Agricultural unions of Eastern Siberia in the late 19th - the early 20th century: the main forms of out-of-school education and the channels of popularization of agricultural knowledge

Sevostyanova Elena PhD in History Docent, the department of International Economics, Entrepreneurship and Humanitarian Disciplines, Chita Institute (Branch) of Baikal State University 672000, Russia, Zabaikal'skii krai, g. Chita, ul. Anokhina, 56 Sevostyanova.elena@mail.ru Other publications by this author

Постановка проблемы

Реформы 60-70 г. XIX в. позволили негосударственным институтам играть активную общественную роль в Российской империи. Дух «самодеятельности», захвативший русское общество в пореформенную эпоху (создание различных неполитических обществ, объединений, движений), давал общественности возможность направить усилия на общественно-полезную деятельность. Пореформенная действительность способствовала формированию общественного мнения, которое, отнюдь не являясь суммой частных мнений, отражало и выражало состояние общественного сознания и, формируясь и существуя в публичном пространстве, оказывало влияние на функционирование всего общества. Как отметил Дж. Брэдли, научные общества в позднеимперской России были одним из способов формирования и консолидации гражданского общества ^[1].

Объектом исследования являются Общества сельского хозяйства, организованные в Восточной Сибири в заключительное десятилетие XIX - начале XX в. Предмет исследования отражен в названии статьи. Актуальность проблемы обусловлена несколькими факторами. Во-первых, современные ученые-аграрии утверждают, что общественное мнение, формирующееся независимо от государства и свободное от его опеки (но базирующееся на научных знаниях и профессионализме) и сегодня должно лежать в основе преобразований отечественного сельского хозяйства. Задача популяризации научного знания в современный период не только не потеряла своей актуальности, но, напротив, крайне актуализировалась, вплоть до создания при РАН специальной комиссии по борьбе с лженаукой. Во-вторых, актуальность обусловлена тем, что появившаяся в позднеимперской России возможность гласного и публичного высказывания по самым разным злободневным вопросам общественной жизни в целом и, в том числе, по вопросам развития сельского хозяйства способствовала формированию гражданского общества. В-третьих, в этом году научная общественность отмечала 200-летие начала деятельности первого в стране сельскохозяйственного общества – Императорского Московского общества сельского хозяйства (МОСХ), действовавшего в период 1820 – 1930 гг., история которого неразрывно связана и со становлением науки и с социокультурной модернизацией в целом. Исследовали высоко оценивают роль МОСХ не только в развитии передовой аграрной теории и практики, но и в разносторонней просветительной работе ^[2]. Особенно продуктивным периодом деятельности МОСХ был конец XIX – начало XX в. В докладе президента МОСХ князя А.Г. Щербатова на заседании 22 октября 1893 г. было сформулировано следующее определение сельскохозяйственным обществам: «такие сельскохозяйственные органы, в задачу которых входит или применение сельскохозяйственной науки к местной сельскохозяйственной практике и к местным условиям, или же выяснение, в каком направлении и в чём желательно государственное содействие сельскому хозяйству». На следующий год МОСХ разослало сообщение о необходимости расширения своей деятельности, в котором представлена была более чёткая характеристика понятия общества - «добровольное соединение деятельности отдельных сельских хозяев в видах развития сельскохозяйственной техники и удовлетворения сельскохозяйственных нужд или самостоятельною деятельностью сообща или ходатайством и заявлениями к соответствующим ведомствам и учреждениям» ^[3]. Отделы МОСХ и самостоятельные сельскохозяйственные Общества (далее СХО) с 90-х гг. XIX в были созданы и в Восточной Сибири. К концу первого десятилетия XX века в этом процессе по количеству СХО лидировала Иркутская губерния (9), на втором месте была Енисейская (5), отставала Забайкальская область (2) ^[4]. Цель статьи – выявление форм сельскохозяйственного просвещения и каналов трансляции сельскохозяйственных знаний широким слоям населения Восточной Сибири. Для реализации цели необходимо было проследить, в соответствии с динамикой возникновения СХО, инициирование и динамику смены основных направлений работы и то, насколько формы просветительной работы соответствовали устремлениям власти, желаниям передовой общественности и практическим потребностям сельских жителей. Важно отметить, что в целом на возникновение сибирских СХО повлияли потребности хозяйственного освоения региона, переселенческое движение, необходимость интенсификации сельского хозяйства. Постановка цели обусловлена отмеченной исследователями особенностью работы СХО Восточной Сибири – ориентацией не столько на задачи научного изучения проблем сельского хозяйства, сколько на просветительную деятельность среди населения и оказание ему практической помощи. Необходимость просветительной работы признавалась передовой российской общественностью крайне важной для разных сфер общественной жизни и разных слоев населения. Отметим, что в России в целом наивысшего развития сельскохозяйственное просвещение достигло в период проведения столыпинской реформы. Осознание важности подобной работы привело к инициированию в 1911 г. специального объединения – Московского общества по распространению сельскохозяйственных знаний в народе, которое просуществовало до 1918 г. Важно отметить, что в условиях Восточной Сибири пропагандой и популяризацией сельскохозяйственных знаний занимались и другие общественные добровольные объединения: губернские и уездные Отделы Российского Географического общества; Общества попечения о начальном образовании (уездные Минусинское, Нерчинское); Отделы Общества изучения Сибири и улучшения ее быта (Забайкальское. Тулунское Иркутской губернии). Вели подобную работу музеи (например, уездные Минусинский и Нерчинский). При этом в условиях провинции персональный состав многих Обществ пересекался, зачастую активные деятели СХО состояли в других общественных объединениях.

