The symbolism of mappae mundi: genesis and evolution of historical images

Введение

Монастырская карта мира в средневековой Европе представляла собой не столько географическую карту, сколько модель мира, сотворенного Богом с определенной целью согласно Его высшему замыслу. Подобные эсхатологические представления о Божественном плане относительно судьбы мира порождали необходимость включения в данную модель не только пространственной, но и временной составляющей. С целью наглядного иллюстрирования на карте мира временного измерения, представленного с помощью изображения процесса свершения священной истории использовались различные исторические образы. Иконография таких образов несла в себе сложную и емкую символику, превращая карту мира в многоуровневую информационную матрицу и методологию ведения наглядной христианской историографии. Карта мира, таким образом, играла роль некой символической пространственно-хронологической модели, а также умозрительного мнемонического инструмента, с помощью которого средневековый человек пытался не только осмыслить свое место в окружающем мире, но и найти в нем свой личный путь к спасению.

Монастырская картография, зародившаяся в Западной Европе как отдельный картографический жанр в VII - VIII вв., представляла один из способов наглядного представления знаний о мире, достигнув на рубеже XIII - XIV вв. вершины своего расцвета. Существовали различные виды карт, самыми распространенными среди которых были так называемые mappae mundi (множ. число от mappa mundi, что в переводе с латыни: mappa – салфетка и mundi – мир, однако уже со времен раннего Средневековья словосочетание понималось как «карта мира»), отражавшие образ мира, созданного Богом, включавший представления о неразрывности мира и его истории. Термин mappa mundi используется исследователями для обозначения карт определенного типа, представляющий символическое отображение мира, где во главе угла стоит священная история, а географическая достоверность играет лишь второстепенную роль. В Средние века словосочетание mappa mundi не было специфическим термином для обозначения именно этого типа карт. Так могли называть любую карту мира, независимо от типа, включая в это понятие и портуланы ^{[12, p. 287]}. В XVII в. французский филолог и историк Дюканж в толковом словаре средневековой латыни определял mappa mundi как пояснительную диаграмму или карту, на которой дано описание земли или мира ^{[4, p. 267]}. Приблизительно в таком понимании термин используется и сейчас. С самого начала mappa mundi была схемой-иллюстрацией для пояснения космографического или исторического трактата. Текста, являвшегося словесным описанием мира и часто определявшегося через понятие imago mundi. Так, Вудвард отмечает, что ряд средневековых космографических работ носит название Imago Mundi или его переводного эквивалента, в том числе труды: Gautier de Metz. L'Image du monde or Imago Mundi (1245) и Pierre d'Ailly. Imago Mundi (1410) ^{[12, p. 287]}. Таким образом, mappa mundi была призвана помочь сформировать у зрителя некое общее представление о мире.

Карта как символическая модель: генезис и развитие образа «ойкумены»

Прежде чем рассматривать отдельные образы на картах, необходимо учесть, что мир на них в-целом является символической моделью. И модель эта выражает понятие «ойкумена», то есть вся известная человеку земля. Но земля известная с точки зрения не столько географии, сколько космографии. То есть земля, которая упорядочена человеком, населена им, отвоевана у враждебных сил хаоса. Образ «ойкумены» впервые появился в Древнем мире как визуальная фиксация промежуточного результата в сакральном процессе упорядочивания и освоения человеком окружающего мира. Ойкумена изображалась как окруженная мировым океаном земля, что представляло начальный этап зарождения экуменической схемы Т-О типа, которая и легла впоследствии в основу mappa mundi.

