“T.N. GRANOVSKY AS A SCHOLAR OF HISTORY (ON THE CENTENARY OF HIS DEATH 1855-1955)” (the Report Written by Associate Member of the USSR Academy of Sciences, Doctor of Historical Sciences, Professor Sergei Ivanovich Arkhangelsky (1882-1958), Read by Him on November 23, 1955)

Fedoseeva Kseniia Vladimirovna PhD Candidate, Section of Source Study, History Department, Lomonosov Moscow State University 119192, Russia, g. Moscow, ul. Lomonosovskii Prospekt, d.27, korp.4 kvfedoseeva@yandex.ru Other publications by this author

В 2020 г. исполняется 165 лет с даты смерти Тимофея Николаевича Грановского (1813-1855). С его именем связано зарождение научного изучения западноевропейского средневековья в России. Возглавляя кафедру в Императорском Московском университете, профессор истории Т.Н. Грановский оставил целую плеяду выдающихся учеников. По работам, где осмыслялся вклад Т.Н. Грановского в историческую науку, определяются проблемы, стоящие перед историками на разных этапах ее развития ^[19]. Подтверждением этого тезиса служит и Доклад д. и. н., профессора, члена-корреспондента АН СССР Сергея Ивановича Архангельского (1882-1958).

Доклад был подготовлен для публичного выступления в ознаменование столетия со дня смерти Т.Н. Грановского. За текстом Доклада стоит длительная работа С.И. Архангельского по реконструкции истории отечественной исторической науки. С.И. Архангельский, в частности, ранее подготовил труды, посвященные творчеству учеников Т.Н. Грановского – С.В. Ешевского ^{[4, 5]} и К.Н. Бестужева-Рюмина ^[6]. Работая до Революции 1917 г. в Нижегородской Губернской Ученой Архивной Комиссии (НГУАК), С.И. Архангельский вместе с историком А.К. Кабановым (1876-1922) подготовил к юбилею Нижегородской губернской гимназии и, вероятно, для энциклопедии «Люди Нижегородского Поволжья» биографии С.В. Ешевского и К.Н. Бестужева-Рюмина. Также совместно с А.К. Кабановым он готовил переписку С.В. Ешевского и К.Н. Бестужева-Рюмина 1840-1850 гг. Эти персоналии, в силу юбилея гимназии и особенностей энциклопедии, где были представлены биографические очерки выдающихся личностей, привязанных к определенному локусу «Нижегородское Поволжье», были представлены учениками П.И. Мельникова и «земляками» С.И. Архангельского. Отметим, что он в 1916–1917 гг. работал вместе с московским профессором Д.Н. Егоровым, также выпускником историко-филологического факультета Московского Университета: замечены пересечения в их научной (архивной), административной и политической деятельности. В настоящее время вопрос об их совместной научной работе является открытым. С.И. Архангельский поддерживал отношения и с другими выпускниками Московского университета. Долгие годы он находился в переписке с Е.А. Косминским. Именно к нему Архангельский обратился осенью 1955 г. с вопросом о том, не планирует ли он опубликовать доклад к столетию смерти Т. Н. Грановского. 8 ноября 1955 г. Косминский подтвердил, что готовил доклад: «Мой первый доклад о Грановском я прочитал в 1913 году… Не знаю, опубликую ли я свой доклад и когда» ^[3]. Вероятно, Е.А. Косминский подготовил доклад к торжественному заседанию Совета Императорского Московского Университета 9 марта 1913 г., приуроченного к 100-летию со дня рождения Т.Н. Грановского. Е.А. Косминский выступил с докладом «Памяти Т.Н. Грановского» 22 октября 1955 г. ^[1] на заседании МГУ. В 1956 г. в «Вестнике МГУ» доклад был впервые ^[17] опубликован ^[14]. На торжественном заседании в Московском университете текст доклада Е.А. Косминского зачитал член-корреспондент АН СССР С.Д. Сказкин ^[21].

В.Е. Чешихин (Ветринский), с которым С.И. Архангельский работал в НГУАК и в Нижегородском Городском Народном Университете, также ранее подготовил обширную монографию о Т.Н. Грановском ^[24]. Рецензентом книги В.Е. Чешихина выступил один из учителей С.И. Архангельского - П.Г. Виноградов: «Работу г-на Ветринского о Грановском я нахожу интересной, продуманной и хорошо написанной. Хотя она и составлена не с той точки зрения, которой я держусь лично. Во всяком случае, напечатать ее было бы очень желательно» ^{[18, Л. 1]}. Отметим, что П.Г. Виноградов также, как и другие учителя С.И. Архангельского, часто обращался к творчеству Грановского ^{[11, 12]}.

Поскольку С.И. Архангельский на 1955 г. уже являлся крупным ученым, специалистом по истории Английской революции XVII в., то важно выявить темы, на которых он расставил акценты, раскрывая тему «Т.Н. Грановский как историк». В этом отношении Доклад С.И. Архангельского отражает не только своеобразие очередного этапа изучения творчества Т.Н. Грановского – середина 1950-х гг. (уже вышел ряд работ С.А. Асиновской ^[8-10] о Грановском). Кроме того, Доклад С.И. Архангельского проливает свет и на его научную самоидентификацию. С.И. Архангельский родился в городе Семенов Нижегородской губернии. После окончания Нижегородского дворянского института, в 1900 г. он поступил на историко-филологический факультет Императорского Московского Университета, где на его научное становление, судя по его анкетам, наибольшее влияние оказали Р. Ю. Виппер, Д. М. Петрушевский, П.Г. Виноградов и А.Н. Савин ^[23]. В дальнейшем С.И. Архангельский часто представлял себя представителем «русской школы» историков социальной истории Англии. Более того, звание члена-корреспондента АН СССР в 1946 г. С.И. Архангельский получил именно за работы по английской истории. Поэтому в настоящее время он известен, главным образом, как англовед.

Обратимся к докладу С.И. Архангельского. Текст работы делится на 4 части. В первой части историк дал краткую биографическую справку о Т.Н. Грановском, отметил основные вехи его биографии (учебу в Санкт-Петербургском Университете, научную командировку в Германию в 1836-1839 гг.), указал европейских историков, повлиявших на формирование научного мировоззрения Грановского. Особый акцент им был сделан на влиянии Гегеля на формирование исторических взглядов Грановского. Осветил докладчик и ученую деятельность Грановского 1839-1855 гг., описал политические настроения в российском обществе после восстания декабристов и реакции на него со стороны властей (отметил, что был закрыт философский факультет Московского университета). В последнем абзаце первой части доклада Архангельский обратил внимание на то, что одним из центров, «где сохранился простор для национальной культуры» ^{[2, Л. 6]}, был в те годы Малый театр, основанный в 1824 г. Именно там впервые были поставлены комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума» и Н.В. Гоголя «Ревизор». Это наблюдение Архангельского не случайно. Во-первых, он сам был заядлым театралом, прекрасно знал историю театра и историю литературы. Во-вторых, С.И. Архангельский таким образом подчеркнул связь Московского Императорского университета и Малого театра, образования и просвещения. Малый театр называли вторым Московским университетом за сильное влияние на духовную жизнь общества. В связи с упоминанием Н.В. Гоголя, заметим, что по мнению Е.А. Косминского, Гоголь, а не Т.Н. Грановский был первым популяризатором древней и средневековой истории в России. С.И. Архангельский же, в отличие от Е.А. Косминского, провел прямую параллель с театром. Отметим, что на театральный фактор не всегда обращается внимание в работах, посвященных творчеству Т.Н. Грановского.

