Evaluating the Levels of Security and Socio-Political Tension in Russia's Regions

Shumov Vladislav Vyacheslavovich PhD in Technical Science Professor of the Department of Border Studies at International Informatization Academy 125040, Russia, g. Moscow, ul. Leningradskii Prospekt, 3/5 vshum59@yandex.ru

Malitsky Kim Titovich post-graduate student of International Academy of Information System Development 125040, Russia, g. Moscow, ul. Leningradskii Prospekt, 3/5 malitskykim@mail.ru Other publications by this author

Введение

Модели безопасности и напряженности социально-политической обстановки можно разделить (основание классификации – уровень абстрактности/конкретности) на концептуальные модели, математические модели и рейтинги (индексы).

В концептуальных моделях выявляются и анализируются общие исторические и социальные (этнические) закономерности. К ним можно отнести работы Л.Н. Гумилева ^[1], Ф. Броделя ^{[2, 3, 4]}, И. Валлерстайна ^[5], Н.С. Розова ^[6], Ф. Ратцеля ^[8] и др.

Под национальной безопасностью понимается состояние защищенности личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз, при котором обеспечиваются реализация конституционных прав и свобод граждан, достойные качество и уровень их жизни, суверенитет, независимость, государственная и территориальная целостность, устойчивое социально-экономическое развитие. Национальная безопасность включает в себя оборону страны и все виды безопасности: государственную, общественную, информационную, экологическую, экономическую, транспортную, энергетическую безопасность, безопасность личности и др. ^[9]. В стратегии национальной безопасности отмечается, что стабильное состояние национальной безопасности на региональном уровне обеспечивается путем сбалансированного, комплексного и системного развития субъектов страны, расширения и укрепления хозяйственных связей между ними ^[9].

Если в задачах и моделях геополитики ^[10] и безопасности ^{[11, 12]} делается акцент на объективных процессах и характеристики, то при анализе социальной напряженности в первую очередь учитываются субъективные характеристики. Л.Б. Внукова дает следующее определение социальной напряженности: «комплексный системный феномен, который интегрально характеризует социально-политические процессы с социально-психологической стороны, отражающий неудовлетворенность больших масс людей существующей системой социальных, экономических и политических отношений» ^{[13, с. 32]}.

По Е.С. Каменецкому социальная напряженность неизмеряема, для ее количественной оценки «необходимо использовать индикаторы, т.е. измеряемые величины, характер изменения которых отражает изменение социальной напряженности. В качестве индикаторов можно использовать как результаты опросов, так и статистические данные» ^{[14, с. 13]}. Предложенная им и его коллегами система дифференциальных уравнений позволяет на качественном уровне объяснить механизмы возникновения неустойчивых систем. Основными факторами, влияющими на социальную напряженность, являются: изменение состояния экономики, миграционный приток, перераспределение собственности или власти. Причем макроэкономи­ческие процессы сказываются на состоянии общества не сразу, а с определенным лагом ^[15].

В настоящей работе предпринята попытка оценить напряженность социально-политической обстановки в регионах с использованием модели безопасности.

Модель безопасности регионов России

По Л. Е. Гринину государство определяется как особая достаточно устойчивая политическая единица, представляющая отделенную от населения организацию власти и администрирования и претендующая на верховное право управлять (требовать выполнения действий) определенными территорией и населением ^{[16, с. 25]}.

Регионам (областям, землям) государства обычно передается часть функций, связанных с решением экономических и социальных проблем. Для учета названных функций определим функцию внутренней безопасности j-го региона i-го государства ^[12]:

, (1)

где: – уровень социально-экономического развития региона; – численность населения j-го региона; – численность самой многочисленной национальности в j-м регионе; – функция сохранения j-го региона; ≥ 1 – параметр этнической разнородности между этносами i и j; – параметр притяжения государствообразующего этноса i.