Материалы и методы

Сельскохозяйственные общества и их роль в развитии агрономической науки и в распространении сельскохозяйственных знаний на общероссийском материале изучались многими исследователями: история МОСХ и его влияние на создание региональных сельскохозяйственных обществ, их просветительная и аграрная деятельность; организация опытных полей и их роль в распространении новых агрономических приемов; популяризация агрономических знаний СХО и работа в союзе с земствами; активизировалось изучение отдельных персоналий, внесших значительный вклад в развитие сельскохозяйственного образования и популяризацию науки ^[5],[6],[7]. О.Ю. Елина проанализировала научно-организационные и социально-экономические контексты, географию и динамику возникновения «местных» сельскохозяйственных объединений Российской империи, основные направления их деятельности в земских губерниях и пришла к выводу, что «общественный сектор являлся важным центром процессов аграрной модернизации в провинции и в империи в целом» ^[8]. А.Ю.Дергачев анализировал в масштабах Сибири создание и направления работы отделов МОСХ и пришел к выводу, что сибирские отделы внесли существенный вклад в развитие сельскохозяйственных наук ^[9]. На материалах Восточной Сибири были выявлены динамика возникновения и количество СХО ^[10], однако некоторое время проблематика оставалась на периферии исследовательского внимания. В последние несколько лет тематика актуализировалась. Так, В.В.Хорина изучала историю деятельности Красноярского отдела МОСХ ^[11]. Л.П.Ледкова на материалах Забайкальской области рассматривала вклад интеллигенции в развитие сельскохозяйственного образования, в том числе членов СХО ^[12]. Анализируя участие кооперативов Восточной Сибири в агрономическом обслуживании деревни, А.Н.Макеев пришел к выводу о заметном вкладе СХО Иркутской и Енисейской губерний в повышение агрокультурного уровня ^[13]. Однако специальной задачи выявления в деятельности СХО направлений и форм просвещения широких слоев населения и каналов трансляции сельскохозяйственных знаний исследователями не ставилось.

Предмет и цель исследования, а также сложившаяся историографическая ситуация потребовали привлечения обширного комплекса источников. Основной источниковой базой статьи стали материалы архивов Забайкальского края и Иркутской области: делопроизводственная документация, ходатайства, циркуляры местных и центральных властей, отчеты СХО и губернских агрономов. Из опубликованных источников наиболее информативными были отчеты Обществ сельского хозяйства, уставы. Значимая часть материалов была извлечена из материалов периодической печати: газеты и журналы публиковали материалы совещаний на местах по вопросам развития сельского хозяйства, материалы СХО (отчеты, протоколы, сведения о проведенных мероприятиях), статьи о перспективах развития сельскохозяйственных отраслей и о роли общественности в популяризации агрономических знаний.

В основе исследования методологические принципы историзма – рассмотрение фактов и явлений в их развитии; системности – исследование явления как целостности множества элементов и совокупности взаимосвязей между ними, обуславливающих целостные свойства с учетом взаимозависимости системы и среды. Использовались сравнительно исторический и структурно-диахронный методы (рассматривалось количество похожих событий в определенный промежуток времени на определенном географическом пространстве). Кроме того, использовались методы компаративистики и элементы контент-анализа при анализе материалов газет и журналов.

Результаты и обсуждение

В России интерес общественности к СХО значительно возрос после аграрного кризиса 80-90 гг., голода 1891-1892 гг. В учреждении общественных объединений такого типа было заинтересовано и правительство, облегчившее формальную процедуру их открытия. В 1898 г. положением Комитета министров был утверждён «Нормальный устав» (образцовый), право разрешать открытие Общества было предоставлено губернатору, а право утверждения устава каждого СХО отдано Министру земледелия и государственных имуществ по соглашению с МВД. Согласно уставу, СХО создавались с целью содействия развитию сельского хозяйства или отдельных его отраслей ^[14]. По уставу СХО могли вести научную и просветительную работу: открывать библиотеки, проводить лекции, изучать положение различных отраслей сельского хозяйства, снаряжать экспедиции. В Восточной Сибири первые отделы МОСХ были организованы в Красноярске (1889 г.) и Минусинске (1895 г.). Толчком к организации самостоятельного Забайкальского СХО стала прошедшая в Чите в 1899 г. сельскохозяйственная выставка, среди активных инициаторов СХО были члены Переселенческого управления.

По сообщению газеты «Енисей», Красноярский отдел МОСХ был создан по почину енисейского губернатора Теляковского, который его и возглавил. Однако в первые годы своего существования Отдел МОСХ никак себя не проявил: носил «чисто казенный, канцелярский характер», и хотя членами Общества «сочинялись проекты, но все ограничивалось словесными дебатами» ^[15]. Отсутствие активной деятельности в первые годы подтверждает в своем исследовании В.В.Хорина, но полагает, что отдел занимался в основном разработкой теоретических вопросов (о чем члены отдела докладывали на общих собраниях), пытался наладить регулярную рассылку семян злаков и огородных растений (за период 1889 по 1899 г. было разослано 43 пуда), организовал сельскохозяйственную выставку, собирал статистические данные. К 1899 г. состав Красноярского отдела МОСХ увеличился до 244 человек, что позволило активизировать деятельность ^[11]. В 1899 г. отдел устроил ряд лекций по маслоделию и пчеловодству, поставил вопрос о сельскохозяйственной школе, организовал библиотеку (в 1900 г. в ней было 567 книг) ^[17]. Однако к 1910 г. деятельность отдела, по оценке прессы, «замерла».

В начале XX в. активизация общественной деятельности, очередное изменение правительственной политики в сфере регламентации общественных инициатив и принятие «Временных правил об обществах и союзах» 4 марта 1906 г. активизировали в империи инициативы по созданию СХО [18. 19]. Иркутское СХО было учреждено в 1906 г. Общество было рассчитано как на горожан, так и на сельских жителей, с целью привлечения последних в СХО был установлен более низкий членский взнос – 1 руб. (для горожан - 3 руб.). Своими задачами СХО определило планомерное изучение положения отдельных отраслей сельского хозяйства, проведение бесед и лекций на темы сельского хозяйства, проведение съездов. Научному исследованию должны были способствовать экспедиции и экскурсии. Создание СХО вызвало интерес: в 1907 г. в составе Общества было 173 человека, однако основная часть состава была индифферентна: собрания за 1906-1909 гг. посещало, в среднем, по 15 человек. К 1912 г. в составе СХО осталось 100 человек; в 1914 г. числилось 122 ^[10]. Отчасти это можно объяснить тем, что активная часть интеллигенции могла реализовывать свои исследовательские интересы в рамках других объединений (ВСОРГО, Общество изучения Сибири и улучшения ее быта); отчасти тем, что для активной работы в СХО нужны были если не специализированное образование, то хотя бы знания.

