Affixes of spatial cases, somatic names derivatives in the Dargin language

Temirbulatova Sapiyakhanum Murtuzalievna Doctor of Philology Chief Scientific Associate, the Institute of Language, Literature and Art of Dagestan Federal Center of the Russian Academy of Sciences 367000, Russia, g. Makhachkala, ul. Gadzhieva, 45 tsapiyakhanum@mail.ru

Падежи и послеложные конструкции дополняют друг друга, и наличие одних форм связано с отсутствием других. «В образовании морфологического строя языков наблюдается определённая последовательность: первоначально самостоятельное слово превращается в служебное слово, служебное слово может превратиться в суффикс с более или менее чёткими границами, демонстрируя явление агглютинации» ^{[1, c. 25]}. Это вызвано необходимостью в более дифференцированном выражении разнообразных семантических оттенков отношений между явлениями действительности. Небольшое количество послелогов в лакском языке Л. И. Жирков объясняет тем, что «лакская система склонения имен особенно богата формами местных падежей…» ^{[3, с. 129]}.

В ряде случаев в дагестанских языках соматические названия, их формы пространственных падежей впоследствии преобразуются в наречия-послелоги, составляя древнейшее ядро этих служебных слов. А некоторые из них, и далее утрачивая свое конкретное значение, превращаются в аффиксы пространственных падежей.

Относительно возникновения падежных окончаний в даргинском языке З. Г. Абдуллаев полагал: «… с исторической точки зрения многие падежные окончания даргинского языка возводятся к послелогам, ставшим после утери своей относительной самостоятельности из служебного слова (т. е. еще более или менее самостоятельного слова) служебным элементом другого слова. Этот процесс в даргинском языке еще продолжается, и различные словосочетания находятся на различных этапах развития этого процесса …» ^{[3, с. 46]}.

В даргинском литературном языке падеж, выражающий значение ориентировочного общего направления движения (аллатив), образуется от всех падежей приближения путем присоединения классных окончаний -бяхI (-вяхI, -ряхI, -дяхI), которые восходят к соматизмам бяхI «морда животного», «стена», вяхI «лицо мужчины», ряхI «лицо женщины», дяхI «лицо», ср. хайд. дягI «лицо» - обобщённое название для лиц I, II класса.

Современный диалектный материал позволяет предположить, что истоки аллатива находятся в прадаргинском языке, где, может быть прототип современного аллатива функционировал в виде послеложной конструкции, не успевшей ещё окончательно превратиться в самостоятельный падеж. Очевидно, этот падеж был сериальным ^{[4, с. 88]}.

Исследователь даргинского языка М.-С. М. Мусаев обратил внимание на то, что «морфема -бяхI (-вяхI, -ряхI, -дяхI), носящая аллативное значение, совпадает с классным существительным современного даргинского языка, обозначающим понятие лицо. Кроме того, -бяхI обозначает стену, кручу, сторону, склон горы, страницу. Последние понятия развились из первичного понятия «лицо». Таким образом, показатель аллатива возник также из названия части тела, а именно из названия лица ^{[5, с. 186]}.

В данном случае подтверждается предположение Б. А. Серебренникова о том, что образование направительного падежа возможно путём использования слова, обозначающего понятие «лицо» или «сторона» ^{[6, с. 197]}.

Падеж приближения:

кьаниличи «на сундук»

кьанилизи «в сундук»

кьанилиу «под сундук»

кьанилихIи «внутрь сундука»

кьанилигIи «около сундука»

Направительный падеж:

кьаниличи-бяхI «в сторону на сундук»

кьанилизи-бяхI « в сторону сундука»

кьанилиу-бяхI «в сторону под сундук»

кьанилихIи-бяхI «в сторону внутрь сундука»

кьаниличи-бяхI «в сторону около сундука».

Окончание направительного падежа одно и то же для всех склонений. Но в зависимости от типа склонения состав формы направительного падежа несколько отличается. У существительных I склонения аффиксальная часть двуморфна, а у существительных II и III склонения – трехморфна, ср.: рузи-чи+бяхI « в сторону сестры» и ута-ли+чи+бяхI «в сторону стула».

