Social anxiety as a factor of establishment of a subjective picture of life path during the regulatory youth crisis

Исследование выполнено при поддержке Российского фонда фундаментальных исследований, проект 17-36-00023 – ОГН «Жизненные перспективы человека в изменяющемся мире.

Введение

Исследование становления представлений человека о времени собственной жизни в психологической науке реализуется в рамках психологии жизненного пути (Б. Г. Ананьев, С. Л. Рубинштейн, К. А. Абульханова-Славская, и др.) и психологического времени личности (Е. И. Головаха, А. А. Кроник, В. И. Ковалев, Н. А. Логинова, А. Б. Орлов, Н. Н. Толстых, Д. Б. Эльконин, T. J. Cottle, L. W. Doob, R. Kastenbaum, J. R. Nuttin). Опыт реализованных исследований наглядно показал «чувствительность» содержательных характеристик представлений человека о времени своей жизни вне зависимости от пола, возраста, социального статуса, профессиональной принадлежности к личностным особенностям и устройству внутреннего мира человека (идентичность, мотивация, одиночество, тревожность, самореализация, психологическая устойчивость, психологическое благополучие, аддикции, девиации и др.), а также к специфике прохождения этапов нормативных и ненормативных кризисов, этапов жизненного самоопределения и профессионального становления, особенностям переживания переломных жизненных событий ^{[2, 3, 5]}. Осмысление результатов научных исследований позволяет говорить об обусловленности процесса становления субъективной картины жизненного пути многими факторами, как внутренними, так и внешними. Опираясь на анализ опыта проведенных исследований, становится возможным предположить, что одним из личностных факторов, способным оказать влияние на характеристики субъективной картины жизни может стать социальная тревога.

Современное общество характеризуется интенсивной динамикой изменений, которые сказываются на онтогенетическом развитии человека: удлиняется период детства и юности, увеличивается период допрофессионального и профессионального обучения, сдвигаются границы перехода от юности к ранней взрослости. Подобные изменения, с одной стороны, предоставляют молодым людям широкие границы выбора жизненной стратегии, построения жизненных планов и выдвижения целей, возможности самоопределения в различных жизненных сферах, а с другой стороны вызывают тревогу, беспокойство, страхи по поводу будущего, требуют адаптации и поиска способов приспособления к новой социальной ситуации ^{[2, 8]}.

Исследования по проблеме социальной тревоги и социальных страхов отражают распространенность данных феноменов среди молодежи в современном нестабильном мире (А. В. Колмлгорова, И. В. Никитина, О. А. Сагалакова, И. Я. Стоянова, Д. В. Труевцев, B. Shlenker, T. Duvall, S. Carver, R. Ripi, G. Heimberg и др.). Страх негативной оценки, насмешек и публичного фиаско в ситуациях социального взаимодействия становится непростым переживанием и трудным испытанием в юности. Между тем, современные исследования по вопросу социальной тревоги рассматривают не только страх социального неодобрительного оценивания в ситуациях коммуникации, самопрезентации, но и страх позитивного оценивания ^{[8, 9]}. Выраженность социальной тревоги в оценочных ситуациях в юношеском возрасте обусловлена недостаточностью опыта коммуникации и неуверенностью в себе, собственных способностях и актуальностью потребностей ^[7].

На основе выше изложенного, следует подчеркнуть первый аспект актуальности проблемы исследования, который заключается в важности ответа на вопрос является ли социальная тревога тем предиктором, который способен оказать влияние на содержание представлений человека о своем прошлом, настоящем и будущем, а также в необходимости понимания особенностей (содержательных, структурных, функциональных) субъективной картины жизненного пути человека, часто переживающего социальную тревогу.

Известно, что проблемные стороны существования личности (в данном случае речь идет о социальной тревоге) зачастую усугубляются в периоды переживания жизненных кризисов. Один из них – нормативный кризис юношеского возраста. Нормативный кризис юности как переход к ранней взрослости влияет на различные стороны личности: когнитивную, эмоциональную, мотивационную, а также доступность объективных и субъективных изменений наблюдению, рефлексии и осознанию ^[11]. Основным противоречием данного кризиса становится психологическая незрелость как неготовность решать проблемы, встающие перед взрослым человеком, несмотря на стремление юношей и девушек к переходу во взрослую, самостоятельную жизнь ^{[10, 12]}. Кризис юности связан с необходимость решения личностью на данном возрастном этапе широкого спектра жизненно важных задач, среди которых можно выделить начало самостоятельной жизни, личностное и профессиональное самоопределение, и последующую самореализацию, установление интимно-личностных взаимоотношений, обретение новых социальных ролей, перестройку системы внутренних ценностей, проектирование жизненных перспектив и др. ^{[11, 12]}. Развитие человека на этапе перехода от юности к ранней взрослости связано с созданием индивидуальных моделей поведения, отличных от моделей поведения других, что позволяет молодому человеку осознавать собственную уникальность. Данный этап связан с конструированием собственного идеального «Я» и осуществлением поведения в соответствии с ним ^[4].

