Specificity of arrangement of apse space in the Franciscan Church of San Lorenzo Maggiore in Naples (1260-1340)

Kovalchuk Lada Igorevna Postgraduate student, the department of Universal Art History, M. V. Lomonosov Moscow State University 119192, Russia, g. Moscow, Lomonosovskii prospekt, 27/4 ladakovalchuk@yandex.ru Other publications by this author

Францисканская топография Неаполя во многом обусловлена политическими амбициями первых поколений королей Анжуйской династии, с 1266 г. правившей на территориях Южной Италии ^{[7, S. 30–33]}. После антифранцузского восстания в Палермо (Сицилийская вечерня) в 1282 г. королю Карлу I Анжуйскому (1227–1285) и его наследникам пришлось отказаться от претензий на Сицилию, но удалось сохранить господство над материковой частью Сицилийского королевства с новым политическим центром в Неаполе. В этот период появляются крупнейшие памятники францисканской архитектуры Неаполя. При Карле I францисканцы получают церковь Сан Лоренцо Маджоре (1260–1340). Монастырь кларисс Санта Кьяра (нач. строительства 1310 г.) связан с правлением Роберта Мудрого (1277–1343). Наконец, Мария Венгерская (1257–1323), супруга короля Карла II Анжуйского, восстанавливает бывший бенедиктинский монастырь Санта Мария Доннареджина Веккья (1314–1320), который становится еще одним конвентом кларисс.

Усложненная программа хора и апсиды Сан Лоренцо Маджоре позволяет выделить этот памятник на фоне двух францисканских церквей «второго поколения»: базилика Санта Кьяра вовсе лишена апсиды, а Санта Мария Доннареджина получает типичную для архитектуры францисканцев полигональную в плане апсиду. В плане церковь Сан Лоренцо Маджоре представляет собой однонефную базилику с выдвинутым на восток интегрированным трансептом, в пространстве главного нефа перекрытую деревянными балочными конструкциями. Восточная часть церкви, перекрытая крестовым нервюрным сводом, получает готический деамбулаторий с венцом полигональных в плане капелл.

Францисканцы появились в custodia napoletana примерно в 1234 г., разместившись вокруг церкви Сан Лоренцо, подчинявшейся, тем не менее, капитулу Аверсы (к северу от Неаполя) ^{[10, S. 77]}. Вероятно, это было связано с тем, что в эпоху Фридриха II присутствие францисканцев на юге Италии регулировалось, а их распространение в крупных городах стало возможным только после установления анжуйского господства ^{[3, p. 36–38]}. Новая базилика, возведенная в самом центре городской жизни средневекового Неаполя, стоит на фундаменте раннехристианской базилики (ок. 534–554). Работы по переустройству церкви начались с постепенного добавления боковых капелл вдоль стен боковых нефов, которые перекрывались каменными крестовыми сводами (ок. 1260). Начало строительства хора (1279) приходится на годы правления Карла I Анжуйского. Возведение апсиды с деамбулаторием и венцом капелл завершилось к 1310 г. В последующие десятилетия пространство значительно трансформировалось. К 1340 г. были ликвидированы аркады центрального нефа, а поддерживающие их сполиированные колонны перенесены к аркадам боковых капелл. Таким образом, церковь получила однонефный план с широким трансептом и апсидой с деамбулаторием и венцом капелл.

Во францисканской архитектурной традиции тип апсиды с деамбулаторием и венцом капелл встречается весьма редко. Единичные примеры такой планировки апсиды известны по церквям францисканцев в Болонье, Падуе и Пьяченце ^{[5; 10, S. 70–81]}. Апсида Сан Лоренцо Маджоре покоится на восьми устоях, то есть на семь сторон апсиды приходится семь травей деамбулатория, а на каждую травею — по семь изолированных капелл. Они шестиугольные в плане, с внешними контрфорсами на гранях капелл, перекрыты шестичастным сводом и слабо выступают во вне, оставаясь практически целиком включенными в общий абрис восточной части церкви. Капелла, стоящая на центральной оси, не выступает вперед относительно остальных и не отличается от них размером. В целом капеллам чужда осевая ориентация, они сохраняют одинаковую форму и размер.

