Scenario Analysis in Management of Information Support of the Processes of Prevention and Conflict Management in the Arctic Regions

Kul'ba Vladimir Vasil'evich Doctor of Technical Science Head of the Laboratory at Institute of Control Sciences V. A. Trapeznikov Academy of Sciences 117997, Russia, g. Moscow, ul. Profsoyuznaya,65. kulba@ipu.ru Other publications by this author     Shul'ts Vladimir Leopol'dovich Doctor of Philosophy head of the Deparment at Institute of Socio-Political Research under the Russian Academy of Sciences 119333, Moscow, ul. Fotieva 6-1  support@e-notabene.ru Other publications by this author     Shelkov Aleksei Borisovich PhD in Technical Science Leading research assistant at V. A. Trapeznikov Institute of Control Sciences of the Russian Academy of Sciences.  abshelkov@gmail.com Other publications by this author

Chernov Igor' Viktorovich PhD in Technical Science Leading reserch assistant at V. A. Trapeznikov Institute of Control Sciences of the Russian Academy of Sciences.  chernov@ipu.ru Other publications by this author

Сегодня Арктика стала территорией, где сталкиваются политические и экономические интересы многих развитых и развивающихся стран. Существующий в настоящее время юридически неопределенный статус национальных границ в регионе, богатство находящихся в его недрах минеральных ресурсов, а также стратегическое значение транспортных артерий арктического региона привлекают к нему пристальное внимание многих государств. Противоречия преследуемых целей различными (в первую очередь приарктическими) государствами в Арктике могут привести к росту как международной напряженности в целом, так и вероятности возникновения носящих локальный характер международных конфликтов, в частности. Конфликтные ситуации различной природы могут стать серьезной помехой на пути достижения стратегических целей России в арктическом регионе, определенных в «Основах государственной политики Российской Федерации в Арктике на период до 2020 года и дальнейшую перспективу» ^[1].

Анализ ключевых тенденций развития борьбы за ресурсы Арктики, достаточно широко освещаемой как в научных источниках, так и в различных СМИ, показывает, что острота противоречий между геополитическими противниками со временем только нарастает. Антагонистичность целей государств и бескомпромиссность их позиций в разрешении споров приводит к ситуации, в которой легкодостижимых решений ожидать не приходится. При этом схватка за территории и ресурсы Арктики в перспективе может происходить не только между отдельными странами, но и между их альянсами, военно - политическими блоками и транснациональными корпорациями. В данной ситуации, достижение поставленных целей Российской Федерации в Арктике в условиях активного геополитического противостояния невозможно без организации эффективной информационной поддержки.

В настоящей работе основное внимание уделено анализу проблем повышения эффективности информационного управления процессами предупреждения и разрешения конфликтных ситуаций, основными особенностями которых является слабая предсказуемость, высокая динамичность, жесткие временные ограничения на выработку адекватных действий по их урегулированию и т.п.

В настоящее время предпринимаемые геополитическими противниками России действия прежде всего направлены на доказательство того, что Российская Федерация не имеет объективных юридических оснований для разработки месторождений полезных ископаемых на дне Северного Ледовитого океана, обоснование необходимости международного контроля за использованием Северного морского пути, а также обвинение России в неспособности обеспечить экологическую безопасность при крупномасштабной разработке месторождений полезных ископаемых в рассматриваемом регионе. Характерно, что в данном случае речь идет в основном о препятствовании любыми путями действиям России в Арктике, а наиболее острая борьба за ее ресурсы разворачивается в информационной и идеологической сферах. Указанные противоречия и являются наиболее серьезным источником внешних информационных угроз успешной реализации государственной политики России в Арктике ^{[2, 3]}.

В силу своего географического положения и ряда исторических причин приарктические страны традиционно исходят из наличия у них особых стратегических интересов и соответственно преимущественных прав при использовании арктических пространств и определения их правового режима ^[4] В этой ситуации нет полной уверенности в том, что даже в случае, если юридическую точку в арктическом противостоянии все же поставит Комиссия ООН по внешним границам Континентального шельфа (на что, впрочем, ближайшие годы вряд ли объективно можно рассчитывать), данный факт не будет однозначно означать прекращения противостояния и сведения к «нулю» вероятности возникновения территориальных конфликтов, поскольку целый ряд международных событий последних лет наглядно демонстрирует «двойные стандарты» в понимании и трактовке международных правовых актов со стороны стран Запада, и прежде всего США.

Острота арктических споров характеризуется еще и тем, что в ситуациях, где западные страны не могут обоснованно предъявить Российской Федерации претензии международно - правового характера, активно используются иные способы политического и информационного давления, такие, как уже упомянутые выше попытки публично обвинить Россию в неспособности обеспечить экологическую безопасность при крупномасштабной разработке месторождений полезных ископаемых в рассматриваемом регионе. В частности, в настоящее время резко возросла агрессивность публичной кампании международной экологической организации Greenpeace под лозунгами «Защитим Арктику», «Арктика — не место для нефтедобычи, промышленного рыболовства и войн» и т.п., которая, по сути, стала ответом на интенсификацию Россией и отечественными нефтегазовыми компаниями работ по освоению Арктического сектора. Фактически в рамках данной кампании под предлогом угрозы разлива нефти выдвигается достаточно жесткое требование прекратить хозяйственную деятельность в Северном Ледовитом океане. Кроме того, в материалах Greenpeace результаты климатических изменений в Арктике представляются как важнейшая гуманитарная проблема, имеющая глобальные масштабы, а значит и являющаяся основанием для международного вмешательства с целью как минимум пропаганды необходимости отказа от хозяйственного освоения Арктики.

Как известно, непосредственный выход к арктическим морям имеют США, Канада, Норвегия, Дания и Россия, которые исторически пытаются получить для себя особые права преимущественного доступа к Арктике, хотя свои интересы в регионе заявляют и другие государства.

В последние годы в связи с открытием в арктическом регионе больших запасов полезных ископаемых и в первую очередь углеводородов, а также связанным с постепенным таянием арктических льдов ростом доступности их добычи правительствами целого ряда стран стали разрабатываться планы продвижения своих национальных, экономических и военно - политических интересов в Арктике. Для урегулирования возможных конфликтных ситуаций, связанных с противоречивостью целей и интересов в рассматриваемом регионе различных стран, а также их территориальных и иных претензий друг к другу, стали создаваться новые специализированные международные институты различного профиля ^[5].

• Совет Баренцева - Евроарктического региона (СБЕР) учрежден в 1993 г. в качестве форума по региональному сотрудничеству. Его постоянными членами являются Дания, Исландия, Норвегия, Россия, Финляндия и Швеция, а также Еврокомиссия. На правах наблюдателей в СБЕР входят Великобритания, Германия, Италия, Канада, Нидерланды, Польша, Франция, США и Япония.
• Конференция парламентариев Арктического региона представляет собой парламентскую организацию, включающую в свой состав делегации парламентов стран Арктического региона, представителей Европейского Парламента, а также наблюдателей от коренных народов региона.
• Северный Совет — организация, объединяющая парламентариев Дании, Исландии, Норвегии, Швеции, Финляндии и осуществляющая координацию сотрудничества между парламентами и правительствами стран Северной Европы (учреждена в 1952 г.).
• «Северное Измерение» ЕС – программа в рамках соглашения о партнерстве и сотрудничестве между Россией и Евросоюзом, реализуемая в северо-западной части Российской Федерации – в районе Балтийского моря и Арктической зоны и призванная содействовать решению проблем развития данных регионов. Основной целью Северного Измерения является упрочение диалога и укрепление сотрудничества между ЕС и входящими в него странами, северными странами, входящими вместе с ЕС в Европейскую экономическую зону (Норвегия и Исландия), и Россией. Инициирована Финляндией в 1997 г., но реальная работа началась с 2000 г. после принятия первого «плана действий».
• Совет Министров Северных стран (СМСС) является межправительственным органом сотрудничества северных стран – Дании, Исландии, Норвегии, Финляндии и Швеции. Совет образован в 1971 г., имеет разветвленную сеть подразделений и институтов по различным направлениям сотрудничества, финансирование которых производится в рамках формируемого через СМСС бюджета.
• Северный форум - некоммерческая организация, включающая 26 административных образований из десяти стран (некоторые северные территории Канады, 11 регионов России, а также США, Норвегии, Финляндии, Швеции, Японии, Южной Кореи, Китая и Монголии). Основная задача Северного форума - развитие диалога и разработка программ сотрудничества стран, проявляющих интерес к Арктике.
• Арктический совет (АС) – международная региональная организация, содействующая сотрудничеству в области обеспечения устойчивого развития приполярных районов и охраны окружающей среды. Создана в 1996 г. по инициативе Финляндии и объединяющая США, Канаду, Россию, Исландию, Швецию, Финляндию, Норвегию, Данию, а также ряд ассоциаций коренных малочисленных народов Севера. Статус постоянных наблюдателей в Совете получили шесть государств: Великобритания, Германия, Испания, Нидерланды, Польша и Франция. Италия, Китай, Республика Корея, Япония и Европейский Союз имеют статус временных наблюдателей.

В процессах международного сотрудничества в арктическом регионе принимают участие также ряд международных финансовых учреждений: Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР); Европейский инвестиционный банк (ЕИБ); Инвестиционный банк стран Северной Европы (ИБСЕ); Экологическая финансовая корпорация стран Северной Европы (ЭФКСЕ); Проектный фонд стран Северной Европы (ПФСЕ).

Все более заметный интерес к региону стали проявлять и Европейский Союз (ЕС) и НАТО (влияние последнего на развитие ситуации в Арктике требует отдельного рассмотрения). В настоящее время Европейский Союз фактически имеет лишь опосредованное влияние на арктический регион. С формальной точки зрения, лишь членство Дании в ЕС с ее имеющими особый статус Гренландскими территориями дает право Брюсселю претендовать на какую-то заметную роль в регионе. Используя расширенное толкование географии арктического региона с включением Финляндии и Швеции, ЕС стремится к расширению права на собственную арктическую стратегию. В настоящее время управление процессами освоения Арктики происходит в рамках двустороннего сотрудничества между странами региона, а также в Хельсинских соглашений по архитектуре общечеловеческой безопасности в Европе. Кроме того, как известно, в 2008 г. в Гренландии прошел референдум, на котором более 80 процентов жителей острова поддержали требование о предоставлении данной территории дополнительных прав вплоть до возможного полного отделения от Дании. В результате Гренландия с согласия датского парламента получила право на расширенное самоуправление, в рамках которого она может самостоятельно распоряжаться собственными природными ресурсами (нефтью, цинком, ураном, золотом и алмазами), что перспективе может привести к существенному ограничению прав Дании на Арктический регион со всеми вытекающими для ЕС последствиями.

В марте 2008 г. Еврокомиссией был разработан и представлен совместный документ «Изменение климата и международная безопасность». Основное внимание в нем было уделено анализу и поиску путей решения экологических проблем Арктики, среди которых: нарушающее сложившуюся региональную экосистему таяние полярного льда; негативные последствия хозяйственной деятельности в связи с интенсивным освоением природных ресурсов региона и увеличением числа международных торговых маршрутов; обострение конкуренции между арктическими державами за использование природных ресурсов и морских транспортных проходов в Арктике и т.п. ^[5].

Ряд экспертов из Норвегии, США и Канады (стран, не являющихся членами ЕС) рассматривают данный документ как достаточно решительную попытку Евросоюза и, прежде всего, имеющих серьезные интересы в регионе, но чувствующих себя в определенной степени оттесненными от арктических дел Дании, Швеции и Финляндии усилить и конкретизировать свои претензии на участие в решении арктических проблем.

В ноябре 2008 г. Еврокомиссия выпустила коммюнике «Европейский союз и арктический регион», основной целью которого является формирование основных положений стратегии ЕС в Арктике. Однако, по мнению ряда международных экспертов, в документе практически не упоминается крупнейший сосед Евросоюза в Арктике - Россия. Практически не упоминается и сам СБЕР, который стал платформой для регионального трансграничного сотрудничества на европейском Севере пяти российских регионов (с участием федерального уровня) с соседними Норвегией, Финляндией и Швецией. Таким образом, перечисленные шаги свидетельствуют о том, что ЕС в настоящее время наращивает и в обозримом будущем будет продолжать наращивать попытки усиления своего присутствия в регионе и решительно отстаивать свои права на Арктику. Здесь, правда, необходимо заметить, что в отличие от НАТО, США и Норвегии, Евросоюз отдает приоритет дипломатическим и экономическим методам разрешения конфликтных ситуаций без заметного акцента на военную силу.

Безусловно, практически все приарктические страны Европы интересуют прежде всего минерально – сырьевые ресурсы Арктики и в первую очередь углеводородный потенциал региона. Наиболее серьезные проблемы в межгосударственных отношениях возникают прежде всего из-за того, что до настоящего времени в международном праве не решен вопрос о разделе арктических территорий. В результате этого в последнее время участились попытки внести коррективы как в статус Арктики в целом, так и в границы континентального шельфа, в частности. До настоящего времени фактически не определен и круг стран, имеющих объективные основания претендовать на такой раздел. Несмотря на это широко известны факты, свидетельствующие о предпринимаемых руководством ряда государств попыток распространения на Арктику национального законодательства ^[6]. В результате столкновения национальных и групповых интересов приарктических и других государств периодически обостряются споры по поводу границ экономических зон в регионе, усиливается военная активность противоборствующих сторон, что в определенной степени порождает угрозы региональной стабильности ^[7].