Второй аспект актуальности выбранной проблемы заключается в важности фокусировки исследовательского внимания на изучении предикативной роли социальной тревоги в построении субъективной картины жизни юношами и девушками, находящимися на этапе нормативного возрастного кризиса юношеского возраста. Решение ведущих задач возрастного развития усложнено кризисным этапом, с одной стороны и переживанием социальной тревоги, с другой стороны. Возникает необходимость научного ответа на вопрос о возникновении специфики содержательной наполненности субъективной картины жизненного пути у юношей и девушек с выраженной социальной тревогой.

В связи с отмеченными зонами актуальности, было предпринято исследование субъективной картины жизненного пути у юношей и девушек, находящихся на этапе нормативного кризиса юности, и переживающих выраженную степень социальной тревоги.

Предметом исследования выступила субъективная картина жизненного пути на этапе нормативного кризиса юности в контексте социальной тревоги.

Целью исследования стало выявление особенностей когнитивной и эмоциональной оценки прошлого, настоящего и будущего как составляющих субъективной картины жизненного пути юношей и девушек, склонных к переживанию социальной тревоги.

В качестве теоретико-методологических оснований исследования выступили научные представления о человеке как субъекте жизненного пути (С. Л. Рубинштейн, К. А. Абульханова-Славская), теории жизненного пути и психологического времени личности (Б. Г. Ананьев, К. А. Абульханова-Славская, С. Л. Рубинштейн и др.), причинно-целевая концепция психологического времени (Е. И. Головаха, А. А. Кроник), научная идея о когнитивно-перцептивной избирательности и регуляции социальной тревоги в ситуациях оценивания (О. А. Сагалакова, И. Я. Стоянова).

Новизна результатов исследования. Доказано, что социальная тревога является предиктором становления представлений о личном прошлом, настоящем и будущем в юности в период переживания нормативного кризиса. Определены инвариантные тенденции в характере когнитивной и эмоциональной оценки составляющих субъективной картины жизненного пути в юности в случае повышенной социальной тревоги. В частности, происходит обесценивание прошлого, настоящего и будущего, ослабление их событийной наполненности, а также интенсивное наполнение данных этапов жизненного пути негативными переживаниями. В связи с этим, субъективная картина жизни становится непривлекательной, тусклой. Наряду с инвариантными тенденциями оценки прошлого, настоящего и будущего выявлены вариативные описания данных временных модусов. Так, в оценках прошлого юношами и девушками с социальной тревогой специфичным является указание на нереализованность значимых потребностей в данном периоде жизни, а также, утеря смысла жизни в связи с происходящими тогда жизненными событиями. Настоящее отличается ощущением потери контроля над текущими событиями, недостаточной их упорядоченностью и прогнозируемостью. В отношении будущего характерны оценки бесперспективности жизни и недостаток ресурсов управления собственным будущим.

Материалы и методы исследования

Выборку эмпирического исследования составили 120 человек (46% юношей и 54% девушек) в возрасте 19-23 лет, студенты высших учебных заведений.

Методы сбора научной информации и фиксации данных реализованы посредством применения следующих психодиагностических инструментов: методика «Семантический дифференциал времени» (Л. И. Вассерман, Е. А. Трифонова, К. Р. Червинская) ^[1], использовалась для выявления когнитивных и эмоциональных аспектов субъективного восприятия юношами и девушками индивидуального психологического времени и оценки характера индивидуальных переживаний относительно временных аспектов своей жизни (прошлого, настоящего, будущего); «Опросник социальной тревоги и социофобии» (О. А. Сагалакова, Д. В. Труевцев) ^[6], применялся с целью диагностики выраженности социальной тревоги и ее типов.

