Portrait of the writer: the peculiarities of literary technique of Roger Zelazny

Творчество некогда крайне популярного фантаста Роджера Желязны современному российскому читателю уже мало знакомо. Он был вытеснен с полок книжных магазинов его последователями, такими как Нил Гейман и Роджер Мартин. Однако самое известное произведение писателя «Хроники Эмбера» по-прежнему вызывает интерес у любителей жанра фэнтези.

В Соединенных Штатах Америки творчеству Роджера Желязны посвящены три научные работы, каждая из которых названа по имени фантаста Roger Zelazny: книга Теодора Крулика (автора-составителя путеводителя по миру Эмбера, лично знакомого с писателем, в которой он описывает творческий путь фантаста ^[9]; книга Карла Йоука (друга детства Желязны), посвященная исключительно осмыслению творчества писателя в целом и его ключевых произведений в частности ^[14]; а также вышедшая за год до смерти Желязны работа писательницы, соавтора фантаста, его подруги Джейн Линдскольд, с которой он провел последние годы своей жизни. Ни одна из этих работ до сих пор не переведена на русский язык ^[10].

Влияние Желязны на современную западную фантастическую литературу сложно переоценить. Джордж Мартин считал фантаста не только своим учителем, но и являлся его близким другом. В статье InMemoriam: RogerZelazny он писал: «Роджер Желязны оставил след в фантастической литературе так же, как он оставил след в моей жизни» (перевод мой. – О.А.) ^[11]. Свое восхищение творчеством мэтра Джордж Мартин выразил в предисловии к сборнику рассказов Желязны, составленному сыном писателя: «Его творчество не похоже ни на что, созданное ранее: поэтический язык произведений, то, как в них обыгрывается миф…» (перевод мой. – О.А.) ^[12]. Другой популярный фантаст, автор бестселлеров «Американские боги», «Звездная пыль», «Песочный человек» Нил Гейман посвятил свой самый успешный роман – первый из упомянутых – Кэти Акер и Роджеру Желязны. Критики нередко сравнивают это произведение с циклом Эмбера Желязны. Однако сам автор в одном из интервью утверждал: «Я не ставил перед собой цели написать книгу в стиле Желязны. Полагаю, он был лучшим фэнтези/НФ писателем 60 – 70-х, в годы, на которые пришелся пик его творчества. Я, правда, не стремился подражать ему, я лишь хотел написать книгу, которую, как мне казалось, он бы оценил» (перевод мой. – О.А.) ^[7].

В отечественной критике 90-х, в период особой популярности творчества американского фантаста, нередко можно было встретить разрозненные публикации, посвященные его произведениям, такие как «Этот Желязны» Дарьи Чарской ^[4], «Предисловие» Николая Ютанова ^[6], «Мифы и фантазии Роджера Зилязни» Юлии Шор ^[5], «Я получаю удовольствие от работы» Владимира Гопмана ^[3], «Зилязни Роджер» Владимира Гакова ^[2] и пр. Однако серьезных исследований в тот период времени не отмечалось. В течение двух последних десятилетий в российских научных журналах появилось несколько статей, своей целью ставящих изучение особенностей поэтики творчества Желязны, исследование многочисленных аллюзий в его произведениях, а также анализ центральной книги писателя – «Хроник Эмбера». К их числу относится как ряд литературоведческих публикаций автора настоящего материала, так и статьи других отечественных филологов, которые, однако, используют художественное произведение в качестве материала лингвистического исследования: А.Ю. Белецкая «Аллюзии в цикле Мерлина “Хроник Амбера” Р. Желязны», А.Ю. Белецкая, С.В. Мангушев «Языковые средства репрезентации хронотопа Хаоса в цикле романов Р. Желязны “Хроники Амбера”» ^[1], В.А. Пачколин «Семантико-структурные особенности романов Р. Желязны “Хроники Эмбера”», О.А. Фролова «Цветообозначающая лексика в организации художественного текста (на материале романа Р. Желязны “Долина проклятий”)». Отдельно стоит отметить работы Г.А. Филатова, посвященные особенностям перевода различных произведений Желязны: «Специфика воссоздания субъектной перспективы в переводе (на материале романа Р. Желязны “Creatures of Light and Darkness”)», «Способы передачи оценочных смыслов для выражения отношения к действию (на материале романа Р. Желязны “Ночь в одиноком октябре” и его русских переводов)» и т.д.