Значение работ Т.Н. Грановского для отечественной исторической науки раскрыто во второй части доклада С.И. Архангельского. Рассуждая об исторических условиях, при которых начинал свою деятельность Грановский, он отметил, что «наука всеобщей истории только зарождалась» и, цитируя Н.Г. Чернышевского, посетовал, что можно было «по пальцам пересчитать заслуживающие внимания русские книги по всеобщей истории» ^{[2, Л. 6]}. Далее Архангельский отметил: «Грановский не примкнул к тем направлениям исторической мысли, какие существовали в западно-европейской науке, ни к либерально-романтической школе, какая господствовала во Франции, ни к гегельянству, ни к школе Ранке. Он пошел своим путем, считая историю изображением постепенного развития жизни человеческого рода». Таким образом, Архангельский поставил задачу «Обрисовать некоторые особенности творческого пути Грановского как историка» ^{[2, ЛЛ. 6-7]}.

Весьма интересно обращение Архангельского к работам В.И. Герье в рамках четвертой части Доклада. С.И. Архангельский называет В.И. Герье учеником Грановского и объясняет, в чем проявилась преемственность в их работе: «Нибур принадлежал к любимым историкам Грановского. Это отношение к Нибуру сохранилось и у одного из учеников Грановского Герье, профессора Московского университета, много лет читавшего курс по истории Рима, которому предпосылалось введение – историография Рима. Нибуру отводилось две лекции». Напомним, что сам Архангельский называл ученых, оказавших наибольшее влияние на его профессиональное становление, П.Г. Виноградова и Р.Ю. Виппера. Таким образом, Доклад С.И. Архангельского свидетельствует о том, что он не отделял себя от московской исторической школы, постоянно проживая в городе Горьком. Он высоко оценивал вклад Грановского в историческую науку, наблюдал преемственность тем и походов Грановского у историков Московского университета (Архангельский в своем Докладе выстроил своеобразную цепочку на примере изучения истории Рима: Т.Н. Грановский – В.И. Герье – П.В. Виноградов, Р.Ю. Виппер – С.И. Архангельский). В автобиографии 1921 г. Архангельский также писал, что «работал по всеобщей истории под руководством Виппера и Герье» ^[15]. Эти сведения подтверждают данные о том, что С.И. Архангельский двигался в своем творчестве от изучения всеобщей истории. Первая глава задуманного им труда по истории капитализма, изданная в виде статьи, была посвящена античной истории («Указ Диоклетиана о таксах») ^[20].

Как было указано, С.И. Архангельский, являлся автором ряда работ, посвященных изучению творчества учеников Т.Н. Грановского – С.В. Ешевского и К.Н. Бестужева-Рюмина. Ответим на вопрос о том, как он оценивал роль Т.Н. Грановского в их научном становлении? Было отмечено, что у С.И. Архангельского ещё до 1917 г. был замысел по публикации писем С.В. Ешевского и К.Н. Бестужева-Рюмина 40-50 гг. XIX в. В 1916 г., он, преподаватель нижегородской гимназии, заочно проходящий магистратуру в Московском университете, напечатал в «Журнале Министерства Народного Просвещения» работу «Исторические взгляды Ешевского» ^[4]. Революционные события, трагическая смерть его соавтора А.К. Кабанова ^[13], приостановили работу над публикацией писем. Но, судя по тому, что С.И. Архангельский вновь возвратился к этой теме в 1955 г. ^[5], он на протяжении всей жизни надеялся на то, что работа будет продолжена и задуманное еще с А.К. Кабановым будет реализовано. О планах Архангельского, а также о том, что в его распоряжении находятся оригиналы писем, научному сообществу было известно. Так, например, Софья Абрамовна Асиновская (1910-1993) обращалась к нему в 1949 г.: «Я узнала, что вам известны какие-то материалы об Ешевском, а я работаю над темой «русские медиевисты 90-х гг. XIX в.» и меня очень интересуют эти материалы» ^{[22, ЛЛ. 5-5об]}. В 1951 г. профессор Воронежского университета И.Н. Бороздин спрашивал у бывшего однокурсника Архангельского: «Слышал, что Вы занимаетесь С.В. Ешевским как медиевистом. Это меня очень заинтересовало. Хочу остановиться и на трудах Ешевского по древней истории. Вероятно, Вы видели автореферат диссертации об Ешевском? Историк он - очень любопытный и широкого масштаба»; в 1952 г. Бороздин интересовался: «Где Вы предполагаете опубликовать статью об Ешевском?» ^{[16, С. 209]}. К Архангельскому с подобными вопросами обращались и другие исследователи. Такой была предыстория обращения С.И. Архангельского к Т.Н. Грановскому. Важно еще раз подчеркнуть, что работы о его учениках – С.В. Ешевском и К.Н. Бестужеве-Рюмине, к тому времени уже были написаны С.И. Архангельским.

О С.В. Ешевском Архангельский говорил в докладе трижды: в начале доклада, буквально в первом абзаце, он пишет «Его (Грановского – Ф.К.) учениками были Кудрявцев и Ешевский» ^{[2, Л. 3]}, ставя на первое место Кудрявцева. Архангельский цитировал письма Ешевского и Бестужева-Рюмина: «Вполне понятно, что имя Грановского встречается часто и в переписке студентов того времени. В письмах Ешевскому и Бестужеву-Рюмину, относящихся к началу 50 годов XIX века, посланных из Москвы в Н-Новгород [Нижний Новгород – Ф.К.], мы читаем: «Гнусные дела во Франции ты вероятно уже знаешь. Нельзя обесславить всю нацию более полным образом, и признаюсь, трудно не потерять всякое уважение к Франции за эти позорные события. Чем-то все это кончится. Грановский читает 12 числа речь об истории. Я постараюсь добыть тебе экземпляр и вышлю вместе с Шлосером [Фридрих Кристоф Шлоссер – Ф.К.], который у меня теперь». Ешевский Бестужеву: «Грановский и Кудрявцев, несмотря на их снисходительность, такие люди, что невольно робеешь перед ними». 8-10/1-1854 г. Письмо Ешевского С.В. к Бестужеву-Рюмину».

