The Role of National and Regional Periodical Editions in Provision of Information About Foreign Life to Soviet Citizens in the 1920 - 1930s

Timoshina Svetlana Anatol'evna associate professor of the Department of Professional Communication at Penza State University timoshina_svetla@mail.ru Other publications by this author

Shpakovskii Vyacheslav Olegovich PhD in History associate professor of the Department of Communication Management at Penza State University slavashpak1@mail.ru

Взаимоотношения и взаимовлияние средств массовой информации и органов государственной власти традиционно занимают важное место в отечественной и зарубежной историографии. Это неудивительно, так как сама система средств массовой информации сложилась в России именно в XX в. Более того, в нашей стране она имеет свою ярко выраженную специфику. Особое место в ней принадлежит советскому опыту, в рамках которого средства массовой информации заняли то место, которое не просто согласовывалось, но и было определено доктринальными установками лидеров большевистской партии, считавших, что газета должна стать не только коллективным пропагандистом и коллективным агитатором, но и коллективным организатором масс.

Разные аспекты взаимоотношений советской прессы и властных структур СССР в 1920-1930 гг. получили свое освещение в диссертационных исследованиях различных периодов отечественных и зарубежных авторов.

С 1950-х гг. началось активное изучение роли средств массовой информации в области политики информирования населения. В основном диссертационные исследования того времени были посвящены работе такого печатного издания как газета «Правда»^[3,17,31]. Характерной особенностью историографии 1970-1980-х гг. явилось то, что в этих работах в рамках анализа деятельности средств массовой информации, основной акцент был сделан на руководящую роль коммунистической партии в процессе информирования советских граждан. В целом все эти работы, как и работы периода 1950-1960-х гг., объединила мысль о непогрешимости курса партии в деле руководства системой советской прессы в 1920-1930-е гг^{[2,7,10,15,25,29]}.

Лишь в последние годы начали публиковаться диссертации, где дается всесторонний анализ деятельности средств массовой информации и, в частности, печати.

Большой интерес вызывают такие работы как, например, диссертационные исследования В. Э. Руги^[24], О. А. Клочковой^[12], А. В. Лазарева^[13], В. А. Гафнера^[8], А. С. Романова^[23], А.С.Бочкаревой^[4], Л. А. Васильевой^[5], А. А. Грабельникова^[9], О. Л. Митволя^[14], О. А. Мусориной^[16], монография Ф. Вергасова^[6]. Эти исследователи в своих работах дают объективную и непредвзятую оценку взаимоотношений советских СМИ и органов власти в период 1920-1930-х годов. Современные ученые приходят к выводу о том, что СМИ играли ключевую роль в проведении политики информирования населения СССР властными структурами. В частности, они указывают, что «газеты и журналы становятся одним из важнейших рычагов борьбы»^[8] правящей партии, «поскольку ни одна крупная политическая кампания данного периода не обходилась без предварительной проработки в печати»^[14]. В своих работах они особо подчеркивают такую специфическую черту системы советских СМИ как тотальная подчиненность органам власти. В ходе своих исследований они отмечают, что «масс-медийные каналы целиком подчинялись тоталитарной структуре общества» ^{[5, C. 386]}, более того «все важнейшие нововведения в СМИ осуществлялись после вступления на пост нового руководителя партии»^[9].

В 1920-е гг. в рамках партийно-государственных структур сформировалась новая коммунистическая иерархия, приобретая всё более бюрократический характер. Партия преобразовалась из революционной структуры в управленческую, став «партией власти». После Х съезда РСДРП(б), состоявшегося в марте 1921 г., процесс концентрации власти в руках партаппарата набрал полные обороты. Институт партноменклатуры превратился в мощное средство тотального контроля над всеми сферами жизни советского общества. Об этом открыто заявил В. М. Молотов в январе 1927 г. на заседании Оргбюро: «Не наблюдается ли стремление ведомств вырваться из-под влияния партии?.. Держит ли партия аппарат, руководит ли партия всеми винтами, в которых заинтересована? Не вырываются ли ведомства ка­кие бы то ни было: профсоюзы, кооператив, не вырываются ли из-под рук?» ^{[26, C. 1027]}. Здесь необходимо отметить тот факт, что основные направления стратегии советской прессы в информировании о внутриполитических событиях и о жизни за рубежом определяли именно партийные структуры. В освещении событий в стране и за рубежом система советских СМИ ориентировалась на решения и резолюции, принятые партийными съездами.

