Chinese approach towards the concept of “American exceptionalism”

Введение

Идея «американской исключительности» может рассматриваться в нескольких плоскостях: как идеологическая концепция, как миссия, как философская идея. Многообразие подходов к трактовке понятия порождает необходимость ее рассмотрения как с исторической точки зрения, так и в рамках теоретического осмысления.

Истоки формирования исключительности кроются в истории создания американского государства в 20-х годах ХVII в. В это время в Северную Америку начали свое переселение пуритане – английские протестанты, которые не признавали авторитет Англиканской Церкви. Основной целью их переселения было желание распространить христианскую веру, основать новое государство справедливости, так называемый «град на холме». Важной причиной миграции европейцев в Северную Америку являются также войны в Европе, в частности одна из самых кровопролитных – Тридцатилетняя война (1618-1648 гг.). Европейские мигранты того времени рассматривали свое переселение в Северную Америку как шанс начать новую жизнь в новом государстве со справедливыми законами, в связи с чем считали себя «богоизбранным народом».

В 1775 г. в Северной Америке началась война за независимость британских колоний, которые в 1776 г. провозгласили создание нового государства – Соединенных Штатов Америки. Появление нового государства ознаменовалось принятием первого важного документа в истории США – Декларации независимости, которая стала первым доктринальным документов, закрепившим претензии американской политической элиты на «исключительность». Она проявилась в провозглашении «готовности народа североамериканского континента обрести независимость и начать борьбу против британской метрополии ^[1]. Необходимость постоянной ссылки на безусловное отличие американского народа от европейского была обусловлена отсутствием единой национальности у населения бывших колоний. В отличие от самих европейцев, которые в XVIII в. пошли по пути усиления отдельных национальных единиц внутри региона, то американский подход отличался обобщением ценностей и созданием общих черт, присущих новой нации.

Эта идея отразилась и в последующих документах, принимаемых в США. В 1823 г. президент страны, Дж. Монро, сформулировал доктрину, согласно которой американский континент провозглашался зоной ответственности США, закрытой от вмешательства европейских стран. Доктрина закрепляла принцип «Америка для американцев» ^[2], а США фактически объявили себя «хозяевами» Западного полушария.

Во всех последующих речах американских лидеров, а также во многих документах отражается идея уникальности американского положения в мире, особая форма демократии, необычный способ борьбы за государственность и национальность. В речи американского президента А. Линкольна 1863 г. Прозвучало следующее: «Восемь десятков и семь лет назад наши отцы образовали на этом континенте новую нацию, зачатую в свободе и верящую в то, что все люди рождены равными» ^[3]. Основной задачей США, прошедших через гражданскую войну 1861-1865 гг. стало укрепление государственности, в связи с чем США были привержены изоляционизму во внешней политике, поэтому идея «американской исключительности» была временно оставлена.

В начале XX века президент США Т. Рузвельт закрепил принцип «Америка для американцев» в идейном продолжении Доктрины Монро – «дипломатии канонерок», которая представляла собой военно-политический курс, нацеленный на демонстрацию силы и достижение целей внешней политики с применением военно-морского флота (канонерка – небольшой боевой корабль с артиллерийским вооружением).

По окончании Первой мировой войны американский президент Вудро Вильсон представил проект мирного договора, получивший название «14 пунктов» ^[4]. Четырнадцатый пункт провозглашал идею создания объединения государств с целью предоставления взаимных гарантий политической независимости и территориальной целостности как крупным, так и малым государствам – так появилась идея создания Лиги Наций, и принадлежала она именно американскому лидеру. Не сумев установить полный контроль над Лигой Наций, которая, по мнению США, стала политическим орудием таких крупных метрополий, как Франция и Великобритания, США вновь отошли к принципу изоляционизма. Однако начавшаяся в 1939 г. Вторая мировая война стала для государства еще одним шансом возвращения на мировую политическую арену в числе лидеров. По окончании войны в 1945 г. США не только вышли из нее победителем, но и стали сверхдержавой наравне с другой страной-победительницей – СССР. После этого принцип «американской исключительности» предполагал особую миссию – сдерживание распространения коммунизма в мире, продвижение идеалов демократии. Эти идеи были закреплены в Доктрине Трумэна 1947 г. ^[5], согласно которой США намеревались оказать экономическую поддержку властям Греции и Турции, которые боролись с коммунистами; Доктрине Эйзенхауэра 1957 г. ^[6], которая предполагала оказание помощи любой ближневосточной стране с целью предотвращения ее попадания в руки коммунистов и провозглашала Ближний Восток зоной жизненно важных интересов США.

