Structural-semantic peculiarities of the concept of “fear” in text of V. P. Astafyev’s military novel “Cursed and Killed”

Matantseva Marina Borisovna PhD in Philology Docent, the department of Russian Language and General Linguistics, Buryat State University 670000, Russia, respublika Buryatiya, g. Ulan-Ude, ul. Ranzhurova, 6, of. 2208 m_matantseva@mail.ru Other publications by this author

Эмоции являются важными фрагментами как научной, так и наивной языковой картин мира, что является основанием для выделения эмоциональной языковой картины мира [Бабенко, 1995, с. 65-66]. Лингвистика эмоций и активно развивающееся в ней направление «концептология эмоций» занимают особое место в современном языкознании. Целью направления является выявление специфики эмоциональных концептов и их объективации в языковом сознании. Об этом свидетельствуют многочисленные публикации авторитетных ученых Ю. Д. Апресяна, Л. Г. Бабенко, Н. А. Красавского, В. И. Шаховского и др. ^{[1, 4, 7, 16]}.

Настоящая работа выполнена в русле исследований, посвященных индивидуально-авторской концептосфере эмоций, которые успешно осуществляются на материале художественных произведений. Это обусловлено оригинальным использованием их авторами языковых ресурсов, построением сюжета и т. п., а также эмоциональной притягательностью и высокой степенью воздействия художественного текста ^{[5, 7, 11]}.

Обзор литературы по концептосфере творчества В. П. Астафьева позволил определить в качестве объекта для исследования эмоциональный концепт «страх», в качестве предмета исследования – структурно-семантические особенности концепта в тексте произведения. Базой для исследования послужил военный роман писателя «Прокляты и убиты». Выбор этого романа для интерпретации феномена страха не случаен. Название ярко отражает основную идею произведения, несет в себе глубокую эмоциональную смысловую нагрузку.

Как известно, страх – отрицательная базовая эмоция, вызывающая неприятные чувства, которые возникают при оценке ситуации как опасной и вредной, а также при мобилизации всех ресурсов для борьбы с данными угрожающими обстоятельствами ^[14]. Экспозиционная картина военного романа В. П. Астафьева пронизана целой палитрой эмоций, в центре которых эмоция страха. Текст романа характеризуется высокой психологической напряженностью. Не случайно исследователи творчества писателя-фронтовика В. П. Астафьева единодушно признают ключевой идею трагического в военной прозе писателя, с нею тесно связана идея душевных страданий человека, идея человеческого страха перед лицом ужасов войны ^[10].

В работе используются как общенаучные методы (наблюдение, описание, сравнение, обобщение), так и собственно лингвистические методы и приемы компонентного и контекстуального анализа. Основным методом является метод концептуального анализа.

Путем сплошной выборки лексических средств репрезентации концепта была создана картотека контекстов, включающая более 200 единиц. Последовательно был осуществлен анализ эмоциональной группы имени концепта, номинативного поля концепта.

Целью данной работы является описание структурно-семантических особенностей эмоционального концепта «страх» в тексте военного романа.

В структуре концепта исследователями традиционно выделяется три компонента – понятийный, образный, ценностный. В ядро входят дифференцирующие денотат концепта когнитивные признаки, составляющие понятийный компонент содержания концепта. Они определяют основные, наиболее важные отличительные черты концептуализируемого объекта или явления. Содержание образного компонента связано с физическими, пространственными, социокультурными образами концепта, содержание ценностного компонента соотносится с оценочным содержанием концепта. Образно-ассоциативные признаки концепта в ядро не входят.

Как отмечают ученые, большее «число признаков концепта, по сравнению с количеством, взятым из словарей, можно получить с помощью изучения лексической сочетаемости ключевого слова» ^[12,13].

Содержание понятийного компонента эмоционального концепта «страх» в тексте военного романа В. П. Астафьева было предметом нашего анализа ранее ^[9]. В результате проведенного исследования определен набор когнитивных признаков, составляющих ядро концепта «страх» в романе, включающих как общерусские, так и индивидуально-авторские смыслы. Ниже представлен перечень, в котором когнитивные признаки расположены по степени яркости в порядке убывания.

1. Эмоциональное состояние: в роли репрезентанта выступает лексема страх.