Так, для картографической визуализации земного и небесного порядка в Древней Месопотамии, использовалась схематика, близкая к экуменической, что можно увидеть на поздней Вавилонской карте мира (глиняная табличка с картой мира, Месопотамия, поздневавилонский период предположительно около VIII – VI в. до н. э.; хранится в Лондоне, в Британском музее под номером 92687, инв. WCT31377). Здесь окружностью в виде О обозначены воды океана Марратум ^{[6, p. 154]}, который представлялся как земным, так и космическим, разделяющим и соединяющим два мира, а также соответствующим зодиакальному кругу ^{[11, p. 3]}. Перекрестие рек в виде перевернутой буквы Т, разделяет известные земли на три части. Малое перекрестие на вертикальной перекладине буквы Т, представляет Вавилон, разделенный надвое рекой Евфрат, что отражало реальный географический факт, так как изначально Вавилон находился на берегах Арахту, одного из ответвлений Евфрата, который к I тыс. до н. э. стал одним из русел, а вскоре и основным руслом Евфрата. Но, не смотря на подобные наблюдения, перед зрителем не столько географическая карта, сколько космографическая схема, где главная роль отведена Вавилону, играющему роль мирового центра, что подчеркнуто его размерами и ключевым положением на схеме. Такая карта была необходима древнему человеку для того, чтобы упорядочить мировоззренческие представления и создать единый, целостный образ мира.

Подобная схема изображения ойкумены применялась и древними греками, которые имели контакты с Египтом и Вавилоном: к примеру, при разработке геоцентрической системы мира, Гиппарх опирался на данные наблюдений не только греческих, но и вавилонских астрономов. Также считается, что Пифагор и другие греческие ученые могли некоторое время обучаться математике и астрономии в Египте. И вот, около VI в. до н. э. подобную экуменическую схему применял, к примеру, Анаксимандр ^{[2, p. 79]}, а немного позже Гекатей Милетский в качестве иллюстрации к своему «Землеописанию» ^[5]. Причем Гекатей уже разделял землю на три части света, Европу, Азию и Ливию ^{[15, c. 20]}.

В 20 г. н. э. римский полководец Марк Випсаний Агриппа осуществил руководство работами по геодезической съемке земель Римской империи, на основании которых была составлена карта (в наст. время утрачена и известна по реконструкциям; мраморная копия карты располагалась в посвященном Агриппе портике Випсания в Риме; возможно, карта легла в основу «Естественной истории» Плиния Старшего), представлявшая экуменический тип с разделением мира на три части света ^{[3, p. 24]}. Карта Агриппы, исполненная в мраморе и выставленная в портике на всеобщее обозрение, была призвана демонстрировать мощь Римской империи и ее роль в превращении мира в единый римский мир. Поэтому одним из важных элементов карты было изображение многочисленных дорог и стен, построенных римлянами. Такой репрезентативный ход помогал превращению Рима на карте в центр мира.

Средневековая mappa mundi изначально зародилась в трудах испанских богословов. Так, в начале VII в., в своих «Этимологиях» ^[7], экуменическую схему применил Исидор Севильский, вероятно позаимствовав ее из древнегреческих трудов ^{[4, p. 267]}. На карте Исидора Земля также разделена на три части света — Азию, Африку и Европу, что на сей раз отражало представления о разделении мира между сыновьями Ноя, отмеченные в Писании (Быт. 9:18-19). Так, карта Исидора, отчасти продолжив традицию Древнего мира, переосмыслила ее в рамках христианского мировоззрения. В VIII в. идеи Исидора в своем «Комментарии на Апокалипсис» ^[1] развивал Беат Лиебанский.

Так произошло рождение нового вида карт, представлявших ойкумену с позиций христоцентрического подхода, то есть как бы построенную вокруг центральной фигуры Христа, в котором соединились человек и Бог, то есть мир земной и небесный. Для дальнейшего же развития представления о центральной роли Христа как в пространстве мира, так и во временном процессе истории, необходимо было разработать набор принципов визуализации данных идей.

И для начала нужно было переосмыслить символизм существующей схемы Т-О, чтобы наполнить ее новой, христианской символикой ^{[17, c. 50]}. В результате такого переосмысления, буква О начинает пониматься как законченность цикла, космос, вечность, зеркало мировой истории и даже Бог, так как круг считался наиболее совершенной фигурой. Мир же понимался как зеркало (слово spekulum в переводе с латыни обозначает не только зеркало, но также образ и подобие), в котором человек может созерцать отражение Творца, таким образом познавая Его ^{[14, c. 54]}. Подобные идеи имели место еще в философии Платона, где земной материальный мир мыслился как результат отражения высшего мира идей. Перекрестье же буквы Т начинает означать Распятие, мировое древо, древо жизни, древо Иессеево или Тау-крест, трактовавшийся как знак спасения, о чем писал в своих «Этимологиях» Исидор, со ссылкой на слова пророка Иезекииля (Иез. 9:4; Иез. 9:6).