Математико-статистическими процедурами обработки и анализа данных выступили расчет U-критерий различия средних Манна-Уитни, корреляционный анализ (ранговая корреляция по Спирману), регрессионный анализ с использованием пакета SPSS Statistics 22.0.

Обсуждение результатов исследования

На первом этапе эмпирического исследования были сформированы две группы респондентов по 60 человек в каждой в зависимости от выраженности уровня социальной тревоги: группа с повышенным уровнем и группа с низким уровнем и социальной тревоги. Результаты по средним значениям в исследуемых группах представлены в таблицах 1, 2.

Таблица 1.

Средние значения по шкалам «Опросника социальной тревоги и социофобии» в группе респондентов с повышенным уровнем социальной тревоги (описательные статистики)

В группе респондентов с повышенным уровнем социальной тревоги среднее значение по шкале 1 “Социальная тревога в ситуации «быть в центре внимания, под наблюдением»” составило 7,97 балла (σ = 1,36); по шкале 2 «Постситуативные руминации и желание преодолеть тревогу в экспертных ситуациях» 7,74 балла в (σ = 1,08); по шкале 3 «Сдержанность в выражении эмоций из-за страха отвержения и блокирование признаков тревоги в экспертных ситуациях» 6,6 балла (σ = 1,09); по шкале 4 «Тревога при проявлении инициативы в формальных ситуациях из-за страха критики в свой адрес и потери субъективного контроля» 8,45 балла (σ = 1,27); по шкале 5 «Избегание непосредственного контакта при взаимодействии в субъективно экспертных ситуациях» 7,92 балла (σ = 1,54). Следовательно, молодые люди с повышенным уровнем социальной тревоги склонны испытывать тревогу в различных социальных ситуациях: в экспертных ситуациях и ситуациях «под наблюдением»; в формальных ситуациях; в ситуациях выражения эмоций и чувств. Для таких молодых людей характерно «прокручивание» прошедших оценочных ситуаций, избегание пугающих социальных ситуаций, а также стремление скрыть видимые признаки проявления тревоги (дрожание рук, покраснение и т.д.) путем самофокусировки внимания.

Таблица 2.

Средние значения по шкалам «Опросника социальной тревоги и социофобии» в группе респондентов с низким уровнем социальной тревоги (описательные статистики)

У участников исследования с низким уровнем социальной тревоги среднее значение по шкале 1 “Социальная тревога в ситуации «быть в центре внимания, под наблюдением»” 4,94 балла (σ = 1,39); по шкале 2 «Постситуативные руминации и желание преодолеть тревогу в экспертных ситуациях» 5,06 балла (σ = 1,78); по шкале 3 «Сдержанность в выражении эмоций из-за страха отвержения и блокирование признаков тревоги в экспертных ситуациях» 4,86 балла (σ = 1,2); по шкале 4 «Тревога при проявлении инициативы в формальных ситуациях из-за страха критики в свой адрес и потери субъективного контроля» 5,4 балла в (σ = 1,72); по шкале 5 «Избегание непосредственного контакта при взаимодействии в субъективно экспертных ситуациях» 4,95 балла (σ = 1,21). Так, юноши и девушки в основном испытывают легкую тревогу в различных экспертных ситуациях и ситуациях, предполагающих социальное взаимодействие.

Обратимся к результатам диагностики параметров оценки прошлого, настоящего и будущего посредством методики «Семантический дифференциал времени» в каждой из исследуемых групп респондентов.

В отношении психологического прошлого в группе с повышенным уровнем социальной тревоги среднее значение по параметру «Активность» прошлого составило 3,34 балла (σ = 4,99); по параметру «Эмоциональная окраска» прошлого 6,97 балла (σ = 6,42); по параметру «Величина» прошлого 5,16 балла (σ = 6,86); по параметру «Структура» прошлого 1,66 балла (σ = 6,37); по параметру «Ощущаемость» прошлого 1,81 балла (σ = 7,03). Для юношей и девушек характерны представления о своем прошлом как недостаточно насыщенном событиями, впечатлениями, переживаниями времени, что объясняется наличием субъективных препятствий и трудностей для удовлетворения актуальных в то время потребностей. Представления о прошлом сопровождаются чувством неудовлетворенности прошедшей жизненной ситуацией, ощущением недостатка сил, преобладанием негативных аспектов в переживаниях относительно событий прошлого, низкой смысловой наполненностью, неупорядоченностью событий и отсутствием ощущения вовлеченности в них.

