Postcolonial Africa: problems and prospects

Африка - самый быстрорастущий континент в мире, как с экономической, так и с демографической точки зрения, обладающий огромными природными ресурсами. К нему устремлено внимание многих стран. Ежегодно во всем мире проходит множество политических, экономических, инвестиционных, культурных мероприятий, связанных с развитием Африки и демонстрирующих к ней внимание мирового сообщества. Только в России в 2019 году состоялись два крупномасштабных мероприятия: саммит Россия - Африка, проходивший в городе Сочи, и XXIII Генеральная Ассамблея UNWTO в Санкт-Петербурге, участниками которых стали лидеры африканских стран. (В данной работе будут использованы материалы, полученные благодаря личному присутствию и сбору информации на указанных мероприятиях автором статьи).

В 2000 году журнал «The Economist» вышел с обложкой «The hopeless continent», которая на ближайшие 11 лет подарила новое имя Африканскому континенту. Однако в 2011 году, а затем в 2013, журнал вышел под заглавиями: «Africa rising» и «Aspiring Africa». В этих изданиях были опубликованы статьи, говорящие о подъеме африканской экономики. В выпуске за 2013 год были приведены данные об увеличении доходов населения на 30%, продолжительности жизни - на 10%, уменьшении смертности: от малярии на 30% и инфицирования ВИЧ - до 74%, об ожидаемом росте ВВП на 6% в год и другие^[1].

Но действительно ли Африка сможет пройти испытание переменами, выбрав для себя путь устойчивого развития, и выйти на новый экономический, производственный и социальный уровень? Как войдёт в новую экономическую эпоху Африка, где до сих пор используется детский труд, где есть страны, в которых еще только недавно существовала работорговля^[2]? Где политические институты и система управления ориентированы преимущественно на удовлетворение интересов элиты и иностранных инвесторов, а не своих граждан?

Внутренние проблемы Африки сильно контрастируют с образом континента, переживающего подъем, тем самым создавая огромную пропасть между действительностью и тем, потенциальным будущим, которое она пытается построить.

Всего 60 лет тому назад бывшие африканские колонии обрели независимость. В основу их дальнейшего развития была положена теория модернизации (основоположники - М. Вебер, О. Конт, Э. Дюркгейм, Ф. Теннис), рассматривающая концепции и факторы перехода традиционных обществ к индустриальным и получившая особую популярность после Второй мировой войны. По словам российского африканиста И.В. Следзевского, она стала главным инструментом программирования постколониального будущего африканских стран^{[3, c. 471]}.

Основываясь на идеях американского социолога Уилберта Мура, И.В. Побережников в работе «Теория модернизации: основные этапы развития» отмечал, что процессы модернизации начались с развития современных политических систем. Целью преобразования в подобных случаях выступало «осовременивание» социальной структуры и распространение новых норм и ценностей^[4].

По мнению И.В. Следзевского, внедрение в африканский практикум методов, основанных на теории модернизации, давало возможность оценивать различные состояния африканского общества как соответствующие или не соответствующие мировому опыту развития по критериям социального прогресса^{[3, c. 471]}.

Вместе с тем разработка идей модернизации, согласно политологам Д.В. Ефременко и Е.Ю. Мелешкиной, представляла собой мегапроект интеллектуальной элиты, частных благотворительных фондов и государственных структур США. По утверждению Крейга Калхуна, американского обществоведа, «модернизация возникает как идеология победителей с Запада. Победившие державы на пике своего успеха смотрели на остальной мир как на мир, который необходимо довести до уровня демократии, существующей на Западе <…> адресатами теории модернизации были страны третьего мира, освобождавшиеся от колониальной зависимости на рубеже 1950–1960-х гг.»^{[5, c. 4-5]}.

В эти годы модернизация рассматривалась как имитирование западных принципов жизни общества, форма «догоняющего развития». Америка и ряд быстроразвивающихся европейских стран имели бесспорный авторитет в области управления и стандартов качества жизни и потребления. Как пишет Ю.В. Иода, налицо было искусственное насаждение подобных норм в странах, которые осуществляли переход от традиционного состояния к современному или же, в силу исторических, культурных и т.п. особенностей, отличались в своем эволюционном развитии от общемировых стандартов^[6].

