Humanistic expertise and popularization of scientific knowledge

Maslanov Evgeniy Valerevich PhD in Philosophy Scientific Associate, the sector of Social Epistemology, Institute of Philosophy of the Russian Academy of Sciences 109240, Russia, g. Moscow, ul. Goncharnaya, 12, str. 1 evgenmas@rambler.ru Other publications by this author

В современном обществе научное знание играет особую роль. Оно используется при создании новых технологических решений, в процессе проектирования социальных изменений и стратегий улучшения человека. Наука проникает во все сферы жизни общества, готова распространить на них свои стандарты рациональности и контроля над поведением. В результате особую роль начинают играть процедуры оценки возможности и целесообразности применения и использования научных знаний. Хорошо известно, что сконструированные на основе научных представлений социальные реформы не всегда оказываются успешными и достигают заявленных целей ^[1,2]. Результаты научных исследований, воплощенные в технологические и социотехнологические решения, оказывают влияние не только на экономику, но и на жизнь простых людей. Поэтому особую актуальность приобретает конструирование различных систем оценки эффективности и успешности внедрения в повседневную жизнь людей результатов научных исследований и разработки новых технологических решений. Подобные системы оценки должны учитывать интересы не только ученых, государства или корпораций, но и не связанных с наукой граждан, непрофессионалов.

Одна из стратегий учета интересов непрофессионалов в процессе внедрения инноваций была предложена Б.Г. Юдиным. Он отмечал, что происходит постепенное развитие этической экспертизы и ее переход в комплексную гуманитарную экспертизу. Первоначально этическая экспертиза появилась для решения вопросов в области биомедицинских исследований, в которых в качестве испытуемых принимали участие люди или животные. Для этого типа экспертизы принципиально важно ответить на вопрос о том, «с каким риском для испытуемых может быть связано их участие в исследовании и оправдан ли этот риск значимостью тех новых научных знаний, ради которых предпринимается исследование» ^{[3, с. 126]}. Во многом она сосредоточена вокруг вопросов об оправданности рисков, принимаемых на себя пациентами, и о том понимают ли они эти риски. В процессе развития практик этической экспертизы становилось все более очевидным, что в ней должны принимать участие не только профессиональные медики, но и участники медицинских исследований, которые «должны представлять интересы не науки и не исследователей, а именно тех, кто участвует в исследовании в качестве испытуемых» ^{[3, с. 127]}. Участие непрофессионалов предполагает, что оцениваемые исследования стоит объяснять так, что бы они были понятны неискушенному участнику экспертизы. Но этическая экспертиза – это один из видов гуманитарной экспертизы, которая «предназначена не для того, чтобы решать что-то за человека, а для того чтобы человек сам, и притом осознанно, мог участвовать в принятии затрагивающего его решения» ^{[4, с. 190]}. Гуманитарная экспертиза предполагает возможность оценки любых инноваций со стороны не только специалистов в отдельных исследовательских областях, но и непрофессионалов в этих областях, граждан, которых могут затронуть эти инновации. Они могут принимать активное участие в дискуссиях посвященных внедрению новых технологий или социальных изменений, ведь всё это затрагивает их жизнь. Именно в процессе гуманитарной экспертизы, в которой участвуют и представители различных научных дисциплин и непрофессионалы, может быть выработан комплексный взгляд на инновации и возможные позитивные, а что наиболее важно, и негативные последствия их внедрения.