В группе с низким уровнем социальной тревоги среднее значение по параметру «Активность» прошлого составило 4 балла (σ = 5,15); по параметру «Эмоциональная окраска» прошлого 7,59 балла (σ = 6,01); по параметру «Величина» прошлого 8,34 балла (σ = 5,48); по параметру «Структура» прошлого 2,66 балла (σ = 5,55); по параметру «Ощущаемость» прошлого 4,09 балла (σ = 5,20). Для молодых людей с низким уровнем социальной тревоги в большей степени характерны представления о своем прошлом как времени, насыщенном смыслами и положительными переживаниями. События прошлого воспринимаются как подконтрольные, упорядоченные, когда осознается взаимосвязь событий между собой. Молодые люди с низким уровнем тревоги склонны ощущать наличие связи с прошлым, чувствовать эмоциональную вовлеченности в воспоминания, ощущать себя активным участником происходящих тогда событий.

В отношении настоящего времени получены следующие результаты. В группе с повышенным уровнем социальной тревоги среднее значение по параметру «Активность» настоящего составило 5,91 балла (σ = 5,19); по параметру «Эмоциональная окраска» настоящего 3,94 балла (σ = 6,60); по параметру «Величина» настоящего 4,47 балла (σ = 5,66); по параметру «Структура» настоящего 1,97 балла (σ = 5,31); по параметру «Ощущаемость» настоящего 3,91 балла (σ = 6,03). Следовательно, молодые люди склонны испытывать негативные эмоции и чувства по отношению к настоящему. Склонность к социальной тревоге объективирует себя переживанием фрустрированности и неудовлетворенности текущей ситуацией, ощущением наличия препятствий для удовлетворения актуальных и значимых потребностей. Для молодых людей с повышенным уровнем тревоги характерны представления о событиях настоящего как недостаточно упорядоченных, трудно прогнозируемых, что связано с недостаточной вовлеченностью в текущие события и потерей ощущения личностной значимости происходящего.

В группе с низким уровнем социальной тревоги среднее значение по параметру «Активность» настоящего 5,53 балла (σ = 4,55); по параметру «Эмоциональная окраска» настоящего 6,03 балла (σ = 5,85); по параметру «Величина» настоящего 5,28 балла (σ = 4,45); по параметру «Структура» настоящего 3,5 балла (σ = 4,39); по параметру «Ощущаемость» настоящего 5,53 балла (σ = 4,48). Для молодых людей с низким уровнем социальной тревоги в большей степени характерны представления о своем настоящем как наполненном смыслом, насыщенном положительными эмоциями и переживаниями времени. Представления о настоящем характеризуются ощущением удовлетворенности текущими жизненными обстоятельствами, возможностью реализации актуальных потребностей, чувством вовлеченности в актуальные события и восприятием себя в качестве их непосредственного участника. События настоящего воспринимаются молодыми людьми с низким уровнем тревоги в большей степени как упорядоченные, прогнозируемые и подконтрольные.

Анализ результатов диагностики отношения к психологическому будущему позволил выявить, что в группе респондентов с повышенным уровнем социальной тревоги среднее значение по параметру «Активность» будущего составило 6,18 балла (σ = 4,45); по параметру «Эмоциональная окраска» будущего 9,56 балла (σ = 5,64); по параметру «Величина» будущего 9,38 балла (σ = 3,64); по параметру «Структура» будущего 6,78 балла (σ = 4,76); по параметру «Ощущаемость» будущего 5,94 балла (σ = 4,83). Следовательно, молодые люди с повышенным уровнем социальной тревоги склонны испытывать негативные эмоции и чувства по отношению к событиям будущего, склонны субъективно воспринимать предстоящие события как неподконтрольные, недостаточно упорядоченные, мало прогнозируемые. Это связано с отсутствием четких представлений о взаимосвязях предстоящих событий и недостаточной вовлеченностью в прогнозируемые события.

В группе с низким уровнем социальной тревоги среднее значение по параметру «Активность» будущего составило 6,69 балла (σ = 4,05); по параметру «Эмоциональная окраска» будущего 8,84 балла (σ = 4,95); по параметру «Величина» будущего 9,22 балла (σ = 3,99); по параметру «Структура» будущего 3,22 балла (σ = 7,17); по параметру «Ощущаемость» будущего 5,69 балла (σ = 4,99). У молодых людей с низким уровнем тревоги представления о будущем характеризуются наличием ощущения упорядоченности событий, возможности их прогнозировать, наличием представлений о положительной эмоциональной окраске будущего. Молодые люди с низким уровнем тревоги осознают взаимосвязи между событиями, и, как следствие, воспринимают и оценивают окружающей мир как относительно устойчивый и безопасный, чувствуют свою активную роль в реализации событий будущего.