Содержательно выражение (1) отражает дихотомию (неразрывную связь) ценностей развития и сохранения, что соответствует определению национальной безопасности ^[9]. Устойчивость любого государства (региона) определяется в первую очередь его этнической структурой. Функция сохранения региона есть дробь – отношение численности самого крупного этноса (национальности) к суммарной численности населения региона. Эта дробь возводится в степень – произведение двух параметров (сохранения и разнородности), отражающих дихотомию ценностей конкуренции – кооперации (единства через разнообразие). Параметр притяжения характеризирует возможности государствообразующего этноса создавать устойчивое государственное образование. Эти возможности растут с уменьшением значения параметра . В частности, для государствообразующих этносов пяти стран они равны ^[12]:

В мире существуют народы, не имеющие своей государственности: палестинцы, баски, каталонцы, курды, цыгане и другие. Для этих народов полагается, что значение параметра притяжения больше единицы.

Рядом исследователей выделяются следующие показатели, характеризующие различия между этносами ^{[17, 18]}: географические, лингвистические, генетические и другие. Вместе с тем, данные показатели не характеризуют результатов межэтнических взаимодействий и должны быть дополнены другими показателями.

В таблице 1 показаны оценки межэтнических расстояний между русскими и другими этносами на основании распространенности смешанных браков (по данным переписи населения 2010 г. ^[19]) и параметра этнической разнородности , вычисленного на основании потерь различных национальностей в годы Великой Отечественной войны ^[12].

Табл. 1. Значения межэтнических расстояний и параметра разнородности

Коэффициент корреляции между указанными параметрами равен 0,93.

Наряду с исследователями, безопасность и комфортность проживания в тех или иных странах и регионах оценивают тысячи и миллионы обычных граждан, голосуя за безопасность «ногами», мигрируя в другие страны и регионы. Параметр притяжения вычислен методом наименьших квадратов:

, (2)

где: – количество регионов; – коэффициент миграционного прироста в j-м регионе (параметр миграции). Для русского этноса его значение равно: .

Учитывая базовые потребности индивидов ^[20] и результаты соцопросов населения о качестве жизни, социально-экономический критерий j-го региона (субъекта федерации) определен в виде:

, (3)

где: – относительное значение уровня валового регионального продукта (ВРП) на душу населения в j-м регионе (относительно максимального значения по всем регионам);

– относительное значение основных фондов региона на душу населения (относительно максимального значения);

– относительное значение новых жилых домов (кв. м) на душу населения (относительно максимального значения);

– относительное значение отношения среднемесячной зарплаты к величине прожиточного минимума (относительно максимального значения);

– относительное значение числа легковых автомобилей на 1000 человек населения (относительно максимального значения);

– весовой коэффициент климатического фактора;

– уровень урбанизации j-го региона;

– потребление мяса и мясопродуктов надушу населения;

– коэффициент Джини (характеризует степень экономического расслоения населения региона);

– весовые коэффициенты ( = … = 1).

С 2012 г. РИА-Рейтинг строит рейтинги регионов России по качеству жизни, используя 72 частных показателя. Показатели объединены в 11 групп, характеризующих основные аспекты качества жизни в регионе: уровень доходов населения; занятость населения и рынок труда; жилищные условия населения; безопасность проживания; демографическая ситуация; экологические и климатические условия; здоровье населения и уровень образования; обеспеченность объектами социальной инфраструктуры; уровень экономического развития; уровень развития малого бизнеса; освоенность территории и развитие транспортной инфраструктуры ^[21].

В таблице 2 представлены для регионов России средние значения за 2012–2017 гг. функции внутренней безопасности (ФВБ), рейтинга качества жизни (РКЖ) ^[22] и индекса человеческого развития (ИЧР) ^[23].

Табл. 2. Средние значения функции внутренней безопасности, рейтинга качества жизни и индекса человеческого развития

Коэффициент корреляции между наборами данных ФБР и РКЖ равен 0,68, между РКЖ и ИЧР – 0,75, между ФБР и ИЧР – 0,41 (пустые графы в анализе не учитывались). Люди обычно оценивают качество жизни и безопасность не по абсолютным значениям, а по динамике ее изменения (жить стало лучше или сложнее?). Коэффициент корреляции для разностей значений показателей ФБР и РКЖ за 6 лет равен 0,81.