Архангельский упомянул Ешевского и в связи с замечаниями на лекционные курсы Грановского, в которых нашли выражение «три момента» «кризиса Римской империи»: «1) рабство, вытеснявшее свободный труд, влекло античный общественный строй к упадку; 2) народные восстания лежали на грани античного и средневекового мира; в частности, восстания багаудов, на которых позднее остановился ученик Грановского, наш земляк, С.В. Ешевский в своей докторской диссертации Аполинарий Сидонский; 3) Грановский отметил тяготение народных масс империи к варварам; в восставшим вестготам, замечает Грановский, примкнули «рабы, рудокопы, масса угнетенного и лишенного прав населения» ^{[2, Л. 17]}.

На какие проблемы в научном наследии Т.Н. Грановского С.И. Архангельский расставлял акценты? Еще во второй части Доклада Архангельский разделил все работы Грановского на 3 большие группы: к первой группе он отнес магистерскую и докторскую диссертации; ко второй группе – небольшие статьи Грановского на исторические темы; к третьей группе Архангельским были отнесены недавно (на момент выхода работы в 1955 г. – Ф.К.) введенные в научный оборот лекционные курсы Грановского.

Третья часть доклада посвящена анализу докторской диссертации Т.Н. Грановского – «Аббат Сугерий (Историческое исследование)» (впервые опубликована в 1849 г.). Архангельский кратко охарактеризовал ее содержание: «Сугерий был автором истории Людовика Толстого, где раскрыта борьба монархии с непокорными ей силами и выражена мысль о причинах борьбы». И далее: «В этой диссертации раскрыт процесс формирования французского королевства; та борьба с феодалами, которую вела королевская власть, стремившаяся к объединению страны, к устроению политической ее дробности и поддержания в этом деле церковью и городами». Архангельский отметил, что диссертация Грановского «была составлена на основе изучения первоисточников» ^{[2, Л. 10]}. Заслугой Т.Н. Грановского также явилось то, что он «очень ярко изобразил характер тех феодальных войн, которые тогда шли во Франции. Напомним, что С.И. Архангельский изучал историю крестьянского движения в революционной Англии XVII в. Таким образом, сюжеты, к которым обращался Грановский, ему были близки. «Вся тяжесть войны падает на одних поселян. Грановский отметил большое значение появления во Франции в это время «народного ополчения», созывавшегося церковью в помощь королю для борьбы с германским императором ^{[2, Л. 11]}. Архангельский сделал вывод о том, что «Сугерий, по оценке Грановского, был прогрессивным деятелем – он боролся с силами феодальной реакции, дробившим Францию» ^{[2, Л. 12]}. В докладе нет более обстоятельной критики докторской диссертации Т.Н. Грановского, перед его автором и не стояла такая задача. Текст Архангельского предназначался для устного выступления, что требовало от его автора максимальных упрощений.

Доклад С.И. Архангельского отражает своеобразие очередного этапа изучения творчества Т.Н. Грановского. Для его подготовки С.И. Архангельский опирался на труды Н.Г. Чернышевского и А.И. Герцена. Важно отметить два существенных момента. С одной стороны, А.И. Герцен и Н.Г. Чернышевский, являясь современниками Т.Н. Грановского, входили в его интеллектуальную среду и их работы являлись важным источником реконструкции научной биографии Т.Н. Грановского. С другой стороны, во время подготовки Доклада о Т.Н. Грановском С.И. Архангельский работал и над статьей «Об исторических взглядах С.В. Ешевского» ^[5] и монографией «Крестьянские движения в Англии в 40-50-х гг. XVII века» ^[7]. Из его переписки с редакцией «Средних веков», где была издана статья, и издательством Академии Наук СССР, где была издана монография, известно, что в тот период проходили юбилейные мероприятия в честь Н.Г. Чернышевского и поэтому редакторы настоятельно просили С.И. Архангельского включить материалы о Н.Г. Чернышевском в работы.

С.И. Архангельский отметил, что «что Грановский, будучи медиевистом, не замыкался в пределах своей специальности. Его глубоко интересовали, с одной стороны проблемы древней истории, а с другой стороны, проблемы, относящиеся уже к новой истории» ^{[2, ЛЛ. 12-13]}. Достижения Грановского в области изучения древней истории Архангельский демонстрирует с помощью анализа статьи Т.Н. Грановского «Чтения Нибура о древней истории»: «В этой статье Грановский отметил, что история древнего востока представлена незначительным материалом и не может удовлетворить читателя, знакомого с открытиями, совершенными после 1830 года в области истории древнего востока; но Нибур предвидел возможность тех открытий, которые были сделаны впоследствии Лейардом, Раулинсоном и другими» ^{[2, Л. 13]}. И далее: «Изложение работы Нибура перемежается у Грановского с его собственными оценками отдельных моментов древней истории и ее деятелей. Эпоху Перикла Грановский считает «самым светлым пунктом древней истории». Способность чувствовать красоты Эсхиловых и Софокловых трагедий свидетельствует о высоком просвещении и строгом вкусе афинян того времени. Грановский разделяет нерасположение к Спарте, которое показал Нибур». Архангельский показал, что Грановский высоко оценивал работы Нибура: «Нибур принадлежал к любимым историкам Грановского» ^{[2, Л. 14]}. «Это отношение к Нибуру, – резюмировал Архангельский, – сохранилось и у одного из учеников Грановского Герье, профессора Московского университета, много лет читавшего курс по истории Рима…».

Ко второй группе исследований Грановского Архангельский отнёс работы, посвященные изучению общественного устройства тех германских племен, которые вступали в пределы Римской империи. С.И. Архангельский проанализировал статью Т.Н. Грановского «О родовом быте у древних германцев», напечатанную в 1885 году. Заслугой Грановского, по мнению Архангельского, стало то, что он четко «отметил ранний этап развития марки, когда семьи и целые роды жили вместе и только родич был настоящим членом общины» ^{[2, Л. 15]}. «Таким образом Грановский признавал родовой характер общины марки, независимый от племенных особенностей германцев или других племен» ^{[2, Л. 15]}.

В 1955 г. С.А. Асиновская ^[8] представила информацию о лекционных курсах Т.Н. Грановского в Московском университете. С.И. Архангельского привлекло обращение Т.Н. Грановского к проблеме «кризиса Римской империи»: 1) рабство, вытеснявшее свободный труд, влекло античный общественный строй к упадку; 2) народные восстания лежали на грани античного и средневекового мира; в частности, восстания багаудов, на которых позднее остановился ученик Грановского, наш земляк, С.В. Ешевский в своей докторской диссертации Аполинарий Сидонский; 3) Грановский отметил тяготение народных масс империи к варварам; в восставшим вестготам, замечает Грановский, примкнули «рабы, рудокопы, масса угнетенного и лишенного прав населения». Таким образом, в творчестве Грановского нашли выражение сюжеты не только из средневековой истории, но и древней и новой. И в каждом случае выводы Тимофея Николаевича, как убедительно показал Архангельский, нашли подтверждение в более поздней историографии.