Форма направительного падежа изменяется по классам, числам и даже по лицам. Она показывает класс, число и лицо субъекта в номинативной конструкции:

1) Урши вацIализи-вяхI арякьун «Мальчик в сторону леса пошел» (I кл., ед. ч.).

2) Рурси вацIализи-ряхI аррякьун «Девушка в сторону леса пошла» (II кл., ед. ч.).

3) Унц вацIализи-бяхI арбякьун «Бык в сторону леса пошел» (III кл., ед. ч.).

4) Уршби ва рурсби вацIализи-бяхI арбякьун «Мальчики и девочки в сторону леса пошли» (I, II кл., 3 лицо, мн. ч.).

5) Нуша ва хIуша вацIализи-дяхI ардякьунра «Мы и вы в сторону леса пошли» (I, II кл., 1, 2 лицо, мн. ч.).

6) Итди вацIализи-бяхI арбякьун «Они в сторону леса пошли» (III кл., мн. ч.).

Все морфы, выделяемые в детерминативной части окончания направительного падежа, значимы. Так, в словоформе ута-ли+чи+бяхI«по направлению к стулу» морф. -ли- указывает на класс склоняемого существительного с гласным исходом, -чи обозначает место локализации («на»). Поэтому в современном даргинском литературном языке непосредственными категориальными показателем направительного падежа являются классные морфемы -бяхI (-вяхI, -ряхI, -дяхI).

Следует отметить, что в кубачинском диалекте даргинского языка этим аффиксам соответствуют -бā, -вā, -йā, -дā при бяй, дяй «лицо». Аналогичный этому даргинскому классному аллативу направительный падеж имеется и в лакском языке, в котором он также образуется от направительного общего при посредстве классных морфем -ай(<*вай) - для первого кл., най (<дай) – для II, IV кл., май (<бай) - для III кл. Эти лакские аффиксы и функционально и материально соотносятся с приведёнными выше даргинскими морфемами. «Такие аллативы представляют собою даргинско-лакскую изоглоссу и возводятся к эпохе даргинско-лакского языкового единства…. В аффиксах классных аллативов обращает на себя внимание совпадение конечных звуков -хI (в дарг.),и -й (в лак.) с сериальным показателем местных падежей. Поэтому можно предположить, что эти морфемы по своему составу сложные: вя+хI (ва+й) и т. д.» ^{[7, 48-49]}.

Следует отметить, что в даргинском языке в производных глаголах эти элементы выполняют и функцию направительного преверба: бяхI-билзес «направиться, устремиться», бяхI-ахъес «расправить», бяхI-барес «направить» и др.

В хайдакском диалекте даргинского языка фонетические варианты и семантические эквиваленты литературных -бяхI (-вяхI, -ряхI, -дяхI)= -бягI (-вягI, -рягI, -дягI)выполняет функцию глагольного префикса – преверба: бягI-агъара «направить», бягI-кагъара «направить сверху вниз», бягI-цагъара «направить оттуда сюда», вягI- виццара «направиться, устремиться» (I кл. ед.ч.), рягI-риццара «направиться» (IIкл. ед.ч.), бягI-биццара «направиться» (III кл. ед.ч. и мн.ч.), дягI-диццара «направиться» (I кл. мн.ч.).

Таким образом, слово, обозначающее понятие «лицо», которое, частично утратив своё первоначальное значение, на основе которого возникли переносные значения «сторона», «стена», «круча» используется не только в качестве аффикса падежа, но и в функции глагольного префикса, что свидетельствует о том, что соматизмы являются базой для создания нового слово- и формообразовательного инвентаря языка.

