Borderline states of economy of the territory: “fine edge” or “void” in between security and danger

Возникновение отношений между группами экономических субъектов обусловлено необходимостью удовлетворения их собственных потребностей, которые, как правило, разнятся в силу несоответствия публичных и частных интересов, что в отдельных случаях может служить причиной дестабилизации состояния как конкретного экономического агента, так и их совокупности. Достижение баланса между нуждами личности, общества, государства является гарантией их безопасности, выступающей основополагающим параметром функционирования макро- и микроэкономических единиц. Категория «безопасность» содержательно не статична: изменчив и объект защиты – изначально он воспринимался как защищенность от опасности конкретного индивида, со временем стал ключевой характеристикой любой социально-экономической системы; непостоянны и факторы, негативно воздействующие на него. Ввиду расширения перечня объектов защиты на первый план выходит обеспечение паритета их интересов и приоритетов, его отсутствие, предопределенное суждением о малозначительности нужд конкретного индивида, предприятия в масштабах общества и государства, которое подкрепляется игнорированием необходимости создания среды равного доступа к базовым экономическим благам, выступает предпосылкой зарождения пограничных состояний национальной экономики с точки зрения сохранения ее способности к развитию при параллельном влиянии внутренних и внешних угроз – условно безопасного, псевдобезопасного, переходящих в опасное при отказе от принятия защитно-восстановительных мер. Подтверждением того, что пограничные состояния затронули реальный сектор экономики, может служить диспропорциональность ряда макро- и микроэкономических показателей – к примеру, при увеличении объема валового внутреннего продукта наблюдается снижение реальных доходов населения страны, при положительном сальдо бюджета отмечается усиление налогового бремени, при росте смертности фиксируется сокращение расходов на здравоохранение, при нарастающей потребности в высококвалифицированных специалистах ограничиваются финансовые потоки в образование.

Названные состояния, будучи обратимыми, находятся в тесной взаимосвязи, смена одного другим в прямом и обратном направлениях сопряжена, в первом случае, с пренебрежением индивидуальными нуждами отдельных групп экономических агентов, во втором – с обеспечением их равенства в процессе удовлетворения потребностей. Вследствие этого особую актуальность приобретает разграничение упомянутых состояний, в том числе посредством декомпозиции выделенных терминов с опорой на исследование подходов к толкованию дефиниции «экономическая безопасность».

