Public organizations in prerevolutionary Russia: classification issues

Kotlyar Nadezhda Vasil'evna PhD in History Docent, the department of International Relations and Law, Vladivostok State University of Economics and Service 690014, Russia, Primorskii krai, g. Vladivostok, ul. Gogolya, 41, of. 5503 galactotes@gmail.com

Вопросы классификации легальных неполитических общественных организаций, не преследовавших целей получения прибыли, становятся предметом исследования практически в каждой публикации, посвященной общественным процессам дореволюционной России, историко-правовым и социально-политическим проблемам имперского этапа развития общественной самодеятельности. Поиск признаков, характерных для общественных объединений независимо от исторического периода, типа правления и региона деятельности, как правило, приводит исследователей к уточнению понятия «общественность», ее роли в социально-политической жизни общества, степени влияния на власть и статус такого влияния. На сегодняшний день созданы различные типы классификаций, которые, по выражению одного из авторов, «являются систематизацией сведений о деятельности и структуре существовавших организаций» ^{[12, с. 381]}, создавая «универсальную классификацию “частных обществ” на основе принципа историзма» ^{[11, с. 156]}. Вместе с тем, формирование классификации дореволюционных обществ требует не только владения данными об их деятельности и структуре, но и сопоставления представлений об общественной инициативе в целом, ее роли в социализации граждан и ее места в практическом решении проблем социально-культурной и общественно-хозяйственной жизни городов. Таким образом, несмотря на долгую историю объединений и союзов (с момента организации Вольного экономического общества в 1765 г.), это явление остается до конца не раскрытым, и, в условиях развития современного "третьего сектора", актуальным представляется внести корректировки в оценку места и роли легальной общественной инициативы в реализации потребностей и запросов общества через призму классификации общественных организаций.

Работа основана на российской историографии вопроса создания и деятельности дореволюционных общественных организаций, в частности, рассмотрены, на основе проблемно-хронологического подхода, традиционно выделяемые этапы: до 1917 г., до 1980-гг., с 1990-х гг. по настоящее время. Привлечены нормативно-правовые положения, информация о региональном опыте создания обществ и административном порядке их регулирования, ряд смежных исследований политико-правового, политологического и философского характера. Таким образом, на пересечении выводов отечественной историографии и представлений о политико-правовых особенностях создания и деятельности общественных организаций, прослежено становление системы критериев их классификации, выделены этапы и принципы формирования типологий на разных этапах развития общественно-политического процесса.

В данном исследовании не ставилось задачи создать полный обзор историографии вопроса: привлечены работы, наиболее ярко отражающие взгляды, распространенные в научном сообществе в рассматриваемый отрезок времени, или, напротив, выбивающиеся из системы общей оценки. Цель исследования - проследить развитие взглядов на общественные организации (общества) дореволюционной России, выделить критерии классификации обществ с учетом разных подходов, взглядов и требований времени. Объектом изучения являются действовавшие в Российской империи легальные неполитические общества, не преследовавшие целей прибыли (не сословные, не национальные общества). Предмет исследования – классификации (типологии) дореволюционных обществ, формировавшиеся под влиянием общественно-политических реалий, и их основные принципы.

Итак, первая подробная классификация общественных организаций дореволюционной России составлена В. М. Гессеном, в её основу положен принцип регулирования деятельности добровольных обществ соответствующей отраслью административного права, общества делились на публично-правовые и частно-правовые. Публично-правовые – это органы местного (городские, земства) и сословного самоуправления (дворянские, купеческие, мещанские, волостные сельские, ремесленные цехи), облеченные, отчасти, полномочиями государственной власти, до известной степени основанные и на начале принудительного единения ^{[6, с. 610-613]}. К частно-правовым обществам отнесены: 1) общества, имеющие своей целью развитие хозяйственной жизни населения; 2) общества, имеющие целью развитие духовной жизни населения; 3) общества, ставящие задачу содействие физическому развитию населения; 4) общества оказания помощи (в т.ч. благотворительные) ^{[6, с. 610-613]}. Регулируемая честным правом, сфера частных интересов, в которой союзы имели «временный и переходящий характер целей» ^{[38, с. 65, 202-203]}, в равной степени не относила их ни к государственным структурам, ни к земствам или городскому самоуправлению, и потому за подобного рода объединениями закрепилось название «вольные союзы». В классификации В. М. Гессена отмечен важный признак для всех четырех групп частных обществ: общества имеют цель содействовать населению.