США. В настоящее время руководство США уделяет существенное внимание перспективам освоения Арктики и активно стремится к занятию доминирующих позиций в данном регионе. С одной стороны, это приводит к усилению политической, экономической и военной активности Соединенных Штатов в Арктике, с другой – к активизации процесса поиска возможностей для оказания решающего влияния на деятельность других стран в рассматриваемом регионе.

Особенностью американского подхода к проблеме национального освоения Арктики и международного сотрудничества в данной области является то, что данная тематика формально не находится в числе приоритетов национальной безопасности США ^[8]. Несмотря на это, в стране реально проводится серьезная и планомерная работа по выделению и реализации важнейших направлений деятельности в арктическом регионе, отвечающих исключительно интересам Соединенных Штатов. Повышенное внимание уделяется освоению Арктики и разработке стратегии, целью которой является доминирование США в регионе. В результате в последние годы наблюдается рост военно - политической и экономической активности США в Арктике, одновременно с этим ведется активный поиск действенных рычагов влияния на деятельность других заинтересованных стран. Закрепленный в Стратегии национальной безопасности внешнеполитический курс руководства страны в Арктике базируется на представлениях о лидерстве США на международной арене, согласно которым Соединенным Штатам жизненно необходимо обладать всеми необходимыми ресурсами для оказания решающего влияния на ситуацию в ключевых регионах планеты, к которым безусловно относится Арктика.

Некоторое время назад в ряде СМИ был опубликован «Арктический план действий ВМС» США от 10 ноября 2009 г, а также ряд директивных документов по национальной безопасности, в которых прямо подчеркивается, что у Соединенных Штатов имеются широкие и фундаментальные интересы в Арктическом регионе, и США готовы действовать либо независимо, либо совместно с другими государствами, чтобы обезопасить эти интересы ^[9]. Среди данных интересов можно отметить, во-первых, расширение масштабов систем противоракетной обороны и раннего оповещения; во-вторых, развертывание морских и воздушных систем для обеспечения и поддержки морских перевозок; в третьих - рост интенсивности процессов стратегического сдерживания вооруженных сил геополитических противников; в четвертых - расширение присутствия на морях собственных вооруженных сил, а также рост масштабов проводимых операций по обеспечению морской безопасности и свободы навигации, а также свободы пролета над арктической территорией. Примечательно, что в указанных документах отсутствует обоснование необходимости «сохранения глобальной мобильности американских военных и гражданских судов и самолетов по всей площади Арктического региона». Это, по сути, означает, что США фактически объявили обширные территории внутри Полярного круга зоной своих стратегических интересов. Очевидным результатом проводимой политики является усиление военной активности США и их союзников по НАТО в арктических районах.

Как известно, процесс сокращения арктического ледяного покрова в летний период, вызванный глобальным потеплением, открывает морские пути для судоходства и одновременно с этим повышает экономическую рентабельность освоения месторождений нефти и газа. Это приводит к росту интенсивности попыток США признать за собой новые территории в Арктике, что полностью соответствует господствующим в стране представлениям о необходимости максимального укрепления лидирующих позиций Соединенных Штатов на международной арене. В этой связи руководством США предпринимаются активные действия по сдерживанию так называемой «территориальной экспансии» геополитических противников в регионе, в том числе путем выдвижения территориальных претензий на арктический шельф. Существенный вклад в реализацию данного курса США в отношении Арктики вносят представители политической элиты Аляски - самого северного штата страны, где выдвигаются наиболее радикальные планы, касающиеся разграничения и последующего использования шельфа.

В конце лета 2010 г. с целью исследования морского шельфа и составления заявки на право обладания природными запасами углеводородов в полярные широты был направлен ледокол Береговой охраны США. Здесь необходимо напомнить о том, что в соответствии с международными правовыми нормами, страны могут заявлять об исключительных правах в области добычи полезных ископаемых только в пределах своей 200-мильной зоны. Однако, эти права могут быть значительно расширены для арктических государств, если будут признаны их доказательства того, что часть принадлежащего им континентального шельфа выходит за пределы этой зоны.

По оценкам ряда американских специалистов, присоединение шельфовых территорий увеличит общую площадь территории страны сразу на 4,1 млн. квадратных километров (с учетом всех островов в морях и океанах, которыми владеют Соединенные Штаты). В результате США по площади обойдут Китай, Канаду и даже Россию с учетом их собственных расширенных владений и станут самым крупным государством в мире. Кроме того, они смогут претендовать на природные ресурсы, общая стоимость которых по различным оценкам составляет до 1,3 трлн. долларов, включая ресурсы нефти на 650 млрд. только на шельфе Аляски ^[9].

В настоящее время основные усилия США и других геополитических противников России направлены на доказательство того, что Российская Федерация не имеет объективных оснований для разработки месторождений полезных ископаемых на дне Северного Ледовитого океана. В этой связи официальные круги США особое внимание уделяют формированию негативного отношения как к России, так и к другим приарктическим государствам, являющимся непосредственными конкурентами за контроль в регионе. В настоящее время Вашингтон проводит активную информационную кампанию, направленную на дискредитацию действий России и Канады в Арктике в глазах как американского, так и международного сообщества. С целью продвижения американских интересов в регионе предполагается задействовать такие рычаги влияния внутри приарктических государств, как американские и транснациональные нефтяные и газовые компании, претендующие на ведение добывающей деятельности в Арктике, международные экологические организации и другие структуры.

Не без участия США продолжаются попытки вмешательства или, как минимум, оказания давления на внутреннюю социально – экономическую политику Российской Федерации и дискредитации системы государственной поддержки районов Севера ^[10]. Целенаправленно проводится пропаганда разработанных в странах Запада проектов, направленных на ориентацию экономического развития ряда северных регионов России на зарубежные государства в ущерб их связям с российскими регионами; акцентируется внимание на нерешенных социальных проблемах на Севере Российской Федерации; делаются попытки обоснования необходимости расширения иностранного экономического, гуманитарного, а в перспективе – и политического присутствия в российской Арктике как единственно возможного пути «спасения» региона от «социально - экономической деградации» и т. п.

В целом наблюдаемый в последние годы рост активности Соединенных Штатов в Арктике требует адекватной и взвешенной реакции России с целью защиты собственных национальных интересов в данном регионе.

Канада. Одной из особенностей внешнеполитической деятельности Канады является наличие достаточно полной концепции продвижения собственных национальных интересов в регионе, которая включает соответствующую нормативно - правовую базу и организационную структуру международного сотрудничества, отражающую ее интересы. В 2000-м году канадское руководство провозгласило новую внешнюю политику по комплексу вопросов международного сотрудничества в Арктике, основные принципы которой были изложены в соответствующем заявлении канадского Министерства иностранных дел. В настоящее время основным исполнительным органом, ответственным за выработку и реализацию интересов Канады в рассматриваемом регионе, является Федеральный совет по Арктике, который в 2005 - 2006 годах разработал «Генеральную программу канадской политики в Арктике и на Крайнем Севере» ^[9]. В соответствии с данным документом руководство Канады ставит своей целью значительное усиление позиций страны в регионе уже в ближайшем будущем за счет поэтапной реализации программы и участия в проектах, ставящих своей целью расширение экономических шельфовых зон.

Несмотря на то, что, как известно, Канада является основным политическим, экономическим и военным союзником США, их взаимоотношения в Арктике далеко не так однозначны. С одной стороны, и США, и Канада выступают «единым фронтом» в поддержку проектов преобразования российского Северного морского пути (СМП) в международный коммерческий транзитный маршрут, настаивая на отмене обязательности проводки судов по указанному маршруту российскими лоцманами и ледоколами и даже оспаривая право Российской Федерации регулировать судоходство на отдельных участках СМП, что, безусловно, является вызовом стратегическим интересам России в Арктике ^[11].

С другой – объявление Канадой проливов между своими северными островами (так называемый Северо–Западный проход, являющийся стратегически важным морском путем из Европы в Азию вдоль северного побережья Канады) собственными территориальными водами вызвало достаточно резкую негативную реакцию США (вплоть до дипломатических конфликтов), настаивающих на их международном статусе. В результате обострения ситуации Канада стала проводить демонстративные военные учения в Арктике и осуществлять регулярное патрулирование отдаленных арктических территорий. Одновременно с этим в СМИ стали появляться заявления официальных лиц о намерении построить новые патрульные корабли ледового класса для обеспечения канадского суверенитета над Северо–Западным проходом и усиления национальной военной составляющей в регионе в целом. Однако, поскольку в настоящее время Канада не обладает отвечающим требованиям судоходства в северных широтах и оснащенным для действий в арктических льдах морским флотом, патрулирование осуществляется только в период с июня по август, что свидетельствует об ограниченных возможностях страны, не позволяющих ей самостоятельно контролировать водное пространство без помощи США.

Официальные лица Канады не скрывают, что для всеобъемлющего обеспечения национальных интересов в Арктике, страна должна обладать акваторией между Северным полюсом и своим арктическим архипелагом. В силу этого предлагается и соответствующий подход к делимитации границ арктического шельфа, так называемый «секторный» раздел, в рамках которого границы проходят от оконечностей национальных территорий по меридианам до самого полюса. Арктика при таком разделе границ делится на несколько неравных частей: Россия получает около 5,8 млн. квадратных километров, далее идет Канада, затем Дания, Норвегия и на последнем месте - США. Здесь основным предметом спора является хребет Ломоносова, тянущийся от Новосибирских островов России через центр Арктического океана до канадского острова Элсмир, расположенного в Канадском Арктическом архипелаге. Канада предпринимает целенаправленные усилия для доказательства того, что трансатлантический хребет Ломоносова начинается именно с североамериканского материка. В этой связи заслуживает упоминания и тот факт, что отношения между Канадой и Россией существенно осложнились после того, как группа исследователей в 2007 году установила российский флаг на дне океана подо льдами Северного полюса.

Канадой также выдвигаются претензии и к Дании по поводу контроля над Северо - Западным проходом, в акватории которого имеются месторождения полезных ископаемых.

Дания. Датское королевство является участником арктических территориальных споров прежде всего по причине принадлежности ему недавно получившей значительную степень автономии Гренландии. В этой связи Дания (так же как и США, Канада и Норвегия) предъявляла свои претензии на ресурсы арктического шельфа в надежде доказать, что хребет Ломоносова может оказаться продолжением континентального шельфа Гренландии. Некоторое время назад Дания провела собственную арктическую экспедицию, однако ее результаты, судя по материалам СМИ, во многом разочаровали организаторов, поскольку поставленные цели по сбору доказательств принадлежности Дании обширных полярных территорий не были достигнуты, что привело к существенному смягчению ее позиции, а по мнению ряда аналитиков, и вовсе фактическому отказу от своих претензий ^[12]. Несмотря на это, Дания не намерена полностью устраняться от участия в арктических спорах. В частности, Дания и Канада никак не могут поделить небольшой остров Ханс, позволяющий осуществлять контроль над Северо-Западным проходом, который в перспективе (в случае таяния льдов) может стать альтернативным Панамскому каналу судоходным путем из Европы в Азию. Это может позволить контролирующему его государству получить не только крупные экономические дивиденды, но и значительно усилить свое геополитическое положение. Также остается фактически нерешенным и территориальный спор между Данией, Исландией и все активнее включающейся в «арктическую гонку» Великобританией, объектом которого выступает скала Рокалл в Норвежском море и прилегающая к ней достаточно обширная акватория. В случае, если Дании удастся доказать свои права на этот остров, страна получит богатую углеводородами территорию радиусом более 370 км ^[8].

В последнее время руководство Дании уделяет значительное внимание международным арктическим проблемам, о чем, в частности, свидетельствует растущая интенсивность их обсуждения в различных форматах. Так, в мае 2008 г. в гренландском городе Иллулиссат, состоялась Конференция по Северному Ледовитому океану, в которой помимо представителей организаторов (Дания и Гренландия) приняли участие министры иностранных дел России, США, Канады и Норвегии. Согласно принятой на Конференции декларации, стороны пришли к соглашению, согласно которому любые возможные пересекающиеся претензии в отношении континентального шельфа в перспективе должны решаться исключительно на основе Конвенции ООН по морскому праву, принятой в 1982 г.

В июне 2009 г. Парламентом страны был принят план обеспечения безопасности Дании на 2010–2014 гг., значительная часть которого посвящена Арктическому региону. Согласно данному плану на нужды вооруженных сил в указанный период будут ежегодно выделяться дополнительные 600 млн. датских крон. Кроме того, в принятом документе, в частности, подчеркивается, что «возрастающая активность в Арктике изменит геополитическое значение региона и в долгосрочном плане создаст больше вызовов для датских вооруженных сил» ^[6]. В соответствии с данным документом, Дания планирует разместить в Арктике командный пункт и воинскую часть быстрого реагирования. Дания также принимает активное участие в проводимых НАТО военно – морских маневрах. В 2009г. по окончании маневров «Балтик оперэйшнз» (Baltic Operations) военным руководством страны было объявлено о разработанных планах создания «универсального» арктического командования и арктических сил, зоной ответственности которых будут являться районы Гренландии и Фарерских островов. Сообщалось также о планах по модернизации базы ВВС Туле в Гренландии, которая будет открыта для союзников по НАТО.

