The Imperial mentality of Russia and Anglo-American research in Russian Studies of the 1980s and 2000s

Lapteva Elena Vasilievna Doctor of History Professor, the department of Humanities, Financial University under the Government of the Russian Federation 111675, Russia, g. Moscow, ul. Natashi Kachuevskoi, 5, of. 180 ella-7@yandex.ru

В начале XXI веков дисциплина и научное направление русистики (россиеведения), как преемница советологии, в значительной степени утратила свои ориентиры, но основные направления и темы для изучения сохранились, сместились лишь акценты. Большое внимание уделялось изучению "имперской" характеристики русского государства как определяющей черты, имперского сознания и духа. Хотелось бы остановиться на некоторых историографических характеристиках этого явления.

Следует сказать, что имперское сознание, в целом, представляет собой целый взаимосвязанный комплекс идей, представлений, теорий и опыта, образующих представление о мире и стране, о национальном месте и прошедшем пути.

Но в в англо-американском россиеведении существует несколько трактовок этого явления. Исследовательский интерес к этому явлению появился во второй половине ХХ в. Имперская идея в русской действительности и культуре стала рассматриваться как неизменная сторона почти всех явлений русской культурной и духовной жизни. Например, как составная часть русской идеи и идеи русского мессианства, как характеристика периода в русской истории. Осуждение российского имперского духа, имперской идеи, русского имперского сознания, традиции ( термины могут меняться, но их суть одна и та же) как явления, претендующего на роль лидера, на мессианскую роль, можно найти в работах Ф. Маклина, А.Даллина (Maclean F.1982:321; Soviet Society and Culture. 1988: 185) и др. В настоящее время изучение имперской традиции продолжается как традиция, наследие старого прошлого в советской и постсоветской действительности.

Американские и английские ученые ученые (большая их часть) считают, что имперское сознание претерпело в период после Октября 1917 г. впечатляющую трансформацию. Возникла новая идея-построить новое великое государство, основанное на коммунистических идеалах. На самом деле это было старое русское мессианство, но в новой оболочке, как полагают англоязычные исследователи. В англо-американских россиеведческих работах второй половины ХХ в. создавалась негативная картина современного русского ментального настроения, частью которого, по мнению специалистов, был "дух империализма".

Негатив был связан с опасностью агрессии, расширением российского влияния и территорий. Этот тезис нашел отражение в работах крупных исследователей, в частности, Р. Пайпса, З. Бжезинского. Анализ российской истории и политики как характеристик агрессивной империи продолжался до конца 1990-х годов. В этом процессе активно участвовали общеполитические издания и публицистика. В частности, в журнале "Foreign affairs" до конца 1990 - х гг. почти в каждом номере была статья о России, содержащая негатив и формирующая у широкого читателя образ застойной страны с имперскими привычками.

Тема Имперской России, имперских традиций и особенностей России в 2000-е годы нашла новое прочтение. В работе Роуз Готтемюллер отмечается, что образ страны на Западе представлен как "казарменная империя", которая подавляет демократию. Роуз Готтемюллер отмечает, что "в глазах американцев Россия представляется одномерной страной, в которой мало что заслуживает положительного отзыва, но многое вызывает тревогу, и даже богатство воспринимается не как источник взаимной выгоды, а как инструмент оказания давления на соседей и запугивания их" (Gettemoeller 2007: 54).

Есть и другая тенденция-рассматривать современную историю России как продолжение традиций страны дореволюционного периода, с акцентом на образ"врага" ("империя должна постоянно расширяться"), политику президента Владимира Путина и его стратегию (Beichman A. ). Неагтивизм по отношению к России наиболее ярко проявляется в статье "Гордость и власть" известного советолога Ричарда Пайпса, опубликованной в» Уолл-стрит Джорнал " ( Pipes 2009). Его коллега Збигнев Бжезинский (Brzezinski 2013; 2014) придерживается схожих взглядов. Он считает, что современный империализм-это прежде всего традиции, дух и язык Российской империи, акцент делается не на геополитическом, а на геокультурном наследии, актуализация его военно-мобилизационной константы.