Применение U-критерия Манна-Уитни позволило выявить статистически значимые различия в представлениях о прошлом, настоящем и будущем в группах молодых людей с повышенным и низким уровнем социальной тревоги (табл. 3, 4).

Таблица 3

Психологическое прошлое в представлениях юношей и девушек с повышенным и низким уровнем социальной тревоги: анализ различий (U-критерий Манна-Уитни)

Были получены статистически значимые различия между группами исследуемых респондентов в отношении параметра «Величина» прошлого (U = 360,0; p = 0,041). В отношении других параметров оценки психологического прошлого статистически значимых различий выявлено не было. В связи с этим, можно констатировать, что юноши и девушки с повышенным уровнем социальной тревоги склонны представлять события прошлого как малозначимые, обладающие низкой смысловой наполненностью. Ощущение недостатка «Величины» прошлого может быть связано с присутствием внешних или внутренних препятствий для удовлетворения актуальных в то время потребностей и может находить отражение в чувстве внутренней скованности, фрустрированности. В то время как для молодых людей с низким уровнем социальной тревоги характерны представления о прошлом как насыщенном положительными переживаниями и смысловой наполненностью времени, наличием ощущения отсутствия факторов, способных блокировать удовлетворение актуальных в то время потребностей.

Выявлены статистически значимые различия между группами респондентов с разным уровнем социальной тревоги в отношении параметра «Структура» будущего (U = 360,0; p = 0,041) (табл. 4).

Таблица 4

Психологическое будущее в представлениях юношей и девушек с повышенным и низким уровнем социальной тревоги: анализ различий (U-критерий Манна-Уитни)

Следовательно, юноши и девушки люди с повышенным уровнем социальной тревоги склонны представлять события будущего как мало прогнозируемые, мало упорядоченные, неподконтрольные, что может находить отражение в различных интрапсихических конфликтах. В то время как для молодых людей с низким уровнем социальной тревоги характерны представления о событиях будущего как ясных и упорядоченных, что сопровождается ощущением возможности контролировать и прогнозировать предстоящие события, ощущать их взаимосвязи между собой. Подобные представления относительно будущего позволяют им воспринимать окружающий мир как относительно безопасный.

В результате сравнения юношей и девушек с низким и повышенным уровнем социальной тревоги в отношении их оценок психологического настоящего статистически значимых различий выявлено не было.

Применение регрессионного анализа позволило представить влияние уровня социальной тревоги на восприятие «Величины» прошлого в виде уравнения регрессии:

«Величина» прошлого = 11,728 – 0,339 * Уровень социальной тревоги

(R2 = 0,115; p = 0,006; β = -0,339)

Так, уровень социальной тревоги влияет на восприятие «Величины» прошлого: чем выше уровень социальной тревоги, тем ниже показатели «Величины» прошлого. Следовательно, представления о прошлом, в таком случае, характеризуются ощущением наличия внешних и внутренних препятствий для удовлетворения актуальных в то время потребностей, ощущением потери смысловой наполненности, личностной значимости прошлого, наличием чувства фрустрированности и внутренней скованности по отношению к прошлому.

Регрессионный анализ показал влияние уровня социальной тревоги на восприятие «Структуры» настоящего, что видно по уравнению регрессии:

«Структура» настоящего = 6,117 – 0,3 * Уровень социальной тревоги

(R2 = 0,09; p = 0,016; β = -0,3)

Уровень социальной тревоги влияет на восприятие «Структуры» настоящего: чем выше уровень социальной тревоги, тем ниже показатели «Структуры» настоящего. Следовательно, для юношей и девушек с повышенным уровнем социальной тревоги характерны представления о событиях настоящего как трудно прогнозируемых, неподконтрольных, недостаточно упорядоченных, когда отсутствуют представления о закономерностях происходящих событий.