1921-1927 гг. можно назвать временем максимальной демократизации и свободы слова советской прессы. Советские печатные органы отнюдь не замалчивали информацию о событиях в государстве, писали то, что есть. Например, в газетах начала 1920-х гг. открыто сообщалось о голоде, разразившемся в 1921-1922 гг. И в центральной прессе и в областных изданиях публиковались печальные известия о размерах этой гуманитарной катастрофы^[18].

Однако когда дело касалось информирования советских граждан о жизни за рубежом, то здесь СМИ уже с 1921 г. начали от принципа объективности отходить и выполнять функцию «фабрики мифов», чутко откликаясь на все изменения во внешней политике СССР. Начиная с 1921 г. и на протяжении 20 лет вплоть до начала Великой Отечественной войны, согласно резолюциям партийных съездов все капиталистические страны позиционировались советской прессой как враги и готовящиеся к нападению «империалистические хищники».

Х съезд призывал «выпустить манифест к пролетариям всего мира по поводу подготовляемой империалистами в течение последних лет и грозящей разразиться в ближайшее время войны из-за берегов Великого океана»^[19], и характер статей в советских газетах не давал гражданам нашей страны усомниться в этом^[18].

В 1924 г. правительство Советского Союза продолжало ожидать мировой революции и, несмотря на то, что «революция…в Германии…выскользнула из наших рук», считало, что «дело международной революции развивается достаточно быстро»^[18]. Для поддержки уверенности советских граждан в скором развитии всемирной революции советские газеты публиковали статьи о нарастании рабочего движения в капиталистических странах^[18,30].

В 1925 г. на XIV съезде РКП(б) в своем докладе^[18] Сталин признал стабилизацию политического и экономического положения в капиталистических государствах, но хотя и говорил о «периоде отлива революционных волн» в западных странах, в этом же выступлении заявил о «неустойчивости и внутренней немощности нынешней стабилизации европейского капитализма». На XV съезде ВКП(б) Сталин опять-таки отметил рост экономики капиталистических стран, но снова, несмотря на приводимые им же факты и цифры, на то, что «есть некоторые страны, которые не идут, а скачут вперед, оставляя позади довоенный уровень», настаивал на том, что «стабилизация капитализма от этого не может стать прочной». Подобные заявления поддерживались выступлениями других партийных лидеров, которые заявляли о подготовке капиталистическими странами войны против СССР^[18].

Таким образом, руководители СССР даже годы успешного экономического развития западных государств рассматривали как этап непрерывного кризиса капитализма и ещё один шаг к краху всей капиталистической системы, который произойдет из-за вспыхнувшей мировой революции, поднятой международным пролетариатом. Они всячески заботились о том, чтобы советские граждане воспринимали все происходящее за границей именно в этом ракурсе, и подобное видение перспектив капиталистических стран находило свое отражение в советской прессе^[18].

Однако следует отметить, что опасные последствия такого искаженного освещения событий за границей осознавалась уже в те годы. Г. В. Чичерин, занимавший пост наркома иностранных дел, в июне 1929 г. в письме Сталину описывал подобные тенденции освещения зарубежных событий в советских газетах как «возмутительнейшую ерунду». При этом он добавил, что ложная информация из Китая привела к ошибкам 1927 г., а ложная информация из Германии «принесет еще несравненно больший вред» ^[27].

В 1935 г., выступая на заседании Президиума Правления Союза советских писателей, С. Н. Третьяков, неоднократно бывавший за границей, выпустивший книги очерков о Чехословакии и Китае, утверждал: «мы не знаем заграницу. Газеты, в силу своей специфичности… создают иное впечатление о загранице, в частности, загранице враждебной...» ^[20]

Постепенно советская пресса превращалась, по образному выражению английского историка Дж. Хэслама, «в тщательно отделанную призму, сквозь которую русские поглядывали на внешний мир» ^[1].

