The phenomenon of the uncertainty of existence of a modern human within the paradigm of organic philosophy: comprehension and overcoming

Koptelova Tatyana Ivanovna PhD in Philosophy Docent, the department of History, Philosophy and Sociology, Nizhny Novgorod Agricultural Academy 603107, Russia, Nizhegorodskaya oblast', g. Nizhnii Novgorod, Gagarina, 97 koptelova2210@rambler.ru Other publications by this author

Введение

Цивилизованное общество в начале XXI в. характеризуется неустойчивостью духовных ценностей и политических институтов, экологической неадекватностью и утратой исторической памяти. Теряя возможности адаптации в природной среде (о чём свидетельствует уничтожение биосферы), современное человечество утрачивает неповторимые этнические традиции организации жизни в определённых географических условиях. При этом известно, что трансляция многообразных форм жизни (биотической и социальной) осуществляется с помощью различных механизмов наследственности в природе и антропосоциального наследования в обществе ^{[1, с. 2451-2452]}. Утрата культурных традиций характеризует период неустойчивости общества: переход к новой фазе существования, а также смерть прежнего этноса или рождение новой консорции (новых традиций организации жизни).

Самое опасное проявление неустойчивости — это искусственное старение этноса и его гибель, обусловленная не природными, а рукотворными факторами. В связи с этим необходимо рассматривать неустойчивость не только как борьбу старого и нового (диалектический подход), но как разрушение традиций жизни, как условие уничтожения биосферы и антропосферы ^{[2, с. 751-752]}. Осознание, мировоззренческое и культурное преодоление неустойчивости существования современного «цивилизованного» человека невозможно без интеграции достижений различных наук, без единства разума, воображения и переживания, без органического сочетания различных форм познания (науки, искусства, религии). Наибольшими интеграционными возможностями при этом обладает органическая философия, логика которой направлена на понимание феномена жизни и её законов.

Органическая философия — система знаний, формируемая определённым стилем мышления, который можно назвать органической логикой и сопоставить его с механицизмом и диалектикой. Существенное отличие органической логики — способность восстановления синкретичности знания (цельности, согласно которой предметы мыслятся не как «одно и другое», а «одно в другом»). В отличии от механицизма, органическая логика настаивает на качественном отличии целого от математической суммы его частей. В сравнении с синергетикой, органическая логика предлагает строго определённый алгоритм развития живой природы (путь от рождения к смерти и неповторимость каждого отдельного организма).

Важнейшие законы органической логики и философские принципы целостного миропонимания были разработаны на основе знаний о живой природе (теория порядка Г. Дриша ^{[3, с. 163-178]}, учение В.И. Вернадского о ноосфере ^{[4, с. 382-458]}, концепция ортобиоза И.И. Мечникова ^{[5, с. 238-245]}, математическое понимание жизни К.Э. Циолковского ^{[6, с. 124-127]}, геософия евразийства 20-30-х гг. ХХ в. ^{[7, с. 13-78]} и пассионарная теория этногенеза Л.Н. Гумилёва ^{[8, с. 471-514]}). Так, научные знания в области постижения живой природы, культуры, истории этносов, «живая математика», открывающая жизнь атомов у К.Э. Циолковского и глубокое понимание биолого-социальной природы человека И.И. Мечникова, биогеохимическая составляющая всех естественных процессов — всё это необходимые элементы парадигмы органической философии. С другой стороны, органическая философия воплощает в себе и более древние интеллектуальные традиции, свойственные различным народам (гилозоизм, витализм, органическая философия истории). В современной органической философии можно также увидеть влияние русской религиозной интеллектуальной традиции («органическая логика» В.С. Соловьева ^{[9, с. 279-283]}). Таким образом, органическая философия позволяет целостно воспринимать мир на основе интеграции достижений математики, наук о живой природе, при помощи религиозного знания (христианской традиции) ^{[10, с. 5-8]}. Благодаря органической философии появляется возможность восстановить в сознании и переживании современного человека представление и ощущение целостности и определённости мира, его спонтанности и целесообразности, единства и многообразия ^{[6, 141-145]}. Интеллектуальный и чувственно-логический принцип органического понимания, переживания мира можно рассматривать как устойчивую гибкость органической философии и как неотъемлемый элемент культуры любого народа, творчески реализуемый в те или иные эпохи.

