Housing and living conditions of working youth in the plants of Buryat-Mongolian ASSR during the Great Patriotic War

Soboleva Anastasiya Nikolaevna PhD in History Junior Scientific Associate, Institute for Mongolian, Buddhist and Tibetan Studies of the Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences 670047, Russia, respublika Buryatiya, g. Ulan-Ude, ul. Sakh'yanovoi, 6 soboleva03_88@mail.ru Other publications by this author

Введение. По сей день не теряет своей значимости и актуальности история Великой Отечественной войны. Причины и мотивы, сражения и события, военная тактика, факторы высокого патриотического и морально-психологического настроя советского народа – все это изучалось и продолжает изучаться. В то же время, отдельные ее аспекты, особенно на региональном уровне нуждаются в дополнительных исследованиях. Так, например, изучение вклада молодежи в общую Победу СССР над врагом требует современного научного осмысления без идеологических рамок и на основе новых источников. В последнее время отечественная историография уделяет этому вопросу большое внимание [1-4, 6, 8, 9, 17, 19-22, 24, 25, 27, 28], стараясь затрагивать практически все стороны жизни молодежи, а не только ее героические подвиги.

В этой связи интересным и актуальным представляется изучение жилищно-бытовых условий рабочей молодежи на промышленных предприятиях страны, поскольку материальные факторы очень сильно отражаются на работоспособности людей. Цель данной статьи – выявить основные социально-бытовые проблемы рабочей молодежи Бурят-Монгольской АССР в 1941–1945 гг.

Источниковую базу исследования составили материалы из фондов Государственного архива Республики Бурятия, впервые введенные в научный оборот ^[10-16] и другие источники, в которых содержатся ценные фрагменты воспоминаний молодежи тех лет ^{[5, 18, 23, 26]}, что позволяет наиболее полно раскрыть проблемы ее рабочей повседневности в тяжелое военное время.

Основная часть. Великая Отечественная оторвала от мирного труда огромные массы людей. Начавшийся призыв в действующие ряды Красной Армии значительно обострил проблему дефицита кадров, прежде всего, в промышленности, допускать «пробуксовки» которой было категорически нельзя. Основным источником пополнения рабочей силы становилась молодежь в возрасте до 16 лет, а также учащиеся техникумов и студенты вузов, лишенные возможности учиться ввиду острой потребности экономики и армии в людском ресурсе.

В Бурят-Монгольской АССР процесс омоложения рабочего класса происходил особо интенсивно. Удельный вес молодежи на крупных предприятиях республики составлял от 50 до 87% ^{[7, с. 58]}, примерно каждый девятый рабочий был несовершеннолетним.

Важно было быстро подготовить молодежь к квалифицированной работе. Особую роль в этом процессе сыграли школы и училища трудовых резервов, созданные еще накануне войны. В 1941 г. в республике было выпущено 1300 будущих рабочих.

Многим молодым людям приходилось учиться прямо на заводах. Формы обучения были разные: индивидуально-бригадное ученичество, курсы технического минимума, стахановские школы. Вчерашние школьники проходили краткосрочное обучение, которое, как правило, длилось от двух недель до трех месяцев, а затем приступали к тяжелому труду. Чтобы быстрее получить квалификацию и дополнительный паек хлеба, они часто оставались работать в ночь. Многие дети уничтожали свои свидетельства о рождении и приписывали себе несколько лет для возможности работы на предприятиях.

Привлечение огромной массы молодежи на промышленные предприятия вызывало целый ряд проблем, связанных с особенностями ее социализации и адаптации к индустриальному быту и производству. Более половины новых рабочих были выходцами из сельской местности, эвакуированными переселенцами или выпускниками государственных трудовых резервов из разных регионов страны. Так, например, в 1941 г. более 1500 выпускников школ ФЗО из Москвы, Подмосковья, Свердловска, Кирова, Ташкента прибыли по распределению для работы на Улан-Удэнский авиационный завод. Важнейшей социальной проблемой, с которой они сталкивались по приезду в Бурят-Монгольскую АССР, была нехватка жилья.

Как по всей стране, жилищный фонд республики представлял собой засыпные бараки, полуземлянки и деревянные постройки, нуждавшиеся в капитальном ремонте. В условиях острой нехватки жилищных помещений органы местной власти стали временно переселять в сельскую местность часть не занятого на оборонном производстве городского населения, а занятых просили максимально уплотняться. Многие горожане вспоминали: «В домах было очень тесно, потому что практически к каждому селили переселенцев. Спали и на кухне, и в коридорах» ^{[13, д. 1988, л. 17]}. Постепенно становилось ясно, что решить таким образом жилищную проблему невозможно. 13 сентября 1941 г. Совет Народных комиссаров СССР издал постановление «О строительстве жилых помещений для эвакуированного населения», которое узаконило практику массового строительства жилых и коммунально-бытовых помещений упрощенного вида.

