“About my defiled, beloved Russia I yearn in a foreign land…”: revolution and civil war in reminiscences of the countess P. S. Uvarova

Petrova Ol'ga Sergeevna PhD in History Docent, the department of Source Studies, M. V. Lomonosov Moscow State University 119192, Russia, Moskva oblast', g. Moscow, ul. Lomonosovskii Prospekt, 27 k.4, of. E445 OlgaSPetrova@mail.ru Other publications by this author

Гражданская война в России оставила глубокий след в истории страны, в судьбах людей. Трудно найти другое такое событие, которое коснулось бы в большей или меньшей степени каждого современника. Эта война, в которой не могло быть правых и виноватых, поскольку у каждого без исключения правда была своя, нашла отражение на страницах воспоминаний очевидцев. Прямо или косвенно, но эти дни остались навсегда в обширном корпусе мемуарных источников, первые публикации которых начались, как только война закончилась ^[10]. Среди них и воспоминания непосредственных участников, рядовых и командиров, как со стороны «красных», так и «белых», и дневниковые записи переживающих тяготы войны обычных людей, далеких от политики и власти.

Одним из таких источников, сохранивших потомкам, помимо прочего, память о тех трудных днях, являются мемуары графини П.С. Уваровой (1840-1924), написанные в эмиграции в Югославии, на побережье Адриатики, куда ее семья переехала в разгар Гражданской войны в России. Авторское название воспоминаний – «Былое. Давно прошедшие счастливые дни». Они охватывают значительный временной период. Повествование ведется обо всех этапах жизни П.С. Уваровой, начиная с раннего детства. Обрываются мемуары на событиях конца 1919 г. Именно тогда Уваровы оставили Россию навсегда, тогда закончились счастливые дни, память о которых сохранили для потомков 122 машинописных листа, скрепленные в тетрадь, с обложкой из тонкого картона с изображениями герба рода Уваровых, опубликованные Государственным Историческим музеем в 2005 г.

Воспоминания показывают щедрую на события, дела, людей историю жизни своего автора. Здесь и повествование о юности урожденной княжны Щербатовой, ставшей для Л.Н. Толстого прототипом Китти в романе «Анна Каренина», и рассказ о браке с А.С. Уваровым, благодаря которому определились интересы и занятия молодой графини, произошло ее становление как археолога. На страницах воспоминаний находим описание повседневной жизни ее семьи после кончины супруга. Эти годы были целиком наполнены служением делу А.С. Уварова, которое он обозначил как «сохранение наших памятников, приискание мер для защиты их от всякого повреждения… и остановить, наконец, уничтожение остатков нашей старины» ^{[13, с. 81]}.

О судьбе этой удивительной женщины написано много ^{[2; 3; 9]}, интерес к ее личности и деятельности не утихает по сей день ^{[11; 15; 16]}. Возможно, причина этого в том, что «имя Уваровой, ее известность … вышли за пределы сугубо научного круга, к которому она принадлежала. Русское общество могли заинтересовать не только научные, в широком смысле, достижения графини, но и вся жизнь, которая для многих стала бы и примером, и нравственной опорой» ^{[11, с. 10]}. П.С. Уварова – известный ученый, историк и археолог, председатель Московского археологического общества, первая русская женщина, ставшая почетным членом Императорской академии наук (1894). В 1910 г. она приняла звание почетного члена Московского университета. Ее жизнь можно рассматривать, как пример нового поколения женщин, самостоятельных, образованных, ориентированных на деятельность в публичной сфере, чья социальная роль не ограничивалась ролью супруги и домохозяйки. Как отмечал В.И. Герье, П.С. Уварова была «образцом других русских женщин… была светской женщиной, показавшей, что светские потребности совместимы с серьезным делом» ^{[1, с. XII]}.

Исходя из названия, можно предположить, что жизнь на Родине, даже в годы страшных потрясений, связанных с революциями и начавшейся Гражданской войной, военной интервенцией, несмотря ни на что, воспринималась счастливой. Трудности и лишения, которые автор и ее семья испытали в 1917-1919 гг., лишь усилили любовь к своей Родине и оставались светлым воспоминанием на чужбине.