Как отмечают специалисты Д.В. Ефременко и Е.Ю. Мелешкина, экономический рост являлся основным двигателем радикальной трансформации неиндустриальных обществ, способствуя утверждению в них тех же культурных и социальных паттернов, что и в индустриально развитых странах Запада^{[5, c. 4]}. Одновременно должно было происходить развитие политической системы.

Исследователи выделяют два основных пути развития модернизации в зависимости от разных подходов к процессу и конечному результату. Первый путь как однолинейный процесс развития с возможностью достижения единственного результата и второй - как нелинейный с возможностью достижения различных результатов^{[5, c. 6-7]}.

В модернизации африканских стран преобладало первое направление. В работе «Африканский опыт догоняющей модернизации: теория и практика» И.В. Следзевский дает подробный анализ применению выделенных теоретиками принципов модернизации к реалиям политической системы стран Африки. Как он отмечает, целые стратегии развития стран Субсахарского региона в постколониальный период строились на убеждении, что существует некий «магистральный путь» преодоления слаборазвитости^{[3, c. 472]}. Были вложены огромные средства в различные экономические проекты «в виде кредитов, субвенций, помощи со стороны развитых государств и международных финансовых и неправительственных организаций. Создано множество государственных и межгосударственных структур с разветвленным и дорогостоящим бюрократическим аппаратом, предложены разного рода инновации и особые подходы к наименее развитым странам. Однако эти усилия не привели к заметному улучшению ситуации. Все попытки при помощи догоняющей модернизации закрепить прогрессивные изменения в главных сферах развития привели к противоположным результатам – нарастанию антипрогресса»^{[7, c. 22]}.

Последствия колониального режима были слишком значительны, затрагивали разные сферы. Вот как описывает это время британский исследователь Джек Уоддис в книге «Африка. Причина взрыва»: «По всей Африке можно наблюдать неминуемые трагические последствия проводимой европейской политики грабежа и удушения сельского хозяйства. Шестидесяти лет империалистической эксплуатации оказалось достаточно для того, чтобы ввергнуть большую часть коренного крестьянского населения в пучину неслыханной нищеты и разорения»^{[8, c. 29]}.

Напряженная ситуация сложилась в отношении государственных границ африканских стран. После отмены колониального правления границы государств рисовались по контурам колониальных владений без оглядки на локальные этнические группы. Между тем в Африке проживает более 3 тыс. различных этнических групп^[9], говорящих на более чем 2 тыс. языках^[10]. Безусловно, впоследствии это стало одной из причин регулярных межэтнических конфликтов. Определенную роль в их урегулировании сыграла Организация Африканского Единства (ОАЕ), созданная в 1963 году на пике борьбы за деколонизацию и независимость африканских государств, выступавшая против расистских режимов. Так, ОАЕ способствовала разрешению территориальных споров между Алжиром и Марокко в 1964-1965-х гг. и между Сомали и сопредельными государствами в 1965-1967 гг.^[11]. Но межтерриториальные проблемы остались.

Огромный удар был нанесен традиционной культуре местного населения. Несмотря на то, что в большинстве африканских стран «эффективное» европейское правление длилось не более двух поколений, это оказалось достаточно, чтобы подорвать устои африканского общества, институты и ценности, но не достаточно, чтобы заменить их новым образом и условиями жизни или создать новые управленческие системы.

Формирование национальной государственности в африканских странах сопровождалось повсеместным утверждением авторитарных форм политического правления. Концентрация власти в руках главы государства, контроль за государственной политикой со стороны правящего клана, сочетание методов прямого насилия с идеологическим и социально-политическим манипулированием, патронажно-клиентельные отношения являлись характерной чертой постколониального правления первых двух десятилетий в африканском регионе.

Российский историк Г.Н. Валиахметова в работе «Авторитаризм и демократия в африканских странах» пишет, что «эволюция авторитаризма на Африканском континенте в постколониальный период отмечена двумя тенденциями - «восходящей» и «нисходящей». Первая нашла выражение в становлении различных типов авторитарных режимов, вторая - в нарастании с конца 1970-х гг. кризиса их наиболее жестких форм. При всем разнообразии авторитаризма в африканских странах сложились четыре основных типа режимов: военный, однопартийный, однопартийный «полуконкурентного» типа и многопартийный»^{[12, c. 157]}.