Наиболее показательным примером проведения этой стратегии в жизнь являются публикации прессы 1930-х гг. Как и в предыдущие годы, основным критерием освещения зарубежных событий были постановления съездов коммунистической партии о международном положении СССР. Здесь следует сказать о том, что не только рядовые граждане имели смутные представления о том, какова была жизнь на Западе, но представители политической элиты страны имели весьма приблизительные представления о западных странах. В 1930-е гг. Молотов, бывший с 1930 г. Председателем Совнаркома, а с 1939 г. — наркомом иностранных дел, не знал Запада. Напротив, как писал в Берлин весной 1940 г. немецкий посол фон Шуленбург, «Молотов, который пока никогда не был за границей, испытывает большие затруднения при общении с иностранцами» ^[22].

Необходимо отметить, что в условиях экономического кризиса 1929-1933 гг. советская печать широко освещала действительно имевшие место факты резкого ухудшения положения трудящихся, роста безработицы и социальной напряженности, массового разорения крестьянских хозяйств^{[18, 22]}. Однако и в эти годы советские СМИ не избежали тенденциозности в освещении событий в капиталистических странах. Даже неоспоримые достижения научно-технического прогресса в западных державах советская пресса пыталась обернуть против них самих. Например, по сообщениям газеты «Правда», повышение уровня безработицы за рубежом было вызвано ни чем иным, как рационализацией производства^[18].

В 1934 г. в выступлениях участников XVII съезда ВКП(б) в отношении международного положения звучала всё та же тематика, что и в прошлые годы, то есть обсуждалось тяжелое экономическое положение западных стран, говорилось о подготовке к войне против СССР и об активизации революционного движения трудящихся капиталистических государств^[18].

Советская пресса в свою очередь поддерживала эти заявления правительства публикациями по соответствующим темам^[18].

Вообще, исходя из содержания исследуемых материалов, можно сделать вывод о том, что монополия на освещение событий, как в стране, так и за рубежом «развязывала власти руки» ^{[24, C. 400]}. В своей работе^[32] профессор О. В. Хлевнюк при описании правительственной стратегии информирования граждан в 1930-е гг. использует термин «государственно–террористическая политика». Необходимо отметить, что и в последующие годы власти с успехом продолжали применять её в «самых жестких формах».

В 1937 г. маховик массовых репрессий был запущен на полную мощность, однако, судя по материалам советских газет, уровень жизни граждан рос не по дням, а по часам, рабочий день был уже сокращен до 7 часов, цены на продовольственные товары снижались, и все «амбары полны хлебом»^[18]. Открывались такие непривычные для сельских жителей заведения как «Кафе-ресторан»^[18], где меню «состоит из 15 разнообразных, вкусных блюд», и «можно дешево и хорошо пообедать». При этом колхозники получали «сотни пудов хлеба на трудодни»^[18], причем даже природа была на стороне советских трудящихся и колхозников, ведь «на Советской Украине – богатый урожай, а на Западной Украине – крайний неурожай»^[18].

Пика оптимизма статьи о жизни в стране достигают в предвоенном 1940 г. Ключевым словом в публикациях о развитии сельского хозяйства и промышленности в советских газетах стало слово «успехи»^[18], советские трудящиеся и колхозники радостно и уверенно смотрели в светлое будущее.

Что же касается политики информирования о событиях за рубежом, то в публикациях советских газет сохранялась всё та же тенденция, что и в предыдущие годы: в то время как в СССР жизнь простого народа улучшалась невиданными темпами, в капиталистических странах такими же темпами уровень жизни простых людей шёл на спад, безработица среди трудящихся неуклонно росла^[18], дети рабочих и крестьян продолжали голодать^[18], то тут то там вспыхивали забастовки рабочих и служащих, недовольных своим положением угнетенных^[18].

К концу 1930-х гг. началу 1940-х гг. советские СМИ были уже абсолютно подконтрольны властям в политике информирования наших граждан о жизни за рубежом. О том, насколько велика была степень этой подконтрольности советских СМИ можно судить, изучив материалы статей в газетах за 1939 г. Именно в этом году происходит крутой поворот во внешнеполитическом курсе Советского Союза, проследить который можно и по публикациям в центральных и областных газетах.