В 1911 г. для российских СХО была утверждена новая редакция «Нормального устава», в частности, разрешавшая вступать в СХО студентам. В целом по Российской империи в начале XX в. количество СХО увеличивалось довольно быстро: в 1887 г. было 96 СХО и 35 филиалов; в 1904 г. - 734, а в 1911 г., по данным Департамента земледелия, их было уже 3 103, в 1914 г. - 4 685 ^[20]. Азиатская Россия отставала в этом процессе от губерний Европейской части России, а Восточная Сибирь от Западной ее части. В 1912 г. в Сибири по количеству СХО лидировала Томская губерния (26), Енисейская (20) и Тобольская (19) губернии имели почти равное количество СХО, немного отставала Иркутская (16) и значительно Забайкальская (2) и Якутская области (1) ^[21]. Однако процесс открытия СХО продолжался вплоть до 1917 г. Восточно-Сибирские СХО стали открывать филиалы: в 1914 г. в Иркутское СХО поступили заявления из пяти сёл об организации филиалов, в 1916 г. был открыт отдел Забайкальского СХО в поселке Уктыченском Ломовской станицы.

Таким образом, в процессе образования СХО Восточной Сибири прослеживаются два периода: первый – с 90-х гг., когда появились первые отделы МОСХ; и второй период с 1906 г., когда возникла большая часть СХО, а губернские СХО стали создавать филиальные отделения.

Рассмотрим, каким направлениям своей работы СХО придавали наибольшее значение, какие мероприятия и формы работы ими были инициированы, что из инициированного удалось сохранить и развить.

Важно отметить, что в целом в Восточной Сибири необходимость широкой просветительной работы и пропаганды сельскохозяйственных знаний через добровольные общественные объединения осознавалась передовой интеллигенцией уже с 60-х гг. XIX в. Когда в Иркутске в 1867 г. было инициировано Восточно-Сибирское отделение Русского Технического Общества, активным инициатором, председателем и «главным деятелем» которого был Б.А.Милютин, состоявший членом Совета Главного Управления Восточной Сибири, то оно призывало к широкой пропаганде сельскохозяйственных знаний. В обращении учредителей (20 чел.) отдела предлагалось включить в программу деятельности «попечение о сельском хозяйстве», справедливо указывалось, что «без пробуждения общественности» и широкого просвещения нельзя рассчитывать на подъем сельского хозяйства в регионе ^[22]. Однако инициатива обгоняла возможности ее реализации. Отделение РТО в 1868 г провело в Иркутске промышленную и сельскохозяйственную выставку, устроило образцовую крестьянскую усадьбу в с.Черемхово, но с отъездом Б.А. Милютина прекратило свою деятельность. В уездном Нерчинске Забайкальской области наиболее ранние попытки распространения сельскохозяйственных знаний были связаны с именами М.А.Зензинова и П.И.Першина, и с надеждами на открытие сельскохозяйственной школы. Першин И.П. в 1875 г., будучи городским головой, посвятил этому специальный доклад. В 80-е гг. XIX в. обсуждения о потребностях развития народного образования и сельскохозяйственного просвещения чаще всего сводились к необходимости открытия сельскохозяйственной школы (население Нерчинска на 3/4 состояло из земледельцев, город был окружён поселениями казаков и крестьян, техника земледелия была развита слабо) ^{[23],[24],[25]}.

Заинтересованность в пропаганде агротехнических знаний, в открытии специализированных школ и СХО высказывали как высшая администрация, так и городские думы Восточной Сибири. Так, с необходимостью популяризации и распространения знаний связывал будущее сельского хозяйства еще генерал-губернатор Восточной Сибири Н.Н.Муравьев-Амурский ^[26]. В 1889 г. приамурский генерал-губернатор барон А.Н.Корф в письме на имя военного губернатора Забайкальской области, опубликованном в «Забайкальских областных ведомостях», изложил свои взгляды на экономическое положение Забайкалья и главные задачи администрации, среди которых отметил меры для развития скотоводства, учреждение сельскохозяйственных школ, искусственное орошение, пропаганду необходимости использования некоторых сельскохозяйственных орудий. Однако одного признания необходимости развития системы сельскохозяйственного образования и популяризации агрономических знаний было недостаточно для принятия конкретных решений. Отказ в субсидировании (центральной или региональной властью) иногда имел фатальный характер. Так, в марте 1890 г. гласный Скорняков внес в думу Енисейска предложение (в связи с тем, что правительство разрабатывало вопрос об открытии технических и промышленных школ) ходатайствовать об открытии в городе низшей технической школы с сельскохозяйственным отделением. На что енисейский губернатор пояснил, что открытие за счет государственного казначейства промышленных училищ в городах Минусинске и Красноярске МНП «не признало возможным удовлетворить», вследствие чего он не может дать ход ходатайству енисейской думы ^[27].

Основной проблемой всех СХО Восточной Сибири был недостаток людских ресурсов. Людей, имеющих специальные знания было кране мало. В силу этого от идеи широкого сельскохозяйственного просвещения до ее практической реализации временная дистанция была длительной. К тому же, в провинции очень заметно было влияние на общественную деятельность лидера, с отъездом или отходом которого от активных дел нередко замирала и деятельность общественных объединений (такая тенденция проявлялась не только в деятельности СХО, но и многих других общественных объединений). СХО справедливо связывали увеличение своей численности с перспективами развития сельскохозяйственного образования в регионе (первоначально хотя бы низшего). Однако многочисленные инициативы об открытии сельскохозяйственных школ или отделений при школах другого типа наталкивались на многие препятствия: недостаток средств, отказ администрации или центрального ведомства в поддержке.