Вопросам защищенности экономических субъектов от угроз посвящено множество научных трудов, ряд из них раскрывает содержание категории «экономическая безопасность», обособляя ее характерные черты. Как подмечают В. И. Авдийский и В. М. Безденежных, существует два основных концептуальных подхода к определению термина «экономическая безопасность»: согласно одному из них ее содержание не ставится «в зависимость от объекта» защиты, другой же, наоборот, связывает ее смысл «с принадлежностью объекта к соответствующему уровню» ^{[1, с. 4]}. При этом внимание в большинстве случаев обращено к общественно-территориальным образованиям ввиду их организационно-правового статуса ^{[17, с. 21]}, закрепляющего за ними функции, реализация которых связана с упорядочиванием процессов жизнедеятельности всего разнообразия микроэкономических субъектов. Подтверждением сказанного служит критический анализ легальной формулировки данного термина, приведенный в публикации С. С. Гороховой, которая отмечает, что интересы и приоритеты личности и общества отошли на второй план и более не являются «мерилом экономической безопасности» ^{[5, с. 4]}, а во главу угла ставится «состояние защищенности национальной экономики». Впрочем, важно помнить, «национальная экономика» по своей сути не изолирована от массы экономических субъектов, а находится в тесной взаимосвязи с ними, при этом их поведение направлено на удовлетворение собственных потребностей, что не только оказывает на нее влияние, но и предрасполагает к корректировке общего курса развития. Игнорирование индивидуальных нужд хозяйствующих субъектов и домохозяйств в угоду национальным интересам и приоритетам ставит под сомнение назначение государства и его институтов, призванных гарантировать им охрану от угроз различной природы. Кроме того, недовольство индивидов уровнем и качеством жизни ведет к подрыву устоявшихся экономических отношений, нарушению воспроизводственного цикла, материальным потерям в том или ином объеме у каждой группы экономических агентов, включая само государство. Несомненно, что очевидного интереса заслуживает толкование экономической безопасности в разрезе общественно-территориальных образований, предметы ведения которых нацелены на создание комфортной среды для экономических агентов микроуровня, но не в отрыве от потребностей личности, общества. Однако, рассматривая одинаковый объект защиты, исследователи по-разному видят критерии достижения его экономически безопасного состояния. Так, ряд авторов при разъяснении названной категории делают акцент на некотором «состоянии» (Л. И. Абалкин, В. К. Сенчагов, В. Л. Тамбовцев, В. Паньков, Н. С. Безуглая, Н. П. Купрещенко, Л. Э. Гаджиева и другие) ^{[23, с. 218-219; 7, с. 67-68]}. Ему свойственны черты, посредством которых достигаются разнообразные целевые установки – прогрессивное развитие, экономическая самостоятельность, устойчивость к воздействию негативных активностей, удовлетворенность нужд. Е. В. Медведев в своей публикации пошел от обратного, затронув такую категорию, как «опасность» ^{[16, с. 65-66]}. Под ней он аналогично понимает «состояние», пусть и противоположное безопасному, в рамках которого не только проистекают реальные разрушительные, вредоносные процессы для личности, общества, государства, но и формируются условия, обстоятельства, провоцирующие их зарождение и распространение. Но другие ученые говорят о статичности подобного убеждения – толкование «экономической безопасности» через «состояние» ^{[10, с. 208]}, подразумевая его несовместимость с присущей любому экономическому субъекту изменчивостью, которая вызвана как внутренними трансформациями ввиду смены собственных интересов и приоритетов, так и внешними факторами – у окружения по аналогии со временем появляются новые цели, что влияет на его поведение. По этой причине Е. В. Прудиус рекомендует воспринимать экономическую безопасность как динамическую категорию в силу того, что подходы к ее обеспечению изменчивы и определяются реакцией социально-экономической системы на внешние и внутренние угрозы, то есть это не просто ее свойство, а волатильный параметр, формирующийся и трансформирующийся в результате взаимодействия с окружающей средой ^{[21, с. 67]}. Следовательно, «состояние» экономических единиц – величина непостоянная, отслеживание ее динамики необходимо отнести к первоочередной задаче субъекта защиты, поскольку применяемые им меры по обеспечению экономической безопасности не должны идти вразрез с положением объектов защиты, усугубляя его. Таким образом, «состояние» не ограничено конкретным моментом, а представляет собой вневременную характеристику, которая перестраивается с учетом потребностей макро- и микроэкономических субъектов.

Во многих работах упор сделан на «защищенность». К примеру, П. И. Иванов и А. В. Кондратьев в своей трактовке упомянутой дефиниции указывают на приоритетность защиты от факторов-угроз базовых экономических интересов, сопряженных с созданием благоприятных условий для самодостаточного функционирования экономических агентов ^{[9, с. 4]}. Схожей позиции придерживается В. А. Савин ^{[25, с. 47]}, Д. В. Гордиенко ^{[6, с. 35]}. С. Е. Пролетенкова, Б. А. Быков предлагают отказаться от отождествления экономической безопасности с защищенностью от множества угроз, круг которых невозможно определить в силу непостоянства интересов и приоритетов различных экономических субъектов. По их мнению, для социально-экономической системы важна стабильность функционирования при параллельном удержании основных угроз на приемлемом уровне ^{[20, с. 37]}. Однако в действительности недопустимость преодоления негативными активностями установленной «планки» представляет обеспечение защиты экономических агентов от их неблагоприятного воздействия. Кроме того, вызывает сомнение и возможность определения «приемлемого уровня», на котором необходимо сдерживать деструктивные факторы, ведь для макро- и микроэкономических субъектов он может быть отличен, приводя к псевдобезопасному состоянию отдельных элементов социально-экономической системы. Например, для соблюдения «бюджетного правила» федеральные финансовые органы могут влиять на курс национальной денежной единицы посредством валютных интервенций, снижая его, что ведет к увеличению в рублевом эквиваленте бюджетных доходов от экспорта, однако падение покупательной способности рубля из-за девальвации обуславливает сокращение объемов потребления домохозяйств, в целом ухудшая их уровень и качество жизни. В связи с этим целесообразно акцентировать внимание на реальных угрозах, в первую очередь нивелируя их очевидное отрицательное действие, во вторую – предупреждая их перерождение из потенциальных.

