Establishment of the potential of creative leadership of trans-professionals in educational spaces of Master’s programs

Kabrin Valerii Ivanovich Doctor of Psychology Professor, the department of Personality Psychology, Tomsk State University 634021, Russia, Tomskaya oblast', g. Tomsk, pr. Frunze, 218, kv. 22 kabrin@list.ru

Введение

Современные профессиональные пространства меняющейся социально-экономической структуры постиндустриального общества становятся все более трансфессиональными. Коллегиально распределенная и профессионально диверсифицированная деятельность организаций, инновационно ориентированных на нестандартные решения комплексных проблем, требуют междисциплинарных совмещений, творческих взаимопроникновений и синтезов профессиональных сфер, считавшихся ранее весьма далекими друг от друга. Такой трансфессиональный синтез нового, проблемно-ориентированного организационного поля требует особого типа мировоззрения, актуальных форм творческой коммуникации и креативного лидерства всех участников объединенного коммуникативного и креативного действия.

Новый тип деятельного «участника» современных технологий и культур, «образовывающийся» в университете, уже не может оставаться узким специалистом и даже шире – профессионалом только своей (обычно традиционной) сферы. Он изначально должен формироваться в трансфессиональном пространстве диалога широкого спектра дисциплин и профессий. Образовательные учреждения часто справедливо обвиняют в консерватизме, тормозящем технологическое развитие. Однако замечено, что новейшая постиндустриальная трансформация общества, ведущая к альтернативной, часто неожиданной интеграции науки, образования, технологий, культуры и искусства, позволяет классическому университету актуализировать ранее скрытый мощный потенциал именно трансфессионального синтеза (В. И. Кабрин, Э. В. Галажинский)^[1].

Цель данной работы – провести на основе современного синтеза холистического и ноэтического подходов анализ мировоззренческих, теоретических, методических и содержательных проблем университетского образования трансфессионалов как созидателей и участников общества постиндустриальной эпохи. В этом контексте рассматриваются возможности формирования новых стратегий и методов образования, развивающих потенциал творческой коммуникации и креативного лидерства в качестве базовых компетенций трансфессионала в условиях университетских магистратур.

Латентные трансфессиональные пространства классического университета

Большинство преподавателей, работая со студентами разных факультетов по своему предмету, неизбежно проникаются пониманием языка и проблем других профессий, часто спонтанно находя трансфессиональную позицию сотрудничества. Этот ресурс достаточно быстро можно поднять на новый уровень в прорывных трансфессиональных проектах.

Потенциальная трансдисциплинарность образовательных программ всегда была уникальным преимуществом университетского образования на почве общей социально-психологической и мировоззренческой культуры и атмосферы университета. Избирательный, нередко персонифицированный продуктивный обмен между образовательными программами разных факультетов постоянно продуцирует контуры потенциальных пространств и площадок трансфессиональных, и таким образом, транскоммуникативных встреч (В. И. Кабрин) ^[2]. Это хорошо вписывается в мейнстрим научных и научно-образовательных проектов, «аттрактивно-фрактальный» характер которых уже поражает многообразием (А. В. Волошинов; В. В. Налимов) ^{[3; 4]}.

Современный институт магистратуры в качестве специфической внутренней основы содержит трансфессиональную исходную направленность. Предлагается проблемная свобода и возможность по окончании бакалавриата выбирать более сознательно любой переход в новое, именно трансфессиональное пространство, поскольку опыт освоения прежнего профессионального направления не исчезает, но ассимилируется и трансформируется иным образовательным контекстом.

Это относительно новая ситуация для российских университетов еще слабо рефлексируется как перспектива разработки трансфессионально-ориентированных форм и методов образования, чувствительных к «синтеграции» (необычным синергетически напряженным синтезам) (М. Джексон) ^[5].

