Photographic studio with a female face. The spouses Ussakovsky: marital and creative union in sociocultural space of Tobolsk of the late XIX – min XX century (the experience of historical-cultural analysis and regional biography)

1. Введение.

В западносибирской провинции Российской империи начало XX века отмечено ускорением модернизационных процессов, повлиявших на состояние и состав городской инфраструктуры, социально-культурное и экономическое развитие регионального общества, изменение менталитета, поведенческих стереотипов и потребительских запросов городских обывателей. На рубеже веков в Западной Сибири вследствие внедрения во многие сферы повседневности новинок научно-технического прогресса возникают новые объекты социально-культурного обслуживания населения. Первые стационарные фотографические мастерские, появившиеся здесь в последней трети XIX века, к началу следующего столетия приобрели статус культурно-бытовой новинки, что породило стойкий рост интереса к ним у всех представителей сибирского социума. Дальнейшее развитие павильонов искусства светописи способствовало формированию широкой сети фотографических заведений и внедрению в повседневную жизнь горожан новой традиции – индивидуального и семейного фотографирования.

В общероссийском масштабе историографический аспект темы включает широкий круг исследований, разрабатываемых в рамках разных дисциплинарных направлений и на обширном источниковом материале. Изучению вопросов становления фотографического дела в регионах страны в заданных хронологических рамках посвящены статьи С. В. Захаровой, Е. П. Екимова, И. М. Плаксина, Р. Р. Идрисовой, Е. В. Орловой и др. ^{[57; 52; 102; 61-62; 85]}.

Второй сегмент научных изысканий представляют труды источниковедческого характера, рассматривающие фотографические фонды отечественных государственных музеев и семейных собраний. Среди них следует отметить работы:Г. В. Длужневской по фондам фотоархива Института истории материальной культуры РАН; Р. О. Абиловой, обобщившей направления источниковедческой работы с фотодокументами из музейных коллекций в современной российской историографии; Е. В. Волковой, описавшей фотодокументы из личного архива М. С. Наппельбаума, переданные на постоянное хранение в РГАКФД; Л. П. Полоницкой, проведшей обзорный анализ авторской российской фотографии в фондах Омского государственного историко-краеведческого музея ^{[49; 1; 11; 103]}. Для историографии этой проблемы также важны диссертационные исследования В. П. Чистяковой, посвятившей свою работу опыту этнологического анализа семейной фотографии второй половины XIX – начала XX вв.; З. М. Рубининой, рассмотревшей семейный архив Левицких из собрания государственного исторического музея с источниковедческой точки зрения; Е. Н. Андриановой, использовавшей коллекцию фотографий документального фонда государственного центрального музея современной истории России в качестве источника по истории повседневности; Е. Б. Толмачевой, изучившей фотоколлекции Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого как этнографический источник ^{[153; 112; 5; 145]}.

В рамках заявленной проблематики особенно актуально биографическое исследование, проведенное П. А. Тихоновым и А. А. Захаровой о роли уникальной фотографической династии Тихоновых из г. Вятка в отечественной фотографии ^[140].

Одной из первых монографий по истории фотографии в Тобольской губернии и Зауральском крае стал объемный труд профессора В. Е. Копылова, в котором описано зарождение и развитие фотодела с середины XIX в., работа первых энтузиастов-фотографов Тюмени, Тобольска, Кургана, Ишима, опубликованы почтовые открытки с видами городов Тобольской губернии ^[68].

В статьях Н. Л. Конькова предпринят анализ ранее неизвестных архивных материалов о начале документального кино в г. Тюмени и участии в этом фотографа И. Ш. Шустера, Н. А. Мурашовой приведены общие краткие сведения о владельцах фотоателье в Тобольске и других городах губернии, И. Н. Мосейчук уделила внимание некоторым аспектам светописных услуг в Тюмени в изучаемый период, А. И. Кулинич проанализировал работу фотографических мастерских города Кургана на рубеже веков, М. В. Юнина определила вклад фотографов-любителей в процесс формирования фотофонда Тобольского историко-архитектурного музея-заповедника, Е. М. Варенцова выявила и классифицировала семейные фотографии тобольского художника-карикатуриста М. С. Знаменского и его родных в фонде Государственного Литературного музея ^{[67; 82; 80; 74; 156; 10]}.

В кругу изданий последнего времени особенно выделяетсякнига Л. В. Боярского «Пионеры тюменской фотографии. 1866-1817 гг.», в которой дается наиболее полная картина развития фотодела в уездном сибирском городе, систематизируются разрозненные биографические сведения о первых фотографах города, собраны все известные данные по деятельности каждого мастера светописи с приведением разнообразного иллюстративного материала ^[8].

Лингвистический, культурный, визуальный и антропологический методологические сдвиги, произошедшие в исторической науке, обусловили формирование новых дисциплинарных направлений. Результатом антропологического поворота явилось смещение акцента изучения от масштабных социально-исторических процессов к частной судьбе индивида. В рамках антропологической парадигмы сформировалась история повседневности, историческая антропология, микроистория.

По мнению Л. П. Репиной, проявившиеся в этой области тенденции, привели не только к возрождению жанра исторической биографии, но и к его значительной трансформации, обогащению методологического инструментария, наполнению историко-биографических исследований новым содержанием посредством включения в контекст современных микроисторических подходов ^{[109, с. 344]}. Это позволяет говорить о складывании нового направления – «персональной истории» («новой биографической истории»), специфическими задачами которого являются «восстановление истории одной жизни» или судеб отдельных индивидов посредством изучения всех сохранившихся «следов» их деятельности, реконструкции историко-политической, экономической и культурной среды, в которой разворачивались частные биографии, включенные в ракурс исследования ^{[109, с. 344]}.

Согласно трактовке Л. П. Репиной объект изучения этого направления – история жизни человека от момента рождения до момента смерти во всей ее уникальности и достижимой полноте. Классическими примерами таких исследований являются работы из сборника «История через личность: историческая биография сегодня», выпущенного под редакцией ученого ^[108].

Историографической разработкой этого дисциплинарного направления занимается ведущий специалист в этой области исследований Л. П. Репина, Т. Н. Попова, Э. Ю. Соловьев, И. Л. Беленький, О. П. Зыков, Е. П. Александров и др. [107-108; 105; 137; 6; 59; 4]. Практическое применение биографический подход нашел в работах И. В. Корниловой, А. М. Неймана, М. Н. Колесниковой, И. В. Сидорчука и др. ^{[69; 83; 66; 136]}.

В качестве методологического ориентира будут задействованы следующие типы биографического анализа, предложенные в классификации американского историка Д. Уокера, комплексно применяемые в рамках настоящего исследования: биография личности, предусматривающая установление времени и места рождения, семейные корни, воспитание, личную жизнь изучаемой персоны; профессиональная биография, реконструирующая основные этапы служебного пути, соотношение внутри профессиональных сообществ; ситуационная биография, выявляющая события и условия социально-экономической и политической жизни общества и эпохи ^{[83, с. 332-333]}.

Кроме использования научного инструментария биографики (персональной истории) в проблемном поле истории повседневности и микроистории в целях более полного и тщательного анализа архивных материалов был выбран источниковедческий метод и метод исторической реконструкции, а также историко-генетический, описательно-повествовательный, ретроспективный методы исторического познания.

Важной страницей истории генезиса фотографического бизнесаЗападной Сибири является многолетняя деятельность фотосалона Марии Михайловны Уссаковской в городе Тобольске.

Новизна работы обусловлена отсутствием специальных научных исследований в наибольшем объеме и с учетом детальных подробностей, реконструирующих сферу приватных и общественных практик семьи Уссаковских, аккумулирующих все известные данные об этих людях, их предках и ближайшем окружении. Решение данной задачи в русле истории повседневности, микроистории и биографикипредпринимается впервые.

Необходимость создания обзорной работы, обобщающей жизненный и творческий путь супругов Уссаковских, определяющей их социокультурную роль в городе Тобольске, а также степень профессионального вклада в общую систему развития фотографического дела в Тобольской губернии объяснятся не только объективными причинами полноценного освещения деятельности фигур, значимых для культурной жизни региона. Одной из причин обращения к этой теме стал всплеск интереса к личности М. Уссаковской в кругах краеведов-любителей, повлекший за собой неосторожную интерпретацию некоторых биографических и фактических данных ^[7], а также неточная информация, приведенная в справочных изданиях по фотографии ^{[104, с. 457]}. Все это вызвало потребность актуализации и решения ряда спорных вопросов, верификации или опровержения некоторых сведений, а также выдвижения на основе источниковедческого и критического анализа нескольких гипотез, касающихся частной и профессиональной биографии супружеской четы Уссаковских, что детерминировалоактуальность данного исследования.

Настоящая статья преследует две важные цели. Во-первых, на основе широкого круга архивных документов, опубликованных и вновь вводимых в научный оборот, уточнить биографические данные и факты происхождения Ивана Константиновича и Марии Михайловны Уссаковских, а также их родственников, проследить изменение жизненной ситуации фотоательеров после 1918 г., дальнейшую судьбу членов семьи за пределами Западной Сибири после отъезда из г. Тобольска.

Во-вторых, провести обзорный историко-культурный анализ деятельности фотоателье и семьи Уссаковских в ретроспективном аспекте: уделить внимание жанровому разнообразию фотографической продукции и услуг, оказываемых населению, уровню технического и художественного оснащения мастерской; обозначить круг клиентуры павильона в зависимости от профессиональной, социальной и имущественной принадлежности посетителей; попытаться выявить распределение профессиональных функций и гендерных ролей супругов в семейном бизнесе; проанализировать положениефотоателье в общей городской инфраструктуре и позиционировать статусное место, занимаемое супругами Уссаковскими в социокультурном пространстве Тобольска.

В спектр источников исследования включены материалы государственного архива города Тобольска, Российского государственного исторического архива, государственного архива г. Киева, государственного архива Российской Федерации, рекламные анонсы и статьи в местной периодической печати, фонд негативов и фотографий Тобольского историко-архитектурного музея-заповедника (далее ТИАМЗ) и Музея истории освоения и изучения Сибири им. А. А. Дунина-Горкавича ТКНС УрО РАН (далее МИОИС), фотодокументы из частных архивов жителей Москвы, Тобольска, Тюмени, а также материалы бесед-интервью и переписки с прямыми потомками тобольских фотоательеров. В научный оборот вводятся фотографические документы из семейных собраний, ранее не публиковавшиеся в специальных исторических изданиях.

Долгое время исследователям истории развития фотографического дела в Западной Сибири не удавалось обнаружить ни одного фотопортрета, который можно было бы точно атрибутировать в качестве изображения Марии Михайловны или Ивана Константиновича Уссаковских. Это стало возможным после установления контакта в марте 2017 г. с правнуком Уссаковских Вадимом Борисовичем Хозиевым, который поделился ценной информацией о своих предках.

Основным информантом былародная внучка супругов Уссаковских Е. Н. Ефимова (Струтинская). Елена Николаевна являлась не только любимой внучкой, но и воспитанницей М. М. Уссаковской, она длительное время общалась с Марией Михайловной, поэтому оказалась «хранительницей» богатейшей фактической и ментальной информации о жизни своих известных родственников. Сотрудники музея им. А. А. Дунина-Горкавича в марте 2017 г. сделали запись беседы-интервью с Еленой Николаевной Ефимовой, а также в течение 2017-2018 гг. вели переписку с ней благодаря деятельному содействию ее дочери Ирины Энгелевны Динковой. Еще одним информантом по этой теме стал А. Кучинский, потомок родственников М. М. Уссаковской по линии ее отца М. М. Петухова и его второй жены О. Н. Тельшевской.

2. М. М. Уссаковская (Петухова) и И. К. Уссаковский. Биографические данные: происхождение; семейное положение; сословно-профессиональная принадлежность, служебная деятельность родителей; родственные связи.

М. М. Уссаковская (1871-1947). Согласно метрическим книгам Сретенской церкви г. Тобольска за 1872 г. Мария Михайловна появилась на свет 28 декабря 1871 г. и была четвертым ребенком в семье местного чиновника Тобольского губернского правления М. М. Петухова и его законной жены А. М. Петуховой (Таруниной), происходившей из купеческого рода ^{[12, Л. 2 об]}. 6 января 1872 г. новорожденная была окрещена по православному обряду священником Градо-Тобольской Сретенской церкви Яковом Бисеровым в сослужении с исправляющим должность псаломщика диаконом Матфеем Цветковым ^{[12, Л. 2 об.-3]}. О круге общения родителей будущей владелицы фотоателье можно судить по личностям крестных, приглашенных для участия в таинстве крещения первой в семье девочки. По правилам института восприемничества эти люди должны были в случае потери родных родителей взять ребенка на свое попечение. Восприемниками при обряде были тобольский купец Михаил Иванович Попов и Глафира Николаевна Сыромятникова, жена одного из самых выдающихся промышленников в деловом мире Тобольска конца XIX – начала XX вв. – купца I гильдии Александра Адриановича Сыромятникова ^{[12, Л. 2 об]}.

Для характеристики социально-экономического положения семьи, в которой росла будущая владелица фотографического ателье, условий воспитания и дальнейшего образа жизни девушки важен тот факт, что ее отец был весьма заметной фигурой в общественной жизни города. Об этом свидетельствует его благополучное карьерное продвижение и не последняя роль в системе иерархии местного бюрократического аппарата. Поэтому в рамках настоящего исследования представляется необходимым более детально осветить служебную историю отца Марии Михайловны Петуховой.

К моменту рождения Марии 34-летний Михаил Михайлович Петухов служил в должности секретаря Тобольского губернского правления, в которой был утвержден 14 августа 1863 г., носил чин коллежского асессора и имел правительственные награды – Орден Святого Станислава III степени и Анны III степени ^{[36, Лл. 4, 8 об., 9 об., 24 об.]}.

Потомственный дворянин М. М. Петухов родился в 1837 г. в Петропавловском уезде Акмолинской области и происходил из рода священнослужителей. Завершив обучение в Тобольской духовной семинарии, он был причислен к первому разряду со степенью студента ^{[36, Л. 99 об.]}. Это обстоятельство помогло Михаилу Михайловичу довольно быстро сделать успешную карьеру и занимать руководящие должности в губернском правлении. 20 февраля 1859 г. он был зачислен в штат губернского управления на должность столоначальника второго отделения и утвержден в чине коллежского регистратора. В феврале 1861 г. молодого человека произвели в должность губернского секретаря, которую он исполнял с 30 мая по 14 августа 1863 г., не оставляя занятий по должности столоначальника ведомства ^{[29, 4 об-5 об., Лл. 7 об., 8 об]}.

В 1864-1866 гг. чиновник одновременно управлял сразу тремя отделениями Тобольского губернского правления, исполнял должность председателя губернского правления с 1872 г. по 1888 г. В феврале 1864 г. его произвели в коллежские советники со старшинством, через три года в титулярные советники, в 1870 г. он получил чин коллежского асессора, в 1874 г. – надворного советника ^{[29, Лл.14 об., 27 об., 35 об., 42-47 об.]}.

Имея очень плотный график работы с самого начала службы, чиновник продолжал выполнять большой объем работ, практически не сбавляя темпа ни на один год. Он регулярно участвовал в различных ревизионных комиссиях, что свидетельствует о полном доверии к нему со стороны вышестоящего начальства. Впервые он был командирован для работы в комиссии по оценке недвижимых обывательских имений в августе 1861 г. В 1863 г. чиновник был назначен членом комиссии о ведении нового порядка делопроизводства с целью обеспечения правильности дел газетного стола и редакции губернских ведомостей, а также хозяйственной части губернской типографии. За выполнение данного поручения М. М. Петухов был удостоен признательности начальства приказом генерал-губернатора Западной Сибири. В 1891 г. ему было поручено производство ревизии делопроизводства полицейской управы в г. Тобольске, в 1892 г. он занимался председательством в комиссии для разборки дел учреждений, хранящихся в губернском архиве ^{[29, Лл. 6 об.-9 об., 44-45 об.]}.

Особенно большая работа на протяжении многих лет предпринималась М. М. Петуховым в области пенитенциарной системы. С 1863 г. по 1866 г. он исправлял должность советника губернского правления по экспедиции о ссыльных, выезжал в служебные командировки по Тобольской губернии для осмотра этапов и анализа состояния ссыльных, являлся членом комиссии обревизования тобольской арестантской роты, командировался для сопровождения партии политических ссыльных на пароходе «Ермак» из Тобольска в Томск летом 1864 г. За совершенно «исправное и отличное распорядительное сопровождение» партии политссыльных он получил благодарность от Тобольского губернского попечительного о тюрьмах комитета и от начальника губернии. М. М. Петухов являлся членом Тобольского тюремного комитета и попечителем арестантской роты. С 1866 г. был утвержден в звании директора Тобольского тюремного комитета, состоял членом комиссии по сокращению караульных постов при местах заключения города Тобольска. Профессиональной позиции М. М. Петухова были присущи гражданская инициатива и неравнодушие в исполнении своих обязанностей. После производства ревизии каторжных тюрем он представил начальству «соображения о мерах к улучшению содержания арестантов и к увеличению их заработков» ^{[29, Лл. 10 об.-19 об., 38 об., 42 об.]}.

Еще одной сферой применения таланта государственного чиновника для Михаила Михайловича стало управление губернской типографией. В 1878 г. ему было поручено цензурирование неофициальной части газеты «Тобольские губернские ведомости» и частных местных периодических изданий. Должность цензора М. Петухов оставил в силу приказа Правительствующего Сената 1881 г. о возложении цензуры губернских и областных ведомостей на губернаторов, а на вице-губернаторов цензуры частных периодических изданий, выходящих в свет в губернских городах ^{[29, Лл. 25-33 об.]}.

К моменту окончания карьеры Михаил Михайлович Петухов в соответствии со штатным расписанием того времени, занимаемыми должностями, своим квалификационным уровнем, наличием классов чинов и по выслуге лет имел ряд государственных наград: Орден Святого Владимира IV степени, Святого Станислава II и III степени, Святой Анны II и III степени ^{[29, Лл. 3 об.]}.

В течение всего срока несения государственной службы М. М. Петухов неоднократно удостаивался благодарностей от вышестоящего начальства. В 1871 г. во время ревизии генерал-губернатором Тобольской и Томской губерний, несмотря на то, что в это время в силу вступило значительное количество дел и бумаг серьезного содержания, делопроизводство 2-го отделения Тобольского губернского правления было найдено в очень удовлетворительном состоянии, что было отнесено «к усердию и знанию дела управляющего отделения». В связи с этим М. М. Петухову была вынесена благодарность за усердие в службе лично генерал-губернатором Западной Сибири в полном присутствии членов Тобольского губернского правления ^{[29, Лл. 22 об.-23 об]}.

Годовой доход Михаила Михайловича Петухова составлял в общей сумме 1500 руб. в год, складывался из следующих частей: собственно жалования по службе в размере 560 руб., столовых – 340 руб., и добавочного жалования, которое он получал за заведывание страховым управлением в сумме 600 руб. М. М. Петухов не имел родового имения, но являлся владельцем благоприобретенного деревянного дома в Тобольске по улице Малой Пятницкой ^{[29, Лл. 3 об., 4]}.

Еще одним источником пополнения бюджета для работников бюрократического аппарата конца XIX – начала XX вв. были единовременныеденежные вознаграждения, которые выдавались за особое усердие и расширенный объем работ. За годы службы М. М. Петухов был награжден на общую сумму в 8680 руб., получал денежное поощрение от генерал-губернатора Западной Сибири в размере 540 руб. Пользовался особым вознаграждением из бюджета губернской типографии, которое составляло 400 руб. в год ^{[29, Лл. 21 об., 40-44 об., 47 об.]}

Зимой 1896 г. по причине плохого самочувствия 58-летний статский советник М. М. Петухов был вынужден подать в отставку и просить о назначении ему пенсии в усиленном размере. В результате врачебного освидетельствования было установлено, что Михаил Михайлович не может больше продолжать работу, т. к. страдает неизлечимыми тяжелыми болезнями, которые развились во время продолжительной служебной деятельности. В январе 1896 г. он был уволен со службы ^{[29, Л. 53]}.

М. М. Петухов находился на службе в Тобольском губернском правлении более 36 лет, при этом в должности советника Тобольского губернского правления он состоял восемь лет. Учитывая эти обстоятельства, долговременную, отличную и усердную службу и нанесенный вследствие этого ущерб здоровью, принимая во внимание семейное положение чиновника, ему была назначена пенсия в усиленном размере, которая составила 1000 руб. в год ^{[29, Лл. 54, 61 об.]}.

Изучение материалов формулярного списка М. М. Петухова позволяет судить о нем как о человеке незаурядных способностей, большого трудолюбия, целеустремленном, профессиональном и усердном государственном служащем. Показательно, что и сыновья Петухова поступили на государственную службу: старший Николай, родившийся 23 февраля 1863 г., состоял кандидатом на судебные должности при Екатеринбургском окружном суде Пермской губернии; Вячеслав (р. 14 сентября 1864 г.) был земским заседателем 2-го участка Тюменского округа Тобольской губернии, а затем полицмейстером ^[14]. Младший брат Марии Михайловны Петуховой – Всеволод (р. 19 сентября 1866 г.) окончил Тобольскую мужскую гимназию и, вероятно, также пытался делать карьеру, однако на период 1895-1897 гг. он уже находился в отставке и зарабатывал на жизнь переписыванием бумаг ^{[29, Лл. 4-4 об.]}.