Некоторые исследователи обращают свой взгляд на совокупность критериев, лежащих в основе обеспечения экономической безопасности. А. В. Корепина относит к ним «рост» и «развитие» национальной экономики ^{[11, с. 987]}. Но не всегда упомянутые параметры – гарантия защищенности от негативных активностей. К тому же у разных групп экономических субъектов «рост» и «развитие» проявляются неодинаково. Уровень и качество жизни населения в ряде случаев не находятся в позитивной взаимосвязи с макроэкономическим ростом. В частности, механизация и автоматизация процесса изготовления товаров, работ, услуг ведет к оптимизации использования трудовых ресурсов при параллельном снижении издержек на оплату труда, что вызывает повышение доходов производителя, но при этом оставшиеся без работы сотрудники теряют способность к удовлетворению своих потребностей. Ввиду этого интенсификация производства, по сути, благоприятно отражающаяся на одном экономическом агенте, повышая его конкурентоспособность, содействуя максимизации прибыли, отрицательно сказывается на другом. Однако общепризнано, что интенсивный тип экономического роста предпочтителен для отраслей национального хозяйства.

И. В. Фирсов выделяет два ведущих начала экономической безопасности: первое – «степень реализации стратегических национальных приоритетов», второе – «эффективность функционирования системы ее обеспечения» ^{[28, с. 3]}. И если под «эффективностью …» он понимает, как таковое достижение целей, поставленных перед системой обеспечения экономической безопасности, то относительно «степени …» детализация отсутствует. В этой связи важно уяснить: с одной стороны, основана ли установка приоритетов на сочетании нужд каждой из групп экономических субъектов или паритет между ними не предусмотрен, с другой – что подразумевается под «степенью реализации» – полная, частичная, со смещением в пользу государства без учета интересов личности, поскольку сбалансированность публичных и частных потребностей препятствует развитию пограничных состояний у экономических единиц – условно безопасного, псевдобезопасного.

В. М. Алиев и Н. Н. Соловых считают, что экономическая безопасность ориентирована «на обеспечение стабильного развития общества и государства» ^{[2, с. 48]}. Но объединение «стабильного» и «развития» диссонансно по содержанию, так как одно связано с постоянством, а другое – с изменчивостью. Кроме того, в данной трактовке личность как объект защиты не упомянута, то есть интересы индивида малозначительны, что вполне может стать источником зарождения деструктивных явлений, изначально охватывающих микроуровень – снижение индивидуального благосостояния, усиление социальной напряженности, отрицательная динамика естественного движения населения, падение покупательского спроса, сокращение объемов производства, рост числа убыточных предприятий, постепенно переходящих на макроуровень, со временем распространяясь на все сферы жизнедеятельности государства и общества.

О. Н. Жильцова, рассуждая о безопасности экономики государства, уделяет внимание ее устойчивости, достижение которой базируется на построении производящего в достаточном количестве различные блага, технологически развитого, конкурентоспособного национального хозяйства, обеспечивающего «концентрацию ресурсов для защиты от внешнего давления, включая военную агрессию» ^{[8, с.13]}. Однако опрометчиво выглядит возведение в статус наиболее опасных исключительно внешних факторов. Нередко причиной дестабилизации становятся внутренние противоречия экономического развития, обусловленные несоответствием интересов и приоритетов макро- и микроэкономических субъектов.

