Educational literature as a source for developing collective memory on Russian history of the late XVIII century

Sosnitskii Dmitrii Aleksandrovich PhD in History Senior Scientific Associate, the Institute of History, Saint Petersburg State University 199034, Russia, Saint Petersburg, g. Saint Petersburg, nab. Universitetskaya, 7-9 yraggan@mail.ru

Вторая половина XVIII в. — значимый период в истории конструирования исторических представлений россиян о прошлом. Резкий рост количества издаваемой печатной продукции, в том числе сочинений по истории России, а также расширение читательской аудитории, ставили перед властью задачи по формированию карты памяти россиян. Один из главных механизмов конструирования исторической памяти — школьное образование. В этой связи изучение процессов формирования учебных планов и программ по истории России, а также содержания учебных пособий как источников массовых исторических представлений представляется чрезвычайно важным.

Различные аспекты изучаемой проблемы неоднократно рассматривались в исследованиях по истории российской общественной мысли второй половины XVIII в. Объемная литература посвящена деятельности Елизаветы Петровны по развитию образовательной системы Российской империи. В контексте нашего исследования, интерес вызывает работа Г. И. Смагиной о проекте развития среднего образования, готовившегося И. И. Шуваловым ^[1]. А. Л. Андреев в своей работе дает характеристику отношения общества к образованию в России в середине XVIII в., демонстрируя как в царствование Елизаветы Петровны меняется само восприятие процесса обучения ^[2]. Масштабная просветительская деятельность Екатерины II неоднократно становилось предметом внимания исследователей [см., напр.: 3]. Выделим лишь некоторые работы, посвященные изучению различных аспектов формирования школьного исторического образования в годы царствования Екатерины Великой. Так, вопросам конструирования национального прошлого в исторических сочинениях Екатерины II посвящен цикл статей С. И. Маловичко [см., напр.: 4, 5 и др.]. Обстоятельный анализ содержания наиболее значимых учебников по истории, использовавшихся в российских школах в конце XVIII — начале XIX вв. представлен в работе И. В. Курукина ^[6]. Задача данного исследования — определить особенности трактовок образов героев и событий отечественной истории в учебных текстах, использовавшихся в начальных и средних учебных заведениях России второй половины XVIII в.

К середине XVIII в. система начального и среднего образования в Российской империи имела несколько хаотичный вид. Разветвленной системы школ (гимназий, начальных училищ) не существовало. В крупных городах были созданы учебные заведения, занимавшиеся профильной подготовкой и одновременно с ней дававшие ученикам общее образование. Эти учебные заведения носили сословный характер и попасть в них могли только дворяне и разночинцы [подр. об этом см.: 7]. Один из значимых деятелей просвещения елизаветинского царствования И. И. Шувалов предлагал создать разветвленную систему среднего образования, которая была бы представлена гимназиями в крупных городах и школами грамотности в небольших населенных пунктах. И. И. Шувалов даже успел сделать запрос в Академию наук и получить заключение относительно содержания школьного курса, однако из-за кончины Елизаветы Петровны этот проект не мог быть осуществлен. В годы царствования Екатерины Великой неоднократно предпринимались попытки создать широкую сеть школ, однако ни «Генеральный план гимназий или государственных училищ» (1764), ни работа «Частной комиссии об училищах и призрения требующих» (1768) не принесли практических результатов. Некоторый сдвиг произошел лишь в 1775 г. после начала работы во всех губерниях Приказов общественного призрения, в обязанности которых входило открытие школ в городах и селах. В результате деятельности этих приказов в целом ряде городов были открыты народные школы. Однако, Екатерина II была не удовлетворена этими полумерами и по ее распоряжению была создана «Комиссия по учреждению училищ» (1782), результатом деятельности которой стал «Устав народным училищам в Российской империи» (1786).

Согласно этому уставу в стране открывались средние учебные заведения двух типов: четырехклассные главные училища в губернских городах и малые, двухклассные, в уездных городах. При этом малые училища могли открываться в качестве дополнительных в губернских городах. Согласно «Уставу народным училищам Российской империи» (1786) изучение истории начиналось только в 3-м классе. Таким образом, в учебный план малых училищ история не входила. В 3-м классе главных училищ изучалась всеобщая история, в 4-м, последнем, классе — российская история ^{[8, с. 6–7, 15]}. Содержание курса российской истории в уставе не раскрывалось и конкретные учебные пособия не указывались, т.к. в это время процесс создания школьного учебника в России еще не был завершен. Созданная в 1782 г. комиссия занималась рассмотрением различных текстов по истории России с точки зрения их использования в качестве учебных пособий в школах. Вероятно, до создания этой комиссии востребованным учебным текстом по российской истории являлось пособие М. В. Ломоносова «Краткий Российский летописец», материал в котором был представлен сжато и распределен по персоналиям. Важно, что вновь создаваемые учебники не должны были противоречить основным положениям «Записок касательно Российской истории» авторства самой Екатерины II, выпущенных в первой половине 1780-х гг. Екатерина II самостоятельно изучала тексты исторических сочинений Ф. И. Янковича де Мириево, И. М. Стриттера (Штриттера), П. Ш. Левека, Н. Г. Леклерка и др., однако особенно пристального внимания императрицы была удостоена именно работа И. М. Стриттера. Несмотря на то, что трехтомный труд И. М. Стриттера в качестве учебного пособия не использовался, в дальнейшем 8 изданий выдержал составленный на его основании учебник Ф. И. Янковича де Мириево «Краткая российская история».