Занимая значимое место в среде правящего слоя чиновников Тобольской губернии, М. М. Петухов являлся известной в городе личностью. Его послужной список – прекрасный пример удачной карьеры государственного служащего изучаемого периода.

О матери Марии Михайловны Александре Матвеевне Петуховой (Таруниной) известно совсем немного, родив мужу четверых детей, она скончалась довольно рано. Вероятно, это случилось около 1882 г., т. к. Михаил Михайлович женился вторично, весной 1886 г. у него уже родился ребенок от брака с потомственной дворянкой дочерью надворного советника Ольгой Николаевной Тельшевской ^{[29, Л. 4]}.

Вторая жена Михаила Михайловича О. Н. Петухова (Тельшевская) родилась в г. Тобольске в 1856 г. и была младше своего мужа на девятнадцать лет. Девушка окончила Омскую женскую гимназию. 23 марта 1886 г. родила супругу дочь Лидию, 5 июля 1889 г. на свет появилась дочь Клеопатра, 12 января 1892 г. – сын Борис ^{[29, Лл. 5-6]}. Следовательно, в подростковом возрасте Мария Уссаковская осталась без родной матери и росла в многодетной семье, в которой кроме трех родных братьев были две сводные сестры и брат, при этом падчерица была лишь на 15 лет младше своей мачехи.

Мария Михайловна Петухова являлась воспитанницей Мариинской женской школы г. Тобольска ^{[37, Л. 101 об.]}. Специалисты, изучающие проблемы развития женского образования в дореволюционный период, относят Тобольскую Мариинскую школу к элитным учебным заведениям Сибири. По мнению учредителей образовательный уровень воспитанниц, выпускавшихся из Мариинской школы, позволял им «быть добрыми, умными матерями, а также разумными учительницами, способными с успехом обучать во многих женских прогимназиях и сельских училищах Тобольской губернии» ^{[152, с. 13]}.

Мария Петухова прошла курс наук второго отделения Тобольской Мариинской женской школы, в котором обучались «девицы среднего состояния», с их родителей взималась ежегодная плата за обучение. Перечень изучаемых дисциплин был довольно обширен, он включал обучение русскому языку, истории, географии России, арифметике, рукоделию, домашнему хозяйству, французскому языку, всеобщей истории и географии, рисованию и танцеванию ^{[152, с. 10]}.

Таким образом, Мария Михайловна Петухова сообразно экономическому положению семьи и социальной принадлежности родителей получила традиционное для тобольской девушки того времени образование в одной из самых лучших школ Тобольской губернии конца XIX – начала XX вв.

И. К. Уссаковский (1860-1935). В последнее время в сообществе людей, интересующихся развитием фотографических заведений в сибирском крае, но весьма опосредовано имеющих отношение к научному историческому краеведению, утвердилось ошибочное мнение о происхождении Ивана Константиновича Уссаковского из семьипольских ссыльных и о Тобольске, как о месте рождения известного фотографа ^[7]. Однако нами совершенно точно установлено, что И. К. Уссаковский не принадлежал к этой категории населения и оказался в Тобольской губернии по доброй воле в зрелом возрасте.

Иван Константинович Уссаковский родился 13 июля 1860 г. в Дисненском уезде Виленской губернии в семье потомственного священника Константина Ивановича Уссаковского, служившего в Заборской церкви Глубокского благочиния православного прихода святителя Николая ^{[41, Л.15; 111, Л. 21 об.]}.

И. К. Уссаковский происходил из польско-белорусского дворянского (шляхетского) рода. По сведениям исследователя Александра Ильина род Уссаковских (Ussakowski) был носителем герба «Сас», который впервые упоминался в 1258 г. и имел девиз: «Постоянный, достойный, верный и устремленный к высокой цели» ^[63]. Изображение и описание герба в двух его вариантах впервыебыло дано в 1858 г. русским историком, выдающимся специалистом в области геральдических знаний и первым систематизатором отечественных гербов А. Б. Лакиером в книге «Русская геральдика»: «В красном поле серебряный полумесяц, рогами обращенный вверх и имеющий на концах по золотой шестиугольной звезде, из середины его летит вверх стрела. Над шлемом – павлиний хвост, пробитый стрелой вправо» ^{[75, с. 461]}. О генезисе, дальнейшем использовании и бытовании герба исследователь сообщает, что первоначально герб употреблялся на территории Саксонии, затем Венгрии, а с XIII в. – в Литве и Польше ^{[75, с. 461]}.

Предки И. К. Уссаковского по отцовской линии до третьего колена и его ближайшие родственники были православного вероисповедания и на протяжении двух столетий являлись священнослужителями в Виленской, Минской и Гродненской губерниях ^{[111, Л. 21 об.]}. Первоначально они принадлежали к греко-католической церкви, но в первой половине XIX в. приняли православие. Характерно, что сам Иван Константинович, собственноручно заполняя информационные листы переписи населения 1897 г. или предоставляя данные о себе для составленияофициальных служебных документов, отмечал православное вероисповедание, а в качестве родного языка указывал русский, скорее всего, осознавая себя русским и по национальной принадлежности.

Оставшись без отца в 15-летнем возрасте, Иван Константинович Уссаковский все же продолжил учебу. Характерно, что И. К. Уссаковский не пошел по стопам своих предков и после окончания в 1876 г. Дисненского уездного училища Виленской губернии, продолжил обучение в Виленском Учительском институте. Но в силу сложнейшего финансового положения в семье юноша не прошел полного университетского курса и высшее образование получить не смог. В 1882 г. он был зачислен Минским уездным по воинской повинности присутствием в ратники ополчения, однако поучаствовать в военных действиях ему не пришлось ^{[111, Л. 21 об.-22]}.

Рис. 1. И. К. Уссаковский. Фотоателье М. Уссаковской. Начало XX века.

Из семейного архива И. Динковой. Публикуется впервые.

Гаврила (Габриэль) Уссаковский (1784-?) – прадед Ивана Константиновичаявлялся священнослужителем греко-католической церкви. С 1823 г. по 1830 г. он был настоятелем Свято-Троицкой церкви в Плещеницах, затем служил в приходе Гайна Заберезинско-Борисовского деканата Могилевской архиепархии ^[63].

Исторические процессы, происходившие на территории Западной Белоруссии, начиная с XIII в., способствовали возникновению здесь сложнейшей религиозной и этнической обстановки, что явилось причиной многовековой конфессиональной борьбы за паству Восточно-христианской и Западно-христианской церквей. Семья Уссаковских во всем объеме ощутила на себе особенности этих социокультурных и политических событий. Второе официальное воссоединение западнорусских униатов состоялось на Полоцком соборе в феврале 1839 г. Тогда к Русской православной церкви присоединились 3 епископа, 1305 священников и 1607 приходов (1600000 чел.) ^[110].

Согласно списку всех униатских приходов Российской империи 1837 г. заштатный священник прихода Гайна Заберезинско-Борисовского деканата, 53-летний Гаврила (Габриэль) Уссаковский был готов перейти в православие ^[63].

Иоанн Гаврилович Уссаковский (1805-1877) – сын Г. Уссаковского также согласился принять вероисповедание восточно-православного образца. На тот момент 32-летний Иван (Ян) Уссаковский священствовал в приходе Плещеницы Докшицко-Борисовского деканата. Иоанн Гаврилович Уссаковский получил достойное образование. С 1818 г. по 1825 г. он проходил обучение в училище Виленского Свято-Троицкого монастыря, затем до 1828 г. служил в канцелярии Виленской униатской духовной консистории, а с 1828 г. по 1830 г. обучался богословским наукам при Полоцком кафедральном Софийской соборе ^[63]. В марте он 1830 г. был рукоположен епископом Иаковым в священники Плещеничской приходской церкви Минской губернии Борисовского уезда. Через десять лет его перевели к Залесской церкви Виленской губернии Дисненского уезда, где с 1845 г. по 1857 г. он исполнял должность духовника, а также являлся депутатом следственных дел по Глубокскому благочинию ^{[72, с. 189]}.

В это время остро стоял вопрос очищения унии от латинских примесей и утверждении в православной вере вновь обращенных церковнослужителей, их теоретическом наставлении, а также практическом обучении правилам ведения службы. Имея достаточное для выполнения этой задачи образование, настоятель Залесской церкви о. Иоанн (Уссаковский) был назначен экзаменатором лиц униатского духовенства в знании обрядов и священнодействия греко-восточной православной церкви. О. Иоанн немало потрудился и на поприще обращения паствы в православие. За время своего служения, он присоединил к православию всего 440 душ обоего пола. За усердную службу на протяжении почти 50-ти лет Иоанн Гаврилович Уссаковский был награжден набедренником, темнобронзовым наперсным крестом на Владимирской ленте, в 1870 г. высочайше пожалован скуфьею. В память усмирения Польского мятежа 1863-1864 гг. имел бронзовую медаль ^{[72, с. 189]}.

Умер И. Г. Уссаковский 27 апреля 1877 г. на 72-м году жизни и был похоронен на кладбище Залеской церкви. В некрологе, написанном 18 мая 1877 г. на смерть Иоанна Гавриловича содержится его профессиональный и нравственный портрет. Дед И. К. Уссаковского характеризуется как ответственный труженик и полезный деятель своего времени, обладающий практическим умом и высоким благочестием, человек образцовой кротости, терпения и воздержания ^{[72, с. 189]}.

Составитель некролога утверждал, что о. Иоанн был не только примером «замечательного и редкого духовного отца, друга и благодетеля», но и помощником в материальных нуждах для своих подопечных, готовым прийти на помощь «по первому требованию, в любое время дня и ночи» ^{[72, с. 190]}. И. Г. Уссаковский приобрел множество почитателей своего пастырского таланта не только в среде сослуживцев и духовенства всего уезда, но даже «среди иноверцев из высшего и низшего сословий» ^{[72, с. 190]}.

В последние годы жизни о. Иоанн испытал тяжелые личные потрясения (смерть сына-священника и зятя), которые пагубно сказались на состоянии здоровья пожилого клирика. Причиной кончины самого И. Г. Уссаковского стало чрезмерное утомление от долгого занятия исповедью во время великого поста, вследствие чего он заболел «гастрическою горячкой» ^{[72, с. 190]}. Самочувствие священника значительно усугубилось после того, как он, будучи уже тяжело больным во время поездки в приход для совершения треб перенес несчастный случай в результате «выпадения из повозки, от испуга лошадей» ^{[72, с. 190]}.

По причине щедрости, радушия и душевной открытости священник Уссаковский никогда не был состоятельным человеком. После смерти о. Иоанна не осталось никакого имущества. Домашняя обстановка, пострадавшая в пожаре, случившимся незадолго до смерти пастыря, была крайне бедна ^{[72, с. 190]}. Оставшиеся без элементарных средств к существованию 70-летняя вдова священника Мария Уссаковская, ее пожилая родственница и дочь-вдова с тремя маленькими детьми, пребывали в крайне бедственном положении почти полтора года. Только 12 сентября 1878 г. им была назначена пенсия от епархиального попечительства ^{[72, с. 190]}.

Константин Иванович Уссаковский (1832-1875) –сын И. Г. Уссаковского и отец Ивана Константиновича родился в селе Плещеницы Борисовского уезда Минской губернии. Окончил курс наук в Литовской духовной семинарии с аттестатом 2-го разряда. 11 декабря 1853 г. К. И. Уссаковский был рукоположен митрополитом Литовским и Виленским Иосифом (Семашко) в священники Заборской церкви. В 1856 г. он назначается помощником глубокского благочинного. В 1858-1869 гг. о. Константин занимался освидетельствованием работ комитетов по починке Березвецкого монастыря ^{[63; 72, с. 161]}. В период работы в Заборской церкви Дисненского уезда Виленской губернии у К. И. Уссаковского родился сын Иван, в следующем году семья перебралась в село Григоровичи того же уезда, где отец продолжил службу ^{[41, Л. 15; 111, Л. 21 об.; 63; 72, с. 190]}.

С 1862 г. К. И. Уссаковский был народным наставником местного училища и получал денежную награду в связи с усердным выполнением этой обязанности. За время службы о. Константин присоединил из латинства к православию 167 душ, был награжден набедренником, имел бронзовый наперсный крест в память войны 1853-1856 гг. и медаль в память польского мятежа 1863-64 гг., в 1868 г. ему было преподано благословение св. Синода и митрополита Иосифа ^{[63; 72, с. 161]}.

Следует полагать, что Константин Иванович был человеком весьма просвещенным, имел разносторонние интересы, поэтому не ограничивался только пастырской миссией, но отличался внимательностью к истокам и особенностям народной культуры. В 1873-1874 гг. он сотрудничал с известным этнографом и фольклористом Павлом Васильевичем Шейном, содействовал его научным трудам. К этому моментуП. В. Шейн еще не приобрел того круга фольклористов-любителей, которые доставляли ему информацию и работал почти один, поэтому есть вероятность, что Константин Иванович общался с исследователем лично или посредством почтовой корреспонденции. Так как П. В. Шейн был уроженцем Северо-Западного края, народное творчество белорусов представляло для него особый предметный интерес. В 1870-х гг. он приступил к собиранию народных песен на территории Белоруссии. За три года работы ученый сумел аккумулировать богатый фольклорный материал, который лег в основу объемного сборника песен, удостоенного золотой медали от Русского географического общества. В 1874 г. труд был издан под заглавием «Белорусские народные песни, с относящимися к ним обрядами, обычаями и суевериями, с приложением объяснительного словаря и грамматических примечаний» ^{[158, с. 370-371]}. Фольклорный песенный материал в сборнике был сгруппирован согласно делению по уездам, классифицировался по видам и жанрам песен. В разделе «Колядные песни» сборника в качестве информатора от Дисненского уезда значится фамилия священника Уссаковского ^{[154, с. 45-47]}. Священник привлекал к полевой работе и своего старшего сына, в то время учившегося в седьмом классе гимназии. Иван Уссаковский собирал варианты, распространенных на территории Белоруссии поздравительно-величальных песен, которые сопровождали волочёбный обряд, проводившийся в начальные дни Пасхи. Одна из таких песен, записанная И. Уссаковским со слов крестьянина Виленской губернии Дисненского уезда села Загорье Александра Альхителиса, вошла в сборник П. В. Шейна ^{[154, с. 86-92]}.

Скоропостижная кончина Константина Ивановича Уссаковского 20 апреля 1875 г. от тифа в возрасте 43-х лет обрекла вдову и семерых детей на беднейшее существование. 23 января 1876 г. Елене Уссаковской была определена пенсия в размере 70 руб. в год, которая не покрывала расходов на содержание многочисленной семьи ^[63]. Из семерых детей священника К. И. Уссаковского известно пятеро: Иван, Антоний, Варвара, Константин, София. По данным А. Ильина Варвара Уссаковская в 1879 г. закончила средний класс Виленского женского Духовного Училища, младшие Константин и София вместе с матерью проживали в конце 1870-х гг. в Друйском благочинии Виленской епархии ^[63].

Антоний Константинович Уссаковский (1867-?) – младший брат Ивана Константиновича был наиболее ярким представителем рода Уссаковских, во всей мощи проявившим свои многочисленные способности на поприще православного священничества, пастырской, общественно-культурной и образовательно-просветительской деятельности. Родился он в селе Григоровичи Дисненского уезда Виленской губернии ориентировочно в 1867 г., в 1880 г. окончил Виленское духовное училище, в 1887 г. – Литовскую Духовную семинарию. Вскоре женился на гречанке Анфиле Федоровне Кириакиди ^[63].

8 ноября 1888 г. А. К. Уссаковский был посвящен в сан и определен на службу в церковь села Козище Кобринского уезда Гродненской губернии, где священствовал до 12 февраля 1902 г. ^{[63; 79, с. 563]}. Миссия о. Антония выходила за рамки обычных повседневных функций приходского священника. А. Уссаковский с большим успехом преподавал Закон Божий в местном народном училище. Кроме осуществления собственно образовательного процесса по своему предмету в обязанности законоучителям вменялось также духовное наставничество всех учащихся, они следили за регулярностью осуществления исповедей и причащений своих подопечных. В среднем каждый учебный год о. Антонию приходилось курировать от 65 до 80 учеников и учениц. Преподавательский талант А. К. Уссаковского был отмечен со стороны начальства назначением его в члены Кобринского отделения Литовского епархиального училищного совета ^[63].

Наиболее насыщенный период жизни о. Антония начался зимой 1902 г., когда 35-летний священник был определен настоятелем церкви на станции Берёза Московско-Брестской железной дороги (в дальнейшем – Погодинская церковь), находящейся в ведении Гродненского епархиального училищного совета. На новом месте службы пастырь не оставил труда на ниве православного образования. Он являлся заведующим церковно-приходской школой, в сентябре 1901 г. был назначен окружным наблюдателем церковных школ Пружанского уезда, в августе 1902 г. стал уездным наблюдателем. Состоял заведующим Погодинским двухклассным железнодорожным училищем. Руководил младшим отделением училища, пятью линейными школами при блок-постах и при станции Косово ^{[79, с. 563]}. Эти специфические школы, работавшие по программе одноклассных, были открыты с целью обучения детей линейных и барьерных сторожей, не имевших доступ в обычные образовательные заведения из-за значительной удаленности последних от места их жительства ^[63].

О. Антоний рано лишился жены, поэтому вынужден был один воспитывать своих детей – дочь Лидию, сыновей Владимира, Евгения и Антона, учившегося в Варшавском университете. Известно, что Евгений Антонович Уссаковский после революции работал юристконсультантом на фабрике им. Ногина в Москве. В 1938 г. был приговорен Комиссией НКВД и прокурором СССР за принадлежность к контрреволюционной шпионско-вредительской организации поляков, существовавшей на фабрике. Расстрелян 27 августа 1938 г., реабилитирован в марте 1958 г. ^[147]. Лидия Антоновна Уссаковская родилась 21 января 1891 г. на станции Погодино, в 1911 г. окончила 3-й педагогический класс в г. Бресте. С 1918 по 1930 гг. работала в школах Московской железной дороги учительницей, заведующей школой, заведующей учебной частью. В 1933 г. поступила в вечерний педагогический институт на биологический факультет. После окончания института была назначена директором школы Октябрьского района ^[63].

А. К. Уссаковский за 11 лет деятельности в Пружанском уезде находился в центре культурной и общественной жизни, был инициатором образовательно-гуманитарных и общественно-экономических нововведений. При непосредственном участии священника в уезде были открыты новые школы ^{[79, с. 563]}. В период его руководства железнодорожной церковно-приходской школой количество учеников и штат учителей был увеличен вдвое. В этой же школе учителями трудились дочь священника Лидия Антоновна Уссаковская и ее будущий муж Григорий Андреевич Макаревич (дедушка и бабушка современного российского музыканта А. В. Макаревича) ^[63]. О. Антоний был членом культурно-просветительского кружка станции Погодино, его дети принимали участие в постановках самодеятельного «Народного театра». Благодаря содействию о. Антония, в 1913 г. при станции создали Кредитное товарищество и сельскохозяйственное общество ^[63].

Вскоре после начала Первой мировой войны на станции Погодино учреждается пункт по питанию и обслуживанию раненых воинов, который возглавлял А. Уссаковский. Особенности устройства пункта и наличие при нем прачечной позволяли оперативно в течение получаса «накормить горячей пищей тысячу раненых и снабдить их чистым бельем» ^[63].

О широком признании заслуг А. К. Уссаковского свидетельствует масштаб празднования двадцатипятилетия священства о. Антония, которое прошло 8 ноября 1913 г. на станции Погодино с особой торжественностью и при большом стечении народа. В нем участвовали высокие духовные чины Гродненской губернии, представители администрации Пружанского уезда, местные благочинные, товарищи юности о. Антония, однокурсники по учебе в семинарии, учителя церковных школ уезда. На празднование прибыли гости из Москвы – ревизор образовательных учреждений Александровской железной дороги, статский советник С. Д. Исосенков и приват-доцент Московского университета Лев Мельхиседекович Кречетович ^{[63; 79, с. 564]}.

Автор статьи, опубликованной в «Гродненских епархиальных ведомостях», описывающей мероприятие, посвященное юбилею службы пастыря, отмечал всеобщую любовь и расположение, которые заслужил о. Антоний за время службы своей обходительностью, тактом и вниманием к нуждам прихожан, пониманием душевного состояния каждого из них. Учитывая обширную, разнообразную и полезную деятельность А. К. Уссаковского, его возвели в сан протоиерея и назначили членом Гродненского епархиального совета ^{[79, с. 563-564]}.

