Peculiarities of life path perception by older people experienced gerontological abuse

Brutskaia Kseniia PhD in Psychology Senior Researcher at the Laboratory of Technologies and Means of Psychological and Pedagogical Habilitation of ISE RAE 119121, Russia, Moscow region, Moscow, Pogodinskaya str., 8, office 1 bozhenkova.k@mail.ru Other publications by this author

Одним из сильнейших стрессоров в пожилом возрасте является переживание геронтологического насилия (Э.К. Турдубаева 2007; Л.А. Гаязова, 2007; Я.Ю. Горфан, С.Н. Ениколопов, 2014; Kong, J., Easton, S.D., 2019; Adib, M., Esmaeili, M., 2019).

Геронтологическое насилие рассматривается, как противоправное действие и действие, расходящееся с общепринятыми в данном обществе социокультурными нормами, социальными образцами поведения в отношении пожилых людей, результатом которого является нанесение им физического, морального, психологического, экономического вреда, ограничивающего пожилых людей в выборе и возможностях приемлемого уровня жизни ^[12].

Важным для исследования является положение о том, что одним из способов изучения личности является рассмотрение уникальности ее жизненного пути, в основе периодизации которого могут стать конкретные (биографические) события, в которых социальные явления и психофизиологические процессы переживаются самой личностью ^[1].

По мнению К.В. Костенко образ прожитой, настоящей и предстоящей жизни находит свое отражение в субъективной картине жизненного пути (СКЖП) личности ^[8]. Проделан ряд исследований событийно-временных характеристик СКЖП личности (Абульханова К.А., Ахмеров P.A., Головаха Е.И., Кроник А. А., Ковалев В.И., Логинова H.A., Нуркова, В.В., Регуш Л.А. и др.), представлен теоретический анализ современных исследований субъективной картины жизненного пути личности ^[7], временных перспектив и ориентации личности ^[11], особенностей представлений личности о своем прошлом и будущем, временного континуума жизненного самоосуществления человека ^[9], жизненных перспектив личности ^[6], представлены результаты эмпирического исследования качественных особенностей временной перспективы личности при различных типах актуального смыслового состояния ^[3], особенностей дисбаланса между субъективной важностью различных сфер жизни и распределением времени и усилий, его связи с субъективным благополучием и зависимости от особенностей психологической саморегуляции ^[14], изучена временная перспектива личности пожилых людей, проживающих в условиях социальной изоляции ^[15], определено содержание жизненного пути в представлении женщин в период поздней взрослости ^[10].

Следует отметить, что исследования проводились преимущественно на людях молодого и среднего возраста. СКЖП пожилого человека и ее связи с различными аспектами жизни личности, например, с переживанием геронтологического насилия, не нашли достойного отражения в науке. Л.А. Гаязова утверждает, что в силу индивидуальных различий не все люди в одинаковой степени восприимчивы к насилию ^[4]. Личностные качества, которые активизируются под воздействием ситуации риска и являются психологическими предпосылками превращения личности в жертву. Распространение получило изучение феномена психики человека, состоящего в способности личности сохранять психологическое благополучие и, в некоторых случаях, используя полученный негативный опыт, развиваться в сторону укрепления психологического ресурса сопротивляемости трудным жизненным ситуациям [там же].

В связи с этим в современных психологических исследованиях на первый план выходит так называемая «жизненная» проблематика – анализ развития человека во времени жизни, получившая обозначение «психология жизненного пути». В работах большинства исследователей прямо или косвенно отмечается, что субъективная картина жизненного пути является одним из ведущих факторов, детерминирующим успешность включения в социальную жизнь общества, определяющим направление эффективного самоопределения, саморазвития и самореализации личности в течение ее жизненного пути ^[13].

Для людей пожилой возраста существенным является резкое изменение структуры и психологического времени ^[16]. Авторы Е.И. Головаха, А.А. Кроник утверждают, что «с возрастом, и особенно старением, человек все глубже и острее переживает течение времени, и проблема времени, его быстротечности приобретает большое значение» ^[5]. Только психологическое будущее с его перспективами и программами, позволяет развиваться личности в поздний период жизни ^[16].