Несмотря на тот факт, что в современной науке встречаются материалы, посвященные анализу творчества американского фантаста, в российском литературоведении практически не уделяется внимание изучению наследия Желязны. В этой связи предпринимаемая в данной статье попытка создать достоверный портрет писателя, проиллюстрировать этапы его творческого пути, а также раскрыть своеобразие художественного метода представляется актуальной и востребованной.

Роджер Желязны (1937 – 1995) один из ярчайших представителей «Новой волны», известный как автор более пятидесяти произведений, нескольких сборников рассказов и поэзии, девятикратный лауреат престижных премий в области фантастики – знаковая фигура мировой фантастической литературы второй половины ХХ века. Всемирную популярность американскому писателю-фантасту принес роман «Хроники Эмбера», однако перу Желязны принадлежит и целый ряд других художественных произведений, заслуживающих пристального внимания вследствие искусного сочетания автором философских идей, ярких образов и многогранных символов.

Выросший на легендах и мифах Ирландии, рассказываемых матерью, в одиннадцать лет Роджер Желязны увлекся научной фантастикой, познакомившись с произведениями Хайнлайна, Брэдбери, дель Рея и Стерджена. Защитив диссертацию по английской драме периода правления Елизаветы I и Якова I и получив степень магистра Колумбийского университета, будущий писатель поступил на работу в федеральное управление социального обеспечения. Зарабатывая на жизнь в сфере далекой от творчества, Желязны, однако, не оставил занятий литературой, отдавая предпочтение поэзии и малой прозе. Оттачивая свое мастерство на коротких рассказах, весной 1962 года он добился публикации в журналах AmazingStories и Fantastic.

Условно творческий путь Роджера Желязны может быть разделен на четыре основных этапа. Первым считается период с 1962 по 1966 годы, когда были созданы небольшие по объему произведения, в которых отчетливо ощущается влияние «твердой» научной фантастики. При этом в научно-фантастический сюжет автор органично вплетает мифологию – классические научно-фантастические сюжеты насыщаются образами, заимствованными из греческих и скандинавских мифов. Именно в рассказах наиболее заметна та особенность творчества писателя, которую впоследствии отметил критик Томас Сван: «Желязны может быть реалистичен, как Хемингуэй, и фантастичен, как Кеннет Грэм» ^{[9, p. 107]}. Одновременно, давая своим рассказам трагическую концовку, Желязны, по мнению Гопмана, демонстрировал стремление избежать «упрощенных художественных решений» ^{[3, с. 118]}.

Интерес к мифологии получает дальнейшее развитие в первом крупном произведении Желязны «Этот Бессмертный» (1965), при создании которого автор активно обращался к мифам и легендам Древней Греции, в итоге создав роман-притчу, роман-предостережение, повествующий о гибели человеческой цивилизации. Уже в этом дебютном произведении очевидно стремление писателя сочетать элементы поэтики НФ и фэнтези. Желязны признавался: «Я не хочу, чтобы мое творчество подгоняли под рамки одного конкретного жанра… Поэтому я и старался охватить различные направления» ^[15].

Герой произведений, созданных на раннем этапе творчества, это человек эпохи перемен, стремящийся найти свое место в меняющемся мире. Уже в этот период Желязны начинает разрабатывать темы, которые впоследствии станут отличительной чертой его творчества – борьба темного и светлого начал в человеке, противоборство добра и зла в мире.

Второй период охватывает годы с 1967 по 1974. На этом этапе были написаны лучшие произведения фантаста: «Бог Света» (1967), «Создания света, создания тьмы» (1969), «Остров мертвых» (1969), «Джек из Тени» (1971), «Умереть в Италбаре» (1973), а также два первых произведения «Хроник Эмбера»: «Девять принцев в Янтаре» (1970) и «Ружья Авалона» (1972). Получив признание и уверившись в своих силах, Желязны стал автором крупных романов, закрепивших за ним славу видного фантаста. Так, «Бог Света» называют высшим художественным достижением писателя. В нем Желязны обращается к индуистской мифологии с тем, чтобы придать своему произведению мифический характер, призванный усилить ощущение истории.