Таким образом, Доклад С.И. Архангельского о Грановском, с одной стороны, важен для выяснения целого ряда проблем, с которыми сталкиваются исследователи творчества самого Архангельского (принадлежность его к научным школам, его видение места и роли С.В. Ешевского в исторической науке, подходы к методологии истории), а с другой – показывают определенную веху, хотя и промежуточную, в изучении творчества Т.Н. Грановского.

С.И. Архангельский

Т.Н. Грановский как историк

(К столетию со дня его смерти 1855-1955)

I.

Тимофей Николаевич Грановский, со дня смерти которого в октябре истекло 100 лет, был профессором Московского университета. Т.Н. Грановский явился основоположником русской медиевистики и представлял в своих работах прогрессивные течения исторической науки. Его учениками были Кудрявцев ^[1] и Ешевский ^[2].

Грановский родился 09.03.1813 года в Орле ^[3], получил высшее образование на юридическом факультете Петербургского университета ^[4]. По окончании его некоторое время служил в департаменте министерства иностранных дел ^[5]; с юных лет он свободно владел французским языком ^[6].

Ему было сделано предложение отправиться заграницу, чтобы там подготовить себя к профессорской деятельности по специальности всеобщей истории и затем занять кафедру в Московском университете ^[7], после защиты магистерской ^[8] и докторской ^[9] диссертации. Свою длительную научную командировку он провел в Германии. Она длилась с 1836 по 1839 год. Он слушал лекции Раумера ^[10], Савиньи ^[11] и Ранке ^[12]. Изучал Гегеля ^[13] и греческий язык. Грановский осознал тесную связь учения Гегеля с исторической наукой. Однако он не стал последователем Гегеля, заявив впоследствии, что философия истории Гегеля «не что иное как отрывочное и не всегда в частностях верное изложение всеобщей истории, вставленной в рамку произвольного построения» ^[14].

В Берлине Грановский встретился со Станкевичем ^[15] по замечанию Герцена, это было важнейшее событие всей юности Грановского. Они хорошо дополняли друг друга. В переписке Станкевича за 30 годы встречается имя Грановского. В письме от 24.02. 1838 года брату Станкевич пишет «Грановский работает по-прежнему очень много над историей – но в последнее время помешался на преданиях и… до того, что стал учиться по-датски» (Переписка Станкевича, 173, М, 1914) ^[16].

Станкевич был закален гегелевской диалектикой, имел резко выраженные способности к отвлеченному мышлению. Грановский же, по словам Герцена, «сильно сочувствуя тогдашнему научному направлению не имел ни любви, ни таланта к отвлеченному мышлению». Его занимало другое: человеческие дела. «Грановский думал историей, учился историей и историей впоследствии делал пропаганду» (Герцен, XIII, 111) ^[17].

Находясь заграницей, Грановский посетил Прагу, где познакомился с Палацким и Шафариком двумя крупнейшими чешскими историками. С французской исторической наукой он был знаком по трудам ее представителей уже прежде, до поездки заграницу.

Во Франции господствовала либерально-романтическая школа. В Париже была основана «Школа хартий» ^[18]. Но Грановский пошел своим путем.

Ученая деятельность Т.Н. Грановского приходится на годы 1839 ^[19] – 1855.

Это было время реакции, утвердившейся после подавления восстания декабристов. Царское правительство стремилось подавить всякое прогрессивное движение общественной мысли в стране.

Реакция направила свои удары на Московский университет, как, впрочем, и на другие университеты ^[20]. С 1849 года был закрыт философский факультет, вместо него были открыты два факультета – историко-филологический и физико-математический. Преподавание же философии было исключено из учебного плана, как дисциплины подозрительной. Автономия университета была ликвидирована. Однако эти меры не могли подавить развития научной мысли как в стенах университета, так и вне его. В Москве собирались кружки западников и славянофилов, где свободно, с разных точек зрения обсуждались пути развития России, ее настоящее и будущее. Их споры художественно были обрисованы Герценом в «Былое и Думах». Вот его слова: «Говоря о московских гостиных и столовых, я говорю о тех, в которых некогда царил А.С. Пушкин; где до нас декабристы давали тон, где смеялся Грибоедов … где Хомяков спорил до 4 часов утра, начавши в 9; где Аксаков с мурмолкой ^[21] в руке свирепствовал за Москву, на которую никогда не нападал, и никогда не брал в руки бокала шампанского, чтобы не сотворить тайно моление и тост, который …знали; где Редкин ^[22] выводил логически личного бога admojorem glariam Hegell; где Грановский являлся с своей тихой, но твердой речью; где все помнили Бакунина и Станкевича, где Чаадаев тщательно одетый, с нежным, как из воска лицом сердил оторопевших аристократов и православных славян колкими замечаниями, всегда отлитыми в оригинальную форму и намеренно замороженным… Куда, наконец, иногда падал как Конгривова ракета ^[23], Белинский, выжигая кругом все, что попадало». «Герцен, т. XIII, 139. Петербург, 1919» ^[24].

Кроме университета, кружков западников и славянофилов, в Москве был еще один центр, где сохранился некоторый простор для развития национальной культуры. Это был Малый театр, основанный в 1824 году ^[25]. Его главные актеры были связаны с кружками передовых людей ^[26]; на его сцене впервые была поставлена знаменитая комедия «Горе от ума» в 1831 году ^[27], а в 1836 году другая знаменитая комедия «Ревизор» ^[28].

II.

В то время, когда Грановский был преподавателем Московского университета, наука всеобщей истории в России только зарождалась. «Можно по пальцам пересчитать заслуживающие внимания русские книги по всеобщей истории» ^[29], писал Н.Г. Чернышевский. К ним он относил «Историю Афинской республики от убиения Гиппарха до смерти Мильтиада» Куторги ^[30]; «О поклонении Зевсу в древней Греции» Леонтьева ^[31]; «Судьбы Италии в средние века» Кудрявцева ^[32] и «Аббата Сугерия» Грановского ^[33]. Грановский не примкнул к тем направлениям исторической мысли, какие существовали в западноевропейской науке, ни к либерально-романтической школе, какая господствовала во Франции, ни к гегельянству, ни к школе Ранке. Он пошел своим путем, считая историю изображением постепенного развития жизни человеческого рода.

Обрисовать некоторые особенности творческого пути Грановского как историка и является целью нашего доклада.

Его работы можно разделять на три большие группы: во-первых, это были его две диссертации. Первая магистерская называлась «Волин, Иомсбург и Винета»; она была посвящена ранней истории городов. Вторая докторская – была посвящена образованию французской средневековой монархии и называлась «Аббат Сугерий».