Несмотря на серьезность проблемы, следует особо подчеркнуть, что до настоящего времени никаких отдельных психологических исследований по заявленной теме не проводилось, что определяет актуальность авторского осмысления проблемы насилия над пожилыми людьми. Важно отметить, что изучение субъективного жизненного пути пожилых людей с опытом переживания геронтологического насилия представляет интерес с точки зрения определения комплексных и дифференцированных методов профилактики геронтологического насилия и психологической помощи пожилым людям.

Для выявления особенностей восприятия жизненного пути пожилыми людьми была использована методика «Психологическая автобиография» Е.Ю. Коржовой. Показателями событийно-содержательной структуры жизненного пути являются: продуктивность воспроизведения жизненных событий, продуктивность воспроизведения событий различной степени субъективной значимости, среднее время ретроспекции и антиципации, частота встречаемости различных типов и видов жизненных событий.

Сравнение показателей продуктивности воспроизведения жизненных событий в контрольной и основной группах с помощью U-критерия Манна – Уитни выявило следующие значимые различия (таблица 1).

Таблица 1 - Средние значения продуктивности воспроизведения испытуемыми различных категорий жизненных событий у респондентов в основной и контрольной группе

Примечание − статистически достоверное различие на уровне значимости при p< 0,005.

Показатели общего количества событий, а также количество радостных и грустных событий значимо больше в основной группе, что может указывать на более широкий круг значимых переживаний респондентов основной группы по сравнению с респондентами контрольной группы. Количество прошедших как радостных, так и грустных событий значимо больше представлено также в основной группе респондентов. В то же время отсутствуют значимые различия по количеству будущих радостных и грустных событий между основной и контрольной группами, показатели которых в количественном отношении меньше по сравнению с данными ряда исследований ^{[1, 7]}. Более низкие показатели свидетельствуют о более узком круге значимых переживаний.

В задачи исследования наряду с определением количества событий входила и оценка «веса» событий, позволяющая определить значимость для человека данного события по сравнению с другими (таблица 2).

Таблица 2 - Средний «вес» событий, указанных респондентами в основной и контрольной группах

Примечание − статистически достоверное различие на уровне значимости при p< 0,005.

«Вес» указанных событий (прошедших и будущих) у респондентов основной группы выше, чем у респондентов контрольной группы. То есть жизненные события находят больший эмоциональный отклик у лиц с опытом переживания геронтологического насилия, указывая, вероятно, на их большую восприимчивость и чувствительность к разного рода событиям.

При выявлении степени влияния (значительное, умеренное, малое) жизненных событий (рисунок 1) обнаружено, что на респондентов основной и контрольной групп указанные ими жизненные события оказывали значительное влияние, т.е. можно предположить, что многие респонденты обеих групп слабо дифференцируют события по степени их влияния, отмечается тенденция в крайних градациях «желательность – нежелательность».

Рисунок 1. Средние значения показателей продуктивности воспроизведения респондентами событий различной степени субъективной значимости в основной и контрольной группах

Обнаружено, что крайние оценки значимости характерны для прошедших грустных и радостных событий в обеих группах. Однако в будущих грустных событиях при доминировании высокой степени значимости событий появляется дифференциация событий на мало - и умеренно значимые события в обеих группах (рисунок 2), то есть будущие грустные события у некоторых респондентов становятся более дифференцированными по степени их значимости, появляется оценка планируемых событий как малозначимых.

Рисунок 2. Средние значения показателей продуктивности воспроизведения респондентами будущих грустных событий различной степени субъективной значимости в основной и контрольной группах

Изучение времени ретроспекции и антиципации событий указывает на представления респондентов об удаленности событий в прошлое и будущее, что позволяет оценить степень фиксации на определенных событиях и их модальности, их связь с настоящим и будущим, значимость прошлого, настоящего или будущего. Среднее время ретроспекции и антиципации событий у испытуемых в группах респондентов представлено в таблице 3.