С одной стороны, здесь обнаруживается перспектива реального привлечения индивидуальных ресурсов и потенциала участников с разным профессиональным опытом. Имеются в виду не только магистранты, но и преподаватели, которые спонтанно инкорпорируют свой опыт, расширяя и индивидуализируя работу по конкретному учебному предмету или проблемному курсу. Это требует перехода на более гибкие, вариативные, креативные программы и методы реализации таких курсов. На первый взгляд, для этого нужны дополнительные усилия и условия. Однако, включая импровизационный, игровой, креативный потенциал всех участников, трансформирующий неизбежную энергию учебного стресса в креативную энергию транса (стресс-транс-формация), мы задействуем глубинные резервные, слабо задействованные, но существенные возможности личности (В. И. Кабрин) ^[6].

Разумеется, такой тип образования требует реальной творческой вовлеченности и взаимной творческой отдачи, развивает творческую коммуникацию, коммуникабельную креативность и взаимное креативное лидерство всех участников этого процесса (D. Prysor, A. Henley; В. И. Кабрин) ^{[7; 8]}. Полноценная реализация такого образовательного процесса возможна лишь на основе многомерной, аудиально-визуально-кинестетической синхронной обратной связи (СОС) участников, возникающей в живой аутентичности непосредственных встреч (В. И. Кабрин, В. С. Выскочков, И. О. Прудовиков, А. Ю. Ткаченко) ^[9].

Однако на этом пути, в связи с бурным развитием интернета и его сверхдоступностью, усложняется и обостряется проблема соотношения, точнее уже взаимоотношений online- и offline-образования. Это заставляет нас акцентировать рефлексивное внимание на экзистенциально-мировоззренческом и стратегически значимом комплексе проблем, которые еще во многом остаются в тени.

Новые горизонты и опасности постиндустриального образования

Глобальный переход образования в online-режим с тотально-агрессивной цифровизацией и подключение к этому бесконечно емкому когнитивному пространству искусственного интеллекта делает экстенсивный контур образовательного процесса почти «всемогущим» по охвату, универсальности и дешевизне. Кажется, сама природа соблазняет оцифровывать (т.е. делать однозначно-дискретным) все: раз квантуется сам свет в виде потока фотонов (по А. Эйнштейну), значит и «всё на свете» квантуется.

В то же время с незапамятных времен обсуждается базовая континуальность всего происходящего в мире – уже весьма отчетливо у Анаксагора и до сих пор вдохновенно у К. Уилбера ^[10] и Д. Бома ^[11]. С точки зрения континуально-холистического подхода (А. Гратовски; В. И. Кабрин, Э. В. Галажинский; М. Джексон) ^{[12; 1; 5]} – границы, дающие возможность дискретных описаний событий и явлений – это лишь «условные фикции», облегчающие ориентацию в безбрежном мире Разуму, упирающемуся в свои собственные границы. Сами они редко осознаются и поэтому проецируются на «внешний» мир. А это уже хорошо осознается и обсуждается в квантовой физике, обнаруживающей парадоксы, оживляющие всю науку ^[11].

В современной науке и практике путать разграничение и различение уже недопустимо или опасно. Различение допускает и «включенное третье», и взаимопроникновение, а разграничение – нет. Поэтому береговая линия – это лишь полезная фикция, условно принимаемая за «границу». Различение регионов, народы которых говорят на разных языках естественно, но проведение государственной границы между ними – всегда проблема и часто конфликт. Различение – континуально, поэтому холистично, поскольку пронизывает (трансцендирует) условные границы начала и конца, открывая при этом проблемы проникновения и принадлежности, превращения и эквивалентности.

Квант оказался выделяемым (отграничиваемым) как «частица» лишь в момент его фиксации наблюдателем; в остальных случаях он позволяет себя вести сугубо континуально – в виде волны. Отсюда его странные характеристики – «квантовая запутанность», «мгновенное дальнодействие», «эффект наблюдателя», которые скорее открывают новые фундаментальные проблемы, чем проясняют ситуацию. Возникает впечатление, что уже на уровне кванта, природа оставляет себе базовую свободу транслокальности – потенциальной возможности пребывания во множестве локусов, описываемой «пакетом вероятностей». Иными словами, квант сохраняет континуальность как транслокальность и уже на этом уровне может выглядеть как мельчайшая голограмма (С. Котлер, Д. Уил) ^[13].