Но просто заново переосмыслить лежащую в основе карт схему Т-О было недостаточно. Ведь для того, чтобы обозначить и подчеркнуть идею, что весь мир является Христом, свершается через Христа, через Христа познается и через Христа же и будет спасен, необходимо было разработать ряд отсылающих к этому визуальных принципов. Так, идея того, что мир является Христом отражена в принципе мирового антропоморфизма, когда весь мир мыслится как тело Христа. Перекрестие Т начинает восприниматься и как тело Христа, раскинувшего руки по сторонам света. Ведь первый Адам был создан из праха, взятого со всех сторон света ^{[18, c. 49]}, а Христос является для мира Новым Адамом.

Верхняя часть мировой оси на картах ориентирована на восток. И не только потому, что там находится Рай и начало мировой истории, но и потому, что там находится лик Христа и лицо мира. Также следует учесть, что двухмерная перспектива карты не позволяла изобразить Небеса где-либо еще, кроме как сверху карты, то есть опять на же востоке. Такие же правила диктовала и общая иконография мира, которая помещала Небеса сверху, а Ад снизу, располагая сам мир в центре космоса. Таким образом, направление мировой оси отражает и принцип дуалистического противостояния Небес и Земли, и одновременно поступательный вектор истории, развивающейся по пути человека, вышедшего из Рая на востоке и распространившегося по миру, вплоть до средневековой Европы на западе. Вектор истории, таким образом, повторяет направление хода солнца ^{[8, p. 60]}.

Так как новая христианская модель мира, в отличие от модели языческой, предполагала своим центром Христа, а не Рим, Вавилон или другой родной для картографа город, то необходимо было определиться, как эту идею визуально подчеркнуть. На решение данной задачи понадобилось время. Так, у ранних mappae mundi еще нет визуально выделенного центра. С приходом XI в. и началом крестовых походов в центре мира карт начинают помещать Иерусалима ^{[16, c. 27]}, что соответствовало и текстам Писания (Иез. 5:5). И вот именно Иерусалим, а не Рим или Константинополь, стал символом христологизма и центром христианского мира: как географическим, так и историческим.

Так, средневековая mappa mundi, стала очередной ступенью в эволюции не столько географической, сколько умозрительной картографии, утратившей в последствии свое значение на фоне укрепления в процессе познания позиций науки, когда человек, провозгласив себя центром Вселенной, больше не нуждался в подобных картах, так как центр ойкумены для него оказался вынесенным за пределы карты, полностью совпав со зрителем.

Временное измерение карты: ключевые образы священной истории

Mappa mundi, являясь символической моделью мира, была не только многоуровневой, но также плотно наполненной различными историческими образами. Самыми ключевыми из них были Христос, Иерусалим, Рай и Страшный Суд. Интерес средневековых энциклопедистов к человеческой истории, а также важные для того времени попытки согласования ее с историей священной привели к необходимости создания универсальной христианской хронологии. Так, Исидор Севильский предложил вести летосчисление от рождества Христова, что и стало впоследствии общепринятым. Христианские мыслители пытались разделить историю на периоды, предлагая различные варианты. Но общее во всех вариантах было то, что история в-целом разделялась на историю до Христа, жизненного пути Христа и времени после Христа, которое является современным, и цель которого в ожидании Его второго пришествия. Таким образом, на картах мира, со всей необходимостью, должны были присутствовать некие исторические образы, иллюстрирующие все три периода истории. Причем эти образы должны были быть узнаваемыми и легко считываемыми, что, в свою очередь, ставило задачу создания их уникальной иконографии.