Участие непрофессионалов как препятствие для гуманитарной экспертизы

При оценке технологических и социотехнологических инноваций в процессе гуманитарной экспертиза в ней должны принимать участие как специалисты в области различных естественнонаучных дисциплин, гуманитарного знания, так и граждане, не обладающие специальными познаниями в этих областях, обыватели. Но именно этот факт – вовлеченность в гуманитарную экспертизу непрофессионалов – и делает реализацию подобных проектов достаточно сложной задачей. Современная научная и технологическая деятельность – это высокоспециализированные области деятельности, в которых даже специалисты из смежных научных и научно-технических областей не всегда понимают друг друга. Хорошо известно, что популярные изложения современных научных теорий служат не только для рассказа непрофессионалам о современных достижениях науки, но и для прояснения современных научных представлений представителям других наук. Б. Грин, один из авторов теории струн, отмечет, что его научно-популярные книги будут интересны не только читателям, слабо знакомым с современной наукой. Они предназначены и для тех, кто занимается исследованиями в смежных научных областях, «что касается моих коллег, работающих в других научных дисциплинах, – пишет он в своей книге «Элегантная вселенная», – я надеюсь, что эта книга даст им правдивое и взвешенное объяснение того, почему специалисты по теории струн испытывают такой энтузиазм в отношении прогресса в поиске окончательной теории мироздания» ^{[5, с.8-9.]} Конечно же, для его коллег из других научных дисциплин часть информации уже будет хорошо известна, но вот некоторые аспекты теории струн, с которыми они мало знакомы, и для них будут в диковинку. Именно благодаря подобным научно-популярным текстам ученые могут познакомиться с достижениями в различных областях научного знания. Но для обывателей быстрое освоение научного языка и терминологии может стать достаточно сложной задачей, а популярные изложения результатов научных исследований не всегда могут поспособствовать ее решению. При этом участие в гуманитарной экспертизе требует от обывателя оценки деятельности ученых, однако, не понимая научную терминологию, он не сможет по достоинству оценить и понять их аргументы.

В рамках научного знания на проблему несоизмеримости языков различных групп ученых, которые придерживаются разных парадигм, обратил внимание Т. Кун ^[6]. При этом развитие современного научно-технологического знания свидетельствует, что взаимопонимание между такими группами ученых возможно. Без него не были бы реализованы проекты по созданию атомной бомбы или строительству атомных станций, не появилось бы современное научное программное обеспечение, не реализовывались бы проекты в области биофизики и физической химии. Одним из механизмов согласования «языков» различных групп ученых может выступать формирование пространства совместной деятельности – «зон обмена». П. Галисон, создатель этой модели согласования деятельности и убеждений ученых, подчеркивал, что оно может проходить между различными группами ученых, хотя сами метафора зон обмена и была им позаимствована из работ антропологов и лингвистов ^[7]. Одна из особенностей этого подхода заключается том, что взаимодействие между учеными в любом случае подразумевает наличие общего образовательного и интеллектуального бэкграунда. Даже если они принадлежат к различным научным парадигмам, принадлежность к научному знанию приводит к тому, что в процессе обучения они усвоили общие представления о науке и способах научных дискуссий, механизмах оценки научных результатов и фальсификации и верификации научных данных. При этом даже если в процессе развития науки и происходили изменения в понимании таких базовых научных категорий как, к примеру, объективность ^[8], все равно у ученых в процессе обучения формировался общий бэкграунд. Именно его наличие и позволяет им понимать друг друга. В результате в процессе гуманитарной экспертизы даже представителям различных научных дисциплин все равно проще понять друг друга, чем ученым и непрофессионалам, рядовым гражданам, которые с наукой не связаны.

Отсутствие подобного бэкграунда становится серьезным препятствием на пути формирования гуманитарной экспертизы. Ведь для нее важно, чтобы непрофессионал, обычный гражданин не просто согласился с выводами ученых, но принял самостоятельное и ответственное решение. В этом случае он должен понимать аргументацию различных участников процедуры экспертизы. Но это требует и адекватного освоения научного языка, что не всегда является для него простой задачей. Конечно же, за последнее время происходит рост числа людей, получивших высшее образование, а поэтому и знакомых с основами научного языка. Так если в 1970 году в высших учебных заведениях обучалось примерно 32,6 млн. студентов, то к 2016 году их обучалось уже около 216 млн., за 46 лет количество студентов высших учебных заведений увеличилось более чем в 6,5 раз ^[9]. Но подобный рост, сопровождающийся все большей научной специализацией внутри науки, приводит и к тому, что достаточно большое количество научных знаний, которые получили люди окончившие программы высшего образования, но так и не ставшие работать в научной сфере, оказывается не релевантным современным научным представлениям. При этом отсутствие опыта реализации собственных научных исследований, а не только участие в них в процессе обучения, может приводить к тому, что стратегия формирования «зон обмена», характерная для различных групп ученых, не всегда будет успешной в случае её применения при взаимодействии ученых и граждан, пусть и обладающих высшим образованием, но профессионально с наукой не связанных. Ведь ученые будут ориентироваться на стандарты научного знания, механизмы его получения и обоснования, а непрофессионалы на свой повседневный опыт.