Готический исток структуры и семантики апсиды с деамбулаторием уже давно проанализирован и блестяще описан ^{[8, S. 17–20]}. Как кажется, особенность, которая указывает на определенную тягу Сан Лоренцо Маджоре к французским образцам, заключается именно в соотношении элементов хора и апсиды. В центральных для французской готики памятниках логика построения восточного конца церкви (chevet) заключается в соответствии деамбулатория боковым нефам хора. Конфигурация с двойным обходом, оправдана как продолжение внешних нефов, когда хор получает дополнительные ряды травей. Такая схема использована в пятинефном соборе Нотр-Дам в Париже, где травеи внешних нефов организуют двойной обход. В трехнефном соборе Нотр-Дам в Шартре двойной обход возможен благодаря появлению дополнительных нефов в зоне трансепта. В Нотр-Дам в Реймсе три нефа на этапе трансепта получают двойные боковые нефы (то есть пятинефное строение хора), однако ряды травей внешних нефов уже не развиваются в обход, а завершаются изолированными капеллами венца. Аналогичное решение характерно для плана хора в Нотр-Дам в Амьене — а впоследствии и для лучистой готики в целом — где травеи боковых нефов развиваются в дугу деамбулатория и семь изолированных капелл.

В Сан Лоренцо Маджоре трансепт лишен модульного деления и образует единое пространство, не выходя за периметр нефа. Апсиде предшествует дополнительный модульный ряд, где центральной травее соответствует пара дополнительных, меньшего размера. Эти боковые секции переходят в деамбулаторий и капеллы. Однако отсутствие у элементов апсиды модульной связи именно с трансептом и хором приводит к тому, что деамбулаторий, по сути, становится чуждым общему плану здания. К. Брузелиус удалось показать, что нынешняя структура церкви, вероятно, не отражает первоначальной и более сложной планировки восточного завершения ^{[4, p. 63]}. В силу многочисленных переустройств трансепт фактически лишился рукавов, которые сегодня не выходят за основной объем базилики. Послевоенная реставрация церкви и вскрытие фундамента дают основания полагать, что в первоначальном плане трансепт получал по два боковых нефа, внутренняя пара которых переходила в дугу деамбулатория. На это указывают в том числе сохранившиеся фрагменты прежних устоев по линии предполагаемых травей. Пожалуй, в заимствовании пятинефной структуры хора, образующего деамбулаторий и венец капелл, французский вкусы заказчиков проявляются сильнее всего.

Впрочем, неаполитанская попытка возведения церкви по французскому образцу не лишена противоречий иного порядка. Это заметно прежде всего в монументальности, толщине промежуточных стен между капеллами. Также это ощутимо в ордерной системе капелл и стены апсиды (rond-point), за счет чего существенно упрощаются и визуальные свойства готического хора. Отчасти это объясняется примененной системой разгрузки и уравновешивания свода. Одиночные аркбутаны, поддерживающие свод апсиды, представляют собой простой вариант однопролетной арки с тимпаном, завершающимся скатом. Арка подходит к стене на высоте пазух свода, но под недостаточно острым углом, поэтому контрфорсы, расположенные вдоль стен боковых капелл, принимают лишь горизонтальный распор, а вертикальный полностью переносится на внутренние устои, которые неизбежно остаются массивными. Контрфорсы капелл, приставленные к углам, остаются романскими, обеспечивая устойчивость стен именно благодаря своей массивности. Это приводит к тому, что мощные устои и простенки между капеллами несут на себе значительную часть нагрузки.

В исследовательской литературе долгое время было распространено мнение, что структура восточного завершения Сан Лоренцо Маджоре непосредственно восходит к планировке церкви аббатства Роймон (1228–36) и других цистерцианских церквей XIII в, в том числе построенных под патронажем королевы Бланки Кастильской (1188–1252), матери Карла I (это церкви аббатств Мобюиссон, Нотр-Дам дю Лис) ^[11]. Восточная часть несохранившейся церкви в Ройомоне представляет собой апсиду, семь сторон которой окружены семью травеями деамбулатория и семью равными полигональными в плане капеллами. Трехнефная базилика получает дополнительные нефы в трансепте, образуя пятинефный хор. Схожим образом решено восточное завершение церкви аббатства Лонпон (ок. 1227), существенно пострадавшей во время Французской революции. В 1257 г. завершилось строительство новой церкви в аббатстве Вальман, также получившей деамбулаторий с венцом капелл (с такой же разбивкой на травеи, как и в вышеупомянутых памятниках).

