияние на страны Центральной Азии из-за таких проблем, как терроризм, исламский радикализм, незаконный оборот наркотиков и другие, которые требуют международного сотрудничества. Поэтому, исследуя конкуренцию мировых держав в Центральной Азии, авторы анализируют политику четырех игроков: Китая, России, США и ЕС, которые обладают более высокими возможностями и ресурсами влиять на регион, чем другие страны.

С геополитической точки зрения существуют и другие региональные игроки, такие как Индия, Турция, Иран, которые заинтересованы в развитии своего политического, экономического и культурного влияния в Центральной Азии. Иран и Индия имеют только статус наблюдателей в региональных институтах, возглавляемых Китаем и Россией. Даже если они станут равноправными членами этих институтов, правила игры будут диктоваться Россией и Китаем.

В современной международной политике Центральная Азия по-прежнему остается уникальным регионом, где пересекаются геополитические интересы мировых держав. С одной стороны, это связано с его географическим положением, и в то же время регион богат природными ресурсами, что делает его привлекательным для крупных игроков.

Россия и Китай в Центральной Азии

Россия имеет прочные политические, экономические и культурные связи со странами Центральной Азии. Однако Узбекистан до смерти Ислама Каримова в 2016 г. (первого президента Узбекистана) неохотно шел на сотрудничество и отказывался от участия в возглавляемых Россией региональных институтах, в то время как Туркменистан отличался своей нейтральной позицией.

По итогам заседания Совета глав государств Содружества Независимых Государств (СНГ) в г. Сочи осенью 2017 г. представители всех стран Центральной Азии подписали соглашение о дальнейшем углублении региональной интеграции в рамках ЕАЭС и СНГ ^[38]. Это связано со сложной ситуацией с исламским радикализмом в Афганистане и на Ближнем Востоке, представляющим угрозу национальной безопасности стран Центральной Азии.

Правительства стран Центральной Азии проявляют большую озабоченность по поводу участия своих граждан в конфликте с Исламским государством (ИГ) в Сирии. Согласно данным Международной кризисной группы (МКГ), за последние три года до 4000 тыс. человек участвовали в конфликтах с ИГ ^[1]. В отчете Международной кризисной группы подчеркивается, что самая многочисленная группа среди сторонников ИГ в Центральной Азии — это, судя по имеющимся данным, этнические узбеки, привлеченные из Ферганской долины, в том числе из южных областей Кыргызстана. Их отток из региона объясняется, в частности, последствиями межэтнических столкновений между киргизами и узбеками в г. Ош в июне 2010 г. в результате которого погибло несколько сотен человек. Лидеры Центральной Азии признают, что исламский радикализм представляет прямую угрозу национальной безопасности, и Россия может служить гарантом безопасности для региональной стабильности и борьбы с талибами из Афганистана. При сравнительном анализе геополитических влияний внешних держав в сфере безопасности стоит отметить, что в последние несколько лет произошло резкое сокращение военной активности США в Центральной Азии, что побудило Россию, но не Китай, усилить управление региональной безопасностью ^[15]. О восстановлении геостратегического присутствия России свидетельствует ее ведущая роль в ОДКБ, где Россия укрепляет военный союз со странами Центральной Азии без участия Китая.

Кроме того, Центральная Азия служит связующим звеном для наркотрафика, который исходит из Афганистана. Контрабандисты переправляют героин и опиум из Афганистана по «Северному маршруту», проходящему через Казахстан, Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан, в конечные пункты назначения в Европе и России ^[15]. В борьбе с незаконным оборотом наркотиков Россия также занимает лидирующие позиции как в рамках ОДКБ, так и в ШОС. Для всех стран Центральной Азии незаконный оборот наркотиков увеличивает напряженность возле государственных границ и повышает распространение трансграничных преступных группировок, участие России в борьбе с незаконным оборотом наркотиков приветствуется.