Дореволюционных авторов интересовала проблема социально-правового положения обществ, точнее, регламентация их создания. В этой связи интересными представляются законоположения, комментарии и пояснения к ним, обобщенные в специальных сборниках таких авторов, как П. Н. Ануфриев ^[1], К. Ильинский ^[15], Г. К. фон Плато ^[22] и других. Адресованные губернской власти и учредителям обществ эти публикации стали основой работы по созданию теории общественных организаций. Нормальные уставы обществ - от вспомоществования нуждающимся учащимся, ссудо-вспомогательной кассы, ссудо-сберегательного товарищества до музыкально-певческого и общества велосипедистов ^{[22, c. 3-5]}, - всего перечень состоял из 18 категорий обществ, не разделялись по каким-то подгруппам. Действующие общества, упоминаемые в приложениях к отчетам губернаторов областей и генерал-губернаторов, различались, прежде всего, по уставной цели и «по роду деятельности» ^{[25, л. 76]}. Принцип цели и деятельности стал основой классификации обществ в административном порядке, что позволяло упоминать общественные организации практически в каждом разделе губернаторского отчета. Например, в одном из отчетов губернатора Приморской области А.Г. Чичагова, в главе «библиотеки, книжное дело, ученыя общества и общества народных чтений» упоминаются последовательно: библиотеки нескольких обществ, 5 учёных обществ - кратко, 2 общества народных чтений и хлопоты одного из них об открытии Народного дома ‑ подробно, коллекции всех музеев области - подробно ^{[37, с. 57]}. Стоит отметить, что вопрос группировки вольных союзов в это время состоял скорее в том, каких обществ не должно быть в реестре открытых и кого не должно быть в списке членов и учредителей обществ. Интерес к цели объяснялся тем, какой нормальный устав необходимо взять за образец для составления устава общества. Местная власть, точно следуя всем нормам права, дозволяла не коммерческие, «не преследующие целей прибыли от ведения какого-либо предприятия» ^{[24, л. 11 об.]}, не имеющие в своем составе служащих, не сословные, - такие принципы гарантировали создание «типичных» обществ с «нормальными» уставами. В последующее время, по мнению А. Б. Гуларяна, именно «единая номенклатура обществ» ^{[11, с. 156]} предопределила появление обществ с типичностью их основных качественных характеристик для всех губерний империи», а их изучение дало основание для создания «типовых» классификаций.

В юридической практике деление обществ с самого начала базировалась на охранительных принципах, относя общества к запрещенным и разрешенным, и, следуя статье 64 Устава благочиния 1782 г., «законом утвержденное общество, товарищество, братство или иное подобное установление», охранялось «в своей законной силе» ^{[35, с. 202-203]}. Недопустимость запрещенных обществ разрабатывалось до последних дней самодержавия. Указ от 14 апреля 1867 г. «О противозаконных обществах», два Высочайше утвержденных положения Государственного Совета 1867 г. «О противозаконных обществах» и в 1874 г. «О наказаниях за составление противозаконных обществ и участие в оных», которые вошли в состав измененного Устава о Предупреждении и Пресечении Преступлений (ст. 116-118) и Уложения о наказаниях уголовных и исправительных (ст. 318-324), уточняли понятие «противозаконное» общество. Возможности утвержденных законом обществ тоже уточнялись: с 1860‑х гг., когда началась передача права утверждения уставов министрам, и с 1899 г., с публикации проекта Гражданского уложения, в котором подтверждалось, что общества действуют на основании утвержденных подлежащею властью уставов ^[9]. Указанный в проекте Гражданского уложения список, сделан на основе разницы «предмета деятельности» обществ, главным требованием к утверждаемым организациям была «общеполезная цель». Гражданское уложение дает целый спектр возможных организаций: «Обществом признается разрешенный подлежащею властью союз лиц, в числе не менее семи, которые, не имея целью получение прибыли, избрали предметом своей совокупной деятельности благотворительность, развлечение (клубы, общественные собрания), развитие наук, искусств, физических сил и ловкости (спорт) и другие общеполезные цели» ^{[8, c. 586]}.