С 80-х гг. XIX в. активным пропагандистом идеи создания СХО стала сибирская пресса. Последовательно с такой позицией выступала газета «Восточное обозрение». Так, в 1885 г. «Восточное обозрение» в числе насущных нужд Сибири называло необходимость сельскохозяйственных школ, особенно в деревнях, настойчиво призывало открывать СХО, подчеркивая, что «23 марта 1881 г. Высочайшим повелением объявлено сочувствие таким обществам» ^[28]. В начале XX в. активную пропаганду открытия СХО проводил журнал «Сибирские вопросы», разъясняя их полезность, объясняя механизм утверждения, указывая, что открытие СХО встречает мало «бюрократических препонов и их можно открывать в селах», где достаточно «собрать четырех сочувствующих лиц» ^[29]. Местная печать связывала нужду в СХО с проблемами повышения эффективности заселения региона переселенцами, поскольку «предоставлять одному лишь народному опыту приспособиться к новым приемам земледельческой культуры среди своеобразных естественных условий – это значит откладывать дело заселения края» ^[30]. В 1895 г. газета «Восточное обозрение» отмечала, что исследование Енисейской и Иркутской губерний показало, что «земледелие идет верными шагами к упадку»: площадь запашки не увеличивается, урожайность уменьшается и в то время как в России забота о сельском хозяйстве возложена на земство, в Сибири она входит в обширный круг обязанностей администрации, у которой зачастую не доходят до этого руки, потому крайне нужны СХО. Кроме СХО газеты акцентировали нужды Восточной Сибири в специализированных сельскохозяйственных школах, при этом подчеркивали возросший интерес крестьянства к получению образования вообще и к сельскохозяйственным знаниям, в том числе; приводили конкретные факты. К примеру, сообщали, что когда в 1898 г. возле Томска была открыта первая в Сибири низшая сельскохозяйственная школа, то число желающих поступить значительно превысило её возможности. В 1895 г. газеты приветствовали инициативу городской думы Красноярска об открытия низшей сельскохозяйственной школы, высказывали осторожную уверенность в административной поддержке. ^{[31],[32],[33]}.

В целом появление разного типа сельскохозяйственных школ и, соответственно, увеличение числа просвещенных сельских хозяев рассматривалось как мера, которая в перспективе стимулирует интерес к созданию СХО в Восточной Сибири. Однако к началу XX в. рефрен поменялся: газеты (как и восточносибирские СХО) стали активнее пропагандировать необходимость внешкольного просвещения. И не только пропагандировать, но и фактически СХО на этом сосредоточили свои усилия. В 1911 г. корреспондент «Сибирских вопросов» в статье «Землеустройство в Забайкалье» отмечал, что систематическое внешкольное просвещение должно преодолеть «деревенскую темноту и экономическую беспомощность», когда «почти поголовно безграмотному населению приходится вести борьбу с дикой природой, завоевывая тайгу не путем данных науки, а исключительно упорным трудом» ^[34].

Прежде чем анализировать основные формы внешкольной просветительной деятельности СХО и каналы популяризации сельскохозяйственных знаний, важно рассмотреть еще пару существенных факторов: во-первых, отношение крестьян к СХО; во-вторых, изменение правительственная политика в отношении внешкольного просвещения.

Отсутствие в деятельности СХО непосредственных и быстрых практических результатов зачастую вызывало недоверие сельских хозяев, которое нужно было преодолеть. В сельских поселениях стремление к сельскохозяйственному объединению могло выливаться в другие формы - потребительские лавки, кооперацию и т.д. Как писал В.Д.Виленский, крестьянскому населению были вполне понятны ближайшие цели и задачи (а также средства осуществления операций) кредитных и потребительских кооперативов: кредитное товарищество даст ссуду, «потребиловка» дешевле продаст предметы первой необходимости. Тогда как на вопрос, что даст сельскохозяйственное общество, далеко не всякий мог ответить ^[35]. Как отмечал современник, в связи с этим важной задачей было и «пробуждение и укрепление мысли», что никаких «средствий и секретов» для получения баснословно высоких урожаев или возможностей «быстро разбогатеть» не существует ^[36]. Впрочем, не только СХО, но и агрономическим службам нужно было завоевывать авторитет и преодолевать инерционность крестьянского менталитета. Так, в начале XX в. районные агрономы в своих отчетах писали, что если крестьяне видели непрактичность, «нерасторопность» агронома, нерациональность (с их точки зрения) пропагандируемых им новых агрономических приемов, нежелание агронома прислушиваться к их советам (если они их давали), то в целом все усилия агрономов крестьянством воспринимались негативно. В противном же случае они относились «к самоотверженным усилиям» районных агрономов «с интересом», «быстро перераставшим в уважение». Такую же позицию крестьянства подтверждали дебаты на съездах. Так, корреспондент газеты «Думы Забайкалья», посетивший в марте 1912 г. Первый областной сельскохозяйственный съезд, вынес уверенность в том, что казаки и крестьяне не склонны принимать на веру теоретических советов, «тем более от людей, не заслуживших доверия своей работой на местах» ^[37]. Потому члены восточносибирских СХО полагали, что просветительная работа агрономов и СХО должна иметь систематический и планомерный характер в расчете на длительную перспективу. Так, критикуя деление граждан Российской империи на «опекаемых и опекающих», член Забайкальского СХО агроном И.Голованов писал, что агроному «непригоже записываться в опекуны мужика, так как опекунов у него и без агронома хватает». И.Голованов предлагал уйти от сложившихся методов общения с крестьянами: давать советы и рекомендации, надеясь на беспрекословное выполнение. По его мнению, эти методы просты, но рассчитаны на невежество крестьян и слишком напоминают методы времен крепостного права: «не сметь свое суждение иметь». Работа должна быть направлена на формирование сознательного, осмысленного отношения крестьян к рациональным приемам ведения хозяйства (а пока крестьянин ясно не увидит выгоды, он не станет ничего делать). Этого можно достичь только планомерной работой: устройством систематических курсов, «отчасти чтениями и беседами» ^[38]. Об этом же говорил агроном Красноярского агрономического участка, заселенного в основном старообрядцами (25 сельских обществ, 29 978 душ), отличавшимися, по словам агронома, «страшной косностью, граничащей с дикостью». По мнению агронома, крестьянство только тогда начнет действовать рационально, когда убедится в практической пользе этих действий и в том, «что ему в этом эффективно помогают». Проработав агрономом три года, он полагал, что крайне важно «жить и работать на агрономическом участке долго – «не год или два», а «целый ряд лет, что является одним из необходимейших условий успеха». Соответственно, широкая организация многолетних показательных работ на опытном поле – лучшее и единственное средство «возбуждения деятельности населения в необходимом направлении» ^[39].