2. Связь с родственными эмоциями: репрезентируется номинациями тревога, беспокойство, душевное смятение, боязнь, испуг, робость, опасенье, опасность, ужас и т.д..

3. Качественная характеристика страха: не передаваемый словами, ни с чем не сравнимый, истинный, неподдельный, недобрый, сулящий беду и т.д.

4. Причины возникновения эмоции: опасность, беда, смерть, голод, неизвестность, бой и т.д.

5. Интенсивность переживания эмоции: крайний, душевная боль, внутренняя боль, сильный, терзает, легкий и т.д.

6. Страх как проявление черт характера: постоянный, перерождается в боязливость, результат малосильности, угодничество.

7. Последствия страха: клацанье зубов, вызывает слезы.

8. Страх как процесс, протекающий во времени: длительный, долгое время, меняет характер.

Выделенные признаки составляют ядро концепта, представляют содержание понятийного компонента структуры концепта «страх», ложатся в основу всех языковых потенций исследуемого концепта.

Наряду с понятийным, значимыми в структуре концепта являются образный и ценностный компоненты. Эмоциональный концепт обладает широкой образно-оценочной периферией. В художественных концептах образный компонент, согласно В. И. Карасику, Н. А. Красавскому и др., является доминантным в структуре концепта ^{[6, 7]}. Исследователи считают, что изучение эмоциональных концептов должно строиться не столько на логическом, сколько на образно-схематическом знании и включают в структуру эмоциональных концептов четыре компонента:

1) систему концептуальных метафор;

2) систему концептуальных метонимий;

3) систему родственных концептов;

4) ряд когнитивных моделей.

Именно система концептуальных метафор и метонимий образуют образный компонент эмоционального концепта.

Анализ материалов картотеки военного романа В. П. Астафьева «Прокляты и убиты» позволяет говорить об активности концептуальных метафор страха. Это самые различные художественные характеристики, используемые автором для актуализации исследуемой эмоции. В основе систематизации номинаций лежит область цели, т.е. эмоция страх. Страх выступает в качестве абстрактной сферы, наполненной образными описаниями. Как показывают наблюдения, эти характеристики образуют две активные модели, характерные для метафоризации сферы страх, которые относятся к различным семантическим типам, в соответствии с теорией Дж.Лакоффа ^{[8, 16]}.

Следует отметить, что страх используется в качестве родового понятия в названии модели, но в конкретных метафорических словоупотреблениях могут выступать и родственные эмоции, например, тревога, ужас и т.д.

Представим выявленные в романе семантические типы концептуальных метафор и модели, при помощи которых они реализуются.

1) Пространственные (ориентационные) метафоры. Данные метафоры представляют собой вид концептуальных метафор, организующих одну систему концептов относительно другой системы. Дж. Лакофф называет такие понятия ориентационными метафорами, так как многие из них связаны с ориентацией в пространстве: «верх - низ», «внутри - снаружи», «спереди - сзади», «центральный - периферийный» и т. п. ^[8]. По утверждению ученого, различные виды состояний можно концептуализировать как вместилища. Человек понимает эмоцию как некое ограниченное физическое пространство. Испытывая эмоцию страха, человек чувствует себя так, как будто он находится «внутри» этой эмоции или окружен ею. Метафора, представленная в романе моделью страх – вместилище, лингвистически выражается следующей коллокацией: пространственный предлог «в» + существительное, которое является номинантом эмоции (в П. п.).

«Каждодневно военный человек чувствовал себя виноватым, что постоянно в страхе ощупывался, все ли застегнуто, не положил ли чего ненужного в карман ненароком».

«Верхние ж картофелины лишь дымом опахнуло, закоптились они, и надо снова тонкую тактику применять, чтобы изойти на крышу, сунуть проволоку в трубу, беззвучно ее подвесить да снова в тревоге и томлении дожидаться удачи».

2) Антропоморфная метафора. Такой тип метафоры встречается в тексте романа очень часто. Антропоморфная метафора является весьма продуктивной, т.к. связана с антропоморфным характером человеческого познания. В основе этой метафоры, по мнению Н. Д. Арутюновой, лежат явления персонификации и олицетворения ^[2]. Данный семантический тип реализуется в модели страх – живое существо.