После прорыва в июле 1915 г. немецкими войсками фронта в районе Варшавы и отступления российских войск с территории Гродненской губернии семья священника Уссаковского эвакуировалась в Москву. По предположению А. Ильина в столице о. Антоний попадает в ближний круг общения Гродненского архиепископа Михаила (Ермакова). Вероятно, священник вызывал доверие у высших чинов церковного клира, т. к. ему поручалосьвыполнение весьма серьезных заданий не только белорусским архипастырем, но и великим патриархом Тихоном. В апреле 1917 г. вместе с первым помощником Гродненского архиепископа протоиереем Иоанном Корчинским А. К. Уссаковский проводит съезд белорусского православного духовенства. В сентябре 1918 г. он делегируется патриархом в Киев, чтобы вручить преосвященному епископу Кременецкому Дионисию (Валединскому) указ о принятии новой Полесской епархии ^[63].

Прошение от 9 сентября 1918 г. члена Гродненского епархиального совета протоиерея Антония Уссаковского директору Департамента исповеданий Украинской державы, руководимой гетманом П. Скоропадским, обнаруженное белорусским историком А. Ильиным в Центральном государственном архиве высших органов власти и управления Украины ^{[63; 151, Л. 15]}, является последним свидетельством, касающимся судьбы о. А. Уссаковского. С этого времени следы младшего брата Ивана Константиновича Уссаковского теряются.

3. Первый период жизни И. К. Уссаковского в Тобольске: 1884-1893 гг. Начало служебной и фотографической деятельности. Женитьба на М. М. Петуховой.

В связи с ухудшением финансового положения семьи Уссаковских после смерти отца Иван Константинович покидает родину, очевидно, надеясь найти более или менее доходное место службы. В 1884 г. начинается тобольский период его жизни.

Доподлинно неизвестно, почему Уссаковский выбрал для жизни именно Тобольскую губернию. Но согласно материалам тобольского государственного архива с 26 июня 1882 г. в городе Ялуторовске проживал сын священника Михаил Константинович Уссаковский 1855 года рождения. Приговором бывшей Витебской соединенной палаты уголовного и гражданского суда 27 июня 1881 г. по совокупности преступлений за кражи и проживательство по чужим документам он был присужден к лишению всех особенных прав и преимуществ и к ссылке в Тобольскую губернию. М. К. Уссаковский совершил три кражи с подобранным ключом на сумму менее 300 руб. каждая. Из архивного дела ясно, что Михаил Константинович ранее был осужден также и Виленской соединенной палатой уголовного и гражданского суда 14 марта 1880 г. и 27 февраля 1881 г. ^{[34, Л. 3, 3 об, 5, 8-9]}.

Фамилия и отчество, а также факт осуждения М. К. Уссаковского Виленской палатой суда и возраст осужденного косвенно указывают на отношение его к семье священника Константина Ивановича Уссаковского, т. к. именно Виленская губерния являлась родиной семьи Уссаковских. Возможно, старший сын таким экстремальным способом пытался решить проблему нехватки денег в семье отца после его смерти. За 30 лет жизни в Сибири, Михаил Константинович сумел здесь освоиться, удачно женился на девушке на сорок лет младше себя, зарабатывал на жизнь письмоводством. Согласно сведениям Ялуторовского городского старосты, доставленным в Тюремное отделение Тобольского губернского управления и 1-й Департамент Министерства юстиции, М. К. Уссаковский за время нахождения в ссылке постоянно проживал на месте причисления, не был замечен ни в каких предосудительных законом поступках, отличался одобрительным поведением, под судом и следствием не состоял ^{[34, Л. 3-5, 8-9]}. В сентябре 1913 г. он подал в Министерство Юстиции прошение о помиловании и восстановлении в правах. По указу Императора 7 марта 1914 г. М. К. Уссаковский был восстановлен во всех правах и преимуществах ^{[34, Л. 12]}.

Этого человека с большой долей вероятности можно считать старшим братом Ивана Константиновича, которого он, видимо, решил навестить и прояснить ситуацию на предмет своего проживания в этой местности.

И. К. Уссаковский прибыл в Тобольск в возрасте 24 лет и вскоре начал службу в Тобольском губернском правлении. По постановлению Тобольского губернатора от 10 мая 1884 г. он был определен согласно прошению в штат по 3-му отделению, 9 июля 1884 г. по приказу губернского правления был допущен к временномуисполнению должности помощника столоначальника, а 18 июля этого же года приступил к временному исправлению должности столоначальника 3-го отделения губернского правления. В этой должности его утвердили 9 мая 1887 г. ^{[111, Лл. 21-23 об.]}. И. К. Уссаковскому поручили заведывание делопроизводством попечительства над тобольским исправительным арестантским отделением. С декабря 1884 г. по март 1885 г. он проводил ревизию инородческих хлебозапасных магазинов, имеющихся в Березовском и Тобольском округах Тобольской губернии^{[111, Л. 22, 23 об.]}.

20 сентября 1894 г. И. К. Уссаковский согласно прошения назначается на должность младшего делопроизводителя Тобольского управления государственными имуществами, в августе 1895 г. на него было возложено заведывание лесным делопроизводством управления ^{[111, Лл. 24 об., 26]}.

По причине дефицита объективного материала чрезвычайно сложно точно установить начало занятия фотоделом, связанные с этим обстоятельства, а также людей, способствовавших обучению этому искусству И. К. Уссаковского. Очевидно, что увлечение фотографией возникло в жизни Ивана Константиновича задолго до его женитьбы, т. к. первые известные фото-образцы, принадлежащие его авторству, были созданы именно в тобольский период жизни, который он провел в городе в статусе холостяка (ориентировочно 9 лет, с 1884 г. по 1893 г.). Это время молодой человек не потратил зря, совершенствуя свое умение и талант фотографа. К данному хронологическому отрезку относится ряд важнейших снимков, наглядно характеризующихподход начинающего мастера к созданию фотографических документов: выбору сюжетов и натуры, формированию образа и композиции фотографий, применению новых техник и т. д.

В начальный период деятельности при печати своих фотографий Иван Константинович снабжал лицевую сторону их паспарту специальнымизнаками в виде типографского текста, удостоверяющими авторство каждого фотоизображения: «Фотограф-любитель И. К. Уссаковский» или «Любитель фотографии И. К. Уссаковский». Использование поясняющей авторской надписи, изготовленной типографским способом, указывает не только на систематический характер этого занятия, серьезный и предметный интерес к светописи, но, вероятно, и на стремление в перспективе перевестифотографирование из любительской области в профессиональную сферу деятельности.

Большинство фотографий И. К. Уссаковского этого периода представляют собой видовые изображения различных частей города Тобольска, столь популярные у фотографов-любителей в конце XIX – начале XX вв. Первенство среди видовых снимков Ивана Константиновича принадлежит панорамным кадрам, в составе композиционных планов которых уже тогда обнаруживаются признаки поиска авторского художественного почерка.

Фотограф строит кадр, используя сложную экспозицию, которая формируется благодаря сочетанию множества композиционных уровней. Несколько блоков урбанистическойзастройки, отражающей особенности архитектурного пространства типичного сибирского города, выстроены в горизонтально-плоскостные линии на первом и среднем планах, объекты гидрологического ландшафта и горного рельефа(главные речные артерии города – Иртыш и Тобол, сеть природных холмов в окрестностях Тобольска) выполняют роль композиционного фона на заднем плане фоторабот. Примерами такого художественного подхода И. К. Уссаковского являются фотографии «Вид части г. Тобольска у реки Иртыш», «Тобольск первой половины 1890-х гг.», «Здание старой и новой мужской гимназии» ^{[144, № 15730/5; 68, с. 194, 256, 259]}.

Некоторые виды городских пейзажей, принадлежащие авторству Уссаковского, отличаются нестандартным выбором ракурса и точек съемки, интересом к маловажным (на первый взгляд) деталям и даже визуализированием проявлений сезонных климатологических факторов в повседневной жизни города. Таковы фотографии панорамы Тобольска и зданий кремля нагорной части, запечатленные со стороны городской окраины; кремлевская площадь перед Софийско-Успенским собором ^{[68, с. 229]}; вид на кремль, Богородицкую церковь и мужскую гимназию из подгорной части с улицы Архангельской ^{[144, № 15730/4]}; вид нагорной части г. Тобольска через Богоявленскую улицу ^{[144, № 15730/6]}; улица Большая Архангельская ^{[68, с. 268]}; изображение предместья Вершина под первым снегом, снятое 21 сентября 1887 г. ^{[81, № 557]}.

В объектив фотографа в начальный период деятельности неоднократно попадали памятники культовой православной архитектуры. Один из снимков этого ряда особенно интересен, т. к. изображает интерьер церкви Рождества Богородицы (Ильинской) из состава Успенского женского монастыря, располагавшегося в XVII – начале XX в. верхнем посаде г. Тобольска. Элементы внутреннего убранства религиозных зданий не часто становилисьпредметами съемки фотографов, поэтому данный кадр И. К. Уссаковского можно оценивать как редкий. Ильинская церковь была особенно популярна среди населения города благодаря своим алтарным вратам и настен­ной живописи. Поэтому центром композиции фотографии Уссаковского являются Царские врата, размещавшиеся в Ни­кольском приделе церкви. Деревянные врата с изображением пяти евангелистов, обложен­ные чеканным серебром, были подарены женско­му монастырю сестрой Петра I ^{[48, с. 103]}.

Паспарту фотографии снабжено авторским знаком И. К. Уссаковского и имеет поясняющую надпись «Царские врата чеканного серебра в Ильинской церкви города Тобольска, подаренные Царевною Софьею Правительницею». Рассматриваемый фотодокумент хранится в архиве Тобольско-Тюменской митрополии. Возможно, что еще одна фотография из того же собрания, изображающая внешний вид церкви с юго-западной стороны и ее ограду на момент начала XX в., также принадлежит авторству И. К. Уссаковского.

В 1930 г. помещение церкви использовалось для жилья спец. переселенцев. В 1935 г. в итоге осмотра церкви комиссией, составленной из работников Тобольского музея, была признана уникальность росписи Ильинской церкви, сохранившейся без изменений с XVIII в. ^{[48, с. 103]}. Эти обстоятельства повышают значимость фотографии тобольского фотографа-любителя. Исключительная культурно-историческая ценность фотодокумента объяснятся также тем фактом, что данный памятник был утрачен в середине 1930-х гг. прошлого века, и это единственное сохранившееся изображение престольных врат Ильинской церкви. В советское время большинство хра­мов города были закрыты, часть из них была разобрана на кирпич. Эта участь постигла и Богородице-Рождественскую (Ильинскую) церковь ^{[48, с. 103]}.

Рис. 2. Царские врата в Никольском приделе церкви Рождества Богородицы (Ильинская).

Автор И. К. Уссаковский. Начало ХХ в. Архив Тобольско-Тюменской митрополии.

На фотографии И. К. Уссаковского 1892 г. оказался запечатлен еще один образец православной культовой архитектуры середины XVIII века – церковь Захария и Елизаветы на Базарной площади в нижней части г. Тобольска, входившая в ансамбль зданий, формирующих торгово-административный центр города. Церковь является прекрасным примером редкого архитектурного стиля – сибирское барокко. Отличается от всех православных храмов Тобольска торжественностью и разнообразием декоративных конструкций фасада, сложностью и динамичностью объемно-планировочного решения. В 1930-х гг. этот храм претерпел изменения, были разрушены ярус звона колокольни, завершения апсиды и шпиль ^{[68, с. 161]}. Ранняя фотография Уссаковского отразила памятник в его первоначальном виде.

Для фотографических опытов Уссаковского начального периода жизни в Тобольске характерно акцентирование внимания на определенных сторонах официальной и приватной сферы жизни горожан конца XIX – начала XX вв. В это время одной из новых традиций городской повседневности становится фотографирование усопших людей (посмертные фотографии), что можно объяснить интересом к феномену смерти и стремлением эстетизировать это явление. Данный вид визуализации представлен в творческом портфолио Уссаковского фотопортретом протоиерея М. Ф. Боголепова, запечатленного на смертном одре ^{[144, № 17417]}.

27 июля 1886 г. И. К. Уссаковский осуществил фотофиксацию важного мероприятия городской жизни – общего молебна по случаю трехсотлетия Тобольска. Этот снимок находится на хранении в Российской национальной библиотеке г. Санкт-Петербурга ^{[68, с. 161]}.

Пытаясь достичь наилучшего результата в своей деятельности, молодой фотограф пробовал всё новые технические средства. Во время работы над серией фотографий «Картины из жизни воспитанников Тобольской классической гимназии» было необходимо использование искусственного света, поэтому И. К. Уссаковский впервые в своей фотографической практике обращается к вспышке с порошком магния. Этот способ освещения, предполагавший применение горящей магниевой проволоки, признан первым переносным источником света в истории развития фотографической индустрии. Впервые магниевую проволоку выпустил в 1864 г. англичанин Эдвард Сонштадт, а собственно понятие «вспышка» получило распространение с 1886 г., когда был использован порошок магния. Магниевая вспышка вошла в обиход фотографов в 1887 г. с момента изобретения Адольфом Мите порошка для вспышки flash-power ^[64].

Применение данного способа освещения, который можно считать абсолютным техническим новшеством для сибирской провинции, позволило И. К. Уссаковскому осуществить моментальную съемку, как в светлое, так и в темное время суток.

Кроме факта использованиямагниевой вспышки для создания вышеуказанных фотографий,эти примеры светописи значимыдля реконструкции истории повседневности гендерно-возрастных групп г. Тобольска. Не смотря на то, что некоторые из этих кадров являются примером постановочной съемки, экспозиция фотографий позволяет составить представление об особенностях обстановки, оснащения мебелью, деталях освещения и отопления учебных помещений и комнат гимназического пансиона, предназначенных для ночного сна, а также организации досуга воспитанников. На первых четырех снимках ученики мужской гимназии изображены в классе и в «занятной». Классная комната представляет собой помещение с двумя рядами парт, за которыми по двое сидят молодые люди в форменных кителях, в проходе между партами - мужчина в форме с книгой в руке, окно закрыто светлой шторой, на потолке висит газовая люстра ^{[144, №№ 12201/2, 15701/1]}. В просторной «занятной» вдоль стен стоят два больших стола, за ними сидят мальчики в гимназической форме, освещают комнату пять люстр с керосиновыми лампами ^{[144, №№ 12201/3, 15701/3]}. В большой спальной комнате гимназического пансиона вдоль стен стоят платяные шкафы, на расположенных в четыре ряда металлических кроватях в свободных позах лежат и сидят мальчики. Лицевая сторона паспарту имеет пояснительную надпись: «"Картины из жизни воспитанников Тобольской классической гимназии. В спальне". Моментальный снимок ночью при освещении магнием. Фотограф-любитель И. К. Уссаковский» ^{[144, №№ 12201/1]}.

Известно, что Иван Константинович еще до открытия ателье занимался съемкой групповых фотопортретов, о чем свидетельствует фотокарточка, изображающая воспитанников детского Романовского приюта в Тобольске и их попечителей, хранящаяся в фондах ТИАМЗ ^{[144, № 17419]}.

И. К. Уссаковский на этапе становления карьеры не ограничивался только съемкой панорамных видов города, фотопортретов, фиксированием событийных мероприятий. В творческий и профессиональный арсенал Уссаковского входило также сотрудничество с полицией и изготовление фотографий жертв уголовных преступлений. В конце XIX в. была очень популярна оптография (теория о сохранении изображения на сетчатке глаза), не получившая серьезного экспериментального подтверждения, и оцененная в современном научном мире как легенда. Немецкий гистолог В. Кюне пришел к выводу, что используя ярко-красный пигмент родопсин, можно сделать фотографию с помощью живого глаза. Ученый назвал этот метод оптографией, а полученные с его помощью снимки – оптограммами ^[73].

В России были известны попытки практического применения этого метода в криминалистике. На выставке фотографического отдела Общества распространения технических знаний в 1891 г. экспонировался увеличенный диапозитив и полученный с него контр-негатив с оригинального снимка, сделанного саратовским фотографом Ушаковым по поручению следователя с глаза убитой солдатки Белоусовой. Это событие имело огромный резонанс в судебно-медицинской сфере и в среде специалистов в области фотографии. Гипотеза о том, что в глазах жертвы остается образ того, что он видел в момент смерти, получила характер сенсации, множество последователей и оппонентов. Не остались в стороне и представители сообщества криминалистов и фотографов г. Тобольска. 30 ноября 1894 г., как сообщала местная газета «Сибирский листок», фотограф-любитель Уссаковский воспроизвел фотографические снимки со зрачков убитых Богдановой и Колчанова. Отмечалось, что применение этого способа к открытию преступления в городе производилось в первый раз ^{[133, с. 3.]}.

Следует полагать, что именно Иван Константинович, приобретя богатый и уникальный опыт практических фотосъемок, явился пионером фотографического мастерства и «проводником» искусства светописи в будущей семье Уссаковских, а также инициатором открытия фотоателье.

Судя по формулярному списку о службе младшего делопроизводителя Тобольского управления государственными имуществами коллежского регистратора Ивана Константиновича Уссаковского, составленному 5 сентября 1895 г., к этому моменту он уже находился в законном браке с дочерью статского советника Марией Михайловной Петуховой и имел дочь Нину, родившуюся 8 декабря 1894 г. ^{[111, Л. 22.]}. Следовательно, венчание И. К. Уссаковского и М. М. Петуховой состоялось не позднее осени или зимы 1893 г. В год свадьбы жениху исполнилось 33 года, невесте было 22 года от роду.

По воспоминаниям внучки Уссаковских Елены Николаевны Ефимовой, заставшей в живых Ивана Константиновича и Марию Михайловну и являвшейся ее воспитанницей, эта супружеская история была лишена присутствиясильного романтического чувства. Основой долгого и благополучного семейного союза Уссаковских была не любовная страсть, а взаимное уважение и привязанность. В беседе-интервью, состоявшейся 5 марта 2018 г., об этой детали личной жизни своих бабушки и дедушки Е. Н. Ефимова сообщила: «она его не любила, но они уважали друг друга и дружили до конца, никогда не ссорились» ^[56].

По нашим предположениям эта женитьба была инициирована отцом будущей жены Михаилом Михайловичем Петуховым. Это подтверждается заявлением Е. Н. Ефимовой о том, что «прадедушка сам выдал ее (Марию Михайловну – прим. авт.) замуж», скорее всего,лично выбрав претендента на роль зятя ^[56]. В пользу этой версии говорят следующие факты. Статский советник М. М. Петухов, занимая руководящие должности в Тобольском губернском правлении, некоторое время являлся непосредственным начальником будущего родственника. В мае 1886 г. М. М. Петухов стал советником 3-го отделения губернского правления, в котором с июля 1884 г. работал И. К. Уссаковский ^{[111, Лл. 21-22 об.]}. Кроме того, с 1865 г. по 1896 г. М. М. Петухов состоял членом Тобольского тюремного комитета и попечителем арестантской роты, с этой сферой деятельности был связан также И. К. Уссаковский,заведуя делопроизводством попечительства над исправительным арестантским отделением. Таким образом, возможность знакомства в условиях небольшого провинциального города М. М. Петухова и И. К. Уссаковского, которое, вероятно, носило характер доверительных отношений, не вызывает сомнения.

В 1894 г. у М. М. Петухова обнаружились серьезные проблемы со здоровьем, его карьера государственного чиновника подходила к своему завершению. Михаилу Михайловичу было необходимо заботиться о жене и детях от второго брака, к тому же в одном доме с ними проживали его престарелая теща Агрипина Максимовна Тарунина и 85-летняя призреваемая, бывшая няня детей Марья Дорофеевна Денисова ^{[36, Л. 99 об.]}.

Мария Михайловна Петухова к тому времени уже достигла возраста невесты, и было необходимо найти ей достойную партию.

В 1895 г. молодожены уже проживали в благоприобретенном доме по улице Абрамовской в третьей части города Тобольска ^{[37, Л. 101]}. Конечно, тогда Уссаковские не могли позволить себе приобрести собственное жилье. Судя потому, что владелицей дома значилась Мария Михайловна – это был подарок к свадьбе от М. М. Петухова ^{[111, Л. 21 об.]}. Согласно информации Е. Н. Ефимовой начальный капитал на открытие фотографической мастерской также стал своеобразным «приданным» невесты ^[56].

4. Фотомастерские Тобольска в конце XIX – начале XX вв.: их владельцы и владелицы. Женщины в истории искусства «светописи».

К моменту приезда И. К. Уссаковского в Тобольск и к началу работы фото-павильона супружеской четы здесь на постоянной основе в разное время существовало около двух десятков стационарныхфотографических мастерских, каждая из которых оставила свой след в сфере городской повседневности. Некоторые мастерские периодически открывались и закрывались, их хозяева покидали город, приезжали другие фотографы, которые также оказывались «временными гастролерами». Жители города были знакомы также с передвижными фотографиями. В 1860-1890-х гг. в Тобольске начала складываться определенная инфраструктура этого вида заведений по общественно-культурномуобслуживанию населения. К началу XX столетия город имел богатую историю развития фотодела, что стало основой для дальнейшего формирования сети фотографических профессиональных студий.