Тогда мир в целом с точки зрения континуально-холистического подхода уже выглядит как потенциально множественно голографичный, что хорошо подтверждается историей науки и искусства. Так, фундаментальные открытия, как и краеугольно «новые» идеи, ведут к очередному пересмотру картины мира, да и самой истории. В этом контексте жесткое упрощение реальности ради универсальности и скорости оцифровывания создает лишь упрощенно-ограниченный мир, далеко не соразмерный потребностям и возможностям самого человека, хотя и очень удобный «социуму». Хорошая новость в том, что есть реальный шанс сохраниться живому континуальному миру человека за пределами искусственного «однозначно для него» оцифрованного мира ^[12]. А поскольку он внедрен уже в базовую структуру социализации, то чем быстрее новое поколение овладевает его секретами, возможностями и понимает смысл его упрощений и границ, тем скорее оно сможет выйти за его же рамки. Выйти к свободному творческому и непосредственно интуитивному умопостижению себя и мира за рубиконом жестко оцифрованного сознания.

Осознание и исследование отрицательных последствий информационно-цифровых сетевых влияний на психику и сознание человека началось уже с конца 60-х г. прошлого века с работ М. Маклюэна ^[14] и А. Моля ^[15]. А. Молем был введен специальный термин «войлочное сознание» – пространсвенно-временная и эмоциональная спрессованность коротких сведений, мнений, реакций, не связанных между собой, но проглатываемых в одном полимодальном, мультимедийном «месседже» средствами массовой коммуникации. Он уже тогда предсказывал опасность диффузии и деградации социальной и психологической культуры человека, поскольку войлочное сознание не нуждается в рефлексивном мышлении и понимании, а иллюзия актуальной информированности и компетентности уже не подвергается сомнению (эта потенция уже заторможена).

В современных сетях ненавязчивые «энциклопедии обо всём» укорачивают память, преднамеренная навязываемая визуализация и анимация блокируют личное воображение и до минимума редуцируют мышление; и наконец, персонифицировано адаптированные упреждающие предложения, вызывая все возрастающее доверие к ним, усыпляют бдительность, самоконтроль, т.е. упрощают и затормаживают самосознание – центр суверенной личности. Это уже подтверждается различными исследованиями (Д. Эванс; А. С. Пан; Г. Леонгард) ^{[16; 17; 18]}.

Все вместе – это образ «человека-зомби», теневая сторона человека оцифрованного. Однако такую опасность не стоит преувеличивать, поскольку относительно релевантно и валидно на цифровом уровне моделируется лишь когнитивная модальность психической активности человека, основанная на сенсорно-рефлекторных, сенсорно-знаковых психофизиологических процессах (ВНД – ЦНС). В духе материалистической физикалисткой доктрины науки уже в эпоху Возрождения всю душевную сторону жизни человека пытались свести к отражению так называемой «объективной», т.е. вне души находящейся реальности. А после того как G. Kelly ^[19] акцентировал внимание на конструктивном аспекте познания, возможности формализации когнитивной функции на лингвистическом, семиотическом и, соответственно, цифровом компьютерном уровне возрастали экспоненциально. В результате возникла сеть когнитивных наук, где мало досягаемая психодинамика легко была заменена искусственной, но однозначно техногенной нейродинамикой и, таким образом, малодоступная континуальная душевная активность была выведена за скобки. Таким образом, тотальная цифровизация сейчас «удачно» подкрепляется глобальной когнитивизацией человеческого опыта. Хотя понятно, что опыт человека несоизмеримо многомернее и богаче, но желание и его нивелировать только усиливается.