На деле тяжелые условия войны, недостаток людского ресурса, стройматериала и транспорта приводили к тому, что сданные в эксплуатацию дома имели много существенных недоработок. В комнатах менее 11 кв. м. проживало по 5–7 чел., у некоторых не было даже собственной койки, и они вынуждены были спать на полу. Весь приличный инвентарь из общежитий был изъят для разворачивающихся эвакогоспиталей республики. Кровати заменялись нарами, матрацы и подушки – мешковинами, набитыми деревянными стружками или соломой. Отсутствовали умывальники, вешалки, столы, табуреты, зачастую не было электричества и воды ^{[14, д. 2014, л. 58]}.

Летом деревянные бараки через щели в стенах и крышах затапливала дождевая вода, а зимой туда попадал снег. Отсутствие регулярной уборки, мусорных ящиков и оборудованных уборных приводило к загрязнению и захламлению комнат мусором и становилось источником инфекционных заболеваний. Проживавшая в бараках молодежь месяцами не имела возможность вымыться. Приходя с работы, из-за дефицита мыла они ложились спать с грязными руками и лицами. Понятно, что в таких антисанитарных условиях появлялись вши, тараканы и клопы, вынуждавшие спать молодых рабочих в коридорах, на лестничных клетках, либо прямо на рабочем месте в цехах.

Тяжелые жилищно-бытовые условия оказывали свое действие и являлись одной из основных причин текучести, нарушения трудовой дисциплины и дезертирства молодых рабочих. В 1943 г. с Улан-Удэнского паровозовагоноремонтного завода сбежало домой 443 молодых рабочих, в 1944 г. – 1325 чел. ^{[15, д. 1090, л. 8]}. Конечно, были среди них и такие, кто не выходил на работу по причине отсутствия обуви и одежды, либо оставался единственным кормильцем и опекуном своих младших братьев и сестер и, не дождавшись помощи, переставал работать, воровал вещи, продукты и хлебные карточки. «Рабочие тащили все, что попадет под руку: инструменты с завода, гвозди, молотки, проволоку и даже дверные ручки от комнат в бараках. Крали хлебные карточки у соседей и более-менее сносные вещи, обменивая их на продукты питания. Бывало, что голодные подростки набрасывались на людей, выходящих из булочной» ^{[11, д. 1825, л. 37]}.

Еще одной острой проблемой, приводившей к дезертирству и текучести кадров, была низкая заработная плата, которой было недостаточно даже на питание в течение месяца. Проведенная городским активом комсомола в 1942 г. проверка заработной платы молодых рабочих на Улан-Удэнском авиазаводе показала, что около 700 из них получали зарплату 130–150 руб., 300 чел. – 70–80 руб., 84 чел. и вовсе остались должны заводу ^{[11, д. 1825, л. 38-39]}.

Питание молодых рабочих был скудным, низкокалорийным и не способствовало насыщению юного организма энергией, необходимой для тяжелой работы продолжительностью по 12–18 часов. «Хлеба по карточкам давали 700 граммов, мы делили его на несколько раз. В обед в столовой обычно получали суп с листами мороженой капусты, 2–3 кусочками картофеля и горсточкой грязной перловки, щи из крапивы, уху из головок сорожки или воблы. Иногда давали затирку, это когда мука разводилась кипяченой водой (у некоторых после нее вздувались животы). После такого обеда выйдешь из столовой и еще больше есть хочется» ^{[23, с. 53]}, – вспоминает ветеран Великой Отечественной войны Мясникова Г. М. В обеденные перерывы создавались огромные очереди за получением обедов, связанные с отсутствием нужного количества посуды. Например, в городской столовой № 3 г. на 80 посадочных мест в наличии имелось 70 стаканов, 57 глубоких тарелок и 36 ложек. Рабочие вынуждены были приносить с собой различные емкости для пищи в виде жестяных и стеклянных банок.

Альтернативными источниками продовольственного обеспечения рабочей молодежи являлись подсобные хозяйства промышленных предприятий, посевная площадь которых в Бурят-Монгольской АССР в годы войны возросла с 1011 до 4883 га, а также городские рынки, где иногда можно было обменять вещи на продукты питания, которые служили дополнением к скудному рациону питания в заводских столовых. В выходной день в летнее время молодые люди занимались сбором съедобных дикоросов: крапивы, лебеды, одуванчиков, щавеля, дикого лука, грибов, лесных ягод и орехов, а зимой отыскивали под снегом вмерзшую в землю гнилую картошку.

Комсомольские органы старались не оставаться безучастными в сложившейся ситуации, поскольку материальные условия напрямую влияли на работоспособность и трудовую отдачу молодежи. Так, Центральным комитетом комсомола в начале 1942 г. были определены основные направления деятельности в сфере жилищно-бытового обустройства, которые касались вопросов налаживания повседневного быта в бараках и общежитиях, улучшения питания в заводских столовых и обеспечения рабочих вещами первой необходимости.

В этой связи республиканские ячейки комсомола приступили к воспитательным беседам с рабочими об элементарных правилах санитарии и гигиены, совершая вечерние обходы по комнатам общежитий. Иногда устраивались соревнования на присвоение звания: «Лучший барак», «Чистая рабочая комната», «Образцовое общежитие». Молодежь старалась вымыть полы, провести побелку в своих комнатах и вынести мусор.