У истоков занятия искусством светописи в Тобольске стоял инспектор и учитель духовного училища Иван ФедоровичЛисицын. Фотографическая деятельность И. Ф. Лисицына продолжалась с 1858 г. по 1869 г., именно его фото-павильон – «фонарь» сталпервым среди фотографических заведений города ^{[60, с. 29]}. В 1858 г. состоялась выставка работ фотографа, о которой в «Тобольских губернских ведомостях» была опубликована статья И. Н. Юшкова «Фотография в Тобольске». Официальное разрешение от властей на профессиональное занятие фотографией он получил в октябре 1863 г. ^{[9, с. 246]}. Непременным соавтором (ретушером и раскрасчиком) работ в ателье являлся тобольский художник-карикатурист М. С. Знаменский, который и самостоятельно занимался фотографированием видов города. За время своего существования заведение Лисицина пользовалось успехом и спросом не только у населения города, но и приняло участие во Всемирной Парижской выставке 1867 г. В ателье изготавливались различные виды фотографических портретов, фотографические виды Тобольска и его окрестностей ^{[60, с. 29]}.

В августе 1864 г. основывает собственное фотодело титулярный советник Павел Семенович Паутов. Его авторству принадлежит собрание видовых фотографий – «Альбом тобольских видов», сопроводительный текст к которому написал краевед и журналист К. М. Голодников. В 1868 г. начинают дело частной павильонной съемки в Тобольске П. Е. Кривцов, Черненко, А. А. Сыромятников, который был официальным владельцем ателье, но фактическим исполнителем работ являлся ссыльный поляк А. Буковский ^{[82, с. 12]}. В период с 1875 г. по 1879 г. открывают фотографии коллежский асессор А. Соин, подпоручик тобольского батальона А. Садков, тобольский мещанин П. Сухих ^[17].

Среди фотографов-предпринимателей Тобольска в конце XIX – начале XX вв. было немало представителей мещанского сословия: в 1878 г. получил разрешение на открытие павильона березовский мещанин Ф. Котовщиков, в 1881 г. слонимский мещанин И. Ф. Кузиковский, 7 августа 1882 г. белебеевский мещанин В. Л. Туленков, 27 мая 1884 г. тобольский мещанин Я. Я. Фидлерман, 6 марта 1885 г. камышловский мещанин Ф. Соколов, 24 мая 1889 г. омский мещанин И. Кадыш, 30 апреля 1890 г. его земляк И. Д. Коган, 5 марта 1891 г. мещанин г. Тобольска М. Ш. Шустер, 13 июля 1907 г. двинской мещанин А. Х. Мурин ^{[82, с. 12; 31; 20, Лл. 25 об.-28 об.; 115]}.

В фотографическом сообществе Тобольска 1880-х гг. были также выходцы из дворянского сословия – это гражданин Варшавы Ф. С. Ляхмайер, начавший работать в городе с 1883 г. Крестьяне фотографы представлены уроженцем Московской губернии П. И. Афанасьевым, открывшим мастерскую летом 1891 г. ^[20].

Общеизвестно, что первой женщиной-фотографом Российской империи и основательницей собственной мастерской в конце 1890-х гг. стала бывшая учительница и продавщица Елена Лукинична Мрозовская (Княжевич), окончившая фотографические курсы при Русском техническом обществе, а затем обучавшаяся у знаменитого Феликса Надара в Париже. Она была членом Дамского фотографического кружка при Русском женском взаимно-благотворительном обществе ^[53].

Приоритет первенства в искусстве светописи среди жительниц Западной Сибири принадлежит потомственной дворянке, жене военного губернатора Семипалатинской области генерал-майора В. А. Полторацкого – Лидии Константиновне Полторацкой, проявившей себя на поприще экспедиционной и пейзажной фотографии. Л. К. Полторацкая, родившаяся в г. Санкт-Петербурге в семье писателя-романиста К. П. Масальского, попала в Сибирь вместе со своим мужем в 1868 г.

Несмотря на то, что работы Лидии Константиновны формально принято относить к области любительской фотографии, качество ее снимков, круг фотографических интересов, масштаб применения фотокамеры и детальное отношение к предмету съемки говорит о профессиональном подходе к этому виду деятельности. Судя по информации источников личного происхождения, принадлежащих Л. К. Полторацкой, свои первые «светописные» опыты жена губернатора осуществила в 1876 г. во время Бременской экспедиции в Семипалатинской области. За короткий период времени она создала значительную серию фотоснимков этнографического характера, запечатлевших образы коренных народов Западной Сибири, типы их жилищ и традиционные занятия. Из экспедиционных снимков женщины-фотографа был составлен альбом «Виды и типы Западной Сибири» 1879 г., за который она получила Большую серебряную медаль Московской антропологической выставки ^{[76, с. 63-75]} .

В Тобольской губернии в разное время свое желание на ведение фотографического бизнеса изъявляли многие представительницы прекрасной части населения различной сословной и профессиональной принадлежности. В июле 1889 г. о разрешении открытия фотоателье в г. Ишиме ходатайствовала купеческая дочь А. Карпова ^[16]. В 1893 г. прошение тобольскому губернатору было подано бывшей учительницей церковно-приходской школы А. Поповой из г. Тары и вдовой провизора г. Тюмени А. Раленбек, в 1911 г. об основаниифотомастерской просит жительница с. Омутинского Ялуторовского уезда А. Виноградова ^{[21; 22; 27]}.

«Женская страница» тобольской фотографии представлена целой плеядой сибирячек. Первой владелицей фотомастерской стала дворянка Юлия Томашевичева, в 1870 г. принявшая бизнес у ательера П. С. Паутова, покинувшего Тобольск. Через четыре года она передала фотоателье Марии Пичикус. Простым работником на службе в ее мастерской состоял дворянин Ковенской губернии И. И. Лютык, являясь при этом владельцем дома на ул. Большой Архангельской, где располагалась фотография ^{[82, с. 11]}. Зимой 1879 г. состоялось закрытие фотографии по ул. Большой Архангельской, 22 ^[30]. В июне 1892 г. на право стать хозяйкой фотомастерской по этому же адресу претендует тобольская мещанка, сноха фотографа Монса Шустера Асна Пейсаховна Шустер. К ней права владения павильоном переходят 15 июля 1892 г. ^{[18, Лл. 1, 6]}.

6 августа 1893 г. о получении разрешительного свидетельства на фотографическое дело ходатайствует, проживающая в собственном доме 3-й части г. Тобольска Неха Нисоновна Бердичевская, урожденная Гудович. 27 августа этого же года она получает положительный ответ из канцелярии тобольского губернатора ^{[23, Лл. 1, 6-8]}. В 1900-1911 гг. в городе работает фотография мещанки г. Шавли Елизаветы Оскаровны Шредерс, начавшей свой бизнес в июле 1900 г. ^{[23, Л. 7]}. В этот же временной отрезок в Тобольске действовал павильон еще одной сибирской амазонки Марии Михайловны (Густавовны) Сусловой, немногочисленные фотографии ателье которой, отложились в музейных собраниях ^{[144, № 19228]}. Есть также сведения о занятии фотографическим бизнесом с мая 1902 г. ее родственницы или однофамилицы жены штабс-капитана Лидии Сусловой ^[104].

Утратив к концу XIX века статус административного центра Сибири и являясь провинциальным губернским городом, Тобольск все же сохранял в своем социально-культурном и экономическом облике элементы, присущие феномену «провинциальной столицы». «Сибирская торговая газета» писала о Тобольске в 1898 г. не как о «захудалом» городе. Среди признаков «провинциальной столичности» называлась успешная работа двадцати трех благотворительных и ученых обществ, двенадцати библиотек при учебных, административных, общественных учреждениях, трех типографий, трех фотографических заведений. Еще одним свойством этого феномена признавалось стремление тоболяков к самообразованию и литературе, на что указывало разнообразие и количество экземпляров выписываемых периодических изданий. Перечень изданий включал 162 названия почти по всем отраслям знаний. В списке числился и специальный профильный фотографический журнал «Фотограф» ^{[118, с. 118 об.]}. Это свидетельствовало о повышении интереса населения Тобольска к искусству светописи как новому виду визуальной культуры того времени, а также значительному увеличению спроса на фотографические услуги, способствовавшему появлению в общественной городской структуре все новых объектов, удовлетворяющих такие потребности горожан.

О большом увлечении фотографией среди населения в конце XIX в. в столичных городах и на периферии можно судить по обширному ассортименту фотографических товаров, рекламировавшихся на страницах центральных газет. Склад фотопринадлежностей К. И. Фреландт в г. Санкт-Петербурге продавал по цене в 30 р. полный фотографический аппарат для кабинетных карт с коленкоровым мехом, двойной кассетой, объективом, диафрагмами и складным штативом. Выпускались камеры для дорожных путешествий и натурной съемки ^{[84, с. 21]}. В Тобольске центральным учреждением по продаже фотопринадлежностей тех лет считался магазин Ф. В. Дементьева, предоставлявший для продажи фотографические пластины, различную фотобумагу, проявители и многое другое.

Развитие визуальной культуры на рубеже веков было прямо пропорционально эволюции оптических приборов, развитию сети фото-павильонов и магазинов фотографических принадлежностей. Формы визуализации были сложным полисемантичным явлением социальной культуры, важным элементом духовной и эстетико-бытовой среды Тобольска.

5. Деятельность фотоателье М. Уссаковской в Тобольске (1894-1918 гг.). Социокультурная роль супругов Уссаковских в жизни города.

Фундаментальные преобразования середины XIX века, произошедшие в технической сфере (переход от дагеротипии к мокроколлодионному способу), решающим образом повлияли на практическую часть фотографического процесса, привели к снижению финансовых затрат и демократизации вида деятельности. Это спровоцировало приток новой волны кандидатов в сообщество фотоательеров и расширение данного сегмента предпринимательства на периферии.

Первый законодательный акт, строго регламентирующий работу фотографических заведений и определяющий порядок выдачи свидетельств на право производства фотографических работ, вышел 6 апреля 1865 г. Высочайшее мнение Государственного Совета «О некоторых переменах и дополнениях в действующих ныне цензурных постановлениях» получило силу закона в виде «Временных правил о цензуре и печати» ^{[61, с. 51]}.

В губерниях Российской империи граждане, планировавшие открыть фото-павильон, должны были иметь специальное разрешение от имени губернатора. Последовательность действий в процессе получения свидетельства, разрешающего содержание фотографического заведения на коммерческих основах, начиная с 1891 г., предусматривало проверку на политическую благонадежность. Заключение делалось на основании результатов запросов полицмейстеру о поведении и в жандармское управление относительно политических пристрастий просителя. Лица не располагающие достаточными средствами для начала собственного дела, не допускались к профессиональной деятельности в этой сфере ^{[61, с. 54]}. Для успешного завершения процедуры претенденту предписывалось также уплатить гербовый сбор ^{[23, Л. 7]}.

После прохождения положенных законом мероприятий, длившихся около одного месяца, и уплаты налогов 9 июля 1894 г. последовало официальное разрешение тобольского губернатора на занятие Марией Михайловной Уссаковской фотографической деятельностью и содержание павильона ^{[25, Л. 12 об.]}. Заведение находилось под полицейским контролем, владелица обязывалась соблюдать все существующие законоположения и лично состоять в своем ателье ответственным лицом ^{[61, с. 54]}. Нужно было приобрести билет согласно 24-й статье Положения 1886 г. о пошлинах за право торговли и других промыслов и выплачивать билетный сбор в размере, соответствующем классу местности ^{[23, Л. 7]}.

Срок действия выданного свидетельства ограничивался двумя годами, если мастерская еще не начала действовать, владелец обязан был получить новый документ.Открытие фотоателье М. Уссаковской для посещения тоболяков произошло не позднее зимы 1895 г. ^{[119, с. 164]}.

Вышеуказанным актом оговаривался также выбор месторасположения будущего заведения, рекомендовалось избегать открытия фотомастерских в отдаленных районах, отдавать приоритет преимущественно центру города. Данное требование владельцами было соблюдено, ателье располагалось на одной из центральных улиц Тобольска. В течение 15 лет (1895-1910 гг.) супруги Уссаковские принимали горожан в собственном доме по улице Абрамовской, 27, а после 1910 г. ателье работало по новому адресу.

Стремясь создать собственный круг клиентуры, владельцы вновь открытого ателье с самого начала своей деятельности информировали потенциальных посетителей о состоянии дел в фотомастерской, появлении технических новинок, совершенствовании художественного оформления и т. п. Уже в марте 1895 г. в городской хронике газеты «Сибирский листок» сообщалось, что на днях госпожой М. Уссаковской получены усовершенствованные фотографические аппараты ^{[134, с. 2.]}.

В период с 1905 г. по 1908 г. происходит значительное улучшение финансового состояния семьи Уссаковских в связи с более чем успешным и стабильным ведением фотографического бизнеса. В 1909-1910-х гг. Уссаковские занимаются строительством большого двухэтажного дома в центре города. В 1910 г. семья уже проживала по новому адресу –на углу улиц Большая Пятницкая и Почтовая, в доме № 15.

Опираясь на данные, приведенные в книге о домовладельцах г. Тобольска, можно констатировать, что дом на Абрамовской улице, ранее принадлежавший Уссаковским, сменил владельцев. Его хозяевами стали уроженец г. Варшавы мещанин Семен Иванович Сулковский с женой Софьей Викентьевной и дочерью Юлией, ранее жившие во флигеле Общественного собрания на Рождественской улице ^{[35, Л. 28]}. Скорее всего, Уссаковские продали дом С. И. Сулковскому в период с 1905 г. по 1909 г. ^{[38, Лл. 62-63; 33, Л. 27]}.

Но по ведомости о действующих в Тобольске фотографиях в 1910 г. ателье М. Уссаковской еще числилось по улице Абрамовской в доме Сулковского ^{[24, Л. 94]}, налог за экипажи до 1913 г. они также продолжали выплачивать по старому адресу, вероятно, не успев провести перерегистрацию транспорта ^{[38, Лл.62 об.-63]}.

В новоездание фотоателье «переехало» осенью 1910 г. 7-го сентября в газете «Сибирский листок» было дано обширное рекламное объявление, в котором сообщалось, что фотография Марии Уссаковской переведена в собственный дом напротив почты. Обширный прекрасный павильон, «дающий возможность делать вполне художественные снимки», был снабжен самыми лучшими фотографическими аппаратами. К услугам публики предоставлялся обновленный «роскошный интерьер», разнообразный фотографический инвентарь и художественные атрибуты на любой вкус ^{[121, с. 1]}. Характерно, что после переезда в новое здание и в связи с расширением бизнеса, Уссаковские активизировали подачу рекламных анонсов в местные газеты.

В соответствии с общей традицией того времени часть жилого дома предпринимателя использовалась для размещения в ней практикуемого бизнеса, прочие помещения предполагались для проживания семьи собственника. Судя по фотографии из семейного архива И. Э. Динковой, изображающей внешний вид здания, сам съемочный павильон, где Уссаковские принимали и фотографировали клиентов, располагался на втором этаже нового дома ^[113]. На это указывает наличие стеклянной световой стены на верхнем этаже. Этот элемент входил в специфическое оснащение фото-павильонов конца XIX – начала XX вв. Исходя из материальных возможностей хозяина по примеру студий художников XVIII в. в фотографическом заведении обязательно устраивалась световая стена. В целях достижения более совершенного светового эффекта стеклянное покрытие нередко имела и часть крыши.

Кроме этой характерной детали ателье было снабжено двумя витринами для демонстрации рекламных образцов продукции. Витрины располагались на парадной стороне здания и также являлись непременным атрибутом павильонов того времени. Следовательно, дом на Большой Пятницкой был возведен Уссаковскими специально с учетом нужд фотографического ателье, т. к. описанные архитектурные конструкции, имевшие четко определенное утилитарное фотографическое назначение, необходимо было предусмотреть на этапе проектирования будущего дома и реализовать на этапе строительства.

Рис. 3. Фотоателье М. Уссаковской в Тобольске, на углу улиц Большая Пятницкая и Почтовая.

Начало XX в. Из семейного архива И. Динковой. Публикуется впервые.

В связи с чрезвычайно обширным фотографическим наследием павильона М. Уссаковской подробное изучение всего объема продукции и деятельности ателье, видового и жанрового многообразия произведений и особенностей авторского подхода фотографирования является предметом самостоятельного скрупулезного исследования, поэтому в рамках настоящей статьи отметим основные векторы и типичные черты его работы.

Спектр специальных фотографических услуг, предоставляемых населению мастерской М. Уссаковской в 1894-1918 гг., включал множество позиций. Конечно, основой деятельности было выполнение разнообразных студийных работ, осуществлявшихся в пространстве павильона. Ателье принимало обычные заказы на изготовление одиночных и парных портретов, а также групповых фотографий, которые и составляют подавляющую частьпроизведений.

Массовый станковый (поставленный в павильоне) портрет в исполнении ателье Уссаковских включал несколько видов (в зависимости от характера дальнейшего использования) фотокарточек. Самыми распространенными были индивидуальные портреты формата визит, предполагающиеся в качестве подарка на память родным, друзьям, любимым, товарищам по учебе или службе. В зависимости от сюжетно-тематического центра композиции и ракурса модели фотопортреты делились на головные, погрудные (бюстовые), поясные, поколенные и фигурные (в рост). Человек мог находиться по отношению к аппарату фронтально (анфас), на три четверти к нему (труакар) или в профиль. Наиболее часто встречаются индивидуальные портреты типа труакар ^{[155, с. 234]}.

Не менее распространены семейные парные портреты ателье М. Уссаковской, большой процент среди них принадлежит свадебным снимкам, производящимся непосредственно в день торжества или спустя некоторое время после венчания. Такие портреты выполнялись, как правило, в формате кабинет или будуар. Среди продукции павильона в большом количестве присутствуют групповые портреты. Если в семейных фотографических актах участвовало в среднем от трех до девяти человек, то количество персонажей на фотографиях выпускников учебных заведений или коллективных служебных снимках нередко доходило до двадцати и более человек.

Павильон Уссаковских предлагал своим клиентам изготовление и приобретение карточек почти всех известных на тот момент традиционных форматов: миньон, визитный, кабинетный, променадный, будуарный, империаль, панель. Кроме изготовления карточек на обычной фотографической бумаге, в ассортименте предлагаемых услуг было также выполнение видовых пейзажных фотографий и портретов различного формата на тканевом полотне, шелковых и атласных материях. Пытаясь разнообразить деятельность ателье, владельцы включили в состав специальных фотографических операций увеличение портретов до желаемого размера с художественной обработкой фотографий, принимали для выполнения работы от фотографов-любителей.

Владельцы павильона с успехом практиковали выездные «светописные» сессии с целью организации фотографических актов в частных домах, а также на объектах предпринимательства ^{[121, с. 1]}. Видные предприниматели Тобольска использовали техническое новшество того времени не только с личной целью, но и с намерением прорекламировать таким визуальным способом свой бизнес. К помощи супругов Уссаковских обращался известный городской торговец А. В. Янушкевич. К 1910-м гг. относятся уникальные снимки производственных и торговых помещений его магазинов ^{[68, с. 288-290]}.

Ателье удовлетворяло не только желание обывателей иметь запечатленный на бумаге образ себя и близких для использования в частной жизни. Своей деятельностью Уссаковские с технической стороны обеспечивали гражданскую инициативу горожан, планировавших принять участие в общественной и научной жизни губернии. Так, в 1911 г. в городе Омске должна была состояться сельскохозяйственная выставка, в апреле этого года ателье принимало заказы на выполнение «фотографических экспонатов» для данного мероприятия ^{[124, с. 1]}.

Еще одной статьей доходов ателье Уссаковских была продажа открытых писем и видовых фотографий города Тобольска и окрестностей, которые начали выпускаться ими не позднее 1899 г. и в дальнейшем всегда были в ассортименте среди фотографической продукции студии. Открытые письма также изготовлялись с изображением индивидуальных или групповых портретов клиентов, желающих иметь открытку со своим изображением, существовала услуга по изготовлению открытых писем с фотографий заказчиков. Паспарту для своей фотографической продукции владельцы студии заказывали в типографиях Санкт-Петербурга. По закону 1865 г. все фотоателье должны были указывать на обороте паспарту название фирмы, изготовившей бланк. Одной из фирм, услугами которой пользовались Уссаковские, была известная в Санкт-Петербурге фабрика по производству фотографических паспарту «Иосиф Скамони».

Преследуя цель расширения клиентуры заведения, Уссаковские на всех этапах своей деятельности широко рекламировали в местных газетах пополнение мастерской специальной фотографической аппаратурой, оповещали о новшествах в техническом оснащении, анонсировали любое обновление интерьера, поступление модных художественных атрибутов, справедливо полагая, что это привлечет в салон все большее число посетителей. В адрес-календаре Тобольской губернии за 1897 г. сообщалось, что «фотография М. М. Уссаковской располагаетхорошим подбором новейших светосильных объективов для портретов, групп и ландшафтов, усовершенствованными аппаратами и аксессуарами» ^[2]. В рекламных анонсах владельцы пытались сосредоточить клиентов на наиболее положительных сторонах ателье, отмечая «наличие прекрасно устроенного в световом отношении и по обстановке павильона». В студийной съемке Уссаковские использовали самые передовыена тот момент достижения лучших мировых фирм, выпускающих фотографическую аппаратуру. В их распоряжении были осветительные приборы, оптические инструменты и павильонные фотокамеры известных фирм Цейс, Герц, Краус и Дальмейер ^{[122, с. 1]}.