Становится совершенно понятно, что и для цифровизации должна быть проведена красная черта, иначе не только опыт человека – он сам может быть безвозвратно обречен всего-навсего имитировать комбинации прошлого ^{[17; 18]}. Пока такая черта не слишком очевидна в традиционной, особенно физикалистки ориентированной науке, хотя сами физики все чаще задают вопросы типа: «Как же на самом деле выглядит синий цвет?» (Р. Мюллер; Б. Лотто) ^{[20; 21]}. Имеется ввиду так называемое «quale» – качественная специфика психического, сознания, не сводимого к физическому. При этом параллельно ведется популяризация всевластия мозга в научно-популярной литературе и просветительских программах в выражениях такого типа: «сознание – это мозговой центр, с помощью которого клетки мозга могут сами себя видеть». Вряд ли это простой результат «войлочного сознания»; скорее это уже социально неконтролируемая психиатрическая проблема СМИ. Конечно, это пример крайнего, но далеко не единичного случая. А вот тенденция перевести в когнитивные репрезентации все остальные модальности психического – это уже мейнстрим. Когнитивная интерпретация широкого диапазона разнокачественных мотивационных состояний (от влечений и устремлений до целей и ценностей) в силу доступности цифровизации, весьма приемлема и «желательна». Аналогично желательна и оптимальна когнитивная кодификация безбрежного океана человеческих чувств для искомого контроля со стороны заинтересованных инстанций – качественные аналитические базы big date уже давно являются самым востребованным коммерческим продуктом.

В этой ситуации проблема релевантности и валидности таких кодификаций относительно сути и смысла душевного и духовного потенциала человека оказывается неудобной и неуместной. Биологи уже достаточно счастливы тем, что можно разрабатывать множество манипуляций поведением, состоянием и мотивацией с помощью стимуляции центра удовольствия. Так можно нагрузить «смыслом» любую оцифрованную когницию. Наконец, остается еще одна, не сводимая к предыдущим, душевная модальность психики и сознания – имагинативная. Такая привычная и всегда загадочная активность души как воображение, эволюционно помогала человеку преодолеть диктат наличной ситуации, высвобождая человека из его непосредственного перцептивного поля. Появилось новое множество степеней свободы чувствовать одну и ту же ситуацию в самых различных контекстах, часто неожиданных и непредсказуемых.

Несмотря на то, что вполне здоровый мозг реагирует на образы воображения (имагинативные образы) также или сильнее, чем на образы восприятия ^[21], воображаемое как таковое не удается перевести в когнитивную схему. Поэтому и компьютеру не удается перевести в когнитивную схему человеческое творчество. Когнитивные модели эвристик, вероятностных стратегий, стилевых паттернов несомненно полезны и даже эффективны в шахматных, поэтических, музыкальных, изобразительных и т.п. реализациях – однако лишь в качестве вариативных копий с помощью соответствующих модельных алгоритмов.

Загадочным образом знание «обнуляет», нейтрализует (если не уничтожает) интуитивное зерно воображения. Интуиция ведет себя как прямое (не дискурсивное) прозрение и предвидение, порой как шутка, а иногда – как парадокс или острόта в анекдоте. Она испаряется, если «это» начинают объяснять, да еще и обосновывать. Интуиция в воображении мгновенно объединяет не только все психические метамодальности – мотивационную, когнитивную, имагинативную, эмоциональную – но и все сенсорные модальности (с их различными субмодальностями), которых явно больше, чем классические пять органов чувств. Достаточно упомянуть универсальную кинестезию, участвующую в каждой сенсорной модальности (делающую её активной) и постоянную фоновую динамику висцерального чувства, определяющего общее самочувствие. Делать их когнитивную репрезентацию в тексте и испытывать эти переживания в реальности – практически несоизмеримые ситуации. Это как, например, рассказ о музыке и живое прослушивание вызывают качественно неэквивалентные ощущения. Кто-то наполнится воображаемыми образами, а кто-то останется внутренне пустым.