В этой связи В. Шенклюн справедливо отмечает, что, во-первых, характерные для цистерцианской готики круглые устои во францисканской церкви заменены на сложные прямоугольные в плане устои с прилегающими колонками (тип pilier cantonné); а, во-вторых, пространство апсиды церкви Сан Лоренцо Маджоре дополнительно акцентируется предваряющей апсиду высокой аркой-диафрагмой (diaphragm arch)^[1]. Сам свод апсиды разделяется на распалубки по радиальным нервюрам, две крайние из которых переносятся на устои хора, поддерживающие арку-дифрагму, за счет чего создается дополнительная травея перед дугой апсиды (Vorchorjoch). К этому следует добавить, что артикулированное таким способом пространство в своем нынешнем виде задает условие дистанции алтарной зоны от предваряющего ее хора, именно в этой линии травей получившего дополнительное поперечное деление модуля.

Наконец, в церкви Сан Лоренцо Маджоре заметно влияние архитектуры графства Анжу (в особенности в использовании однонефного плана) и ряда южнофранцузских памятников, через которые опосредованно могла восприниматься и планировка деамбулатория, транслируемая в церквях лучистой готики. Применительно к готической архитектуре юга Франции выделяется несколько принципиальных качеств, отличающих ее от северных образцов и позволяющих ставить готические церкви Лангедока в самостоятельный и изолированный стилистический ряд. Прежде всего, это часто встречающийся однонефный план, nef unique, при этом можно выделить два варианта перекрытия: крестовый свод по всей площади постройки (Сент-Этьен в Тулузе, Сен-Мишель в Гайаке) и стропильное перекрытие с крестовыми сводами лишь для отдельных зон — капелл или апсиды (Нотр-Дам в Фанжо). В горизонтальной проекции (elevation) готические церкви южной Франции редко имеют более двух ярусов стены (аркады и клеристория), это справедливо и в отношении стены апсиды Сан Лоренцо Маджоре.

В землях Лангедока однонефные церкви, фрагментарно перекрытые крестовым сводом и разделенные на секции поперечными арками-диафрагмами, были распространены еще в романскую эпоху (например, церковь бенедиктинского аббатства Сент-Оренс в Ларреле), но с конца XII в. эти формы начинают использоваться уже более систематически и целенаправленно, увеличивается длина и ширина нефа, а в промежутках между опорами арок устраиваются боковые капеллы ^{[9, p. 105–107]}. Для укрепления стен и первостепенной поддержки сводчатого перекрытия на юге Франции используются арки-диафрагмы, которые со временем начинают мыслиться уже как элемент артикуляции пространства в целом, задающий определенный ритм посредством визуальной организации травей (Нотр-Дам де Ламургье в Нарбонне, Сен-Мишель и Сен-Винсен в Каркассоне) [Idem, p. 114]. С точки зрения визуального восприятия эти особенности способствуют главным образом единству сводов и стен в горизонтальной и вертикальной проекциях, исключительно востребованного, как известно, и в церквях францисканцев.

Среди «столичных» памятников южнофранцузской готики обычно называют готический неф собора Сент-Этьенн в Тулузе (ок. 1218) ^{[1, p. 305–306]}, кафедральный собор в Альби (1282) и отдельно проект хора собора в Нарбонне. Способы планировки хора разнообразны. Так, в некоторых церквях восточный конец церкви представляет собой лишь выдвинутую на восток многогранную в плане апсиду, снаружи поддерживаемую массивными контрфорсами (церковь аббатства Сен-Пьер в Муассаке, Сен-Назар в Каркассоне). В кафедральном соборе св. Цецилии в Альби неф с рядами боковых изолированных капелл завершается апсидой, окруженной пятью капеллами (нач. строительства 1282 г., хор ок. 1483).