Читающий мемуары графини П.С. Уваровой обращает внимание на их особенность: в них много рефлексий, основой для которых становятся событийная канва жизни, фокус сосредоточен не на бытовых деталях, повседневных мелочах, что так свойственно «женским» воспоминаниям, а на размышлениях. Судя по всему, свою задачу автор видела в сохранении и передаче потомкам своих представлений о важнейших жизненных ценностях, которые так неумолимо разрушала революция. П.С. Уварова стремилась показать верные пути и истинные цели, унаследованные от родителей, а затем укрепившиеся и развитые в собственной семье. Лейтмотивом всего повествования проходит идея служения Отечеству, будь то военная служба или служба государственная, примером которой была судьба старшего поколения семьи Щербатовых-Уваровых, неустанная работа на поприще науки, культуры или просвещения, которой посвятили себя А.С. и П.С. Уваровы.

Описание последних лет жизни на Родине, которые проходили не в родовой усадьбе в Поречье и не в Москве, а вдали от своего дома, на юге России, куда вынуждены были переехать Уваровы после октября 1917 г., весьма интересно и требует детального изучения. С одной стороны, текст источника позволяет увидеть стремление автора продолжать свой выбранный когда-то путь, не размениваться и не потерять себя, отвечая на вызовы суровой действительности. С другой стороны, через призму повествования можно рассмотреть, как в судьбе графини и ее современников, чья повседневная жизнь навсегда изменилась в потоке революционных событий, отразились тяготы Гражданской войны. Наблюдая за буднями графини и ее окружения в 1917-1919 гг., можно уловить и определенные трансформации общественного сознания: подмену идеалов, ломку стереотипов под воздействием различных обстоятельств в лице новых политических сил, социальных идей или ценностей, а также то, как эти трансформации воспринимались людьми того круга, к которому принадлежала графиня П.С. Уварова, к каким последствиям это приводило, как влияло на выбор в условиях Гражданской войны.

Вопрос о начале и хронологии Гражданской войны широко обсуждается в историографии. Историки дискутируют, многие настаивают на том, что майские события 1918 г., когда восстал чехословацкий корпус и начались действия регулярных армий, знаменовали собой начало войны, разделившей соотечественников на «красных» и «белых». Для графини Уваровой началом катастрофы, «точкой невозврата» стали события марта 1917 г., когда «окруженный со всех сторон изменой и, вероятно, теряясь среди людей, его окружавших и ему изменивших, Государь 15 марта 1917 г. отрекается от престола» ^{[14, с. 235]}. Она искренне считала, что «акт отречения вполне обрисовывает личность несчастного Государя, любившего и доверявшего народу русскому, но слишком мягкого и честного и благородного, чтобы распутываться в придворных интригах и пресекать в корне вражьи интриги и давно ведущуюся против Царя и Отечества подпольную пропаганду» ^{[14, с. 235]}. В ее понимании – император, олицетворяющий Отечество, и все верные ему и, следовательно, Отечеству подданные, находились на одном фронте этой войны, на противоположном фронте были враги, «которые мнили Его заместить и тем самым составить счастье и благополучие России», но «своею неспособностью, непоготовленностью и самомнением загубили ее на многие, многие годы» ^{[14, с. 236]}. Далее в мемуарах раскрываются подробности ареста и «мученической кончины» императорской семьи, дается оценка этим событиям. Интересно, что для автора не имеет значения, что вышеупомянутые действия были совершены разными силами. И Временное правительство, и большевики для П.С. Уваровой – «самозванные выразители воли народной» ^{[14, с. 237]}. Она твердо заявляла на страницах воспоминаний, что не собирается описывать «безобразия, творимые во имя свободы и благоденствия народных масс, которыми драпировались все искатели приключений, восходящие и нисходящие во власти с падения царской власти» ^{[14, с. 237]}. Тем не менее, эмоциональная оценка, нетерпимое отношение к врагам Отечества пронизывают ее воспоминания о событиях 1917-1919 гг. Так, говоря о беспорядках в Москве в 1917 г., П.С. Уварова живописала происходившее на улицах: «стрельбу, крики и гвалт», добавляя красок и давая определенную оценку и объяснение событиям. По ее мнению, происходило это от «толпы и даже все более опьяневших от свободы солдат, матросов и всех подонков столицы» ^{[14, с. 236]}. Иначе как «страшным психозом, который охватил несчастную Россию» ^{[14, с. 237]}, нельзя было назвать увиденное. П.С. Уварова, как и многие ее современники, страдала над «разрухой страны…, горем родного народа…, повсеместным падением нравственности…, повальным уничтожением всех сокровищ и устоев, собранных и сохраненных веками на пространстве нашего обширного отечества» ^{[14, с. 237]}. Графиня Уварова, чья жизнь прошла под знаком сохранения памятников древности, с болью, очень подробно останавливалась на описании «разграблений» дворцов, на том, как небрежно перевозятся архивы и библиотеки, что грозит утратой этих сокровищ.

