National interests as the basis for “revisionism” on the international arena in the context of National Security Strategies of Ukraine, United States, and Russia

Pankratov Vladimir Nikolaevich PhD in Technical Science Docent, the department of Military Administration, Administrative and Financial Law, Military University 111033, Russia, g. Moscow, ul. Volochaevskaya, dom 3, of. stroenie 4 v.pankratov@list.ru Other publications by this author

Политический кризис на Украине привел к значительному повышению уровня международной напряженности, вскрыл и обострил глубинные цивилизационные конфликты, качнул маятник внешнеполитической риторики от прагматизма к нормативизму. В заявлениях представителей власти, в науке и публицистике с новой силой разгорелись споры о природе международных отношений и сущности статус-кво. Обсуждаются все элементы международного порядка: распределение сил и престижа на глобальном и региональном уровнях, институты и «правила игры», этические принципы и ценности. Сталкиваются консерваторы и реформисты, и все претендуют на легитимность своих требований. В этой ситуации представляется актуальным рассмотреть некоторые официальные документы Украины, США и России, чтобы выявить особенности нового политического дискурса в аспекте характера обвинений, выдвигаемых сторонами конфликта против своих оппонентов на международной арене.

Начнем с официальной позиции Украины. В Стратегии Национальной Безопасности от 26 мая 2015 года «агрессивная политика России» названа первой из основных угроз безопасности страны ^[12]. Конкретизировать положения Стратегии призвана принятая 24 сентября 2015 г Указом Президента Украины № 555/2015 Военная доктрина, где обозначены ключевые угрозы и вызовы ^[3]. Основным стимулом к пересмотру базовых принципов оборонной стратегии стала «оккупация части Украины Россией и разжигание вооруженного конфликта на востоке страны». Рассмотрим отдельные пункты доктрины, чтобы оценить риторику украинской власти, определив тем самым перспективы интеграции страны в военную и политическую конфигурацию Североатлантического альянса.

Формулировки Пункта 6 свидетельствует о принятии авторами документа парадигмы «реализма». Ключевым принципом этой объяснительной модели международных отношений является борьба национальных государств за максимизацию безопасности и могущества в ситуации анархии. Для классического реализма характерны размышления о «балансе сил», «сферах влияния», «системе альянсов» и постоянстве борьбы между «мировыми центрами силы» за ограниченные ресурсы. С другой стороны, реализму чужды нормативизм в оценках поведения и мотиваций, радикализм во внешней политике и отказ от гибкости и прагматизма при выборе стратегического курса. К сожалению, позиция Украины по многим вопросам свидетельствует о целенаправленном закрытии «окна возможностей» и насильственном сокращении доступных альтернатив.

Россия названа главной угрозой национальной безопасности Украины. На основании обобщения пунктов 7, 9 и 10 можно выделить направления критики внешнеполитического курса России. Первое, Россия названа страной агрессором, нарушившим территориальную целостность суверенного государства и поддерживающим незаконные вооруженные формирования в восточных регионах страны. Второе, Россия активно вмешивается во внутренние дела Украины, подрывая основы конституционного строя, социально-политической стабильности и правопорядка, нарушая функционирование органов государственной власти, местного самоуправления, объектов промышленности и инфраструктуры. Посредством механизмов информационной войны оказывается давление на волеизъявление населения в вопросах европейской интеграции и доверия к органам власти, а также осложняются межэтнические и межконфессиональные отношения, провоцируются сепаратистские настроения. Методами целенаправленного информационно-психологического воздействия происходит формирование негативного международного имиджа Украины. Третье, Россия оказывает экономическое давление, осложняя и замедляя развитие страны, используя ресурсный потенциал в политических целях. Четвертое, Россия дестабилизирует систему международных договоренностей, оставляя неразрешенными целый ряд вопросов правового оформления государственной границы между Россией, Украиной (по акватории Черного и Азовского морей), Беларусью и Молдовой. Более того, Россия уклоняется от выполнения ряда обязательств по международным договорам в сфере контроля над вооружениями, укрепления доверия и безопасности в военной деятельности. Это бьет по основам честного и стабильного сотрудничества независимых государств на мировой арене, подрывает легитимность норм международного права и доверие между странами. Пятое, нарушение устоявшегося баланса сил в регионе. Происходит милитаризация временно оккупированной Россией территорий Украины, активное наращивание вблизи государственной границы Украины группировки войск с мощным ударно-наступательным потенциалом, создание новых и расширение и модернизация имеющихся баз, объектов военной инфраструктуры. В доктрине указывается на потенциальную возможность развертывания тактического ядерного оружия на территории Автономной Республики Крым.