В период 1960-х – 1980-х годов были приняты стратегически важные для США документы, в которых так или иначе затрагивался вопрос сохранения «американской исключительности». К ним можно отнести «принцип домино», а также доктрину Рейгана, направленные на борьбу с превращением стран Юго-Восточной Азии и ряда других регионов мира в социалистические государства. С распадом СССР в 1991 г. и качественными изменениями в расстановке сил на мировой политической арене США взяли курс на построение однополярного мира и позиционировали себя единственной оставшейся сверхдержавой. Здесь концепция «американской исключительности» должна была помочь укрепить американский образ.

Теоретическое обоснование исследования

Само оформление «американской исключительности» как философского или научного концепта стало формироваться еще в 30-х годах XIX в. В частности, в 1830-е гг. французский философ и политик А. де Токвиль издал книгу «Демократия в Америке», в которой он отмечает, что «исключительное положение, в котором американцы оказались, является уникальным и едва ли какой-нибудь другой демократический народ сможет когда-либо оказаться в подобной ситуации» ^[7]. Однако понятие «исключительности» у Токвиля было крайне необычным для его времени. В частности, его тезис о демократии опирался на законы, институты и религию, царившие в тот момент в США. Исследование механизмов их функционирования привели автора к выводу о том, что единственным факторам, определяющим американский вектор развития, является равенство условий.

Взгляд Токвиля совпадает с современным представлением либерально-идеалистической парадигмы международных отношений на «американскую исключительность». Представители этого направления полагают, что стоит переориентировать понимание исключительности с понимания ее как «отличной от других государств» на понимание того, что «она обычная страна, идущая в ногу со временем, с развитыми демократиями, она – главная мировая держава, которая заботится о мировом сообществе, разрабатывает универсальные стандарты права» ^[8]. В самом американском дискурсе таких взглядов придерживаются консерваторы, которые склоняются к позиционированию американского государства как хранителя «универсальных ценностей». В реальном политическом курсе страны идея отражаются в основах формирования внешнеполитического курса демократической партией.

Так, например, пришедший к власти в США в 2009 г. Б. Обама, как представитель демократической партии, в большей мере, чем его предшественники следовал принципу «американской исключительности». Как и большинство американских политиков, Обама в выступлениях обращался к теме отцов-основателей США, их важности для его общественной деятельности ^[9]. В своей книге будущий президент писал: “символами гражданской религии являются именно отцы-основатели, а также президенты США, которые в трудные моменты берут на себя ответственность за судьбу народа и вносят крупный вклад в становление американской государственности. А. Линкольн, Т. Джефферсон соединили в своих постулатах идеи свободы и равенства с понятиями христианского жертвоприношения, смерти и возрождения ^[10]. Подтверждение своих слов американский президент дал в 2013 г., когда он выступил с речью в ходе заседания Генеральной Ассамблеи ООН, отметив следующее: «…некоторые могут не согласиться, но я верю в исключительность Америки – частично потому, что мы показали свою готовность, через принесение в жертву своей крови и достатка, защищать не только наши собственные узкие интересы, но и интересы всех» ^[11].