В XX в. поменялось отношение различных правительственных ведомств к просвещению взрослых вне школы. Так, Главное управление земледелия и землеустройства в 1908 г. согласилось, что «распространение знаний внешкольным путем» (лекции, чтения, курсы, опытные поля) является делом не менее важным, чем развитие системы школьного образования» ^[40]. Такое изменение привело к прямому финансированию внешкольной просветительной работы. К тому же, в начале XX в. СХО стали рассматриваться как опора региональной правительственной агрономии. Так, назначенный в 1909 г. на должность правительственного агронома Забайкальской области В.Н. Шульженко писал, что, прежде всего, желал бы лето провести в разъездах для личного ознакомления с природой, населением, хозяйственными условиями. И воспользоваться командировкой для создания «целого ряда мелких сельскохозяйственных обществ и кредитных товариществ», без которых невозможна интенсификация местного сельского хозяйства и которые станут опорой всех агрономических мероприятий областной власти ^[41].

Анализируя формы и способы популяризации знаний и каналы сельскохозяйственного просвещения нужно отметить, что важной задачей было привлечение в ряды СХО большего количества членов. Для этого применялись прямые формы воздействия – рассылка уставов, запросов о нуждах деревни и информационных писем по сельским поселениям. Так, Иркутское СХО в 1914 г. разослало более 1000 экз. письменного обращения по волостным правлениям и сельским управам; адресатами были также сельские учителя, священники, писари. В результате было получено 60 заявлений от крестьян, пожелавших вступить в члены СХО. Независимо от этого из 18 сёл поступили заявления о том, что предпочтительнее у них организовать: филиал СХО, сельскохозяйственную школу, чтения по сельскому хозяйству ^[42].

Важным направлением пропаганды сельскохозяйственных знаний была рассылка книг и организация сельских библиотек. В Енисейской губернии Красноярский отдел МОСХ помог создать библиотеки в сёлах Рыбинское, Казачинское, Вершино-Шалинское. В Иркутской губернии СХО в 1911 г. помогло открыть библиотеки-читальни в с.Бельское, с.Манзуровское Верхоленского уезда, с.Урик Иркутского уезда. Здесь же были открыты сельские СХО ^[43],[44].

Произошедшее в 1911 г. объединение общегубернских и переселенческих агрономических организаций под началом Департамента земледелия Главного управления землеустройства и земледелия позволило увеличить штаты сотрудников. Теперь во все уезды назначались инструкторы сельского хозяйства и именно они часто инициировали создание СХО в сельских поселениях. Так, в с. Манзурка Верхоленского уезда Иркутской губернии в 1911 г. инициатором СХО был инструктор сельского хозяйства И.И.Серебренников. Учредителями стали 19 крестьян. Устав Общества был составлен на основе «Нормального устава» (образца 1911 г.). Задачи деятельности были определены столь широко, что были скорее потенциальными, нежели реальными, учитывая численный состав, уровень образования, местные условия. Целью организации СХО было содействие «в районе своих действий, соединенными силами своих членов, развитию и усовершенствованию сельского хозяйства и сельской промышленности». Для достижения этих целей Общество могло «изучать положение различных отраслей сельского хозяйства, нужды и потребности населения», могло снаряжать экспедиции, экскурсии. Кроме того, СХО должно было распространять теоретические и практические сведения по вопросам сельского хозяйства путем устройства публичных чтений, библиотек, музея, сельскохозяйственного училища, опытной станции, наконец, путем издания своих трудов (при возможности – своего журнала). Предполагалось устраивать «испытания культур», конкурсы орудий, организовать посредничество хозяевам в сбыте продукции ^[45]. Членами СХО могли быть совершеннолетние лица «без различия пола и званий», кроме учеников, воинских чинов на службе и лиц, ограниченных в правах судом.

Отметим, что политическую благонадежность членов сельских СХО тщательно проверяла полиция. Основанием для контроля был циркуляр МВД от 12 сентября 1911 г. В циркуляре МВД предписывалось проследить, чтобы перед выборами в IV Государственную Думу не обсуждались вопросы, способные «внести смуту в сельскохозяйственное население» или «породить нежелательные надежды»: о малоземелье, об обременительных податях, об отношении к крупным землевладельцам и т.п. ^[46] На запрос губернатора об учредителях Манзуровского СХО, полиция в секретном уведомлении отмечала, что среди них есть неблагонадежные лица: Грозин К.Г. участвовал в 1905 г. в митингах, агитировал на сходе, Кученков Н.С. «обвинялся в нанесении тяжких побоев односельчанину». Таким образом, правительство, хотя и заинтересованное в организации СХО, не ослабляло полицейского и административного контроля. Правительствующий Сенат и МВД требовали строжайшего контроля «относительно точного определения цели, круга участвующих лиц, пополнения и избрания».