Минимальные значения рейтинга качества жизни в 2017 г. имели (в порядке возрастания значения рейтинга): Республика Тыва (0,14), Республика Ингушетия (0,20), Карачаево-Черкесская Республика (0,25), Республика Алтай (0,25), Забайкальский край (0,26), Еврейская автономная область (0,27), Республика Калмыкия (0,27), Чукотский автономный округ (0,28), Курганская область (0,29), Республика Бурятия (0,32).

В 2017 г. минимальные значения функции внутренней безопасности имели: Республика Дагестан (0,07), Карачаево-Черкесская Республика (0,10), Республика Саха (Якутия) (0,15), Кабардино-Балкарская Республика (0,25), Республика Калмыкия (0,32), Республика Крым (0,34), Чукотский автономный округ (0,35), Республика Башкортостан (0,35), Республика Тыва (0,35) и Республика Алтай (0,36). В Дагестане фиксируется наибольшее количество террористических актов, и наиболее сильно проявляются межэтнические противоречия. В Республике Крым не завершены процессы интеграции в социально-экономическое пространство России.

Следует отметить, что индекс человеческого развития определен как среднее арифметическое трех индексов: долголетия (рассчитывается на основе средней продолжительности жизни), образования (рассчитывается на основе доли грамотного населения и доли обучающихся среди людей в возрасте от 7 до 24 лет) и дохода (рассчитывается на основе ВВП на душу населения по паритету покупательной способности. Этот индекс может свидетельствовать как о качественном развитии этносов, так и о качественном их угасании (если естественный прирост населения отрицателен).

Таким образом, имея набор из 12 показателей (9 социально-экономических и 3 для расчета функции сохранения) по каждому региону, можно оперативно вычислять значения их функции безопасности.

Моделирование напряженности социально-политической обстановки

В работе ^[14] для объяснения роста социальной напряженности в послевоенной РСФСР и ее кратковременного падения в середине 1980-х гг. использовались индикаторы (количество убийств и самоубийств на 100 000 населения, коэффициенты брачности и разводимости) и объясняющие факторы: изменение экономической ситуации и миграция населения.

В Стратегии ^[9] национальными интересами на долгосрочную перспективу заявлены:

· укрепление обороны страны, обеспечение ее суверенитета и независимости;

· укрепление национального согласия, политической и социальной стабильности, развитие демократических институтов, совершенствование механизмов взаимодействия государства и гражданского общества;

· повышение качества жизни, укрепление здоровья населения, обеспечение стабильного демографического развития страны;

· сохранение и развитие культуры, традиционных российских духовно-нравственных ценностей;

· повышение конкурентоспособности национальной экономики и др.

Здесь, как и в других документах, делается акцент на динамике показателей, их изменение со временем. В отчете о научно-исследовательской работе ^[24] выделены следующие индикаторы состояния отечественной культуры с точки зрения обеспечения национальной безопасности государства:

· уровень социального согласия в обществе (межпоколенческое, межнациональное, межрегиональное, межрелигиозное согласие);

· витальность – уровень жизненного оптимизма в обществе, уверенность людей в будущем;

· состояние духовного единства народа;

· демографическая ситуация в стране;

· уровень жизни населения.

Обобщая рассмотренные подходы к оценке безопасности и напряженности социально-политической обстановки в регионах, в качестве индикаторов будем использовать данные региональной статистики ^[24]:

1) Естественный прирост (убыль) численности населения на 1000 чел.

2) Суммарный коэффициент рождаемости.

3) Общая площадь жилых помещений, приходящаяся на одного жителя, м2.

4) Валовой региональный продукт на душу населения, руб.

5) Вероятность смерти от момента рождения до 5 лет.

6) Уровень безработицы, %.