Историю до Христа на картах иллюстрировали образы не только из Ветхого завета, но также и из источников по истории язычников. Ключевыми среди них являлись те, что отражали походы Александра Македонского, в которых видели прообраз миссионерских путешествий апостолов ^{[8, p. 184]}, а также аллегорический образ души, находящейся в неутомимом поиске, ведь, согласно средневековому роману, Александр не только посетил Иерусалим, но также достиг Рая, поднялся в высоты неба и опустился в глубины моря. На картах, помимо образов разных народностей и диковинных животных, которых знаменитый полководец якобы повстречал во время путешествия, нередко помещали и образы, иллюстрирующие эпизоды его жизни. Это могли быть его триумфальные арки, возведенные им алтари или же его золотой гроб. Но наиболее важным был образ замурованных Александром апокалиптических народов Гога и Магога, потому как на картах он был одновременно образом прошлого и будущего времен, так как иллюстрировал не только походы Александра, но и одно из предзнаменований Апокалипсиса.

История о заключении апокалиптических народов среди сомкнувшихся скал была описана в «Ученой истории» Петра Коместора ^[10] и в «Откровении» Мефодия Патарского (византийский перевод апокрифического эсхатологического текста неизвестного автора, датируемый VII в. и приписывающийся Мефодию Патарскому или Олимпийскому), которые входили в состав романа об Александре. Так, Коместор повествует ^{[10, p. 516]}, что, когда Александр достиг Каспийских гор, то он встретил там потомков десяти колен Израилевских, отступивших от Бога и поклонявшихся золотому тельцу. Тогда Александр обратился с молитвой к Богу, и скалы вдруг сошлись, замуровав отступников, чтобы они смогли освободиться лишь незадолго до конца света и только для того, чтобы произвести великое избиение людей.

Подобным образом событие описывается и в «Откровении» Мефодия, где указывается ^{[19, c. 177-178]}, что когда Александр дошел до моря, называемое Царством Солнца, то встретил там потомков Иафета, ведущих отвратительную жизнь и питающихся скверной, включавшей даже человеческие выкидыши и мертвецов. Испугавшись того, что они смогут прийти в Святую землю и осквернить ее, Александр перегнал их с земель востока в земли крайнего севера, где, с помощью Бога, замуровал их за сомкнувшимися горами, именовавшимися Груди Севера, и поставил медные врата, запечатанные магическим синклитом до времен апокалиптических. Среди народов тех были: гог, магог, аног, агег, ахеназ, дефар, потинеи, ливии, евнии, фарисеи, деклемы, сарматы, феблеи, самаритяне, хахонии, амазарфы, агримарды, ануфаги (кинокефалы), фарбеи, аланы, фисолники, акрнеи и аластурии.

Что касается текстов Писания, то народ Гога из земли Магог описан в 38 и 39 главах книги пророка Иезекииля, где Бог повелевает пророку передать для Гога в земле Магог следующее пророчество: «в тот день, когда народ Мой Израиль будет жить безопасно, ты узнаешь это; и пойдешь с места твоего, от пределов севера, ты и многие народы с тобою, все сидящие на конях, сборище великое и войско многочисленное. И поднимешься на народ Мой, на Израиля, как туча, чтобы покрыть землю: это будет в последние дни, и Я приведу тебя на землю Мою, чтобы народы узнали Меня, когда Я над тобою, Гог, явлю святость Мою пред глазами их» (Иез. 38:14-16).

Образ заточенных Александром народов можно увидеть на Эбсторфской карте XIII в (Нижняя Саксония, Люнебург, Эбсторфский монастырь. Автор - Гервасий Тильберийский (?). Известна в реконструкции. Оригинал уничтожен в 1943 г. Хранился в Ганновере). Здесь, на северо-восточном краю земли, на берегу впадающего в океан Каспийского моря, находится изображение замкнутого квадратного пространства, окруженного со стороны океана скалами, со стороны моря — белой стеной, а со стороны суши — красно-коричневой, что означает, по-видимому, что она выполнена из меди. Внутри пространства два нагих человека поедают оторванные и окровавленные конечности третьего. Нагота их дает понять, что это народ дикий и варварский. Белое же покрывало вокруг головы поедаемого ими человека скорее всего изображает саван, а это значит, что здесь представлен акт некрофагии. Надпись над ними сообщает: «Hie inclusit Alexander duas gentes immundas Gog et Magog, quas comites habebit Antichristus. Hii humanis carnibus vescuntur et sanguinem bibunt» ^{[20, c. 141]}, то есть: «Здесь Александр запер два нечистых народа Гога и Магога, которые будут сопровождать Антихриста. Эти люди едят человеческую плоть и пьют кровь». Таким образом, картинка и пояснение над ней наглядно иллюстрируют тексты источников.