Освещая стиль работы заведения, уровень выпускаемой продукции и мастерство фотографа, владельцы ручались за качество, оперативность и безукоризненность выполняемых заказов, акцентируя внимание потенциального посетителя на «превосходных» физических характеристиках используемого материала, обеспечивающих прочность и долговечность карточек.Владельцами ателье прилагались все усилия для организации удобства посещения ателье горожанами. Это выражалось в особенностях режима работы заведения, который был достаточно жестким для его сотрудников, но весьма удобен для клиентов. Фотография была открыта всю неделю ежедневно с 9 утра до 6 часов вечера ^{[122, с. 1]}.

Безусловно, фото-павильон М. Уссаковской был оснащен телефонной связью. Согласно списку лиц и учреждений, пользовавшихся услугами Тобольской телефонной сети на декабрь 1918 г., ателье имело абонентный номер 89 ^{[144, № 22972]}. Поэтому клиенты могли заблаговременно связываться с работниками и заранее планировать свое посещение студии.

Не смотря на то, что в рекламных анонсах при описании ценовой политики ателье Уссаковских фигурировало устойчивое выражение «по умеренным ценам», стоимость дюжины карточек размером визит-портрет составляла 2 руб. 50 коп., столько же фотографий размером кабинет-портрет обходилась горожанам в 4 руб. 50 коп., 10 открытых писем – 2 руб. В г. Томске, например, стоимость этой же продукции в фотоателье при городском фотографическом обществе составляла за дюжину визиток 3 руб., двенадцать штук фотографий формата кабинет – 6 руб. ^{[116, с. 2]}.

В ценовом отношении соперничество для стационарных профессиональных студий Тобольска представлялаэлектрическая фотография миниатюр, открытая в 1912 г. при кинотеатре «Био». Там обыватель, обладающий не очень тонким эстетическим вкусом, мог сфотографироваться всего за 50 коп. ^{[125, с. 1]}.

Конкуренцию Уссаковским в фотографическом бизнесе составляли многие владельцы ателье, мастерские которых предоставляли услуги разного уровня качества, и действовавшие в городе в общий хронологический период. На протяжении одного временного отрезка вместе с ателье Марии Михайловны, периодически открываясь и закрываясь, в Тобольске функционировали мастерские Василия Лаврентьевича Туленкова (с 1882 г.), Якова Яковлевича Фидлермана (с 1884 г.), Павла Иоакимовича Афанасьева (с 1891 г.), Асны Пейсаховны Шустер (с 1893 г.), Йоселя Шевелевича Шустера (1897 г.), Елизаветы Оскаровны Шредерс (с 1900 г.), Або Хомовича (Александра Афанасьевича) Мурина (с 1907 г.), Марии Густавовны Сусловой (с 1909 г.). В 1914 г. фотографию «Свет» в Тобольске открыл Павел Смуров, но в декабре 1915 г. ателье закрылось, в связи с уходом хозяина добровольцем на фронт ^{[68, с. 154]}.

10 марта 1910 г. начал фотографические работы в Тобольске сын отставного чиновника Александр Васильевич Цветков, который был основным конкурентом Уссаковских по фотографическому бизнесу ^{[26, Л. 6]}. Деловые интересы Цветкова и Уссаковских пересекались не только в производстве портретной павильонной съемки, но также в выпуске стереопар и художественных почтовых открыток с видами города Тобольска. Кроме А. Цветкова соперниками ателье М. Уссаковской на рынке изготовления и реализации населению открытых видовых писем были фотографы И. Шустер, А. Мурин и тобольский предприниматель А. В. Янушкевич, продававший карточки в своем торговом заведении.

Для творческого подхода Уссаковских свойствененпоиск необычных ракурсов и точек съемки, своеобразие в выстраивании композиции, ориентация на фотографический опыт столичных профессиональных фотографов.Особенно привлекательны фотографии ателье М. Уссаковской постановочного жанра с использованиемприемов костюмирования и всевозможных декоративных элементов. Традиционными практиками детского досуга в то время было устройство в благотворительных и образовательных заведениях, общественных собраниях новогодних елок или увеселений на пасхальной неделе. С большим энтузиазмом газета «Сибирская жизнь» в 1900 г. сообщала о новом для детской аудитории празднике встречи весны: «…участники действа должны быть одеты в костюмы цветов, стрекоз, мотыльков, а одну из девочек представляющую царицу цветов, дети – мотыльки и стрекозы повезут на колеснице» ^{[117, с. 3]}. В семейном архиве В. Б. Хозиева присутствует фотография старшей дочери Марии Михайловны и Ивана Константиновича, облаченной в похожий костюм, вероятно, снимок сделан после участия девочки в подобном празднике ^[115].

В конце XIX в. в городах Западной Сибири большую популярность у населения получили представления, устраиваемые при помощи волшебного фонаря. Такие трансляции были доступны и сибирской публике, благодаря деятельности ателье М. Уссаковской. В ходе торжественных мероприятий 1896 г., посвященных коронации Николая II, в Тобольске на площади перед Губернским музеем во входных дверях была проектирована на экран туманная картина «Августейшее Семейство» по диапозитиву фотографии Уссаковской с картины в приложении к журналу «Нива» ^{[70, с. 241]}.

Основную аудиторию посетителей фотоателье М. Уссаковской на рубеже веков составляли представители таких сословно-профессиональных групп, как государственные служащие, купцы и мелкие торговцы, мещане и разночинцы, приказчики, а также православное духовенство, преподаватели и учащиеся тобольских светских гимназий и духовных учебных заведений, ссыльные поляки и их потомки, еврейские семьи. Значительно беднее корпус фотоматериалов, презентующих крестьянское сословие ^{[155, с. 240]}.

Уссаковские старались отражать в своем творчестве особенно значимые и интересные события российской и региональной истории, свидетелями которых они являлись. Характерно, что многие ключевые персоны российской истории, волею судеб или служебных обязанностей побывавшие в городе, становились предметом внимания и оказывались в объективе фотокамеры тобольских фотографов.

Дмитрий Иванович Менделеев, возвращаясь из служебной командировки по Уралу в июле 1899 г., посетил родной город после пятидесятилетнего перерыва. И. К. Уссаковский был одним из горожан, лично общавшихся с ученым. Во время поездки Д. И. Менделеева на его «малую родину» в село Верхние Аремзяны 3 июля 1899 г. вместе с А. А. Сыромятниковым и фотографом М. Ш. Шустером Иван Константинович сделал серию снимков. О факте фотографирования со своими сверстниками на крыльце церкви в с. Верхние Аремзяны Менделеев упоминает в книге «Уральская железная промышленность в 1899 году», указывая Уссаковского автором снимка ^{[77, с. 430, 431]}.

Групповая фотография с участием управляющего имением А. И. Зубарева, священника М. Ушакова, учителя Я. А. Сорокина, Д. И. Менделеева, ветеринарного врача В. Т. Войтихова, землевладельца А. А. Сыромятникова из фондов ТИАМЗ была впервые опубликована в журнале «Сын отечества» в 1899 г. ^{[144, № 17317; 120, с. 2]}. Еще две фотографии И. К. Уссаковского, изображающие иконостас и внешний вид Аремзянской церкви, построенной на средства матери Менделеева Марии Дмитриевны, хранятся в фондах ТИАМЗ ^{[144, № 15785/1-2; 634/8]}.

Ко времени посещения Д. И. Менделеевым Тобольска Уссаковские уже активно занимались изданием открытых писем с видами города. Пользуясь случаем, ученый купил в ателье комплект видовых открытых писем, которые позднее использовал для оформления визуального ряда своей отчетной книги «Уральская железная промышленность в 1899 году». В иллюстративный материал книги им были включены изображения Прямского взвоза в Тобольске, дом купцов Корниловых, здание старой мужской гимназии, переснятые с открыток, изданных в ателье М. Уссаковской ^{[77, с. 416, 423, 428]}.

Клиентом павильона на ул. Большой Пятницкой во время своего пребывания в Тобольской губернии весной 1914 г. стал Г. Е. Распутин, гостивший два месяца на своей родине в с. Покровском и посещавший г. Тобольск для встреч с епископом Варнавою. В один из своих приездов в город он побывал в фотографическом заведении Уссаковских. По сведениям Е. Н. Ефимовой удалось установить авторство известной фотографии старца, изготовленной в ателье М. Уссаковской. За фотографическим аппаратом в тот день находился И. К. Уссаковский, этот факт был сообщен Елене Николаевне самой Марией Михайловной. С личностью Г. Е. Распутина связан «острый» сюжет семейной истории Уссаковских. Во время визита к фотографам Григорий Ефимович, славящийся своим пристрастием к женской красоте, обратил свое внимание на старшую дочь Уссаковских двадцатилетнюю Нину Ивановну, которая находилась в расцвете своей девичьей прелести. Старец в требовательном тоне обратился к И. К. Уссаковскому со словами: «Приведи ко мне дочь!». Он был настолько настойчив в своем желании видеть девушку, что родителям пришлось спрятать ее и привести для знакомства с Распутиным младшую дочь Марию, благодаря чему этот довольно напряженный момент удалось обратить в шутку. Григорий Распутин, увидев маленькую девочку, рассмеялся, оценив находчивость и чувство юмора Ивана Константиновича ^[56].

После февральского государственного переворота и постановления Временного правительства последовал отъезд по соображениям государственной необходимости семьи бывшего императора и сопровождавших лиц из Александровского дворца. К месту назначения в город Тобольск пароход «Русь» с арестованными на борту, конвоируемый пароходами «Тюмень» и «Кормилец», прибыл вечером 6 августа ^{[65, с. 4]}.

Во время девятимесячного пребывания в тобольской ссылке, проживая в губернаторском доме, Романовы пользовались услугами многих местных торговых и общественных заведений и частных лиц. Бытовые повседневные нужды Николая Александровича и его семьи обслуживали торговые дома Н. К. Константинова, Ю. Г. Иванова, книжный магазин М. О. Вольфа, скоропечатня А. Х. Мурина, Казенный Аптечный склад, мастера Р. Бундке, И. Мерин, А. Липатников, П. Хацкелевич и др. ^{[148, с. 80-85]}.

В числе поставщиков услуг семье бывшего императора были и супруги Уссаковские. В денежном отчете председателя Тобольского исполкома П. Д. Хохрякова от 11 апреля 1918 г. о расходовании средств на перевозку царской семьи, покупку продуктов, предметов домашнего обихода имеются счета и расписки разных лиц и предприятий, в том числе и ателье М. Уссаковской ^{[47, Л. 12]}. Члены семьи бывшего императора вели обширную переписку, что в условиях ссылки было главной составляющей их коммуникативного процесса. Фотоателье Уссаковских предоставляло для них открытые письма, счета на оплату напечатания которых подавались П. Д. Хохрякову. Например, 22 октября 1917 г. Татьяна Николаевна Романова отправила З. С. Толстой открытку, на лицевой стороне которой был изображен Дом Свободы, снабдив послание объяснением: «бывший губернаторский дом, теперь так называемый Дом Свободы» ^{[93, c. 68]}. Несомненно, что это открытое письмо было напечатано в ателье М. Уссаковской.

Широкому кругу специалистов по истории фотодела и ценителям светописи конца XIX – начала XX вв. хорошо известна фотография ателье М. Уссаковской, на которой запечатлены представители свиты Романовых – Е. А. Шнейдер, граф И. Л. Татищев, П. Жильяр, графиня А. В. Гендрикова, князь В. А. Долгоруков. В ателье Уссаковских снимался в 1918 г. также один из охранников царской семьи Авраамий Федорович Демьянов, возглавлявший омский отряд большевиков ^{[144, № 11047]}.

Однако о фотообслуживании самих Александры Федоровны, Николая Александровича, великих княжон Ольги, Татьяны, Марии, Анастасии и цесаревича Алексея Романовых до сих пор не имеется прямых доказательств. Есть только утверждение Е. Н. Ефимовой о факте уничтожения ее матерью старшей дочерью Уссаковских Ниной Ивановной уже в Москве «каких-то фотографий», но Елена Николаевна точно не знала, кто именно был изображен на них ^[56]. Так как информатор не видел этих фотодокументов, объективнееотносится к возможному фотографированию царской четы и их детей с осторожностью. Причиной уничтожения фотокарточек могло стать присутствие на них представителей свиты. Четверо из пяти участников фотографического акта, состоявшегося в ателье Уссаковских, были расстреляны, и наличие этого опасного документа в составе семейного архива уже могло нанести семье Н. И. Струтинской непоправимый вред на исходе 1930-х гг.

Посещение Романовыми помещения ателье М. Уссаковской исключено, т. к. они были лишены элементарного права передвижения по городу. Более того, учитывая режим содержания царской семьи, предусматривающий существование на замкнутой территории, ограниченной пространством собственно Дома Свободы, двором и придомовой зоной (балкон, крыша теплицы), трудно допустить также возможность физического доступа к ним фотографа, как и получения разрешения на фотографирование Романовых от лиц, осуществляющих охрану «заключенных». Из горожан Тобольска к ним допускали священника В. Хлынова, монахинь Иоанно-Введенского монастыря, а также зубного врача Марию Лазаревну Рендель, о чем есть многочисленные упоминания в дневниках и письмах Николая II, Александры Федоровны и великих княжон. Но приход этих людей был объясним необходимостью удовлетворения духовных и физических потребностей «узников». О несостоятельности версии посещения фотографом Дома Свободы говорит и то, что в денежном отчете председателя Тобольского исполкома П. Д. Хохрякова нет упоминания об оплате услуг ателье М. Уссаковской по фотографированию или созданию портретов.

В силу своего социокультурного положения и профессиональной принадлежности фотоательеры Уссаковские на протяжении более тридцати пяти лет находились в центре общественной жизни не только города Тобольска, но, так или иначе, имели сопричастность к важнейшим событиям российского масштаба, пытаясь отмечать их в своем творчестве.

После смерти Александра III жителями города Тобольска для возложения на гроб почившего Императора в январе 1895 г. был послан венок, составными элементами оформления которого были – ружье, плуг, соха, герб Российской империи и поезд железной дороги. Перед отправлением в г. Санкт-Петербург венок был фотофиксирован самыми известными в Тобольске фотографами Шустером и Уссаковским. Все желающие могли получить фотокарточки в соответствующих ателье города. Снимки Уссаковского были признаны общественностью Тобольска более удачными, чем фотографии его конкурента ^{[141, с. 164]}.

Начало XX в. отмечено появлением новых тенденций в российском благотворительном движении. Одним из проявлений инноваций было проведение акций по сбору денежных средств, употребляемых на оказание помощи различным категориям граждан, нуждающимся в какой-либо поддержке. В 1910-х гг. особое распространение получили однодневные символические праздники филантропического характера различной целевой направленности: «День Белого цветка/Белой ромашки» проводился в целях борьбы с туберкулезом, «День Розового цветка» устраивался для сбора денег в помощь бездомным и неимущим детям. В 1911 г. более двадцати губерний и областей империи пострадали от неурожая ^{[128, с. 2]}. 22 февраля 1912 г. во всех крупных, а также провинциальных городах России с большим энтузиазмом населения прошла акция «День колоса ржи», направленная на преодоление последствий неурожая. Традиционно в этот день на улицах городов работали группы волонтеров, состоящие преимущественно из студентов, курсисток и «высокопоставленных барынь», в возрасте старше семнадцати лет ^{[128, с. 2]}.].

Это общественное движение, принявшее широкий размах, затронуло и Тобольскую губернию. В газете «Сибирский листок» было опубликовано воззвание ко всем неравнодушным жителям с призывом поддержать врачебно-питательную помощь населению от общества Красного Креста ^{[127, с. 1]}. Повсеместно в городах и населенных пунктах губернии открывались бесплатные столовые для пострадавших от голода. 30 марта уездным комитетом Красного Креста «День колоса ржи» был проведен и в Тобольске для поддержки действующих деревенских столовых и открытия новых. Акция началась в девять часов утра, всем желающим заняться сбором в городской управе были выданы запертые кружки, колосья ржи и васильки для раздачи на память жертвователям ^{[128, с. 2]}. В качестве добровольцев выступили молодые горожане Тобольска, проводящие сборы в лавках, магазинах, конторах, частных домах, кроме присутственных мест. В знак акции были открыты столовые в селах Абалакском, Ивановском, Шишкинском, в деревне Филатовой, рассчитанные первоначально на пятьдесят человек, но затем расширенные до 100-150 посетителей. Пожертвования в честь этого дня продолжали поступать и после проведения однодневной городской акции. На одном из маскарадов в городском собрании появилась маска, одетая «сборщицей в день колоса ржи». «Маска» была встречена аплодисментами, быстро собрала контрамарки на приз и сразу же пожертвовала приз в пользу голодающих ^{[129, с. 2]}. «Дни колоса ржи» проводились в городе и в последующие годы.

В 1913 г. владельцы и служащие ателье М. Уссаковской также своеобразным способом, характерным для своей деятельности, присоединились к общему событию, устроив фотографический сеанс в честь акции в Тобольске. В фотосессии приняли участие сами хозяева заведения, их родственники и знакомые. Семейные архивы В. Хозиева и А. Кучинского содержат фотографии из этой серии, на которых изображены Иван Константинович и Мария Михайловна, их дочь Нина Ивановна Уссаковская, Ольга Николаевна и Клеопатра Михайловна Петуховы в образе сборщиков средств и добровольных жертвователей. Участники съемок держат в руках символы праздника – опечатанные кружки и коробки для денег с эмблемой общества Красного Креста, соответствующей надписью «День колоса ржи. На борьбу с неурожаем» и номером участка сбора, информационные листы и конверты, объясняющие цели акции. К их одежде прикреплены букетики из васильков и колосков ржи и специальные металлические знаки, выдававшиеся наиболее активным благотворителям ^{[115; 114]}. Создание этих жанровых постановочных фотографий можно объяснить желанием запечатлеть важное явление городской повседневности и расценивать как вариант социальной рекламы начала XX в.

Рис. 4. Фотографический сеанс в честь акции «День колоса ржи» в Тобольске.

Ателье М. Уссаковской. Начало XX в. Публикуется впервые.

Уссаковские имели прямое отношение к запечатлению особенно важных мероприятий из событийной повседневности города. В январе 1916 г. на съезде Святейшего синода было принято решение о прославлении в лике святых митрополита Тобольского и Сибирского святителя Иоанна Максимовича. В марте 1916 г. началась подготовка к процессу канонизации, для чего тобольский губернатор Николай Александрович Ордовский-Танаевский выехал в Санкт-Петербург по вопросам финансирования и организации прославления.

7 июня 1916 г. Мария Михайловна подает прошение тобольскому губернатору с просьбой о разрешении служащим ее фотоателье производить съемку видов и событий в дни предстоящих торжеств по прославлению мощей святителя Иоанна Максимовича ^{[28, Л. 34]}. Уже 8 июня начальник губернии разрешил владелице ателье осуществлять фотографические съемки торжественных церемоний 9-10 июня, о чем 1-е отделение губернского правления официально уведомляло тобольского полицмейстера ^{[28, Л. 35, 35 об.]}.

Примечательно, что в этих мероприятиях конкуренцию ателье М. Уссаковской составили другие фотографы, причем среди них были те, которые не проживали в Тобольске. Кроме Уссаковских в фотофиксации этого важного мероприятия изъявил желание участвовать коллега и основной соперник Уссаковских потомственный почетный гражданин города А. В. Цветков. Он просил губернатора позволить производить снимки шествий торжеств в разных видах, а также въезд в город Тобольск Высочайших особ. Этот фотограф отличался предусмотрительностью и заранее планировал свои действия. Прошение Цветкова, поданное на именном бланке, датировано 29 марта 1916 г. В связи с тем, что он собирался фотографировать членов царской семьи, он должен был получить особое разрешение, выдаче которого предшествовала тщательная процедура проверки ^{[28, Л. 36]}. 29 мая 1916 г. последовала просьба о позволении делать съемки при открытии мощей святителя Иоанна Тобольского от тюменского фотографа И. С. Шустера ^{[28, Л. 49]}. Оба фотографа получили разрешение тобольского губернатора, однако приезд Императора с семьей не состоялся. Николай Александрович и Александра Федоровна выразили свои искренние поздравления жителям города в телеграммах на имя митрополита Московского Макария, находящегося в Тобольске ^{[142, с. 396, 398]}.

Учитывая обороты ателье Уссаковских, большое количество посетителей и соответственно внушительное число выполняемых заказов, рабочий график был довольно плотным, поэтому владельцы должны были иметь солидный штат служащих. В среднем рабочая неделя включала 56 трудовых часов. Сложные условия профессиональной деятельности людей, занятых в мастерской, были обусловлены техническими особенностями фотографического процесса, предусматривающими трудоемкость и временну́ю длительность (сам акт фотографирования, выездные домашние и уличные пейзажные съемки, печать и последующая обработка фотографий, ретуширование, художественное увеличение или услуги по тиражированию фотокарточек и открытых писем и многое другое).