Другое понимание «американской исключительности» у республиканцев. Например, предвыборная кампания Д. Трампа была ознаменована известным всем лозунгом “Make America great again”. При Д. Трампе США также стремятся как можно больше распространить свое влияние в мире, подчеркивая отличия американского государства от других стран мира. Это отражается в противостоянии развитию ядерной программы КНДР, возвышению КНР, с которой США начали торговую войну, выходят из соглашений, не выгодных государству (Парижское соглашение по климату, ДРСМД).

Таким образом, «американская исключительность» в том или ином виде присутствует в дискурсе обеих партий США, но интерпретация и подход к данному концепту имеет отличительные черты. Если демократы отдают предпочтение «исключительности» как феномену служащему фактором подражания американским ценностям, то республиканцы видят «исключительность» как способ выделения американской нации из многообразия этносов в мире.

Китайский взгляд на проблему «американской исключительности»

Что касается подходов различных стран мира к концепции «американской исключительности», то стоит отметить, что они также неоднородны. В частности, страны Европы, в большей степени связанные с США через договор военно-политического блока НАТО, гораздо легче мирятся с идеями американского превосходства, чем государства, чья политика тесно не связана с американской. В этой связи особый интерес представляет подход Китайской Народной Республики, которая занимает важное место в политическом дискурсе США.

Кроме того, двусторонние отношения КНР и США оказывают значительное влияние на мировую политику и мировую экономику в целом. Эти отношения в разные периоды времени представляются для сторон как взаимной выгодой, так и полем для серьезной конкуренции. В настоящее время китайско-американские отношения осложнены рядом противоречий, особенно острые из них связаны с факторами Тайваня и Тибета, а также с экономическим конфликтом, начавшимся между двумя странами в 2018 г. Ввиду всего вышеизложенного, стоит отметить, что конфликты между этими двумя государствами могут повлечь серьезные последствия для международной безопасности.

В то же время КНР рассматривает США в качестве угрозы национальный интересам, а также миру и стабильность в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Это неоднократно подчеркивалось в Белых книгах правительства Китая. В 2004 г. была опубликована Белая книга «Национальная оборона Китая», в которой подчеркивалось, что «Соединенные Штаты реорганизуют и усиливают свое военное присутствие в Азиатско-Тихоокеанском регионе, усиливают НАТО, продолжают развертывание систем противоракетной обороны»; «Соединенные Штаты неоднократно заявляли о своей приверженности политике одного Китая, соблюдении трех совместных коммюнике и оппозиции политике Тайваня по достижению независимости. Тем не менее, США продолжают увеличивать количество оружия, продаваемого на Тайвань, и посылают властям Тайваня неверный сигнал, что не способствует стабильности ситуации в Тайваньском проливе» ^[12]. В контексте этого можно говорить о том, что недоверие Китая к американскому взгляду на конфликты в АТР будет только возрастать. Согласно доктринальному документу, Китай может рассматривать США как государство, претендующее на безраздельное влияние в регионе в том числе и за счет своей политики исключительного превосходства над региональными игроками.

В Белой книге 2017 г. «Политика Китая в отношении сотрудничества в сфере безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе» отмечается, что Китай «берет на себя обязательство работать с Соединенными Штатами над созданием новой модели отношений между крупными странами на основе приверженности избегания конфликтов и конфронтации, взаимного уважения и взаимовыгодного сотрудничества» ^[13], а также уделяется значительное внимание рассмотрению китайско-американских отношений. Подчеркивается, нормализация двусторонних отношений с 2015 г., а также достижение сторонами нового прогресса. Обе страны поддерживают координацию в процессе сотрудничества в АТР посредством двусторонних обменов и соответствующих механизмов. Страны сотрудничают по региональным и глобальным вопросам, включая изменение климата, борьбу с терроризмом, защиту морской среды. Кроме того, отмечается готовность Китая содействовать устойчивому, надежному и стабильному развитию двусторонних отношений и работать с новой администрацией США [администрацией Д. Трампа].