Для того, что проследить основные тенденции в преподавании курса российской истории в России второй половины XVIII в., выделить наиболее значимые объекты памяти и определить потенциальные болевые точки в коллективной памяти учащихся, проанализируем содержание «Краткого российского летописца» М. В. Ломоносова (1760), «Записок касательно Российской истории» Екатерины II (1783) и «Краткой Российской истории» Ф. И. Янковича де Мириево (1799).

В учебном пособии М. В. Ломоносова история России излагается через биографии ее правителей от Рюрика до Петра Великого. М.В. Ломоносов практически всегда, за редкими исключениями, придерживается принципа, согласно которому не критикует правителей. К числу исключений можно отнести характеристику Бориса Годунова: «Шурин Государев Борис Годунов ради великой своей власти, злобы и гордости ненавидим стал большим боярам и народу <…> Годунов все то выведав отвратил от себя падение, и главных своих недругов казнил, а иных сослал в заточение. Царевича Дмитрия Ивановича велел убить злодейским образом на Угличе, и тем пресек мужеское царское поколение <…> Борис Федорович Годунов, дарами, ласкательством, обещаниями и угрозами привел к тому Бояр и народ, что его на царство выбрали, и посадили мимо Федора Никитича <…> По сем Царь Борис стал нарочно принимать клеветников и доносителей на Бояр; а особливо на Романовых. Федора Никитича в ссылке постриг, братей его и сродников в разных заточениях велел уморить» ^{[9, с. 35–37]}. Можно было бы предположить, что такая характеристика дана Борису Годунову М. В. Ломоносовым из-за того, что он не принадлежит ни к одной из правивших династий, являясь в представлении автора незаконным царем, однако Василий Шуйский в «Летописце» представлен вполне нейтрально. Отличие оценки деятельности Бориса Годунова от характеристик других правителей бросается в глаза на фоне того, что даже такая одиозная фигура российской истории как Иван Грозный представлена в тексте позитивно. Про опричнину М. В. Ломоносов и вовсе умалчивает, упоминая лишь что царь «…вышед из младенческого возраста, бояр, кои во время его сугубого сиротства Отечество чрез несколько лет несогласием и прихотьми изнуряли, казнил, и тем заставил прочих почитать себя и слушать» ^{[9, с. 30]}. Историк упоминает лишь про «безмерную запальчивость», которую могла подавлять в царе только его первая жена Анастасия Романова. При этом М. В. Ломоносов акцентирует внимание читателя на достижениях периода правления Ивана IV — войнах с Литвой, Крымским ханством и завоевании Казани.

В «Записках касательно Российской истории», впервые отдельно изданных в 1787 г., Екатерина не довела повествование до позднего средневековья, ограничившись XIII-м столетием. В предисловии к своему труду, императрица четко обозначает цель своей работы — оградить российскую историю от нападок иностранных авторов, которые либо намеренно, либо из-за своего собственного непрофессионализма искажают образы русской истории: «Писатели те хотя сказывают, что имели Российских летописцев и историков пред глазами, но или оных не читали, или язык русский худо знали, или же перо их слепою страстью водимо было» ^{[10, с. 1]}. Под этими писателями подразумеваются, очевидно, прежде всего, П. Ш. Левек и Н. Г. Леклерк, которых Екатерина II в своей переписке с бароном М. Гриммо даже называла «скучными и гнусными скотами» ^{[11, с. 88]}. Однако, столь категоричные оценки связаны не с трактовкой древнего периода русской истории, а с их критикой современного российского общества ^{[6, с. 105]}. С определенной долей скептицизма относясь к историческим трудам М. В. Ломоносова и князя М. М. Щербатова, Екатерина II за основу своей исторической концепции взяла положения «Истории Российской» В. Н. Татищева. Императрица в своем труде ввела следующую периодизацию российской истории, разделив ее на 5 периодов: 1) До 862 г.; 2) С 862 г. до 1224 г.; 3) С 1224 г. до 1462 г.; 4) С 1462 до 1613 г.; 5) С 1613 г. до царствования Екатерины II. Особенностью «Записок» является то, что Екатерина II стремится не критиковать правителей (даже если речь идет о междоусобных войнах) и в положительном ключе трактовать даже негативные последствия их деятельности­­: «Владимир находя по сердцу своему удовольствие в непрерывном милосердии, и распространяя ту добродетель даже до того, что ослабело правосудие и суд по законам, от чего умножились в сие время разбои и грабительства повсюду, так что наконец Митрополит Леонтий с Епископы стали говорить Владимиру о том, что всякая власть от Бога, и он поставлен от Всемогущего Творца ради правосудия, в котором есть главное, злых и роптивых смирить и исправить, а боримым и добрым милость и оборону являть. Владимир слышав то рассуждение, велел по законам деда и отца своего судить» ^{[10, с. 137–138]}. Как уже отмечали исследователи, для Екатерины свойственно свободное обращение с содержанием летописных источников в угоду собственной концепции отечественной истории. Так, например, Аскольд, согласно сочинению императрицы, был не убит Олегом, а просто наказан; Святославу шлет послание Ольга, а не киевляне; летописные названия социальных групп «старцы градские», «дружина» изменены [подр. об этом см.: 12].