«Там незатухающими свечами, пляшущим и плюющим в лицо пламенем — означен путь в преисподнюю, а раз так, значит, в бога, в мать, во всех святителей-крестителей, а-а-а-а-о-о-о-о — и-ии-и-и-и-и-иы-ы-ы-ы-аа-а-а — ду-ду-ду-ду... и еще, и еще что-то, мокрой, грязной дырой рта изрыгаемое, никакому зверю неведомое, лишь бы выхаркнуть горькую, кислую золу, оставшуюся от себя, сгоревшего в прах, даже страх и тот сгорел или провалился, осел внутри, в кишки, в сердце, исходящее последним дыхом».

«Уронив наземь симулянта, зачерпывал ладонью снег и остервенело тер им раззявленное, страхом охваченное лицо, цедя сквозь зубы: "Пор-рас-спустились!.. Пор-развольничались! Я в-вам покажу-уу! Вы у меня узнаете дисциплину...».

«Cтрахом объятые люди, стаскивали за собой в воду бойцов-товарищей. Не один плот оцарапали забывшие про бой, про командиров своих утопающие люди, обернули на себя брусья, гибельно вопя».

«Заградотрядчики работали истово, сгоняли, сбивали в трясущуюся кучу поверженных страхом людей, которых все прибивало и прибивало не к тому берегу, где им положено быть»

«Рота молча обступила мертвого товарища. С немой оторопью смотрели ребята на умершего — к смерти они еще не привыкли, не были к ней готовы, не могли ее сразу постигнуть, значение происшедшего медленно доходило до них, коробило сознание ужасом».

Модель страх - живое существо показывает, что эмоция может проявляться в качестве самостоятельной силы, которая вступает в определенные отношения с человеком. Страх, возникающий от войны как таковой, «повергает» героев романа, он способен «провалиться», «осесть», «охватить», «объять».

Также можно выделить модель, которая представляет соединение ориентационной и антропоморфной метафоры: страх – это существо, которое находится внутри человека. Лингвистическая коллокация: предлог «с» + существительное-номинант эмоции (в Т. п.). «Переплывши на уже действующий плацдарм, военные силы прихватили свои манатки, быстренько стриганули под навес яра, с ужасом видя, что весь берег, отмели и островок устелены трупами, меж которых ползают, пробуют подняться, взывают о помощи раненые».

Автором военного романа не использованы такие типы метафор, отмечаемые исследователями, как метафора природы, артефактная метафора, социальная метафора. В известной степени это регулируется денотативным пространством художественного произведения.

Интерпретация когнитивных метафор является сложной и не всегда решаемой задачей ^[13]. Тем не менее, рассмотренные типы концептуальной метафоры позволяют определить такие ассоциативно-образные когнитивные признаки, составляющие содержание образно-оценочной периферии авторского концепта «страх» в тексте романа, как локализация страха, очеловечивание страха.

Далее обратим внимание на эмоциональные дескрипторы эмоции страх, которые выступают в произведении в роли концептуальных метонимий. Метонимические отображения эмоций основываются на связи эмоций и их физиологических симптомов либо действий, к которым они приводят, т.е. на причинно-следственных отношениях. Метонимии различных эмоций строятся по определенным моделям. Концептуальные метонимии страха в исследуемом романе демонстрируют активность модели страх - реакция. Исследователи выделяют различные типы эмоциональной реакции в этой модели. Она может быть акциональной, или поведенческой, экспрессивной и физиологической ^[7].

Эмоциональный концепт «страх»представлен в романе различными метонимическими выражениями, которые основаны на следующих эмоциональных реакциях:

1) Акциональные (поведенческие) реакции:

Страх - крик. Поведение человека, испытывающего страх, характеризуется криком.

Да вы что? Вы что? Перебьют же! Перебью-у-у-ут все-эх..." —И внезапно, словно в мольбе воздев руки в небо, вскрикнул, роняя пистолет, и в крике том был один только страх. Его задернули под навес яра. Но он все дергался, все кричал заведение, брызгал слюной: "Под берег! Под берег! Впер-р-ре-од!».

Страх – плач. Поведение человека, который испытывает страх, может характеризоваться плачем, разной степени интенсивности. Он может плакать, рыдать, хныкать.