В августе 2011 г. была обнародована «Стратегия Королевства Дания в отношении Арктики на 2011–2020 гг.», в которой сформулированы направленные на защиту национальных интересов долгосрочные цели и задачи страны в Арктике. Как отмечают аналитики, основным вектором датской арктической стратегии является прежде всего обеспечение экономического роста Гренландии, защита экологии острова и прилегающих вод, а также содействие социально - экономическому развитию коренного населения ^[13]. Помимо фиксации общих целей, задачей документа является обеспечение скоординированности действий трех субъектов Королевства, включая Гренландию и Фарерские острова, путем создания трехстороннего руководящего комитета для совместной разработки внешнеполитических мер и политики безопасности применительно к Арктике.

Норвегия. Среди приарктических государств Норвегия имеет, пожалуй, наиболее длинную историю территориальных претензий к СССР, а позже и к России. Спор между Москвой и Осло о проведении границы в Баренцевом море начинает свою историю с середины 70-х годов прошлого века.

Участок спорной территории в Баренцевом море представляет собой континентальный шельф размером около 155 тысяч квадратных километров, включая перекрывающие друг друга исключительные экономические зоны обеих стран внутри данной территории. Кроме этого, имеются притязания стран далее на север в Северном Ледовитом океане размером около 20 тысяч квадратных километров. В целом размер спорной территории составляет примерно 175 тысяч квадратных километров.

Необходимо отметить, что наибольшую активность в попытках разделить спорную территорию проявляла именно Норвегия. Наша страна занимала преимущественно взвешенную позицию, однако переговоры с Норвегией были непростыми, поскольку длительное время не удавалось найти компромисс по поводу раздела 20 процентов территории конфликтного участка. Определенное давление на ход переговоров оказывали США и Евросоюз, обеспокоенные энергетической ситуацией в мире и, с одной стороны, не желающие делать ставку на нестабильный Ближний Восток как на свой главный нефтегазовый источник, с другой - опасающиеся энергетической зависимости от России. Таким образом, и Вашингтон, и Брюссель выражают заинтересованность как в увеличении норвежской доли углеводородов в мировом экспорте, так и в совместной с Россией разработке месторождений газа и нефти на шельфе Баренцева моря.

Только в 2010 г. было достигнуто соглашение между Россией и Норвегией по вопросу разграничения морских пространств в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане. Заключенный договор создаёт правовые условия для разведки и добычи природных ресурсов арктического континентального шельфа и регламентирует совместную эксплуатацию месторождений минеральных ресурсов на спорных территориях.

Безусловно, достигнутое соглашение способствует существенному снижению напряженности в отношениях России и Норвегии, однако остается еще целый ряд окончательно нерешенных проблем. В частности, соглашение о морских границах практически не затрагивает целого ряда проблем российской рыболовной отрасли. В отсутствие единых правил ведения промысла, регулирование добычи биоресурсов в настоящее время осуществляется Смешанной российско - норвежской комиссией по рыболовству, созданной в 70-х годах прошлого века и осуществляющей координацию деятельности двух стран в рыболовной отрасли, а также определяющей квоты вылова рыбы в норвежской и российской экономических зонах и в смежной зоне Баренцева моря.

Противоречия в области использования биоресурсов Баренцева моря или так называемая «рыбная война» между Россией и Норвегией особенно обострилась в связи с изданием королем Норвегии «декрета о Шпицбергене», приравнявшего район вокруг него к своей континентальной экономической зоне ^[14]. Фактически Норвегией были введены запреты и ограничения на ведение промысла в районе архипелага. В 1994 году Директорат по рыболовству Норвегии издал ряд нормативных документов, вводивших на спорной акватории «норвежские правила рыболовства», противоречащие российским нормам того времени, согласно которым размер ячеи трала мог быть уже, чем у норвежцев. Кроме того, минимально допустимый размер разрешённой к вылову трески у России и Норвегии также различался. В результате практически все ведущие промысел у берегов Шпицбергена российские суда согласно норвежским правилам оказывались «браконьерскими», что неоднократно приводило к различного рода конфликтам.

И в настоящее время не прекращаются инциденты, вызванные предпринимаемыми норвежской стороной попытками задержания и досмотра рыболовных судов Российской Федерации в районах Баренцева моря, которые ранее считались районами совместного лова. Это несомненно повышает напряженность и создает реальные угрозы безопасности в регионе, особенно в случаях, когда к районам назревающих или уже происшедших инцидентов передислоцируются корабли военно – морских сил.

Норвегия, являясь членом НАТО, служит наиболее активным проводником стратегических интересов стран Западной Европы и США в Арктике. В целом текущая внешняя политика Норвегии в регионе характеризуется достаточно жесткой, а в ряде случаев и непримиримой позицией в отношении вырабатываемых другими прибрежными арктическими государствами вариантов использования недр и акватории Арктики.

В 2006 году руководством Норвегии была принята так называемая стратегия развития северных регионов. В качестве главной цели в ней заявлено обеспечение устойчивого роста и развития этих регионов путем укрепления международного сотрудничества в области использования природных ресурсов, управления окружающей средой и проведения научных исследований ^[15]. В частности, основными задачами, определенными в рамках данной стратегии, являются: выработка эффективной политики развития северных регионов; развитие международного сотрудничества в интересах углубления знаний о северных регионах; контроль за состоянием экологии и использованием природных ресурсов; расширение масштабов разведки, добычи и освоения углеводородов в Баренцевом море; создание экономической основы для деятельности коренных жителей. Несмотря на вполне мирный характер декларируемых задач, Норвегия в рамках проводимой политики пытается извлечь максимум экономических и военно - политических преимуществ.

В последнее время в действиях руководства страны стали проявляться попытки сокращения иностранной экономической и научной деятельности на острове Шпицберген, а также постановки ее под полный национальный контроль и управление. Таким образом, Норвегия пытается установить односторонний контроль над прилегающей к архипелагу акваторией и шельфом. Серьезная озабоченность проведением такой политики в настоящее время выражается даже союзниками Норвегии по блоку НАТО.

Кроме того, являясь членом НАТО, Норвегия при поддержке США наращивает свое военное присутствие в регионе. С участием Норвегии проводятся комплексы масштабных разведывательных мероприятий, направленных против России. На территории Норвегии и в Норвежском море регулярно проводятся учения сухопутных войск и военно–морских сил НАТО, основные задачи которых имеют явно недружественный по отношению к России характер. Только в 2009 г. норвежские вооруженные силы участвовали в проводившихся учениях НАТО под кодовым названием «Лойал Эрроу» (Loyal Arrow). Норвегия также принимала участие в крупных командно-штабных учениях по аттестации Сил быстрого реагирования НАТО под условным наименованием «Стедфаст Джанкчер 2009» (Steadfast Juncture 2009).

Последнее десятилетие Норвегия активно разрабатывает и реализует программы защиты собственных национальных интересов в регионе с привязкой их к целям и задачам Североатлантического Альянса. В частности, в настоящее время в стране реализуется дорогостоящая программа укрепления военно – морских сил, предполагающая принятие на вооружение новых боевых кораблей ледового класса и организацию профессиональной подготовки личного состава в военных учебных заведениях и базах США. Кроме того, Норвегия стала первой страной, разместившей операционное командование вооруженными силами в арктических широтах, т.е. в непосредственной близости от района возможных конфликтов за обладание ресурсами Арктики.

В целом Норвегия представляет собой серьезного геополитического противника России в Арктике, располагающего определенным военным потенциалом, возможностью проведения масштабных арктических экспедиций, а также имеющего большой опыт добычи углеводородов на шельфе в суровых климатических условиях. Одновременно с эти нельзя не отметить, что в последние несколько лет Норвегия, являясь сопредельным с Россией государством, стала проявлять и стремление к компромиссному решению спорных проблем на взаимовыгодной основе.

Китай. В настоящее время КНР осуществляет попытки расширения сотрудничества с рядом стран Арктического совета, и в первую очередь с Норвегией. На ее архипелаге Шпицбергена Китай в 2004 г. открыл свою первую исследовательскую полярную станцию «Хуанхэ», занимающую площадь в 500 кв. метров и включающую 4 научно - исследовательские лаборатории, служебные и жилые помещения, а также обеспечивающую единовременное пребывание 20-25 человек персонала. Одновременно с этим, Китай заручился поддержкой Норвегии в борьбе за предоставление КНР статуса постоянного наблюдателя в Арктическом совете, в рамках которого, несмотря на неоднократно высказываемые пожелания о более активном участии в арктическом сотрудничестве, Китай имеет лишь статус временного наблюдателя.

В последние годы КНР демонстрирует все больший интерес к природным ресурсам Арктики. По официальной информации китайской Арктической и Антарктической администрации (CAA) в ближайшую пятилетку Пекин планирует организовать три экспедиции в арктический регион ^[16]. С начала 2000-х годов КНР целенаправленно интенсифицирует свои арктические и антарктические исследования, за проведение которых в арктическом регионе отвечает САА. В 2009 году был увеличен штат Китайского полярного научно-исследовательского центра (до 230 человек). Проводится плановая модернизация базы для проведения полярных экспедиций, ведутся работы по перестройке порта приписки приобретенного на Украине самого большого в своем классе дизельного ледокола «Снежный дракон», строятся корпуса для обработки данных и результатов арктических исследований, а также технические хранилища для полярного льда. В перспективе (ориентировочно в 2013 г.) планируется пополнение арктического флота КНР новым головным китайским ледоколом собственной постройки, способным ходить во льдах толщиной до 4,5 метров. В настоящее время также разработаны планы создания к 2015 г. целого ледокольного флота, способного работать в антарктическом и арктическом регионах. Кроме того, с 2008 года для проведения подводных исследований Китай стал применять модернизированную версию глубоководного робота собственного производства, способного погружаться на глубину до 100 метров.

Несмотря на то, что по официальной версии целью расширения Китаем научных исследований северных регионов планеты является изучение полярной океанографии, льдообразования, местной биологии, состояния экологии, результатов воздействия климатических изменений и т.п., не вызывает сомнений, что истинная цель связана в первую очередь с природными ресурсами Арктики.

Возрастающую активность проявляет Китай и в намерении пересмотра статуса крупнейших полярных транзитных маршрутов. В последние годы КНР предпринимаются попытки приобретения островной территории Исландии площадью 300 квадратных километров с целью создания форпоста на пути из Поднебесной в Европу и обратно через Северный морской путь.

Здесь необходимо подчеркнуть, что современный международно - правовой статус Арктики не предполагает ее раздел исключительно между имеющими выход к Северному Ледовитому океану странами. В результате теоретически любая страна может заявить о необходимости общего использования ее территорий и ресурсов (помимо Китая это могут быть, например, также проявляющие интерес к ресурсам Арктики Индия, Южная Корея, Франция, Австралия, Япония и т.п.). Нетрудно предположить, что в данной ситуации разрешение споров между заинтересованными странами будет происходить прежде всего на основе фактического, реального экономического и, возможно, военного присутствия в регионе. Именно исходя из данных соображений, целесообразно оценивать перспективные угрозы растущей активности Китая национальным интересам Российской Федерации.

Результаты проведенного анализа показывают, что стратегии разрешения региональных проблем и внешнеполитические приоритеты сторон арктических споров могут быть классифицированы в зависимости от того, на что делается акцент в отстаивании собственных интересов (табл. 1.1) ^[5].

Таблица 1.1

Стратегии разрешения региональных проблем и
внешнеполитические приоритеты в Арктике

1. Международное сотрудничествопо освоению природных ресурсов Арктики и использованию расширяющихся транспортных возможностей региона. Данный акцент в своей стратегии используют ряд малых и средних приарктических стран (в частности, Исландия, Финляндия, Швеция), некоторые международные и национальные бизнес – структуры, желающие продвинуть свои технологии и получить прибыль от участия в разработке и эксплуатации арктических ресурсов, ряд выступающих за решение экологических, социально - экономических и культурных проблем неправительственных организаций.
2. Обострение международного соперничества за контроль над арктическими ресурсами (конфронтационность). Данная стратегическая линия в течение уже достаточно длительного времени проводится НАТО, Соединенными Штатами Америки, Канадой, Данией и отчасти Норвегией. Этой же линии придерживается часть энергодобывающих и транспортных компаний, опасающихся оттеснения от участия в освоении ресурсов Арктики.
3. Сочетание принципов сотрудничества и конфронтации в зависимости от состояния и характера развития ситуации в целом и интересов той или иной стороны конфликтной ситуации в частности. Данной линии придерживаются ЕС и ряд отдельных государств – Китай, Япония, Южная Корея.

В целом результаты анализа внешних угроз, определяемых активностью приарктических стан в регионе показывают, что реализация сформулированных в «Основах государственной политики Российской Федерации в Арктике на период до 2020 года и дальнейшую перспективу», а также проекте «Стратегии развития Арктической зоны Российской Федерации и обеспечения национальной безопасности на период до 2020 года» целей и приоритетов невозможна без целенаправленной масштабной информационной поддержки, основными задачами которой является защита национальных интересов России на международном уровне, формирование мирового общественного мнения в поддержку российской политики, создание в глобальном информационном пространстве позитивного образа государства и нейтрализация инициируемых внешнеполитическими противниками негативных характеристик в репутации России.