Важным направлением просветительной и популяризаторской работы СХО была организация выставок. Иркутским СХО в 1908 г. был открыт отдел птицеводства, проводивший специализированные выставки: за 1910 г. - четыре. Отметим, что вообще накануне и в период Первой мировой войны пропаганда мелкого животноводства и птицеводства активизировалась. Так, в 1912 г. член забайкальского СХО Шимкевич сообщал в газете «Думы Забайкалья» об открытии «Первого забайкальского товарищества птицеводства», обосновывая его инициирование назревшей нуждой области в развитии «рационального» птицеводства ^[47]. По мнению автора, крестьяне области смотрят на птицеводство как на случайный побочный доход, «извлекая из него что Бог послал»; Императорское Российское общество птицеводства не обращает внимания на «забытый сибирский край». Однако, учитывая «очень большой рынок Сибири», заниматься птицеводством не только можно, но и нужно это делать в промышленных масштабах. Отметим, что организованный накануне Первой мировой войны Забайкальский отдел Всероссийского общества птицеводства продолжал устраивать выставки и в период Гражданской войны. Так, в конце 1918 г. отдел устроил выставку-базар по птицеводству и мелкому животноводству. Участие в ней приняли 28 экспонентов, выставившие кур разных пород, уток, гусей, голубей, индеек, кроликов, поросят, коз. Выставку посетило 768 человек. Коммерческий расчет не оправдался, выставка оказалась предприятием убыточным: на устройство было израсходовано 998 руб. 55 коп., а получено дохода 772 руб. 43 коп. Однако отдел счел выставку удачной и наметил проведение следующей. Кроме того, для любителей животноводства и птицеводства была организована совместная выписка по оптовой цене кормов ^[48]. Забайкальское СХО последовательно выступала за организацию выставок животноводства и, учитывая большое количество казачьего населения в области, выставок коневодства. В 1912 г. в газете «Думы Забайкалья» И. Золотовский писал, что зажиточные казачьи семьи имеют 18-20 лошадей и столько же голов КРС, самые бедные – 1-8 лошадей и столько же скота ^[49]. Однако рационального содержания животных практически нет ни в одном селении. По мнению членов Забайкальского СХО, только выставка давала «некоторое право вмешиваться в дело выращивания молодняка» и содержания скота крестьянами и казачеством. При этом СХО полагало, что на выставке нужно обязательно премировать тех экспонентов, которые представят лучшие образцы животных; и только длительное проведение таких выставок-конкурсов с обязательными денежными призами и почетными наградами может заинтересовать хозяев и заставить не только вывести свой скот для оценки, но и улучшать породу и условия его содержания. В период Первой мировой войны СХО полагало, что в военное время «больше чем когда-либо необходимо изыскать средства для присуждения денежных премий за лучший молодняк» ^[50]. В итоге Забайкальское СХО положило начало устройству выставок коневодства, проведя первые четыре осенью 1915 г ^[51]. Выставки организовывались в селениях и казачьих станицах ^[52]. В 1915 г. средства для премирования выделило Главное управление государственного коннозаводства. Хозяев выставка заинтересовала. Так, в село Бичура, где выставка прошла 26 сентября (из 34 лошадей было премировано 10 и выдано 3 похвальных листа), лошадь, которой присудили второй приз, хозяин привел из селения Бар за 114 верст от Бичуры ^[53]. Всего на 4 выставках хозяевами было выставлено 307 лошадей, из них 48 премировано.

Одной из форм изучения сельского хозяйства региона было анкетирование, наиболее активно использовавшееся разными Обществами в Иркутской губернии: анкетирование проводили ВСОРГО, Общество изучения Сибири и улучшения её быта. Так, ВСОРГО предпринял обследование сельского хозяйства губернии в 1892 г., в 1899 г., в 1901 г. продолжилось изучение кустарных промыслов. В 1913 г. Иркутским СХО было проведено обследование птицеводства в губернии по специальной анкете. Анкета была отпечатана в количестве 300 экземпляров и рассылалась по всем уездам учителям, священникам, агрономам, в сельские управы и волостные правления. Программа исследования включала вопросы о породах птиц, о кормах, о болезнях, о сбыте. Правда, ответов было получено только 40, из которых пригодились для обработки данных только 24. Такие формы обследования стала поддерживать местная власть. Так, в Забайкалье правительственный агроном В.Н. Шульженко предлагал создать в области «целый ряд добровольных корреспондентов», которые могли бы осветить положение разных отраслей. Для этой цели В.Н.Шульженко рекомендовал подготовить и раздать 500-600 опросных бланков «для лиц так или иначе стоящих близко к сельскому хозяйству».

Еще одна форма работы научного, просветительного и практического характера, которую использовали СХО – рассылка семян сельским хозяевам, открытие семенных складов, обследования семенного материала в селениях. В 1913 г. Иркутское СХО провело обследование семенного материала по губернии с целью выбора наиболее урожайных сортов (в июле 1912 г. заморозки уничтожили значительную часть яровых посевов, повлияли на плохую всхожесть семян). СХО решило провести обследование семян с целью выявления наиболее урожайных сортов. Было решено провести исследование по каждому из уездов: собрать образцы и провести их первичную обработку в лаборатории Агрономического отдела Иркутского Переселенческого района. СХО ассигновало на эти цели 1 345 руб., командировав в каждый из уездов специальных лиц с низшим сельскохозяйственным образованием. Для них была подготовлена специальная инструкция по методике исследования, анкета для опроса, включавшая 16 вопросов. В результате было собрано по 4 уездам 673 образца хлебов ^[54]. Отобранные семена предполагалось в 1914 г. высеять на Тулуновском опытном поле.

Вообще организация опытных участков различного предназначения стояла в числе задач каждого СХО, но реализация этой идеи была связана со многими сложностями. Так организация опытно-показательного хутора Иркутского СХО натолкнулась на неожиданные препятствия. Участок в местности Казачий лог не согласилась выделить иркутская дума; по реке Мегет участок не согласилось выделить Переселенческое управление; а предложенный в аренду частный земельный участок М.Я.Лейбовича отказалось принять само СХО. Наконец, интересы были согласованы и СХО получило разрешение на участок вблизи с.Усть-Балей. Тогда же в отчетах СХО отмечалось, что в Иркутской губернии все более популярным становиться пчеловодство и нужно этот интерес хозяев стимулировать, а для этого не только проводить лекции и чтения о пчелах, но и организовать учебно-показательную пасеку, открыть мастерскую для изготовления инвентаря ^[55]. В 1916 г. Иркутское СХО решило устроить опытный огород ^[56].

Забайкальское СХО в 1913 г. организовало справочно-посредническое бюро и за первые два месяца получило 28 запросов и предложений из сельских поселений области: от маслодельных артелей; потребительских обществ; кредитных товариществ; от частных лиц ^[57]. В частности, группа сельских учителей обратилась «за справками и советами по пропаганде в деревне идей кооперации». Значительная часть запросов касалась закупочных цен или возможностей реализации произведенной сельскими кооперативами продукции. Через бюро СХО было заключено соглашение между кооперативами и торговыми фирмами Второва, Клеймана-Родовского, Бревнова, Кулаева, Окулова. В 1917 г. справочно-посредническое бюро Забайкальского СХО решило организовать снабжение населения пчелами, купленными в Приморской области или в южных губерниях Европейской России. Бюро покупало пчел на условиях предварительной оплаты, но брало обязательство вернуть разницу в цене, если пчелы будут стоить дешевле внесенной суммы. Для приобретателей журнал «Забайкальский хозяин» печатал ежемесячные практические рекомендации по содержанию пчел.