Неустойчивость как потеря возможности адаптации к меняющимся природным и культурным условиям

Термин «неустойчивость» прочно вошёл не только в науку, но и в мировоззрение современного человека, во многом благодаря философии постмодернизма. Неустойчивость в постмодернизме представлена «кризисным мышлением», исходящим из противоречия глобального пессимистического видения проблем современной культуры и осознания необходимости продолжения существования человечества, неспособного преодолеть современный кризис ^{[11, с. 50-51]}. Проблема неустойчивости существования человека в начале XXI в. связана с потерей национальной или этнической идентичности, невозможностью прогнозирования будущего, угрозой глобальной экологической и гуманитарной катастрофы.

Устойчивое существование человечества в целом и отдельного этноса предполагает поддержание в течение длительного времени расширенного воспроизводства социально-экономических и биолого-географических ресурсов, а также равновесие между культурой (всей рукотворной сферой) и окружающей природной средой. В 1960-1970 х гг. появилась идея устойчивого развития ^{[12, с. 173-174]}. С самого начала термин «устойчивое развитие» (sustainable development) употреблялся в экологическом контексте. Так, Международная комиссия по окружающей среде и развитию в 1987 г. предложила определение: «Устойчивое развитие - это такое развитие, которое удовлетворяет потребности настоящего времени, но не ставит под угрозу способность будущих поколений удовлетворять свои собственные потребности» ^[13].

Неустойчивость в экологическом смысле рассматривается как нарушение баланса между человечеством и окружающей природой, разрушение условий жизни, исчерпание природных ресурсов и невозможность существования будущих поколений, т. е. гибель антропосферы. И для того, чтобы понять причины расхождения человеческой технической деятельности и природных процессов, необходимо раскрыть суть органического мира. Так, с точки зрения Г. Дриша и И.И. Мечникова, неустойчивость в живой природе — это состояние болезни, рассогласования, дисгармонии, нарушение жизненных процессов ^{[6, с. 17-20, 22-23]}. И органическая философия предлагает определение живого организма, как биологически целостной структуры с согласованными частями, функционирующей в конкретных биогеохимических условиях. Среда существования человека и общества, кроме биогеохимических условий, включает в себя и культуру. Поэтому достаточно близким по значению к слову «организм» в классическом евразийстве, например, является понятие «географический индивидуум». «Географическим индивидуумом» в классическом евразийстве 20-30-х гг. XX в. называли народ, этнос, выступающий как единый организм, где к его биологическим характеристикам (прежде всего, возрасту) добавляется ещё и географическое описание среды, отражающейся во всех сферах жизнедеятельности как отдельного человека, так и общества в целом. В связи с этим неустойчивость — потеря возможности адаптации общества к той или иной биогеохимической и культурной среде, которая в классическом евразийстве называлась «месторазвитием».

В органической философии неустойчивость рассматривается как болезнь — нарушение внутренней и внешней согласованности. Внешняя согласованность для этноса проявляется в его неразрывной взаимосвязи с «месторазвитием». Разрушение (природные катастрофы, техногенное воздействие на природу) или потеря «месторазвития» (переселение) лишает этнос привычных, проверенных временем, традиций организации жизни в определённом пространстве. В то же время, «месторазвитие» - комплекс условий жизнедеятельности общественного организма (социума), возникающий на основе «генетических вековечных связей между растительными, животными и минеральными царствами, с одной стороны, человеком, его бытом и даже духовным миром - с другой» ^{[7, с. 282]}.