В октябре 1917 г. Уваровы покинули Москву, «в те несчастные дни, когда бомбардировали Кремль и брали генерал-губернаторский дом» ^{[14, с. 239]}. Она писала, что это был ад, что «снаряды летали вокруг нас, гром выстрелов слышался даже и ночью». Кроме того, «банды большевиков» посещали их, «осматривая у нас все, начиная с кроватей и кончая иконами и чемоданами» ^{[14, с. 239]}.

Путь Уваровых лежал сначала в Крым, куда удалось с большим трудом достать билеты «в переполненные вагоны 3 класса». Далее семья перебралась в Ессентуки, где оставалась до февраля 1919 г. Хорошо известно, что Ессентуки привлекали в 1917-18 гг. многих противников Советской власти ^{[4; 6; 7]}. П.С. Уварова отмечала, что «Ессентуки, несмотря на позднее время (ноябрь), был вообще заполнен приезжими, частью петербургскими, частью московскими» ^{[14, с. 240]}. Население Ессентуков было разделено на два лагеря. К одному из них, антибольшевистскому, примыкала семья Уваровых.

Графиня П.С. Уварова очень подробно описала быт, занятия, своих новых соседей. Поначалу их жизнь текла мирно, тихо. Они устроили «довольно просторный огород, в котором развели разную огородную зелень, до цветной капусты включительно. Огород удался, и до поздней осени мы питались его плодами», «посещали друг друга, молодежь веселилась, состоялись даже бракосочетания» ^{[14, с. 239]}. Но о возможности появления большевиков в городе им было хорошо известно. К осени большевики заняли Пятигорск, Кисловодск, продвинулись к Ессентукам, по выражению графини, «мало-помалу наступают более грустные дни» ^{[14, с. 239]}. Первыми тревожными сигналами стало появление отдельных отрядов или, по словам П.С. Уваровой, «банд». «Банды, если не чисто большевистские, то, по крайней мере, носящие их названия, и воспользуясь этой кличкой и вооружением, чтобы появляться в квартиры и требовать, и отбирать, якобы для раненых, матрацы, подушки, одеяла, простыни и пр. Банды эти появляются и исчезают»… ^{[14, с. 240]}. Но им на смену приходили отряды кубанских казаков, которые возглавлял их атаман, офицер Белой армии А.Г. Шкуро, также оставивший воспоминания об этом непростом времени ^[17]. П.С. Уварова писала, что казаки старались успокоить, «уверяя, что отстоят Северный Кавказ, но в эти обещания трудно было верить, так как нашим утешителям приходится, у нас же на глазах, исчезать при появлении большевиков» ^{[14, с. 239]}. Ниже П.С. Уварова будет называть отряды А.Г. Шкуро нелицеприятным словом «банда», по существу, не делая разницы между белыми казаками и большевиками.

Как и предполагала П.С. Уварова, после недолгой борьбы с силами красных атаман Шкуро и его люди ушли в горы, а власть в Ессентуках перешла к Советам. Для Уваровых и их соседей это грозило арестами. По свидетельству источника, брали сначала «всех тех, кто служил при царском режиме, но стараются забирать и всех тех, которые носят более или менее громкие фамилии» ^{[14, с. 240]}. Действия большевиков, если верить мемуарам, напоминали охоту, П.С. Уварова в красках описывала этот процесс. Кроме того, это сопровождалось грабежом: «та же партия забралась к нам уже под вечер и, угрожая смертью и бомбами, требовала от нас денег, которых у нас не было, сорвали с нас золотые цепи, часы, брелоки» ^{[14, с. 242]}.

Интересно, что описание Уваровой поведения белых (казаков атамана Шкуро) и красных, различия которых графиня не видит, напоминает картины ада: «они располагались табором: разводили костры, резали захваченных по соседству баранов, до тонкорунных включительно, жарили, варили, выбрасывали по сторонам ненужные им кровавые кожи закланных животных…, бранились, ссорились и, развернув награбленные узлы, делили между собой добычу» ^{[14, с. 242]}.