Присутствие России в регионе объясняется ее намерением избежать какой-либо дестабилизации Центральной Азии, которая могла бы нанести ущерб Москве. Это влечет за собой противодействие экстремизму и обеспечение безопасности местных режимов. Россия по-прежнему заинтересована в запасах углеводородов в регионе, хотя в последнее время Китай одержал верх в этой сфере ^[13].

В то же время происходит укрепление отношений Китая со странами Центральной Азии, которые начали углубляться благодаря огромному финансированию и прямым иностранным инвестициям в инфраструктуру, природные ресурсы, энергетику, транспорт и коммуникационную сферу. Согласно статистическим данным с тех пор, как Китай установил дипломатические отношения с пятью государствами Центральной Азии в 1992 г., его общий объем торговли с регионом увеличился в 100 раз ^[18]. Инвестиции Китая, ориентированные на экономику, представляют перспективную возможность для стран Центральной Азии, не имеющих выхода к морю, получить доступ к мировому рынку в рамках осуществляемого Китаем глобального экономического проекта «Один пояс, один путь». В этой связи стоит упомянуть об инвестициях китайских компаний в строительство дорог, мостов и туннелей через Центральную Азию, что увеличило товарооборот между Китаем и Центральноазиатскими государствами. Например, согласно сравнительному анализу исследований за 2013 г., товарооборот между Китаем и пятью странами Центральной Азии составил 50 млрд долл. США, в то время как товарооборот пяти государств с Россией, ранее ведущим экономическим игроком региона, составил всего 30 млрд долл. США ^[17].

В 2015 г. Китай стал крупнейшим торговым партнером Узбекистана с товарооборотом 3 млрд долл. США, крупнейшим инвестором Казахстана, заключившим сделки на 23,6 млрд долл. США, и крупнейшим инвестором Туркменистана в энергетическом секторе. Кроме того, Китай стал ведущим партнером Кыргызстана и Таджикистана по гидроэнергетическим проектам ^[26]. Долгосрочные стратегические инвестиции Китая в инфраструктуру стран Центральной Азии делают Китай доминирующей экономической державой в регионе.

В настоящее время китайским компаниям сейчас принадлежит около четверти добычи нефти в Казахстане, и на их долю приходится более половины экспорта туркменского газа ^[17]. В 2013 г. Китай и Узбекистан подписали соглашения о сотрудничестве в нескольких секторах экономики общей стоимостью 15 млрд долл. США ^[17]. В частности, договоренности касаются разведки и добычи нефти, газа и урана. Основное объяснение стратегических инвестиций Китая в инфраструктуру стран Центральной Азии заключается в том, что с ростом китайской экономики зависимость стран ЦА от сырья и природных ресурсов значительно возрастает.

ЕС и США в Центральной Азии

С момента распада СССР Центральная Азия (как и все постсоветское пространство) – это часть «политической Европы», т. е. регион, входящий в сферу геостратегических интересов ЕС ^[34]. Основанием для подобного подхода является принадлежность всех постсоветских государств к Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ). Для США Центральная Азия представляет интерес как транзитный регион для вывода войск и техники из Афганистана, а также в качестве потенциальных клиентов для покупки или аренды американской техники из Афганистана. В случае обострения политических и стратегических отношений между США и КНР, ценность Центральной Азии как доступ к границам Китая, для США резко возрастет.

С начала 1990-х гг. США, а также ЕС рассматривали политические преобразования как главную движущую силу демократических реформ в Центральноазиатском регионе. Таким образом, первоначальные двусторонние и многосторонние соглашения между странами Центральной Азии и Государственным департаментом США, а также соглашения с Европейской комиссией (высший орган исполнительной власти Европейского союза, ответственный за подготовку законопроектов, выполнение решений Европарламента и Совета) были сосредоточены на помощи в создании новых парламентов, партий, законов и судов.

Среди западных проектов очень многообещающее влияние на межпарламентские отношения между европейскими странами и Центральной Азией оказала программа технической помощи СНГ (ТАСИС), продвигаемая Европейской комиссией. Стратегия ЕС и США в отношении процесса демократизации в Центральной Азии пошла по альтернативному пути, который проходил через сектор НПО ^[10].