Раскрытие термина через призму перспектив представлено в работе В. В. Ворожихина, который говорит о необходимости видоизменить конструкцию определения экономической безопасности с учетом ориентиров будущего развития государства ^{[3, с. 5]}. Но стоит заметить, что фундаментом грядущих изменений является имеющийся потенциал, поэтому любые реформы, реализуемые в противовес сложившемуся уровню развитости социально-экономической системы, безнадежны, а объекты защиты подвержены перегрузке, так как перестройка проводится без учета их запаса прочности. В связи с этим примечательно мнение А. И. Селиванова и Д. В. Трошина, отражающее смещение упора с «эфемерной» охраны от угроз, как правило, неконкретизированной в разрезе объектов защиты, на их внутренние резервы, предопределяющие уязвимость или неуязвимость перед лицом негативных активностей ^{[26, с. 4-5]}.

Также В. В. Ворожихин предлагает использовать универсальное определение термина «экономическая безопасность», обращая его содержание на все группы экономических агентов. При этом в основу формулировки положены «экономические условия», способствующие достижению «благоприятного будущего … вне зависимости от возможных изменений внешней и внутренней ситуации» ^{[4, с. 10]}. Процитированная трактовка совмещает положения предыдущих его исследований о значимости перспективного подхода при обеспечении экономической безопасности. Однако если в текущий момент времени состояние экономических субъектов неудовлетворительно, то оно требует безотлагательной корректировки для недопущения необратимой деструкции. Развивая представленную мысль, стоит обратиться к приведенному ранее А. И. Татаркиным и А. А. Куклиным толкованию экономической безопасности, основанному на ее комплексности, в котором отмечена важность и удовлетворения потребностей в текущем моменте, и забота о недопущении обременения будущих поколений «решением социально-экономических проблем предков» ^{[27, с. 36]}.

Таким образом, экономическая безопасность – сложнокомпонентное явление, характеризующееся разнородным субъектно-объектным составом, изменчивостью внутренней и внешней среды, «плавающим» набором критериев, определяющих цели и задачи ее обеспечения (рисунок 1).

Структурные элементы категории «экономическая безопасность»

Анализ разнообразия подходов к раскрытию внутреннего содержания разбираемого термина позволил обособить следующие основополагающие черты экономически безопасного состояния, наличие которых важно для каждой из групп экономических субъектов: динамичность, устойчивость, защищенность. Перечисленные параметры находятся во взаимосвязи друг с другом. Так, динамичность предполагает способность экономического агента изменяться в позитивном ключе, то есть развиваться, наращивая собственный потенциал. Устойчивость сопряжена с реализацией планов по экономическому развитию в условиях трансформации внутренней и внешней среды, она ориентирована на выработку иммунитета у макро- и микросубъектов к негативным активностям. Защищенность проявляется через осуществление предупредительно-восстановительных процедур, сочетающих в себе регулярный мониторинг угроз, при невозможности уклонения своевременное их предотвращение, а также реабилитацию экономических агентов, не нарушающих в то же время процесс удовлетворения потребностей личности, общества, государства. Стоит еще раз упомянуть, что «состояние» не моментный, а вневременной параметр, которому свойственна вариативность, обусловленная необходимостью адаптироваться к разнохарактерным преобразованиям. Ввиду этого достижение экономической безопасности не должно являться конечной целью, на первый план выходит ее беспрерывное обеспечение, поскольку при отхождении от заданного курса возможно развитие пограничных состояний национальной экономики – условно безопасного, псевдобезопасного.