В 1960-1970-е гг. именно армия оказалась основным носителем авторитаризма в африканских странах. По данным Г.Н. Валиахметовой, после 1960 года произошло 68 успешных военных переворотов^{[12, там же]}.

Однако военные режимы были не устойчивы, так как у большинства из них отсутствовала мобилизующая идеология и программа социально-экономического развития. Многие военные режимы трансформировались в гражданские однопартийные, и к концу 1970-х годов последний стал преобладающим на Африканском континенте. В странах Африки были приняты конституции и созданы основные институты современной политической системы, которые впоследствии, однако, подверглись существенным изменениям и превратились в оболочку, прикрывавшую традиционные общественные связи. Преданность политическому лидеру стала главной идеологией этого типа авторитарного режима, сделав патронажно-клиентельную практику общественных отношений доминирующей.

Наряду с этим, основными методами реального политического руководства стали личные и этнорелигиозные связи, утвердившие политическую коррупцию на переднем плане.

В Нигерии, например, по заключению специалистов Н.Д. Косухина и И.В. Следзевского, политическая и административная власть использовались как средство, а также удобное прикрытие закулисных манёвров с целью перераспределения в свою пользу бюджетных средств, выгодных контрактов с иностранными компаниями и приобретение большего политического и личного влияния в высших сферах^{[13, c. 85]}.

С конца 1970-х гг. в ряде африканских стран началась борьба за демократизацию политической жизни, но реальный шаг к поиску демократической модели был сделан только на рубеже 1980-1990-х гг. Как отмечает Г.Н. Валиахметова, демократизация привела к краху авторитарных режимов, но все факторы, которые сделали авторитаризм типичным африканским явлением, остались в силе^{[12, c. 164]}.

Когда колониальный режим прекратил своё существование, то оказалось, что местные жители были не способны принять то экономическое, техническое и промышленное наследие, которое им оставили европейцы. В африканских государствах не были выстроены политические, экономические, социальные структуры. Местные жители не получали должного образования. Англичане, французы, бельгийцы, испанцы, португальцы, под управлением которых они находились, «дозированно» обучали людей, «создавая» только малоквалифицированный рабочий класс и обслуживающий персонал, а также немногочисленную элиту - связующее звено между ними и местным населением.

Британский исследователь Джек Уоддис в своей книге «Африка. Причина взрыва» приводит данные ЮНЕСКО за 1955 год, которые показывают, что в отношении грамотности своего населения Африка являлась одним из самых отсталых регионов мира: «В Британском Сомали, Французской Экваториальной Африке, Французском Сомали и Французской Западной Африке от 95 до 99 процентов всех взрослых африканцев неграмотны»^{[8, c. 194]}. Американский антрополог Марвин Харрис, в работе «Африканские регионы подконтрольные Португалии», описывая действия администрации в Мозамбике пишет: «В настоящее время среди шести миллионов негров «провинции» есть ровно один африканец, имеющий университетский диплом»^{[14, c. 6]}.

Дж. Уоддис утверждает, что «империалистическая политика, ограничивающая африканцев азами грамотности и счета, не может не тормозить развитие африканских народов. <…> Такое положение в области просвещения является прямым следствием того, что на африканцев привыкли смотреть как на людей, чей удел - быть дровосеками и водоносами»^{[8, c. 197]}. Как следствие такой политики бывших колонизаторов в области образования, эпоха независимости началась с осознания отсутствия собственного высококвалифицированного менеджмента в управлении государствами, условий для самого управления.

Это вынудило африканских лидеров сохранить военные, торговые и экономические связи колониального периода. В свою очередь бывшие метрополии в лице представителей различных компаний получали административные преимущества при ведении бизнеса, гарантии цен и присутствия на определенных рынках, контроль над финансовыми институтами. Основные управленческие позиции остались за представителями метрополий. Строительство городов, железных дорог, промышленных, сельскохозяйственных комплексов и другие виды деятельности возглавляли только представители бывших метрополий.