Именно периодизация, предложенная Екатериной II, была использована в учебнике Ф. И. Янковича де Мириево, который уже в первой четверти XIX в. стал основным учебным пособием по русской истории и переиздавался 8 раз. В этом учебнике повторяются тиражируемые Екатериной II в ее «Записках» исторические мифы. В частности, Ф. И. Янкович де Мириево пишет: «Во время малолетства Игорева Олег заложил Москву»^{[13, с. 14]}. Вновь очевидно стремление автора избегать негативных высказываний в отношении правителей. Так, например, говоря о смерти князя Игоря, Ф. И. Янкович де Мириево упоминает о том, что его убили древляне, но не раскрывает, что же послужило поводом для убийства. Местом отрицательного консенсуса в учебнике остается Святополк Окаянный, который помимо традиционного обвинения в убийстве Бориса и Глеба объявляется убийцей и древлянского князя Святослава. Любопытно в тексте представлена биография Александра Невского, традиционно значимого места национальной памяти. В учебнике не упоминаются Невская битва и Ледовое побоище, но сделан акцент на религиозной составляющей: «В первый же год восшествия его на великокняжеский престол присылал к нему Иннокентий IV Папа Римский двух Кардиналов с предложением о принятии Римского исповедания: но они возвратились в Рим без всякого успеха… <…> В честь сего Великого Князя и Угодника Божия Петр I соорудил монастырь на берегах Невы» ^{[13, с. 70–72]}. Любопытно, что в характеристике Ивана Грозного Ф. И. Янкович де Мириево совпадает с оценками М. В. Ломоносова. На страницах «Краткой Российской истории» Иван IV предстает правителем, главным достижением которого стало просвещение и благоденствие народа, а прозвание «Грозный» объясняется его строгостью и вспыльчивостью. Ф. И. Янкович де Мириево пишет о том, что царствование Ивана IV было наполнено событиями «содействовавшими весьма много к последовавшему умножению могущества России»^{[13, с. 127]}. В отличие от М. В. Ломоносова, Ф. И. Янкович де Мириево совершенно не критикует Бориса Годунова. Напротив, он подчеркивает, что этот царь проводил грамотную внутреннюю и внешнюю политику, а все неудачи его царствования связаны с природными катаклизмами, вызвавшими сильнейший голод, и Григорием Отрепьевым, сумевшим обмануть народ. Кроме того, в тексте имеются и фактические ошибки или неточности. Так, например, князь Святополк Изяславич назван Святополком Святославичем, а «Русская правда» — «Правдой славян».

Подводя итоги данному обзору, отметим, что вторая половина XVIII в. это время, когда учебная литература по отечественной истории, предназначенная для широкой аудитории, только формировалась. Немногочисленные учебники не были приспособлены к нуждам разрастающейся сети начальных и средних учебных заведений. Предпринятые в годы правления Екатерины II усилия по созданию учебника отечественной истории привели к появлению «Краткой Российской истории» Ф. И. Янковича де Мириево, основанной на трудах И. М. Стриттера и подвергшейся сильному влиянию «Записок касательно Российской истории» авторства самой императрицы. Для этого текста, как и для более раннего «Краткого Российского летописца» М. В. Ломоносова характерно изложение хода отечественной истории посредством биографий ее правителей. При этом, очевидно стремление авторов избежать неоднозначных трактовок и критики власти, создать у учащихся консенсусный, бесконфликтный образ прошлого. В это время еще не был создан пантеон «главных» героев и наиболее значимых событий отечественной истории, что непосредственно сказалось на содержании учебников. В текстах упоминались герои и события, которые впоследствии были вытеснены со страниц учебников и остались вне схемы отечественной истории. Однако, несмотря на это, нельзя не согласиться с тем, что школьные учебники второй половины XVIII в. оказали значительное влияние на содержание школьного исторического образования и конструирование массовых представлений о прошлом в России XIX — начала XX вв.