Консервативный, нормативно-правовой подход к оценке роли и места частных союзов в системе общественных отношений, не устраивал оживленную либеральную оппозицию, представители которой сосредоточили свое внимание на основной цели организаций, состоявшей, по их мнению, в «выработке критически мыслящей личности» ^{[2, с. 93]}. Такие взгляды лишь затрагивали частные объединения по причине острейшего интереса к функциям самоуправления. Признание взаимосвязи между самоуправлением и обществами привело к выводу о том, что самоуправление представлялось продолжением «общественной организации мелких союзов», «средой их взаимного согласия, справочным местом для хозяйственного их управления» ^{[4, с. 58]}. Дарованное право союзов заставило даже консервативно мыслящих современников отмечать необходимость борьбы за расширение полномочий всяких проявлений общественной самодеятельности ^[23].

Исследователей всегда интересовали функции управления, до революций ‑ как влияние частной инициативы на городское хозяйство, управление теми общественными вопросами, которые не попали в круг ведения самоуправления, в советское время – как влияние на общественное мнение, к которому необходимо было прислушиваться, учитывая общественный резонанс, управление которым принадлежит революционному движению. Первые видели так много общественных сил, что для них «деятельность власти является объединяющей и организующей» ^{[7, c. 205]}, уравновешивающей эти разнонаправленные силы; для вторых, власти было так много, что ее было необходимо ограничить, с ней нужно было бороться. С одной стороны, деятельность обществ закладывала основы механизма государственного регулирования в социальной и хозяйственной сферах, с другой стороны, их деятельность оказывала обратное влияние на политическую сферу, предлагая новый способ зарождения и формирования институтов. Активность частной инициативы в сфере содействия населению должна была формировать новые черты гражданственности: культуру самоорганизации, «социальную солидарность слоев» ^[27], стремление к сохранению и поддержанию равновесия между общественными силами.

В советской историографии основным критерием классификации стала та роль, которую играли объединения в общественно-политической сфере, их добровольность и степень родства с объединениями трудящихся, поскольку создание организаций признано делом классовым. В историографии 1970-х годов разработка тематики общественных организаций «проводилась со стороны объективной оценки их роли в управлении делами общества» ^{[40, c. 8]}, понадобилось оценить не только связь между общественной организацией и государством, но и связь между личностью и организацией, возможность человеческой личности влиять на дела общества ^{[40, c. 8]}. Из списка общественных организаций сразу выпадали буржуазные – общества (кассы) взаимопомощи служащих торговых предприятий, общества страхования и т. д., все, что хоть немного имело отношение к финансам, в строгом смысле слова относиться к организациям, не преследующим цели прибыли, не могло. В остальных организациях – союзниках по классовому сопротивлению, нужно было выявить идеологические позиции членов обществ и их влияние на правление организации. Исследования советского периода настолько близко поместили общественные организации к партиям, земствам и местному самоуправлению, что все они представлялись составными государственного аппарата, а значит буржуазного политического господства ^{[30, с. 28],[4, с. 42],[39, с. 180]}. Советский историко-правовой взгляд на российский имперский период, унаследовал дореволюционное стремление к «расширению полномочий» общественной самодеятельности, разница была в том, что раньше взгляды были направлены «снизу вверх»: самоуправление не расширило свои полномочия на общества, а продолжило направления работы, начатые общественностью, а в советский период преобладал взгляд «сверху вниз»: полицейское государство контролировало, сдерживало общественную инициативу по всем направлениям, формируя из них составную часть государственного аппарата.

Важнейшей вехой этого времени является классификация А.Д. Степанского, объединившего по принципу «цели или сферы деятельности» организации самых широких слоев населения: буржуазию, интеллигенцию, служащих и т. д., что дало возможность многие годы изучать историю становления и развития разных направлений общественной деятельности, заложило основы теории общественных организаций. Общества классифицировались по группам: 1) политические; 2) экономические организации (сельскохозяйственные, торгово-промышленные общества); 3) общества взаимопомощи, кооперативные организации; 4) организации в области призрения, здравоохранения и народного просвещения; 5) организации в области науки, литературы и искусства ^{[30, с. 64-65]}. Показательна оценка нашего современника, обратившего внимание на такой факт: «интерес к теме общественных организаций существенно возрастает в 1970-1980-е гг., особенно после появления трудов А. Д. Степанского» ^{[17, с. 9]}.