Некоторые из государств, такие как Конго, были «созданы» европейцами как своего рода «предприятия» для получения прибыли. Их преемники просто продолжали эту практику. Африка изобилует ценными минералами и плодородными землями, и на неё смотрели только как на источник сырья, игнорируя необходимость ее собственного экономического и социального развития. Как отмечалось в журнале «The Economist», независимость часто означала не больше, чем изменение цвета лиц угнетателей^[15].

Вице-президент аналитического центра «For Gabon», международный правозащитник Лоренс Ндонг, в ходе экономического форума на полях саммита Россия - Африка, так рассказала о последствиях колонизации: «Африканские страны познали колониальное иго. Вот уже 60 лет наши проекты развития сталкиваются с большими трудностями. И нам очень сложно во многих странах даже победить бедность, решить климатические вопросы, политические и экономические проблемы. Африканские страны к югу от Сахары это очень бедный регион. О причинах этого много говорится. Но есть еще одна причина, о которой обычно не говорят. Это недостаток уважения к национальному суверенитету африканских стран. Очень долго африканские страны не имели своего суверенитета. Рабство, колониализм и неоколониализм. И даже когда нам стали говорить о псевдонезависимости, то каково было наше наследие? Наше наследие было президенты республик, которые практически были подчинены бывшим колонизаторам. Они были такими же угнетателями, как прежние колонизаторы»^[16].

Мечты о свободе от власти бывших метрополий, в особенности Франции, не сбылись. Положение не изменилось и по сей день. Натали Ямб, бывший министр бюджета Кот-д’Ивуар, представитель партии Lider, выступая в программе экономического форума саммита Россия - Африка, поразила многих своим открытым выступлением: «К сожалению, сегодня приходится признать, что после веков рабства, колонизации и псевдонезависимости мы, может быть, и получили свободу, но свободу в замкнутом пространстве франкофонной Африки. Сегодня франкофонная Африка остается зависимой от Франции. Она по-прежнему уверена, что африканский континент - это ее собственность, продолжает считать себя представителем Африки на международной арене. <…> Франция наложила через свои структуры руку на все: на заводы, фабрики, порты, мосты и так далее. Париж с помощью своих африканских лакеев хочет закрепить подчиненное положение франкоязычной Африки, помешать ее индустриализации. <…> Единственное, что может гарантировать Франция странам - это участие в этой системе, свободу быть рабами коррупции. Так называемое сотрудничество Франции в военной сфере - это ложь, под которой скрывается попытка удержать у власти диктаторов, диктаторские режимы, подчиненные Франции»^[17].

Вскоре после этого выступления, накануне прибытия президента Франции в Абиджан, Натали Ямб без объяснения причин была депортирована из Кот-д’Ивуар в Швейцарию. Так комментирует этот факт Василий Филлипов, ведущий научный сотрудник Центра изучения стран Африки Института стран Азии и Африки РАН, на странице интернет-издания «Nation News»: «…каким-то образом были задеты интересы Алассана Уаттары. Возможно, эта женщина еще до форума Россия - Африка успела ему насолить, и ее выступление там стало поводом для высылки». Также он считает, что «причиной депортации могли быть опасения французского лидера Эммануэля Макрона перед командировкой в бывшую французскую колонию»^[18].

Негативные последствия такой деколонизации привели африканские страны к упадку. Производство продовольствия в расчете на одного человека сократилось. Средняя продолжительность жизни в некоторых странах составляет сегодня менее 50 лет, а прожиточный минимум - менее 2 долларов в день. Около 53 млн. человек в странах Африки к югу от Сахары живут в трущобах, что составляет около половины всего городского населения^[19]. Более 262 млн. детей и молодых людей не посещают школу и 750 млн. взрослых неграмотны^[20].

Помимо этого, Африка истощена постоянными вооруженными конфликтами и войнами, в результате которых выросло целое поколение детей-солдат, а также голодом, которые стали основными причинами массовой миграции.

По данным Портала о миграции, в 2019 году около 26,6 млн. африканцев покинули свою страну, из них 6,2 млн.^[21] совершили перемещение по причине вынужденной миграции. (Перемещение беженцев и внутренне перемещенных лиц в результате конфликтов, а также людей, перемещенных в результате природных или экологических катастроф, химических или ядерных катастроф, голода или проектов развития).