Исследование выделенных пограничных состояний в недостаточной мере реализовано в экономической науке. Долгое время такая категория, как «экономическая псевдобезопасность», не упоминалась в трудах, посвященных вопросам обеспечения защищенности экономических субъектов от негативных активностей. П. С. Моисеев в своей статье один из первых упоминает состояние псевдобезопасности территории, разграничивая уровни экономической безопасности агропромышленных регионов ^{[18, с. 76, 78]}. Однако в ней не определено содержание термина «псевдобезопасность», не приведены критерии разграничения безопасного, условно безопасного, псевдобезопасного и опасного состояний экономики территории.

Позднее термин «псевдобезопасность» А. А. Корякиным использован в контексте личной безопасности, также автор говорит об антибезопасности и контрбезопасности, как не проводя детального разделения дефиниций, так и не устанавливая между ними взаимосвязи ^{[12, с. 19]}.

Первые масштабные результаты научных изысканий в области псевдобезопасности были опубликованы Н. Л. Никулиной и А. А. Куклиным в 2017 г. ^[30]. В данной статье предпринята попытка установить связь между понятиями «экономическая безопасность» и «псевдобезопасность». В дальнейшем положения, обособленные в статье, были уточнены в монографии авторского коллектива с их участием, включающей самостоятельный параграф, посвященный толкованию сущности экономической псевдобезопасности ^{[29, с. 16-27]}. Стоит заметить, что авторы параграфа 1.2 монографии рассмотрели экономическую псевдобезопасность через призму экономических ресурсов – труд, капитал, земля, технологии. Обозначенный подход отличается целесообразностью, поскольку именно ресурсный потенциал используется для создания разнообразных благ, удовлетворяющих как производственные, так потребительские нужды. Но при этом указанная разработка не устанавливает прямой взаимосвязи между состоянием экономической псевдобезопасности и индивидуальными особенностями территориальных образований. Кроме того, в монографии отсутствует обособление критериев разграничения понятий «безопасность», «псевдобезопасность», «опасность».

В 2018 г. появилось определение «псевдобезопасности» в контексте региональной системы ^{[13, с. 1146]}. Однако и эта трактовка формирует исключительно общее представление о псевдобезопасности.

За 2019-2020 гг. опубликовано несколько изысканий, затрагивающих вопросы проявления «псевдобезопасности» в различных сферах жизнедеятельности: в разрезе уровня и качества жизни индивида ^{[19, с. 84-85]}; с точки зрения энергетической безопасности ^{[22, с. 620]}; как составная часть продовольственной безопасности ^{[15, с. 61]}; с позиции финансовой системы ^{[24, с. 503]}. Но непосредственно формулировка названной дефиниции представлена только в работе А. А. Куклина, Н. В. Кривенко, Л. А. Кривенцовой, которые толкуют ее следующим образом: «такое состояние социально-экономической системы, при котором она может потерять возможность к устойчивому развитию, хотя и принятые показатели текущей экономической безопасности могут и не в полной мере сигнализировать о предстоящей угрозе» ^{[14, с. 167]}. При этом декомпозиция данного термина в перечисленных трудах отсутствует.