На этом этапе Желязны создает свои самые значительные произведения. Основной характеристикой периода является обращение к мифологическим мотивам Древнего Египта, Индии, а также к собственному мифотворчеству. Герой романов становится все более рефлексирующим, на первый план выходят богоборческие мотивы, определение понятия демиурга, проблема осознания ответственности за совершенные деяния. В своем творчестве Желязны впервые обращается к жанрам фэнтези и научной фэнтези.

Конец шестидесятых стал особенно удачным для творческой карьеры писателя. В это время были напечатаны его лучшие рассказы и романы, снискавшие фантасту славу новой звезды, появившейся на литературном небосклоне. В мае 1969 года Желязны оставил государственную службу, с тем, чтобы полностью посвятить себя творчеству. К этому времени слава писателя приобретала мировой характер.

Третий, зрелый этап творчества Желязны, можно очертить временными рамками с 1975 по 1990 годы. В этот период внимание писателя полностью сосредоточенно на завершении первой части «Хроник Эмбера», посвященной Корвину, и создании второй, в которой главным героем является его сын Мерлин. «Хроники Эмбера» вобрали в себя все темы и проблемы, разрабатываемые автором в предыдущие периоды, став своего рода венцом его творчества на данном этапе.

Опубликовав целый ряд произведений («Витки» (1982), «Знаки дороги» (1979), «Дилвиш проклятый» (1982), «Глаз кота» (1982) и др.), некоторые из которых были отмечены престижной премией Хьюго, Желязны остается верен классическим темам своего творчества, одновременно предпринимая попытки найти новые формы их выражения. Мифопоэтика творчества писателя заметно усложняется; влияние «твердой» НФ становится менее заметным; автор продолжает экспериментировать с жанрами фантастической литературы, различным образом комбинируя черты их поэтики.

На этапе позднего творчества, с 1990 по 1995 годы, Желязны продолжил активное сотрудничество с другими писателями, с радостью откликаясь на все предложения. Как признавался сам фантаст, благодаря совместной работе, он, с одной стороны, многому учился у соавторов, с другой, с интересом наблюдал за появлением «третьего голоса», возникающего в ходе сотворчества.

Последним произведением Желязны стала ироническая фантазия «Ночь в тоскливом октябре», выделяющаяся на общем фоне его работ. Для повести характерна особая атмосфера сказочности, волшебства, изящество стиля и тонкая стилизация под викторианскую эпоху. Классическая для творчества Желязны тема противостояния добра и зла получила в этой книге наиболее доступное раскрытие, явившись свидетельством ориентации автора на юношескую аудиторию.

Литературное наследие писателя, насчитывающее более 150 рассказов и 50 книг, и по сей день продолжает оказывать влияние на современную западную культуру, обретая второе звучание в книгах его последователей, писателей, считающих себя учениками Желязны: Джейн Линдскольд, Майкла Суэнвика, Джорджа Мартина и Нила Геймана.

Анализ поэтики творчества американского писателя-фантаста представляет особый интерес в свете изучения многообразия аллюзий и реминисценций на памятники мировой литературы, которые автор искусно вплетал в канву своих произведений. При этом одной из самых значимых фигур, которые оказали влияние на становление художественного метода фантаста, является Шекспир. Из многочисленных интервью писателя различным журналам, а также из анализа его художественных текстов, видна его несомненная увлеченность Шекспиром, являвшемся не только источником вдохновения, из которого американский фантаст черпал образы и афоризмы, но и мистической личностью, творчество которого вызывало у Желязны восхищение еще в университетские годы изучения елизаветинской драмы. «Мне нравился театр в общем, а елизаветинская эпоха была одной из величайших за всю историю театра. Эксперименты, которые драматурги производили с языком, поражали…» ^{[9, c. 4]}, – признавался Желязны.