Одним из желанных мест для иммиграции является Европа. Основная масса иммигрантов - жители региона Африки южнее Сахары. В их представлениях Европа является неким «Эльдорадо», где они могут получить защиту, спасти себя и свои семьи от голода, вооруженных конфликтов и нищеты, где соблюдаются права человека и где можно работать и вести счастливую безоблачную жизнь.

Для того, чтобы достигнуть другого континента, им приходится совершать путешествие в течение нескольких месяцев, рискуя собственной жизнью и жизнью своих детей, и при этом платить посредникам огромные деньги. По данным Международной организации по миграции с 2016 года в Европу через Средиземное море из стран Африки к югу от Сахары прибыло 854596 человек. Около 12466 из них погибло^[22].

В настоящий момент существуют три основных маршрута миграции в Европу: через Марокко, Ливию и Турцию. Самым распространённым маршрутом для жителей Африки из региона южнее Сахары является маршрут через Ливию. Отправившись по этому маршруту, мигранты должны сначала пересечь пустыню Сахару, затем Ливию, после чего отправиться по опасному средиземноморскому маршруту в Италию. Только часть мигрантов достигает заветного континента.

Стоимость маршрутов в зависимости от страны следования варьируется. В Италию из Сенегала - 2100 евро, Нигер - 3600 евро, Эритреи - 4400 евро, Сирии - 8000 евро. В Великобританию - 15000 евро^[23]. Естественно, никаких гарантий.

По прибытии в Европу иммигранты вынуждены продолжить борьбу за жизнь. Европейцы, в частности, итальянцы, в 2018 году предлагали вновь прибывшим место в лагере для беженцев и пособие - 2,50 евро в день до момента подтверждения статуса беженца. На Сицилии, например, для того чтобы выжить, женщины зачастую были вынуждены заниматься проституцией на федеральной трассе Катании, зарабатывая от 10-15 евро. Мужчины, если им удавалось найти работу, получали около 20 евро за восьмичасовой день^[24].

Но наряду с вопросами выживания они сталкиваются с негативным отношением властей и местных жителей. Среди многих опасений, которые высказывают европейцы, существуют опасения конкуренции за рабочие места^{[25, c. 70]}.

Однако большинство экономистов считает, что иммигранты в целом полезны принимающим странам, вопреки мнению политиков и налогоплательщиков, так как мигранты занимают рабочие места, которые часто не заполнены коренным населением.

По данным исследования, проведённого CNRS, которое было опубликовано в середине июня 2018 года, приток иммигрантов приводит к увеличению ВВП на душу населения, оцениваемому в 0,32% в течение двух лет^[26].

По данным Adecco Analytics за период с 01.07.2019 по 30.06.2020, во Франции наиболее востребованными являются такие профессии, как строитель, работник ресторанного сервиса, кассиры, продавцы одежды и аксессуаров, работники с пожилыми людьми, обслуживание оборудования для производства пищевых продуктов, селектор в сельском хозяйстве, персональный повар^[27].

В некоторых регионах особенно требуются такие рабочие специальности, как операторы котельной, сварщики, а также рабочие для выполнения общественных и сельскохозяйственных работ^[28].

Но найти работу и интегрироваться в новое общество не так просто. Несмотря на приведённые выше доказательства позитивного влияния мигрантов на экономику принимающих стран и высокий спрос на рабочие специальности, столкновения с трудовой дискриминацией нередко имеют место. По сообщению волонтера-ментора из бельгийской ассоциации Duo for a job, во время работы с одним из африканских иммигрантов, она столкнулась с этим явлением: «На 80 заявок, отправленных в ответ на объявления о работе, мы получили 0 ответов»^[29].

Таковы реалии многих иммигрантов, которые были вынуждены покинуть свой континент, своих родных, отправиться за помощью в страны, когда-то господствовавшие над их родиной и не пожелавшие теперь быть для них «Эльдорадо».