На Херефордской карте рубежа XIII и XIV вв. (Херефорд, Англия. Ричард Халдингхэмский и Лаффордский (Ричард де Белло ?) Размеры: 158 х 133 см. Хранится в в Херефордском соборе, Англия) также можно увидеть образ заточенных Александром народов. И здесь на северо-восточном краю земли, на берегу Каспийского моря находится четырехугольное замкнутое пространство, врезающееся в мировой океан. С трех сторон, где соприкасается с океаном и морем, оно окружено скалами. С четвертой же, со стороны суши, заперто глухой стеной с четырьмя башнями. Пространство внутри заполнено текстом: «Omnia horribilia plus quam credi potest: frigus intollerabile, omni tempore ventus acerimus a montibus quam incole Biza vocant Hie sont homines truculenti nimis, humanis carnibus vescentes, cruorem potantes, fili Caini maledicti. Hos inclusit Dominus per magnum Alexandrum. Nam terre motu facto in conspectu prineipis montes super montes in cireuitu eorum ceciderunt Ubi montes deerant, ipse eos muro insolubili cinxit» ^{[20, c. 154]}, то есть: «Все это ужасней, чем можно себе представить: невыносимый холод и постоянный пронизывающий ветер с гор, который местные зовут Бизой. Здесь живут очень жестокие люди, пожиратели человеческой плоти и кровопийцы, проклятые сыны Каина. Они заперты Богом с помощью Александра Великого. На глазах этого повелителя произошло землетрясение, и горы вокруг попадали на горы, а в том месте, где их не оказалось, воздвиг он несокрушимую стену».

Продолжение текста находится с внешней стороны стены: «Isti inclusi idem esse creduntur qui a Solino Antropophagi dicuntur, inter quos et Essedones numerantur. Nam tempore Antichristi erupturi et omni mundo persecucionem illaturi» ^{[20, c. 154]}, что означает: «Считается, что запертые — это те, кого Солин называл Антропофаги, среди которых и Исседоны. Во времена нашествия Антихриста они вырвутся наружу и принесут гонения всему миру». Исседоны — название древнего народа Сибири, возможно, скифов или сарматов, но также может быть одним из названий усуней.

Таким образом, на данной карте нет изображения самих нечистых народов, но лишь места их заточения с необходимыми пояснениями. Тем не менее, даже не читая текст, можно понять, что именно за образ здесь изображен. В частности, о том, что это за пространство говорит местоположение объекта на северо-востоке, на берегу Каспийского моря, а также его замкнутость, таящая угрозу — ведь лишь только одна стена, какой бы прочной она не казалась, отделяет мир от запертой внутри опасности. Отсутствие же врат на этой глухой стене даже психологически заставляет зрителя думать, что за ней от мира скрыто нечто опасное.

Образ замурованных народов можно встретить и на множестве других карт, к примеру, на Солийской карте XII в («Карта Генриха Майнцского», Солийский монастырь, Йоркшир. Автор - Генрих Майнцский (?). Дополнительный лист к манускрипту «Образ мира» Гонория Августодунского. Манускрипт: MS 66, Sawley MS. Лист: p. 2. Хранится в Корпус Кристи Колледже, Кембриджский Университет, Англия). И здесь на северо-востоке, на берегу Каспийского моря, расположено замкнутое четырехугольное пространство, сильно врезающееся в мировой океан. Со стороны океана и моря оно огорожено скалами, а со стороны суши глухой крепостной стеной. Надпись внутри гласит: «Gog et Magog, gens imunda» ^{[20, c. 128]} , то есть «Гог и Магог, народ нечистый».

Таким образом, иконография образа предельно проста: это некое замкнутое четырехугольное пространство на берегу Каспийского моря, окруженное скалами, запертое со стороны суши глухой стеной. Такое изображение, даже если оно оставалось не подписанным, вызывало в памяти образ старинного запертого зла, готового вырваться однажды наружу, чтобы принести беды и Апокалипсис.