Не смотря на то, что «работа обществ проводилась в области призрения, здравоохранения и народного просвещения, ‑ сферах, касаемых почти исключительно народных масс» ^{[30, c. 65]}, положения обществ были схожими с другими объединениями, а государство «отводило легальным обществам ту же роль, что и земству, то есть роль орудия для отвлечения либералов от политической борьбы и втягивания их в “малые дела”» ^{[31, с. 28]}. Общества заняли определенное место в общем спектре частной инициативы и группируются по сферам деятельности. Даже самые глубокие исследования классифицируют общества как любительские объединения, роль которых уточнялась в период подъема и спада революционной борьбы ^{[18, с. 166-168]}. Свобода союзов понимается как признак общественного подъема, и даже революционного движения, но при этом дореволюционные союзы оцениваются как объединения по классовому признаку. И уже внутри такого объединения, в соответствии с юридической регламентацией, «в вопросах деятельности личного интереса членов общества, интерес организаций и общественный интерес совпадают» ^{[40, с. 20]}. Интересно, что в этот период за всеми самодеятельными формированиями официально закрепилось понятие «добровольного общества» ^{[12, с. 381]}: возрождение общественных организаций в постимперский период способствовало уточнению правового положения организаций и их роли в политической системе общества.

Необходимо отметить, что региональные исследования обществ и союзов дореволюционной России не берут свое начало в 1990‑х гг., как часто отмечают современники, а напротив, именно работы региональных авторов в 1960-х – 1980‑х гг. дали исчерпывающее представление о роли местных организаций в структуре той сферы общественной жизни, в которой они действуют согласно уставу. Исследования, посвященные региональным объединениям особенно интересны глубиной и детальностью анализа процесса становления, развития, деятельности обществ, прежде всего в сфере культуры, предметом изучения стали научно-краеведческие общества, культурно-просветительские общества и народные дома. Региональная тематика дает представление о роли местных организаций в структуре рассматриваемой сферы общественной жизни, большое внимание уделяют персоналиям, отмечают полезность культурно-просветительских обществ в деле изучения края. Выявлена самоуправляемость любительских объединений, их добровольность, значительная роль в их создании и функционировании отводится интеллигенции как разнородного социального слоя имперской России ^[19].

В начале 1990-х гг. начинается новый этап в изучении общественных организаций дореволюционной России, нашедший свое отражение и в изменении принципов классификации. Одной из первых попыток отойти от установившейся системы является разделение обществ на «организации господствующих и эксплуатирующих классов; профессиональные общества и союзы и иные общественные организации» ^{[16, c. 201, 203]}. Периоды активности организаций по-прежнему названы периодами подъема и затухания общественного движения в целом по стране, «за редким исключением, деятельность общественных организаций не зависела напрямую от политики» ^{[29, с. 30]}. Роль организаций в жизни общества изменилась: авторы считают общественные организации неотъемлемой частью «социально-культурной жизни провинции» ^{[29, с. 224]}. Различные стороны организации культурного досуга, оцениваются как заложившие основу профессионального художественного, театрального, музыкального образования, благотворительные и лечебно-благотворительные общества взяли на себя функции здравоохранительных учреждений. Введение в научный оборот редких архивных материалов в разных регионах страны дало интереснейшие исследования, целиком посвященные отдельным объединениям, а также коллективные работы, впервые дающие справочные сведения об обществах, представляя весь спектр частной инициативы. Признание обществ частью социально-культурной жизни провинции, приводило к выводу, высказанному О. Ю. Соболевой: «разделение сфер деятельности среди общественных организаций было весьма условны: все научные общества вели просветительную работу (например, КНОИМК), а просветительные - активно занимались благотворительностью (Ярославское общество содействия народному образованию)» ^[29]. Именно этот факт свидетельствует, что начала размываться основа классификаций прошлых лет: цель (уставная) и сфера деятельности (направление), что означало необходимость смены методологических ориентиров или масштабов изучаемого явления.