С появлением в 1942 г. почетного звания «стахановец военного времени» на ряде оборонных промышленных предприятий республики расширился перечень предоставляемых льгот и привилегий на дополнительное горячее питание. Так, например, лучшей комсомольско-молодежной бригаде администрация Улан-Удэнского авиазавода ежемесячно выдавала пропуск в столовую с трехразовым питанием. В 1943 г. комсомольцы добились улучшения питания и для обычных рабочих в виде получения двух обеденных карточек.

Помимо стимулирования трудовой деятельности молодых рабочих в виде дополнительного питания, важно было обеспечить их предметами гардероба первой необходимости. Проведенный в сентябре 1942 г. общественный смотр готовности к зиме выявил, что у большинства рабочей молодежи отсутствовали сменная одежда и обувь, а у некоторых не было ни одной пары обуви. Нехватка спецодежды объяснялась условиями военного времени, когда вся промышленность сосредоточила свои усилия на выпуске вооружения, а производство продукции, удовлетворяющей нужды быта, резко сократилось.

В конце 1944 г. для молодых рабочих Паровозовагоноремонтного завода было выделено 300 рабочих костюмов ^{[14, д. 2014, л. 18об]}, в марте 1945 г. поступило еще 144 костюма и 1000 пар белья ^{[12, д. 1983, л. 13]}. «Поступавшие на заводы вещи распределяли по-честному. Начальство никого не выделяло и никому не делало особых поблажек. Нуждались в вещах все и по мере поступления получали их в порядке очереди» ^{[5, с. 3]}, – вспоминает ветеран Великой Отечественной войны Никитин В. Г.

Помимо материальных стимулов для повышения у заводской рабочей молодежи производительности труда широко использовались и способы позитивного психологически-морального воздействия на молодых рабочих.

Действенной формой стимулирования трудовой активности являлась пропагандистская работа, применявшаяся властью еще в мирное время в эпоху первых пятилеток. Несмотря на то, что она отличалась своей заформализованностью, тем не менее, трудно отрицать ее роль в повышении производительности труда. Поэтому на промышленных предприятиях регулярно проводились агитационные кампании по вовлечению молодых людей в различные соцсоревнования.

В феврале 1942 г. в Бурят-Монгольской АССР была создана первая фронтовая комсомольско-молодежная бригада, на 1 января 1945 г. в республике работало уже 348 комсомольско-молодежных бригад, 241 из них присвоено звание фронтовой.

Особое значение для поддержания духа соревнования имела наглядная агитация в виде лозунгов, плакатов, боевых листовок: «Замени мужей, отцов и братьев», «Трудись за себя и за ушедшего на фронт», «Чем крепче тыл, тем крепче фронт», «Работая за двоих и за троих помни, что ты приближаешь победу», «Мсти врагу у станка». При перевыполнении трудовых норм на токарные станки ставили красные флажки, побуждавшие отстававших от графика молодых рабочих к повышению и качеству производительности труда.

Не менее важным моральным стимулом, поднимающим общий дух и настрой, являлось награждение лучших работников и фронтовых бригад почетными грамотами и переходящими красными знаменами. Комсорг первой строительной площадки Паровозовагоноремонтного завода, ветеран Великой Отечественной войны Добрынин А. М. в своих воспоминаниях делился: «Переходящее красное знамя и пропуск в столовую вручались лучшим работникам торжественно и под звуки духового оркестра. В такие моменты каждый хотел быть стахановцем и передовиком производства, и старался потом изо всех сил у станка» ^{[26, с. 67]}.

Выводы. Таким образом, безусловно, нельзя отрицать феномен массового трудового героизма рабочей молодежи в общее дело победы СССР в Великой Отечественной войне. Именно на плечи молодых людей ложились основные тяготы труда в суровых условиях военного времени. Не была исключением и молодежь Бурят-Монгольской АССР. Ее вклад в трудовые свершения по изготовлению необходимой продукции для фронта был весьма заметным и не уступал другим регионам. Вместе с тем, важно отметить, что не все юноши и девушки обладали высокой морально-волевой закалкой, позволяющей быстро преодолеть тяжелые материально-бытовые лишения. По сути, это были вчерашние школьники, поэтому они испытывали огромные трудности с адаптацией к тыловой рабочей повседневности. Бытовая и жилищная неустроенность, тяжесть физического труда, жизнь в условиях нищеты, постоянное чувство голода из-за недостатка питания обостряли и без того существующий морально-психологический дискомфорт. Дополнительным тяжелым фактором служило то, что нужно было в короткие сроки овладеть рабочей специальностью и начать выдавать качественную продукцию. Именно поэтому основной формой попыток улучшения жизненных условий и своеобразным протестом против порядка на промышленных предприятиях становились многочисленные прогулы и бегство. Важнейшей мотивационной основой являлись дополнительные материальные и морально-психологические стимулы, повышавшие шансы молодежи на выживание в условиях военного времени и консолидирующие их усилия на решение общественно-значимых задач.