Не менее интересен и образ, иллюстрировавший проход израильтян сквозь расступившееся море. Эпизод этот описан в 14-ой Главе Книги Исход, в заглавии которой море названо Красным (Kiryat Yam Suf, что в переводе: сrossing of the Red Sea (or Sea of Reeds), пересечение Красного моря (или «Моря камышей»). В русском синодальном переводе 14-я глава Книги Исход называется: «Израильтяне переходят посуху через расступившееся море»): «И простер Моисей руку свою на море, и гнал Господь море сильным восточным ветром всю ночь и сделал море сушею, и расступились воды. И пошли сыны Израилевы среди моря по суше: воды же были им стеною по правую и по левую сторону» (Исх. 14:21-22).

Рассмотрим как данный эпизод изображен на различных картах. Так, на юго-востоке Солийской карты XII в. можно увидеть обведенное красным контуром море, западная часть которого разделена проходом суши. На Херефордской карте рубежа XIII и XIV вв., расположенное на юго-востоке море уже написано красным цветом полностью, как если бы его воды действительно были красными. Путь исхода израильтян из Египта отмечен тонкой извилистой линией, следующей из одной географической точки в другую. Один из отрезков этой линии пересекает западную часть моря посуху. На Псалтырной карте XIII в. (Вестминстерское аббатство, Англия. Автор неизвестен. Манускрипт: BL Add. MS 28681. Листы: f.9r - лицевая сторона карты; f.9v - обратная сторона карты. Хранится в Британской библиотеке, Лондон, Англия) море также написано красным цветом полностью. Западная часть вновь разделена проходом суши, по которому проходит маленький отрезок линии, обозначающий путь израильтян.

Подобным образом на картах можно наблюдать множество других образов, иллюстрирующих события священной истории. И каждый раз рассказ о каком-либо событии заключен в емкий символический образ, легко считываемый и узнаваемый. Иконография образов могла варьироваться, но каждый из возможных вариантов, тем не менее, полностью соответствовал историческим текстам.

Карта как иллюстрация и карта как книга

Не безынтересно проследить также влияние на сложение иконографии исторических образов карт книжной миниатюры, ведь mappa mundi изначально зародилась на страницах книги. Так, карта в книге, как и любая другая книжная иллюстрация того периода была важным визуальным помощником в так называемом процессе руминации (от лат. ruminatio, что букв. пережевывание снова и снова, как корова жвачку), которая представляла прием вдумчивого размышления над текстом для постижения различных уровней его смысла. Таким образом, изображение, также как и текст, могло содержать несколько уровней смысла, постепенно дополняясь и превращаясь в сложный символ того, о чем повествовало.

Относительно процесса сложения иконографии каких-либо определенных конкретных образов весьма сложно отследить где тот или иной образ появился впервые — на книжной миниатюре или на карте, которая на первых порах отдельно практически не существовала, представляя собой лишь один из видов иллюстрации манускриптов. Поэтому тесная и продолжительная взаимосвязь карты и иллюстрации, более менее разделившихся лишь в поздние периоды, является существенным моментом, который необходимо учитывать в вопросах, относящихся к сложению иконографии того или иного образа.

Так, ключевой для карт образ мира в целом, а также образ Бога, как его Творца, присутствует на книжных миниатюрах, например, на одной из страниц Холкхемской иллюминированной Библии (God the Creator. Holkham MS. 666, f. 2. Holkham Bible Picture Book. c. 1327-1335. England. The British Library, Additional 47682), где Бог изображен заключенным в земную окружность словно в мандорлу. В одной его руке циркуль, который символизирует процесс сотворения мира. Сверху, над миром, находятся наполненные сонмами ангелов Небеса. Внизу, под миром, разверзлась огненная пасть Ада. А мир, сотворенный Богом, находится в самом центре Космоса.

Некоторые из образов, используемых на картах имеют связь не только с книжной иллюстрацией, но и с иконописью. К примеру, изображение Иисуса Христа. Так, на картах встречаются такие церковные иконографические типы, как Спас Нерукотворный, известный в западном варианте как Плат Вероники, Христос Вседержитель или Пантократор, то есть образ Христа Второго Пришествия, Судьи Страшного Суда, а также Распятие Иисуса Христа и другие типы.