Отдельное место занимают работы, связанные с комментарием личности В. В. Путина. В 2000-е годы в англо-американских россиеведческих исследованиях появился новый термин, связанный с идеей сильной, экспансионистской страны России: "Путинизм". Многие имперские черты современной России, по мнению ряда англоязычных авторов, просматриваются в современной политике российского лидера. Например, политолог Аслунд в политической системе современной России видит возврат к квази-царскому авторитаризму, который олицетворяется фигурой президента Владимира Путина (Åslund 2007). Подобные вопросы поднимались в работах "Путинская Россия и расширенная Европа" (Alison, Light, White 2006) и некоторых других.

В настоящее время предпринимаются попытки преодолеть эту сложившуюся тенденцию; найти/ создать конструктивную парадигму в изучении современной России. А. Эткинд (Эткинд 2016: 381) считает, что рассматривать советский режим как реинкарнацию Российской империи так же неправильно, как и объяснять характерные черты постсоветской России как наследие советского режима. То же самое в книге Питера Кенеза "История Советского Союза от начала до его наследия"( Kenez, P. 2017). В его работах постоянно встречаются скрытые или явные отсылки к имперским традициям России (параллели между советской и царской имперской бюрократией, упор на консерватизм, использование военной силы и т. д.). Но он также считает, что произошел "крах внешней обороны Империи, поскольку старые формы имперских традиций в России уже не были жизнеспособны. В том же духе написана и первая книга известного западного специалиста-россиеведа Джеймса Биллингтона. Он назвал свою работу "Россия в поисках себя" (Billington 2005). Общие впечатления о российской истории (современности) дает также книга Д. Тризмана "История России от Горбачева до Путина и Медведева" (Тризман 2011). Автор акцентирует внимание на таких характеристиках крупных политических личностей, которые были присущи для жизни русских царей, но, в целом, старается сохранять нейтральный баланс и выражать яркие личностные оценки.

Наиболее поздними работами, опубликованными в мейнстриме англоязычных россиеведческих работ, являются исследования по локальным проблемам русской истории, как, например: С. Бэдкок "Локусы политической власти: русская революция 1917 года с региональной точки зрения" (опубликовано в сборнике трудов) (Badcock S. 2019), работа о роли иностранных финансов в денежной системе царской России Дж. Сегеля (Siegel J.2014), рассмотрение этноантропологических и исторических проблем коренного населения азиатской части России К. Хамфри (Humphrey K. 2010) и др.

В 2017 году появилась работа Н. С. Кольман по истории Российской империи, начиная с XV века (Kollmann 2017). Автор выражает очень распространенное в англо-американской историографии мнение: "Современная российская идентичность и исторический опыт во многом сформированы имперским прошлым России: Империей, которая была основана в начале современной эпохи и в значительной степени сохранилась сегодня." В своей работе она рисует своеобразную картину, представляющую собой мощную машину подавления, постоянно стремящуюся к расширению.

Одной из самых ярких последних работ, посвященных российской истории, где мы неоднократно сталкиваемся с понятиями "имперская традиция", "империализм", является книга Р. В. Пайпса "Два пути России" (Пайпс 2015). В своей работе П. Пайпс указывает, что при общении с русскими нужно учитывать их имперские традиции.

Но есть и другая, оригинальная точка зрения- А. Эткинда, считающего, что для России сейчас открывается новая страница-внутренняя колонизация. Поскольку Россия-это империя, которая должна постоянно расширяться, нет ничего странного в том, что она фактически осваивает свои внутренние территории, формально принадлежавшие ей с древнейших времен (Эткинд 2016). Он указывает на ошибки традиционной советологии, говоря, что во время холодной войны многие западные ученые оправдывали свои исследования выводом генеалогии советских институтов из истории Российской империи, в то время как считать советский режим реинкарнацией Российской империи так же неправильно, как и объяснять особенности постсоветской России наследием советского режима. Основное различие между Россией и Западом как империями, по мнению Эткинда, состояло в том, что Российская империя определяла других по классовым и религиозным критериям, а западные империи-по географическим и расовым критериям (Эткинд 2016: 387).