Таким образом, уместность исследования пограничных состояний национальной экономики очевидна, поскольку при несвоевременном распознавании они являются «трамплином», ускоряющим переход от безопасности к опасности. Важно отметить, что подобные состояния присущи любому экономическому субъекту. Однако в первую очередь категорию «псевдобезопасность» стоит рассматривать в контексте функционирования публично-правовых образований, а именно государства, поскольку оно, обладая регулятивно-контрольными полномочиями, при помощи соответствующих органов и институтов воздействует своими решениями на процессы жизнедеятельности конкретных организаций и физических лиц. Заданный им вектор развития национальной экономики предопределяет неизбежность приспосабливания остальных субъектов мезо- и микроуровней к изменениям, что не всегда согласуется с их внутренним потенциалом, а следовательно, создаются социально-экономические условия, неадаптивность к которым обуславливает снижение степени защищенности указанных экономических агентов. Подобные преобразования, с одной стороны, реализуемые без учета индивидуальных потребностей, с другой – не включающие в себя комплекс поддерживающих мероприятий, выступают в качестве причины зарождения пограничных состояний. Стоит заметить, что структурные единицы реального сектора экономики, рассматриваемые как отдельно, так и в совокупности, находясь в безопасности, за короткий промежуток времени при отсутствии катаклизмов не могут оказаться в опасности в силу инертности экономических законов, на которых базируется разнообразие хозяйственных отношений. Деструктивные явления в большинстве случаев захватывают ограниченное число экономических агентов, но при недостаточности восстановительных процедур поэтапно распространяются и на других, увеличивая масштабы поражения. Поэтому пограничные состояния экономики и причины, их вызывающие, заслуживают особого внимания с позиции недопустимости экспансии негативных активностей на экономические агрегаты. Факторы, вызывающие возникновение условно безопасного и псевдобезопасного состояний экономики территории, различны. К ним возможно отнести:

- дисбаланс публичных и частных интересов и приоритетов, приводящий к диспаритету при удовлетворении потребностей – акцент на нуждах государства и общества, а не личности. Однако, памятуя о «пирамиде потребностей индивида», для человека изначально важны частные блага, необходимость их потребления обусловлена первоначально физиологией, а затем общественные, обеспечение которыми является одной из функций общественно-территориальных образований;

- умышленное игнорирование субъектом защиты очевидной диспропорциональности социально-экономических индикаторов, определяющих уровень самодостаточности любой из групп экономических агентов мезо- и микроуровней, в силу приоритетности для него обеспечения исключительно соответствия макроэкономических показателей норме. Для домохозяйств к коэффициентам, свидетельствующим об ухудшении благосостояния, например, стоит отнести: несоответствие скорости изменения доходов относительно расходов, в пользу последних; падение реальных доходов; рост задолженности перед кредитными организациями; снижение числа социально значимых учреждений при сохраняющейся или увеличивающей численности населения. Для организаций – рост доли убыточных предприятий, усиление налоговой нагрузки, сокращение предпринимательской, инвестиционной, инновационной активности предприятий. Для регионов (муниципальных образований) – дефицитность бюджетов, увеличение зависимости от межбюджетных трансфертов, массовое банкротство предприятий, отток населения;

- несоответствие «стартового» потенциала экономического субъекта обновленным условиям ведения хозяйственной деятельности, провоцирующее его неспособность адаптироваться к нововведениям, ведущую не только к каким-либо материальным и нематериальным потерям, но и истощению в целом. При отсутствии подготовительных мероприятий, реализация которых возложена на субъект защиты – государство, отдельные экономические агенты теряют приемлемый уровень собственной жизнеспособности, что со временем приобретает массовый характер в силу наличия взаимосвязи и взаимозависимости между ними, снижая самодостаточность совокупности экономических институтов.

Каждый из перечисленных факторов может провоцировать псевдобезопасное состояние социально-экономической системы и ее структурных единиц, которому присущи псевдодинамичность, псевдоустойчивость, псевдозащищенность. Псевдобезопасность представляет, по сути, ложное ощущение безопасности, сопровождающееся стандартным ходом процессов жизнедеятельности только у части экономических агентов при параллельном атипичном функционировании остальных, при этом наблюдается соответствие макро- и микроэкономических показателей норме у одних при отклонении от нее у других (рисунок 2). В свою очередь под псевдодинамичностью стоит понимать преобладание в течение длительного времени отрицательных изменений жизненно важных параметров экономических субъектов, как правило, проявляющихся в усилении диспропорций между взаимосвязанными индикаторами. Так, рост номинальных доходов использовать как ключевой аргумент повышения уровня жизни населения некорректно, поскольку не учитывается их реальная величина, посредством которой можно судить о возможности домохозяйства полностью или частично удовлетворить потребности в экономических благах. К тому же доходы следует рассматривать в связке с расходами, поскольку чем больше средств остается в распоряжении индивида после удовлетворения собственных нужд, тем более выражена способность к накоплению, что является одним из важных параметров личного благосостояния. Однако даже если расходы меньше чем доходы, стоит оценить темп изменения данных показателей, поскольку ускоряющийся прирост первых свидетельствует о снижении объема «свободных» денег.