Таблица 3 - Среднее время ретроспекции и антиципации событий у респондентов в основной и контрольной группах

Примечание − статистически достоверное различие на уровне значимости при p< 0,005.

В обеих группах средний показатель ретроспекции значимо выше, чем средний показатель антиципации, что может свидетельствовать о большей значимости прошлого опыта в своей жизни. Будущие события носят краткосрочный характер. При сопоставлении степени удаленности событий в прошлое и будущее между группами были выявлены значимые различия ретроспекции. Для респондентов основной группы характерна значимо большая удаленность событий в прошлое по сравнению с контрольной группой. В антиципации жизненных событий не выявлено значимых различий.

Событийно-содержательные особенности субъективной картины жизненного пути в основной и контрольной группах определялись по частоте встречаемости различных типов (таблица 4) и видов жизненных событий (таблица 5).

Таблица 4 - Частота встречаемости различных типов жизненных событий у респондентов основной и контрольной групп

Система представлений у респондентов в основной и контрольной группе о типах жизненных событий имеет как сходства, так и различия (таблица 4). Общим является то, что первое место по частоте встречаемости занимает биологический тип, в основном за счет событий, касающихся рождения детей и внуков. На втором месте – события личностно-психологического типа, связанные с выбором жизненного пути, личностными изменениями в течение жизни. Затем следуют изменения социального типа, то есть события, связанные с изменением социальной среды. Эти события характеризуют особенности социальной адаптации.

Таблица 5 - Частота встречаемости различных видов жизненных событий

у респондентов в основной и контрольной группах

Наиболее часто встречаемыми видами жизненных событий для респондентов обеих групп являются «Дети», «Брак», «Я».

Таблица 6-Средние значения типов событий, указанных респондентами в основной и контрольной группах

Примечание − статистически достоверное различие на уровне значимости при p < 0,005.

Согласно данным, представленным в таблице 6, обнаружены достоверно значимые различия по типам «Личностно-психологический» и «Изменение социальной среды». Так, у респондентов основной группы представлен более широкий спектр различных событий, которые характеризуют особенности их социальной адаптации и личностных изменений, по сравнению с респондентами контрольной группы. Достоверных различий между типами «Биологический», «Изменение физической среды» не обнаружено.

Что касается видов событий, выявлено, что наиболее значимыми видами событий для респондентов основной группы, по сравнению с контрольной группой, являются «Дети» (χ2 = 7,02; p = 0,00), «Брак» (χ2 = 3,80; p = 0,05), «Я» (χ2 = 7, 74; p = 0,00).

Для выявления различий в количестве типов событий разной модальности в психологическом прошлом и будущем был проведен сравнительный анализ встречаемых типов радостных и грустных событий в основной и контрольной группах (таблица 7).

Таблица 7 - Продуктивность воспроизведения образов прошлого и будущего у респондентов основной и контрольной групп

Примечание − статистически достоверное различие на уровне значимости при p < 0,005.

Выявлено, что у респондентов основной группы прошедшие радостные и грустные события значимо чаще связаны с биологическим и социальным типами жизненных событий по сравнению с респондентами контрольной группы.

Так, у испытуемых обеих групп биологический тип жизненных событий в большей степени связан с рождением детей, внуков, правнуков. У респондентов с опытом переживанием геронтологического насилия упоминаются события их личного рождения. Жизненные события личностно-психологического типа у респондентов основной группы связаны с получением образования, работой, творческой самореализацией («участие в спортивных мероприятиях», «выступление на сцене», «самодеятельность», «издана моя 1-я книга с моими стихами, песнями»), увлечениями («огород», «рыбалка»), гедонистическими устремлениями («путешествия», «отдых», «поездка на море», «жизнь в деревне, лес, грибы, природа»), значимостью возрастных периодов жизни («школьное время», «годы детства», «студенческая жизнь»), социальным взаимодействием («общение в обществе ветеранов», «встреча с интересными людьми», «первая любовь», «дружба», «знакомство с любимым человеком», «подруга детства», «добрый и душевный муж»), изменениями в жилищных условиях («получение собственного жилья»).