Рукотворное разрушение «месторазвития», с точки зрения органической философии, происходит либо благодаря мигрантам, либо под культурным воздействием народа, совершенно не связанного с данной территорией, например, европеизация, способствующая унификации национальных культур и разрушению уникальных природных ландшафтов ^{[14, с. 370-372]}. Культура каждого отдельного народа несёт в себе опыт адаптации к конкретным биолого-географическим условиям, а также отражает особенности проявления духовных потребностей своего творца. Национальные культуры вдохновляют, хранят традиции оптимистического жизнеутверждения. Механизм европеизации, активно применяемый с момента покорения Нового Света, строится на распространении мифа общечеловеческой культуры в противоположность развития национальных культур ^{[14, с. 42-44]}. Широта европеизации, охватившей к началу XXI в. большую часть человечества, ведёт к утрате этнических традиций организации жизни, адаптации к конкретным биогеохимическим и культурным условиям каждого отдельного «месторазвития», что создаёт неустойчивое положение человечества в биосфере, сопровождаемое гибелью отдельных этносов.

Неустойчивость человечества в биосфере способствует рассогласованию и нарушению баланса в живой природе. Так, В.И. Вернадский, создавая своё учение о биосфере, впервые начал рассматривать живые организмы как важнейшую преобразующую силу планеты Земля, с учётом их жизнедеятельности не только в настоящее время, но и в прошлом ^{[4, с. 71-73]}. В органической философии жизнь рассматривается как энергетическое явление, развивающееся в своём особом биогеохимическом контексте, чем объясняется её многообразие. Жизнь индивидуальна, и в то же время она всегда выступает как результат согласованного существования других жизней, у неё есть своё поле и ритм (индивидуальная и коллективная скорость динамических изменений). Согласно В.И. Вернадскому человек благодаря своей сознательной деятельности выступает как катализатор хаоса или гармонии ^{[6, с. 40-42]}. Хаос — это распад системы, но предел неустойчивости для человечества — аннигиляция, «разрушение вещества», «унесение света» с планеты Земля ^{[8, с. 490]}. Л.Н. Гумилёв отвечает на вопрос, каким образом возникает такая неустойчивость в существовании человека.

В теории этногенеза Гумилёва этнос рассматривается как биогеохимическая целостность, энергетически закрытая система, в основе которой лежит пассионарность. Пассионарность (от латинскогоpassio - «страсть») - это избыток биохимической энергии живого вещества биосферы, вызывающий микромутации нервной системы человека. При этом пассионарность подчиняется закону сохранения энергии и преобразовывается в различные формы через поведение людей ^{[8, с. 241]}. Пассионарность позволяет Гумилёву рассматривать этническую историю как процесс, включающий в себя рождение, взросление, расцвет, старение и смерть — явления, соизмеримы с жизнью любого организма. И в то же время этнос - это не продукт случайного сочетания биогеохимических факторов, т. к. он «имеет в своей основе элементарную схему: подъем, расцвет, инерционная фаза и распад» ^{[15, с. 286; 16, с. 239, 308-311, 332-335]}. С точки зрения, Л.Н. Гумилёва, «воля и настроенность отдельных людей» изменяются не только под действием биогеохимических факторов, но и «растворяются в статистических закономерностях этногенеза» ^{[17, с. 25]}. Но в своей теории учёный использует также понятие «аттрактивность», которое предполагает некоторую автономность, независимую от законов живой природы, сущность человеческого разума. Неустойчивое состояние сопровождает последние стадии в жизни этноса и связано оно с угасанием пассионарности и утратой аттрактивности.

Понятие «аттрактивность» Л.Н. Гумилёв противопоставляет «разумному эгоизму». Аттрактивность (от латинского «attractio» - влечение, привлекательность) — бескорыстное, присущее от рождения, стремление человека к вечным духовным идеалам: истине, красоте, справедливости. Под аттрактивностью подразумевается и сама привлекательность высших духовных объектов (ценностей), осуществить стремление к которым было бы невозможно без миметичности человеческой психики ^{[18, с. 132-136]}.