С 10 по 21 марта 1939 г. в Москве прошел XVIII съезд ВКП(б), события которого нашли подробное освещение в центральных и областных газетах. В частности, и центральная и областная пресса^[28] публикует Отчетный доклад И. В. Сталина о работе ЦК ВКП(б), где вождь коммунистической партии подробно обсудил особенности международной обстановки, сложившиеся на тот момент. Комментируя проблемы экономического и политического развития западных держав, Сталин опять заявлял о том, что «начался новый экономический кризис, захвативший прежде всего США, а вслед за ними – Англию, Францию, и ряд других стран». Говоря о расстановке политических сил на международной арене, он охарактеризовал эти страны, как «неагрессивные, демократические государства», а Японию, Германию и Италию назвал в своей речи «государствами—агрессорами», развязавшими войну. В этом же ключе высказался и В. М. Молотов во время своей вступительной речи на съезде^[28], а также и депутаты съезда^[28].

Советская пресса чутко откликнулась на заявления партийных лидеров, публикуя на своих страницах такие заметки, как, например, «Запасы продуктов питания в Англии»^[28], «Экономическое положение в Финляндии» ^[28], в которых рассказывалось о нехватке продуктов питания для населения и об ухудшении хозяйственного положения капиталистических стран^[18].

Комментируя же действия правительства Германии, наши газеты опять-таки придерживались линии, заданной руководителями страны, представляя на своих страницах такие материалы, как «Хозяйничание германских фашистов в Клайпеде» ^[28], «Военные приготовления Германии на польской границе»^[28], «Германские агрессивные планы в отношении Данцига»^[28] и т. д^[18].

Однако после заключения советско-германского договора о ненападении 23 августа 1939 г. тон статей о действиях Германии в Европе начинает постепенно меняться, сначала на нейтральный^[28], а затем и явно прогерманский^[18]. В материалах советской прессы всё жестче зазвучала критика по отношению к ранее «неагрессивным, демократическим» Великобритании, США и Франции^[18].

В 1940 г. в центральных и областных газетах полностью исчезли статьи антигерманской направленности, печатные издания, казалось бы, совсем забыли о том, что не так давно они публиковали материалы на антифашистские темы. Вместо них появляются материалы с явно прогерманским содержанием. Со ссылкой на немецкие СМИ советская пресса начала печатать материалы^[18], из которых видно, что главными разжигателями II Мировой войны являлись не «государства-агрессоры»^[28] Германия, Италия, Япония, а Великобритания и Франция. По сообщениям советских газет в этих странах продолжали происходить антивоенные выступления^[18], а жизнь простого народа стала ещё хуже с началом ведения военных действий^[18]. Именно Великобритания и Франция, если верить сообщениям советских газет, вынашивали планы разжигания военных конфликтов и разделения территории Германии^[18]. На страницах «Правды» ^[18] был опубликован меморандум германского правительства, в котором сообщается, что «правители Лондона и Парижа объявили германскому народу войну». Ознакомившись с такими материалами, советские читатели могли прийти к выводу о том, что, говоря современным языком, главным миротворцем в Европе в 1940 г. являлась фашистская Германия. Более того, советские СМИ в 1940 г. стали размещать материалы, оправдывающие жестокость немецких войск по отношению мирному населению воюющих государств, ставя под сомнение объективность таких публикаций зарубежной прессы^[18]. Именно французским и британским военнослужащим, судя по материалам советской прессы, приписывались факты издевательств над гражданским населением Германии, так как «как указывают германские газеты, согласно официальным данным, английские и французские самолеты каждую ночь совершают воздушные налеты на германские города». Причем «самолеты противника налетают так неожиданно, что сирена о воздушной тревоге дается уже после того, как зенитная артиллерия начинает обстрел самолетов». В результате это приводит «к излишним жертвам среди гражданского населения от осколков снарядов зенитной артиллерии» и «имеется большое число убитых и раненых из гражданского населения»^[28]. Как видно из вышеприведенного примера, сочинения такого рода подавались так, чтобы вызвать сочувствие у советских граждан к рядовому населению Германии, и были при этом рассчитаны на их полное невежество в вопросах противовоздушной обороны.