Однако несмотря на отсутствие агрессивной риторике в Белой Книге Китая, очевидно, что доверия американской стороне от Китая ждать не стоит. По мнению американского историка Барбары Тухман, проблемы китайско-американских отношений зарыты в истории ХХ в. По ее мнению, «если бы правительство США воспользовалось возможностью подружиться с Мао во время Второй мировой войны, оно могло смягчить радикализм Мао и предотвратить войны во Вьетнаме и Корее» ^[14]. Отвечая на вопрос, почему американское правительство этого не сделало, автор утверждает, что на тот момент США не рассматривали марксистско-ленинские взгляды Китая как нечто, способное построить будущее страны без учета американских интересов. Последующие работы китайских и западноевропейских исследователей опровергли эту теорию, но признание глубокой патерналистской напряженности во взглядах США на Китай не отрицается до сих пор.

Потенциально это связано с углублением экспансионистской политики CША в отношении Китая после прихода к власти Дональда Трампа. Об этом говорят заметно ухудшившиеся в 2018 г. отношения ввиду наличия торгово-экономических противоречий и начавшаяся вследствие этого торговая война. В связи с этим в сентябре 2018 г. руководство КНР выпустило новую Белую книгу, посвященную непосредственно отношениям США, под названием «Китайско-американские торгово-экономические противоречия и позиция Китая». Согласно документу, с момента установления дипломатических отношений двусторонние торгово-экономические связи между Китаем и США последовательно развивались. Налажено тесное партнерство, из которого извлекли выгоду обе стороны и весь мир. С момента вступления в должность Д. Трампа в 2017 г. новая администрация Президента США провозгласила лозунг «America first» и впоследствии отказалась от основополагающего принципа взаимного уважения. Действиям США присуща односторонность, протекционизм и экономическая гегемония, а также выдвижение ложных обвинений против различных стран и регионов – особенно против Китая, запугивание стран с помощью экономических мер, таких как введение тарифов на ввоз товаров и санкций. Американская сторона противоречит сама себе и постоянно бросает вызов Китаю. В результате за короткий промежуток времени торгово-экономические трения между обеими сторонами серьезно усилились, нанеся серьезный ущерб экономическим и торговым отношениям ^[15].

Рассмотрение Белых книг правительства Китая позволяет судить о том, что КНР признает важность развития китайско-американских отношений для всей системы международных экономических и политических отношений, однако в двусторонних отношениях государств есть ряд серьезных проблем: торгово-экономические трения, фактор Тайваня (правительству которого США осуществляет поставки оружия) и Тибета (нарушение прав человека в котором осуждают США, что рассматривается КНР как вмешательство во внутренние дела), фактор усиления военного присутствия США в АТР и др. Многие эти факторы исходят от проводимой США внешней политики, основывающейся на приверженности принципа «американской исключительности» и американской гегемонии.

В научных исследованиях китайские авторы также уделяют значительное внимание рассмотрению «американской исключительности», что неудивительно, так как, во-первых, как уже было отмечено, США являются серьезным конкурентом для Китая не только в экономической, но и политической сферах. США стремятся распространить свое влияние в АТР, что идет вразрез с интересами Китая. Подходы двух стран к проблемам в сфере безопасности сталкиваются также и в других регионах, например, в центральной Азии и Африке.

Во-вторых, понятие «исключительности» не является новым для китайской идеологии. В Китае подобная концепция появилась значительно раньше, чем в США: она обосновывает ведущую роль Китая в регионе в течение двух последних тысячелетий. Речь идет о концепции «китаецентризма» (中国中心主义), в соответствии с которой центром всей цивилизации, культуры, философии является Китай, а остальной мир наполнен «варварами». Роль Китая состоит в просвещении так называемых «варваров». Переходя к анализу китайских подходов к «американской исключительности», стоит определить, как китайские исследователи интерпретируют это понятие.