Действия России представляют прямую и явную угрозу не только суверенитету Украины, но и международному статус-кво, что вынуждает власти Украины обратиться к стратегии балансирования, а именно, вступить в союз с другой значимой военно-политической силой в регионе. Такой силой выступает возглавляемый США блок НАТО. В Конституцию страны вводятся поправки относительно стратегического курса государства на приобретение полноправного членства Украины в Организации Североатлантического договора ^[5]. Пунктом 47 постановлено, что формирование национальных оборонных возможностей будет осуществляться по линии интеграции с НАТО. В соответствии со стандартами НАТО должны быть внесены изменения в систему управления войсками, формирование и деятельность военной разведки, контрразведки и сил специальных операций, механизмы бюджетного планирования, систему подготовки персонала для сил обороны. Украина собирается участвовать в совместных международных операциях НАТО, повысить мобильность и оперативность развертывания войск, создать условия для технической совместимости вооружения, военной и специальной техники подразделений ВС Украины и государств – членов альянса. Согласно документу, к 2020 году планируется достигнуть полной совместимости Вооруженных Сил Украины с соответствующими силами государств, членов НАТО. В итоге, 10 марта 2018 года Украина становится кандидатом на вступление в альянс. 22 ноября 2018 года украинский парламент 311 голосами принял законопроект №9037 "О внесении изменений в Конституцию Украины о необратимости курса Украины на европейскую и евроатлантическую интеграцию".

Итак, основой внешнеполитической позиции Украины можно считать обвинения России в ревизионистской агрессии и поиск союзника в лице США. Конечно, Киев не использует термин «ревизионизм», однако, Россия сознательно и последовательно представляется нарушителем международного порядка. Это необходимо, чтобы превратить внутриполитический и региональный конфликт в глобальный, тем самым привлекая к себе внимание державы - гегемона, которая считает себя защитником и гарантом статус-кво.

Рассмотрим позицию США на примере Стратегии Национальной Безопасности, ключевого официального документа, отражающего и фиксирующего принципы и ключевые направления внешней политики США. В доктрине, вырабатываемой под непосредственным контролем президента, определены угрозы безопасности страны, а также механизмы защиты.

Статус России в данных документах за последние двадцать лет претерпел коренные изменения. Согласно стратегиям 2002 и 2010, с Россией необходимо выстраивать партнерские отношения на основе общих ценностей, взаимного уважения и национальных интересов. Многомерное, комплексное, глубокое и стабильное сотрудничество, отбрасывающее принципы Холодной войны, обусловлено, во-первых, признанием России как центра силы на международной арене, а, во-вторых, внутренними процессами капиталистического и демократического транзита, закрепления верховенства права и принципов ответственного правления, что обусловлено принятием Россией универсалистских ценностей Запада. Основными направлениями сотрудничества названы: борьба с терроризмом и жестоким экстремизмом (в особенности в Афганистане), разработка программ разоружения, военного сотрудничества и контроля над распространением ядерного оружия, поддержка устойчивого развития в России институтов либеральной демократии. В 2002 году США даже ставили своей целью помощь России во вступлении в ВТО и интеграции в Евро-Атлантическое сообщество, высказывали опасения, что сотрудничество может быть подорвано слабостью России и глубоким недоверием к США со стороны политической элиты. В 2010 – желали расширения торгового и инвестиционного партнерства. Предостерегая от излишнего оптимизма, авторы закрепляют курс США на защиту суверенитета и территориальной целостности стран, граничащих с Россией, словно опасаясь изменений внешнеполитического курса нового сильного «партнера».