Думается, что не только пока, но и в принципе цифровые модели online даже с расширенной дополненной «реальностью» остаются несоразмерны экзистенциальной аутентичной ситуации присутствия и участия в живой аутентичной встрече с первичной реальностью. Причем такая встреча не гарантирована даже в условиях физического взаимодействия, без эффекта резонанса, включающего всю полноту полимодального присутствия (Э. Кадди; Т. Эйрих) ^{[22; 23]}.

Континуально-холистические и транскоммуникативные основания активных методов трансфессионального образования

Творческая встреча с партнером, собой (как с партнером) и ситуацией происходит только в момент реальной децентрации (за рамками самотождественного Эго), ведущей к стресс-транс-формации – к креативному моменту истины встречи. Такие моменты происходят за пределами оцифровывания и вопреки ему, по-сути в другом измерении, но относительно них можно получать множество правдоподобных цифровых следов – например, нечто, подобное манипулятивному нейролингвистическому программированию в психологии – но это уже вторично. Очевидно, что потенциально и фактически континуально-креативный спектр сознания человека всегда был, и, надеемся, всегда будет шире и глубже его оцифрованного спектра по определению. Поэтому новый эволюционный (если не революционный) вызов современному состоянию психики и сознания человека в связи с развитием интернета и искусственного интеллекта стимулирует рефлексию вызванных изменений ^[18]. Активно погруженному в широкий контекст оцифрованного online-образования трансфессионалу необходимо интенсивное осознание этих границ. Важно учиться мотивированно выходить за них в более сложное и менее определенное, более открытое и менее предсказуемое, но увлекательное коммуникативное путешествие в пространствах творческих встреч, раскрепощающих интуицию и воображение. Необходимо привлекать эти природные инструменты нашего сознания для расширения спектра креативных состояний, увеличивая вариативность выбора при принятии профессиональных решений.

Именно выход в трансфессиональное пространство создает для участников (исследователей и конструкторов, преподавателей и студентов) новый мировоззренческий масштаб понимания себя и мира. Возникает осознание новой универсальной проблемы XXI века. Наука XX в. сделала ошеломительный прорыв в предельные и запредельные области микромира (квантовая физика) и мегамира Вселенной (большой взрыв, бозон Хигса, «струны», мультивселенные и «кроличьи норы»). Но почему же эти картины «предельных» миров так разительно несоразмерны, нерелеванты и, таким образом, практически чужды обычному человеческому макромиру?

В конце XX в. К. Уилбер удивился тому, что уже в конце XIX в. Г. Фехнер, основатель психометрии, стремился разработать «светлый взгляд на космос» – «считать всю материальную Вселенную внутри живой и сознательной» [10. С. 10]. Поэтому не случайно в начале XXI в. появляется новая волна уже трансфессионального интереса к проблематике границ сознания и методам его расширения и развития (Д. Диспенза; С. Волински; Э. Лангер; Р. Ганатилейк и др.) [24 – 27]. Важно, что это уже синхронистично (К. Юнг) ^[28] идеям классиков (А. Эйнштейн, Д. Бом) и современных известных физиков (Р. Пенроуз; Р. Мюллер; К. Ровелли) ^{[29; 20; 30]}. На наших глазах рождается новая трансдисциплинарная и трансфессиональная наука – синтез квантовой астрофизики и ноэтической трансперсональной психологии (Д. Бом; М. Талбот, Ф. Вильчек; М. Талбот; А. П. Супрун, Н. Г. Янова, К. А. Носов) ^{[11; 31 – 33]}. Интересно, что это также происходит и на основе трансфессиональных научных экспедиций, сопровождающихся активным самопознанием и рефлексией (А. Гратовски; У. Арнтц, М. Висенте, Б. Чейс) ^{[12; 34]}.

Методы, обеспечивающие становление базовых трансфессиональных компетенций – коммуникативной креативности, творческой коммуникации и креативного лидерства – должны соответствовать условиям полноценных творческих встреч. Это предполагает освобождение от многих условностей и лишних ограничений в стратегиях образовательных программ. Универсальным фактором перехода к трансфессионально ориентированным формам и методам образования в естественных и уникальных для каждой учебной группы магистратуры исходных полипрофессиональных условиях является создание обстановки и атмосферы индуцирования измененных расширенных креативных состояний сознания.