Миметичность можно считать отличительным свойством человека. Само название, происходит от древнегреческого слова «μίμησις» и означает подобие, воспроизведение, подражание. Миметичность человеческой психики реализуется в сопереживании, в ощущении сопричастности к судьбе другого, в чувстве единства с миром. И подражание выступает здесь не как механическое копирование, а как творческий процесс переживания, необходимый для адаптации к меняющимся природным и культурным условиям. Поэтому миметичность можно рассматривать как подлинное понимание отличия и сходства, признание себя и другого, а также как способность ощущать себя в другом (в «чужой» роли, «сопереживать» судьбе другого народа). Миметичность как принцип познания и отношения к миру лучше всего сохранилась в искусстве. Важно заметить, что изначально все виды человеческой деятельности назывались искусством. Например, в Древней Греции искусство на определённом этапе своего существования неотделимо от техники. В связи с чем и то, и другое называли словом «технэ» (τεχνη) — ремесло. Но со временем художник (живописец) выходит из ряда плотников, гончаров, сапожников и многих других, т. к. последние противопоставляют свою деятельность естественным процессам природы, а подражание (стремление к абсолютному идеалу) в технической деятельности становится второстепенным и ненужным. Таким образом, человек смиряется с собственной ограниченностью, с несовершенством, но борется с природой, пытаясь обустроить благополучную жизнь вне абсолютной истины, красоты и справедливости. Именно поэтому соучастие в судьбе мира, сопереживание и подражание вселенной остаётся лишь в искусстве. И с точки зрения Платона, подлинное подражание заключается в способности человека стремиться к идеалу - абсолютной нематериальной сущности предмета ^{[19, с. 205-217]}. Именно искусство сохранило миметичность человеческого разума — возможность познания через стремление к высшим духовным идеалам: истине, красоте, справедливости. Подобное стремление Л.Н. Гумилёв называет аттрактивностью. Вне аттрактивности там, где побеждает «разумный эгоизм», нет и платоновской идеи как совершенного образа предмета.

Таким образом, созидательно-творческое, жертвенно-животворящее начало в человеке органическая философия рассматривает через миметичность и аттрактивность. При этом аттрактивность можно понимать не только как индивидуальное свойство (она дана человеку от рождения), но и как условие коллективной спонтанности, взаимного притяжения, способствующего гармонии и согласованности. Аттрактивность всегда реализуется в системе национальной культуры. Человек и этнический коллектив благодаря миметичности и аттрактивности творит, изменяется и, в то же время, остаётся тождественным самому себе.

В начале XXI в. будущее превращается в нечто неизвестное, неопределённое. Цивилизованный человек, вооружённый электроникой, способен преодолевать время и пространство (интернет-коммуникации), но при этом он теряет адекватное представление о них, входит в конфликт с биоритмами собственного организма, которые всегда протекают во времени и пространстве. В такой ситуации очевидным становится нежелание и неспособность видеть будущее, что характеризует последнюю стадию жизни этноса, согласно теории этногенеза Л.Н. Гумилёва. Так, о низком уровне нравственности европейского цивилизованного общества свидетельствует огромная масса людей, которые не в состоянии сделать прогноз даже на завтрашний день. Эти люди находятся во власти своих ни чем не сдерживаемых эмоций, сиюминутных желаний ^{[20, с. 173-174]}.

Последние периоды в жизни этноса Л.Н. Гумилёв называет «гомеостазом» и «мемориальной» фазой. В период «гомеостаза» этнос пассивен, он ещё частично сохраняет духовные традиции и культурные памятники, в большом количестве накопленные во время «инерционной» фазы. «Гомеостаз» можно считать недолгим, относительно устойчивым состоянием этноса перед полным распадом, и нравственный лозунг данного периода: «Будь сам собой доволен!». При этом исчезает миметичность, присущая человеку и этносу, обеспечивающая возможность согласования личности и общества с конкретным культурно-историческим и природным ландшафтом. Система нравственных координат определяется здесь эгоизмом отдельного человека и выступает как степень отделённости его от мира. Духовное разобщение народа, нравственная неустойчивость возрастает ещё больше, когда вместо этноса (системной целостности) остаются на арене истории либо отдельные группы людей, либо единичные персоны. Они могут ещё сохранять некоторые произведения искусства и традиции распавшегося этноса, но подобному состоянию Л.Н. Гумилёв дал название «мемориальной» фазы ^{[21, с. 335]}. Согласно учёному, «мемориальная» фаза – это канун смерти этноса. И такое состояние характерно для многих народов современного цивилизованного мира.