Обе стратегии целиком сосредоточены на борьбе с глобальным терроризмом. Даже одиозные «страны изгои» исчезают при Обаме в 2010 году. Авторитарные режимы упоминаются редко. Да, некоторые правители подрывают электоральные процессы, подавляют оппозицию, нарушают право граждан на собрание, волеизъявление и доступ к информации. Однако авторы сознательно избегают конкретизации. Часто говорится о «соперниках» (adversaries), которые отказываются признавать политические и экономические нормы международного сообщества, тем самым, вынуждая США вводить против них санкции. Противников и потенциальных конкурентов Америки объединяет одно – сопротивление распространению универсальных ценностей ^{[20, p.36]}.

В 2015 году Россия уже стала считаться фактором изменения баланса сил в мире, угрозой мировому порядку и глобальной безопасности наравне с экстремизмом, глобальным терроризмом, изменением климата и эпидемиями. Во-первых, Россия признана агрессором за нарушение суверенитета и территориальной целостности Украины, а также воинственную позицию по отношению к соседним странам. Во-вторых, Россия остается авторитарным государством, активно выступающим против универсальных ценностей. В-третьих, Россия является угрозой энергетической безопасности Европы, так как её элиты пытаются использовать зависимость европейских стран от российского природного газа в политических целях. В стратегии предусмотрено несколько механизмов противодействия российской агрессии: введение санкций, расширение военного присутствия в центральной и восточной Европе, укрепление сотрудничества с европейскими партнерами по обеспечению энергетической безопасности (преодоление монополизма на рынке), разоблачение «обманчивой пропаганды» Москвы «чистой истиной». Несмотря на этот антагонизм, авторы «оставляют открытой дверь для совместной работы с Россией в сферах общих интересов, но только в том случае, если Россия выберет путь мирного сотрудничества на международной арене и уважения суверенитета и демократического развития соседних стран» ^{[19, p.25]}.

Авторитарные государства фактически стали для США врагом номер один после мирового терроризма. В этой «борьбе со злом» допускаются действия в одностороннем порядке, направленные против угроз фундаментальным интересам США, а именно, в борьбе с агрессией, терроризмом и болезнями. В стратегии присутствует нарратив противостояния авторитарных и демократических сил, а деятельность России на Украине и гражданская война в Сирии представлены лишь иллюстрациями глобальной идеологической борьбы. Именно авторитарная реакция на продвижение универсальных ценностей вызывает международные и внутриполитические кризисы.

С приходом в Белый Дом республиканца Дональда Трампа закрепляется тренд на противостояние с Россией. Стратегия 2017 года во многом развивает заложенные ранее идеи. Россия остается противником США и всего свободного мира, а потому о взаимовыгодном сотрудничестве не может быть и речи. Однако выбор стратегии противодействия зависит от определения характера угрозы.

В стратегии обозначены три группы врагов США: транснациональные террористические и экстремистские группы, диктатуры или «страны изгои» и ревизионистские страны. Всех их объединяет стремление подавить индивидуальность и насадить единообразие и конформизм, верность репрессивным системам правления, неприятие социальной и личностной свободы. Иными словами, существует фундаментальное политическое противостояние сторонников «открытого общества» и его врагов.

Россия, вместе с Китаем, признаны странами – ревизионистами. Они бросают вызов американской силе и власти, оспаривают интересы и сферы влияния США, стремятся подорвать безопасность и процветание Америки, выступают против свободной и честной экономики, инициируют гонку вооружений, пытаются установить жесткий контроль над информацией и выстраивают систему авторитарного управления обществом ^{[18, p.2]}. «Они оспаривают наши геополитические преимущества и пытаются изменить международный порядок в свою пользу» ^{[18, p.27]}. Россия пытается восстановить статус великой державы. По убеждению авторов стратегии, мир возвращается в эпоху «великой властной (силовой) борьбы».