Так, можно рассмотреть образ Христа на Псалтырной карте XIII в., которая расположена в Псалтыре таким образом, что с одной стороны листа видна одна ее часть или же версия, а с другой — вторая. На обоих есть изображение Христа. И сначала он представлен в образе Salvator mundi, то есть Спасителя мира, возвышающимся по пояс над покоящейся на двух драконах землей. Одна из его рук благословляет земной мир, а другая держит державу, являющуюся символом власти над миром и одновременно символом самого этого мира, так как держава изображена в виде красного шара, разделенного на три части по принципу Т-О схемы самой карты, что еще сильнее подчеркивает символизм образа, благодаря чему зрителю становится понятно, что мир, изображенный на карте, одновременно словно бы заключен в ладонь Христа.

На обратной стороне листа, представлен Иисус, обнимающий обоими руками мир, изображенный в виде заполненного текстом круга, разделенного на три части по схеме Т-О. На сей раз, внизу карты можно увидеть также и ноги Христа, которые здесь попирают двух драконов, на которых мир покоился на первом изображении, что символизирует триумф Добра над Злом, Космоса над Хаосом, Духа над Материей, Бога над Дьяволом. Христос интерпретируется здесь и как Новый Адам, чьим телом представлена вся Земля, что является также и символом евхаристии ^{[8, p. 229]}.

На Эбсторфской карте XIII в. Христос также обнимает руками мир, который является одновременно и Его телом. Но здесь есть изображение Иисуса еще и в центре карты, заключенное внутрь изображения Иерусалима. Христос показан восстающим из Гроба — сюжет, который также широко используется как в иконописи, так и в книжной миниатюре. На данной карте, Иисус, восставая из гроба в центре города Иерусалима, превращает его, тем самым, из Иерусалима Земного в Иерусалим Небесный ^{[9, p. 42]}.

Как образ самого Иерусалима мог переходить из книжной миниатюры в карту можно увидеть на примере так называемой Гаагской карты рубежа XII-XIII вв. (The Hague map. c. 1190-1200. The Hague KB 76 F 5, fol. 1r. The map of Crusader Jerusalem, Koninklijke Bibliotheek, National Library of the Netherlands), расположенной на одной из страниц иллюминированной Библии и иллюстрирующей Крестовые походы. Внизу этой страницы крестоносцы под предводительством Святого Георгия преследуют войско сарацинов. Вверху находится предмет их яростной борьбы — священный город Иерусалим, изображенный в виде крестообразно разделенной карты города, за стенами которого можно увидеть различные географические объекты, такие, как реки, города и другие подобные элементы. Таким образом, можно наблюдать некий переход, при котором книжная иллюстрация плавно превращается в карту.

Необычайно важный для карт образ Рая также широко представлен в миниатюре. Так, изображение четырех рек Бытия, вытекающих из-под корней древа жизни, характерное для множества карт, к примеру, Эбсторфской и Херефордской, можно встретить на странице иллюминированной Bible Historiale (преобладающий средневековый перевод с латинской Вульгаты на французский язык, в котором части из Библии дополнены отрывками из «Церковной истории» Петра Коместора, устанавливающий события священной истории в хронологическом порядке по соотношению с событиями языческой истории) середины XIV в. (Master of the Coronation Book of Charles V. God and Adam. Royal 19 D II, f. 7., the «Bible Historiale of John the Good», Henri de Trévou, France, c. 1350 - before 1356, The British Library), где недалеко от Бога, благословляющего Адама, находится древо жизни с вытекающими из-под его корней реками.

Другие образы иконографической программы Рая также часто встречаются на картах. К наиболее распространенным относятся сцена Грехопадения, изображающая Адама и Еву, вкушающими плоды с древа познания Добра и Зла, которая также встречается в широком ряде карт, начиная от карты Беата и заканчивая уже упомянутыми Эбсторфской и Херефордской. На Херефордской карте рубежа XIII – XIV вв., к примеру, чуть ниже Рая, находится сцена Изгнания из Рая, на которой Ангел Господень прогоняет Адама и Еву огненным мечом от врат Рая. Обе эти сцены, с почти идентичной иконографией содержатся, к примеру, на одной из иллюстраций Псалтыри Хут последней четверти XIII в (BL Additional MS 38116, f. 9. Scenes from Genesis. Huth Psalter, England, c. 1280, The British Library).