Организация чтений и лекций стала еще одной из форм работы. По сообщениям газет, весной 1899 г. агроном И.К.Окулич, по просьбе отдела МОСХ, провел в Красноярске публичные лекции о маслоделии, пчеловодстве, пахотных орудиях. Кроме того, обратился с призывом к различным местным учреждениям содействовать открытию в Енисейской губернии сельскохозяйственной школы (мещан города уговорил ассигновать 3000 руб. на постройку здания, городское общественное управление выделить 300 десятин земли). Заметим, что для общественных объединений процедура разрешения публичных чтений и лекций оставалась сложной, инициативу могла пресечь полиция по причине неблагонадежности лектора или по любым иным причинам. Так, в 1908 г. Минусинское Общество попечения о начальном образовании и СХО решили совместно организовать цикл лекций по сельскому хозяйству, но исправник запретил, мотивируя тем, что «крестьяне больше лектора знают о почве», т.к. «всю жизнь в земле роются».

В начале XX в. о возросшем интересе крестьян свидетельствовало увеличившееся число ходатайств от сельских обществ о проведении лекций по сельскому хозяйству и о кооперации. Вновь созданные сельские СХО в качестве основных первых мероприятий называли эте же просветительные мероприятия. Так, в 1914 г. был открыт отдел Забайкальского СХО в с. Бянкино, в состав которого вошло 16 крестьян. Общее собрание решило, что первоочередными задачами является организация опытного поля и библиотеки-читальни с устройством при ней лекций и публичных чтений ^[58]. Член Забайкальского СХО агроном Селенгинско-Ундинского района В.П.Фатеев писал, что в предвоенный период отношение крестьян к чтениям и лекциям поменялось: «во всех случаях отношение было серьезное, слушали с напряженным вниманием», говорили «хорошо было бы, чтобы такой порядок и тишина были на их сельских сходах и удивлялись, что так незаметно прошло время»; говорили, чтобы приезжал еще, «расходились нехотя». В.Фатеев провел за 1912 г. чтения в пяти селах, каждый раз стараясь, чтобы не только тема была практичной и актуальной, но и чтобы было принято какое-то конкретное решение. Так, в с.Брянское после чтений о выгоде посева очищенных семян было решено купить триер для очистки зерна. В с. Кабанское и с. Нюское после чтений о кооперации было принято решение об организации потребительских обществ и выбрано правление. В с.Еланском крестьяне, прослушавшие рассказ о травосеянии, решили выписать 30 пудов семян вики ^[59].

В период Первой мировой войны активную внешкольную просветительную работу стали проводить агрономические структуры. Так, расходы на внешкольное образование Забайкальской агрономической организации в 1915 г. составили 3 984 руб. 68 коп. Из них на устройство чтений и приобретение книг и учебных пособий было потрачено 2 077 руб.; было приобретено 398 диапозитивов для проведения сельскохозяйственных чтений: куплен кинематографический аппарат и киноленты. Как отмечали в 1915 г. участники Харьковского съезда, «кинематограф для деревни – не роскошь, а насущная необходимость», особенно для организации сельскохозяйственных чтений, поскольку «волшебный фонарь (демонстрация диапозитивов) дает «мертвое изображение предметов» и в памяти аудитории не удается «так надолго запечатлеть предлагаемый ей материал» ^[60],[61].

Важной формой просветительной работы во всех губерниях (областях) Восточной Сибири стало издание газет и журналов. В целом в предвоенный период в России увеличилось количество сельскохозяйственных журналов, как центральных, так и региональных, издаваемых не только по правительственной или ведомственной инициативе, но и по инициативе и силами различных общественных ассоциаций. К осени 1914 г. по Российской империи общее количество органов периодической печати, «всецело посвященных вопросам сельского хозяйства и общественной агрономии или, по крайней мере, уделяющих на своих страницах весьма большое внимание этим вопросам», достигло 352. Из них СХО и общественные учреждения инициировали 169 изданий. Некоторые периодические издания СХО субсидировались из государственных источников. Как отметили исследователи, общесибирской тенденцией в формировании тематики сельскохозяйственных журналов было сочетание общероссийских, общесибирских и локальных местных материалов ^{[62],[63],[64]}. Отметим, что в Восточной Сибири ярко проявилась и еще одна тенденция – быстрый переход от теоретических статей к практическим материалам. Важное значение журналов было в том, что в публикациях учитывались климатические, географические, демографические и иные местные особенности, давались практические советы по рациональному ведению хозяйства. В Забайкалье в 1912 г. издание журнала «СХО «Забайкальский хозяин» поддержали Войсковое хозяйственное правление Забайкальского казачьего войска, Общество ветеринарных врачей. Восточносибирское Общество сельского хозяйства, промышленности и торговли в Енисейской губернии, совместно с Красноярским отделом МОСХ, с 1913 г. стало издавать журнал «Сибирская деревня». Иркутское СХО, по инициативе иркутского агронома Р.И.Ефимова, с 1913 г. издавало ежемесячный журнал «Иркутский хозяин». В 1914 г. в Якутске стал выходить журнал «Якутское хозяйство».