В круг его интересов также входили поэты и новеллисты эпохи романтизма: Байрон, Китс, Уитмен, По, Ирвинг, Бодлер. За красоту слога и поэтическую образность Желязны ценил таких авторов, как Дилан Томас, Райнер Мария Рильке, Арчи Рэндольф Аммонс, Федерико Гарсиа Лорка, Мервин Лоренс Пик. Писатель отмечал: «Я осознал, что могу быть счастлив, любуясь одними образами, если они созданы человеком с исключительно чутким восприятием мира, личностью, которая проникает в сущность вещей способом, в чем-то созвучным моему, напоминая мне вновь чье-то наблюдение» ^[16].

Интерес Желязны к поэзии и, в частности, к творчеству поэтов-романтиков, оказал немалое влияние на поэтику его собственных произведений. «Каждый день я читаю стихи, – признавался писатель. – Мне кажется, это самая необходимая вещь для тех, кто пишет прозу, – как ежедневная пробежка, которая поддерживает бодрость тела» ^[16]. Любовь к поэзии получила отражение как в поэтичности художественного языка Желязны и многообразии используемых им выразительных средств, так и в образе главного героя его книг, который либо сам является поэтом, либо выступает в роли ее страстного поклонника.

С детства увлекаясь чтением фантастической литературы, Желязны испытал влияние творчества таких признанных мэтров этого жанра, как Каттнер, Хайнлайн, Брэдбери, Вайнбаум, Фармер, Кэмпбелл и Фрэйзиер. Влияние писателей «твердой» НФ ощутимо в первых рассказах Желязны, в использовании характерной для литературы «Золотого века» тематики: опыты генной инженерии, встречи с инопланетным разумом, криогенная заморозка. Желязны не раз признавался в том, что большое значение для его творчества имели произведения Фармера, у которого он учился строить занимательные сюжеты, сочетать элементы различных фантастических жанров, привносить в фантастику художественные приемы литературы модернизма и постмодернизма.

Предпочитая крупным формам малую прозу, Желязны полагал, что с точки зрения эстетики, автору необходимо стремиться к лаконичности. Он признавался: «Я люблю рассказы за их техническую виртуозность – все сжато и экономно» ^[8]. Желязны считал, что рассказ является идеальной формой повествования, поскольку именно его краткость позволяет выразить мысли емко и точно. Работа в этом жанре доставляла автору наибольшее удовольствие.

Большинство произведений фантаста демонстрируют особый интерес писателя к внутренним механизмам происходящих в жизни человека событий: его интересует устройство общества, мотивы поступков людей. Исследователи творчества Желязны, равно как и сам писатель, отмечают, что герои его книг являются отправной точкой при создании нового произведения, и лишь затем появляются обстоятельства и выстраиваются события – «Явившись однажды в виде нечетких форм, они существуют как привидения, пока я не перенесу их на бумагу» ^[16], – признавался Желязны.

Излюбленный персонаж фантаста – личность, обладающая выдающимися способностями, однако страдающая от эмоциональной слабости. Ее корни уходят в увлеченность Желязны теориями психоанализа, в частности, идеями Фрейда и Юнга. На примере своего героя писатель стремился продемонстрировать процесс возникновения человеческих комплексов – того, как они набирают силу и как человек может с ними бороться, – показать, как пробуждается бессознательное, символически выраженное некими магическими сверхспособностями героя, указать на те последствия, к которым они могут привести. Для произведений Желязны характерен персонаж, наделенный значительным могуществом, вступающий в битву с реальным противником и при этом ведущий сложнейшую психологическую борьбу с самим собой, исход которой в равной степени зависит как от верной психологической установки, так и от правильно выбранной военной тактики.

Прозе Желязны свойственно экспериментирование с различными точками зрения, стилями и техниками повествования. По словам Гарнера Джонсона, писатель не признавал понятия жанра, демонстрируя возможности сочетания элементов поэтики научной фантастики, фэнтези, мистики, детектива. Желязны использовал приемы фэнтези в научной фантастике, чтобы смягчить «научную» составляющую жанра, и приемы научной фантастики в фэнтези с тем, чтобы разнообразить и придать новое звучание традиционным фэнтезийным формулам. На конвенте фантастической литературы в Мельбурне Желязны заявил, что работает в жанре мифологической научной фантастики. Научную фантастику писатель называл рациональной, сознательной частью фантастической литературы, в то время как фэнтези – иррациональной, бессознательной.