Проверенная веками и освобожденная от оккультных, ритуальных и мистических излишеств динамическая транцендентальная медитация, начиная с простейших форм активного воображения и визуализаций уже внедряется в образовательные процесс (К. Уилбер; Б. Лотто; C. A. Alves; В. И. Кабрин ) [35 – 38].

Такие имагинативные методы имеют актуальную перспективу, поскольку многогранно исследованы позитивные креативные эффекты и общая гармонизация творческого потенциала личности, актуализация пиковых (А. Маслоу) ^[39] , потоковых (М. Чиксентмихайи) ^[40], измененных (Ч. Тарт) ^[41] состояний сознания, закономерно возникающих в различных медитативных путешествиях (С. Тейлор, Э. Толле; С. Котлер, Д. Уил; Т. Эйрих) ^{[42; 13; 23]}.

Наш опыт показывает ^[6], что в медитативных путешествиях, индивидуальных и групповых, при максимальной внутренней свободе и осторожной модерации тренера-преподавателя, достаточно естественно восстанавливается полимодальная многомерная структура имагинативных переживаний. Эта практика не только гармонизирует психосоматическое состояние участников, но и актуализирует их ментальный ноэтический потенциал, акцентируя его специфические степени свободы от наличной физической реальности, универсальными характеристиками которой являются время, пространство, информация, энергия.

Так, в путешествиях к архетипическим субличностям легко обнаруживается транстемпоральная активность переживаний в отличии от однонаправленного физического времени. На этом, в частности, основан метод холотропного дыхания Ст. Грофа ^[43]. Но в образовательных практиках транстемпоральные медитации более экологичны и универсальны. Аналогично участники получают имагинативный опыт пространственной безразмерности, гипермерности и транслокальности образов в трансовых переживаниях переходов между микро-, макро-, и мега пространствами мира, Вселенной. Они переживают и осознают свободу имагинативной трансформации масштабов, ракурсов и скоростей.

В таких сессиях участники также учатся самостоятельно управлять структурой сенсорных модальностей и субмодальностей конкретных впечатлений, их полимодальным профилем, как спонтанно, так и в соответствии с намерениями – фактически управлять их информативностью. Наконец, сама энергетика эйдосов (образов, существующих отдельно от вещей), мыслеобразов легко соматизируется, «заземляется», гармонизируя жизненный тонус и самочувствие.

Универсальность таких методов относительно предметного, межпредметного, проблемного содержания любого учебного курса, семинара, симпозиума позволяет широко их использовать в трансфессиональных встречах на разных этапах образования. Обмен впечатлениями в таких сессиях существенно обогащает общую культуру коммуникабельности и транскоммуникативный потенциал в кросскультуральных коммуникациях, в том числе и в online (С. В. Неклюдова, В. И. Кабрин) ^[44].

Поэтому такой опыт коммуникативно-имагинативной актуализации расширенного креативного сознания в относительно «оранжерейных» условиях готовит почву для реальных международных трансфессиональных научных экспедиций, опыт которых не случайно носит ноэтический масштаб. Такие экспедиции богаты персонально значимыми озарениями; вот одно из наиболее простых: «Выбор Вселенной… в детстве каждое утро резко звонил будильник. Но большинство из нас просыпалось за несколько минут до этого – уже зная, что сейчас придется вылезать из под теплого одеяла… идти в мокрый снег в школу, туда, где скучающий учитель будет заставлять выучивать нечто, совершенно непригодное для жизни. Это было самое трудное… Но тогда же в детстве вдруг наступал канун Рождества, и, хотя за окном было так же темно и холодно, весь мир был пронизан предвкушением чуда, и снежинки были мягкими и пушистыми, и совсем не хотелось спать, и все удавалось… Это – не просто разные ситуации, это – разные состояния сознания. Они порождают разные миры. И кто-то живет в первом, в силу привычки, а кто-то во втором… Квантовый дар неопределенности: мир зависит от того, какими глазами мы на него смотрим» [12. С. 162]. А это озарение из актуально перспективных: «Видимо, существует некий универсальный закон красоты, не поддающийся математическому алгоритмизированию, но позволяющий нам интуитивно чувствовать гармонию или ее отсутствие в широчайшем диапазоне вещей и явлений – от музыки до очертаний гор… это универсальное сознание Вселенной, естественное дыхание Универсума. Если человек ощущает направление этого потока и гармоничен с ним, при всем многообразии возможностей, открывающихся перед ним, у него отсутствует шизофренический конфликт выбора – оптимальная возможность становится наиболее естественной… ты просто даешь случиться желаемому» [12. С. 200 ].