Популяризация научного знания как преддверие гуманитарной экспертизы

Рост количества студентов высших учебных заведений, переход на «образование длинною в жизнь» постепенно приводит к все большему интересу к научному знанию. В этом случае формируется новый запрос на популяризацию науки. Теперь человек, получивший высшее образование, но в науке не работающий, часто интересуется научными исследованиями, ищет ответы на вопросы об устройстве мира в научно-популярной литературе. Однако в современных условиях меняется и запрос на стратегии популяризации научного знания. Первоначально сложилась дефицитная модель популяризации науки. Она подразумевала, что ученые, обладающие знаниями, рассказывают о полученных результатах «непросвещенной» публике, благодаря чему и устраняется дефицит знаний. Ученые реализуют эту стратегию, с одной стороны, как свой нравственный долг – знание должно принадлежать всем, но, с другой стороны, используют ее для оправдания своей деятельности перед налогоплательщиками, которые, восхищенно слушая ученых, начинают понимать важность их исследовательской работы. Использование подобной стратегии может вести к гипертрофированному вниманию к различным областям научных исследований, для которых важным становится оправдание, например, больших финансовых затрат на проведение исследований, что может вести к эскалации научной популяризации.

С конца XX века стихийно складываются новые стратегии популяризации научного знания – диалога и участия, а в 1990-х гг. дефицитная модель популяризации научного знания была подвергнута критике уже и на концептуальном уровне ^{[10, 11]}. Обе модели ориентируются на то, что теперь граждане, напрямую с наукой не связанные, могут не только слушать ученых, но и взаимодействовать с ними, например, в процессе активного участия в научно-популярных лекциях или в сайнс-арт проектах. В случае реализации стратегии диалога предполагается, что эти граждане могут задавать ученым вопросы, вступать с ними в полемику или пытаться выяснить механизмы и условия получения научных результатов. Но и при реализации этой стратегии ученые и граждане, напрямую с наукой не связанные, все равно обладают разным эпистемологическим статусом. Ученые обладают знаниями и имеют представления о механизмах их получения, граждане же могут лишь постараться понять эти знания или механизмы их получения. Для этого как раз и нужен диалог. Но подобный диалог не подразумевает активного участия непрофессионалов в научных исследованиях, тем более не предполагает он и того, что они могут разрабатывать собственные механизмы получения и производства знания. В противоположность этому стратегия участия или вовлечения подразумевает их активное привлечение к научной деятельности. Эта стратегия может быть связана с решением задач в области урбанистики или сельского хозяйства, биологии или научно-технических задач. Примерами таких проектов могут служить различные краудсорсинговые платформы высокотехнологичных корпораций или реализованные проекты в области биологии ^[12]. В этом случае важно, что непрофессионал принимает активное участие в научной или научно-технической деятельности.

Именно на основе стратегии вовлечения формируется специфическая область современных научных исследований – гражданская наука (citizen science) ^[13]. Для нее характерна совместная деятельность ученых и «граждан» по решению научных задач. В этом случае проекты гражданской науки (citizen science) выступают своеобразными «зонами обмена». В них представители этих групп совместно участвуют в проводимых научных изысканиях в роли исследователей, а поэтому им приходится вырабатывать общий язык, который может быть использован для решения поставленных проблем. Ученый не может использовать только высокоспециализированный научный язык, который не будет понятен его не связанным с наукой по долгу профессии коллегам по гуманитарной экспертизе. Обывателю же придется стараться высказать свои идеи и представления таким образом, чтобы они могли быть зафиксированы при помощи специализированного научного языка. В результате в процессе совместной деятельности могут вырабатываться стратегии взаимопонимания между этими социальными группами. Непрофессионалы на собственном опыте получают представление о том, каким образом «добываются» и «формируются» научные факты, смогут понять, что такое наука в действии. Именно это знание позволит им более ответственно подходить к процедурам гуманитарной экспертизы, анализирующей как сами научно-технические инновации, так и процесс их внедрения.