Присутствие ЕС и США в Центральной Азии до событий 11 сентября 2001 г. характеризовалось как ограниченное из-за географического положения и западного подхода, который не приветствовался президентами стран Центральной Азии. До событий 11 сентября 2001 г. ЕС и США недостаточно активно продвигали политические и экономические реформы в регионе. Поддержка реформ в Центральной Азии не была приоритетом ни для США, ни для Европы ^[9]. События 11 сентября 2001 г. в корне изменили участие США и ЕС в Центральной Азии. Согласно докладу ЕС «ЕС в Центральной Азии: Региональный контекст», после 11 сентября Вашингтон для борьбы с терроризмом превратил Центральную Азию в логистический центр для своих операций в Афганистане ^[11]. Когда США и ЕС начали свою антитеррористическую кампанию через НАТО, ее приветствовали как государства Центральной Азии, так и Россия и Китай, которые также считали «Талибан» общей угрозой региональной стабильности ^[11]. Однако сотрудничество государств Центральной Азии с западными странами в антитеррористической миссии НАТО постепенно сокращалось. Например, под давлением со стороны России были закрыты военно-воздушные базы США «Манас» и «Ханабад» в Узбекистане и Киргизии ^[28]. До недавнего времени США рассматривали регион через призму безопасности, уделяя особое внимание ситуации в Афганистане. Центральная Азия является важным партнером для США и НАТО в борьбе с терроризмом, исламским радикализмом, незаконным оборотом наркотиков и другими вызовами современности.

Анализ доклада ЕС «ЕС в Центральной Азии: Региональный контекст» свидетельствует о том, что США и ЕС не претендуют на роль гегемонов в регионе, хотя у США все еще есть потенциал военного влияния, а у ЕС экономического. ЕС планирует изучить дальнейшие варианты сотрудничества с США и выявить спорные моменты со стратегиями России и Китая, но не исключать сотрудничества по конкретным взаимовыгодным вопросам ^[11].

Роль ШОС в Центральной Азии

ШОС, в которую входят 4 государства Центральной Азии (кроме Туркменистана), Китай и Россия, является межправительственной организацией, целью которой является решение не только вопросов безопасности, но и экономических вопросов в регионе.

Однако деятельность по обеспечению безопасности значительно преобладает на повестке дня в ежегодных саммитах глав стран-членов ШОС. Поскольку Центральная Азия граничит с Афганистаном, вопросы безопасности, связанные с борьбой с терроризмом и с торговлей людьми, являются приоритетными в региональном масштабе.

Деятельность ШОС предусматривает противодействие финансированию терроризма из доходов от незаконной торговли наркотиками. Осенью 2010 г. Региональная антитеррористическая структура ШОС (РАТС) подписала протокол о сотрудничестве с Центральноазиатским региональным информационным и координационным центром (ЦАРИКЦ) по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, трансграничной наркопреступностью и финансированием терроризма ^[4]. Тесное сотрудничество двух международных структур позволит активизировать деятельность компетентных органов государств-участников в противодействии терроризму, экстремизму и трансграничной наркопреступности.

В рамках ШОС страны Центральной Азии участвуют в учениях по безопасности, по борьбе с терроризмом и незаконным оборотом наркотиков, что способствует наращиванию потенциала в сфере безопасности государств-членов. Важность регионального подхода в рамках ШОС также проистекает из развертывания НАТО в Афганистане к концу 2014 г. ШОС все больше сосредотачиваются на разработке регионального подхода к Афганистану ^[2].

Развитие и проблемы

В то же время присутствуют общие интересы России и Китая в регионе. Обе державы имеют интерес в поддержании региональной безопасности, которая осложняется ростом религиозности и развитием радикальных группировок в Центральной Азии и Синьцзян-Уйгурском автономном районе (СУАР). После распада СССР на территории Центральной Азии увеличилось количество радикальных исламских организаций, таких как «Хизб ут-Тахрир аль-Ислами», «Исламское движение Узбекистана», «Исламское движение Восточного Туркестана», «Джамаат Таблиг» и другие. Государства Центральной Азии, а также Россия и Китай признают, что без регионального сотрудничества было бы невозможно решать проблемы безопасности в регионе. Поэтому, ШОС и ОДКБ ориентированы в первую очередь на проблемы безопасности ^[42].