Хань Сяося в своем исследовании «Анализ влияния исключительности на американскую внешнюю политику» утверждает, что «идеология исключительности – это культурно-цивилизационный идеал американской нации, а также американская самоидентификация. По мнению американцев, Соединенные Штаты – уникальная страна с особой ролью в истории человечества, которая является не только особенной, но и превосходящей» ^[16]. При этом такой подход вступает в конфликт с понятием «китайской исключительности». Речь идет о том, что Китай также претендует на то, чтобы быть исключительным государством. Об этом говорит само название страны – 中国, что означает «Срединное государство». Есть и второе название – «Поднебесная (天下)», которое также подчеркивает готовность Китая занять место исключительного актора.

Чан Цзяньжо утверждает, что исключительность стала мощной, влиятельной доктриной в США. Он определяет «американскую исключительность» как качественное отличие США от других стран мира ввиду выгодного географического положения, национального происхождения, культурного развития, значительного прогресса во всех сферах жизни общества. Однако, по мнению автора, в нынешних реалиях усиливающегося экологического кризиса, глобальной борьбы с терроризмом, изменение миропорядка в сторону многополярности доминирующее положение США в мире постепенно сокращается, возвышаются другие державы, а «американская исключительность» подвергается сомнению группой социологов и мыслителей ^[17].

Чэнь Айхуа и Жэнь Чэньчэнь в своей статьей «Кровавый меридиан»: анализ и критика «американской исключительности» ^[18] определяют «американскую исключительность» как изначальный образ того, как интерпретировали себя американцы, в соответствии с которым американская нация взяла на себя священную миссию по распространению ценностей и идеалов демократии во всех уголках мира. Интересным представляется то, что за основу своего исследования авторы статьи берут роман американского писателя К. Маккарти «Кровавый меридиан», утверждая, что в этот роман фактически развенчивает миф об «американской исключительности». Действие романа разворачивается в Северной Америке середины XIX века. Главный герой покидает дом и присоединяется к отряду «охотников за скальпами», истребляющему индейцев ради трофеев на границе Мексики и США. В результате за отрядом начинают охоту военные с целью остановить их действия. По мнению авторов статьи, «Кровавый меридиан» на первый взгляд кажется простой приключенческой историей, однако он имеет глубокую коннотации и философский смысл, из которых следует критика и развенчание концепции «американской исключительности». Отряд «головорезов» считает себя командой «рыцарей», имеющих особое право на то, что они делают, но на деле это жестокие убийцы. В этом и заключается, по мнению авторов, смысл произведения: это не романтическая легенда об американском национальной духе, а настоящий «исторический кошмар».

Цзэн Жуйжуй в исследовании «Другая интерпретация влияния концепции исключительности на внешнюю политику США» указывает, что идея исключительности формирует национальную самобытность США, положение государства в мировом сообществе и влияет на внешнюю политику страны. Согласно концепции «американской исключительности», Соединенные Штаты поддерживают ценности свободы и демократии, которые были даны Богом, и продвигают их во всех уголках мира, активно участвуя в мировых делах. Основной движущей силой «американской исключительности», по мнению автора, является религиозная составляющая, а именно то, что США наделены небесами особой ролью в мире, что привело к расширению влияния страны и вовлечению ее в дела других государств, чтобы помочь им стать такими же, как они сами. Сочетание религии и политики создало образ «американской исключительности», заставив американцев думать, что Соединенные Штаты являются «моделью» мира ^[19]. КНР, будучи страной с многовековой историей, культурой, проводящей самостоятельную и независимую внешнюю политику и претендующей на статус сильной мировой державы, безусловно, не согласна с тем, что США – «модель» мира, способная стать главным полюсом в процессе формирования однополярного миропорядка.

Само китайское руководство придерживается концепции многополярности в соответствии с принципом «мировой порядок гармоничен и безопасен, поскольку в нем выигрывает тот, кто не воюет» ^[20]. Китай не согласен не только с тем, что США являются образцом для других государств, но и с американскими моделями развития. В 2011 г. была представлена «Модель Чунцин» (“The Chongqing Model”), представляющая собой модель местного управления, проводимая главой Чунцинского горкома Бо Силаем и направленная на возрождение «красной культуры», строительство доступного жилья и реформирование миграционной системы ^[21]. Данная модель является альтернативой распространению неолиберальных ценностей ^[22].