Ко второй группе надо отнести его небольшие статьи на исторические темы, связанные главным образом с историей средних веков. Они вышли в количестве 31 в изданные сочинения Грановского ^[34].

Третья группа работ Грановского, весьма ценная и интересная – его лекционные курсы, читавшиеся в университете, а также курсы его публичных лекций до сих пор остается в рукописях, и только недавно т. Асиновская С.А. в своей работе «Из истории передовых идей в русской медиевистике» ^[35] познакомила нас с богатым рукописным наследством Грановского. Асиновская изучила, как она сама говорит, большое количество курсов по истории позднего средневековья, хранящихся в фондах Исторического музея в Москве, а также студенческие записи лекционных курсов Грановского, хранящиеся в различных архивах. Грановский читал лекции не только по истории средних веков, но и по истории древней и новой. В некоторых лекционных курсах находились обзоры источников и историографии. Большой интерес представляют также публичные курсы, читавшиеся Грановским для широкой аудитории.

Первый публичный курс у Грановского состоялся в 1845– 1846 году; второй курс, где была дана сравнительная история Англии и Франции, читался с большим успехом в 1845– 46 году. Наконец, третий публичный курс был им прочитан в 50 годах.

«Грановский читает довольно тихо, орган его беден, но как богато искупается этот физический недостаток прекрасным языком, огнем, связующим его речь, полнотою мысли и полнотою любви, которые очевидны не только в словах, но и в самой благородной наружности доцента. В слабом голосе его есть нечто, проникающее в душу, вызывающее внимание. В его речи много поэзии и ни малейшей изысканности, ничего для эффекта. На его задумчивом лице видна внутренняя добросовестная работа». (Герцен, III, 283) ^[36].

Когда Грановский кончил свой первый курс публичных лекций, читавшихся в Московском университете, он вызывал чувство глубокой благодарности в слушателях. «Все вскочило в каком-то опьянении; дамы махали платками; другие бросались к кафедре, жали ему руки, требовали его портрета. Я сам видел, пишет Герцен в «Былое и Думах», «молодых людей с раскрасневшимися щеками, кричавших сквозь слезы «Браво! Браво!». Выйти не было возможности. Грановский, бледный как полотно, сложа руки стоял, слегка склонив голову. Ему хотелось еще сказать несколько слов, но он не мог». (Герцен, Былое и Думы, XIII, 114).

Так писал западник Герцен.

Но вот такой же восхищенный отзыв дает о лекциях Грановского человек другого лагеря, славянофил Хомяков.

Хомяков писал Веневитинову ^[37]: «Лучшим проявлением жизни московской были лекции Грановского. Таких лекций, конечно, у нас не было со времени самого Калиты ^[38], основателя первопрестольного града, и бесспорно мало во всей Европе. Впрочем, я его хвалю с тем большим беспристрастием, что он принадлежит мнению, которое во многом, если не во всем, противоположно моему».

У Пассека ^[39] в воспоминаниях о публичных лекциях Грановского отмечено, что он нигде не допускал слов ненависти о своих чтениях; «он проходил мимо гробов, вскрывал их, но не оскорблял усопших. Дерзкая мысль поправить царственное течение жизни человечества далека была от его наукообразного взгляда. Он везде покорялся объективному значению событий и стремился раскрыть их смысл».

Вполне понятно, что имя Грановского встречается часто и в переписке студентов того времени. В письмах Ешевскому и Бестужеву-Рюмину, относящихся к началу 50 годов XIX века, посланных из Москвы в Н. Новгород, мы читаем: «Гнусные дела во Франции ты вероятно уже знаешь. Нельзя обесславить всю нацию более полным образом, и признаюсь, трудно не потерять всякое уважение к Франции за эти позорные события. Чем-то все это кончится. Грановский читает 12 числа речь об истории. Я постараюсь добыть тебе экземпляр и вышлю вместе с Шлосером ^[40], который у меня теперь». Ешевский Бестужеву: «Грановский и Кудрявцев, несмотря на их снисходительность, такие люди, что невольно робеешь перед ними». 8-10/1–1854 г. Письмо Ешевского С.В. к Бестужеву-Рюмину.

III.

Его докторская диссертация, вышедшая в свет отдельной книгой в 1849 году, небольших размеров, имела около 100 страниц ^[41]. Автор считал нужным оправдаться в выборе своей темы. Сугерию ^[42] принадлежит первое место в политической истории Франции своего времени (XI–XIII века). Он на него имеет двойное право: как действующее лицо и как историк. Сугерий был автором истории Людовика Толстого ^[43], где раскрыта борьба монархии с непокорными ей силами и выражена мысль о причинах борьбы. Работа Грановского была составлена на основе изучения первоисточников, ими являлись «Собрание историков Галлии и Франции» ^[44] – Recueil des historiens des Yaules et de la France ^[45]; также «Писатели истории франков» ^[46] – Historiae Francorum screptores ^[47]; «Литературная история Франции» ^[48].

На титульном листе книги стоял автограф, взятый автором из Гизо ^[49], который признал большое значение Сугерия в истории Франции – его жизнь распространяет бесконечно много света на французское общество той эпохи. В этой диссертации раскрыт процесс формирования французского королевства; та борьба с феодалами, которую вела королевская власть, стремившаяся к объединению страны, к устроению политической ее дробности и поддержания в этом деле церковью и городами.

Чем были родовые владения Капитетов в начале истории Франции? Они составляли не более 5 департаментов современной Франции. Уже вблизи Парижа начинались владения феодалов, сидевших в крепких замках. Насилие господствовало в городах. Что ни колокольня, то особый закон. В такое безотрадное время прошла молодость Сугерия, который воспитывался в монастыре св. Дионисия ^[50]. Французскому королевству, слабому, небольшому по размерам, в XI веке отовсюду грозили враги. Начинались крестовые походы; шла борьба папства с империей в соседней Германии и Италии. В 1103 г. Сугерий появился при королевском дворе; в 1108 году началось правление Людовика VI Толстого. Сугерий принял участие в войне короля с соседним феодалом Гугоном Красивым, владельцем замка Пюазе, занимавшимся разбоями. Людовик включился в борьбу, которая шла в Германии между папой и королем, на стороне папы; Людовик 6 вывел Францию из феодального порядка, сообщил ей новое начало и новое положение. В этом деле возвышения Франции участвовал Сугерий. Грановский очень ярко изобразил характер тех феодальных войн, которые тогда шли во Франции. «Вся тяжесть войны падает на одних поселян», пишет автор. «Горожанин находил убежище за стеною родного города; у рыцаря, сверх каменного замка, в котором он не боялся врага… был другой подвижной – железный, его доспех. Без замка, без рыцарского вооружения феодальный порядок вещей был невозможен» (268). Каменные и металлические твердыни имели и моральное влияние; они содействовали развитию неукротимых характеров; своенравных людей. Грановский отметил большое значение появления во Франции в это время «народного ополчения», которое созывала церковь на помощь королю, в борьбе с [Л.12.] германским императором. Победа над Империей подняла народные чувства во Франции. «Впервые выразилось сознание единой, нефеодальной Франции» (275). Сугерий в это время вел сношения Франции с папством; принимал участие в походах. Грановский разделял мнение Мишле, что во Франции городские общины содействовали образованию монархии. Города восставали обычно против своих духовных сеньоров; споры решались оружием или личным вмешательством короля. Автор вышел за рамки правления Людовика VI и остановился на первых годах правления Людовика VII, когда Франция приняла участие во II Крестовом походе, когда масса народу двинулась с своих мест и управление перешло к Сугерию, так как Людовик VII отправился в Палестину. С пути он писал письма Сугерию, требуя денег. Сугерий оказался хорошим финансистом. Он сумел скопить деньги в казне к королевскому возвращению. Он подавил «дерзкие начинания противников и смелою рукою обратил в ничто их козни».