Однако наряду с негативными последствиями деколонизации, включая вынужденную миграцию, Африканский континент начинает переживать экономический подъем. Среди 20 стран с самой быстрорастущей экономикой в мире, 7 принадлежат Африканскому континенту^[30]. Также уменьшаются очаги вооруженных конфликтов. Африка становится привлекательным и конкурентоспособным для внешних рынков регионом. Она располагает огромным природным потенциалом: полезными ископаемыми, лесами, водными ресурсами, условиями для развития сельского хозяйства.

По словам Олусегуна Обасанджо, бывшего президента Нигерии, «65% пахотных земель в мире находятся в Африке. К тому времени, когда население мира достигнет 10 млрд., та часть мира, в которой еще останутся земли для выращивания урожая и для расширения сельского хозяйства, для увеличения производительности, будут в основном в Африке»^[31].

Вместе с тем, Африка вновь становится объектом геостратегической борьбы, но уже между Китаем и США, экономические притязания на нее имеют также Франция, Великобритания, Индия, Бразилия, Россия. Однако активное стремление к обладанию ресурсами не всегда позитивно отражается на развитии африканских стран. В условиях борьбы за ресурсы каждое государство преследует собственные интересы. Но насколько они смогут обеспечить Африке равное партнёрство, помочь создать рабочие места, развивать свою промышленность, технологии, будут бережно относится к ресурсам, помогать в решении экологических проблем и так далее - остаётся под большим вопросом. В Гане и Нигерии, например, по-прежнему расположены самые крупные в мире «цифровые свалки»^[32], пополняемые в основном из Германии, Нидерландов, Швейцарии, Франции, а также Кореи. Под фальшивым лейблом «подержанные товары» они вывозят электронные отходы на территорию Африки^[33]. Стоимость захоронения опасных отходов в европейских странах может составить 5000 долларов за тонну, в африканских же странах - около 10 долларов за тонну^[34].

Согласно материалу, опубликованному Александром Гостевым в интернет-издании svoboda.org, «на построенных КНР в Африке заводах, фабриках, железных и автомобильных дорогах, воздушных и морских портах, электростанциях и так далее, в большинстве случаев работают только привезенные из Китая рабочие и служащие. Все оборудование, даже канцелярские товары на этих объектах – китайского производства. Коренных жителей используют лишь для самого грязного и малооплачиваемого труда, не соблюдая минимальных требований техники безопасности»^[35]. К сожалению, без должной защиты трудового населения со стороны властей такой трудовой эксплуатации не существовало бы.

Так, например, в Эфиопии, которая является государством с самой быстро развивающейся экономикой в Африке, министр промышленности даже не владеет цифрами по заработной плате и информацией об условиях труда граждан, которые работают на заводах, принадлежащих транснациональным корпорациям. Вместе с тем, несмотря на тяжелый труд, люди получают минимальную заработную плату и лишены необходимых условий труда^[36].

Наряду с этим, как отмечает Гостев, «иностранные компании используют природные ресурсы в ущерб местной экономике. Бизнесмены из Китая арендуют в государствах Африки более 4 млн. гектаров самых плодородных земель – в Кении, Замбии, Нигерии, Мозамбике, Камеруне, Танзании, Уганде и других странах. На этих территориях переселенные китайские крестьяне выращивают разные агрокультуры, главным образом рис, который целиком вывозится в КНР. Также китайские компании в Африке активно участвуют в незаконной добыче полезных ископаемых, золота, алмазов и в вырубке тропических лесов, в том числе на территории заповедников и национальных парков (до 80% всей древесины из Африки в 2019 году импортировалось в КНР)»^[35].

По словам Константина Малофеева, председателя наблюдательного совета Международного агентства суверенного развития (IASD), в настоящее время «из Африки выводят больше денег, чем инвестируют. Африка является нетто-кредитором международных финансовых институтов, а не наоборот. Суммарный ВВП Африки должен был бы составить от 3 до 4,7 трлн долларов против сегодняшних 2,3. Сейчас ВВП Африки в два раза ниже из-за того, что трансфертные цены позволяют транснациональным корпорациям выводить деньги из Африки, коварно ввозя их обратно в качестве финансовой помощи бедным странам»^[31].