Регенерация и антропосоциальное воспроизводство в органической философии

Перед учёными XXI в. особенно остро стоят вопрос постижения природы человека и определение вектора научно-технического прогресса. От ответов зависит не только теоретическое прогнозирование будущего, но и вещественное его воплощение, способное обернуться катастрофой для всего человечества. Поэтому особенно актуальна проблема счастья человека и его адекватности окружающему миру.

С точки зрения органической философии, неустойчивость преодолевается творчеством человека. При этом существуют различные интерпретации творчества в отдельных интеллектуальных традициях. Так, в постмодернизме («трансмеханицизме») творчество воплощается в свободе от любых традиций, а в диалектике — в явлении нового, которое вступает в конфликт со старым. Такое понимание творчества делает его близким термину «неустойчивость» и может предполагать отчуждение, разрушение национальных культур, которые чётко определены временем и пространством. В органической философии творчество — это неотъемлемый признак жизни, выражающийся в уникальности каждой отдельной личности, в её индивидуальном переживании собственного существования и в приобщении к миру.

Альтруистическому творчеству всегда противостоит «разумный эгоизм». Возрастающий «разумный эгоизм» поглощает аттрактивность и миметичность, замыкая человека на собственной персоне. И если в общественном сознании доминирует «разумный эгоизм», возникают жизнеотрицающие идеи (даже собственная жизнь представляется человеку слишком тяжёлым бременем). Так, «индивид спасается от тягот мира за счет отказа от горя и радости, от забот о близких и далеких, от любви к истине и отрицания лжи» ^{[22, с. 30]}. Поэтому если преобладает «разумный эгоизм», то этнос погибает и вместе с собственной кончиной способен уничтожить природный ландшафт. Так, человек усиливает хаос, разрушение в окружающем мире. В связи с этим Л.Н. Гумилёв выделял деструктивные (антисистемные) идеологии, которыми являются, например, исмаилизм, карматство, маркионитское павликианство, манихейство, богомильство, ересь альбигойцев, русское старообрядчество и т. д. Общая черта для всех этих религиозных взглядов — нравственная неопределённость, т. е. приравнивание истины и лжи друг к другу. При этом Л.Н. Гумилёв под истиной подразумевал «суждение, адекватное заданной сумме наблюдаемых фактов» ^{[22, с. 66]}. И ложь на популяционном уровне превращается в массированную дезинформацию, трансформирующую социальную и культурную среду (современные информационные манипуляции и, как их следствие, вооруженные конфликты). И самое страшное здесь - это ложь на биосферном уровне, когда происходят процессы упрощения, заменяющие высших животных микроорганизмами (например, гниение трупов), превращающие живое вещество биосферы в косное, разбивающие косное вещество на субчастицы (радиоактивность).

Нравственная и пространственно-временная неустойчивость, по мнению Л.Н. Гумилёва, формируют идеологическую «программу человекоубийства», т. к. по сути отрицают реальную жизнь. Например, жизнь рассматривается как иллюзия в тантризме и как мираж в исмаилизме, а в манихействе жизнь выступает как творение сатаны. Поэтому человека, с точки зрения подобных идеологий, нельзя жалеть, ибо объекта жалости попросту нет, человек в данном случае - «призрачное существо». При этом в системе сознания, характеризуемого неопределённостью, исчезает индивидуальная свобода и творчество. И носителям разрушительных идей свойственна строгая дисциплина, подчинение невидимому и неопределённому вождю, «но зато он давал им возможность наносить максимальный вред ближним» ^{[8, с. 493]}.