У представителей контрольной группы жизненные события личностно-психологического типа связаны с определенными достижениями, реализацией целей – получение образования, профессиональная состоятельность, положительная социальная самооценка («профессиональная состоятельность», «всеобщее уважение»), результативность деятельности («хороший урожай»), позитивные результаты воспитания собственных детей («состоявшиеся дети», «удачное определение детей в жизни»), с позитивными эмоциональными переживаниями, чувствами («счастливое детство», «ощущение счастья», «влюбленность», «любовь»), с семьей («прогулки с детьми, семьей», «первое слово мама»), с определенными возрастными периодами («хороший класс в школе», «юность», «студенчество»), а также выполнением работы («работа в школе, в колхозе», «командировки»).

В типе изменения социальной среды наиболее значимыми радостными событиями для респондентов обеих групп явились «вступление в брак», «свадьба», как своя собственная, так и детей, внуков, завершение образования и получение стабильной работы. Далее по частоте встречаемости у респондентов основной группы преобладают события, связанные с личными социальными изменениями (например, «получение звания», «научилась водить машину», «вступила в общество инвалидов», «взяла дочь»), достижениями близких («гордость за детей, внуков», «получение детьми образования», «дочь получила квартиру», «дочь пошла в первый класс»), материальным благосостоянием («домашнее хозяйство, дача», «повышение пенсии», «переселение из землянки в недостроенный дом», «строим дом», «живем в достатке»), поддержанием социальных связей («встреча с родственниками, подругами детства», «поездка к детям»). У представителей контрольной группы встречаются события, связанные с возможностью самореализации («открытие своего предприятия»), материальным благополучием («получение квартиры», «покупка дома», «ремонт квартиры»), позитивными чувствами за достижения близких («дочь пошла в первый класс», «юбилей зятя»), изменением социального статуса («выход на пенсию»).

В типе изменения социальной среды у респондентов основной группы наиболее значимыми грустными прошедшими событиями стали события, которые связаны с межличностными отношениями, – «развод», «конфликты», «предательство», «брак», «измена», «деструктивное поведение мужа», «проблемы с сыном», «жестокое детство». У респондентов контрольной группы социальный тип жизненных событий представлен по частоте встречаемости наименьшим количеством (например, «уход на пенсию», «бытовая неустроенность», «неудачный брак»).

Что касается будущих радостных и грустных событий, то статистически значимых различий по преобладающему типу жизненных событий не выявлено. Так, например, респонденты основной и контрольной групп в биологическом типе жизненных событий чаще ожидают события, связанные с семьей (рождение внуков/правнуков), состоянием здоровья своего и близких («борьба с болезнью», «увидеть здорового внука»). Личностно-психологический тип жизненных событий у респондентов основной группы связан с их социальными устремлениями («увидеть жизнь внуков», «встреча с близкими», «счастья другим», «будущее пусть будет светлым»), личностно значимой деятельностью («хобби», «общественная деятельность», «садоводство»), гедонистическими устремлениями («путешествие», «отдых», «развлечение», «внутренняя гармония», «спокойная старость»), семейным благополучием («сын создал свою семью», «примирение с дочерью», «совместно отмечать праздники»), личной независимостью от кого-либо («жить в полном рассудке», «дольше себя обслуживать», «продолжать работать», «жить свободно без родственников»).

У респондентов контрольной группы в целом картина жизненных событий соотносится с картиной респондентов основной группы, они также отмечают устремления, направленные на получение материальных благ («работа в университете», «улучшение качества жизни за счет увеличения пенсии», «собираюсь обновить машину»). Что касается социального типа жизненных событий, то у респондентов основной группы они связаны с жизнью внуков («окончание учебы», «вступление в брак»); улучшением жилищных условий («получение новой квартиры», «ремонт, «построить дом», «превратить дачу в коттедж»), личным благополучием («познакомиться с хорошей женщиной, полюбить ее»). Респонденты контрольной группы чаще планируют события, связанные с жизнью внуков, но в этих событиях пожилые люди занимают активную позицию («помощь в воспитании внуков»), с созданием комфортных условий жизни («покупка дачи», «погашение ипотечного кредита», «покупка сыном большой квартиры», «ремонт квартиры»), социальным взаимодействием («знакомство с новыми людьми», «поездка на родину»).