Членство стран Центральной Азии в составе российских и китайских региональных институтов играет решающую роль в расширении экономического роста и противодействии незаконному обороту наркотиков, терроризму, исламскому радикализму и в обеспечении региональной стабильности. Однако, если проанализировать основные причины высокого уровня безработицы и бедности, которые увеличивают уязвимость центральноазиатского общества к исламскому радикализму, незаконному обороту наркотиков и организованной преступности, это тесно связано с высоким уровнем коррупции и слабостью подавляемого гражданского общества.

Борьба за влияние в Центральной Азии между КНР, США И РФ

В настоящее время Центральная Азия становится регионом пересечения интересов наиболее влиятельных стран, таких как Россия, США и Китай. Позиции России в ЦА обусловлено прежде всего историческими аспектами, поскольку регион долгое время находился под влиянием Москвы, что значительно облегчает взаимодействие РФ с центральноазиатскими государствами. Поэтому, для России продвигать в Центральной Азии свои интересы является первостепенной задачей по поддержанию международного престижа, обеспечения внутренней безопасности от проникновения внешних угроз и обеспечение их территориальной целостности и суверенитета ^[19]. США негативно относятся к позициям России по расширению геостратегического пространства в данной регионе, обозначая стремления России в попытках восстановить Советский Союз. Москва также негативно рассматривает проникновение США в ЦА. Однако оба государства подчеркивают одинаковое намерение по пресечению террористической активности на территории региона. На протяжении существования СССР Китай практически не имел никакого влияния на страны Центральной Азии, которые находились в составе Советского Союза ^[32]. После распада СССР вблизи западных границ Китая образовалось три независимых государства: Казахстан, Таджикистан и Киргизия, которые сразу же попали под влияние Пекина, рассматривающего эти страны в качестве источника природных ресурсов, а также в качестве важнейших геостратегических торгово-экономических маршрутов ^[36]. Очевидно, что интересы Китая по поддержанию безопасности в ЦА также актуальны, как и для России с США. Пекин также стремиться обеспечить собственную внутреннюю безопасность, а также безопасность на границах со странами региона ^[43].

На данный период времени можно выделить следующие ключевые интересы между США, Китаем и Россией в Центральной Азии: доступ к энергоресурсам и участие в создании инфраструктуры нефтегазовой сферы; контроль над стратегическими отраслями промышленности; получение максимально благоприятных условий для инвестирования в экономику региона; получение возможности поставок вооружения центрально-азиатским государствам; усиление влияния в политической жизни государства; создание благоприятного имиджа своей страны в общественном мнении населения региона.

Американский подход

Место Центральной Азии во внешнеполитическом курсе США постепенно увеличивается и определяется, главным образом, экономическими интересами в контексте реализации энергетической политики Вашингтона в этом регионе, обусловленная большими запасами энергетических ресурсов. Кроме того, американская сторона заинтересована в строительстве транспортных маршрутов для поставок углеводородного сырья в западные страны в обход России при сотрудничестве с Казахстаном, Туркмения и Узбекистан.

Трагические события 11 сентября 2001 г. в Америке стали отправной точкой для усиления стратегического влияния США в ЦА. Организация антитеррористических операций против режима талибов и Аль-Каиды в Афганистане привели к закреплению военных позиций США в данной регионе. Более того, благодаря военному присутствию в этом регионе, США могут создавать свой собственный удобный плацдарм для сдерживания Ирана, а также осуществлять контроль за нефтяными запасами Ирака ^[8]. ЦА обладает выгодным географическим положением для контролирования ситуации в Китае и в России ^[30].