Линь Юань рассматривает в своей статье влияние концепции «американской исключительности» на развитие американской культурной дипломатии. Автор отмечает, что «американская исключительность» подчеркивает уникальность американской нации и американских культурных ценностей, которые должны стать образцом для других стран мира ^[23]. Это положение стало основной характеристикой американской культурной дипломатии, которая является частью «мягкой силы» США. Американская культура является весьма привлекательной для других стран мира: американский кинематограф, музыка и другие сферы развлекательной индустрии – все это популярно среди населения разных стран. Однако важно отметить, что Китай пытается противостоять распространению американской культуры внутри государства. В стране запрещены американские фильмы с явной антикитайской тематикой, например, фильм «Семь лет в Тибете» (1997), в котором выражается явная симпатия к Далай Ламе. Сыгравшему главную роль в этом фильме Брэду Питту запрещен въезд в КНР. Также в Китае строго лимитировано количество фильмов американского происхождения, которые можно довести до широкой аудитории. Именно поэтому американские режиссеры борются за то, чтобы их фильмы попали в число допущенных и априори не включают туда негативных в отношении Китая сюжетов.

Ван Лисинь отмечает, что идея «американской исключительности», широко распространенная среди американских политиков и общественности, восходит к исторической и культурной традиции, которую разделяют американцы, а также что это идея является неформальным ядром, формирующим американскую самооценку. Независимо от того, насколько концепция «американской исключительности» заслуживает доверия и насколько абсурдным может казаться моральное превосходство США, эти идеи глубоко укоренились как в сознании самих американцев, так и в представлении других государств о США ^[24].

Цянь Вэньжун в статье «Американская исключительность – идеологическая основа американской гегемонистской внешней политики» показывает отношение политиков других стран к концепции «американской исключительности», а также мнение американских лидеров об этой концепции и включение ее во внешнюю политику США. Так, автор отмечает отрицательной отношение к данной концепции президента России В. Путина, который критикует идею «американской исключительности», а также президента Белоруссии А. Лукашенко. Также в работе подчеркивается, что американские лидеры хоть и обращаются к идее «американской исключительности» с завидной регулярностью, все же предпочитают касаться ее основ лишь косвенно. По мнению Цянь Вэньжуна, настораживающим фактором является обход прямого обращения американских Президентов к концепции исключительности. Кроме Б. Обамы, который в своей речи отмечал, что он верит в исключительность США ^[25], другие президенты предпочитают не ссылаться на положения «американской исключительности», но объяснять ею многие действия США на мировой политической арене.

Заключение

В заключении стоит отметить, что сама концепция «американской исключительности» с момента формирования и до настоящего времени претерпела существенные изменения. Если в начале это рассматривалось как исключительность в построении новой формы государственности, затем трансформировалось в исключительность политики изоляционизма, то теперь эта исключительность понимается как право на построение такого миропорядка, который в понимании США является наиболее оптимальным для всех акторов.

Большинство исследований китайских авторов в отношении данной концепции посвящено определению «американской исключительности», ее истокам, эволюции, отражению ее во внешнеполитических доктринах США, проявлению во внешней политике как ранее, так и в настоящее время. Именно с понимания того, что вкладывает то или иное американское руководство в понятие исключительности и стоит начинать поиск механизмов противостояния идеям гегемонии. Авторы, выражая свое мнение в отношении данной концепции, чаще всего относятся к ней либо критически, либо с определенным подозрением, так как с помощью данной концепции США фактически оправдывают свое вмешательство, в том числе военное, во внутренние дела других государств.

Основной причиной, по которой «американская исключительность» не воспринимается в Китае, является четкое понимание китайской роли в регионе и в мире. Китай, некогда не претендовавший на политическое доминирование, а развивавший исключительно экономический потенциал, пришел к выводу, что при сохранении такой линии поведения он будет во всех вопросах отодвигаться на второй план в большой глобальной игре интересов.