С позиций современной конфликтологии, оценка конфликтогенности ситуации в Арктике должна базироваться на изучении нескольких общих и наиболее существенных с точки зрения целей анализа групп долговременных факторов, вызывающих возможность зарождения и определяющих наиболее вероятные пути развития конфликтных ситуаций, к которым относятся: межгосударственные политические, макроэкономические, информационные, военные и другие факторы ^{[17 - 19]}.

В настоящее время современное состояние и основные тенденции развития ситуации вокруг ресурсов Арктики определяются следующими основными группами факторов.

1. Геополитические факторы связаны со столкновением национальных и геополитических интересов развитых и развивающихся стран; межгосударственными территориальными спорами, связанными с юридической неопределенностью статуса национальных границ в регионе; неотработанностью правовых механизмов взаимодействия государств в решении вопросов освоения арктических ресурсов и трансграничного сотрудничества, противоречивостью позиций политических элит различных стран по широкому кругу вопросов, а также интересов транснациональных корпораций и т.п.
2. Макроэкономические факторы. Растущие потребности мировой экономики в энергетических ресурсах и обострение конкуренции на глобальных рынках сырья привели к существенному возрастанию интереса целого ряда стран к ресурсному потенциалу Арктического региона. Значительный интерес проявляется и к перспективам организации международного судоходства по Северному морскому пути, а также использованию транзитных и кроссполярных воздушных маршрутов в Арктике.
3. Природно-климатические факторы. Проявляемый интерес к ресурсам Арктики в значительной мере усиливается имеющимися прогнозами изменения климата, приводящего к относительно быстрому таянию арктических льдов, что делает в перспективе добычу природных и биологических ресурсов более доступной и рентабельной, а также повышает эффективность использования Северного морского пути. Согласно последним исследованиям криосферы Земли, выполненному с участием российских ученых под эгидой Арктического совета, уже в текущем столетии вполне вероятно полное освобождение ото льда Северного Ледовитого океана в летний период, причем это может впервые произойти в ближайшие 30 - 40 лет. Фактически в настоящее время прогнозируется так называемое полярное усиление глобального потепления, особенно заметное в арктическом регионе. Наблюдаемые в последние десятилетия и прогнозируемые изменения климата Арктики потенциально могут усугубить существующие или породить новые межгосударственные проблемы, связанные с поиском и добычей энергоносителей, использованием морских транспортных путей и биоресурсов, делимитацией континентального шельфа, состоянием окружающей среды и т.п. Они также могут стать фактором дестабилизации морской (включая военно - морскую) деятельности в этом регионе ^[20-21].
4. Военно – политические факторы определяются возможностями Вооружённых Сил и других силовых структур обеспечивать эффективную защиту национальных интересов государства. Эти возможности характеризуются прежде всего военной мощью государства и духовными силами общества. Однако накопленный опыт многих военных конфликтов показывает, что в большинстве из них основой военной силы выступали лишь армия и флот, что не всегда было оправдано обстановкой. В настоящее время обеспечить безопасность общества и государства можно, лишь опираясь на совокупную мощь всей совокупности силовых структур.

Наблюдаемое после окончания «холодной войны» изменение характера и снижение интенсивности противостояния России и ее геополитических противников привело к радикальному изменению взглядов на значение Арктики, которая в тот период рассматривалась исключительно в качестве зоны полетов межконтинентальных ядерных ракет и дальних бомбардировщиков, а также морских трасс следования стратегических подводных лодок с ядерными ракетами на борту и фактически наряду с Северной Атлантикой являлась ареной наиболее напряженного стратегического военного противостояния. В настоящее время по мере уменьшения угрозы ядерного конфликта в официальных документах международных организаций и различного рода декларативных заявлениях официальных кругов приарктических стран Арктика преимущественно рассматривается в качестве зоны перспективного развития двустороннего и многостороннего международного экономического сотрудничества. Тем не менее несмотря на качественные изменения в международной обстановке, военно – стратегическое значение Арктики для решения задач обеспечения национальной безопасности России практически не снижается, чему способствуют неизменные геостратегические факторы, логика процессов взаимного ядерного сдерживания, а также динамика военного баланса и влияние военно – технических аспектов на социально – экономическое развитие в региона в целом ^[22].

В настоящее время одной из важнейших задач в сфере военной безопасности, защиты и охраны государственной границы России, пролегающей в Арктической зоне Российской Федерации, является обеспечение благоприятного оперативного режима в Арктической зоне Российской Федерации, включая поддержание необходимого боевого потенциала группировок войск (сил) общего назначения Вооруженных Сил Российской Федерации, других войск, воинских формирований и органов в этом регионе ^[23].

Здесь необходимо заметить, что значительную роль в возникновении конфликтов (в том числе вооруженных) играют так называемые непосредственные или ситуативные причины, которые могут быть определены как специфические события, действия или ситуационные изменения, которые носят провоцирующий характер и воспринимаются другими государствами как вызов их жизненно важным национальным, геополитическим, экономическим и т.п. интересам ^[24].

Оставляя вне границ настоящей работы рассмотрение вопросов поддержания стратегического ядерного баланса геополитических противников, нельзя не отметить, что одной из ключевых характеристик Арктического региона является его высокий конфликтный потенциал.

Возникновению конфликтных ситуаций в Арктике способствуют рассмотренные выше споры приарктических государств относительно делимитации морских границ и разграничения континентального шельфа, возможностей международного влияния на режим судоходства по Северному морскому пути, отстаивание своих подходов к решению экологических проблем региона, решению вопросов регулирования эксплуатации и сохранения водных биологических ресурсов и т.п.

Острота арктических споров характеризуется еще и тем, что в ситуациях, где западные страны не могут обоснованно предъявить Российской Федерации претензии международно - правового характера, активно используются иные способы политического и информационного давления с целью воспрепятствования любыми путями действиям России в Арктике.

В практике регулирования международных и межгосударственных отношений возникновение спорных ситуаций не является каким – либо экстраординарным явлением, что объясняется объективным противоречием целей и интересов государств, и, как следствие, различными подходами к решению тех или иных проблем. При этом, как правило, сам факт возникновения таких споров далеко не всегда приводит к прямому острому конфликту между государствами, а тем более – к локальному вооруженному противостоянию. В силу этого решающее значение для анализа развития и оценки конфликтогенности той или иной ситуации имеет не сам по себе факт наличия споров, а используемые подходы и методы анализа и управления процессами предотвращения и урегулирования возникших конфликтных ситуаций.

В настоящее время отсутствует единое общепризнанное определение международного конфликта. Конфликт чаще всего рассматривается как результат осложнений в международных отношениях или предельного обострения существующих межгосударственных противоречий, одна из форм проявления столкновений сторон (субъектов конфликта), мнений, сил, серьезных разногласий, публичных споров, неоднозначного понимания сути и источников противоречий и т.п. Или, говоря несколько иначе, конфликт - это ситуация, развитие которой связано с состязанием, в результате которого в наиболее сложном случае конфликтующие стороны стремятся достичь либо объективно невозможного, либо труднодостижимого характера развития ситуации.

С точки зрения количества участников международные конфликты можно разделить на двусторонние и многосторонние.

По масштабам различают глобальные международные конфликты, практически не имеющие пространственных границ, от исхода которых в той или иной степени зависят судьбы многих государств, а также направления и тенденции мирового развития; региональные конфликты, затрагивающие международные отношения в пределах одного политико - географического региона с ограниченным числом участников, и локальные конфликты, развивающиеся на субрегиональном или местном уровне ^[25].

Рассматривая арктический регион как арену столкновения национальных интересов различных стран, представляется крайне маловероятным, что даже самое неблагоприятное развитие событий может привести к глобальному международному и тем более военному конфликту. Тем не менее, региональные и локальные конфликты могут возникать как результат борьбы заинтересованных государств за природные ресурсы и транспортные артерии региона. Структурно конфликт включает субъектов конфликта, отношения между субъектами и объект (предмет) конфликта ^[26].

Субъектами конфликта в Арктике, вероятнее всего, могут стать отдельные приарктические государства или коалиции стран. При анализе конфликтных ситуаций в качестве основного атрибута (характеристики) сторон конфликта используется термин «сила» (или «способность к принуждению»), под которой понимается способность одной стороны конфликта убедить (или в случае силового решения - принудить) другую совершить действия, соответствующие поставленным целям. Вторым атрибутом субъекта конфликта являются его позиции в общей системе международных отношений (включающие союзнические отношения с государствами, формально находящимися вне конфликта).

Здесь необходимо отметить, что результаты разрешения конфликтных ситуаций совершенно не обязательно прямо зависят от реального соотношения «сил» сторон. В международной практике нередки случаи, когда более «слабая» сторона конфликта способна нанести ущерб интересам и даже навязать свою волю более сильному противнику, либо как минимум обеспечить выгодный с точки зрения собственных целей характер протекания конфликта. В этой ситуации противная сторона далеко не всегда может отстоять свои интересы и подчинить им «слабую» сторону. В подобных ситуациях для характеристики отношений между несопоставимыми по силе и статусу сторонами используется понятие асимметрии конфликта ^[27].

Под асимметрией в конфликтах понимают отсутствие тождественности между сторонами, а также между имеющимися у них ресурсами и международными статусами. Анализ асимметричных отношений сторон в конфликтных ситуациях проводится с целью решения стратегических и тактических задач по их урегулированию и позволяет вырабатывать адекватную поставленным целям стратегию поведения в подобных ситуациях.

По своему характеру межгосударственные отношения представляют собой систему экономических, социальных, политических, научно-технических, культурных, военно-стратегических и иных связей между государствами, нациями, политическими элитами, общественными, религиозными и другими организациями. Эти отношения можно классифицировать как союзные, партнерства, противоборства и враждебные. Для субъектов конфликта свойственны прежде всего отношения противоборства, либо в крайнем случае - враждебности.

Объектом или предметом конфликта являются реализуемые национальные интересы и преследуемые в их рамках цели (подцели) одной стороны, либо определенные действия по достижению целей (в том числе демонстративные), оспариваемые противной стороной (сторонами). При этом цели и действия сторон конфликта могут быть как юридически обоснованными, так и основанными на ложном праве.

Основными причинами возникновения конфликтов в Арктике являются территориальные претензии государств; наличие или отсутствие каких-либо преимущественных прав или экономических привилегий по освоению разведанных месторождений полезных ископаемых; стремление к контролю за использованием стратегических транспортных артерий; территориально – правовые проблемы добычи биологических морских ресурсов и т.п.

Динамика развития конфликта включает несколько типичных фаз. Переход от одной фазы к другой обычно называется порогом, характеризующим смену характера конфликтных отношений между сторонами. В соответствии с альтернативными вариантами путей развития можно выделить эволюционные международные конфликты, последовательно проходящие различные фазы развития; скачкообразные, предполагающие возможность перехода через определенные фазы в сторону как повышения, так и снижения напряженности конфликтной ситуации; вялотекущие и «взрывные»; латентные (скрытые) и явные и т.п.

Начальная фаза или этап зарождения конфликта определяется нарастанием как объективных, так и субъективных противоречий в межгосударственных отношениях, затрагивающих различные сферы – от социально – экономической и экологической до политической и военно - стратегической, которые могут проявляться как в относительно спокойной, так и предельно острой, конфликтной форме.

Как уже отмечалось выше, очевидный факт противоречивости внешнеполитических и макроэкономических целей государств – геополитических противников в последнее время наиболее рельефно проявляется в Арктике в борьбе за обладание стратегическими природными ресурсами и транспортными артериями. Проведенный анализ характера процессов взаимовлияния и столкновения геополитических интересов приарктических государств как субъектов системы международных отношений позволил их классифицировать следующим образом ^[28]:

• непересекающиеся интересы, т.е. интересы, реализация которых прямо или косвенно не затрагивает интересов других субъектов межгосударственных отношений;
• конфронтационные интересы, реализация которых невозможна без нанесения ущерба интересам других государств;
• параллельные (совпадающие) интересы - интересы одного государства реализуются в русле интересов другого;
• совместные интересы, реализация которых возможна только на основе взаимовыгодного двустороннего или многостороннего сотрудничества государств путем осуществления скоординированной программы действий;
• расходящиеся интересы - следствие ряда последовательных этапов реализации совместных интересов в случае, когда последующие шаги по достижению более долгосрочных целей полностью не совпадают, но одновременно с этим и не являются антагонистическими.

Следующая фаза развития конфликта требует детального сценарного анализа и комплексной многосторонней оценки сложившейся ситуации, уточнения сторонами своих целей и позиций, выработки стратегии и тактики разрешения возникших противоречий и проблем с учетом собственного потенциала и имеющихся ресурсов (в том числе информационных), а также объективной оценки реальных возможностей применения различных политических, экономических, идеологических, дипломатических и т.п. средств разрешения конфликта.

Дальнейшее развитие конфликта возможно в рамках двух противоположных сценариев: нарастающее усиление противоречий между конфликтующими сторонами (вплоть до перевода конфликта в открытую форму) или перехода к силовым методам его разрешения, а также мирное взаимовыгодное его урегулирование путем подготовки и проведения соответствующих переговорных процессов.