Образы причудливых животных и народностей, населяющих мир карт, также довольно часто имеют идентичную иконографию с образами подобных монстров, изображаемых и в различных книжных миниатюрах. Часто такие образы перекочевывали на карты с иллюминированных страниц манускриптов различных бестиариев, «Романа об Александре», а также других произведений.

Так, к примеру, одной из народностей, населяющая земли невиданных народов на Херефордской карте, являются Блеммии или Акефалы, которых описывали в своих трудах еще Геродот и Плиний Старший. Надпись на карте, расположенная под образом человека данной народности гласит: «blemee os et oculos habent in pectore» ^{[8, p. 143]}, что означает «блеммии рот и глаза имеют в грудной клетке». Образ человека рода Блеммиев на карте в своей иконографии не только точно воспроизводит пояснительный текст, но и имеет визуальное сходство с изображениями Блеммиев в иллюминации одной из страниц энциклопедии XIII в. (Ms. Ludwig XV 4, fol. 117v. Franco-Flemish, Flanders, 1277 or after. The J. Paul Getty Museum, Los Angeles), расположенных рядом с изображениями некоторых других мифических народностей, или же как раз на иллюстрации к походам Александра Великого в Книге Тэлбота Шрусбери, датируемой XV в. (Royal MS 15 E VI. Roman d'Alexandre en prose: Historia de Proelis, in French transl., France, Rouen, 1444-1445., f. 21v. Alexander encountering blemmyae. The British Library) и содержащей, помимо других романов, «Роман об Александре в прозе».

Можно проследить визуальные параллели и на примерах других образов, встречающихся как на книжных иллюстрациях, так и на картах. Эти различные образы, как на первых, так и на вторых являлись визуальными иллюстрациями, емкими символами, то есть одним из способов образной поддержки текста. Они были призваны не только стимулировать воображение воспринимающего текст читателя, или воспринимающего рассказ слушателя, который, вполне естественным для того периода образом, мог быть совершенно неграмотным, но и играть роль своеобразных мнемонических «отмычек», распознавание которых в любом другом месте их использования, способно было возродить в памяти человека целый ряд информативных ассоциаций.

Постепенно карты становились все больше по размерам, и в какой-то момент произошел их выход за пределы манускриптов. Но, тем не менее, их изначальная иллюстративная роль осталась. Так, поздние образцы карт на своем обширном пространстве, а часто еще и на полях содержат большое количество различной информации. Таким образом, выйдя за пределы пространства книги, карта мира сама стала книгой, что хорошо подчеркивало идею, что Бог изначально дал людям две священные книги: одна из которых Библия, а другая — окружающий мир. Причем вторая, как и первая, с целью постижения заключенного в ней Божественного слова, должна быть правильно истолкована. Так, mappa mundi постепенно стала своеобразной экзегезой мира, его наглядной моделью со всеми необходимыми комментариями и пояснениями.

Заключение

По такому пути происходил процесс визуально-символической кодификации священной истории, превращавший карту мира в наглядную историографию, расположенную не просто в хронологическом, но именно в пространственно-хронологическом порядке. В итоге этого процесса, карта представляла собой многоуровневую информационную матрицу, символическую модель мира во всех его аспектах, включая и такой важнейший элемент, как его священная история. Причем, не смотря на двухмерное исполнение, данная модель была не просто трехмерной, учитывая наличие на ней небесной плоскости, как бы визуально наложенной сверху на плоскость земную, но даже четырехмерной, учитывая отражение на карте временного измерения, создаваемого с помощью образов священной истории, а также одновременным наличием в модели мира всех трех времен одновременно.

В заключение следует отметить, что карта мира, таким образом, служила не столько географическим инструментом ориентирования в пространстве, сколько умозрительным инструментом для осознания всестороннего строения мира, при учете его цели, начала и конца, то есть заключенного в нем Божественного Плана, осуществляемого посредством свершения священной истории. С помощью этого умозрительного инструмента человек пытался не только осмыслить свое место в окружающем мире, но и найти свой личный путь к спасению и к Богу.