В 2015 г. состоялся первый официальный визит госсекретаря США в Центральную Азию, в ходе которого американская сторона запустила формат «C5+1», предполагающий встречи министров иностранных дел стран ЦА и Государственного секретаря США ^[40]. Несмотря на пандемию коронавируса, в июня 2020 г. состоялась встреча в формате «С5+1», на повестке дня которой был вынесен вопрос, касающейся экономического развития стран региона. Кроме того, американская сторона предлагает расширять сотрудничество со странами ЦА посредством академических и профессиональных обменов в целях дальнейшего развития региональной интеграции. США отмечают, что при условии расширения и углубления многостороннего сотрудничества, страны региона будут иметь доступ к экономическим инструментам развития: Международной финансовой корпорации, Экспортно-Импортному банку США, Агентству США по международному развитию (USAID), а также Всемирному банку и Международному валютному фонду ^[14]. Более того, американская сторона готова оказывать содействие в развитие потенциала Международного финансового центра «Астана» в качестве региональной инвестиционной площадки ^[6]. США шаг за шагом наращивают инвестиционную активность в Центральной Азии, предоставляя им свыше $9 млрд прямой помощи для реализации демократических реформ, поддержания социально-экономического роста, а также для обеспечения безопасности и удовлетворения гуманитарных потребностей. На данный момент страны ЦА уже получили более $50 млрд от Всемирного банка, Международного валютного фонда, Европейского банка реконструкции и развития и Азиатского банка развития. Отметим, что частный сектор США также инвестировал более $31 млрд на поддержание и развитие коммерческих предприятий в регионе.

Очевидно, что внешнеполитический курс США при администрации Дж. Байдена в отношении Центральной Азии не претерпит больших изменений: интерес Вашингтона к формату «C5+1» будет постепенно расширяться, вовлекая все больше стран Центральной Азии, что будет способствовать укреплению диалога по безопасности ^[7]. В итоге, данные сферы станут ключевыми направлениями регионального сотрудничества США и стран ЦА.

Сотрудничество с китайской спецификой

На данный момент времени Китай обладает большим влиянием на геополитическую расстановку сил в Центральной Азии. Центральная Азия является важным направлением в экономической и энергетической политике КНР, которые заключаются в стремление безопасно транспортировать энергетические ресурсы из стран Центральной Азии сухопутными путями в обход Малаккского пролива, находящегося под контролем США. В свою очередь, прокладка сухопутных магистралей позволит Китаю повысить свой транзитный потенциал в ЦА ^[29]. Что касается экономических интересов со стороны Китая, то обширные рынки стран Центральной Азии являются перспективным направлением экономического развития для западных районов Китая, поскольку их удаленность от морских коммуникаций значительно затрудняет выход этих районов на мировой рынок. В настоящее время около 80% от общего товарооборота Китая со странами ЦА приходится на СУАР ^[41]. Геополитические интересы Китая в ЦА обоснованы необходимостью Пекина сдерживать нарастающее доминирование США в этом регионе на экономическом, политическом и военном уровнях.