Здесь необходимо отметить, что, строго говоря, в конфликтной ситуации принципиально возможны несколько стратегий ее разрешения: попытки разрешения конфликта с помощью односторонних действий (шагов), либо совместные с другой стороной партнерские действия - проведение переговоров, либо реализация иных посреднических процедур ^[29].

В рамках стратегии односторонних шагов стороны конфликта не согласовывают свои действия и самостоятельно принимают независимые решения. Односторонние шаги подразумевают следующие варианты действий:

• односторонние действия по достижению поставленных целей (стремление к достижению поставленных целей одной из сторон, попытка одержать «победу»);
• полный отказ от достижения поставленных целей;
• игнорирование конфликтной ситуации или позиции противной стороны конфликта;
• обращение в международные юридические инстанции.

При реализации односторонних действий стороны вступают в активную фазу развития конфликтной ситуации, в рамках которой для достижения любой ценой поставленных целей могут использоваться различные средства: от политического давления и экономических санкций до локальных силовых акций. Другой подход в рамках односторонних действий, предполагающий отказ от достижения поставленных целей, обычно применяется в случаях асимметричных конфликтов, когда силы сторон явно не равны, что вынуждает более слабую сторону уступить, чтобы избежать худших для себя последствий. Результатом игнорирования конфликтной ситуации в большинстве случаев является бездействие, что не менее опасно. Специфика последнего варианта односторонних шагов - обращение участника конфликта в международные правовые инстанции заключается в том, что он предполагает обоюдное согласие на это сторон конфликта, признание легитимности ожидаемого решения, в рамках которого сторонам может быть предложено разрешить возникшие проблемы в рамках двусторонних (многосторонних, в том числе с участием международных посредников) переговоров.

Как показывает международная практика, наиболее эффективным является другой путь урегулирования конфликтов - путь совместного с противоположной стороной решения проблемы, предполагающий проведение переговоров между сторонами конфликта. Особенностью успешных переговоров является стремление к принятию совместного и взаимоприемлемого решения. При этом наиболее безболезненным для противоборствующих сторон путем развития конфликта является ситуация, когда с самого начала они исходят из того, что совместный поиск путей разрешения более выгоден, чем любые односторонние действия. Однако очевидно, что этот путь изначально требует определенного уровня взаимного доверия между сторонами.

По своей сути переговоры являются одной из форм социальной коммуникации, представляющей собой двустороннюю или многостороннюю дискуссию, ориентированную на разрешение возникших противоречий между интересами и целями ее участников. При этом противоречия воспринимаются сторонами конфликта как комплекс проблем, составляющих предмет дискуссии и подлежащих разрешению в ее ходе путем достижения взаимоприемлемой договоренности (соглашения) между сторонами. В зависимости от характера противоречий переговорный процесс может быть достаточно сложным, когда его результаты не являются очевидными до момента завершения переговоров. Выделяют ряд типичных стратегий проведения переговоров ^[30].

1. Ультимативная стратегия основана на постоянных требованиях односторонних уступок от противной стороны, которые предъявляются в категоричной форме и могут сопровождаться политическим давлением и угрозами различного рода санкций. Рассматриваемая стратегия по сути представляет собой попытку придать переговорам форму диктата и, как результат, может считаться переговорной лишь условно, поскольку с одной стороны, она все же определенным образом направлена на решение возникшей проблемы, с другой - фактически исключает компромисс.
2. Конкурентная стратегия в целом ориентирована на односторонне выгодный компромисс и предполагает минимум собственных уступок одной стороны конфликта при одновременном условии максимизации уступок противной стороной, в том числе с использованием элементов диктата, что в определенных условиях сближает ее с ультимативной стратегией.
3. Партнерская стратегия предполагает совместный поиск взаимоприемлемого решения проблемы и ориентирована на взаимовыгодный компромисс. При этом обязательным условием применения данной стратегии является взаимное доверие сторон и стремление к совместному поиску компромисса (что одновременно означает использование другой стороной аналогичной стратегии).
4. Имитационная стратегия предполагает достижение мнимого компромисса или фиктивного соглашения. Данная стратегия основана на применении внешних форм партнерской или, в более редких случаях, конкурентной (в «мягком» варианте) стратегий. Суть рассматриваемой стратегии заключается в том, что использующая ее сторона конфликта заведомо не намерена выполнять соглашение, к которому она якобы объективно стремится. Вследствие этого целью дискуссии в рамках переговорного процесса в данном случае является придание соглашению такой формы, которая прежде всего давала бы возможность стороне конфликта безболезненно игнорировать его в будущем.
5. Обструкционная стратегия предполагает полное отсутствие стремления стороны конфликта к заключению любого, даже фиктивного соглашения. По своей форме она аналогична конкурентной стратегии в «жестком» ее варианте и применяется чаще всего в пропагандистских целях. Данная стратегия является наиболее удобной для разрыва переговоров в любой нужный стороне конфликта момент времени. Если же сторона конфликта заинтересована в затягивании переговоров, то в этом случае в их ходе до определенного момента времени применяется «мягкий» вариант конкурентной стратегии с последующим переходом к более «жесткому».
6. Смешанная стратегия представляет собой комбинацию приведенных выше стратегий. Необходимость в данной стратегии возникает в случае, когда предметом обсуждения является комплексная проблема с высокой степенью автономности ее отдельных аспектов (подпроблем), имеющих существенно различную степень значимости для одной из сторон конфликта, которая в рамках обсуждения по одним подпроблемам может идти на компромисс, а по другим – принципиально нет.
7. Неопределенная стратегия применяется в случае, когда одной стороной конфликта в силу различного рода причин не сделано окончательного выбора позиции. В данном случае по мере уточнения в ходе переговорного процесса ее позиции и осуществляется выбор конкретной стратегии.

Выбор стратегии проведения переговоров зависит от целей стороны конфликта, результатов анализа различных сценариев развития ситуации в случае того или иного их результата (с учетом реального соотношения «сил» сторон), а также в тактическом плане от характера конкретных проблемной и переговорной ситуаций.

Как уже было отмечено выше, исходным моментом проблемной ситуации, приведшей в конечном счете к конфликту интересов сторон, является характер проблемы, порождаемой противоречиями стратегических интересов и целей сторон.

На первом этапе диагностический анализ проблемной ситуации можно проводить с использованием коммуникационно – целевой таблицы. Для иллюстрации процесса анализа рассмотрим наиболее общую классификацию значимости интересов и связанных с ними целей сторон конфликта: стратегические (жизненно важные), тактические (приоритетные) и сопутствующие (второстепенные).

На рис.3.1. приведен пример таблицы, иллюстрирующий основные принципы анализа конфликтных ситуаций на основе оценки значимости и противоречивости целей сторон конфликта. Отложенные по осям диаграммы шкалы отражают уровни значимости целей сторон. Коммуникационное поле переговорного процесса урегулирования конфликта состоит из ряда секторов, к которым привязана качественная шкала, оценивающая уровни остроты противоречий между конфликтующими сторонами и связанные с ними качественные оценки сложности достижения взаимоприемлемого результата.

1. Строгий антагонизм – ситуация в переговорном процессе, когда ни одна из сторон не может отказаться от достижения стратегических целей (реализации жизненно важных интересов) без наносящих недопустимый ущерб последствий. Это означает, что приведшая к возникновению конфликта проблема практически неразрешима в переговорном процессе, который (в случае, если он сторонами все же начат) вероятнее всего будет либо прерван, либо завершится заключением фиктивного соглашения.
2. Трудноразрешимые проблемы характеризуют ситуацию, когда компромисс в принципе возможен, но только в случае, если одна из сторон пожертвует своими существенно важными интересами, что сопряжено с серьезными потерями. В данной ситуации достижение взаимоприемлемого решения возможно только при условии компенсации потенциально наносимого результатами процесса разрешения конфликта ущерба одной стороной другой, позволяющей ей минимизировать его размер, что на практике происходит достаточно редко.
3. Проблемы средней сложности – промежуточная ситуация между трудноразрешимыми проблемами и проблемами допустимого уровня сложности (следующий уровень), обычно приводящая стороны к компромиссному решению.
4. Проблемы допустимого уровня сложности предполагают ситуацию, когда имеется реальная перспектива успешного и взаимовыгодного разрешения конфликта при наличии взаимного к нему стремления сторон.
5. Легкоразрешимые проблемы - ситуация, когда стороны достаточно быстро приходят к компромиссному решению в силу невысокой сложности возникших проблем.

Рис. 3.1. Анализ разрешимости проблем

В соответствии с приведенной классификационной шкалой уровней противоречий между конфликтующими сторонами проблемные ситуации можно подразделить на бесперспективные (уровень 1), малоперспективные (уровень 2) и перспективные (уровни 3 - 5). Здесь под перспективностью проблемной ситуации понимается некоторая функция вероятности успешного и взаимоприемлемого разрешения конфликта (в первом случае она крайне низка или равна нулю, во втором – незначительна, а в третьем – достаточно высока).

Переговоры по урегулированию конфликтных ситуаций могут быть классифицированы в соответствии с их статусом и числом участников, содержанием, структурой и формой дискуссии ^[30]:

• по статусу – переговоры на высшем политическом, дипломатическом и экспертном уровнях;
• по числу участников – двусторонние и многосторонние;
• по содержанию – монопроблемные и многопроблемные;
• по структуре – разовые, многотуровые и постоянные;
• по форме – открытые (публичные), конфиденциальные и секретные.

Основными результатами переговоров являются предварительное или окончательное урегулирование проблемы, либо полное ее разрешение. В первом случае конфликтная ситуация разрешается, но проблема, как таковая, остается полностью неразрешенной. Предварительное урегулирование (принципиальная договоренность) по форме представляет собой обмен взаимными обязательствами и оформляется подписанием сторонами совместной декларации, различных по форме и содержанию меморандумов и т.п. Окончательное урегулирование и разрешение проблемы оформляются путем заключения соответствующего договора или соглашения, предполагающего обмен взаимными обязательствами сторон.

В настоящее время основным среди перечисленных выше источником возможного возникновения международных конфликтов являются накопленные территориальные проблемы, не получившие международно – правового разрешения. Как уже упоминалось выше, принятая в 1982 г. и ратифицированная всеми приарктическими странами (кроме США) Международная конвенция по морскому праву ограничивает морские владения государств территорией в 200 морских миль, а Северный полюс и прилегающие к нему территории при этом объявлены нейтральными водами. Практически все попытки осуществления принципа международного «океанического соуправления» в Северном Ледовитом океане, в том числе предпринимавшиеся Арктическим советом, фактически привели только к новым угрозам возникновения целой серии международно - правовых конфликтов ^[31].