На основе анализа текста стратегии можно систематизировать угрозы США со стороны России. Первое, делигитимация демократического правления. Для этого российская власть использует механизмы информационной войны ^{[18, p.14]}, активно вмешивается во внутренние дела суверенных государств ^{[18, p.26]}, оказывает деструктивное влияние на общественное мнение в ряде стран. «В этих информационных кампаниях задействованы профессионалы тайной разведки, фальшивые интернет персоны, финансируемые государством СМИ, сторонние посредники и проплаченные пользователи социальных сетей или «тролли»» ^{[18, p.35]}. В Национальной Стратегии Обороны высказана озабоченность «использованием информационных технологий в целях дискредитации и саботирования демократических процессов в Грузии, Крыме и Восточной Украине» ^{[17, p.2]}. Все это свидетельствует о коренном желании ревизионистов создать мир согласно авторитарным моделям. Второе, разобщение «свободного мира». Россия вбивает клин между США и их союзниками, а именно, пытается подорвать доверие со стороны Европы к военным, политическим и экономическим обязательствам США, внести раздор в блок НАТО ^{[18, p.47]}. Третье, использование механизмов экономического принуждения. Россия использует государственно-ориентированные инвестиции и проекты для достижения контроля над ключевой энергетической инфраструктурой в Европе и Центральной Азии, а также использует экспорт ресурсов в политических целях ^{[18, p.38]}. Четвертое, военное вмешательство. Вторжение на территорию Грузии и Украины продемонстрировало готовность России нарушать суверенный статус соседей. Кроме этого, Москва активно использует политику угроз в отношении недружественных государств ^{[18, p.47]}. Пятое, военная поддержка врагов США, а именно, диктатур на Кубе и Венесуэле ^{[18, p.51]}. Шестое, эксплуатация и разрушение изнутри свободного и открытого международного порядка. Ревизионисты, оппортунистически получая блага от участия в международных институтах, подрывают основные принципы и правила их функционирования ^{[17, p.2]}. Седьмое, радикально изменяет баланс сил в свою пользу. По этому вопросу весьма жестко высказываются авторы критического анализа Национальной Стратегии Обороны. Члены комиссии с опасением отмечают дестабилизацию статус-кво в военной сфере. Россия проводит всеобъемлющую модернизацию ядерного потенциала (отчасти, в нарушение прежних договоренностей), фиксирует в доктринах готовность использовать ядерное оружие в ограниченных масштабах для управления траекторией потенциального конфликта ^{[13, p.8]}, компрометирует превосходство США в целом ряде военных областей (военно-воздушная противоракетная оборона, радиоэлектронная борьба, борьба с надводными кораблями, ракетных сил наземного базирования дальнего действия) [[13, p.25]. Элиты России для достижения своих внешнеполитических целей стремятся интегрировать все инструменты национальной силы, а в США потенциал страны постоянно размывается ^{[13, p.72]}. Наконец, противники США отказываются от традиционного разграничения ядерных, кибернетических, космических, конвенциональных и неконвенциональных подходов, средств и методов борьбы ^{[13, p.27]}.

В целом, «реваншистская» Россия оказывается ключевым источником нестабильности в мире, что обусловлено ее растущими амбициями и значительными военными возможностями. Путинский режим, опирающийся на растущую военную мощь, демонстрирует склонность к рискам. Россия отстаивает свои интересы, используя принуждение, запугивание, неприкрытую агрессию, подрывая доверие союзников к способности США выполнять свои обязательства ^{[13, p.7]}. Складывается «нестабильный фронтир в Евразии, где возрастание риска конфликта обусловлено потенциальными просчетами со стороны России» ^{[18, p.26]}. Иными словами, именно склонность политических элит к риску и неспособность соотнести претензии с реальными возможностями могут стать наиболее вероятными причинами будущих конфликтов. Только санкции и альянсы могут сдержать «российский авантюризм», заключается в Стратегии ^{[17, p.9]}. Ситуация для американской стороны усложняется тем, что ревизионистские страны рассматривают мир как арену постоянной борьбы и оставляют позади устаревшую логику жесткого противопоставления политик «военного» и «мирного» времени ^{[18, p.28]}. Несмотря на столь жесткую риторику, авторы этих документов настаивают, что расширение системы ПРО НАТО не должно восприниматься Россией и Китаем как угроза их безопасности и подрывать долгосрочные стратегические отношения ^{[18, p.8]}. Впрочем, от курса на сотрудничество, партнерство и обсуждение общих ценностей и интересов в документах 2015 и 2017 годов уже практически ничего не осталось. Кооперативный дискурс игры с ненулевой суммой был заменен жестко антагонистическим.