В свете анализа художественного метода Роджера Желязны особенный интерес представляют мифы и религиозные верования различных культур. Создавая персонажей своих произведений по образу и подобию мифических героев, писатель предпринимал попытки ответить на вопросы, связанные с природой человека. По мнению Джозефа Сандерса, мифическое начало книг Желязны позволяет читателю увидеть историю собственной жизни под иным углом: она перестает быть уникальной и человек вновь обретает контроль над ней. Для художественного стиля Желязны характерна гуманизация богов, наделение их человеческими страхами и слабостями. Как верно подметил Сандерс, боги в произведениях Желязны – «простые люди, пытающиеся играть роль богов» ^{[13, с. 11]}.

Другой значительной чертой поэтики произведений американского фантаста является так называемое «затемнение» ряда деталей и подробностей, присутствие «теней», как называл их сам автор. Выступая на собрании писателей-фантастов, Желязны следующим образом характеризовал свое представление о тенях в литературе: «Литература непременно содержит тени… Тени необходимы. Все, что остается за пределами текста, составляет их сущность. Тени заключены не в словах, и не в образах, они в том, что лежит между строк. Выводы, которые читатели извлекают из расставленных писателем в тексте намеков, становятся частью истории, которую таким образом, читатель творит сам. Процесс чтения превращается в своеобразную игру с тенями, которая единственная и создает то неповторимое ощущение происходящего в книге волшебства» ^{[9, с. 112]}. В этом отношении интересны параллели, проводимые писателем между его собственной художественной манерой и излюбленным приемом «айсберга» Хемингуэя. В частности, Желязны отмечал: «Он [Хемингуэй. – О.А.] придумывает сюжет, затем удаляет из него какую-либо деталь. В его сознании эта деталь продолжает присутствовать в тексте, и даже, если читатель не понимает, чего именно не хватает, тем не менее, он ощущает его отсутствие. Я поступаю похожим образом. Сочиняя каждый новый роман, я держу в голове несколько деталей из прошлого главного героя, которые затем ни коим образом не упоминаю в книге. … Если писатель знает о рассказываемой истории больше, чем сообщает читателю, это делает произведение сильнее. В то же время это позволяет герою стать реальнее» ^[17].

Немаловажное значение для Желязны имел дзен-буддизм. Увлечение древней японской философией сказалось на появлении в произведениях писателя целого ряда героев-самураев. Представление об «инь» и «ян» как об универсальном законе Вселенной, мировой гармонии, порождаемой постоянной борьбой двух крайностей и их вечным единением, стало философией всего творчества Желязны, будучи соотнесено с такими терминами психоанализа, как «сознательное» и «бессознательное».

Собственное творческое кредо американский фантаст однажды сформулировал следующим образом: «Если бы мне пришлось выступать в роли советчика начинающему научному фантасту, я бы сказал ему следующее: “Во-первых, вам нужно хорошее чувство юмора и ощущение места. Вам также необходимо верное чувство истории и времени. Понадобятся вам научные знания и знание человеческой природы. Вам будут также нужны чувство страха и чувство стыда… Но больше всего вам будет необходимо чувство юмора”» ^{[9, с. 12]}.

Подводя итог вышесказанному, необходимо еще раз подчеркнуть то значение, которое приобрело творчество Роджера Желязны в контексте мировой фантастической литературы. Самобытные персонажи, яркие образы, глубина раскрытия сложных философских вопросов, причудливая ткань повествования, уникальный поэтический язык, искусное переплетение религии и психоанализа, увлекательные сюжеты способствовали популяризации книг писателя далеко за пределами США. В отечественном литературоведении научная фантастика традиционно воспринимается сквозь призму формульной литературы, и в этой связи подлинную оценку творчества Желязны, как, впрочем, и целого ряда его не менее талантливых современников, в России еще предстает дать. Внимательное изучение творчества незаслуженно обойденных вниманием американских писателей-фантастов Новой волны позволит не только проследить особенности развития литературы второй половины двадцатого столетия, но и выявить художественное своеобразие современной фантастической литературы, которая своими корнями уходит в романы Бредбери, Хайнлайна, Фармера и Желязны.