Преодоление неустойчивости возможно благодаря возрождению миметического свойства человеческой личности. Особое значение здесь приобретает аттрактивность, формирующая духовные ценности, наделяющая человека альтруистическим стремлением к определённому (абсолютному) идеалу. И в «инерционной» фазе благодаря аттрактивности ещё возможна регенерация – частичное восстановление этнической структуры, наступающее после периода деструкции. Именно аттрактивность, воплощённая в ценностях духовной культуры, учит людей ставить «во главу угла не свой личный эгоистический интерес, не свою шкуру, а свою страну, как они ощущают её, свой этнос, свою традицию» ^{[21, с. 324]}. Поэтому лозунгом регенерации становится призыв: «Будь самим собой!». Обретение себя происходит благодаря миметическому приобщению человека к миру, через творческое переживание сходств и различий. При этом полноценная жизнь всегда реализуется в многообразии. Но трудно быть самим собой, когда обезличенное массовой культурой (неустойчивое) большинство предлагает вам соответствовать выдуманному идеалу унификации - «быть как все». Но всё же возможно быть в согласии с самим собой, обретая целую вселенную, «обрекая себя на трудную жизнь» ^{[23, с. 32]}.

Альтруистическое творчество личности возможно лишь в системе координат жизнеутверждения и оптимизма, в системе которая способна сохранять многообразные этнические традиции жизни. При этом, с точки зрения органической философии, жизнеспособность природы и культуры проявляется в том, что появляются всё новые и новые поколения людей, рождаются новые этносы. Органическая философия настаивает на необходимости антропосоциального воспроизводства многочисленных этнических традиций жизни в разнообразных географических регионах. Такая установка отличает органическую философию от трансгуманизма.

Трансгуманизм достаточно популярен в современном «цивилизованном» мире. Согласно ему, будущее принадлежит так называемому «постчеловеку» (posthuman) — потомку современного человека, модифицированному до такой степени, которая предполагает утрату всех привычных свойств человеческой личности. Так, «постлюди» могут стать полностью искусственными созданиями (сформированными, например, искусственным интеллектом или в результате большого числа генных модификаций, «улучшения» биологии вида Homo sapiens). При этом как возможность рассматривается тот факт, что «постлюди» могут отказаться от собственной личностной уникальности и неповторимости и жить как информационные структуры в гигантских сверхбыстрых компьютерных сетях ^{[24, c. 5-6]}. Но достижение человеком бесконечности и бессмертия, с точки зрения органической философии, предполагает обретение себя во вселенной, нахождение своего места в материальном и духовном мире. Органическая философия показывает невозможность жизни без взаимодействия с подобными себе и со вселенной в целом. Поэтому «абсолютная свобода», уничтожающая всё многообразие связей, рассматривается здесь как «абсолютная смерть» (небытие). Подобное правило распространяется и на культуру, и на этнос, и на природу в целом. Обретая себя, человек создаёт новые неповторимые связи во вселенной, добавляет что-то своё в многообразие мира, дополняя его собственным альтруистическим созиданием. Так, жизнь всегда цельна, а не универсальна, и об этом свидетельствует тот факт, что отдельная жизнь не может в равной степени соединиться со всем природным и культурным разнообразием, она всегда отличается от тех жизней, которые её окружают, и степень отличия будет особой в каждом конкретном случае. «Завершённость» и «полнота» в органической философии обретают новое значение. Опираясь на открытия современной физики (опыты, проведённые в 1980-х гг. французским физиком Аленом Аспектом, доказавшие мгновенную взаимосвязь микрочастиц, названную «нелокальностью», и демонстрирующие, как все квантовые частицы в мироздании, находящиеся или когда-либо находившиеся в одном состоянии, остаются внутренне связанными друг с другом ^[25]), а также благодаря выводам генетики о том, что все клетки организма произошли из одной, поэтому тождественны по ДНК, органическая философия рассматривает метафизическое состояние бессмертия как момент рождения и завершения вселенной (например, метафизическое «всеединство» В. С. Соловьёва ^{[9, с. 279-283]}). При этом уникальная цельность человеческой личности, с точки зрения органической философии, может быть сопоставима со всей вселенной, с её вечностью, и смыслом мира является человек (целостный образ вселенной — человеческая личность) ^{[10, с. 8-9]}. Поэтому бессмертие человека — это не клонирование человека, сохранение или дублирование его нервных тканей и мозга в целом, а достижение духовной уникальности, сообразности человека вселенной, его присутствие в новых многообразных формах жизни, в будущих отношениях и связях, его участие во всеобщей гармонии.