Известно, что на период 1897 г. на службе в ателье Уссаковской состояли ретушер и два ученика. Учениками при фотографии были пятнадцатилетние – мещанин Павел Семенович Ямзин, уроженец г. Березово Тобольской губернии, учившийся ранее в Березовском приходском училище и крестьянин Андрей Федорович Вахрушев, получивший образование в Абалакском народном училище. Оба проживали в одном доме со своими работодателями ^{[37, Л. 101 об]}.

По данным тобольского ученого доктора ист. наук В. Ю. Софронова один из его предков Иван Кесаревич Торлопов, уроженец Вологодской губернии, служивший телеграфистом на Западно-Сибирской железной дороге, после выхода в отставку в 1913 г. переехал в г. Тобольск. Здесь он устроился на службу в Тобольскую казенную палату, а затем «перешел работать фотографом-ретушёром в ателье госпожи Уссаковской» ^[138]. В семейном архиве В. Ю. Софронова сохранилась фотография, на которой И. К. Торлопов изображен за павильонной фотокамерой в помещении ателье М. Уссаковской. В качестве «клиентки» на фотографии позирует его приемная дочь Ольга.

Для выявления расстановки профессиональных и гендерных ролей супругов Уссаковских в семейном бизнесе характерны записи, сделанные ими в опросных листах Всеобщей переписи населения 1897 г. Первоначально Иван Константинович, заполняя графу переписного листа о доходе, доставляющем главное средство существования, напротив имени Марии Михайловны сделал пометку «при муже», а в графе о побочном занятии указал «имеет собственную фотографию». Однако супруга зачеркнула сведения в графе о вспомогательных средствах и помету «при муже», а своей рукой внесла исправление «хозяйка фотографии», определив этим характер своего внутрисемейного и социального статуса. При этом нет прямых указаний на то, что Мария Михайловна трудилась в павильоне ежедневно. По содержанию ряда архивных документов становится понятно, что основные работы в ателье выполнялись нанятыми служащими. О профессиональной роли Ивана Константиновича свидетельствует заявление, поданное им в Тобольскую городскую избирательную комиссию в 1929 г., в котором он утверждает, что «упорно трудится в ателье как рабочий фотограф», находясь у фотографического аппарата каждый день^{[41, Л. 11]}.

Известны видовые открытки ателье, подписи которых содержат ошибочное окончание фамилии владельца – «Издание фотографии Уссаковского», такие же примеры есть в содержании рекламных анонсов газеты «Сибирский листок» ^{[81, № 785]}. Проще всегорасценивать этот казус как техническую опечатку. Однако данный момент можно объяснить и тем, что Иван Константинович принимал гораздо более детальное участие в функционировании фотоателье, нес личную ответственность за ведение большинства повседневных дел. Поэтому в процессе сотрудничества с типографиями, в которых изготовлялись бланки, а также с редакцией «Сибирского листка», видимо, автоматически указывал свое имя и неосознанно брал на себя роль фактического «хозяина» семейного бизнеса.

В социокультурной жизни города конца XIX – начала XX вв. И. К. Уссаковский зарекомендовал себя не только как выдающийся фотограф, но как общественный деятель и государственный чиновник, однако не очень удачливый. Общий срок бюрократической карьеры Ивана Константиновича составил 35 лет (1884-1919 гг.). ^{[41, Лл. 15-15 об.]}. За период службы И. К. Уссаковский не подвергался наказаниям и взысканиям, сопряженным с ограничениями в преимуществах по службе, по судебным приговорам и в дисциплинарном порядке, не был под подозрением по преступлениям, влекущим такие ограничения ^{[111, Л. 22]}. Годовой доход Уссаковского в качестве чиновника достигал всего 800 руб. (жалование – 600 руб. столовые – 200 руб.) ^{[111, Л. 21 об.]}. Длительная и беспорочная деятельность в губернском правлении и управлении земледелия и государственных имуществ Тобольской губернии, окончившаяся в связи с политическими событиями в 1919 г., не привела его к высоким чинам и наградам. Вероятно, продвижению по службе мешала его большая занятость в фотоателье. На момент прекращения службы он состоял в должности делопроизводителя ведомства, и носил чин коллежского советника ^{[41, Л. 15 об.]}.

Однако участие Ивана Константиновича в общественной жизни города было активным. Он являлся выборным представителем Тобольской городской думы в 1910-1918 гг. ^[139]. В качестве гласного думы И. К. Уссаковский вместе с А. А. Терновским и К. А. Норгилловичем входил в состав ревизионной комиссии, рассматривая ежегодные отчеты о работе учреждений Тобольска, был председателем особой комиссии, занимающейся решением вопросов по благоустройству города ^{[135, с. 3]}. В апреле 1912 г. на чрезвычайном заседании думы обсуждался проект обязательных постановлений, разработанный комиссией под председательством Ивана Константиновича о содержании в исправности мостовых и тротуаров, т. к. эта проблема была всегда актуальна для Тобольска. В проекте предусматривалась оптимальная ширина тротуаров в зависимости от их расположения, приближенности или удаленности от центра и степенью частоты использования жителями. Для тротуаров главных улиц проектом предписывалась ширина в ½ аршина, для тротуаров, располагавшихся в менее людных местах ¼ аршина, для удаленных не менее ¾ аршина. Улицы были разбиты на категории и строго поименованы. По проекту надлежало восстановить деревянное покрытие на главных улицах и обязать обывателей поддерживать существующие деревянные мостовые. После обсуждения проект приняли с небольшими поправками. По требованию городской управы переходные деревянные мостки через немощеные улицы было решено обязать устроить владельцев угловых домов ^{[131, с. 1]}.

Характеризуя И. К. Уссаковского как гласного городской думы, нужно отметить его твердость в принятии решений, нередко категоричность высказываемого мнения по поводу каких-либо острых вопросов городской повседневности. Пятого апреля 1912 г. на собрании городского выборного органа обсуждалась резонансная проблема землевладения в центре города на Базарной площади. Ряд купцов ходатайствовали об освобождении их от уплаты арендной платы за участки земли, занятые торговыми лавками. Просители доказывали, что не только сами строения, но и земля, на которых располагаются лавки, принадлежит им, а не городу, а принуждение их городской управой к заключению арендных контрактов не законно. В процессе напряженных споров гласным Уссаковским было высказано мнение о радикальном решении этого дела путем передачи в суд в связи с тем, что его обсуждение выходит за рамки компетентности городской думы. Иван Константинович выразил недоумение поведением членов думы, подавших такое прошение, т. к. по закону, состоя гласными, они должны защищать интересы города. Обращение в суд он считал необходимым также потому, что только суд мог окончательно призвать к порядку вышеназванных представителей купеческого сообщества города ^{[130, с. 1]}

В период с 1897 г. по 1915 г. Иван Константинович входил в личный состав правительственных, общественных и благотворительных учреждений. В ходе заседаний Тобольской городской думы по отношению казенной палаты И. К. Уссаковский на протяжении 1910-х гг. не раз переизбирался в члены тобольского городского по квартирному налогу присутствия наряду с другими известными и уважаемыми людьми города ^{[132, с. 2]}. Он был членом ревизионной комиссии Тобольского общественного собрания, агентом местного филиала страхового общества «Русское» ^{[86, с. 55, 67; 87, с. 56; 88, с. 255, 261; 89, с. 230, 238, 243; 90, с. 24, 57; 91, с. 32, 50, 68; 92, с. 33, 51]}.

Супруги Уссаковские внесли свой вклад и в развитие местного музея, они были действительными членами Тобольского губернского музея, уплачивая ежегодные взносы в кассу учреждения. И. К. Уссаковский, судя по отчетным публикациям в «Ежегодниках Тобольского губернского музея», стал действительным членом не позднее 1895 г., М. М. Уссаковская появляется в списках личного состава музея в 1905 г. ^{[54, с. 1; 55, с. 6]}.

И. К. Уссаковский активно сотрудничал с губернским музеем, пополняя его коллекции, жертвуя печатные издания в его библиотеку, оказывая услуги согласно нуждам музея по фотофиксации коллекций и экспозиционных залов. В отчетах консерваторов учреждения о состоянии коллекций за различные годы он не раз фигурировал в качестве жертвователя музейных экспонатов. В библиотечном отделе хранились фотографические издания, выполненные в ателье М. Уссаковской по заданию Тобольского губернского музея. В тематическом разделе по богословию систематического каталога библиотеки составителем указан фотографический альбом «Тобольские архипастыри» работы ателье М. Уссаковской, содержащий 34 портрета и 3 фотографических вида города ^{[55, c. 6]}.

И. К. Уссаковский неоднократно принимал участие в годичных общих заседаниях членов музея, на которых обсуждался широкий круг вопросов, касающихся не только узких нуждучреждения, но и общих более глобальных проблем развития краеведения, отрицательных и положительных сторон различных сфер городской жизни, обеспечения социокультурных приоритетов населения.

Таким образом, для деловой и творческой позиции Уссаковских была характерна активная гражданская инициатива, предприимчивость и следование основным тенденциям современности. Идти «в ногу со временем» и «держать руку на пульсе» стало обычной формой существования фотоательеров, от этого в немалой степени зависел успех семейного бизнеса.

6. Приватный мир и круг общения семьи: факты и версии.

Прожив вместе более сорока лет, Мария Михайловна и Иван Константинович имели четверых детей. Первенцем в семье Уссаковских была дочь Нина, родившаяся 8 декабря 1894 г. ^{[111, Л. 22.]}. Второй ребенок – сын Николай появился на свет в 1896 г., но, вероятно, довольно рано умер, т. к. единственная известная о нем информация содержится в переписных листах Всеобщей переписи населения, на момент проведения которой мальчику исполнилось семь месяцев ^{[37, Л. 101 об]}. Далее следы Николая теряются: его нет на семейных фотографиях более позднего периода, ничего о нем не упоминала достоверный информант Елена Николаевна Ефимова. В 1901 г. у супругов Уссаковских родилась вторая дочь Мария ^{[32, Л. 250 об.]}, а 28 сентября 1911 г. – самый младший ребенок Виктор Иванович Уссаковский ^[94].

О приватном человеческом окружении Марии Михайловны и Ивана Константиновича позволяют судить некоторые архивные документы, материалы прессы, свидетельства потомков, состав и характер семейных фотографических архивов.

Конечно, выйдя замуж, Мария Михайловна продолжала поддерживать тесные отношения со своим отцом Михаилом Михайловичем Петуховым и родными братьями – Николаем, Вячеславом и Всеволодом, которые также принимали участие в жизни семьи Уссаковских на правах близких родственников.

В круг общения Уссаковских можно включить детей Михаила Петухова от второго брака с О. Н. Тельшевской. В частном архиве семьи Кучинских – потомков Клеопатры Михайловны Петуховой – присутствует фотография Нины Ивановны Уссаковской ^[114]. Есть в этом архиве и фотографии, на которых Лидия, Клеопатра и Борис Петуховы изображены в интерьере ателье старшей сестры ^{[81, № 689]}. Безусловно, Петуховы пользовались услугами ателье не только как горожане Тобольска, но и как родственники. Известна фотография мачехи Марии Михайловны Ольги Николаевны Петуховой (Тельшевской), отпечатаннаяв фотоателье падчерицы. Несмотря на то, что оборотная сторона фотодокумента не содержит даты съемки, мы можем предположить, что он сделануже после смерти Михаила Михайловича Петухова, т. к. женщина одета во все черное, вероятно, в знак траура по умершему мужу, который скончался 8 января 1916 г. ^{[100; 81, № 690]}. Ольга Николаевна была младше мужа на девятнадцать лет, на упомянутом снимке дама изображена уже в весьма преклонных летах.

Характерно, что в семейном архиве А. Кучинского есть фотография ателье М. Уссаковской, на которой Михаил Михайлович изображен на смертном одре ^{[81, № 991]}. Фотографирование усопших родственников и включение этих фотодокументов в семейные альбомы было одной из традиций визуализации и форм социальнойпамяти того времени.

Младшая дочь М. М. Петухова Лидия Михайловна была замужем за титулярным советником Алексеем Васильевичем Москвиным, служившим мировым судьей 1-го участка Семипалатинского уезда, а затем чиновником особых поручений при Тобольском управлении земледелия и государственных имуществ ^{[100; 81, № 993]}. Не исключено, что семейные фотографии Л. М. Москвиной и ее мужа также имеют происхождение из ателье Уссаковских.

В отличие от Марии Михайловны Иван Константинович был лишен возможности частого общения со своими кровными родственниками, оставшимися на родине. Но нам удалось установить, что он поддерживал связь со своим родным младшим братом Антонием Константиновичем Уссаковским.

Во время празднования юбилея пастырской службы священника А. К. Уссаковского среди поздравительных писем и телеграмм, прочитанных на торжественной церемонии, были поздравления и от родных. На двадцатипятилетие службы Иван Константинович прислал родному брату наперсный крест (синодального образца) из кости мамонта. Выбор именно такого подарка символичен, т. к. традиционным промыслом Тобольска была резьба по кости, в городе существовали прекрасные косторезные мастерские ^{[79, с. 563]}.

Как упоминалось выше, последний документ, относящийся к жизненному пути Антония Константиновича Уссаковского, датируется осенью 1918 г., дальнейшая его судьба не известна. К сожалению, до сих пор не удавалось обнаружить фотографическое изображение протоиерея. По крайней мере, в семейном архиве его потомка В. А. Макаревича, которому А. К. Уссаковский приходится прадедом, нет никаких фотографий или документов Антония Константиновича, никогда не говорила о своем отце и Лидия Антоновна. Если предположить, что священник Уссаковский все же был репрессирован и расстрелян, возможно, его фотокарточки были уничтожены дочерью как опасные свидетельства семейного прошлого.

Однако в семейном архиве И. Э. Динковой и В. Б. Хозиева есть идентичные друг другу фотографии, где Мария Михайловна, Иван Константинович, дочери Нина и Мария изображены с неким мужчиной, находящимся в духовном звании. Фотографии не содержат точных пояснительных надписей. Исходя из общего принципа построения композиции, характера расположения участников съемки относительно друг друга, эмоционального содержания их жестов и поз, выражения лиц, становится ясно, что это именно семейное фото. Согласно утверждению В. П. Чистяковой, исследующей феномен семейной фотографии второй половины XIX – начала XX вв. в российской культурной традиции, положение моделей на снимках соответствовали представлениям о семейной иерархии, особенностям социального и межличностного взаимодействия членов семейной группы ^[153].

На анализируемой фотографии священник очень участливо и нежно держит за руку младшую дочку Уссаковских Машу, старшая дочь Нина доверчиво и непринужденно положила руку на его плечо. Так как визуальные образы, типичные для культурологического кода того времени, наглядно посредством фотографического акта выражали устоявшиеся законы внутрисемейного порядка, понятно, что чужой человек не мог бы позволить себе такой жест, равно как не мог участвовать в подобной фотосъемке. Насколько известно среди здравствующих на тот момент родственников Марии Михайловны не было православных священнослужителей. Во внешности же И. К. Уссаковского и довольно молодого клирика прослеживаются схожие физиономические черты. Большое сходство с ним есть и во внешности Л. А. Макаревич (Уссаковской). Человек, присутствующий на фотографии явно младше Ивана Константиновича примерно на пять-семь лет, что соответствует возрастной разнице братьев Ивана и Антония Уссаковских. Все это позволяет предположить, что священник, изображенный на данном фото, возможно, и есть Антоний Константинович Уссаковский – младший брат тобольского фотографа И. К. Уссаковского, прадед современного музыканта А. В. Макаревича. Судя по возрасту девочек Нины и Марии Уссаковских, фотография относится ориентировочно к 1904-1907 гг., времени, когда А. К. Уссаковский служил в Пружанском уезде Гродненской губернии, ему еще не было сорока лет, он мог побывать с визитом в г. Тобольске и гостить в семье старшего брата.

Рис. 5. Мария Михайловна, Мария, Иван Константинович, Антоний Константинович (?), Нина Уссаковские.

Ателье М. Уссаковской. Начало XX в. Из архива В. Хозиева. Публикуется впервые.

В ближний круг семьи входили многие представители просвещенного общества Тобольска конца XIX – начала XX вв. Это были образованные люди, занимающие высокие посты в чиновничьей иерархии губернии, основной сферой деятельности которых был интеллектуальный труд. Близкая дружба связывала Уссаковских с выдающимся исследователем Тобольского севера, действительным статским советником Александром Александровичем Дуниным-Горкавичем. Свидетельством этому служит фотография, которую можно датировать 1915-1916 гг., отпечатанная в ателье М. Уссаковской. С большой долей вероятности автором этого фотодокумента является Иван Константинович. На снимке запечатлен дружеский вечер в присутствии хозяйки дома Марии Михайловны, ее младшей дочери Марии, А. А. Дунина-Горкавича, других знакомых семьи Уссаковских и их детей. Оригинал фотографии принадлежал А. А. Дунину-Горкавичу и был передан в фонды ТИАМЗ племянницей жены ученого Ниной Федоровной Вергуновой в 1970 г. ^{[144, № 18720]}.

Рис. 6. Н. И. Грибанов (первый слева), М. М. Уссаковская (первая справа),

М. И. Уссаковская (первая слева в нижнем ряду), А. А. Дунин-Горкавич (первый справа в нижнем ряду).

Гостиная в доме Уссаковских. Ателье М. Уссаковской. Начало XX в. Фотофонд ТИАМЗ.

Съемка производилась в интерьере гостиной Уссаковских, поэтому особая научная ценность этой фотографии в контексте микроисторического подхода определена визуализацией домашней атмосферы семьи, что незаменимо для выявления деталей приватного мира, реконструкции предметно-бытового окружения, досуговой и духовной сферы семейной повседневности.

Уроженец Гродненской губернии А. А. Дунин-Горкавич провел в Тобольской губернии 37 лет своей жизни, успев за это время обследовать в ходе комплексных экспедиций территорию, простиравшуюся от устья Тобола до Ледовитого океана, от Васюганских болот до Полярного Урала. Им было создано более 60-ти печатных и рукописных трудов по географии, экономике, этнографии, сельскому хозяйству севера Тобольской губернии, а также фундаментальное произведение энциклопедического характера «Тобольский Север». Исследователь сотрудничал со многими научными обществами страны, состоял действительным членом Императорского общества судоходства и Русского географического общества, Тобольского губернского статистического комитета. Был членом-корреспондентом Музея Антропологии и Этнографии им. Императора Петра Великого при Императорской Академии наук (Кунсткамера), товарищем председателя комитета Тобольского губернского музея. При этом не оставлял государственную службу и общественную деятельность, являясь чиновником особых поручений IV класса при главном управляющем землеустройством и земледелием, исполняющим обязанности Лесничего I разряда Самаровского лесничества Тобольской губернии, почетным мировым судьей Тобольского окружного суда и т. д.

Скорее всего, в основе дружбы с семьей Уссаковских первоначально были тесные товарищеские отношения между Александром Александровичем и Иваном Константиновичем. Дунин-Горкавич приехал в Тобольскую губернию в 1890 г. после назначения его лесничим II разряда Самаровского лесничества Тобольской губернии [144. № 17121/3. Л. 3], Иван Константинович уже долгое время жил в городе и мог быть своеобразным наставником новоиспеченного сибиряка.

И. К. Уссаковского и А. А. Дунина-Горкавича связывало не только чувство землячества (оба имели польские корни и были рождены на территории Западной Белоруссии), но и общность служебных и общественных занятий (они являлись гласными Тобольской городской думы, членами музея). С 1895 г. И. К. Уссаковский заведовал лесным делопроизводством тобольского управления государственных имуществ, А. А. Дунин-Горкавич в 1910-х гг. постоянно участвовал в делах ведомства, неоднократно замещая управляющего в связи с его частыми отъездами по служебной надобности, а также по причине большого объема работ в управлении ^{[111, Лл. 24 об., 26; 144. № 17121/3. Л. 7 об.-9]}. Мужчин объединял и общий интерес к фотографированию, с той разницей, что А. А. Дунин-Горкавич был в начале пути постижения искусства светописи, а И. К. Уссаковский к 1895 г. уже преобразовал свое любительское занятие в профессиональный бизнес.

Являясь практикующим экспедиционным исследователем, а не «кабинетным» ученым, Дунин-Горкавич большую часть времени проводил в научных поездках по Тобольской губернии. Одним из методов его научных изысканий было тщательное фотофиксирование изучаемого объекта или явления. В период с 1891 г. по 1917 г. он сумел создать несколько комплексов фотодокументов этнографического характера, раскрывающих традиционную материальную и духовную культуру коренных народов, проживающих в административных границах Тобольского, Березовского, Сургутского уездов Тобольской губернии, а также на территории Обской губы ^{[144, №№ 15548, 15549, 15553/1-42, 17119/1-16]}.