Институциональный подход к пониманию гражданского общества ^{[5, с. 30]}, в рамках которого социальные институты создают условия уменьшения влияния государства и, в соответствии с истоками либеральной доктрины, сводят полномочия последнего к защите частной собственности и права, формирует основную концепцию в теории общественных организаций. Уменьшение традиционного доминирования государства над обществом и ослабление полицейского контроля за общественной жизнью создавало предпосылки для формирования независимых от государства общественных отношений и институтов, то есть гражданского общества. Бесспорное преимущество термина «гражданское общество» перед губернским и местным, дает возможность выявить те феномены, которые абсолютно не проявились в масштабе всей империи ^{[36, с. 197-198]}. С этого периода по настоящее время отечественной историографии преобладает именно такой подход к изучению обществ: общественные организации являются признаком гражданского общества, их возникновение и деятельность «свидетельствует о начале процесса институционализации негосударственной сферы общественной жизни» ^{[13, с. 77, 84]}. Общественные организации названы основой гражданского общества, «школой самодеятельности» ^{[27, с. 18]}, фактором политической социализации ^{[26, с. 27-29]}; «общественные организации конца ХIХ века заложили фундамент дальнейшего развития гражданского общества: формы работы, структуры, взаимоотношения с властью» ^{[3, с. 11]}.

Итак, в 2000-е годы общества изучаются как проявление институциональной основы гражданского общества, ключевым вопросом становится взаимоотношения власти и общества. Наиболее полным исследованием истории общественных организаций дореволюционной России с этого времени и по сегодняшний день являются труды А.С. Тумановой, затрагивающей самые разные стороны жизни организаций. Интересно место и роль обществ, на которых акцентирует внимание автор: «процесс нахождения компромиссов интересов власти и общества на этапе модернизации политического стоя был жизненно необходим, для того, чтобы Россия преодолела его без разрушительных потрясений» ^{[33, с. 38],[34, с. 31-33]}. Классификацией, учитывающей все нюансы создания и деятельности дореволюционных обществ, является типология А. С. Тумановой, объединившая по областям действия 11 групп; в отдельные группы выведены общественные съезды, «патриотические» организации, досуговые объединения ^[32]. Итак, общества составили 8 групп: 1) социальная защита (благотворительные организации, общества и кассы взаимопомощи), 2) здравоохранение (медицинские общества, антитуберкулезные лиги, общества борьбы с раком и с алкоголизмом и др.), 3) физическая культура и спорт (футбольные, гимнастические, беговые общества и др.), 4) совершенствование городской инфраструктуры и коммунальной политики (общества благоустройства городов, охраны памятников, пожарные общества и др.), 5) экономика (торгово-промышленные и сельскохозяйственные общества), 6) художественное творчество (театральные, музыкальные, литературные общества, организации художников и др.), 7) наука (гуманитарные, естественнонаучные, научно-технические общества и др.), 8) образование (общества самообразования, грамотности, распространения технических и коммерческих знаний и др.) и т.п. (приводится наиболее поздняя по времени классификация А. С. Тумановой) ^[27].

Создание обществ было делом классовым, но теперь этот класс называют «образованным», деятельность обществ является прерогативой социально-активного слоя горожан, «образованного сословия» ^{[34, с. 65]}, интеллигенции, выражавшей интересы разных слоев общества и осознавшей свою историческую миссию ^{[21, с. 168]}, «духовной элиты общества, превращающейся в самостоятельную силу» ^{[14, с. 63]}. Понимание состава обществ приводит к тому, что положение общественных организаций в политических реалиях снова уточняется: «образованные русские люди получили возможность заниматься практической, наполненной смыслом деятельностью, направленной на структуры, стоящие между царем и народом» ^{[10, с. 6]}. Общественные организации названы самостоятельным институтом, отражавшим возрастающие потребности и запросы общества. В такие объединения входили «различные слои интеллигенции, купцы предприниматели, почетные горожане, гласные городских дум, духовенство и т. д.» ^{[13, c. 79]}, - «общественность», формировавшая общественное мнение, «местное сообщество», обыватели, «публика». Вместе с тем, все чаще появляется такой предмет исследования как роль высших слоев общества, участие отдельных персон генерал-губернаторов и губернаторов в делах обществ, вклад чиновничества в развитие общественной инициативы ^[20]. Систематизация обществ в провинции, основанная на их уставной цели или сфере деятельности, восходит к вопросу о роли общественных организаций в формировании социально-культурной жизни региона, создании центра духовной жизни городов, развитии общественно-хозяйственной сферы города, и, в конечном счете, к «вопросу укрепления связей государства с общественностью» ^{[16, с. 27]}. В современном общественно-политическом ракурсе не сливаются общественные инициативы и органы самоуправления, как и в дореволюционном понимании разных отраслей права ‑ публичного и частного. В данном контексте интересно, что исследования формирования и деятельности земств и органов местного самоуправления, наполненные примерами участия обществ в разных сферах хозяйственной жизни города и края, четко разграничивают «власть» и «общество», «самоуправление» и «общественные организации» ^[28]. Понимание роли обывателей, ракурс видения, прежде всего, городской общественности претерпевает очередные изменения: интересы личности совпадали с интересами власти, а представители власти инициировали создание общественных организаций, были их учредителями, поддерживали в качестве благотворителей разные направления общественной инициативы.