Безусловно, происходящее было бы невозможно без участия определенных коррумпированных лиц, представителей политической системы. Александр Лебедев - председатель Совета директоров ЗАО «Национальная резервная корпорация» в одном из своих выступлений отмечал: «Сегодня нет смысла создавать, как в прошлые века, ост-индские компании и отправлять войска на покорение далеких земель. «Туземцы» сами прилетают и привозят свои богатства. Масштаб происходящего примерно такой: по самым скромным оценкам, чистый отток денежных средств из стран третьего мира в страны первого мира, а это очень небольшая группа государств, составляет около триллиона долларов в год. Напомню, что на начало тысячелетия весь долг стран третьего мира оценивался примерно в два триллиона. Колонизированные элиты передают приблизительно в четыре раза больше денег в мировые финансовые центры, чем их страны платят в качестве процентов, начисленных международными банками. Иными словами, коррупционеры от власти лжепредпринимателей крадут у своих бедных наций больше, чем платят их страны по займам от международных банков»^[37].

Эти примеры являются иллюстрацией той действительности, которая существует на Африканском континенте наряду с его так называемым «возрождением». Они демонстрируют слабость административной и политической систем, их податливость внешним воздействиям, отсутствие интереса у местной элиты защищать интересы государства. Это поддерживает коррупцию, допуская присутствие иностранных инвесторов, действия которых не всегда имеют неблагоприятные последствия для африканских стран и их жителей. Разделённость и оторванность политической и управленческой системы от интересов государства, делают систему защиты национальных интересов слабой, а концепцию устойчивого развития практически невозможной.

Основываясь на своём прошлом, Африка должна найти свой путь развития, защищая собственные интересы и ценности. Перед африканцами стоит множество вопросов, которые требуют тщательного изучения и выработки верных решений. В 2015 году в Аддис-Абебе, Африканским союзом была принята «Повестка - 2063»^[38], где среди приоритетных задач стояли создание зоны свободной торговли, прекращение вооруженных конфликтов, основанной на принятой в 2013 году программе «Заставить оружие замолчать к 2020»^[39]. Кроме того, в долгосрочной стратегии Африканский союз уделил особое внимание вопросам индустриализации, занятости молодежи, улучшения управления природными ресурсами и сокращения неравенства .

Работая над стратегией долгосрочного партнерства, африканские государства должны опираться на формы двухстороннего, взаимовыгодного и многостороннего сотрудничества. Таким примером партнёрства для Африки может стать Россия.

По итогам работы первого в истории саммита Россия - Африка, Российским советом по международным делам (РСМД) и Союзом «Африканская деловая инициатива» (АДИ) был подготовлен доклад, где на основе подробного SWOT-анализа были выработаны рекомендации, открывающие перспективы российско-африканского сотрудничества. Сферами для такого партнёрства могут стать политическое взаимодействие, обеспечение безопасности, торгово-экономические отношения, здравоохранение, гуманитарная и информационная сферы, экология, охрана окружающей среды, устойчивое развитие^[40].

Наряду с этим стоит отметить особую роль, которая при разработке государственных и национальных стратегий должна быть отведена вопросам образования, так как именно оно является фундаментом для формирования ценностей и ориентиров человека, на которые он будет опираться в дальнейшем. Для того, чтобы развитие Африки приняло устойчивый вектор, а любые стратегические планы успешно реализовывались, необходимо создание нового поколения африканцев, которые на основе выработанной системы ценностей и знаний, анализа социокультурного, экономического и политического прошлого своих стран, станут основой и творцами будущего своих государств. Именно на развитие человеческого потенциала, как главного ресурса и капитала Африки, надо обратить особенное внимание. Начать необходимо с реформирования системы образования, создав возможность обучения на родном языке не только в начальной школе, но и в среднем и высшем учебном заведениях, повышения культурного уровня населения с сохранением традиций. Помимо этого, африканским государствам надлежит определить основания для осуществления социально-экономического развития с сохранением существующих ресурсов и защиты окружающей среды и практические меры по укреплению экономических позиций всего региона.

Таким образом, принятые меры позволят африканскому обществу иметь собственные точки опоры, защититься от внешнего равнодушного воздействия и уверенно встать на путь устойчивого развития. Ведь в любой момент «Африка на подъеме» вновь может стать «безнадежным континентом».