«Когда пароход, боявшийся зазимовать на Севере, не у Притона, уводил из гиблого места баржи, то гудел, гудел прощально, тревожно. Все население нового, пока еще безымянного поселка высыпало на берег, иные бедолаги в воду забредали, тянули руки, а на руках дети. Такой рев и плач людской огласил северный обской берег, что капитан давил и давил на ручку гудка парохода, чтобы заглушить тот рев».

«Лешка, кашляя, плача, каясь — зачем не оставил раненого и сам не остался на берегу, просил давнего товарища потерпеть, не умирать».

Страх – мольба. В страхе человек способен неосознанно обращаться к Богу.

«Господи, спаси и помилуй нас от напасти! — взмолился старый партиец Финифатьев — он боялся дурацкого присловья Булдакова, но еще больше страшился припадка и психопатии, которые следовали за этим».

Почти переставший на фронте молиться, Коля Рындин смятым голосом просил: "...сси-ы, спо...ди... си-ы-ы-ы-ди-ди-ди"».

Метонимические модели, основанные на акциональных реакциях позволяют выделить такой когнитивный признак как проявление эмоции в запросах о помощи.

2) Эспрессивные реакции

Бурные проявления страха в романе ярче всего передаются при помощи слов-аффективов, в роли которых выступают междометия. Данные единицы не называют эмоции, а означают их, при этом эмотивное значение этих слов является единственным

«Бааа-тюшкии! – ужаснулся Лешка. – Это сколько же погибло народу-то!»

«Мама! Божечка! Боже! и «Караул!», «Помогите!..». Хватаясь друг за друга, раненые и не тронутые пулями люди связками уходили под воду, река бугрилась, пузырясь, содрогалась от человеческих судорог, пенилась красными буграми».

«В шарахающейся темноте, которой страшнее, как думалось и казалось Семе Прахову с "безопасного берега", ничего на свете не было и не будет никогда, он улавливал жизнь, движение на реке, шевеление провода. "Господи!" — оборвалось сердце в Семе аж до самого живота, когда катушка дернулась и провод замер».

Эмоциональные реакции, порожденные страхом, позволяют отнести этот тип когнитивной метонимии к центральному ядерному когнитивному признаку интенсивности концепта «страх». Страх на войне очень часто граничит с состоянием ужаса, безумия.

3) Физиологические реакции

На физиологическом уровне страх проявляется общей слабостью, неспособностью совершать движения, пониженной температурой тела, дрожью, бледностью, кратковременной остановкой сердцебиения или же учащенным сердцебиением, сухостью во рту и нехваткой воздуха:

Страх – потоотделение.

«Но что говорить об этом Одинцу? Он от страха, как всегда, вспотел, утирается подкладкой фуражки, облизывает мокрые губы. Он своего-то домашнего начальства, за исключением Мусенка, боится, как огня, а на проводе чин аж из корпуса»

Страх - низкая температуратела.

«Во всяком разе умел уже прятать страх, который, однако, терзал его и по сию пору: загудят самолеты — начинает в нем свинчиваться все, сходят гайки с резьбы, под кожей на лице холод захрустит, все раны и царапины на теле стыло обозначатся».

Отметим, что этот метонимический перенос восходит к первоначальной предметно-понятийной сфере лексемы страх и актуализирует исходный признак оцепенения, неподвижности ^[15].

Страх – дрожь.

«Приняв беглецов за партизан, бесстрашный повар выхватил с деревянного передка кухни карабин, стоящий на предохранителе, и, дрожа от страха или холода, скомандовал: "Хенде хох!" — и под ружьем повел пленных по лесу в штаб».

«Дайте, пожалуйста, старшего, — Даю, даю. Вон руку тянет, дрожмя дрожит, художник. Больше фашиста тебя боится».

«В глубине блиндажа, подняв колени до подбородка, закрываясь углом одеяла, вызевывая одно и то же "Хитлег ка-а-апут!" — дрожал от ужаса безоружный немец».

Анализ метонимических дескрипторов позволяет выявить когнитивный признак концепта «страх», обозначенный нами как ухудшение здоровья, самочувствия, в целом.

Таким образом, в образном компоненте структуры эмоционального концепта «страх» выделяются когнитивные признаки: локализация страха, очеловечивание страха, проявление страха в запросах о помощи, ухудшение здоровья.