Интегрируя научные, религиозные знания и художественное видение действительности, органическая философия даёт возможность формирования представления об устойчивой пластичности существования человека и об антропосоциальном воспроизводстве многообразных этнических традиций организации жизни. Рождение новых этносов обусловлено природными и культурными изменениями. Так, изменение климата, природных ландшафтов, радиоактивное воздействие космоса, появление новых духовных ценностей (например, христианской религии) способствует рождению этносов ^{[18, с. 105-106]}. И в истории отдельного этноса особенно важна возможность антропосоциального воспроизводства, позволяющая сохранять и творчески развивать изначальные традиции организации жизни этнического коллектива в новых условиях. Именно так возможно осмысление самой сущности природных процессов и результатов человеческой деятельности, воплощённых в техносфере.

Органическая философия помогает сформулировать законы устойчивого существования и развития человека (личности) и общества (этноса): 1) закон саморазвития предполагает, что жизнь — это творческое перенимание традиций, она всегда начинается с целого и цельность - неотъемлемый признак жизни; 2) закон многообразия: полноценная (устойчивая) жизнь всегда создаёт предпосылки для появления нового многообразия; 3) закон согласованности говорит о том, что целое предшествует частям, определяя их назначение, но каждая часть в абстрактной форме воспроизводит целое, поэтому долгое время сохраняется возможность регенерации; 4) закон экстенсивности (сформулированныйГ. Дришем) показывает, как индивидуальное развитие организмов осуществляет переход интенсивного индивидуального развития в экстенсивное (без этого закона трудно представить свободную творческую личность, её естественность и необходимость для полноценного развития социума); 5) закон двух детерминаций - одновременное проявление детерминации прошлого (причинной), и детерминации будущего (целевой), где целевая детерминация первична по отношению к причинной. Так, неустойчивость, разрушение этнической структуры, наступает в период преобладания «разумного эгоизма», в то время, когда отдельные индивиды и общество в целом увлечены сиюминутными экономическими и политическими интересами (изменчивой конъюнктурой), но свои цели считают вечными и универсальными. Следуя законам, сформулированным при помощи органической философии, современному обществу необходимо знать и помнить, что будущее осуществляет свой «отбор», открывая дорогу самым активным и творческим. И будущее возможно только там, где есть многообразие. Так, настоящее хранит память о героях и выдающихся деятелях искусства, науки. Память в сознании новых поколений выступает как одна из причинных детерминаций (необходимый элемент антропосоциального воспроизводства), как возможность сохранения традиций жизни, а последующее альтруистическое творчество молодежи - целевая детерминация, без чего не наступит будущее как отдельного этноса, так и всего человечества.

Заключение

Органическая философия способствует переосмыслению феномена неустойчивости. Так, в понимании Г. Дриша, И.И. Мечникова неустойчивость — это нарушение жизни (болезнь), деградация и депопуляция, рассогласование в природе, разрушение экологической системы. С точки зрения В.И. Вернадского, неустойчивость в биосфере может быть спровоцирована активной разрушительной геологической деятельностью человека. Преодоление неустойчивости в живой природе происходит благодаря естественному отбору, а в обществе за счёт развития познавательных способностей человека, научного прогресса. При этом В.И. Вернадский настаивает на необходимости синтеза научных знаний, создавая новую науку — биогеохимию.