На страницах центральных советских газет того времени можно было увидеть выступления Гитлера, в которых он заявлял о том, что «в течение многих столетий Германия и Россия жили в дружбе и мире», и «всякая попытка британской или французской плутократии спровоцировать нас на столкновение обречена на неудачу»^[21]. Такую политику информирования о событиях за рубежом подкрепил Доклад о внешней политике правительства Председателя Совета Народных Комиссаров и Народного Комиссара Иностранных Дел В. М. Молотова на заседании Верховного Совета Союза ССР 29 марта 1940 г., напечатанный во всех центральных^[12] и областных^[28] газетах. В своем докладе нарком иностранных дел заявлял о том, что «правительства Англии и Франции провозгласили своими целями в этой войне разгром и расчленение Германии». А в отношениях между СССР и Германией произошел «крутой поворот к лучшему», который «нашёл свое отражение в договоре о ненападении, подписанном в августе прошлого года». Далее тов. Молотов выступает с резкой критикой действий французской и британской прессы, так как «руководящая газета английских империалистов «Таймс», как и руководящая газета французских империалистов «Тан»…в последние месяцы откровенно призывали к интервенции против Советского Союза». И затем в качестве доказательства В. М. Молотов привёл пример, так сказать, двадцатилетней выдержки, вероятно, не найдя более свежих материалов: «Ещё 17 апреля 1919 года английский «Таймс» писал: «Если мы посмотрим на карту, то мы найдем, что лучшим подступом к Петрограду является Балтика и что кратчайший и наиболее легкий путь к нему лежит через Финляндию, границы которой находятся всего в каких-нибудь 30 милях от столицы России. Финляндия – это ключ к Петрограду, а Петроград – это ключ к Москве».

Но в советской прессе также появлялись и другие публикации о событиях в капиталистических странах, причем их тон резко отличался от статей, описывающих положение рядовых граждан на Западе, и именно из них читатели могли почерпнуть реальные сведения о жизни в зарубежных государствах. Содержание этих материалов касалось достижений западной науки. И здесь можно увидеть явные противоречия в проведении политики информирования граждан о жизни в капиталистических странах.

С 1923 г. советские газеты начинают регулярно информировать советских граждан о достижениях западной науки и техники и знакомить читателей с новинками технического прогресса. В центральных и региональных печатных изданиях появились рубрики под названием «Наука и техника», повествовавшие о новых разработках не только советских, но и зарубежных ученых. При этом следует отметить, что в материалах о новшествах науки, как правило, не содержалось никаких нападок на реалии жизни в капиталистических станах. Например, в 1922-1923 гг., несмотря на то, что согласно прогнозам правительства страны со стороны капиталистических стран была возможна «новая попытка военного нажима на СССР»^[18] и «Англия провоцирует разрыв с Советской Россией»^[18], не взирая на «Замыслы польских империалистов»^[18], советская пресса печатала материалы о достижениях западной науки, причем эти успехи приходились на годы экономического кризиса^[18] в этих государствах.

С середины 1920-х гг. советские граждане могли получить объективные сведения о жизни за рубежом не только из статей о достижениях западной науки, но и из других материалов, печатавшихся на страницах центральных газет. Этими источниками сведений об образе жизни, уровне культуры, и степени развития западного социума, как ни странно, были политические фельетоны, выходившие в свет на страницах газеты «Правда». Не смотря на критическую направленность данных материалов, необходимо отметить, что в публикациях подобного жанра в то время ещё печатались вполне объективные данные о жизни на Западе. Следовательно, советский читатель мог почерпнуть из этих публикаций много новых сведений о том, как живут рядовые люди за границей на самом деле. Советские граждане, например, могли узнать не только о том, что Нью-Йорк - город скучный и грязный, и «в Москве куда почище!»^[18], но и том, что американский «фабричный рабочий зарабатывает по 150 долларов в месяц, т.е. на наши деньги 300 руб.». Для того, чтобы понять, какой эффект на советских трудящихся могли оказать такого рода сообщения, необходимо привести в пример публикации советской прессы, касающиеся уровня зарплаты в то время в СССР. В частности, в материале той же «Правды» «О нормировании заработной платы»^[18] приводятся следующие факты: «наименьший разряд имеют курьеры - 40 руб., высший оклад равняется 300 руб.». А в лесном хозяйстве выплаты работникам были ещё скромнее, лесники получали 18 руб. в месяц. То есть, советские читатели вполне свободно могли сделать вывод о том, что средний американский рабочий, в «годы неустойчивости и внутренней немощности»^[18] капитализма, зарабатывал в 10 раз больше своего коллеги из первой социалистической страны мира. Судя по материалам политических фельетонов, американцы не только неплохо зарабатывали, но и селились в «шикарных, американских гостиницах», где «каждый номер со своей ванной и уборной, а то ещё и со своей передней, гостиной и прочим». Все эти материалы могли восприниматься рядовыми советскими людьми, жившими в большинстве своем в «коморках»^[18] только как нечто из области фантастики.