Ценностный компонент содержания исследуемого концепта в тексте романа тесно связан с оценкой базовой эмоции и носит ярко выраженный отрицательный характер. Это в тексте подтверждается многочисленными метафорическими моделями страх-вместилище, страх-живое существо, реализованными в тексте романа. Страх способен заполнять человека изнутри и проявляться снаружи. Он уподобляется негативно оцениваемому существу, живущему, находящемуся внутри. Для эмоционального концепта «страх» в данном тексте оценивающей является антропоморфная метафора. Антропоморфные метафоры представлены в большинстве своем глаголами со значением деструктивного действия (боязнь разрушала душу, коробило сознание ужасом и др.). Страх, испытанный героями на войне, лишает рассудка, «коробит сознание», он осознается героями как некая сила, которой невозможно противостоять. Родственные страху эмоции могут нападать, поселяться в душе человека, могут воздействовать на состояние и поведение.

Метонимические номинации, выраженные акциональными эмоциональными реакциями – страх-крик, страх-плач, страх-мольба, также выражают отрицательную оценку. Испытывая страх, герои плачут, кричат, молят. Находясь в беспомощном состоянии, они неосознанно обращаются к Богу как высшему существу. Представленные метонимические номинации выражаются физиологическими реакциями: страх − потоотделение, страх − низкая температура тела, страх−дрожь. Они несут на себе отпечаток негативной оценки, поскольку соматическое выражение страха связано с неприятными физиологическими ощущениями, такими как сухость во рту, нехватка воздуха, дрожь, слабость и т.п. Мертвенная бледность и искаженные страхом черты лица обезображивают человека.

Семантико-когнитивный анализ средств объективации эмоционального концепта «страх» в тексте военного романа позволил выявить в их структуре наличие понятийных, образно-оценочных признаков.

Ядро эмоционального концепта «страх» представлено в тексте военного романа очень объемно и представляет собой разветвленное множество когнитивных признаков как общеязыковых (эмоциональное состояние, связь с родственными эмоциями, причины возникновения, интенсивность эмоции), так и индивидуально-авторских (качественная характеристика страха, последствия страха, страх как проявление черт характера, процессуальный характер страха). Примечательным является факт того, что авторский когнитивный признак качественной характеристики страха представлен в романе тексте В. П. Астафьева практически в том же объеме, что и общеязыковые понятийные признаки. Можно говорить о существенности авторской репрезентации данного эмоционального концепта, что обусловлено тематикой и общим замыслом автора.

Образная-оценочная периферия эмоционального концепта страх определяется идейно-художественным своеобразием романа В. П. Астафьева, его повышенным эмоциональным накалом, что отражается в метафорических описаниях эмоций. Особую значимость приобретаюттакиекогнитивные признакиконцептакак локализация страха, его очеловечивание. «Астафьевский» страх – это не просто глубокое, мучительное чувство, затрагивающее душу, это некая сущность, живущая внутри каждого человека, способная захватить всю его человеческую плоть. Иногда он проявляется в едва уловимом, смутном страхе – тревоге, предчувствии, а порой в виде животного ужаса, с ощущением наступления чуть ли не вселенской катастрофы.

В анализируемом тексте военного романа ярко представлены акциональные и экспрессивно-физиологические проявления страха, реализованные посредством метонимических дескрипций. Они также несут на себе отпечаток негативной оценки, поскольку запрос о помощи криком, плачем, мольбой – свидетельство беспомощности, безысходности. Выступающий от страха пот, дрожь, оцепенение говорят о резком ухудшении физического состояния.

Таким образом, в художественном представлении страх актуализирует единый тип оценки – отрицательный. Страх в данном романе − это особое физиологическое состояние, граничащее с состоянием безумия, перерастающее в душевную болезнь, он животный, непередаваемый, ни с чем несравнимый, настоящий страх. Эмоциональный идиоконцепт «страх» наделяется признаками, основными из которых являются субъективность, высокая степень отрицательной оценки, метафоричность содержания.

В. П. Астафьев как носитель русской языковой картины мира, как непревзойденная языковая личность, имеет свой уникальный способ постижения мира, личный когнитивный опыт интерпретации войны. Исследование показало, что эмоциональный идиоконцепт «страх» представляет собой значимый элемент психоэмоциональной сферы военного романа, служит основой эмоционального осмысления войны как народной драмы.