Первые два и пятый индикаторы отражают витальность и демографическую ситуацию, третий, четвертый и шестой – уровень жизни населения. Социальное согласие в обществе учитывается с использованием функции сохранения.

Для 1–4 индикаторов нормированное значение в t-м году вычислим по формуле:

(4)

где: – значение k-го индикатора для j-го региона в t-м году; () – максимальное (минимальное) значение k-го индикатора по всем регионам в t-м году.

Для 5 и 6 индикаторов нормированное значение в t-м году определим:

. (5)

Большие нормированные значения индикаторов соответствуют более благоприятным социальным условиям.

Разница значений индикаторов за некоторый интервал времени может принимать значения на отрезке [–1, 1] и равна:

. (5)

На социальную обстановку в регионе наибольшее влияние может оказывать как комплекс показателей, так и минимальное (максимальное) значение одного из них. Тогда показатель динамики обстановки в j-м регионе определим с использованием критерия Байеса-Лапласа:

(7)

где: – степень значимости минимума из индикаторов; –важность k-го индикатора.

Используя модель безопасности, определим напряженность социально-политической обстановки в j-м регионе:

. (8)

При , = 1, k = 1, …, 6 за интервал с 2014 по 2017 г. вычислены значения напряженностей социально-политической обстановки в регионах (табл. 3).

Табл. 3. Значения показателей динамики и напряженности социально-политической обстановки в период с 2014 по 2017 г.

Из таблицы видно, что положительная динамика социальной обстановки отмечается в Тамбовской, Ленинградской, Московской, Липецкой и Калужской областях. Регионов с отрицательной динамикой с 2014 по 2017 г. большинство.

По данным социологических опросов отмечается отрицательная динамика уровня безопасности в стране ^[25]:

· значения индекса «А как бы Вы оценили нынешнее экономическое положение России в целом?» опустились с максимального значения 0,68 в III квартале 2014 г. до 0,32 в январе 2019 г.;

· значения индекса «Как бы Вы оценили в целом нынешнюю политическую обстановку в России?» опустились с максимального значения 0,78 в III квартале 2014 г. до 0,49 в январе 2019 г.;

· значения индекса «Насколько Вы согласны с тем, что дела в стране идут в правильном направлении?» опустились с максимального значения 0,78 в III квартале 2014 г. до 0,42 в январе 2019 г.

Эмпирической базой для расчета перечисленных индексов служат данные ежемесячных экспресс-опросов, проводимых Всероссийским центром исследования общественного мнения по репрезентативной общероссийской выборке.

Заключение

Таким образом, нами решена задача моделирования напряженности социально-политической обстановки в регионах России. Представленная модель позволяет дифференцировать субъекты России по степени напряженности, а как следствие, и уязвимости занимаемых территорий, население которых наиболее подвержено вовлечению в противоправную деятельность, возможно наносящую ущерб Российской Федерации в целом, поскольку социально-экономической состояние, соответствие уровня жизни граждан ожидаемому во многом определяют степень готовности населения к улучшению своего благосостояния всеми доступными способами, в том числе незаконными, создающими угрозу безопасности региону, государству. Подобный подход позволяет выделить регионы, требующие наиболее пристального внимания с точки зрения снижения рисков возникновения угроз безопасности региону, государству.

Предложенная модель может быть использована, в частности, в задачах обеспечения безопасности государства в части выявления потенциально опасных территорий, на которых имеются или существует тенденция к возникновению предпосылок зарождения угроз и их источников, что достаточно важно при планировании деятельности на средне- и дальнесрочную перспективу. Кроме того, динамика изменения напряженности может свидетельствовать о деятельности органов власти различного уровня: «удалось снизить напряженность, либо нет». Делая вывод, заключаем, что модель может быть использована для оценки эффективности:

· деятельности органов власти и органов местного самоуправления в части координации их деятельности по развитию регионов;

· организации стимулирования приграничного населения к участию в решении задач охраны общественного порядка и защиты государственной границы;

· оценки рисков возникновения угроз безопасности государству в пограничном пространстве (приграничных регионах).