Сугерий, по оценке Грановского, был прогрессивным деятелем – он боролся с силами феодальной реакции, дробившим Францию. «Сугерий заложил во Франции первый камень второго государственного порядка».

IV.

Остановимся на некоторых важных исторических проблемах, нашедших свое отражение в работах Т.Н. Грановского. Надо сказать, что Грановский, будучи медиевистом, не замыкался в пределах своей специальности. Его глубоко интересовали, с одной стороны проблемы древней истории, а с другой стороны, проблемы, относящиеся уже к новой истории. Им была написана обширная статья «Чтения Нибура о древней истории» ^[51] по поводу книги последнего Niebuhr Vortrage uber alte Yeschichte on der Universitat zu Bonn gehalter. Berlin. 1847-1851 ^[52].

В этой статье Грановский отметил, что история древнего востока представлена незначительным материалом и не может удовлетворить читателя, знакомого с открытиями, совершенными после 1830 года в области истории древнего востока; но Нибур предвидел возможность тех открытий, которые были сделаны впоследствии Лейардом ^[53], Раулинсоном ^[54] и другими. На первом плане у Нибура стоит история Афин.

Изложение работы Нибура перемежается у Грановского с его собственными оценками отдельных моментов древней истории и ее деятелей. Эпоху Перикла Грановский считает «самым светлым пунктом древней истории». Способность чувствовать красоты Эсхиловых и Софокловых трагедий свидетельствует о высоком просвещении и строгом вкусе афинян того времени. Грановский разделяет нерасположение к Спарте, которое показал Нибур. «Спартанцы первые сообщили войне тот жестокий характер, которым она отличается от всех других войн». Грановский примыкает к более гуманному суждению о Фераме Нибура, и не разделяет мнение о Фералине Шлоссера, называвшего его предателем. «Мнение Нибура нам кажется достойнее истинного историка, умеющего ценить влияние времени и обстоятельств на действия отдельных людей». К лучшим местам в «Чтениях о древней истории» Нибура Грановский относит страницы, посвященные Демосфену. «Нибур нашел в Афинском ораторе родную себе душу». В ненависти же Эсхила против Демосфена Нибур видел злобу посредственности против гения…зависть умственной и нравственной низости ко всякому превосходству.

Останавливаясь на разложении Греции III века, как оно обрисовано Нибуром, Грановский замечает, что, читая эти страницы, трудно удержаться от грустного раздумья. Нибур «собрал все признаки, по которым можно узнать разложение общественной жизни вообще. История все более становится наукою, основанной на опытах, хотя уроки ее бесплодны для большинства».

Заканчивая свою большую статью о Нибуре, равную по количеству страниц рассмотренной нам докторской диссертации об аббате Сугерии, Грановский говорит, что Нибур, невзирая на некоторые погрешности и несправедливые суждения, владел всем материалом науки и распоряжался им честно. Нибур принадлежал к любимым историкам Грановского. Это отношение к Нибуру сохранилось и у одного из учеников Грановского Герье, профессора Московского университета, много лет читавшего курс по истории Рима, которому предпосылалось введение – историография Рима. Нибуру отводилось две лекции.

Грановский имел глубокий интерес к общественному устройству тех германских племен, которые вступали в пределы Римской империи. Это видно по его статье «О родовом быте у древних германцев», напечатанной в 1885 году в Архиве историко-юридических сведений», издаваемом Калачовым ^[55]. Он изучал работы немецких историков Мезера ^[56], Эйхгорна ^[57], Зибеля ^[58], Вайтца ^[59]. «Не без основательных причин Мезер и Эйхгорн», пишет Грановский, «принимают глубокую древность марки и причисляют ее к коренным германским учреждениям».

Однако Грановский не согласен с ними в том, что они не хотят признать перемен, происходящих во внутреннем строе марки со времени Цезаря до того момента, когда она предстала в полном историческом виде (1, 127). Грановский четко в своей статье отметил ранний этап развития марки, когда семьи и целые роды жили вместе и только родич был настоящим членом общины.

Древне-германская община была ничем иным как родом, пишет Грановский. «Члены рода живут соседями в…марке, обнесенной со всех сторон лесом, болотом или другою природною границей» (131–132, 1, Грановский). Он подметил некоторые национальные предупреждения немецких историков, их неспособность отказаться от своих ошибочных мнений. В этом отношении стоит привести замечание Маркса в письме Энгельсу от 14.03.1868 г. «Мое предположение, что азиатские или индийские формы собственности сначала существовали везде в Европе, снова тут / хотя Мауэр ничего об этом не знает / подтверждается».

Таким образом Грановский признавал родовой характер общины марки, независимый от племенных особенностей германцев или других племен.

В 1854 году вышла в свет работа Маурера «Введение в историю общинного, подворного, сельского и городского устройства». Это была работа, высоко оцененная Марксом и Энгельсом, так как она доказывала, что отношения, основанные на частной собственности, не были исконными и формирование феодализма получило в работе Маурера новое освещение. «Марка сохранилась на протяжении всех средних веков в тяжелой беспрестанной борьбе с землевладельческим дворянством», – пишет Энгельс/Марка, 12. Партиздат, Москва, 1933).

Грановский также высказывается за длительное, устойчивое существование общинных порядков в Германии, восходящих своими корнями к марке. Он ссылается на порядки передела земли в некоторых деревнях Германии XVIII и даже начала XIX века. Сознавая, что им поставлен большой и трудный вопрос об истории марки, Грановский говорит, что сближение родового быта славян и германцев может стать весьма плодотворным, но в этой работе должны принять участие не одни историки, но и филологи.

Грановский, намеревавшийся представить свою докторскую диссертацию о городских коммунах Франции, отказался от этого мероприятия и представил диссертацию об аббате Сугерии, но проблема средневекового города глубоко интересовала Грановского.