В июле 2020 г. по предложению Пекина состоялась первая встреча министров иностранных дел пяти стран ЦА (Узбекистан, Таджикистан, Казахстан, Туркменистан, Киргизия) и КНР в формате «С+С5», в ходе которой были затронуты основные составляющие сотрудничества по борьбе с пандемией и восстановлению региональной экономики. Как известно, КНР уже активно сотрудничает со странами ЦА в рамках широкомасштабного геостратегического проекта «Один пояс, один путь», однако в контексте формата сотрудничества «С+С5» Китай обозначил более узкие рамки своей региональной стратегии. Китайская сторона также выразила готовность открыть зелёный коридор для ведения торговли со странами ЦА, а также выразила желание об импорте сельскохозяйственных продуктов из стран Центральной Азии. В ходе встречи стороны плавно перешли к политическому диалогу, в контексте которого министр иностранных дел КНР Ван И выступил с несколькими инициативами: совместными усилиями вести борьбу против пандемии коронавируса, оказывать содействие экономическому восстановлению в ближайшее время, обеспечивать региональную безопасность и укреплять многостороннее сотрудничество в ЦА ^[21]. Активизация Пекина в отношении Центральноазиатского региона может быть вызвана сокращением товарооборота практически со всеми странами региона в 2020 г., что обостряет конкуренцию с США за доступ к местным рынкам. Активная позиция Китая в ходе проведения формата «С+С5» свидетельствует о том, что китайская сторона готова вступить в борьбу за региональное лидерство в ЦА. Однако, одной из наиболее главных проблем для Пекина остается сохранение антикитайского настроения в ЦА. Очевидно, что высокий уровень синофобии проистекает, в том числе, от недоверия общества большинства стран ЦА к власти и инспирируется бизнес-конкурентами, а также нагнетается внешними третьими сторонами. Рост недоверия стран Центральной Азии к Пекину стал следствием их закредитованности в рамках китайских проектов. Так, задолженность только Кыргызстан Экспортно-Импортному банку Китая составляет около $35 млн. США ^[5]. Однако китайское руководство идет навстречу странам ЦА, демонстрируя политическую волю и сохраняя свои позиции в регионе. Пекин предложил Кыргызстану воспользоваться льготным периодом для возврата своего долга, погашение платежа было перенесено на 2022-2024 гг. при процентной ставке 2%. Летом 2020 г. китайская стороны уже отсрочила платеж на сумму $40 млн США для Таджикистана.

Россия и Центральная Азия

После распада Советского Союза Россия оказывала большую поддержку молодым республикам на постсоветском пространстве в самый непростой период становления их независимости. Приоритет отдавался, в основном, сохранившимся экономическим связям между странами. Так, к 2019 г. объем торговли между РФ и странами ЦА суммарно превысил $30 млрд. США. В основном в товарообороте между странами растет доля сельскохозяйственной продукции, нефтехимии, фармацевтики и металлургии ^[37]. Необходимо отметить, что гуманитарное сотрудничество также занимает одной из лидирующих позиций в сферах сотрудничества РФ и стран ЦА ^[23]. Так, по оценкам миграционной службы, в России на постоянной основе насчитывается около четырех миллионов жителей Центральной Азии. Ежегодно в вузы России поступает почти 160 тыс. граждан Центральной Азии. К 2017 г. общий объем российских инвестиций в страны ЦА составил около $20 млрд, в данном регионе функционирует более 7,5 тыс. российских и совместных предприятий, а суммарная гуманитарная помощь РФ странам ЦА составило около $6 млрд ^[25]. Отметим, что во время пандемии коронавируса центральноазиатские страны стали приоритетным направление гуманитарной помощи со стороны РФ. В последнее время наблюдается заметное развитие в энергетическом сотрудничестве между Россией и странами Центральной Азии, особенно это касается сферы атомной энергетики ^[41]. Так, в сентябре 2018 г. Москва и Ташкент подписали соглашение, касающееся сотрудничества при строительстве АЭС. В феврале 2019 г. президент Шавкат Мирзиёев подтвердил развитие атомной энергетики в стране на период 2019-2029 гг., что подразумевает начало строительства АЭС в 2022 г. с привлечением российских инвестиций ^[20]. Весной 2019 г. президент РФ В.В. Путин предложил президенту Казахстана Касыму-Жомарту Токаеву начать реализовывать совместные проекты по развитию атомной энергетики, однако данное предложение сталкивает со многими трудностями из-за настороженного отношения населения Казахстана по вопросу строительства АЭС, только около 31% казахстанцев положительно относится к этому предложению ^[22].

На данный момент времени Россия выступает для стран ЦА одним из ведущих гарантов региональной безопасности и стабильности ^[31]. Москва и страны Центральной Азии активно участвуют в совместных интеграционных экономических проектах. Страны, опираясь на взаимную поддержку, проводят широкомасштабные кампании по борьбе с международным терроризмом, контрабандой оружия и наркобизнесом. ОДКБ и ШОС выступают важными составляющими в процессе развития многостороннего сотрудничества РФ со странами ЦА ^[35]. Очевидно, что ШОС является важным механизмом для создания российской стороной с Китаем региональной системы безопасности, исключив США. Однако наличие противоречий и спорны вопросов между участниками данных организаций тормозит успешную реализацию многих проектов ^[37].