В классическом евразийстве неустойчивость человеческого существования выступает как результат европеизации — тотального распространения ценностей синтетической европейской культуры. А противостоять европеизации может Россия («собор народов»), обладающая богатым опытом согласования различных этнических культур. Неустойчивость здесь — это утрата этнической и национальной самобытности, права на самостоятельное развитие (искусственный «конец истории» отдельных народов).

С точки зрения Л.Н. Гумилёва, неустойчивость — это состояние распада этнической системы, происходящее естественным природным путём или спровоцированное искусственно в случае внешнего вмешательства или образования идеологической антисистемы, в которой побеждает «разумный эгоизм». Естественное старение и смерть этносов не опасны для человечества, пока сохраняется возможность рождения новых этнических культур. Искусственная гибель — это сокращение разнообразия антропосферы, рассогласование природных процессов и уничтожение естественных ландшафтов. Глобальное уничтожение этнических культур и распространение унифицированной техносферы способно погубить всё человечество. И это самый опасный вид неустойчивости. Противостоять глобальной унификации возможно при помощи регенерации (для этносов, находящихся в «инерционной» фазе) и сохранении возможности антропосоциального воспроизводства многообразных этнических традиций организации жизни в определённом времени и пространстве.

Таким образом, с точки зрения органической философии, преодоление состояния неустойчивости существования для современного человека возможно при условии: 1) отказа от глобальной унификации и локальном применении технологий; 2) при сочетании многовариантности в решении разного рода задач и однозначности нравственных ценностей; 3) при условии сбалансированности процессов потребления природных ресурсов с техническими возможностями их воспроизводства; 4) при возвращении науки и техники к состоянию искусства — в случае перехода от враждебности природе к миметичности.

Органическая философия способствует осознанию негативных последствий неустойчивости существования современного «цивилизованного» общества: 1) распространение массовой культуры и уничтожение этнических традиций организации жизни; 2) погашение духовных потребностей человека за счёт развития несвойственных рефлексов и нарушения его естественного психофизического состояния; 3) утрата способности отличать талант от бездарности; 4) отсутствие возможности творческой реализации личности в массовой культуре, т. к. математическая не вычисляемость подлинного таланта не позволяет превратить его в коммерческую ценность; 5) замена гуманизма нигилизмом и утверждение пессимистического мироощущения; 6) воспитание у современного «цивилизованного» человека таких черт характера, как индивидуализм, эгоизм, жестокость, лень, стремление потреблять готовое, а не создавать; 7) осуществление манипуляции индивидуальным и массовым сознанием; 8) экологическая несоразмерность — неадекватность деятельности человека природе ^{[26, с. 32]}.

Раскрытие аттрактивности (альтруистичности и жизнеутверждения) возможно в случае: 1) последовательного антропосоциального воспроизводства в жизни различных народов изначальной нравственной установки этнической системы: «Будь тем, кем ты должен быть!» ^{[18, с. 193]}; 2) следование индивидуальной идейной установке жизнеутверждения, которая, как правило, появляется на первом этапе существования и определяет будущее всего коллектива: «Жизнь ради множества жизней»; 3) антропосоциальное наследование солидарности и сотрудничества, которые возникают в такой фазе этногенеза, как «подъем», и выражаются нарастающей идеализацией общественного сознания. «Ведь идеал - это далекий прогноз, и для того, чтобы защищать себя, нужно его иметь, а не жить только сегодняшним днем, как обыватели» ^{[21, с. 286]}. Дело в том, что именно «идеальные» представления о «добре», «истине», «красоте», «справедливости» способствуют преодолению индивидуальной ограниченности («разумного эгоизма»), создавая цели и приоритеты, находящиеся за гранью существования отдельного поколения и даже за пределами всего органического целого (этноса, народа). Таким образом, жизнеутверждающие нравственные ориентиры создают возможность адаптации органического целого к меняющимся природным и культурным условиям, формируют устойчивую пластичность существования отдельной личности и целого коллектива.