Средневековые общины представлялись Грановскому организованной силой, боровшейся с феодалами. «Они отстояли свою независимость потому только, что у них были свои укрепления, глубокие рвы, высокие башни и стены, с вершин которых жителям легко было отражать нападение» (1, 268).

Города Франции, по представлению Грановского, были силой, содействовавшей объединению Франции, облегчившей ей выход из Феодального раздробления. Он согласен с Мишле, что «во Франции общины основали монархию, а не наоборот» (1, 278). Филипп Август оценил важность нового элемента, вошедшего в состав феодального государства. Грановский также обратил внимание на юг Франции, где в Лангедоке и Провансе всплыли уцелевшие остатки римских учреждений и развились богатые муниципии (279), но все эти замечания не могли дать точного выяснения роли французских городов в средние века. Кроме французских городов, он интересовался испанскими. «Первые вольные общины все-таки в Испании».

Если мы обратимся к тем данным, которые теперь стали известны о содержании лекционных курсов Грановского, то мы в них должны отметить обрисовку Грановским кризиса Римской империи. Он обратил внимание на три момента этого кризиса: 1) рабство, вытеснявшее свободный труд, влекло античный общественный строй к упадку; 2) народные восстания лежали на грани античного и средневекового мира; в частности, восстания багаудов, на которых позднее остановился ученик Грановского, наш земляк ^[60], С.В. Ешевский в своей докторской диссертации Аполинарий Сидонский; 3) Грановский отметил тяготение народных масс империи к варварам; в восставшим вестготам, замечает Грановский, примкнули «рабы, рудокопы, масса угнетенного и лишенного прав населения». (С.А. Асиновская Из истории передовых людей в русской медиевистике, 112-113) ^[61]. В этом отношении Грановский высказал ту же мысль, что и Чернышевский.

Мы уже говорили, что Грановский был чужд национального шовинизма. Он сопоставил формы древнего быта германцев, славян, кельтов, представлявшие черты сильного сходства между собой и в сравнении их между собой видел возможность получить важные выводы для исторической науки. Но для того, чтобы выводы были более основательны, он считал необходимым обратиться за помощью к филологии и называл имя Буслаева, прекрасные труды которого на этом поприще уже принесли пользу.

В своих лекционных курсах, которые еще ждут опубликования и содержание которых частично было раскрыто недавно в книге «Очерки истории исторической науки в СССР» 1, М.1955, Грановский останавливался на крестьянской войне 1525 года в Германии, отметил роль Мюнцера. Тюрингенские крестьяне были, по его словам, радикальны и это движение отличалось большим единством.

Грановский имел значение не только для Московского университета, где он подвизался, но и для всего общества. Нельзя не согласиться с Чернышевским что Грановский считал необходимым широкую программу исторической науки расширить присоединением к политическому и умственному элементам народной жизни натурного элемента. «История должна стать на новом прочном основании строгого метода, которого ей до сих пор недостает» ^[62].

Публикация К.В. Федосеевой. АРАН. Ф.1530.Оп.1. Д.245. ЛЛ. 2–18 Доклад С.И. Архангельского Т.Н. Грановский как историк (к столетию со дня его смерти 1855–1955 гг.)

Примечания:

1. Пётр Николаевич Кудрявцев (1814–1858) – историк.

2. Степан Васильевич Ешевский (1829–1865) – историк.

3. В Орле находится музей «Дом Т.Н. Грановского». Более подробная информация представлена на сайте музея: http://www.xn----8sbfdicalt1ar7azajf.xn--p1ai/granovskiy_p_4.html

4. Т.Н. Грановский учился в Санкт-Петербургском университете в 1832–1835 гг. См. подробнее: Предисловие С.А. Асиновской к работе Лекции Т.Н. Грановского по истории Средневековья (Авторский конспект и записи слушателей) / Под ред. С.А. Асиновской. – Изд-во АН СССР – М., 1961. – С. 4

5. С 1831 по 1832 гг. См. подробнее: Левандовский А.А. Грановский Т.Н. // http://www.hist.msu.ru/Science/HisUni/Profess/Stgran.htm

6. Исследователи отмечают, что Т.Н. Грановский не получил систематического начального образования. Тимофей Николаевич воспитывался дома и учился в пансионе Кистера // Предисловие С.А. Асиновской к работе Лекции Т.Н. Грановского по истории Средневековья (Авторский конспект и записи слушателей) / Под ред. С.А. Асиновской. – Изд-во АН СССР. – М., 1961. – С. 4

7. «По окончании университета в 1835–36 гг. Г. служил помощником библиотекаря в Гидрографическом депо Гл.мор.штаба. В 1836 г. произошли два события, оказавшие определяющее влияние на всю последующую жизнь Г.: он познакомился с Н.В. Станкевичем и был командирован за границу для приготовления к профессорскому званию по кафедре всеобщей истории в Московском университете. Эти события были взаимосвязаны, благодаря рекомендации одного из друзей Станкевича (В.К. Ржевского), служившего чиновником при попечителе Московского учебного округа С.Г. Строганове» // Левандовский А.А. Грановский Т.Н. // http://www.hist.msu.ru/Science/HisUni/Profess/Stgran.htm

8. Магистерская диссертация Т.Н. Грановского «Волин, Иомсбург и Винета» была им защищена 21 февраля 1845 года.

9. 19 декабря 1849 года Т.Н. Грановский защитил диссертацию «Аббат Сугерий. Об общинах во Франции».

10. Фридрих Людвиг Георг фон Раумер (1781–1873) – историк.

11. Фридрих Карл фон Савиньи (1779 –1861) – правовед и историк.

12. Леопольд фон Ранке (1795–1886) – историк.

13. Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770 –1831) – философ.

14. С.И. Архангельский привел цитату из Речи Т.Н. Грановского, произнесенной в торжественном собрании Московского университета 12 января 1852 года. См. Т.Н. Грановский «О современном состоянии и значении всеобщей истории» // Грановский Т. Н. Соч. 4 изд. М., 1900. – С.25

15. Николай Владимирович Станкевич (1813–1840) – писатель.

16. С.И. Архангельский работал с книгой: Переписка Николая Владимировича Станкевича. 1830-1840. – Москва: Тип. Мамонтова, 1914.

17. См. подробнее работу А.И. Герцена «Былое и думы».

18. Речь идет о École nationale des chartes.

19. С.И. Архангельский ведет отсчет начала «ученой деятельности» Т.Н. Грановского с 1839 г., связывая с чтением первого курса лекций в Московском университете. Вторая дата, 1855 г., связана со смертью Грановского. «Осенью 1839 г., по возвращении на родину, Грановский начал читать свой первый курс лекций, и с тех пор в течение 16 лет возглавлял в Московском университете кафедру всеобщей истории» // Предисловие С.А. Асиновской к работе Лекции Т.Н. Грановского по истории Средневековья (Авторский конспект и записи слушателей) / Под ред. С.А. Асиновской-Изд-во АН СССР – М., 1961. – С. 5.