Историки отмечали, что «Северный Кавказ в 1918 г. стал одним из ключевых регионов, где происходило противостояние большевистской и белой государственности» ^{[8, с. 102]}. Хронология Гражданской войны на Северном Кавказе хорошо известна. Войска А.Г. Шкуро осенью 1918 г. заняли станицу Баталпашинскую, 29 декабря 1918 г. – Ессентуки, в начале января 1919 г. – Кисловодск. Красные отступили в сторону Моздока, а в город прибыли отряды Добровольческой армии А.И. Деникина. Графиня Уварова писала об этих днях: «Известия становились все грознее и грознее» ^{[14, с. 241]}. 7 февраля 1919 г. семья переехала в Майкоп, воспользовавшись вагоном Красного Креста. П.С. Уварова вскользь упомянула, что руководил этими вагонами сын Игорь. Игорь Алексеевич Уваров, младший сын четы Уваровых, был зятем бывшего председателя III Государственной Думы Н.А. Хомякова, который в это время возглавлял деятельность Общества Красного Креста в Добровольческой армии и Вооруженных силах Юга России.

В Майкопе они предполагали остаться надолго. Здесь начали работать, занимаясь педагогической деятельностью, преподавая иностранные языки. На страницах мемуаров можно найти детальное описание как города, так и людей, его населявших. В этом описании ни слова не говориться о политике или войне, хотя Гражданская война набирала обороты, «сгущались краски на нашем небосклоне» ^{[14, с. 243]}. Однако представленная картина провинциального города не лишена эмоциональной окраски, у читателя не вызывает сомнений отношение П.С. Уваровой к увиденному: «жители города большей частью казаки, все народ серый, грубый и некультурный, они самодовольны, богаты и нетребовательны в своих духовных нуждах, презирают иногородних, очень высокого мнения о себе, никем и ничем не интересуются, и остальной мир (и с ним Россия) для них не существует» ^{[14, с. 242]}. Из этого нелицеприятного замечания можно сделать только один вывод – для Уваровых этот новый мир был чужим, и они были чужими здесь. Абсолютно противоположным образом описана природа и внешнее убранство Майкопа и соседних с ним станиц: «красота и благолепие», «прелестный вид на противоположный берег», «хорошо обстроены», «великолепно распланированы». В этом видится некий литературный прием, своеобразная антитеза, которую можно по-разному интерпретировать. Но очевидно одно – контраст мира природы и мира людей налицо. Неприятие мира чужих для нее людей с чуждыми ценностями не могло не вызывать протест и действия. Но об этом в воспоминаниях нет ни слова, лишь косвенно можно догадаться, что преподавание и поездки по станицам – всего лишь часть этой новой жизни, ее внешняя сторона. О главном, о деятельности семьи на стороне противников Советской власти графиня умалчивает. Но не может укрыться от внимательного читателя ни руководство вагонами Общества Красного Креста сына Игоря, ни отъезд внучки в Салоники секретарем в ОСВАГ, информационно-пропагандистский орган Добровольческой армии во время Гражданской войны, обладающий монополией на предоставление и распространение информации о действиях Белого Юга, с февраля 1919 г. агентство было переименовано в «Отдел пропаганды при правительстве Вооруженных сил Юга России».

Ниже узнаем, что дочь Екатерина Алексеевна по просьбе Деникина отправилась осматривать детские колонии, устроенные на юге России (в Ростове, Полтаве, Харькове). Под натиском большевиков она вывозила из Харькова Женский институт, попала в Новочеркасск, который в годы Гражданской войны был одним из центров белого движения для всех, кто не хотел смириться с захватом власти большевиками. Затем, по свидетельству мемуаров, «при помощи англичан» Екатерина Алексеевна прибыла в Екатеринодар, де-факто столицу Белого юга России, откуда под Новый год смогла вернуться к матери.

Ничего не написано в мемуарах о сыне Федоре Алексеевиче. Тем не менее, известно, что он служил в Вооруженных силах Юга России, состоял в должности по ведомству министерства внутренних дел. В 1919 г. занимал должность помощника по гражданской части правителя Ингушетии.

Таким образом, можно судить о том, что судьба многих дворянских фамилий как в капле воды отражалась в судьбе семьи Уваровых, не принявших новый мир, его уклад и ценности. И если сама графиня П.С. Уварова не стала под знамена Добровольческой армии, то ее дети были активно вовлечены в Белое движение. Воспоминания графини являются ярким подтверждением этого и иллюстрацией того, как и чем обернулась революция и Гражданская война для этой семьи. Служба Отечеству для Уваровых на поприще науки, на государственной или придворной службе после революции сменилась службой другого рода. Они продолжали служить России, Гражданская война заставила представителей этой семьи сделать свой выбор в пользу белых. И когда Белое движение на юге России уступило свои позиции, Уваровы были вынуждены покинуть Родину, эвакуировавшись в конце 1919 или начале 1920 г. из Новороссийска на корабле «Св. Николай», чтобы навсегда проститься с Россией, но продолжать жить с ней в сердце, вспоминая былое, давно прошедшие счастливые дни.