Именно на такой основе возможна полноценная трансфессиональная подготовка креативных лидеров для быстро меняющихся профессиональных запросов интенсивно развивающихся инновационных проектов (Л. Эчеверрия; F. R. Manfred) ^{[45; 46]}.

Трансфессиональное пространство проблемно ориентированных магистерских программ по-сути предрасположено к ассимиляции различных методов коллективного творчества, основанных на различных социально-психологических «пружинах» творческой коммуникации.

Отмечено, что метод мозгового штурма через нейтрализацию чрезмерной сковывающей критики раскрепощает спонтанность, беглость и широту ассоциаций, которые в атмосфере безопасности и взаимного стимулирования часто приводят к интересным и неожиданным решениям (Р. Джадкинс) ^[47], особенно в трансдисциплинарных контекстах.

Почти всегда взаимообогащающее и сильное впечатление оставляет работа преподавателей разных дисциплин в балинтовских группах. Основанные на экзистенциально-плюралистических принципах коллективного исследования индивидуальных случаев, в процессе их работы обнаруживаются не только оригинальные решения через сопоставления разных профессиональных позиций, но и происходит активное обучение трансфессиональной эмпатической коммуникации (В. А. Винокур, В. И. Кабрин) ^{[48; 38]}.

Важные аспекты творческой коммуникации и креативного лидерства раскрываются в таких различных по уровню ментально-ноэтической нагрузки как «Ритм-синтез» и формирование личных креативно-коммуникативных миров в группах (В. И. Кабрин) ^[6]. Спонтанная ритмическая импровизация и музицирование с произвольно выбранными инструментами перкуссии из широкого спектра требуют уже достаточно развитой интуиции межличностного плана. Воздействие этого метода и моментально, и континуально – оно раскрепощает и высвобождает разные уровни творческой интуиции, неизменно повышая и гармонизируя самочувствие и душевный настрой всех участников.

Такая практика служит эффективной прелюдией формирования личных коммуникативно-креативных миров в учебных группах, в которых развивается более глубокое понимание креативного потенциала избранных участников, что содействует формированию общей творческой атмосферы и генерации инсайтов в решении нестандартных задач.

Заключение

Конечно, предстоят специальные исследования специфических эффектов социально-психологического и трансфессионального характера, но непосредственная обратная связь участников таких практик вселяет концептуально обоснованную надежду.

Представляется, что спектр разнообразия трансфессиональных практик ограничивается лишь возможностями и скепсисом (иногда оправданным) самого преподавательского и кадрового потенциала магистерских программ. Но в контексте современного университета этот потенциал может быть гибко управляем через обратную связь обучающихся, заказчиков и стейкхолдеров.

Очерченные в этой работе контуры критериальных характеристик образовательной эффективности магистерских программ, проверенные на многократном опыте автора, могли бы стать почвой для дискуссий по определению наиболее важных ориентиров для разработки экспериментальных проектов трансфессиональных магистратур и развития трансфессионального образования на значительно более ранних этапах развития сознания: выпускник школы – абитуриент. При этом потребуется переход к более перспективным методологическим основаниям образования, связанным, на наш взгляд, с развитием современного синтеза холодинамического и ноэтического подходов.