Экспедиционные фотоснимки А. А. Дунин-Горкавич делал, следуя методикам программы, созданной консерватором Тобольского губернского музея Н. Л. Скалозубовым. Автор считал, что для составления полной этнографической картины региона необходимо выявление особенностей жизни и местных характеристик этнических групп одного этноса, рекомендуя собирание материала с обязательным указанием географических регионов. А. А. Дунин-Горкавич фотофиксировал антропологические типы, подробности традиционных занятий, жилища, промысловый и хозяйственный инвентарь, транспорт отдельных этнических групп, делал пояснительные аннотации на фотоотпечатках, скрупулезно точно отмечая территорию съемки.

Первые опыты фотографирования А. А. Дунина-Горкавича относятся к 1890-1891 гг., времени приезда в Тобольскую губернию. В сложном и трудоемком процессе обработки фотоматериалов ученому оказывал свою дружескую помощь и теоретическую руководящую поддержку фотограф И. К. Уссаковский. Александр Александрович также снабжал свои фотографии авторским знаком «Фотограф любитель А. А. Дунин-Горкавич», может быть, по примеру друга ^{[157, с. 190]}. Кроме того, ученый обращался в фотомастерскую М. Уссаковской для печати своих экспедиционных снимков, а также неоднократно прибегал к услугам ателье для осуществления индивидуальной съемки. Известен одиночный фотопортрет А. А. Дунина-Горкавича в полной форме лесничегоРоссийской империи, изготовленный в павильоне его друзей.

Хорошим приятелем семьи Уссаковских являлся действительный статский советник Никита Иванович Грибанов, который также присутствует на вышеуказанной фотографии. Н. И. Грибанов окончил Санкт-Петербургскую императорскую Лесную академию и был коллегой А. А. Дунина-Горкавича. Начал службу в Тобольской губернии в середине 1890-х гг. сначала лесным ревизором и помощником Юргинского лесничего. В марте 1911 г. был назначен начальником Тобольского управления земледелия и государственными имуществами. Позднее жил в Омске, заведовал хозяйственными лесными заготовками и флотилией управления, сплавляющей лес ^{[123, с. 2]}. Был управляющим лесами Тобольской губернии.

Никита Иванович вел работы в Омской лесной школе Тобольского лесничества, способствовал наведению надлежащего порядка в лесном хозяйстве этой округи ^[78]. Н. И. Грибанов стал одним из организаторов и руководителей первой в Сибири сельскохозяйственной выставки в г. Омске, принимал участие в создании омского опытного поля и посадке первых полезащитных лесных полос. Был действительным членом Западно-Сибирского отдела Русского географического общества, заместителем председателя его правления ^{[58, с. 282.]}.

В 1920-е гг. он являлся директором лесного отдела в Сиблескоме, был избран профессором Сибирского института сельского хозяйства и лесоводства, назначен заведующим учебными лесными дачами, занимал должность ректора института ^{[58, с. 282]}. Авторству Н. И. Грибанова принадлежит подробное исследование особенностей географического положения, рельефа, состояния лесов Подгородной лесной дачи ^{[146, с. 1-62]}.

Супруга Грибанова Анна Васильевна во время проживания их в Тобольске увлеченно занималась благотворительностью, председательствовала в Тобольском драматическом обществе, Тобольском уездном комитете общества Красного Креста. В ее квартире, располагавшейся в доме С. И. Бронникова, нередко проходили заседания комитета.

В сферу межличностного взаимодействия Уссаковских были включены Глафира Николаевна Сыромятникова (на правах крестной матери М. М. Уссаковской) и ее муж меценат и предприниматель Александр Адрианович Сыромятников, фотопортрет которого сохранился в семейном архиве потомков.

По долгу служебной и общественной деятельности Ивану Константиновичу Уссаковскому приходилось поддерживать коммуникативную связь с большим количеством жителей города. В тесном контакте И. К. Уссаковский находился с А. А. Терновским, с которым они вместе работали в составе ревизионной комиссии на заседаниях Тобольской городской думы, состояли членами Тобольского губернского музея. Анатолий Александрович Терновский в разное время был учителем латинского, греческого, церковно-славянского и русского языков Тобольской мужской гимназии, преподавал географию и историю в Мариинской женской школе, являясь ее инспектором, редактировал «Ежегодник Тобольского губернского музея», составил каталог музейной библиотеки. Окончив историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета, он успешно пробовал себя на литературном поприще, участвовал во 2-ом Всероссийском съезде писателей в 1910 г. ^{[143, 490-491]}.

На общих годичных собраниях членов Тобольского губернского музея ближайшими коммуникантами Ивана Константиновича были: владелица и редактор газеты «Сибирский листок», член распорядительного комитета музея, этнограф Мария Николаевна Костюрина и ее муж журналист Виктор Федорович Костюрин; краевед, член-учредитель Тобольского музея, секретарь распорядительного комитета Лев Евграфович Луговский; создатель первой публичной библиотеки в г. Тобольске, депутат IV Государственной думы Алексей Степанович Суханов; ученый-краевед, член распорядительного комитета и консерватор музея, с марта 1917 г. губернский комиссар Тобольска Василий Николаевич Пигнатти и др.

О круге общения дочерей Ивана Константиновича и Марии Михайловны можно судить по фотографии ателье М. Уссаковской, хранящейся в фондах МИОИС ^{[81, № 543]}. На ней сфотографированы студенты и курсистки Тобольска, снимавшиеся в июле 1916 г. во время пребывания в родном городе на каникулах. Изображенные на фото молодые люди и девушки находились в дружеских отношениях между собой, среди снимавшихся запечатлена и Нина Ивановна Уссаковская, учившаяся в Смольном институте благородных девиц в г. Санкт-Петербурге. Рядом с ней по левую руку – Г. Ф. Осипов, справа – А. Г. Савиных. Студент одного из столичных вузов начала XX в. Гурий Филиппович Осипов, приходится родным дядей Ю. С. Осипову, возглавлявшему Российскую академию наук с 1991 г. Андрей Григорьевич Савиных (в будущем действительный член академии медицинских наук СССР, известный хирург) учился в то время на медицинском факультете Томского университета. Начал свою хирургическую деятельностьв 1918 г.старшим врачом Тобольской губернской больницы и заведующим хирургическим отделением, практиковал под руководством доктора Владимира Николаевича Деревенко в то время, когда здесь жила царская семья.

Во втором ряду – студент юридического факультета Императорского Киевского университета Святого Владимира Константин Григорьевич Маляревский и дочь Костюриных Мария Викторовна (в замужестве Калачева). Кроме них на фотографии присутствуют юные горожане Н. П. Панов, А. П. Степанов, Белоглазов, Соскин, курсистки Важенина и Несговорова.

В год создания этой фотографии Нине уже исполнилось двадцать два года, в этом возрасте Мария Михайловна уже была замужем за Иваном Константиновичем. По семейной легенде, известной от Е. Н. Ефимовой, первоначально за ее мамой Ниной Ивановной Уссаковской ухаживал некий юрист (прокурор) по фамилии Федоров, за которого она вышла замуж. Когда Федоров умер, Нина Ивановна сочеталась вторым браком с инженером-строителем Николаем Антоновичем Струтинским ^[56]. 19 августа 1926 г. у Нины Ивановны и Николая Антоновича Струтинских в г. Тобольске родилась дочь Елена, первая долгожданная внучка Ивана Константиновича и Марии Михайловны ^[56].

Рис. 7. Елена Струтинская (Ефимова), И. К. Уссаковский, Н. И. Струтинская. Тобольск. 1920-е гг.

Из семейного архива И. Динковой. Публикуется впервые.

Первым врачом Елены Струтинской в Тобольске был этнический грузин Панчулидзе. В 1927 г. он подарил своей пациентке фотокарточку, изготовленную в ателье М. Уссаковской с дарственной надписью: «Дорогой моей прелестной Неллечке, моей тобольской гордости. 22.05.1927 г.» ^{[113, № 553]}.

Вторая дочь Уссаковских Мария Ивановна в первый раз вышла замуж в восемнадцать лет. Избранником Марии стал ее сверстник гражданин Киева Александр Михайлович Азаркевич. Молодые люди обвенчались в Благовещенской церкви Тобольска 11 августа 1919 г. Таинство брака совершали диакон Иннокентий Попов и протоиерей Алексей Васильев ^{[32, Лл. 250 об., 251]}. Поручителями со стороны жениха на свадьбе были член Уфимского Окружного суда Николай Михайлович Петухов (дядя невесты) и инженер-электрик секретарь кооператива «Закупсбыт» Эрих Германович Смукс. В свидетели к невесте были приглашены помощник начальника Тобольского управления земледелия статский советник Дунин-Горкавич и поручик 1-го кадрового полка отдельной Тобольской бригады Евгений Никитич Грибанов (сын друга семьи Уссаковских Н. И. Грибанова) ^{[32, Лл. 250 об., 251]}.

Жених Марии Ивановны Уссаковской потомственный гражданин Александр Михайлович Азаркевич родился 11 июля 1891 г. Окончил Киевское 1-е коммерческое училище, в 1910-1913 гг. учился в Киевском политехническом институте, затем получал образование в Льеже ^{[45, Л. 18; 3]}. Имел связь с социал-революционерами. За принадлежность к партии эсеров находился под надзором полиции и был отправлен в Сибирь. По данным полицейских списков А. М. Азаркевич был довольно высокого роста – 1,73 м. На родине в городе Киеве по адресу Чоколовский бульвар (ул. Кадетский Гай) проживали две его сестры. Примечательно, что еще до отъезда в Сибирь, в городе Киеве у Александра была невеста ^[3].

Вскоре после женитьбы ориентировочно в 1920-1922 гг. в связи с переходом власти в руки большевиков эсерА. М. Азаркевич был вынужден покинуть страну, опасаясь преследований в свой адрес. Какое-то время он проживал в Мексике, дальнейшая его судьба не известна. Мария Ивановна не поехала с мужем, т. к. не смогла покинуть уже пожилых родителей. Однако она поддерживала переписку с ним, а также с его сестрами в Киеве. Ряд писем А. М. Азаркевича к своей жене хранится в семейном архиве Бориса Хозиева, внука Марии Ивановны ^[101].

Имущественное состояние и жилищные условия семьи Уссаковских в Тобольске всегдабыли очень достойными. Еще в самом начале совместной жизни молодожены пользовались помощью домашней прислуги – домработниц и кучера. На дворовом месте, принадлежавшем семье на улице Абрамовской, 27, имелось два строения – жилой деревянный одноэтажный дом и отдельно стоящая кухня ^{[37, Л.101]}. В их доме в качестве кухарки служила уроженка деревни Алемасово Тобольской губернии П. И. Новопашенина, няней при детях состояла 65-летняя А. С. Тимкина ^{[37, Л. 101 об]}.

До революции семья Уссаковских имела собственный выезд, кучерские обязанности исполнял 19-летний крестьянин Ялуторовского округа З. И. Баушкин ^{[37, Л. 101 об.]}. Судя по книге сбора налога за экипажи, семья Уссаковских с 1905 г. по 1913 г. располагала приличным «транспортным парком», в котором имелись зимние сани, летние пролетка и коробок. Владельцем транспортных средств числился И. К. Уссаковский, осенью каждого года он исправно уплачивал полагающийся налог за содержание транспорта ^{[38, Лл. 62-63]} .

Размеры второй усадьбы на улице Большая Пятницкая, владелицей которой была М. М. Уссаковская, были внушительны и составляли 600 кв. сажен. В денежном эквиваленте по дореволюционным расценкам усадьба оценивалась примерно в 15000 руб. ^{[41, Л. 5]}. На земельном участке располагались: собственно двухэтажный деревянный дом на каменном фундаменте под железной крышей, имеющий чистую площадь квартиры 87,28 кв. саж.; одноэтажный деревянный жилой флигель под железной крышей в 24,67 кв. саж.; одноэтажный деревянный флигель, занимающий площадь в 28,67 кв. саж. Хозяйственные постройки состояли из деревянных двухэтажных служб под железной крышей площадью 67,50 кв. саж. и крытых деревом служб на заднем дворе, площадью 31,40 кв. саж. Уссаковские сдавали флигели в аренду для жилья горожан. На 1911 г. в усадьбе числилось всего 35 жильцов (20 человек мужчин и 15 женщин), включая владельцев дома, прислугу, рабочих фотомастерской и арендаторов жилья ^{[33, Л. 27]}.

Один из эпистолярных документов фонда письменных источников ТИАМЗ содержит любопытную информацию, касающуюся подробностей межличностного общения Уссаковского и бытовых элементов ателье.В письме невестки политического преступника Михаила Холопцева П. И. Холопцевой описывается сюжет, связанный с появлением на здании ателье М. Уссаковской новых деревянных резных дверей. Уроженец Курской губернии Михаил Данилович Холопцев принимал участие в саперном восстании 1905 г. в г. Киеве, за что был приговорен к пожизненной каторге. Во время отбытия наказания в Тобольской каторжной тюрьме в 1906-1917 гг., он работал в столярных мастерских.

Согласно сведениям, приведенным в письме, в 1913-1914 гг. И. К. Уссаковский, узнав о выдающемся столярном мастерстве М. Д. Холопцева, заказал ему изготовление дверей, желая обновить фасад фотоателье. Как следует из документа, Иван Константинович не раз посещал заключенного в тюрьме для обсуждения деталей декора будущего архитектурного элемента здания, стремясь достичь максимальной привлекательности внешнего вида павильона для потенциальных клиентов. Михаил Данилович сделал эскизный чертеж дверей, который был одобрен заказчиком ^{[144, № 12072/3]}. Уссаковский оказался очень доволен качеством выполненной каторжником работы, т. к. двери были изготовлены с чрезвычайно тонкой проработкой мельчайших декоративных деталей. К сожалению, здание, где располагалось ателье давно утрачено, поэтому не представляется возможным проверить эту часть информации.

Затем И. К. Уссаковский добился разрешения губернатора Тобольской губернии на то, чтобы установкой входных дверей на здание занимался сам Холопцев под свою личную ответственность. Заключенного «в ручных и ножных кандалах в сопровождении четверых вооруженных конвоиров» доставили в нижний посад. По окончании выполнения заказа Холопцев, не взяв денежного вознаграждения с Уссаковского, просил фотографа поучаствовать в судьбе его сына, находящегося в тюремном приюте Тобольска. Иван Константинович пообещал обучить мальчика ремеслу фотографа и «сдержал свое слово, сын Михаила Даниловича рос у него и получил специальность фотографа» ^{[144, № 12072/3]}.

После амнистии и выхода из тюрьмы Холопцев обосновался в Тобольске, купив там дом. По словам П. И. Холопцевой однажды, возвращаясь с работы, он «узнал в нищем больном старике бывшего фотографа Уссаковского и взял к себе. Но этот человек все время уходил из дома. Михаил Данилович возвращал его несколько раз. После того как тот умер, Холопцев сам сделал для него гроб и похоронил» ^{[144, № 12072/3]}.

Пока не удается ни подтвердить, ни опровергнуть информацию об изготовлении дверей, факт подачи прошения Иваном Константиновичем губернатору и его удовлетворение, последующей установки дверей в ателье с непосредственным участием каторжника, а также участие Ивана Константиновича в судьбе сына Холопцева и обучение его фотографическому мастерству. Но эпизод, связанный с «нищенствованием» И. К. Уссаковского в Тобольске (ранняя смерть жены, одиночество фотографа и его асоциальное поведение, выражающееся в постоянном стремлении покинуть дом и продолжать вести бродяжническую жизнь) совершенно опровергается сведениями Е. Н. Ефимовой, т. к. в 1930-х гг. Мария Михайловна и Иван Константинович Уссаковские покинули Тобольск.

Конечно, изложенная в письме версия, полная мелких деталей не могла возникнуть на пустом месте. Не исключено, что сведения об изготовлении дверей со временем будут подтверждены. Но вторую часть письма можно рассматривать как классический пример формирования исторического мифа в рамках частной биографии отдельного человека на микроисторическом уровне.

В силу особенностей источников подобного жанра велика вероятность присутствия в них большого процента субъективности. Несмотря на то, что сведения, приводящиеся в этом документе, имеют спорный характер и требуют серьезной верификации, на данном этапе исследования представляется необходимым акцентировать внимание на описанных событиях во избежание вероятности полного принятия их на веру в широких кругах общественности.

Таким образом, круг общения семьи Уссаковских в Тобольске был чрезвычайно велик и разнообразен, что во многом объясняется особенностями их бизнеса и социально-культурного статуса в городском социуме. Непосредственными коммуникантами Уссаковских по роду их занятия были все посетители павильона, поэтому ательерам приходилось общаться с выходцами из различных социальных сословий Тобольска, что увеличивало их популярность в городе.

Помимо близких родственников Уссаковских, ученических товарищей и женихов дочерей, в коммуникационную среду семьи входили представители культурной и интеллектуальной элиты города Тобольска. Это были образованные и интеллигентные люди, занимающиеся государственной службой, исследовательской и предпринимательской деятельностью, трудящиеся на поприще литературного, редакционного и музейного дела, лесного и сельского хозяйства, инициаторы и авторы многих преобразований и научных трудов в области своих компетенций.

Многие из них являлись не только выдающимися фигурами в культурном, экономическом и научном мире провинциального Тобольска, но получили широкую известность в Западной Сибири и за ее пределами, к их именам, научным публикациям, теоретическим и практическим результатам трудов до сегодняшнего времени обращаются специалисты различных сфер знания. Именно эти люди составляли ядро приватного и служебного круга общения Ивана Константиновича и Марии Михайловны Уссаковских.

7. Жизнь и работа семьи Уссаковских в послереволюционный период. Отъезд из Тобольска.

Установление советской власти в Тобольской (Тюменской) губернии имело свои особенности, обусловленные структурой населения, подавляющее большинство которого составляли чиновники, духовенство, купцы и мелкие фабриканты, промышленный пролетариат в городах находился в меньшинстве. Руководящий аппарат РСДРП возглавляли меньшевики, поэтому оформление самостоятельных большевистских организаций и переход власти в руки Советов здесь проходили с большими трудностями ^[149].

8 апреля 1921 г. в результате освобождения города от участников Западно-Сибирского (Ишимского) восстания произошло решительное утверждение большевиков в Тобольске. Ателье М. Уссаковской продолжало свою работу в новых политических и социальных условиях и завоевало успех даже у представителей советской власти. Количественный состав фотографического наследия ателье послереволюционного периода не сократился, напротив, к этому времени относится множество образцов фотографий, которые представляют коллективные портреты с гораздо бо́льшим числом участников, чем на дореволюционных фотокарточках этого жанра. Обзор фотографий послереволюционного периода и архивных материалов позволяет констатировать, что услугами фото-павильона Уссаковских с удовольствием пользовались не только обычные граждане Тобольска, но и служащие советских учреждений, а также личности, занимавшие высокие посты при новой власти ^{[41, Л. 11 об.]}.

В 20-30-е гг. XX в. появляются новые формы производственных организаций, разнообразные профессиональные союзы, общества и объединения. Культурно-социальная потребность фотографирования в этой среде была довольно высока, появился огромный спрос на создание многофигурных портретов представителей подобных сообществ, что породило новый феномен визуальности сибирской провинции. Фонды музеев и частных коллекций Тобольска переполнены произведениями этого жанра ^{[155, с. 248]}.

В фондах музея им. А. А. Дунина-Горкавича хранятся групповые фотографии ателье М. Уссаковской коллективов Уралохотсоюза, Тобсеверосоюза и Интегралсоюза г. Тобольска, участниц курсов женского кооперативного актива при Интегралсоюзе и тобольской кооперативной женской секции, курсантов партактива 1928 г. Привлекают внимание памятные фотографии, сделанные в завершении профессиональных совещаний с участием иногородних партийных работников советской номенклатурной системы ^{[81, № 805/1-3]}.

Приходится признать, что в это время значительно обедняется техническое оснащение и декоративный инструментарий ателье, исчезает дореволюционное многообразие рисованных фонов и антуражных символов. На фотографии служащих Интегралсоюза, сделанной в память совместной работы с товарищем Ароновым в ателье М. Уссаковской в период 1925-1928 гг., совсем отсутствует натяжной декоративный задник, фоном служит бревенчатая стена павильона ^{[155, с. 248]}.

Учитывая большой объем работы в павильоне, родителям помогала старшая дочь Нина. Годовой оборот фотоателье в 1920-х гг. составлял 9700 руб. с учетом выплаты подоходного налога, 808 руб. в месяц ^{[41, Л. 5]}. Несмотря на то, что профессиональная деятельность Уссаковских, по крайней мере, на протяжении десяти послереволюционных лет продолжала оставаться активной, и услуги павильона были востребованы в обществе, их вседневная жизнь все же претерпела множество изменений.

Положение главы семьи в первое время после политического переворота было стабильным. В 1922 г. Иван Константинович Уссаковский являлся членом Тобольского городского совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатови регулярно присутствовална его заседаниях, проходивших ежемесячно в здании Дворца Труда (бывшая Городская Управа). Нужно отметить, что за аккуратностью посещения членами совета всех заседаний тщательно следили, каждому опоздавшему или не явившемуся назначался штраф ^{[39, Л. 5]}.