Гуманитарная экспертиза как трансдисциплинарная деятельность

В результате гуманитарная экспертиза, связанная с привлечением напрямую с наукой не связанных граждан, будет ориентироваться на образцы трансдисциплинарных исследований. «Одной из причин, обусловивших формирование ТД (трансдисциплинарности – Е.М.), – отмечает С.М. Пястлов, – стал выход науки за границы академических институтов, когда производство и развитие знаний осуществляется в формате новой модели» ^{[14, с. 142]}. В ней всё отчетливее проявляются такие качества как «преобладание информационно-коммуникационных технологий; новые требования к профессиональной подготовке (запрос на практически-ориентированные знания); дереструктуризация экономики, появление новых форм организации труда; системные изменения в сферах воспроизводства, трансфера и распределения знаний; переосмысление ответственности производителей и контроля качества знание-интенсивных продуктов (технологий в том числе); проблематизация этических сторон научных исследований» ^{[14, с. 143]}. Сочетание всех этих факторов требует выработки новых стратегий проведения научных исследований и разработки технологий. Именно поэтому необходимо рассмотрение исследуемых феноменов с интегральных позиций различных наук, экспертиза подобных проектов должна носить комплексный характер. В результате как раз и формируется запрос на новую экспертизу, теперь «востребованный сегодня обществом эксперт, – как справедливо пишет Б.И. Пружинин, – это – ученый-профессионал, активно работающий в одной из специальных дисциплин и потому способный критически оценить потенциал полученного знания изнутри своей исследовательской работы. При этом именно экспертная задача заставляет его учитывать достоинство знания – социокультурную важность полученного коллегой результата и возможные контуры условий его воспроизведения». ^{[15, с. 260]}. Благодаря активному проникновению науки в общественную жизнь и реализации проектов в области гражданской науки (citizen science) совместно с подобными профессионалами могут работать и напрямую не связанные с наукой граждане. В этом случае гуманитарная экспертиза как раз и может стать специфической областью реализации трансдисциплинарных стратегий познания и экспертизы.

Гуманитарная экспертиза должна рассматриваться как специфическая трансдисциплинарная деятельность. В ней принимают участие, как представители различных областей научного знания, так и граждане, напрямую не связанные с наукой. Но что более важно, она становится еще одним «мостом интерпретаций» ^[16], который позволяет последним принимать ответственные решения по отношению к научным инновациям. Участвующий в подобной экспертизе человек, который прошел через проекты гражданкой науки (citizen science), может принимать участие в обсуждении не только с позиции «наивного наблюдателя», которому придется либо на основе доверия к ученым согласиться с их аргументами, либо иррационально отвергнуть их, он становится искушенным наблюдателем. Теперь он не только знает, как проводятся научные исследования, но и сам имеет опыт соприкосновения с наукой не только как с набором готовых истин, но и как с процессом получения знаний. В этом случае ему проще не только понять, о чем говорят различные ученые, но и донести до них свою позицию.

Выводы

В подобной ситуации трансдисциплинарность гуманитарной экспертизы становится ее ключевым параметром. Как справедливо отмечает Б.Г. Юдин «каждый, кто начинает размышлять о социальных и человеческих последствиях применения новой технологии, выступает в роли эксперта, то есть выходит за рамки дисциплинарного и междисциплинарного знания, в сферу трансдисциплинарности» ^{[17, с. 332]}. Но гуманитарная экспертиза как трансдисциплинарная практика основана на междисциплинарных исследованиях. Она предполагает переход в «жизненный мир» и требует решения проблемы целостности знания ^{[18, с. 108]}. Поэтому она становится возможной лишь благодаря популяризации научного знания, базирующейся на вовлечении граждан, которые в своей повседневной деятельности с наукой не связаны, в научные исследования. Именно благодаря их участию в подобной экспертизе теперь она базируется не только на необходимости либо принять на веру доводы ученых, либо опять же без должных оснований отвергнуть их. Опыт участия в проектах гражданской науки (citizen science) позволяет принимать решения на основе некоторого выработанного отношения к научным результатам и научному методу.