Не все западнорусские ученые пытаются понять суть русской истории и понять суть ее имперских традиций. Такова книга Агнии Григас" За пределами Крыма", изданная в Йельском университете в 2016 году.(Grigas 2016). Автор-американский политолог и исследователь, пишущий о проблемах безопасности и энергетики в России, Европе и постсоветских государствах. Стоит подробнее остановиться на этой работе, т.к. она дает хорошее представление о том, какие идеи, концепции, взгляды определяют сегодня развитие молодого крыла американского россиеведения.

А. Григас утверждает, что русская история-это история Империи, акцентирует внимание на главной характеристике России как империи-постоянной экспансии. Говоря о захвате Крыма (термин Григас), она задает вопрос: кто следующий - Белоруссия или Армения? Для Григас Российская империя не является постоянным явлением. Недаром она назвала раздел в своей работе "Возвращение в империю", где пишет, что Россия не только пыталась сохранить свое влияние в бывших республиках СССР после его распада, но и непосредственно активизировала усилия по расширению своих территорий. Активное движение в этом направлении, по мнению Григас, началось с президентства Владимира Путина (Grigas 2016:3). Кроме того, по мнению Григас, имперские традиции оказали влияние на психологию современных россиян. Истоки неоимпериализма для нее лежат в спокойном восприятии возрождения этой традиции русским населением.

По мнению Григас, имперские посягательства России начались с использования политики "мягкой силы", политики привлечения соотечественников за рубеж, сертификации, гуманитарной помощи и т. д. Далее-агрессия уже естественно набирала силы. В этом отношении она разделяет позицию Джеймса Шерра, которую он изложил в своей работе "Жесткая дипломатия и мягкое принуждение: влияние России за рубежом" (Scherr 2013).

А. Григас в своей работе пытается дать теоретическое обоснование русского неоимпериализма. Ее работа включает главу "Российская империя: эволюция концепции", в которой она еще раз доказывает, что российская история-это история Империи, и именно имперский опыт стал основой современной российской внешней и внутренней политики (Grigas 2016: 9). В этом отношении А. Григас согласна с позицией другого политолога, специалиста по современной России и СССР - Э. Каррер д'Анкос.

А. Григас считает, что архитектором имперской политики является В. В. Путин, который проводит эту политику под видом военной защиты соотечественников и защиты законных прав и интересов российских граждан за рубежом. В этом отношении она разделяет взгляды Джеффри Манкоффа в его работе "Российская внешняя политика" (Mankoff 2009).

Во второй главе своей работы "Российская реимпериализация" А. Григас подробно рассматривает, как происходит переход от политики "мягкой силы" к агрессии. (Grigas 2016: 33). В заключение она пишет: "Поскольку русская диаспора и имперские амбиции Москвы вряд ли исчезнут в обозримом будущем, попытки реимпериализации со стороны российских соотечественников, скорее всего, продолжатся в той или иной форме. В результате полезно рассмотреть наиболее эффективные политические ответные меры для целевых государств и Запада" (Grigas 2016 :163).

Англо-американское изучение России шло долго, но теперь западные специалисты открывают для себя "новую историю империи". Современные россиеведческие исследования еще достаточно долго будут сосредоточены на изучении имперского опыта создания многонационального государства, конфессиональных проблем, изучении культурных реалий и идентичности, а также ориентированы на краеведение. Эти проблемы, по сути, являются общими для всех крупных государств, или, говоря языком русистики, имперскими и базовыми. Положительным моментом этого поворота является то, что он, несомненно, является попыткой преодолеть старые установки и концепции прошлого, отказаться от влияния основных советских концепций прошлого и найти новую научную парадигму.

Итак, анализ последних работ английских и американских исследователей показывает, что, с одной стороны, западное изучение России все еще испытывает негативное влияние основных концепций англо-американской советологии. С другой стороны, усиливается локальное, самостоятельное, неполитическое изучение отдельных проблем и истории России, в основном имперского периода. Думается, что в дальнейшем эти два параллельных направления еще довольно долго будут идти бок о бок в западном изучении России.