Декомпозиция дефиниции «экономическая псевдобезопасность»

Вместе с тем стоит отметить важность приумножения степени благополучия населения, так как ее негативные колебания ведут к сокращению потребления – снижению спроса, а следовательно, падению объемов производства, убыточности предприятий, что в совокупности может явиться причиной дестабилизации национальной экономики. Псевдодинамичность функционирования хозяйствующих субъектов связана с отрицательными сдвигами в достижении целей – систематическим падением чистой прибыли, прогрессирующим несоответствием количества и качества ресурсов производственным нуждам, растущим преобладанием среди инструментов государственного регулирования национальной экономики дестимулирующих мер. Для общественно-территориального образования псевдодинамичность сопровождается интенсификацией дискомфортности внутренней среды экономических субъектов, расположенных в его пределах.

Псевдодинамичность тесно переплетена с псевдоустойчивостью, поскольку регресс, через который проявляется первая упомянутая черта псевдобезопасности, представляет собой противоположное состояние развитию, что противоречит сформулированному ранее содержанию «устойчивости». При этом псевдодинамичность как характеристика экономического агента возникает в условиях общего постоянства его внутренней и внешней среды – отсутствие стимулов необходимости качественно-количественного преобразования, а псевдоустойчивость связана с невозможностью сохранения и приумножения достигнутых параметров экономического развития при изменении внутренних и внешних ориентиров, приоритетов – регресс, предопределенный неадаптивностью. В целом же псевдодинамичность и псевдоустойчивость определяются посредством отслеживания значений социально-экономических показателей на конкретный момент времени и в динамике: положительные значения моментных рядов динамики при параллельном смешанном (значительные колебания) либо отрицательном изменении интервальных рядов динамики свидетельствуют о понижении жизнеспособности экономических субъектов.

Псевдозащищенность находит выражение в неспособности субъекта защиты обеспечить одной или нескольким группам экономических единиц поддержку в борьбе с угрозами, при этом гарантируя удовлетворение их потребностей без нанесения ущерба какому-либо. Причиной, ее обуславливающей, может стать игнорирование отличительных особенностей структурных элементов социально-экономической системы при формировании механизма обеспечения экономической безопасности, что ведет к дефектам ранжирования негативных активностей, а следовательно, к нарушению очередности борьбе с ними, выражающемуся в изначальном противодействии малозначительным, затем значимым деструктивным факторам, а не наоборот.

В целом стоит заметить, что между пограничными состояниями национальной экономики и массовым ослаблением внутреннего потенциала экономических субъектов существует как прямая, так и обратная связь. Экономическая псевдобезопасность отражается на их способности качественно развиваться, приспосабливаться к преобразованиям, противостоять угрозам.

По результатам исследования можно сформулировать ряд выводов:

- неиллюзорность пограничных состояний национальной экономики подтверждается противоречивостью интересов и приоритетов различных групп экономических субъектов – столкновением частных и публичных потребностей;

- термин «экономическая псевдобезопасность» не нашел должного отражения в доктрине, ввиду это проведенный анализ категории «экономическая безопасность» позволил сформулировать черты, свойственные обозначенному пограничному состоянию – псевдодинамичность, псевдоустойчивость, псевдозащищенность;

- раскрыта декомпозиция дефиниции «экономическая псевдобезопасность», каждый из ее структурных элементов объяснен.

В целом полученные результаты ориентированы на расширение положений экономической науки за счет детализации внутреннего содержания термина «экономическая псевдобезопасность».