Применение регрессионного анализа также позволило представить влияние уровня социальной тревоги на восприятие «Структуры» будущего в виде уравнения регрессии:

«Структура» будущего = 10,657 – 0,389 * Уровень социальной тревоги

(R2 = 0,151; p = 0,001; β = -0,389)

Уровень социальной тревоги влияет на восприятие «Структуры» будущего: чем выше уровень социальной тревоги, тем ниже показатели «Структуры» будущего. Следовательно, для молодых людей с повышенным уровнем социальной тревоги характерны представления о событиях будущего как трудно прогнозируемых, неподдающихся контролю, недостаточно упорядоченных, характерно отсутствие представлений о закономерностях событий, о взаимосвязях предстоящих событий между собой.

Применение коэффициента ранговой корреляции Спирмана позволило выявить обратные связи между «Величиной» прошлого и шкалами “Социальная тревога в ситуации «быть в центре внимания, под наблюдением»” (r = -0,273; p < 0,05), «Сдержанность в выражении эмоций из-за страха отвержения и блокирование признаков тревоги в экспертных ситуациях» (r = -0,271; p < 0,05), «Тревога при проявлении инициативы в формальных ситуациях из-за страха критики в свой адрес и потери субъективного контроля» (r = -0,290; p < 0,05) и «Избегание непосредственного контакта при взаимодействии в субъективно экспертных ситуациях» (r = -0,253; p < 0,05). Следовательно, на этапе нормативного кризиса юности, юноши и девушки, склонные к переживанию социальной тревоги в различных ситуациях (интенсивные эмоции волнения и попытки скрыть их психофизиологические проявления – дрожь, покраснение, сильное сердцебиение, ком в горле и другое – путем «нарочито свободного» поведения в различных экспертных и формальных ситуациях; тревога в ситуациях, требующих проявления эмоций и чувств; попытки избежать социального взаимодействия в связи с тревогой и убежденностью в критике со стороны окружающих) субъективно воспринимают события прошлого в качестве малозначимых, обладающих низкой смысловой наполненностью и ощущают присутствие внешних или внутренних препятствий для удовлетворения актуальных в то время потребностей. В то время как для молодых людей с низким уровнем социальной тревоги характерны представления о своем прошлом как насыщенном, наполненном смыслами времени, что связано с ощущением отсутствия различных факторов, способных препятствовать самореализации и удовлетворению актуальных в то время потребностей.

В ходе корреляционного анализа были выявлены обратные связи между параметром «Эмоциональная окраска» прошлого и шкалами «Постситуативные руминации и желание преодолеть тревогу в экспертных ситуациях» (r = -0,255; p < 0,05) и «Сдержанность в выражении эмоций из-за страха отвержения и блокирование признаков тревоги в экспертных ситуациях» (r = -0,308; p < 0,05). Это свидетельствует о том, что, юноши и девушки, для которых характерна сдержанность в выражении эмоций из-за страха критики и негативной оценки со стороны окружающих; попытки самофокусировки внимания и избегания ситуаций, вызывающих тревогу, наряду с выраженным мотивом достижения и успешной реализации; склонность к руминативному анализу прошедших оценочных ситуаций, склонны к переживанию негативных эмоций и чувств относительно своего прошлого, актуализации в сознании его негативных аспектов. Для молодых людей с низким уровнем социальной тревоги представления о прошлом характеризуются наличием положительных эмоций в структуре переживаний, наличием чувства удовлетворенности по отношению к прошедшим событиям и ситуациям.

Выявлена обратная связь между параметром «Структура» настоящего и шкалой «Тревога при проявлении инициативы в формальных ситуациях из-за страха критики в свой адрес и потери субъективного контроля» (r = -0,255; p < 0,05). Следовательно, в случае социальной тревоги в ситуациях проявления инициативы, взаимодействия с другими людьми, в связи с убежденностью в негативной оценке со стороны окружающих, субъективно воспринимают события внешнего и внутреннего мира как недостаточно упорядоченные, мало прогнозируемые, неподконтрольные. Вместе с этим, для юношей и девушек с низким уровнем социальной тревоги характерны представления о событиях настоящего как упорядоченных, подконтрольных, прогнозируемых, что связано с наличием ощущения логической стройности внутренней жизни и восприятием внешнего мира как относительно стабильного.