В отличие от даргинского литературного языка в хайдакском диалекте в аналогичной функции используется соматизм бекI«голова», который получив семантический сдвиг, превращается в аффикс -бекI «в сторону, по направлению» со значением направления движения, устремления,который присоединяется как к направительным, так и к исходным формам пространственных падежей. При этом аффикс продолжает оставаться полным омонимом полнозначного слова бекI«голова». Данный аффиксальный элемент вносит в семантику форм новый оттенок, выражающий общее направление движения в сторону чего-либо без конкретизации и уточнения того, достигнет ли предмет указанного места или нет. Таких форм в диалекте – двенадцать: шесть, выражающих движение по направлению в сторону предмета, и шесть, выражающих движение со стороны его. Эти двенадцать форм мы предлагаем называть падежами общенаправительных серий (аллативы). Падежи, образованные прибавлением -бекIк направительно-местным формам, имеют следующие показатели: -жибекI, -губекI, -сабекI, -ебекI, -ццибекI, -нбекI. Падежи, образованные прибавлением -бекI к исходным формам (аблативы), имеют показатели: -жирбекI (-життарбекI), гурбекI (-гуттарбекI), -сарбекI (-саттарбекI), -ццирбекI (-цциттарбекI), -ербекI (-еттарбекI), -нттарбекI ^{[8, с. 92-93]}.

Ш. Г. Гаприндашивили в статье «Образование и функции направительных и местных падежей в диалектах даргинского языка» ^[9] проанализировал образование местных падежей хайдакского диалекта и выявил основные их значения. В систему местных падежей не вошли формы с элементом -бекI, выражающие общее направление движения в сторону предмета или со стороны предмета. Этот элемент соответствует литературному -бяхI, но в отличие от него может присоединяться к направительно-местным и исходным формам, тогда как -бяхI присоединяется только к направительным и местным. Аналогичные образования в аварском языке Е. А. Бокарев не относит к особым падежам. Он пишет: «Мы не можем считать в аварском языке особыми падежами и сочетания лативов и аблативов с частицей -хун, которая, показывая лишь общее направление, не указывает при этом, соприкасалось ли движущееся тело с тем предметом, от которого оно движется и будет ли оно соприкасаться в результате этого движения с тем предметом, по направлению к которому оно движется. Основанием нашего мнения служит то, что эта частица в неизменной форме соединяется с прямо противоположными по значению падежами с лативом и аблативом» ^{[10, с. 30- 46]}.

Анализ материала хайдакского диалекта показывает, что формы, образованные прибавлением форманта -бекI, приобретают самостоятельное значение общего, приблизительного, ориентировочного направления движения предмета в сторону какого-либо другого предмета, или со стороны его, и поэтому мы склонны думать, что это все же падежные формы ^{[11, с. 93]}. В даргинском литературном языке аналогичные формы с суффиксом -бяхI тоже считаются падежными формами.

Направительные и исходные формы некоторых наречий-послелогов присоединяя элемент -бекI «в сторону, по направлению» образуют новые формы с приблизительным ориентировочным значением направления. Например, такие формы послелогов гуни «под», гунир «из-под», в зависимости от того, к какой форме прибавляется суффикс -бекI в сочетании с именами в генитиве указывают ориентировочное направление движения предмета под другой или из-под другого предмета: ккалкканна гунибекI «по направлению под дерево», ккалкканна гунирбекI «по направлению из-под дерева»; усттулла гунибекI «по направлению под стол», усттулла гунирбекI «по направлению из-под стола».

Использование соматизма бекI «голова» в качестве форманта аллатива засвидетельствовано и в мургукском говоре даргинского языка вацIализебекI «в сторону леса», шали«бок» в амузгинском говоре школалишшушал «в сторону школы» ^{[4, c. 186]}.

В хайдакском диалекте даргинского языка соматизм бекI «голова» встречается и в функции преверба в некоторых производных глаголах: бекIбарара «завершить», «закончить», «покончить», бекIбигьвора «свершиться», «завершиться» и др.

Изучение семантических изменений в отдельных соматических терминах, прослеживание путей развития вторичных и переносных значений у таких слов представляет интерес для изучения истории конкретных лексических единиц, лексико-семантической структуры конкретного языка, а также для изучения общих вопросов семасиологии, выявлении однотипных явлений в лексико-семантической структуре различных языков ^{[11, с. 317-322; 12, с. 149]}.