Наиболее близкая к северным образцам система планировки хора возникла соборе Святых Юста и Пастора в Нарбонне (ок. 1272). Интересна ее история. Дело в том, что строительство храма во многом было связано с политическими амбициями папства и местного епископата, в частности Климента V (1265–1268), бывшего епископа Нарбонна, а за свой недолгий понтификат успевший осуществить заключенный его предшественником Урбаном IV (1261–1264) договор с Карлом I Анжуйским о его вторжении во владения Манфреда Штауфена и лишении последнего королевских регалий. Многое в изначальном проекте церкви, по-видимому, было связано с личными предпочтениями и вкусами папы, однако удалось возвести лишь хор с деамбулаторием и венцом капелл, тогда как трансепт и неф в силу различных (но прежде всего экономических) причин не были завершены ^{[1, p. 435–437; 6, p. 159–160]}. В соборе Нарбонна пятигранная апсида хора стоит на шести устоях, за которыми следуют пять травей деамбулатория и пять полигональных капелл, соответственно. За счет системы внешней разгрузки тяжести свода стены между капеллами ощутимо утончаются. Устой окружен тонкими колонками, которые непрерывно идут по всей высоте опоры вплоть до свода. Колонки устоя настолько тонкие, что цилиндрическое ядро фактически исчезает.

Вторым памятником юга Франции, где была использована система обхода с венцом капелл, является кафедральный собор Сент-Андре в Бордо. Возведение пятинефного хора, переходящего в дембулаторий с венцом из пяти радиальных капелл, началось не ранее 1280 г. Строительство непосредственно капелл было завершено к 1325 г. Капелла, стоящая на центральной оси, выступает на восток посредством добавления дополнительного модуля травеи. Несмотря на то, что однонефная структура наоса свидетельствует о близости к памятникам анжуйской готики (прежде всего, собор Сен-Морис в Анже), планировка хора и апсиды, по-видимому, происходила из желания подражать соборам Реймса и Амьена. У такого заимствования прослеживаются вполне понятные мотивы заказчиков. Дело в том, что переустройство хора в Бордо инициировал архиепископ Пьер де Ронсево (Roncevaux), канцлер Тибо V, короля Наварры и графа Шампани. Очевидно, что сотрудничество с графом отразилось и на поиске архитектурного образца, а именно ключевого собора региона в Реймсе.

Несмотря на то, что крайне проблематично выявить в качестве образца Сан Лоренцо Маджоре конкретный памятник, французские влияния на архитектурную программу Сан Лоренцо Маджоре все же бесспорны, при этом принципы подражания не всегда однородны и нуждаются в более тщательном определении, учитывающем и пути развития готики в регионах Франции.

Политические амбиции Карла I хорошо проявляются и в том, что он делал в области репрезентации своей власти художественными средствами, прежде всего для демонстрации законности правления Анжуйской династии в Италии. Сакральная архитектура времени его правления развивалась в русле интеграции языка французской готики (в ее цистерцианском изводе) на завоеванных им землях. В этом ряду прежде всего стоят церкви цистерцианских аббатств Санта Мария делла Виттория (Абруцци, разрушена) и Санта Мария ди Реальвале (Скафати, Кампания), последняя из которых фрагментарно сохранилась. Конвент и церковь Сан Лоренцо Маджоре отнести к числу религиозных построек Карла сложнее. За редкими исключениями практически не сохранилось сведений, которые подтверждали бы его активное участие в финансировании строительных работ ^{[2, p. 408–409]}. Иным будет отношение его последователей. Если строительная политика Карла Анжуйского чаще за основу брала французские образцы, то Карл II и Роберт Мудрый в символической репрезентации своего правления учитывали уже «итальянские» реалии, создавая в пространстве францисканских церквей династические некрополи. Это особенно ярко проявляется в погребальной пластике, созданной итальянскими мастерами, сиенским скульптором Тино ди Камаино или флорентийцами Пачо и Джованни Бертини.

^[1] Подобрать адекватный эквивалент определения в русском языке проблематично. Во французском языке принят аналогичный термин «arch diaphragme», в немецком — «Schwibbogen». Следует различать подпружные арки и diaphragm arch, которые в однонефных постройках являются поперечными поддерживающими свод арками. Они выносятся за стену и частично перенимают горизонтальный распор, что позволяет, к примеру, прорезать большие окна в плоскости стены. Начиная с конца XII в. внутренний профиль арки получает стрельчатое очертание, тогда в романских церквях Франции и Италии преимущественно используется циркульная форма. Распространенной практикой является установка арки-диафрагмы непосредственно перед зоной пресвитерия и алтаря, что подчеркивает иерархичность интерьера (например, Сан Паоло фуори ле Муро в Риме, Сан Миниато аль Монте во Флоренции). Именно в такой конфигурации подобные арки были восприняты во францисканских церквях.