Разные форматы – разные решения

Россия также как и США заинтересована в поддержании мира и безопасности в Центральной Азии, в экономическом развитии, в демократическом пути государственного развития. РФ намерена выстраивать внешнеполитический курс со странами ЦА исходя из максимально возможного количества совместных интересов. Несомненно, экономическое развитие Китая и США значительно опережает экономический уровень России. Следовательно, Москве необходимо учитывать, что для дальнейшего развития прочных экономических связей, необходимо проводить масштабную инвестиционную политику в данном регионе. В настоящее время КНР активно наращивает экономическое присутствие в ЦА посредством инвестирования в различные инфраструктурные и социально-экономические проекты в странах ЦА.

Позиции Китая и России совпадают в контексте недопущения дальнейшего усиления США в Центральной Азии ^[27]. Военное присутствие России сохранилось в странах ЦА в виде оставшихся на территориях военных баз и объектов после распада СССР, вывоз данных объектов пока затруднен из-за недостаточного финансирования, что позволяет РФ сохранять доминирующее положение военных стандартов России в национальных ВС. Появление американских военных баз в странах ЦА не могло не привлечь внимания со стороны Китая ^[24]. Следует развивать сотрудничество с ней, не опасаясь при этом противостоять Пекину там, где наши интересы сталкиваются». В контексте региональной политики США отмечается создание вокруг Китая «стратегического окружения», нацеленного на сдерживание дальнейшего расширения влияния КНР в Центральной Азии. Основное противоречие между РФ и КНР закладывается в нежелании Пекина признать Центральную Азию в качестве особой зоны интересов и влияния России. В стремлениях Китая Центральная Азия рассматривается в контексте «общего соседа» РФ и КНР, при этом в регионе бы установился сбалансированный режим.

Таким образом, в настоящее время в Центральной Азии разворачивается «большая игра» среди крупнейших мировых держав, заинтересованных в получении геостратегических, геоэкономических и геополитических возможностей. Развернувшаяся конкурентная борьба предоставляет определенные выгоды странам Центральной Азии, которые имеют все шансы для развития собственных экономик, однако, существуют и риски. Например, связанные с обязательствами перед инвесторами, касающиеся выполнения условий по предоставлению кредитов. Очевидно, что экономические интересы влекут за собой и политические, а также геостратегические интересы, который в перспективе станут ключевыми целями присутствия Китая, России и США в Центральной Азии. Ожидается, что в конкурентной борьбе победит та сторона, которая сможет предложить странам Центральной Азии наиболее выгодный план, нацеленный на получение доступа к глобальному рынку, при минимальном вмешательстве во внутренние дела государств Центральной Азии.

Заключение

Таким образом, экономические проекты, которые затрагивают территорию стран ЦА, выдвигаются тремя крупными игроками как Китай, США и Россия. Развитие региональных организаций с Россией и Китаем в Центральной Азии показывает не только возросшие интересы двух крупных игроков в регионе, но и их конкуренцию за экономическую экспансию и региональное доминирование. Анализируя текущий процесс региональной интеграции в Центральной Азии, можно сделать вывод, что государства Центральной Азии рассматривают организации, возглавляемые Китаем и Россией, как возможность сбалансировать свои альянсы – два крупных игрока, стремящиеся к экономическому и политическому доминированию в регионе. Последние статистические данные и отчеты наглядно показывают, что торговля Китая со странами Центральной Азии превышает экономический оборот России со странами Центральной Азии. В отличие от России и Китая, ЕС и США имеют ограниченное геополитическое присутствие в регионе, в результате чего их партнерство и сотрудничество сосредоточены в основном на культурных и образовательных программах, технической помощи и помощи в целях развития. В то же время западный подход, такой как продвижение демократии, применение верховенства закона и развитие гражданского общества, не приветствуется лидерами Центральной Азии, которые против изменения политической системы.