Уссаковский также входил в состав секции коммунального хозяйства при Тобгорсовете. Принимал участие в решении вопросов важных для становления городской повседневности в условиях нового строя. Кроме рассмотрения насущных городских проблем и текущих дел, на заседаниях обсуждалось международное и внутреннее положение республики, заслушивались дежурные доклады и отчеты заведующих коммунотделом, финотделом, финансово-налоговой и промышленной секций, проводились выборы и перевыборы Президиума Горсовета, членов совета и мандатной комиссии ^{[39, Лл. 5, 21, 34-38 об.]}.

Гражданско-правовое положение И. К. Уссаковского стало меняться к худшему уже в марте 1923 г. На заседании избирательной комиссии по перевыборам Тобольского городского совета Р.К. и К.Д. 16 марта 1923 г. было решено исключить из списков избирателей гражданина Уссаковского Ивана Константиновича «как бежавшего с Колчаком» ^{[157, с. 191]}. Вероятно, делу не был дан ход за неимением неопровержимых доказательств причастности гр. Уссаковского к армии Колчака. Официального распоряжения избирательной комиссии не последовало. Уссаковский некоторое время продолжал пользоваться избирательными правами, но из членов Тобгоросвета он был исключен.

После окончательного установления советской власти в Тобольске начинается процесс муниципализации и демуниципализации недвижимого имущества, который коснулся и семьи Уссаковских.

Декретом ВЦИК от 20 августа 1918 г. «Об отмене права частной собственности на недвижимость в городах» устанавливалась юридическая база формирования фонда муниципализированных строений. Муниципализации подлежали строения вместе с находившейся под ними землей, которые имели стоимость свыше предела, установленного органами местной власти. Действие декрета распространялось на городские поселения с числом жителей свыше 10 тыс., но местные органы с разрешения центральных учреждений могли применять его и в менее крупных поселениях ^[150]. В Тобольске постановлением Уездного исполкома от 17 января 1921 г. была муниципализирована часть домовладений, стоимость которых превышала 5000 рублей.

Дом Уссаковских также был муниципализирован в порядке декрета от 20 августа 1918 г. В 1924 г. состоялось заключение договора о передаче гр. Уссаковской в арендное пользование дома и всех построек, но 10 % жилой площади зачислялось в жилой фонд Местхоза для квартир служащих и рабочих учреждений. Передача имущества производилась по особому приемно-сдаточному актус указанием состояния имущества к моменту передачи ^{[43, Л. 1]}.

Аренда дома и всех строений ограничивалась пятилетним сроком (с первого июля 1924 г. по первое июля 1929 г.). В течение этого времени Уссаковские уплачивали Тобокрисполкому 600 руб. в год, по 50 руб. вперед за каждый месяц. На взнос арендной платы предоставлялось 15 льготных дней, по их истечении на невнесенную в срок сумму начислялось пени в размере 2 % ^{[43, Л. 1 об.]}.

Семья Уссаковских обязалась сохранять имущество от порчи и расхищения, пользоваться им исключительно по назначению, нести полную ответственность за его сохранность, поддерживать должное санитарное состояние. Следить за исправностью дымоходов и печей, регулярно производить очистку дымовых труб, отхожих мест, помойных ям, прилегающей к дому мостовой, содержать уличных ночных караульных ^{[43, Л. 1 об.]}.

Согласно постановлениям СНК бывший владелец был обязан в течение года выполнить ремонт и передать 10 % полезной площади в распоряжение жилищных органов. На этом основании Тобольский Окружной Исполком предписывал семье Уссаковских произвести на личные средства ремонт всех домов, указанных в акте технического надзора на сумму 1950 тыс. руб. Ремонтные работы должны были производиться по заранее установленному Окрисполкомом графику. В виду окончания строительного сезона в текущем году ремонт в верхнем этаже дома и окраску крыши было необходимо осуществить в начале 1925 г. Затем в нижнем этаже дома нужно было исправить печки, оклеить стены обоями и произвести побелку. В 1926 г. предписывалось окончить весь ремонт нижнего этажа и фундамента. В 1927 г. предполагалось отремонтировать флигель по ул. Свободы, сделать ремонт водопровода, в 1928 г. – капитальный ремонт флигеля по улице Почтовой ^{[43, Л. 1 об.]}.

Уссаковские обязывались выполнять нужный текущий ремонт домов, как наружный, так и внутренний, а также прилегающих к дому построек, палисадов, мостовых и тротуаров. В случае неисполнения данных параграфов договора они выплачивали Местхозу стоимость этого ремонта. При условии полной исправности Уссаковскими этого договора им по истечении указанного срока предоставлялось преимущественное перед другими соискателями право на дальнейшее арендное пользование имуществом ^{[43, Л. 1 об.]}.

Досрочное прекращение аренды наступало вследствие полного уничтожения от стихийных бедствий предмета аренды или существенной его порчи, в случаях невыполнения арендатором договорных отношений, ухудшения состояния имущества, пользования имуществом не в соответствии с законом, не внесения арендной платы в течение двух месяцев. К моменту прекращения договорных отношений арендатор обязан был сдать Тобокрисполкому все имущество в надлежащем порядке и в отремонтированном состоянии ^{[43, Л. 2]}.

Выполнение всех требований настоящего договора влекло за собой не только множество хозяйственных забот по производству ремонтных работ и поддержанию в порядке всех домовых построек, внутренних систем отопления и водоснабжения, прилегающей территории, но и значительные финансовые затраты, ложившиеся тяжелым бременем на семейный бюджет Уссаковских. Кроме ремонта на сумму в 1950 тыс. руб., супруги Уссаковские обязаны были на свои личные средства производить оплату основной и дополнительной земельной ренты, в течение срока аренды выплачивать все местные и государственные налоги, производить уплату всех сборов, которые будут вводиться в действие, как центральной, так и местной властью ^{[43, Л. 2.]}.

В дальнейшем договор аренды с М. М. Уссаковской на дом и все хозяйственные службы был продлен до 1 октября 1930 г. с условием проведения ремонта на сумму в 778 руб. и увеличения арендной платы, которая составила 120 руб. в месяц (1440 руб. в год) ^{[44, Л. 7]}.

С июля 1918 г. в стране началась компания по лишению избирательного права нескольких категорий дееспособного населения в связи с политическими и экономическими мотивами. На основании Конституции РСФСР 1918 г. и инструкций о выборах в советы право избирать и быть избранными утрачивали лица, прибегающие к наемному труду с целью извлечения прибыли; лица, живущие на нетрудовой доход (проценты с капитала, доходы с предприятий, поступления с имущества); частные торговцы, коммерческие посредники; монахи, духовные служители церквей и религиозных культов; служащие и агенты бывшей полиции и т. д. ^{[50, с. 601]}. Конечно, эта участь не обошла владельцев одного из самых успешных фотоателье города.

12 января 1929 г. И. К. Уссаковский был поставлен в известность городской избирательной комиссией, что согласно статье 69 Конституции РСФСР 1925 г. и статьям 14 и 15 Инструкции о выборах Советов, принятой ВЦИКОМ, он, как живущий на нетрудовые доходы, лишается избирательного права и устраняется от участия в перевыборах Советов. По ст. 27 упомянутой Инструкции он имел право обжалования решения комиссии в течение семи дней со дня получения извещения ^{[41, Л. 14]}.

18 января 1929 г. Уссаковский подает заявление, в котором пытается доказать несправедливость принятого решения. Оспаривая обвинение в существовании на нетрудовые доходы, Иван Константинович утверждает, что живет на те деньги, которые зарабатывает упорным трудом, «занимаясь в ателье как простой фотограф, находясь у фотографического аппарата ежедневно и не сменно,как любой рабочий находится у станка» ^{[41, Л. 11]}. Сравнивая свою деятельность с работой рядового рабочего, он отмечает, что его трудовой день имеет к тому же ненормированный характер, составляя часто 10-12 часов. Уссаковский акцентирует внимание на том факте, что человек, занятый на обычном производстве, «отработав положенное время, уходит домой, а ему зачастую приходится проводить в ателье время до 1-2 часов ночи» ^{[41, Л. 11]}.

Описывая свое имущественное положение в анкете, он указывал, что до 1919 г. и на момент заполнения документа не имел и не имеет никакого имущества ^{[41, Л. 15]}. Но на заседании Тобольской городской избирательной комиссии 24 января 1929 г. в предоставлении гр. Уссаковскому избирательных прав было отказано. Основанием вердикта стало обвинение в том, что богато оборудованная фотография гражданки Марии Уссаковской содержится с нарушением условий, указанных в пункте «Г» ст. 16 Инструкции ВЦИК от 4.09.1926 г., а «муж ее, жалобщик Уссаковский, живет с ней совместно и нераздельно пользуется нетрудовыми доходами жены» ^{[41, Л. 2-2 об.]}.

В дальнейшем дело Ивана Константиновича разбиралось на заседании окружной избирательной комиссии, состоявшейся 15 марта этого же года. Лишение гр. Уссаковского избирательных прав признали правильным и жалобу отклонили вновь ^{[41, Л. 3]}.

М. М. Уссаковская также была лишена избирательных прав. По примеру мужа она подала заявление на пересмотр этого решения, но 16 апреля 1929 г. Мария Михайловна получила выписку из протокола заседания Тобольской окружной избирательной комиссии от 27 марта о невозможности удовлетворения ее просьбы ^{[42, Л. 3]}. Затем дело рассматривалось в следующей по значимости инстанции – Уральском областном избирательном комитете. По протоколу заседания малого Президиума этого органа от 2 сентября 1929 г. в ходатайстве гр. Уссаковской вновь было отказано ^{[42, Л. 2]}.

Вероятно, после получения очередного отрицательного ответа Уссаковские продолжали бороться за свои права. 20 апреля 1930 г. решением Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов Р.К. и К.Д. Мария Михайловна Уссаковская была восстановлена в избирательных правах ^{[42, Л. 4]}. 23 марта 1931 г. из Тобольского городского Совета Р.К. и К.Д. во ВЦИК был направлен обстоятельный документ, опровергающий справедливость этого решения. Члены совета выражали свое принципиальное несогласие с восстановлением в правах супругов Уссаковских по причине того, что в прошлом они имели двухэтажный дом с двумя большими флигелями в центре города по общей оценке дореволюционного времени около 15000 руб., от эксплуатации флигелей получали доход, в дореволюционное время эксплуатировали собственную фотографию с наемной рабочей силой, имели домработниц и кучера для собственного выезда. В настоящее время они выбирают патент на фотографию, оборот которой установлен в 36000 руб. в год, доход от нее составляет 808 руб. в месяц, 9000 руб. в год ^{[41, Л. 5]}. В вину Уссаковским вменялось получение нетрудового дохода в силу наличия наемной рабочей силы на момент 1931 г. Содержание ретушера, «эксплуатируемого в течение ряда десятилетий Уссаковскими», городской совет не считал необходимым по роду производства. С целью ведения трудового хозяйства им предлагалось обучить этой специальности своих детей. По ходатайству Тобольского горсовета о пересмотре решения в восстановлении в правах гр. Уссаковской в виду выявления новых обстоятельств Центризбирком постановил считать ее лишенной избирательных прав ^{[41, Л. 5]}.

Таким образом, после трехлетнего разбирательства Уссаковские все же утратили избирательные права, о чем были извещены в июне 1931 г. ^{[42, Л. 4]}. В связи с этим положение семьи продолжало ухудшаться. Иван Константинович и Мария Михайловна вынуждены были оставить свою деятельность по содержанию фотографического павильона. 20 января 1932 г. Тобольским Горсоветом было решено в бывшем помещении ателье М. Уссаковской открыть фотографию Инвалидной кооперации, которой перешло все оборудование и инвентарь ателье Уссаковских ^{[40, Л. 17]}. По сути, хозяева были выгнаны из собственного заведения, лишены профессионального оборудования и оставлены без средств к существованию.

Отъезд Ивана Константиновича и Марии Михайловны из Тобольска последовал вскоре после лишения их избирательных прав и закрытия фотографии. Уехал также их младший сын Виктор Иванович Уссаковский. Нина Ивановна Струтинская с мужем и дочкой некоторое время продолжала жить в Тобольске, работая обычным фотографом в одном из НТО города. Н. А. Струтинский был специалистом Стройконтроля, получая жалование в размере 270 руб. в месяц ^{[41, л. 5]}. Первое время они проживали в семейном доме Уссаковских на улице Сталина. В связи с «уплотнением» в распоряжении Струтинских осталось только три комнаты, остальные помещения главного дома и флигели были отданы под квартиры советских служащих. Затем Струтинские были лишены и этих комнат, им пришлось оставить дом и искать съемное жилье. Сначала семья жила в доме Норгилловича на Помаскинской речке, затем на улице Немцова в доме Уженцевых ^[56].

Вскоре Николай Антонович получил назначение в Москву на должность начальника верфи Главного управления Северного морского пути. В 1938 г. последние представители семьи Уссаковских навсегда покинули свою родину ^[95].

Иван Константинович и Мария Михайловна после отъезда из Тобольска со своим младшим сыном Виктором жили в Болшево – историческом районе подмосковного города Королева. К сожалению, могила известного тобольского фотографа оказалась утеряна. И. К. Уссаковский умер в 1935 г. и был похоронен на местном кладбище, которое впоследствии было уничтожено во время масштабных строительных работ. На месте кладбища теперь находится жилой микрорайон г. Королева. Мария Михайловна Уссаковская умерла в 1947 г. и была похоронена на Донском кладбище города Москвы ^[95-99].

Елена Николаевна Ефимова (19.08.1926 – 17.10.2018) в годы Великой Отечественной войны работала в архиве Министерства СевМорПути. После войны окончила Московский институт Рыбного хозяйства, затем аспирантуру по специальности ихтиология. Заведовала лабораторией рыбопосадочного материала Всесоюзного научно-исследовательского института прудового рыбного хозяйства, где проработала 43 года. Имела изобретения и награды, автор многих методик и научных статей. Ее дочь Ирина Энгелевна Динкова окончила Московский полиграфический институт ^[94].

Вторая дочь Уссаковских Мария Ивановна в 1934 г. в Москве вышла замуж за М. И. Троицкого, в 1935 г. у нее родились двойняшки Александр и Татьяна. Сын Татьяны Троицкой (в замужестве Хозиевой) Вадим Борисович Хозиев – доктор психологических наук, профессор, заведующий кафедрой клинической психологии государственного университета «Дубна», является автором многих научных статей, специалистом в области возрастной психологии, психологии труда, педагогической психологии ^[101].

Младший сын Уссаковских Виктор Иванович (28.09.1911 – 02.06.1981) имел средне-техническое образование. Работал мастером на Московском заводе вторичных драгоценных металлов. Был автором изобретений и рацпредложений ^[94].

8. Заключение.

Осуществленное биографическое исследование позволило уточнить происхождение Ивана Константиновича и Марии Михайловны Уссаковских, реконструировать их родственные и дружеские связи, этапы профессиональной истории, а также сословно-профессиональную принадлежность и социально-культурный статус их родителей, предков и родственников. Также удалось выявить время переезда ателье М. Уссаковской в новое здание.

Были установлены точная дата и место рождения И. К. Уссаковского, год его приезда в г. Тобольск, тот факт, что он не имел отношения к категории польских ссыльных, проживающих в Западной Сибири, а являлся потомком священнослужителей из польско-белорусского дворянского рода Виленской губернии. Его предки и ближайшие родственники служили священниками в Виленской, Минской и Гродненской губерниях, первоначально исповедуя греко-католическую веру, но в первой половине XIX в. приняли православие.

Обзорный историко-культурный анализ деятельности Уссаковских, проведенный в ретроспективном аспекте с учетом развития фотодела Тобольска и региона конца XIX –серединыXX вв., привел к следующим выводам:

– павильон М. Уссаковской являлся одним из ведущих общественно-культурных заведений вобластифотографического обслуживания населения, что было связано с прекрасным техническим оснащением, большим ассортиментом бутафорского реквизита, художественных атрибутов и рисованных фонов, многообразием предоставляемых услуг и высоким качеством фотографической продукции, хорошо поставленной системой рекламного оповещения потенциальных клиентов, удобным режимом работы ателье и мастерством служащих;

– за 37 лет деятельности мастерской фотоательеры сумели зарекомендовать себя с наилучшей стороны и обрели солидный круг клиентуры. Несмотря на то, что услугами ателье постоянно пользовались представители практически всех социальных слоев городских обывателей, наиболее частыми и активными его посетителями были выходцы из привилегированнойчасти населения (чиновники высокого ранга; интеллектуальная интеллигенция города; лица, занимающие высокие посты в городских и губернских учреждениях; купцы и крупные торговцы);

– после смены политического режима ателье М. Уссаковской достаточно быстро и органично «встроилось» в трансформированную структуру городской повседневности, некоторое время продолжало широкую деятельность, пользуясь успехом у «новой власти»;

– лишение избирательных прав Ивана Константиновича и Марии Михайловны Уссаковских сделало невозможным дальнейшую полноценную частную и профессиональную жизнь ательеров и членов семьи в городе Тобольске, что побудило их покинуть Западную Сибирь;

– оценивая гендерные роли и функциональные нагрузки супруг Уссаковских в ведении семейного дела и учитывая ряд факторов, приходится констатировать, что первенство «мастера фотографии» в супружеском тандеме, инициатива открытия фотоателье, а также роль «проводника» искусства светописи в семье Уссаковских принадлежала Ивану Константиновичу. По воспоминаниям потомков, Мария Михайловна также владела профессиональными навыками прикладного фотографирования. Основываясь на материалах архивного дела, содержащего свидетельства И. К. Уссаковского о подробностях своей занятости в павильоне, следует полагать, что именно на нем, как на мужчине, главе семьи и опытном фотографе лежала доминирующая профессиональная нагрузка по выполнению практических и утилитарных задач в повседневности мастерской чисто в физическом и организационном плане. Он курировал непосредственную процедуру съемки, печать фотографий и выполнение всех последующих трудоемких технических действий, брал на себя общее руководство по контролю над действиями учеников, ретушера, копировальщиков, заказом необходимых расходных материалов и специального оборудования, обеспечение его исправности, поддержание связи с типографиями.

М. М. Уссаковская, являясь представительницей прекрасного пола, могла принимать решение по композиционному оформлению ателье, заниматься комплектованием заведения художественными атрибутами, предметами мебели, модными аксессуарами и разнообразными бытовыми деталями, выборомживописных фонов для интерьера, общением с посетителями, подготовкой их к акту фотографирования, приемом заказов и выдачей готовой продукции на руки горожанам, ведением бухгалтерских расчетов. Мария Михайловна была официальной владелицей ателье и всего недвижимого имущества, исполняла роль правомочного представителя семейного бизнеса, вела дела и заключала договоры с действующей властью. Ее имя стало своеобразным символом и знаком качества частного предприятия и прочно вошло в историю развития фотографической индустрии Тобольской губернии и России под брендом «Фотоателье М. Уссаковской».

На наш взгляд гипотеза о безоговорочном признании М. М. Уссаковской первой среди женщин, профессионально занимающихся фотографией в Тобольской губернии и Западной Сибири (сколько бы привлекательной она не была), требует дальнейшей серьезной изыскательской работы и аргументированных доказательств, основанных на документальных, тщательно проверенных материалах. Такое утверждение кажется особенно преждевременным, принимая во внимание тот факт, что содержание фотографической студии все же являлось общим делом супругов, роль И. К. Уссаковского в работе павильона объективно была превалирующей.

Нужно отметить разносторонность личного вклада Уссаковских в развитие ряда сфер общественной жизни провинциального Тобольска. Павильон М. Уссаковской долгое время занимал одно из центральных мест в инфраструктуре Тобольска, поэтому в огромном фотографическом наследии ателье оказался зафиксирован обширный пласт культурно-антропологических и национальных типов жителей города, ключевые стороны событийной городской повседневности. Объемная серия панорамных видов Тобольска, выпущенная в ателье, комплексно и предметно отражает общественную и культовую городскую среду, мемориальные ансамбли и памятники, природно-архитектурные ландшафты. В спектр гражданской активности И. К. Уссаковского входила служба в качестве чиновника, представительство в Тобольской городской думе, сотрудничество в городском присутствии по квартирному налогу, в ревизионной комиссии Тобольского общественного собрания, в местном филиале страхового общества «Русское» и т. д. Участие супругов Уссаковских в делах Тобольского губернского музея заключалось в пополнении музейных фондов и библиотеки новыми экспонатами и книжными образцами, содействии формированию визуального ряда экспозиций учреждения.

Многолетняя и плодотворная деятельность ателье в дореволюционный период является результатом действия в отдаленной провинции Российской империи модернизационных процессов, способствовавших внедрению новинок научно-технического прогресса в обыденную жизнь горожан, смену их поведенческих стереотипов и обогащение потребительских запросов. Активное развитие стационарных фотографических мастерских усложнило структуру городской повседневности за счет включения в ее состав такой инновации, как индивидуальное и семейное фотографирование в условиях профессиональных фото-студий. На примере существования фотографического заведения и персональной судьбы его владельцев удалось проследить особенности проявления общероссийских социокультурных и политико-экономических событий конца XIX –середины XX вв. на региональном уровне.