Корреляционный анализ выявил обратные связи между «Эмоциональной окраской» настоящего и шкалами «Тревога при проявлении инициативы в формальных ситуациях из-за страха критики в свой адрес и потери субъективного контроля» (r = -0,259; p < 0,05) и «Избегание непосредственного контакта при взаимодействии в субъективно экспертных ситуациях» (r = -0,302; p < 0,05). Так, юноши и девушки, которые стремятся избегать социального взаимодействия и переживают тревогу в формальных ситуациях, предполагающих проявление инициативы, взаимодействия с другими людьми, в связи с убежденностью в негативном оценивании себя окружающими и наличии критики с их стороны, склонны к негативной оценке своего настоящего и испытывают неудовлетворенность текущими жизненными обстоятельствами и событиями. Наряду с этим, для молодых людей с низким уровнем социальной тревоги характерно наличие положительных эмоций и чувств относительно своего настоящего, что свидетельствует об удовлетворенности молодых людей актуальной жизненной ситуацией, об их способности к оптимистичному видению окружающего.

Выявлены обратные связи между «Структурой» будущего и шкалами “Социальная тревога в ситуации «быть в центре внимания, под наблюдением»’ (r = -0,309; p < 0,05), «Постситуативные руминации и желание преодолеть тревогу в экспертных ситуациях» (r = -0,388; p < 0,01), «Сдержанность в выражении эмоций из-за страха отвержения и блокирование признаков тревоги в экспертных ситуациях» (r = -0,358; p < 0,01), «Тревога при проявлении инициативы в формальных ситуациях из-за страха критики в свой адрес и потери субъективного контроля» (r = -0,344; p < 0,01). Респонденты, которые склонны к переживанию социальной тревоги в ситуациях «под наблюдением», в ситуациях проявления чувств и эмоций, в формальных ситуациях из-за страха критики со стороны окружающих; избеганию социальных ситуаций наряду с желанием избавиться от тревоги; «прокручиванию» ситуаций или событий, связанных с будущим, и беспокойством по их поводу, субъективно воспринимают события будущего как недостаточно упорядоченные, неподдающиеся контролю или прогнозированию. Для молодых людей с низким уровнем социальной тревоги характерны представления о будущем как ясном, упорядоченном, прогнозируемом времени, что сопровождается чувством подконтрольности событий, наличием ощущения логической стройности внутренней жизни.

Выявлена обратная корреляционная связь между параметром «Эмоциональная окраска» будущего и шкалой «Постситуативные руминации и желание преодолеть тревогу в экспертных ситуациях» (r = -0,372; p < 0,01). В случае склонности к переживанию интенсивной тревоги в оценочных ситуациях и одновременно испытывающие желание избавиться от тревоги, в связи с чем, для них характерно руминативное прокручивание предстоящих ситуаций и событий, испытывают негативные эмоции и чувства относительно своего будущего, в том числе ощущение безнадежности, бесперспективности предстоящих событий. Вместе с этим для юношей и девушек с низким уровнем социальной тревоги представления о будущем характеризуются оптимистичным видением окружающего, преобладанием положительных эмоций в структуре переживаний, чувством удовлетворенности предстоящей жизненной ситуацией.

Выводы

В результате проведенного исследования были выявлены особенности когнитивной и эмоциональной оценки прошлого, настоящего и будущего как составляющих субъективной картины жизненного пути юношей и девушек, склонных к переживанию социальной тревоги. Результаты исследования можно представить в виде следующих выводов: юноши и девушки с повышенной социальной тревогой склонны обесценивать личное прошлое, настоящее и будущее. Они выбирают позицию «очернения» собственной жизни, сосредотачиваясь на ее негативных аспектах. Жизненный путь в их представлениях слабо насыщен важными событиями и целями. Психологическое прошлое запомнилось молодым людям как время, нереализованных значимых потребностей и утери смысла жизни. В психологическом настоящем доминирует оценка его как неконтролируемого, недостаточно упорядоченного и слабо прогнозируемого времени. Психологическое будущее отличается бесперспективностью и неуверенностью в возможности управлять своей жизнью. Полученные результаты позволяют выдвинуть очередное предположение, нуждающееся в дальнейшей проверке, о том, что подобным образом выстроенная субъективная картина жизненного пути утрачивает функцию регулятора и мотиватора активности человека в настоящем.

Таким образом, исследование доказало, что интенсивные переживания социальной тревоги юношами и девушками на этапе нормативного кризиса юности выступают в качестве предиктора становления субъективной картины жизненного пути. Полученные научные результаты могут быть использованы в целях оказания психологической помощи средствами психологического консультирования и тренинга молодым людям, подверженным переживанию социальной тревоги, в конструировании целостного представления о своем жизненном пути, разносторонней рефлексии индивидуальной истории, в проектировании жизненных перспектив, в переживании кризисных периодов.