Вместе с тем, интересно, что инициатива в процессе социальной модернизации принадлежит не общественным организациям, а появление целого ряда новых видов легальных общественных организаций в конце ХIХ века оценивается как проявление общественного подъема 1890-1900 гг. Авторы отмечают: «оживление процесса самоорганизующейся общественной деятельности происходит под влиянием подъема общественной активности» ^{[3, с. 13]}. Самоорганизующиеся неполитические общества и союзы, не преследующие целей прибыли, необходимые для реализации интересов граждан, заложившие основы взаимоотношения с властью, и, следовательно, гражданского общества, при этом не были инициаторами процессов модернизации и не направляли волну общественного подъема, а сами стали одним из либерально-буржуазных результатов ее давления. Наиболее критичным среди аналогичных выводов представляется оценка А. Б. Гуларяна: «система самодеятельных общественных организаций развивалась стихийно, стохастично, и если и обрела черты стройности, системности, то только на завершающем этапе своего развития, перед тем, как быть разрушенной в 1917 г.», и, соответственно, «классификации самодеятельных общественных организаций, созданные на основе принципа историзма, не приобрели универсального характера» ^{[11, с. 156]}. Итак, не смотря на единодушное признание авторами основным критерием классификации дореволюционных обществ их цели и сферы деятельности, вопрос создания некой универсальной классификации остается открытым. Одной из основных причин является спор о наличии системы дореволюционных неполитических объединений и степени их участия в процессе формирования общественных связей, что оказывает влияние на выводы современников в отношении типологии обществ.

Систематизация сведений о деятельности и структуре дореволюционных обществ заставляет разделить общественную деятельность на публичную и частную, отделяя земства и самоуправления от обществ и обозначая неполитические общества самостоятельным предметом для классификации. Неполитические, некоммерческие, непрофессиональные и несословные объединения, с точки зарождающегося гражданского общества дореволюционной России, представляют собой пример формирования отдельными группами населения универсальной социальной идентичности. Вместе с тем нужно признать, что учредителями общественных организаций данного вида, в подавляющем большинстве, были представители власти, целью которых была помощь населению в тех сферах, где работа государственных структур была недостаточной или только формировалась. Это не является нарушением логики гражданского общества, поскольку обыватель любого чина и звания был представителем общественности и выражал свою личную заинтересованность. Объективным явлением времени также является однородность личных целей активных обывателей, независимо от имущественного ценза, чинов и должностей жителей (исключение – участие в некоторых организациях по долгу службы). Проходящие по имущественному цензу члены общества могут одновременно быть гласными городской Думы, занимать высокие чины на гражданской или военной службе; желающие и имеющие возможность внести членский взнос, независимо от социального статуса, имеют возможность заниматься любимым видом досуга, творчества, развитием навыков, знаний и т. д. Кроме того, система членства было устроено так, что все жалеющие, независимо от возможности взноса (как «сочувствующие обществу лица») могли участвовать в организации культурного досуга города, участвовать в бесплатных чтениях и культурно-увеселительных мероприятиях (обществ народных чтений), осуществлять свой вклад в хозяйственную деятельность городов (например, вольно-пожарные общества набирали в состав дружинников всех желающих) и т. д. Несомненно, классификация обществ, основанная на их преобладающей цели, основывается на подробной информации о деятельности обществ, - уставная цель часто не совпадает с практической работой, и дает иногда невероятные соотнесения организаций со сферами, далекими от уставных. Исходя из данных рассуждений, предлагаем «двойную» классификацию: по разным сферам деятельности обществ в их помощи населению (3 сферы - культурный досуг, благотворительность, духовное развитие) и по цели деятельности (7 групп-целей практической работы). При совмещении этих категорий, каждая из сфер делится на две-три группы обществ по целям: 1) общества развлечения, досуга (2: группа обществ полезных развлечений, культурного досуга; группа обществ, цель которых в предоставлении возможности занятия любимым увлечением, «хобби»); 2) общества вспомоществования (2: группа лечебно-благотворительных и благотворительных обществ и группа обществ помощи при стихийных бедствиях, в исключительных обстоятельствах – пожарах, наводнениях и т. д.); 3) общества, содействующие духовному развитию (3: общества, целью которых является исследование, изучение региона; общества с целями содействия развитию и распространению искусства; общества, с целями поднятия нравственного уровня населения). Данная типология не претендует на исчерпывающую или универсальную, но может быть дополняема в группах в обозначенных сферах деятельности. Подобная систематизация будет полезна при анализе общественной активности в разных регионах Российской империи, поскольку отражает степень разрастания самодеятельности и ее связь с государственной политикой, приоритетами местных властей, наглядно демонстрируя в каких направлениях была потребность общественной работы, а также показывает неполитическую основу общественной активности дореволюционной России.