Через год издательской деятельности на общем собрании членов Забайкальского СХО 31 марта 1913 г. было высказано пожелание о необходимости придать журналу «Забайкальский хозяин» более популярное содержание и «изменить его программу в сторону удовлетворения практических запросов». В специальной рубрике журналы отвечали на вопросы утилитарного характера: где купить определенные семена, как избавиться от тараканов, как изготовить дрожжи в домашних условиях, каких кроликов продуктивнее выращивать в суровых сибирских условиях. Традиционными стали практические советы по рациональному ведению земледелия и животноводства, статьи об эффективности использования сельскохозяйственных орудий. Не менее важным было и то, что журналы давали возможность специалистам обмениваться опытом; учили агрономический персонал приемам популяризации научных знаний. Так, журнал «Забайкальский хозяин» не раз писал, что преодолеть недоверие крестьян и к опытным полям, и к самим агрономам можно только если агрономы не будут ждать, «когда какой-нибудь дядя Антип придет к ним на опытно-показательное поле», а сами пойдут к дворохозяевам и станут «закладывать опыты на их полях, в их обычной обстановке», поскольку «только массовые опыты» смогут убедить крестьянство в целесообразности новых агрономических приемов. На страницах журналов нередко критике подвергались и правительственные агрономические мероприятия. Например, такую характеристику дал Д.М.Головачев Забайкальской агрономической организации: «В начале деятельности произошло недопустимое разбрасывание сил и денежных средств по разным мероприятиям, не сообразуясь с их необходимостью. Много начато – мало что доведено до конца» ^[65]. Наконец, существенное значение имело то, что журналы и газеты нередко становились полемической площадкой и давали возможность для публичного обсуждения проблемных вопросов. Так, в 1913 г. на страницах журнала «Забайкальский хозяин» и газеты «Забайкальская новь» развернулся спор о мерах по улучшению пород забайкальских лошадей между ветеринарным врачом С.Соколовым, ветеринарным врачом Лебедевым, агрономом Кабановым и есаулом Я.Лапшаковым.

Журналы в целом быстро реагировали на актуальные нужды. Так, с 1916 г. активизировали пропаганду огородов. Идея была не нова. Еще в 1889 г. газета «Восточное обозрение», отмечая успехи садоводства и огородничества в Минусинском округе Енисейской губернии и в с.Балаганском Иркутской губернии, сетовала, что огородничество в Восточной Сибири «стоит на низшей ступени своего развития», сорта овощей плохого качества, семена не обновляются; у сибирских огородников нет «примеров рационального и производительного огородничества и плодоводства». Газета предлагала при музеях сибирских городов создать специальные комитеты, имеющие право получать семена от Вольного Экономического общества и продавать их местному населению, с обязательством вернуть некоторое количество семян и сообщить о результатах возделывания культур ^[66]. С началом Первой мировой войны стремительное снижение уровня жизни вновь актуализировало тему популяризации огородов. В журналах появилось большое количество практических материалов: публиковались возможные варианты выписки семян, советы по выращиванию овощей. В январе 1917 г. Иркутское СХО получило коммерческое предложение от русско-американского торгового дома «Александр Хинчук и Ко» о посредничестве по продаже в Америку больших партий хмеля. В журнале «Иркутский хозяин» тут же появилась статья А.Ф.Шрейдера «Желательность культуры хмеля в Сибири», в которой автор рассказывал о выгодах хмелеводства и агротехнических приемах выращивания хмеля; приводил в пример опыт Г.Ф.Данчевского, который уже несколько лет выращивал хмель в предместье Иркутска. Особое место в журнальных публикациях уделялось борьбе с болезными скота, описание превентивных и санитарных мер в случае заболевания. Такая информация была крайне актуальной для Восточной Сибири: к примеру, в 1917 г. сибирской язвой было заражено 274 селения Забайкалья ^[67],[68].

В 1914 г. журнал «Забайкальский хозяин» в передовой статье отметил, что два года работы над изданием показали, что «деревня поняла пользу печатного слова» и вполне подготовлена к тому, чтобы при помощи журнала «выяснять и решать вопросы правильной постановки сельского хозяйства» ^[69]. О практической значимости журнала писал в 1914 г. сельский корреспондент пос. Кыринское Вехне-Ульхунской станицы, рассказывая, что в поселке «очень трудно пришлось местным устроителям потребительского общества»: не было «ни руководств, ни устава, ни опытных лиц», зато была «масса противников» в лице местных торговцев, распространяющих компрометирующие слухи, «но вот с приобретением журнала, наконец, приступили к делу»: составили устав, обратились за помощью в Справочно-посредническое бюро СХО и смогли реализовать идею ^[70].

****

Таким образом, работа восточносибирских СХО выглядела явно скромнее, чем СХО Европейской России, что объяснялось отсутствием достаточного количества образованных сотрудников, сложностью применения новых сельскохозяйственных приемов в зонах рискованного земледелия, низким уровней грамотности крестьянского населения. Однако в первом десятилетии XX в. в деятельности СХО наступил период активизации, связанный, в том числе, с изменением отношения правительства и административной власти к их деятельности. СХО использовали современные для того времени формы просветительной работы и каналы трансляции и популяризации сельскохозяйственных знаний: устройство выставок, публичных чтений и лекций, открытие библиотек и рассылку в библиотеки книг и журналов. Пропаганду способов рационального хозяйства и популяризацию знаний вели через специальные газеты и журналы сельскохозяйственной направленности. При этом явно прослеживается стремление публиковать материалы не теоретического, а практического характера, с учетом особенностей региона; привлекать не только специалистов (местных агрономов, ветеринаров), но и сельских корреспондентов. Накануне и в период Первой мировой войны СХО Иркутский губернии и Забайкалья стали активно открывать филиалы в сельских поселениях. Большая заслуга СХО состояла в том, что они создавали атмосферу общественного интереса, расширяли и конкретизировали представления общественности о нуждах сибирской деревни. К началу XX в. рост интереса среди крестьян к теории и практике рационального ведения хозяйства, увеличение спроса на специализированную литературу и периодические издания были связаны как с объективными процессами развития региона, так и стали результатом просветительной работы СХО и других общественных объединений. Особенностью возникновения и деятельности восточносибирских СХО было то, что они появились в регионе, где отсутствовали помещичье землевладение и земства, это обусловило переплетение в их деятельности функций и особенностей деятельности земств, научных организаций, объединений практической направленности.

В заключение стоит отметить, что проблематика сохраняет исследовательский потенциал: в историографии отсутствует комплексное компаративное исследование истории возникновения и деятельности СХО Восточной Сибири (губернских, уездных, сельских); заметно неравномерное освещение в научных публикациях СХО по губерниям (наиболее исследованы Общества Енисейской губернии и Забайкальской области) и по периодам (остается недостаточно исследованным период Первой мировой и Гражданской войн, хотя источники подтверждают, что, несмотря на сложное военное время, деятельность некоторых СХО не прекращалась).