Historical Studies in the “Digital Turn” Era: New Challenges, New Answers

Borodkin Leonid Doctor of History Professor, Historical Information Science Department, Faculty of History, Lomonosov Moscow State University aud. 454,  27-4, ul. Lomonosovskii Prospekt, g. Moscow, Russia, 119991 lborodkin@mail.ru Other publications by this author

Vladimirov Vladimir Nikolayevich Doctor of History Professor, Department of Russian History, Altai State University 656049, Russia, Altai Krai, Barnaul, Lenin Avenue, 61, room 312 vvladimirov@icloud.com Other publications by this author

Мир вокруг нас изменяется стремительно. И наиболее ярко эти изменения проявляют себя в информационно-коммуникационной среде, которая неуклонно расширяется и углубляется. Быстрое расширение сферы приложения цифровых технологий, их проникновение и широкое распространение в экономике, политике, научно-образовательной сфере и даже в быту в последние годы принято обозначать понятием «цифровая революция».

В сфере науки подобные явления вызывают, как правило, серьезные терминологические изменения: ставятся под сомнение многие категории и понятия, возникают новые, подчас вызывающие неприятие и непонимание в научных сообществах, что обусловливает необходимость широкого обсуждения и прихода к определенному консенсусу, без которого дальнейшее развитие научных исследований серьезно затрудняется из-за не(до)понимания исследователями друг друга и различной трактовки обсуждаемых терминов и дефиниций.

Редколлегия и редакционный совет журнала «Историческая информатика» не могли остаться в стороне от многочисленных дискуссий о влиянии «цифрового поворота» на исторические исследования и образование, ведущихся в течение ряда последних лет за рубежом ^{[1, 2, 3, 4, 5]} и в России. В нашей стране эти дискуссии имеют определенную специфику: в отличие от большинства стран, в России направление исторических исследований, связанное с использованием квантитативных методов и информационных технологий, не испытало кризисного периода (с середины первого десятилетия и до начала второго десятилетия XXI века) ^[6]. Историческая информатика развивалась у нас в эти годы вполне успешно, и поэтому «цифровой поворот» не оказался для российских историков таким вызовом, как для историков других стран. Вызов коснулся, скорее, соотношения исторической информатики и возникшей за рубежом «цифровой истории», выявления тех новых аспектов, которые может привнести «цифра» ^{[6, 7, 8]}. И главным здесь является вопрос о том, в какой мере «цифровой поворот» может оказать влияние на профессию историка, методологию его исследовательской работы – с учетом того опыта, который был накоплен исторической информатикой за четверть века своего развития.

Дискуссия по этим вопросам началась в среде российских историков, работающих в сфере исторической информатики, со статей нашего коллеги из Германии М.Таллера и Л.И.Бородкина, опубликованных в первом выпуске журнала «Историческая информатика» в 2012 г. ^{[9, 10]}. За прошедшие семь лет сформировались определенные оценки идущего процесса, выявились их различия, на что редколлегия старалась оперативно реагировать, особенно в последнее время ^{[11, 12, 13]}. Летом текущего, 2019 г., редколлегия журнала «Историческая информатика» выступила с инициативой обратиться к специалистам по применению информационных технологий в исторических исследованиях и образовании с рядом вопросов, посвященных проблематике цифрового поворота. В результате обсуждений и дискуссий членами редколлегии и редсовета (Л.И.Бородкин, В.Н.Владимиров, И.М.Гарскова и Ю.Ю.Юмашева) была подготовлена анкета, ответы на вопросы которой составили содержание настоящего тематического выпуска журнала, который получил название «Исторические исследования в условиях «цифрового поворота»: новые вызовы, новые ответы».

Вопросы были сформулированы следующим образом:

1. «Цифровой поворот» в исторической науке связывают чаще всего с массовой оцифровкой исторических источников в течение последнего десятилетия и, соответственно, с резким расширением онлайн доступа к ним. Считаете ли Вы, что этот поворот оказывает и другие воздействия на исторические исследования? Как Вы относитесь к точке зрения, что цифровой поворот не оказал сколько-нибудь заметного влияния на методологические основы и принципы профессиональной работы историка? Дайте, пожалуйста, обоснование Вашего мнения.