Рассмотрим позицию России. В основных официальных документах по безопасности за последние годы фактически представлен ответ на обвинения США. Конечно, нельзя постулировать наличие прямой и непосредственной реакции властей на конкретные формулировки из Стратегии национальной безопасности. Термин «ревизионизм» появился только в 2017, однако, отношение США к России резко изменилось в результате радикализации конфликта на Украине. Концептуальные инновации это лишь симптом глубинных внешнеполитических трансформаций. Именно поэтому допустимо искать возражения на обвинения Вашингтона в государственных документах последних лет.

Основной дискурсивной стратегией реагирования на современную геополитическую риторику США можно считать подрыв легитимности этой страны как главного защитника современного мирового порядка и международного статус-кво. Именно Вашингтон обвиняется в хищническом ревизионизме, гегемонистском произволе и попрании норм права. Москва указывает на отсутствие необходимой связи между интересами США и безопасностью, стабильностью, гармоничным развитием существующей системы отношений между государствами.

Обратимся к Стратегии национальной безопасности и Военной доктрине РФ, где перечислены ревизионистские практики США. Во-первых, США нарушают фундаментальный принцип суверенитета, предпринимая попытки «свержения легитимных политических режимов, провоцирования внутригосударственных нестабильности и конфликтов» ^{[11, п.18]}, применения военной силы в нарушение норм международного права ^{[2, п.12з]}. Вмешательством во внутренние дела государств можно считать «использование информационных и коммуникационных технологий для манипулирования общественным сознанием и фальсификации истории» ^{[11, п.21]}. Кроме этого, США противодействуют реализации государствами Евразии законного права инициировать интеграционные процессы ^{[11, п.17]}. Характерные для этой позиции аргументы ad hoc представлены в статье министра иностранных дел С.В. Лаврова. «Россию в западной пропаганде принято сейчас обвинять в «ревизионизме», в якобы имеющемся у нас стремлении разрушить сложившуюся международную систему, как будто, это мы бомбили Югославию в 1999 г. в нарушение Устава ООН и Хельсинкского заключительного акта. Как будто, это Россия игнорировала международное право, вторгаясь в Ирак в 2003 г., и извращала резолюции Совета Безопасности ООН, свергая силовым путем режим Муаммара Каддафи в Ливии в 2011-м. Эти примеры можно продолжать» ^[8]. Во-вторых, США не только нарушает установленные «правила игры», но и пытается ввести новые, противоречащие духу и фундаментальным принципам международного консенсуса. К таким радикально ревизионистским инициативам относятся некие «попытки наделения блока (НАТО) глобальными функциями» ^{[11, п.106]}. В-третьих, нарушением статус-кво можно считать целенаправленный подрыв распределения сил в мире и последовательные действия, направленные на изменение международного статуса некоторых держав. «Наращивание силового потенциала Организации Североатлантического договора» ^{[11, п.15]} можно интерпретировать, как попытку лишить Россию статуса великой державы. Обретение военно-стратегического преимущества дестабилизирует обстановку в регионе, обостряя «дилемму безопасности» для всех участников. В Военной доктрине РФ прямо говорится, что «создание и развертывание систем стратегической противоракетной обороны нарушает сложившееся соотношение сил в ракетно-ядерной сфере» ^{[2, п.12г]}, а потому является угрозой международной безопасности. Еще 4 декабря 2014, в ежегодном послании к Федеральному Собранию, президент В.В. Путин утверждал, что создание глобальной системы ПРО США, в том числе и в Европе, «представляет собой не только угрозу безопасности России, но и для всего мира – как раз в силу возможного нарушения этого самого стратегического баланса сил» ^[10]. В-четвертых, США, впрочем, не всегда открыто и прямо, обвиняются в разрушение международных договоренностей. В Военной доктрине высказываются опасения в связи с «нарушениями отдельными государствами международных договоренностей ^{[2, п.12ж]}. На эти же негативные для мировой безопасности тенденции указывал В.В. Путин 20 февраля 2019: «Практически полностью и в одностороннем порядке демонтируется сложившаяся за последние десятилетия договорно-правовая база международной безопасности, и при этом Россию же называют чуть ли не главной угрозой для США. Скажу прямо: это неправда» ^[9]. Очевидно, речь идет об инициированном администрацией Дональда Трампа разрыве целого ряда международных договоренностей в сфере экономического и военного сотрудничества. Если обобщить российскую критику политики США, то получится, что актор, претендующий на статус гегемона международной системы, ведет себя, как типичный ревизионист, отказываясь играть роль столпа статус-кво и гаранта существующих институтов, выступая ключевым дестабилизирующим фактором.