1. Заявление Россией, Канадой, Данией и Норвегией претензий на признание части арктических морей их территориальными или внутренними водами вызвали резкое несогласие США и ряда стран Евросоюза (и в первую очередь неудачно претендовавших в недалеком прошлом на создание своих арктических секторов Финляндии, Швеции и Исландии), которые выступили за принцип свободного судоходства во всем Северном Ледовитом океане. Более того, со стороны ЕС предлагается подписание международного соглашения по Арктике наподобие Договора об Антарктиде 1959 года, против которого, кстати, резко выступает Канада, видя в нем угрозу внутреннему статусу Канадского арктического архипелага и прилегающих к нему водных пространств.
2. Наиболее серьезными источниками возможных конфликтов между приарктическими странами или их коалициями является фактически произошедший отход от принципа секторального деления Арктики и связанные с ним проблемы разграничения арктических территорий, а также возникающие вопросы о статусе Северного полюса. Здесь достаточно напомнить негативную и крайне нервную реакцию ряда стран (в первую очередь США, Канады и Дании) на результаты российской экспедиции «Арктика-2007» и особенно на факт установки российского флага на дне Северного ледовитого океана под Северным полюсом, который был воспринят как претензия на присоединение Северного полюса к предполагаемому российскому континентальному шельфу. Более того, по сообщениям ряда СМИ ^[32], недавно появилась специально разработанная специалистами Даремского университета в Великобритании подробная карта отдельных районов Арктики, вокруг принадлежности которых в будущем могут возникнуть наиболее острые разногласия. Как сообщается в ряде публикаций, на карте приведены границы 200 - мильных исключительных экономических зон приарктических государств. Кроме того, отдельно нанесены границы их 350 - мильных зон, на которые в перспективе могут распространяться права того или иного государства, если будет доказано (результатами соответствующих геологических изысканий), что они располагаются в пределах так называемой границы материковой окраины (шельфа).
3. Ратификация Конвенции ООН по морскому праву поставила перед Россией достаточно серьезную проблему сохранения статуса Северного морского пути как внутренней транспортной артерии. Распространение на Северный Ледовитый океан принципов «океанического соуправления» (или так называемой доктрины «свободы морей») значительно осложняет ситуацию. В рамках реализации данных принципов геополитические конкуренты России и в первую очередь США, Норвегия и Канада, достаточно быстро выработали практически единую позицию - требование интернационализации Северного морского пути, и, в частности, обеспечения свободного судоходства на его восточной ветке от Маточкина Шара до Берингова пролива.
4. Серьезным источником обострения международных отношений являются территориальные претензии приарктических стран и требования пересмотра границ полярных секторов. Принятие Канадой Закона о северных территориях (1952 г.), распространившем ее юрисдикцию на прилежащие к континентальной части страны арктические земли и острова, вызвало уже упоминавшиеся выше территориальные споры Канады с Данией (речь идет о острове Ханс и проливе Нарес в Канадском Арктическом архипелаге), а также США (по поводу некоторых участков моря Бофорта). Хорошо известен также длившийся с середины 70-х годов прошлого века, спор между Россией и Норвегией по поводу границ в Баренцевом море ^[33]. Только в 2010 г. было достигнуто соглашение между Россией и Норвегией по вопросу разграничения морских пространств в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане. Особую роль играют пограничные споры между Россией и США по поводу шельфовых участков в Беринговом и Чукотском морях. В 1990 г. США и СССР подписали соглашение о разграничении морских пространств (так называемое «соглашение Шеварднадзе – Бейкера»), по которому спорная территория в 50000 кв. км площади была передана Вашингтону. Однако это соглашение не было ратифицировано Государственной Думой РФ. Конгресс США, напротив, ратифицировал его в 1990 г., после чего Вашингтон принципиально не признает российских территориальных претензий.
5. Отмечаемое большинством специалистов глобальное потепление климата и таяние арктических льдов приводят к резкому росту интереса геополитических противников России как к Северному морскому пути, который в обозримой перспективе (по некоторым прогнозам – к 2070 г.) может стать свободным для торгового судоходства круглогодично, так и к месторождениям полезных ископаемых, добыча и транспортировка которых могут стать по указанным причинам гораздо более рентабельными. Вызывают обеспокоенность и военно – стратегические интересы США в Арктике. В недавно опубликованных в СМИ высказываниях главы Комиссии США по исследованию Арктики прямо утверждается, что прогнозируемое потепление в Арктике и появление новых, свободных от ледяного покрова морских пространств, открывают для США совершенно новые возможности в военной, экономической, энергетической и других областях. По его словам, доступная Арктика означает новые и расширенные маршруты для американских военно - морских перевозок с целью переброски активов из одной части мира в другую, а также делает этот регион важной точкой для демонстрации мощи и передовым районом для обеспечения безопасности Северной Америки, Азии и Европы ^[32].
6. Анализ показывает, что в борьбе за Арктику геополитические противники России преследуют гораздо более комплексные стратегические и подчиненные национальным интересам цели, чем просто борьба за ресурсы. Как известно, активизация арктической политики США, Канады, Дании и Норвегии началась еще в 1994г. после вступления в силу Договора СНВ-1. Тогда в рамках «Программы совместного уменьшения угрозы» указанного Договора, западные страны стали оказывать помощь России в утилизации (а по сути – ликвидации) атомных подводных лодок на Кольском полуострове ^[31]. Заметим, что одновременно с этим уже в те годы начались массированные атаки зарубежных СМИ с обвинениями России в неспособности обеспечить экологическую безопасность в регионе. В последние годы стало резко обостряться стратегическое соперничество геополитических противников, для иллюстрации которого достаточно перечислить лишь несколько наиболее известных документов, принятых на национальном уровне: принятие руководством Норвегии так называемой стратегии развития северных регионов (2006 г.), подписание в 2009 г. Дж. Бушем-мл. программного документа «Региональная политика США в Арктике», провозглашение в 2000-м году правительством Канады новой внешней политики по комплексу вопросов международного сотрудничества в Арктике, обнародование Данией «Стратегии Королевства Дания в отношении Арктики на 2011–2020 гг.» (2011 г.) и т.д. Практические действия государств по осуществлению подобных стратегий существенно усиливают конфликтный потенциал Арктики.

Как уже отмечалось выше, одной наиболее опасных тяжелыми последствиями завершающих форм развития международного конфликта является его перевод в открытую форму вплоть до перехода к силовым методам разрешения. При этом, несмотря на то, что в настоящее время ни одна из проявляющих наибольший интерес к арктическим проблемам стран открыто не заявляет о возможности перехода к стадии вооруженного противостояния, к подобного рода вариантам развития событий необходимо быть готовым. Практика показывает: какими бы маловероятными ни являлись выявленные угрозы возникновения локальных вооруженных конфликтов, анализ возможных путей развития ситуации и оценка тяжести возможных ущербов может обоснованно показать необходимость планирования превентивных мероприятий и оценки требуемых для их проведения материальных, временных, человеческих, информационных и иных видов ресурсов.

Большинство специалистов, подчеркивая низкую вероятность возникновения локальных вооруженных конфликтов в Арктике в настоящее время, тем не менее, выделяют два наиболее возможных источника их возникновения ^[34]:

1. борьба за раздел месторождений углеводородов на арктическом шельфе при условии достаточно высокого уровня рентабельности их добычи и транспортировки;
2. столкновение ВМС сторон из-за нерешенности проблем судоходства в Арктике при условии ее освобождения ото льда на продолжительный период.

Сторонами конфликта первого типа могут стать практически любые страны или альянсы государств, крайне нуждающихся в углеводородных ресурсах или преследующих определенные геополитические цели. Однако здесь необходимо подчеркнуть, что, несмотря на стратегическое значение углеводородных ресурсов Арктики, практическое освоение их месторождений в условиях временного ледового покрова даже обладающими серьезным опытом проведения масштабных работ в данной области и соответствующим ресурсным потенциалом крупными нефтегазовыми компаниями остается делом средне- и долгосрочной перспективы. Одновременно с этим по имеющимся к настоящему времени прогнозам ^[35], в период 2012–2015 гг. ожидается значительное усиление экспансии ведущих национальных и международных нефтегазовых компаний в Арктике, а к 2025 г. Арктика может стать одним из крупнейших регионов мировой нефтегазодобычи в случае, если к этому времени будут обнаружены и доказаны значительные коммерческие запасы углеводородного сырья на арктическом шельфе. В данной ситуации проблема обеспечения безопасности источников природных ресурсов в Арктике может существенно обостриться.

Источник возникновения конфликтов второго типа может привести к локальным вооруженным столкновениям ВМС сторон в случае резкого возрастания эффективности использования морских транспортных артерий вследствие освобождения значительной части арктической акватории ото льда, позволяющего обеспечить круглогодичную навигацию. При этом может возникнуть конфликтная ситуация, например, по конкретным вопросам национальной принадлежности тех или иных акваторий. Основной особенностью такого конфликта может стать то, что в него могут быть втянуты не только приарктические страны, но и военный блок НАТО, Евросоюз и даже проявляющий все больший интерес к региону Китай.

Однако, как отмечают многие эксперты, вероятность возникновения конфликта в настоящее время крайне невысока ^{[20, 34]}. Анализ показывает, что необходимость сопровождения торговых судов на всем маршруте через Арктику кораблями ВМФ существенно увеличивает стоимость перевозок, снижая рентабельность эксплуатации маршрута. Однако, здесь необходимо понимать, что ситуация в перспективе может существенно измениться с ростом объема грузоперевозок, и, соответственно, значения арктических морских коммуникаций для мировой экономики. Характерным примером обострения ситуации с морскими транспортными магистралями является возникшая в 2008–2009 г.г. проблема пиратства, поставившая под угрозу обеспечение режима свободной торговли (транспортировки энергоносителей) в Мировом океане (в первую очередь у побережья Сомали, Малайзии и Западной Африки) ^[31]. Попытки решения данной проблемы привели к росту милитаризации международных транспортных путей, а также закреплению за государствами особых «зон ответственности» на море. В результате по сути возник предлог для закрепления в международном праве принятой в 1984 г. на Лондонском саммите стран «семерки» так называемой концепции «разблокировки проливов», предусматривающей возможность прямого использования военной силы для обеспечения бесперебойности морских грузовых перевозок.

Проводимый многими экспертами и специалистами анализ международных аспектов развития текущей ситуации в Арктике, с одной стороны, показывает, что ни одно из приарктических государств в настоящее время открыто не готовится к вооруженному конфликту, с другой – практически все заинтересованные стороны ведут с различной степенью активности подготовку к противодействию различного рода угрозам и чрезвычайным ситуациям, практика расширительного толкования которых свидетельствует, что полностью исключать ограниченное применение военной силы при разрешении конфликтов вокруг транспортных артерий и природных ресурсов Арктики нельзя ^{[6, 7, 36]}.

В частности, несмотря на объявленную «перезагрузку» в российско-американских отношениях, в настоящее время Соединенные Штаты не скрывают своих широких и фундаментальных интересов в Арктическом регионе и демонстрируют готовность действовать как независимо, так и совместно с союзниками, чтобы обезопасить эти интересы в соответствии с принятыми в ноябре 2009 г. «Арктическим планом действий ВМС» США, а также рядом других директивных документов по национальной безопасности ^[9]. Указанные интересы включают прежде всего расширение масштабов систем противоракетной обороны и раннего оповещения; развертывание морских и воздушных систем для обеспечения и поддержки морских перевозок; стратегического сдерживания вооруженных сил геополитических противников; расширения присутствия на морях собственных вооруженных сил, проведения операций по обеспечению морской безопасности; а также обеспечение свободы навигации и пролета над арктической территорией.

Судя по заявлениям официальных кругов США, именно Россия является главным конкурентом Соединенных Штатов Америки в борьбе за доминирование в Арктике, в связи с чем одной из центральных задач американской политики становится получение Вашингтоном, как минимум, высокой степени влияния на военную, экономическую и экологическую деятельность России в регионе. Очевидным результатом проводимой политики является усиление военной активности США и их союзников по НАТО в арктических районах, о чем свидетельствуют регулярно проводимые США военные учения, в том числе с участием союзников под эгидой НАТО.

Кроме того, судя по появившимся в ряде публикаций сведениям ^[37], несколько лет назад Управление перспективных исследований и разработок Министерства обороны США выделило крупную сумму средств на проведение конкурса на лучший проект по созданию специального военно-технического оборудования, предназначенного для использования в экстремальных условиях Крайнего Севера. Очевидно, что реализация данного проекта направлена прежде всего на повышение боеспособности американской армии в сложных природно - климатических условиях Арктики.

О намерении создать собственный военный блок заявили скандинавские страны. В его состав кроме стран - участников НАТО - Дании, Исландии и Норвегии - войдут прежде нейтральные Финляндия и Швеция. Главной целью нового военно - политического объединения является отстаивание собственных интересов в борьбе за арктические ресурсы. Участниками нового блока открыто признается, что «военный альянс создается для обеспечения безопасности в арктическом регионе» ^[38]. Союзные стороны планируют организовать регулярное совместное патрулирование своих морских границ в Арктике и воздушного пространства над Исландией. Для выполнения этих задач планируется создание единой спутниковой системы контроля и управления войсками, а также собственных подразделений военно - морских сил и объединенного отряда быстрого реагирования. По различным оценкам, суммарные силы нового блока (около 600 боевых самолетов, 24 подводные лодки и свыше 30 боевых кораблей основных классов, а также до 220 более мелких кораблей и катеров ^[7]) будут иметь возможность успешно противостоять российским силам общего назначения Арктике, при этом антироссийская, направленность создаваемого военного блока фактически не скрывается.

Последнее десятилетие Норвегия самостоятельно и достаточно активно разрабатывает и реализует программы защиты собственных национальных интересов в регионе с одновременной привязкой их к целям и задачам Североатлантического Альянса. В частности, как уже упоминалось выше, несколько лет назад в ряде публикаций появилась информация о том, что в стране реализуется дорогостоящая программа укрепления военно–морских сил, предполагающая принятие в их состав новых боевых кораблей ледового класса, а также организацию профессиональной подготовки личного состава в военных учебных заведениях и базах США.

К практике демонстративного «бряцания оружием» прибегает и Канада, регулярно проводящая военные учения в Арктике, в том числе в рамках операции "Нуналивут", что в переводе с языка инуитов означает "Эта земля - наша" (инуиты - проживающий на островах Канадского архипелага коренной эскимосский народ), а также осуществляющая патрулирование отдаленных арктических территорий. Одновременно с этим в СМИ стали появляться заявления канадских официальных лиц о намерении построить серию новых патрульных кораблей ледового класса для контроля ситуации в районе Северо–Западного прохода и усиления национальной военной составляющей в регионе в целом (судя по ряду публикаций, речь идет о сумме примерно в 7,5 млрд долларов на строительство и обслуживание восьми арктических патрульных кораблей ^[39]). Планируется также усиление сухопутной патрульной службы, состоящей преимущественно из стрелков-эскимосов, а также строительство в Ризольютбэй (примерно в 600 км от Северного полюса) канадского арктического военно – тренировочного лагеря. Для защиты чрезвычайно важного для Канады со стратегической точки зрения Северо-Западного прохода запланировано строительство глубоководного порта ^[37].

Конфликтогенность ситуации вокруг ресурсов Арктики имеет две достаточно характерных черты: с одной стороны – стратегическая предсказуемость основных направлений развития ситуации, поскольку основным источником конфликтов является юридическая нерешенность высказываемых сторонами территориальных претензий; с другой – слабопрогнозируемый характер конкретных путей развития ситуации даже в краткосрочной перспективе, что связано с разнообразием противоречий между участниками конфликтных ситуаций, а также подходов к их разрешению, что в том числе приводит к появлению как долгосрочных альянсов, так и краткосрочных тактических союзов и т.п.