2. Какие изменения происходят в исследовательском инструментарии историка в условиях цифрового поворота – как в области специальных / вспомогательных исторических дисциплин, так и в сфере конкретно-исторических, проблемно-ориентированных исследований? (Если можно – с примерами).

3. Какие направления исследований в русле исторической информатики представляются Вам наиболее перспективными (как в методическом плане, так и в содержательном)?

4. Как Вам видится баланс двух компонент, сложившихся в исторической информатике – условно говоря, ресурсной и аналитической? Какая из этих компонент должна быть доминирующей в исторической информатике: первая, связанная с разработкой, систематизацией и источниковедческой оценкой информационных (цифровых) ресурсов, или вторая, где аналитическая составляющая связана с использованием информационных (цифровых) технологий и математических / формализованных методов для приращения исторических знаний?

5. Как Вы относитесь к тезису о том, что пора разработать новую ветвь источниковедения, отражающую растущую роль цифровых источников? Ее название может быть, например, таким: источниковедение цифровых документов. Как Вы относитесь к новому термину «аналоговые источники», появившемуся на Западе несколько лет назад для обозначения всех источников, не являющихся цифровыми?

6. Одно из наиболее заметных проявлений цифрового поворота в гуманитарных науках – появление полидисциплинарного направления Digital Humanities (DH). Каким Вам видится место и роль истории и историков в DH? Происходит ли взаимопроникновение, взаимодействие истории с филологическими науками (и другими областями гуманитарного знания) «под зонтиком» DH? Можно ли привести соответствующие примеры?

7. Некоторое время назад в зарубежной историографии появился термин Digital History, который вскоре стал употребляться и в России. На русский язык чаще всего он переводится как «цифровая история». Каким Вам видится соотношение понятий «историческая информатика» и «цифровая история»? В чем, на Ваш взгляд, специфика «цифровой истории»?

8. Какие изменения принес цифровой поворот в подготовку студентов-историков в вузах РФ? Какие проблемы выявились в этом процессе? Какой зарубежный и российский опыт Вы рассматриваете как полезный для совершенствования преподавания исторических дисциплин в университетах России? Чего Вы ожидаете от обсуждаемой программы цифровизации образования?

9. В чем, на Ваш взгляд, состоит специфика информационных ресурсов, создаваемых и используемых в исторической информатике? Могут ли информационные ресурсы, созданные в иных областях гуманитарного знания, использоваться в качестве источников в исторических исследованиях? Если да, то какими они должны обладать характеристиками?

Анкеты были разосланы специалистам (большей частью, членам Совета ассоциации «История и компьютер») в середине лета, с пониманием того, что развернутые ответы на достаточно концептуальные вопросы потребуют немало времени. Редколлегия получила ответы 12 коллег, оформленные в виде статей, жанр которых можно условно определить как «научные эссе». По условиям анкеты авторам давалась полная свобода в изложении своих мыслей: предлагалось по выбору анкетируемых ответить на все вопросы или на часть из них, можно было объединить свои ответы на те или иные вопросы, структурируя статью по собственному усмотрению. В соответствии с этим все полученные статьи можно разделить на две группы: часть авторов постаралась охватить все или большинство вопросов, остальные сосредоточились на ответах на отдельные вопросы.

Набор присланных статей можно считать достаточно представительным: откликнулись специалисты из ряда научных центров России и ближнего зарубежья: Алматы, Барнаула, Бишкека, Екатеринбурга, Минска, Москвы, Одессы. Конечно, было бы чересчур смелым предполагать, что представленные материалы полностью отражают существующие на сегодняшний день варианты понимания и трактовки нынешней ситуации в исторической науке и образовании в контексте цифрового поворота. Позиции авторов имеют немало общего, и в то же время высказанные положения по ряду аспектов не совпадают, а в некоторых случаях просто противоположны по своему смыслу, что, с одной стороны, отражает текущее состояние рассматриваемых проблем, с другой – представляет собой серьезный шаг в осмыслении влияния цифрового поворота на сегодняшние реалии в исторической науке.

Редколлегия надеется, что материалы опубликованной в специальном выпуске журнала дискуссии привлекут к себе внимание научной общественности и станут одним из информационных блоков, вносящих свой вклад в понимание происходящих процессов и дающих новый импульс историческим исследованиям.