В общем, исходя из содержания политических фельетонов, советские граждане могли догадаться о том, что жизнь трудящихся и крестьян за границей была не такой уж и беспросветной, какой она рисовалась в информационных заметках, причем стоит лишь удивляться тому, что этого в то время в соответствующих инстанциях никто не замечал!

Из этих материалов можно было бы сделать вывод о том, что, может быть, не всё так уж и плохо было в этом чужом западном мире, если представители науки там добивались таких успехов. И опять таки, как и в предыдущие годы, по сравнению с материалами о жизни простого народа, тон статей о новинках в области науки и техники сохранялся нейтральный.

Такая нейтральная подача материала в целом была характерна для всех материалов советской прессы, касающихся новых изобретений и достижений заграничной науки в области технического прогресса. Следует отметить, что тенденция грубо искажать и фальсифицировать факты была характерна и для публикаций региональной, областной прессы, анализ которых, обнаруживает такую же непоследовательность в области информирования советских граждан о жизни за рубежом. Например, в 1940 г. газета «Сталинское Знамя» вслед за центральной газетой «Правда» сообщала о бедственном положении трудящихся и крестьян в западных странах^[28], и при этом большинство материалов просто перепечатывалось с её страниц^[28]. Но на страницах этой газеты появлялись и материалы, рассказывающие о технических новшествах западного мира. Если внимательно изучить материалы «Сталинского Знамени», то получится опять-таки интересная и противоречивая картина. С одной стороны, газета писала о том, что, например, в США был развернут «Террор на заводе Форда»^[28], на этом предприятии «рабочие … подвергались избиениям и террору», «на заводе разработана целая система шпионажа и провокаций, направленных против членов профсоюза». С другой стороны, на четвертой странице газеты в разделе «Наука и техника» сообщалось о достижениях западной науки, подаваемых без какой-либо тенденциозности^[28]. По материалам этой колонки в тех же США в 1939 г. был построен «первый в мире завод без окон»^[28], в котором «все цехи…, а также конструкторское бюро и заводская контора находятся в одном здании без перегородок. Кондиционная установка обеспечивает одинаковые температуру, влажность и т.п. независимо ни от погоды, ни от времени года. За час объем воздуха в здании сменяется примерно 5 раз. Флуоресцирующие лампы заливают рабочие места ровным светом, почти без теней. Стены здания, сделанные из специального материала, и потолок, изолированный пробкой, настолько смягчают шум, что он не мешает служащим и даже лабораторным работникам».

В целом, изучение публикаций советской прессы за период 1921-1940 гг., позволяет сделать следующие выводы:

-с 1921 г. советские СМИ сообщали о событиях за границей в ракурсе последних веяний внешнеполитического курса руководства страны.

В проведении политики информирования советских граждан о жизни за рубежом СМИ стали жестко контролироваться партийными органами с самого начала становления советской власти. К концу 1930-х гг. началу 1940-х гг. советская пресса становится полностью подконтрольной правительству страны в проведении политики информирования советских граждан о жизни за рубежом. Большинство публикаций о зарубежных событиях являлись отражением внешнеполитического курса правительства СССР, и не имело ничего общего с картиной объективной реальности. Поэтому отнюдь не в «странах капитала», а в первую очередь именно у нас, в СССР, пресса становится «фабрикой мифов».

- в тоже время в проведении правительственной политики информирования о жизни за границей существовали явные противоречия, которые отражались в подаче новостей о зарубежных событиях в информационных заметках, политических фельетонах и научно—популярных статьях, что давало советским гражданам веские основания сомневаться в достоверности подаваемых материалов о жизни в капиталистических странах.