Как известно, конфликт относится к классу явлений, описание которых невозможно задать только в одном системном представлении. Для описания процессов зарождения и развития конфликтных ситуаций необходимо задать, по меньшей мере, три различных системных представления (проекции) и выработать специальный механизм их синтеза ^{[40, 41]}:

1. Представление военных аспектов конфликта как процесса взаимодействия атакующих и оборонительных сил (конфликт представляется как взаимодействие двух противостоящих группировок вооруженных сил, имеющих определенные потенциальные возможности, каждая из которых задается параметрами, характеризующими имеющиеся типы и виды военно – технических ресурсов и т.д.).
2. Представление конфликта как соотношения двух информационно-управляющих систем (системный аспект). Атакующие и оборонительные силы сторон конфликта представляются организованными в систему, пронизанную различными каналами связи и информационными потоками. Описание конфликта на этом уровне происходит безотносительно к качеству выработанных решений и позволяет исследовать информационную инерцию систем.
3. Представление конфликта как информационного взаимодействия противников (информационно-психологический аспект). Анализ характера развития конфликта и информационного противостояния сторон осуществляется с использованием сценарного подхода ^[42] и имитационного моделирования, что обеспечивает возможность прогнозирования и опережающего анализа поведения моделируемых объектов путем формирования альтернативных сценариев их развития в соответствии с заданными целями и критериями эффективности.

В настоящее время в качестве основного инструмента предотвращения вооруженных конфликтов подавляющим большинством экспертов рассматривается стратегия «сдерживания» потенциального противника. Как известно, само понятие «сдерживание» изначально предполагает фактическое наличие, либо вероятное возникновение в обозримом будущем межгосударственного конфликта. В силу этого сдерживание обычно представляется как один из инструментов предотвращения межгосударственных конфликтов различного уровня и масштаба. В таком понимании концепция сдерживания должна представлять собой совокупность объединенных в единую общую систему принципов и положений с целью обеспечения согласованного, скоординированного их использования для предотвращения или деэскалации межгосударственных конфликтов ^{[43, 44]}.

Современная концепция сдерживания кратко сводится к следующему:

• формированию парадигмы «лестница сдерживания»;
• разработке стратегии выборочного сдерживания с определением верхних и нижних ступеней как ведущих;
• стратегии развития средств обеспечения сдерживания, включая как самый верхний уровень конфликта, так и гарантированные уровни сдерживания конфликтов низших ступеней.

Как известно, по масштабу предусмотренных мероприятий сдерживание может быть локальным, региональным или глобальным. Оставляя в стороне проблемы глобального, в том числе ядерного сдерживания, отметим, что проблемы локального сдерживания возникают на различных этапах зарождения, развития и урегулирования конфликтов. При этом обычно выделяют тотальное и выборочное сдерживание.

Тотальное сдерживание предполагает проведение различного рода мероприятий и действий по созданию неприемлемого для противной стороны ожидаемого соотношения "выгода - затраты" на каждом этапе конфликта. При этом необходимым условием реализации сдерживания является как минимум относительное равенство потенциальных возможностей и имеющихся ресурсов сдерживающей стороны над возможностями противника. В отличие от тотального выборочное локальное сдерживание не требует таких условий и предполагает сознательный выбор тех уровней или этапов конфликта, на которых возможно и целесообразно осуществлять сдерживание. При этом основной задачей выборочного сдерживания для каждого из этапов развития конфликтов является создание условий, когда развитие конфликта на данной стадии становится невыгодно противной стороне вследствие угрозы получения им недопустимо большого ущерба.

Сдерживание по своей сути представляет собой непрерывный процесс, который должен постоянно проводиться на как минимум на наиболее важных с точки зрения поставленных целей этапах и уровнях противостояния геополитических противников с учетом особенностей и динамики развития конфликтной ситуации, а также различных объективных и субъективных обстоятельств. Можно выделить две формы сдерживания: адресное (адаптивно – информационное) и безадресное.

Адресное сдерживание должно быть ориентировано на достижение точно сформулированной цели, направленной на усложнение реализации определенных наносящих ущерб намерений или возможных (реализуемых) конкретных действий противной стороны конфликта, т.е. на нейтрализацию или парирование конкретных угроз. При этом цель может быть как завуалированной или скрытной, так и демонстративной (открытой), т.е. понятной всем. В силу указанной особенности адресное сдерживание в ряде случаев называют адаптивно-информационным.

Безадресное сдерживание оказывается наиболее эффективным при появлении угрозы (наличии достаточно невысокой вероятности) возникновения конфликтов. Данный вид сдерживания нацелен прежде всего на формирование устойчивого представления у политических кругов и руководства государств – геополитических противников о бесперспективности односторонних подходов в реализации собственных национальных интересов или разрешения противоречий, в том числе с использованием силовых методов.

Учитывая, что в Арктике России приходится сталкиваться с целым рядом стран – геополитических противников (США, Канада, европейские приарктические страны, Китай и т.д.), а также современное состояние международной обстановки, с одной стороны, прямо не указывающее на возможность возникновения локальных вооруженных конфликтов в ближайшие годы, с другой – не дающее оснований полностью исключить возможность их возникновения в будущем, можно сделать вывод о том, что именно здесь безадресное сдерживание может оказаться наиболее эффективным. Важнейшими формами безадресного сдерживания являются четкая формулировка стратегических целей и приоритетов России в Арктике, чему посвящен целый ряд нормативных документов последних лет ^{[1, 23]}; практическая реализация твердых намерений государства по освоению арктических ресурсов и социально - экономическому развитию северных регионов; обеспечение национальной безопасности в Арктической зоне Российской Федерации (АЗРФ) в условиях расширения использования его ресурсного потенциала и т.д.

Как уже отмечалось выше, значительную роль в процессе предупреждения и урегулирования конфликтных ситуаций играет информационная составляющая, предполагающая активное воздействие на общественное мнение в целом или отдельные целевые аудитории в частности путем разъяснения занимаемой позиции, обоснования собственных действий, предъявления претензий противоположной стороне, привлечения на свою сторону новых союзников и т.п. Основной задачей, решение которой осуществляется в процессе управления информационной поддержкой процессов урегулирования конфликтных ситуаций, является максимизация эффективности достижения поставленных целей.

Прежде чем приступить к изложению результатов проведенного сценарного анализа, необходимо кратко напомнить основные принципы и подходы к разработке и исследованию моделей развития информационного противостояния геополитических противников, детально изложенные в ряде предшествующих работ в рамках настоящего цикла публикаций ^{[2, 3, 42, 45 - 47]}. Процесс моделирования и синтеза альтернативных сценариев развития ситуации осуществляется с использованием аппарата функциональных знаковых графов. Содержательно параметрами вершин графа являются ключевые показатели, описывающие состояние и динамику развития ситуации (факторы), структура графа отражает причинно – следственные связи между ними. Совокупность значений параметров вершин в графовой модели описывает конкретное состояние исследуемой ситуации в определенный момент времени. Изменение значений параметров вершин графа порождает импульс и интерпретируется как переход системы из одного состояния в другое. Управление развитием системы моделируется изменением структуры и подаваемыми импульсами в определенные вершины графа.

В процессе управления информационной поддержкой государственной политики России в Арктике исключительно важное значение имеет этап подготовки информационного воздействия, основной целью которого является поиск у геополитического противника так называемых «источников уязвимости» в сути занимаемой позиции и форме ее обоснования, а также применяемой для их поддержки информационной инфраструктуры, которые впоследствии могут быть эффективно использованы для реализации активных информационных кампаний (АИК) с целью усиления собственных позиций. С целью защиты своих собственных геополитических интересов, целей и приоритетов необходимо разработать механизм решения аналогичной обратной задачи с тем, чтобы иметь возможность не только выявлять наиболее вероятные цели внешних деструктивных информационных воздействий (ВДИВ) противной стороны, но и разрабатывать комплексы превентивных мероприятий по их предотвращению, отражению и минимизации наносимого ущерба. На практике процессы выявления и локализация подобных источников уязвимости представляют собой достаточно сложную аналитическую задачу, решение которой возможно только в итерационном цикле моделирования процессов развития ситуации в рассматриваемой предметной области с целью формирования группы альтернативных прогнозных сценариев класса «что будет если…». Основными задачами, подлежащими решению на данном этапе информационного противостояния являются ^[48]:

1. обнаружение существующих источников уязвимости в позициях геополитического противника по спорным вопросам, а также в системе их информационной поддержки;
2. поиск потенциальных источников уязвимости на основе прогнозных оценок возможной реакции противной стороны на определенные информационные воздействия с целью их дальнейшего использования для отстаивания собственной позиции;
3. планирование и оценка эффективности с точки зрения поставленных целей и имеющихся ограничений комплекса целенаправленных АИК и ВДИВ по отражению информационных угроз собственным позициям с одновременным усилением интенсивности и глубины мониторинга развития ситуации.

На языке моделирования рассматриваемые задачи сводятся к внесению в модель ограниченного множества типовых структурных дополнений (локальных модификаций), таких как:

1. дублирование существующих причинно – следственных связей между факторами модели;
2. внесение в модель подструктур, моделирующих потенциальные или «законсервированные» неустойчивости;
3. введение структурной избыточности с целью обнаружения скрытых угроз, например, в форме потенциально неустойчивых связей в структуре модели;
4. выявление подмножества ключевых факторов в модели, прямое влияние на которые наиболее целесообразно с точки зрения поставленных целей и решаемых задач.

Проведем сценарный анализ эффективности управления информационной поддержкой процессов урегулирования конфликтных ситуаций в Арктике.

Согласованность управления. С целью исследования эффективности управления информационной поддержкой процессов урегулирования конфликтных ситуаций в условиях активного противоборства, модифицируем разработанную базовую модель противодействия геополитических противников Арктике путем ее дополнения контуром информационного управления (рис. 5.1) ^{[2, 47]}. Внесенные модификации несколько изменили структуру базовой модели, в ней появились транзитивные замыкания, в свою очередь изменившие уровень влияния некоторых факторов на фактор «Россия: Влияние в Арктике» (напомним, что данный комплексный показатель оценивает авторитет России в решении спорных вопросов в рассматриваемом регионе). Описание изменений в структуре модели представлено в табл. 5.1.

Рис. 5.1. Модифицированная модель

Таблица 5.1

Описание изменений в структуре модели

Анализ приведенных в табл. 5.1 данных показал, что в структуре модели появились новые пути между факторами, которые компенсировали влияние существовавших ранее отрицательных взаимозависимостей вершин или увеличили значимость положительных. В результате исследования базовой и полученной модифицированной модели сформированы следующие сценарии.

Сценарий «несогласованное управление». Несогласованность управления приводит к разрушению системы воспроизводства информационного ресурса, существенному снижению эффективности его использования в процессе урегулирования конфликтных ситуаций, и, соответственно, отстаивании собственных стратегических целей и приоритетов в регионе. Основной причиной такого результата является несогласованность, отсутствие координации в деятельности различных субъектов управления при осуществлении АИК. Несогласованность управления представлена в модели типовым фрагментом структуры (рис. 5.2):

Рис. 5.2. Фрагмент структуры, моделирующий несогласованность управления информационной поддержкой

В представленный на рис. 5.2. фрагмент структуры входят два контура:

1. контур с факторами: «Согласованность управления», «Управляемость информацией», «Поддержка СМИ», «Воспроизводство информационных ресурсов», «Согласованность управления» с положительными связями вырабатывает постоянно растущий по амплитуде сигнал, который направлен на усиление (поддержку) управляющих воздействий;
2. контур «Использование информационных ресурсов», «Воспроизводство информационных ресурсов», «Информационные ресурсы» вырабатывает сигнал, соответствующий колебаниям с постоянной амплитудой.

Накладываясь друг на друга, постоянно растущий и колебательный сигналы приводят к появлению постоянной нестабильности ключевых параметров. Результаты моделирования приведены на рис. 5.3.

Рис. 5.3. Результаты моделирования

Альтернативный сценарий «согласованное управление» показывает, что эффективная организация процессов планирования, подготовки и реализации АИК по поддержке собственных геополитических и макроэкономических позиций в конфликтной ситуации способна существенным образом повысить результативность реализации информационных воздействий. Согласованность управления способствует также поддержке механизмов воспроизводства информационных ресурсов. Моделирование согласованности осуществляется модифицированным фрагментом структуры модели (рис.5.4).

Рис. 5.4. Фрагмент структуры, моделирующий согласованность управления информационной поддержкой

В представленный на рис. 5.4 фрагмент структуры также входят два контура:

1. контур с факторами «Согласованность управления», «Управляемость информацией», «Поддержка СМИ», «Воспроизводство информационных ресурсов», «Согласованность управления» с положительными связями, вырабатывающий постоянно растущий по амплитуде сигнал, направленный на усиление (поддержку) управляющих воздействий;
2. контур, включающий вершины «Использование информационных ресурсов», «Воспроизводство информационных ресурсов», «Информационные ресурсы», вырабатывающий постоянно растущий по амплитуде сигнал, при этом изменение вида сигнала происходит за счет изменения знака веса дуги «Использование информационных ресурсов» -> «Воспроизводство информационных ресурсов» с минуса на плюс.

Модифицированная структура дает на выходе постоянно растущий сигнал, который соответствует двум связанным подструктурам, взаимно усиливающим динамику друг друга. В результате (рис. 5.5) появляется благоприятная с точки зрения поставленных целей динамика развития ситуации.