Некоторые респонденты с опытом переживания геронтологического насилия не планируют в своем будущем негативных событий, ссылаясь на прошедшие грустные события, которые оставили плохие воспоминания в их жизни («о плохом стараюсь не думать», «плохого хватило, больше не надо»). Другая часть респондентов основной группы среди ожидаемых негативных событий отмечает такие, как «личная болезнь», «смерть» (близких людей, личная); «ухудшение здоровья» (операция, расходы на лечение). Для респондентов контрольной группы чаще встречаются такие негативно окрашенные будущие грустные события, как «смерть» и «потеря здоровья».

В личностно-психологическом типе у респондентов основной группы ожидаются негативные переживания, связанные с потерей коммуникации с миром, отсутствием навыков самообслуживания («боюсь быть беспомощной, обузой», «одиночество», «старость», «страх смерти», «немощь», «потеря работы», «не доживу до 80 лет»), материальным неблагополучием («недостаточно средств»). Респонденты контрольной группы отметили лишь такие будущие грустные события, как «неизбежные потери», «старость», «немощь».

Наименьшее количество предполагаемых будущих грустных жизненных событий приходится на тип изменения социальной среды. Респонденты основной группы отмечают возможные сложности, касающиеся жилищного вопроса («раздел и продажа квартиры», «интернат»); встречаются события, связанные с социальным неблагополучием («минимальная пенсия»). У респодентов контрольной группы негативные события будущего связаны с переживанием возможного помещения в пансионат и минимальной пенсией.

Таким образом, к особенностям субъективной картины жизненного пути у лиц пожилого возраста с переживанием геронтологического насилия можно отнести следующие.

1. Ограниченный круг значимых переживаний в прошлом по сравнению с результатами, полученными на других выборках лиц пожилого возраста, однако значимо более широкий по сравнению с контрольной группой; ограниченность продуктивности будущего и отсутствие значимых различий с контрольной группой.

2. Выявлена большая восприимчивость и чувствительность к разного рода событиям у лиц с переживанием геронтологического насилия, слабая дифференциация событий по степени их влияния у пожилых людей вне зависимости от групп – тенденция оценивать в крайних градациях «желательность – нежелательность». Будущие грустные события у некоторых респондентов становятся более дифференцированными по степени их значимости, появляется оценка планируемых событий как малозначимых.

3. Для респондентов с переживанием геронтологического насилия характерна значимо большая удаленность событий в прошлое по сравнению с контрольной группой. В антиципации жизненных событий не выявлено значимых различий, будущие события носят краткосрочный характер.

4. По иерархии значимости определенных типов событий различия с контрольной группой отсутствуют. При этом у лиц с переживанием геронтологического насилия социальный тип жизненных событий встречается чаще, где наиболее значимыми грустными прошедшими событиями стали события, которые связаны с межличностными отношениями, – «развод», «конфликты», «предательство», «брак», «измена», «деструктивное поведение мужа», «проблемы с сыном», «жестокое детство».

5. Наиболее значимыми видами событий для респондентов основной группы по сравнению с контрольной группой являются «Дети», «Брак», «Я», смысловое содержание которых имеет различие по сравнению с данными контрольной группы.

6. Жизненные события личностно-психологического типа у лиц пожилого возраста с переживанием геронтологического насилия различаются содержательно: они связаны с получением образования, наличием работы, творческой самореализацией, увлечениями, гедонистическими устремлениями, значимостью возрастных периодов жизни, социальным взаимодействием, материальными изменениями. У представителей контрольной группы жизненные события личностно-психологического типа связаны с определенными достижениями, реализацией целей – получение образования, профессиональная состоятельность, положительная социальная самооценка, результативность деятельности, позитивные результаты воспитания собственных детей, с позитивными чувствами и удовлетворенностью жизнью, с семьей, выполнением работы.