Итак, основным принципом классификации дореволюционных обществ и союзов на сегодняшний день является группировка общественных организаций по целевому признаку: при несовпадении уставной цели и практической работы общества, сопутствующим становится признак области деятельности. Полезная деятельность, содействующая населению, способствовавшая развитию какой-либо области или помощи в различных обстоятельствах, рассматривалась в качестве части функций городского самоуправления или механизма государственного регулирования в социальной и хозяйственной сферах. Подобный тезис был исходным для формирования классификаций нормативно-правового и административного порядка в дореволюционный период. Самодеятельность развивалась самыми разными силами входивших в состав членов организации, чем формировалась равновесие и солидарность между разными слоями общества. Организации были настолько «типичными», а их уставы «нормальными», что типология общественных объединений формировалась по мере расширения сфер общественной активности.

Историко-правовые классификации советского времени методологически определили место общественных организаций в политической борьбе. Добровольные объединения, созданные на волне общественного подъема представителями разнородного социального слоя интеллигенции, были «любительскими», реализовывали слишком личный интерес, особенно на фоне разворачивающейся в стране политической борьбы. Вопрос о составе обществ стал, некоторым образом, вопросом о степени их влияния и силы воздействия на власть, определив место обществ между организациями угнетенного класса и эксплуатирующего класса. Понимание организаций как объединений широких слоев населения и появление группы «политические» в классификации обществ, подарило нам типологию А. Д. Степанского, объединившего 5 сфер-целей деятельности дореволюционных обществ.

Историко-политический анализ в постсоветский период рассматривает общественные организации в качестве признака процесса институционализации негосударственной сферы общественной жизни и зарождающегося гражданского общества дореволюционной России. Изучаемый вид общественных организаций полностью признан неполитической формой активности российского общества. Организации брали на себя функции разного рода учреждений, особенно в провинциях, где они являлись неотъемлемой частью социально-культурной жизни, и потому классификация по принципу сферы деятельности становилась весьма условной: общества вели работу в разных сферах. Стоит добавить, что члены общества одновременно состояли в нескольких организациях города, что затрудняет ссылку на состав организации. Исторически период модернизации требовал компромиссов интереса власти и общества: наиболее полная на сегодняшний день классификация А. С. Тумановой учитывает 8 групп-областей практического действия обществ, созданных активным слоем горожан. До сих пор остается открытым вопрос спор о том, сложилась ли в дореволюционной России некая система неполитических объединений или это был процесс стихийной самодеятельности, что заставляет исследователей стремиться к созданию, по выражению А. Б. Гуларяна, «универсальной» классификации дореволюционных общественных организаций.