Аналитический обзор основных документов Украины, США и России по обеспечению национальной безопасности позволяет сделать некоторые выводы. Образ России в украинской и американской доктрине сконструирован с использованием схожих дискурсивных приемов и техник. Согласно официальной позиции государств, Россия является опасной для международного сообщества и права силой. Различия в формулировках объясняются статусом государства: «агрессор» для Украины становится «ревизионистом» для доминирующего актора. Если же учесть явную и бескомпромиссную ориентацию Украины на интеграцию в возглавляемый США блок НАТО, то становится очевидным, что ключевой спор о статус-кво международного порядка разворачивается именно между США и Россией. Безусловно, гипотетическое дополнение потенциала НАТО за счет потенциала Украины внесет некий дисбаланс в уже сложившийся паритет сил в Европе, однако острота противоборства обнажится возрастающим интеллектуальным противодействием именно двух участников политического дискурса, при очень внимательном наблюдении за этим процессом достаточного числа разнонаправленных интересантов. Официальная риторика высших органов власти двух стран представляется весьма схожей. Используются практически одинаковые формулировки, аргументы носят зеркальный характер, национальная позиция обосновывается апелляциями к статус-кво. С одной стороны, такое положение дел вызывает опасения. Лидеры двух крупных держав фактически загнали себя в дискурсивный тупик, удовлетворившись ничьей. Если рациональное обсуждение и поиск консенсуса за столом переговоров оказываются невозможными, то задействуются иные механизмы разрешения конфликтов. С другой стороны, стремление обоих сторон доказать свою приверженность нормам международного права внушает оптимизм. Соперники не заявляют открыто о примате национального интереса над принципами справедливого и свободного сотрудничества суверенных государств на международной арене. Стороны пытаются обосновать свое видение проблем, необходимость изменений «буквы» закона, внесение корректировок в правила ссылками на «дух» международного права. Страны остаются укорененными в дискурсе международного сообщества, используют уже существующие интеллектуальные и нормативные и концептуальные ресурсы ^[14]. Никто не игнорирует фундаментальные принципы правопорядка, тем более, не бросает им идеологический вызов, жестко противопоставляя юридическим нормам принципы справедливости и высшей нравственности, природной необходимости, естественного права, квази-религиозного призвания. Идеологии статус-кво консервативны и опираются на риторику «легализма» и анти-империализма, идеалы пацифизма и концепцию «вечного мира» ^[15]. Весьма осторожная и прагматичная позиция Москвы и Вашингтона по отношению к установленным «правилам игры» достаточно серьезно отличается от позиции идейного радикализма Революционной Франции конца XVIII века и раннего СССР. Это свидетельствует о, как минимум, ограниченности ревизионистских претензий государств и стремлении минимизировать репутационные риски.

Существует, однако, одна характерная для дискурса Москвы проблема. Если стратегия США явно базируется на целостном и проработанном теоретическом фундаменте, то Российская реакция выдает шаткость научных и мировоззренческих основ. Об этом свидетельствует расплывчатость формулировок и отсутствие явных и скрытых отсылок на научные школы. Американские элиты могут опереться на терминологию и базовые принципы различных направлений реализма, теории властного транзита и гегемонистской стабильности. А их российские визави пока вынуждены блуждать в потемках, маневрируя между западноцентричными теориями международных отношений, элементами автохтонной традиции геополитики и еще не оформленными концепциями многополярности. Именно поэтому Россия вынуждена принимать навязываемые извне правила ведения спора. Без собственных новаций перехватить инициативу будет непросто.