20. См. подробнее: Малинов А.В., Троицкий С.А. Русская философия под запретом (к 90-летию «философского парохода») // НЛО. 2013, 119. Эл. ресурс: http://magazines.russ.ru/nlo/2013/119/m9.html «После европейских революций 1848 года в России усилились репрессии против «опасных», с точки зрения правительства, объединений, и в апреле 1849 года началось полицейское расследование деятельности кружка петрашевцев» // Там же.

21. «Мурмолка – высокая шапка с плоской тульей из алтабаса, бархата или парчи, с меховой лопастью в виде отворотов, которые спереди пристегивались к тулье петлями и пуговицами» См. Мурмолка // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. 1890 - 1907.

22. Пётр Григорьевич Редкин (1808 – 1891) – правовед.

23. Ракета Конгрива (англ. Congreve rocket) – боевая ракета, разработанная Уильямом Конгривом.

24. См. Герцен А. И. «Былое и думы».

25. См., например, работу: Московский Малый театр 1824–1924 / Под ред. А. И. Южина. – М.: Госиздат, 1924. – 708 с. Также основные вехи развития Малого театра представлены на его официальном сайте театра: http://www.maly.ru/

26. Там же см. Кугель А.Р. Общественно-культурное значение Малого театра // «Московский Малый театр. 1824 – 1924», М., 1924. С. 37 – 73.

27. «Первый спектакль, «в котором были сыграны все четыре действия «Горя от ума», состоялся в сезоне 1831–1832 года» Малого театра // Очерк Вл. Филиппова из буклета «Горе от ума». М., 1947.

28. Первое представление комедии Н.В. Гоголя «Ревизор» в Малом театре состоялось 25 мая 1836 года // Ю.А. Дмитриев «Великий русский театр» // Малый театр 1824-1917. том 1. М.ВТО, 1978.

29. С.И. Архангельский дает ссылку по изданию: Чернышевский Н. Г. <Критика>. Пропилеи. Сбор. статей по классической древности. Изд. П. Леонтьевым // Чернышевский Н. Г. Полное собрание сочинений: В 15 т. М.: Гослитиздат, 1949. Т. 2. – С. 544.

30. Куторга М. С. История афинской республики от убиения Иппарха до смерти Мильтиада. – СПб. 1848. – 178 с. Михаил Семёнович Куторга (1809–1886) – историк-эллинист.

31. См. работу Павла Михайловича Леонтьева (1822–1874) «О поклонении Зевсу в Древней Греции» (Первое ее издание вышло в 1850 г.).

32. См., например, Кудрявцев П.Н. «Судьбы Италии от падения западной римской империи до восстановления ее Карлом» (работа опубликована в 1850 г.).

33. Речь идет о докторской диссертации Т.Н. Грановского, которую он защитил 19 декабря 1849 г.

34. См., например, Т.Н. Грановский Сочинения. М., 1900 (4-е изд.); Т.Н. Грановский Полное собрание сочинений. Т. 1–2. СПб. 1905.

35. См. Асиновская С.А. Из истории передовых идей в русской медиевистике (Т.Н. Грановский). – 1955. – 164 с.

36. См. А. И. Герцен Публичные чтения г. Грановского (Письмо в Петербург) 1843 г. // http://az.lib.ru/g/gercen_a_i/text_1843_chtenia_granovskogo.shtml

37. Дмитрий Владимирович Веневитинов (1805–1827) – поэт.

38. Иван I Данилович Калита.

39. О курсе публичных лекций Грановского (1843–1844) см. статью Т. Пассек в журнале «Русская старина». Т. XIX за 1877 г., стр. 452 – 454.

40. Фридрих Кристоф Шлоссер (1776 –1861) – историк.

41. Грановский Т.Н. Аббат Сугерий. (Историческое исследование) / Т. Н. Грановский – М.: Типография Императорского Московского Университета, 1849. – VIII – 139 c.

42. «Аббат Сугерий (1081–1151) – аббатства Сен-Дени. См. подробнее: Хрипкова Е.А. «Saphirorum materia», типологические витражи аббата Сугерия и его труд «De Administratione». [Электронный ресурс] // Артикульт (Art&Cul). – М.: РГГУ, 2013. №10 – С. 75- 90

43. Людовик VI Толстый (1081–1137) – король Франции (1108–1137).

44. Речь идет о «Собрании историков Галлии и Франции», включавшем источники до 1328 г.

45. Подобное название не найдено. Похоже на: Recueil des historiens des Gaules et de la France. Nouvelle édition. Item Preview.Topics chronicles, history, France, Middle Ages. См. более подробно о сборниках: http://www.aibl.fr/publications/collections/recueil-des-historiens-de-la/?lang=fr

46. Книга истории франков (лат. Liber historiae Francorum) – анонимная хроника VIII в., известная также под названием «Деяния франкских королей».

47. «Historia Francorum» (лат. «история франков») – латинские исторические хроники племён франков.

48. «Литературная история Франции до XII века» Ж.-Ж. Ампера.

49. Франсуа Пьер Гийом Гизо (1787–1874) – историк.

50. Сугерий и с 1091 г. воспитывался в аббатстве Сен-Дени. Кстати, в те же годы, что и Людовик Толстый, который приходился ему сверстником.

51. Нибур Бартольд Георг (1776–1831) – немецкий историк, государственный деятель, дипломат, основоположник критического метода в изучении истории.

52. См. работы Нибура: «Vorträge über alte Länder- und Völkerkunde», Б., 1851; «Vorträge über alte Geschichte», Б., 1847–51; «Vortrage über römische Geschichte», 1845—48; «Vorträge üb. röm. Alterthümer», 1858

53. Возможно, С.И. Архангельский говорит об Остине Генри Лейарде (1817 – 1894) – английском археологе, который изучал историю Месопотамии.

54. Сэр Генри Кресвик Роулинсон (1810–1895) – британский археолог, ассириолог, лингвист и дипломат.

55. Калачов Н.В. издал «Архив историко-юридических сведений о России» (кн. 1-3, М., 1850-61); «Архив исторических и практических сведений, относящихся к России» (кн. 1-6, СПб., 1858-61; кн. 1-6, СПб., 1860–69).

56. Франсуа Эд де Мезере (1610–1683) – историк.

57. Карл Фридрих Эйхгорн (1781–1854) – юрист и преподаватель.

58. Генрих фон Зибель (1817–1895) – историк.

59. Георг Вайц (1813 –1886) – историк, президент Monumenta Germaniae Historica (1875–1886).

60. С.И. Архангельский готовил данный доклад для чтения в г. Горьком (современный г. Нижний Новгород).

61. Асиновская С.А. Из истории передовых идей в русской медиевистике (Т.Н. Грановский). –1955.

62. Цитата по: Н. Г. Чернышевский Сочинения Т. H. Грановского. Том первый. Москва. 1856.