Рис. 5.5. Результаты моделирования

Сценарий «Принятие управленческих решений на основе неполной информации». С целью исследования роли полноты и своевременности информации при управлении подготовкой и реализацией АИК модифицируем базовую модель следующим образом. Предположим, что процессы планирования и реализации АИК базируются на основе данных, не отражающих в полной мере текущее состояние и процесс развития ситуации, т.е. часть данных оказывается скрыта от субъекта информационного управления.

Для сценарного исследования эффективности функционирования системы управления информационной поддержкой в условиях неполноты информации для примера предположим, что по объективным или субъективным причинам отсутствуют необходимые данные о подготовке противной стороной конфликта ВДИВ по препятствованию принятию международным сообществом аргументов по принадлежности хребта Ломоносова Сибирской континентальной платформе, полученных в результате научных исследований и обработки результатов упомянутых выше российских арктических экспедиций («Арктика-2007» и др.). Проведем моделирование процессов подготовки кампании по доказательству недостаточности предъявляемых аргументов и обоснованию необходимости предоставления результатов глубоководного бурения для доказательства права России на расширение своей экономической зоны в Северном Ледовитом океане с целью подготовки формальных причин для отклонения российской заявки в ООН.

Моделирование данной ситуации будем осуществлять с помощью введенной графовой подструктуры с центральной вершиной «США: научные исследования» (см. рис. 5.1). Результаты проведенных сценарных исследований представлены в табл. 5.2.

Таблица 5.2

Результаты сценарных исследований

Как видно из фрагмента модели (рис. 5.6), фактор «США Научные исследования» усиливает влияние трех факторов («США Информационная поддержка», «США Бюджет», «США Разработка ресурсов»), тем самым являясь важной частью структуры, противодействующей политике России в Арктике. Фактор «США Научные исследования» замыкает сразу несколько усиливающих циклов. Исключение данного фактора из анализа при выработке ответных управляющих воздействий со стороны России чревато недооценкой влияния США.

Рис. 5.6. Связи фактора «США Научные исследования»

Полученные результаты четко показывают роль и значение полноты, достоверности и своевременности исходной информации в процессе достижения целей информационного управления. В силу этого для успешной реализации целей и задач информационной поддержки процессов урегулирования конфликтов крайне необходимо постоянное наблюдение (мониторинг) за развитием ситуации.

Сценарий «Наличие в системе управления внутренних угроз (деструктивных структур)». Как уже упоминалось выше, помимо попыток формирования в необходимом направлении мирового общественного мнения, геополитическими противниками России активно предпринимаются попытки дестабилизации обстановки внутри нашей страны. При этом активное деструктивное информационное воздействие на российскую внутреннюю аудиторию с различной степени открытости проводится с использованием зарубежных и «ангажированных» российских СМИ, специально создаваемых в Рунете русскоязычных информационных сайтов, прозападных радиостанций и т.п. Проведем анализ эффективности противодействия ВДИВ рассматриваемого класса, для чего модифицируем базовую модель путем добавления в ее структуру нового фактора (вершины мультиграфа и соответствующих связей) с условным названием «Россия: нелояльные СМИ». Здесь необходимо отметить, что характер влияния данного фактора на развитие моделируемой ситуации на определенных временных интервалах может быть достаточно скрытным.

В модель также добавлены следующие взаимосвязи между факторами.

• «Управляемость информацией» -> (+) -> «Россия: нелояльные СМИ». Усиление активности целенаправленного информационного воздействия путем проведения АИК вызывает активизацию противодействия геополитического противника путем использования ангажированных СМИ для проведения ВДИВ.
• «Использование информационных ресурсов» -> (+) -> «Россия: нелояльные СМИ». Ангажированные СМИ действуют в том же информационном поле, что и лояльные и используют те же инструменты воздействия. Специфика использования информационого ресурса состоит в том, что альтернативными СМИ объективные факты превратно толкуются, дополняются домыслами и комментариями в интересах реализации поставленных целей и задач.
• «Россия: нелояльные СМИ» -> (-) -> «Воспроизводство информационных ресурсов». Скрытность воздействия нелояльных СМИ может заключаться в том, что прямое воздействие на целевую аудиторию в определенные периоды времени отсутствует либо тщательно маскируется. Тем не менее попытки пропатанды в рамках ВДИВ «альтернативных точек зрения» нелояльными СМИ снижают эффективность системы воспроизводства информационного ресурса, поскольку в данной ситуации неизбежно подрывается (или как минимум целенаправленно понижается) доверие целевой аудитории или выделенных ее сегментов к официальным источникам информации.

Несогласованность управления отражается в модели фрагментом структуры, представленным на рис. 5.7.

Рис. 5.7. Фрагмент структуры, моделирующий наличие в системе управления внутренних угроз

В представленный на рис. 5.7 фрагмент структуры добавлен фактор «Нелояльные СМИ» и проведены взаимосвязи, которые образуют в модели следующие новые графовые подструктуры:

1. контур с факторами: «Согласованность управления», «Управляемость информацией», «Нелояльные СМИ», «Согласованность управления»;
2. контур с факторами: «Согласованность управления», «Управляемость информацией», «Поддержка СМИ», «Использование информационных ресурсов», «Нелояльные СМИ», «Согласованность управления»;
3. контур с факторами: «Использование информационных ресурсов», «Нелояльные СМИ», «Воспроизводство информационных ресурсов», «Информационные ресурсы», «Использование информационных ресурсов».

Все эти контуры являются циклами, и имеют по одной дуге с отрицательным весом, следовательно, вырабатывается сигнал, который сам по себе являются нейтральным, однако, при объединении с усиливающими сигналами, которые вырабатываются ранее существовавшими контурами (в данной модели соответствующими возрастанию роли СМИ), превращаются в постоянно растущие по амплитуде колебания. Эти сигналы являются деструктивными для системы управления. Таким образом, в результате модификации модели усиливающие контуры превращаются в деструктивные структуры, а система информационной поддержки управления по сути превращается в систему «информационного нападения».

Полученные сценарии развития ситуации представлены в табл. 5.3.

Таблица 5.3

Сценарии противодействия внутренним угрозам

Сценарий «Эффективность используемых ресурсов». Рассмотрим комплекс вопросов повышения эффективности использования ресурсов при управлении информационной поддержкой процессов урегулирования конфликтных ситуаций.

Как и ранее будем предполагать, что основной целью является поддержка международного имиджа России и ее авторитета в Арктическом регионе, а также отстаивание ее интересов в конфликтных ситуациях, для достижения которой необходимо максимально использовать все имеющиеся средства массовой информации, трибуны международных организаций и совещаний, Интернет - публикации и т.п. В данной ситуации основной задачей информационной политики должно являться обоснование объективности собственных позиций в спорных или неоднозначно трактуемых геополитическими противниками вопросах, пропаганда и эффективное доведение своего видения событий до объектов информационного воздействия. Наиболее важными проблемами в данном направлении являются формирование мирового общественного мнения в поддержку российской внешней внутренней политики, создание в глобальном информационном пространстве позитивного образа государства и нейтрализация инициируемых внешнеполитическими противниками негативных характеристик в репутации России.

Для оценки эффективности управления процессами информационной поддержки будем использовать интегральные качественные показатели, соответствующие вершинам мультиграфа (факторам) «Россия: Влияние в Арктике», «Использование информационных ресурсов» и др. (см. рис.5.1). Исследование модели начнем с внесения начальных импульсов: «+1» в фактор «Россия: Согласованность управления» и «+2» в фактор «Влияние США».

Наиболее очевидным представляется необходимость исследования динамики изменения значения целевого фактора «Россия: Влияние в Арктике» при постоянном усилении фактора «Использование информационных ресурсов» в зависимости от поведения целевого фактора «Россия: влияние в Арктике». С этой целью необходимо определить, прежде всего, знак указанной причинно - следственной взаимосвязи. Для этого на первом этапе проведем поиск кратчайших путей от факторов, в которые вносятся начальные импульсы до целевого фактора. Результаты анализа кратчайших путей представлены в табл. 5.4.

Таблица 5.4

Кратчайшие пути до фактора "Россмя: Влияние в Арктике"

Из представленной таблицы следует, что импульс от фактора «Россия: Согласованность управления» приходит в целевой фактор быстрее и с положительным знаком, и, следовательно, на первых шагах значение фактора «Россия: Влияние в Арктике» будет возрастать. Таким образом, вес дуги «Россия: Влияние в Арктике» -> «Россия: Использование информационных ресурсов» будет положительным.

Сценарий 1. Проведем коррекцию модели путем введения новой дуги: «Россия: Влияние в Арктике» -> «Россия: Использование информационных ресурсов». Результаты моделирования при различных весах данной дуги приведены в табл. 5.5. Из представленной таблицы следует, что для повышения качества информационного управления при заданных целях и начальных условиях необходимо повышение эффективности использования имеющихся ресурсов, оцениваемых в модели фактором «Россия: Использование информационных ресурсов». Кроме того, из табл. 5.5 видно, что вес рассматриваемой дуги равен 41. По сути данный качественный относительный показатель иллюстрирует изменение необходимого объема используемых информационных ресурсов в зависимости от изменения ситуации (роста/падения влияния России в Арктике). Анализ результатов моделирования показал, что при условии пропорциональности объемов использования информационных ресурсов значению фактора «Россия: Влияние в Арктике» (без учета динамики его изменения) 1% падения данного показателя приводит к необходимости увеличения объема используемых информационных ресурсов на 41%. Таким образом, учитывая то, что здесь не рассматриваются стоимостные оценки информационных ресурсов, можно оценить эффективность их использования показателем, аналогичным по своей сути коэффициенту полезного действия (КПД).

Таблица 5.5

Оценка эффективности функционирования системы управления при использовании информации о состоянии целевого фактора

Проведем анализ введенных оценок эффективности использования ресурсов с учетом динамики изменения значений целевых факторов.

Сценарий 2. Проведем модификацию модели следующим образом. Введем в модель новый фактор: Волатильность фактора «Россия: Влияние в Арктике» и проведем новые взаимосвязи:

1. Россия: Влияние в Арктике» -> «Волатильность (Россия: Влияние в Арктике)»;
2. «Волатильность (Россия: Влияние в Арктике)» -> «Россия: Использование информационных ресурсов».

В табл. 5.6 представлены результаты моделирования при различных весах данной дуги.

Таблица 5.6

Оценка эффективности функционирования системы управления при испрльзовании информации о состоянии целевого фактора и скорости его изменения

Здесь необходимо пояснить, что под волатильностью понимается скорость изменения значений фактора (некоторый аналог первой производной), а под волатильностью изменения или волатильностью скорости, соответственно, вторая производная (ускорение). Таким образом, здесь моделируется ситуация, когда в процессе управления информационной поддержкой используется не только статическая информация о значении целевого фактора, но учитывается и скорость его изменения.

Из табл. 5.6 видно, что если в процессе управления учитывать не только информацию о значении целевого фактора, но и о скорости его изменения, то можно добиться экономии ресурсов до 32% при условии достижения поставленной цели. Одновременно с этим возрастает и эффективность информационного управления в целом.

Сценарий 3. Проведем дальнейшую модификацию модели управления информационной поддержкой следующим образом. Введем в модель новый фактор: Волатильность изменения фактора «Россия: Влияние в Арктике» и соответствующие новые причинно – следственные взаимосвязи:

1. «Волатильность (Россия: Влияние в Арктике)» -> «Волатильность изменения (Россия: Влияние в Арктике)»;
2. «Волатильность изменения (Россия: Влияние в Арктике)» -> «Россия: Использование информационных ресурсов».

Модифицированная модель отражает процессы использования при планировании и оперативном управлении проведением АИК информации не только о состоянии целевого фактора и скорости его изменения, но и волатильности скорости. В табл. 5.7 представлены результаты моделирования при различных весах введенных дуг.

Таблица 5.7

Оценка эффективности функционирования системы управления при использовании информации о состоянии целевого фактора и скорости его изменения

Из таблицы видно, при выработке управленческих воздействий на основе использования информации о состоянии целевого фактора, скорости его изменения и волатильности данной скорости ресурсная эффективность системы управления повышается более чем в два раза.

Успешное решение задач по предупреждению и урегулированию возникающих между геополитическими противниками конфликтных ситуаций в борьбе за ресурсы Арктики невозможно без широкого использования современных методов информационного управления и опережающего сценарного анализа. Эти методы обеспечивают возможность комплексного многоаспектного исследования альтернативных вариантов развития ситуации в арктическом регионе при заданных целевых и критериальных установках в условиях неопределенности. Основным преимуществом предложенного подхода является возможность прогнозирования поведения моделируемых объектов путем формирования альтернативных сценариев их развития. Рассматриваемый подход позволяет делать выводы о наиболее вероятных и целесообразных направлениях развития динамических процессов, их устойчивости и других значимых характеристиках на основе информации о структурных особенностях исследуемой системы. Практическое применение сценарного подхода позволяет проводить комплексный анализ текущей ситуации на заданном временном горизонте, формировать краткосрочные и долгосрочные прогнозы ее развития, оценивать эффективность и согласованность множества распределенных во времени и пространстве стратегических и тактических управленческих решений по предупреждению и разрешению конфликтных ситуаций.

Развитие теоретических и прикладных исследований в рассматриваемой области обеспечит возможность решения широкого круга практических задач планирования и управления информационной поддержкой процессов реализации государственной политики Российской Федерации в Арктике.