Far East in investment relations between Russia and China: current state and prospects (political law aspect)

Belikova Ksenia Michailovna ORCID: 0000-0001-8068-1616 Doctor of Law Professor of the Department of Entrepreneurial and Corporate Law, Kutafin Moscow State Law University, Professor 125993, Russia, Moscow, Sadovaya-Kudrinskaya str., 9 BelikovaKsenia@yandex.ru Other publications by this author

В настоящее время развитие территорий российского Дальнего Востока (ДВ) является одной из приоритетных задач в РФ. Несмотря на то, что эти территории по площади составляют 36% от площади всей страны и обладают огромным ресурсным потенциалом - от каменного угля (30%), углеводородов (20%) и древесины (25%) до залежей металлов (цветных и редкоземельных) - на них проживает меньше 5% населения РФ. Вследствие малонаселенности этого региона, невзирая на его природные богатства, в специальной литературе ему отводится незначительная роль, потому что его потенциальные возможности практически не реализуются, а взаимодействие российских приграничных районов с соседними странами сводится больше к созданию барьеров, чем к развитию экономического сотрудничества [1. С. 43].

В целях экономического развития региона соседние дальневосточные страны - Россия, Китай, Южная Корея и Япония – делают попытку трансформировать двусторонние отношения в многосторонние путем развития таких интеграционных проектов этих стран, как «большое энергетическое кольцо» (БЭК) и зона свободной торговли (ЗСТ) [2. С. 285-299; 3. С. 172-178]. Такие проекты, во-первых, неизбежно будут сопровождаться взаимными инвестициями, которые, в свою очередь, приведут к инфраструктурному преобразованию территорий ДВ РФ, во-вторых, они нуждаются в правовом обеспечении.

C конца прошлого столетия инвестиции принято считать основным средством, способным интегрировать национальную экономику любого уровня в мировое хозяйство за счет размещения на территории принимающего инвестиции государства или производств с одновременной передачей передовых технологий и инноваций, или капиталовложений в виде прямых иностранных инвестиций (ПИИ) [4. С. 74-76]. Россия и Китай принимают активное участие в процессах взаимного инвестирования - как в качестве доноров, так и в качестве реципиентов капиталовложений.

Однако, оценить реальные объемы произведенного инвестирования Китая на рынке России затруднительно вследствие того, что публикуемые данные значительно разнятся. Например, если Банк России сообщает, что в период с 2011 по 2017 гг. объем ППИ Китая в РФ достиг 16,3 млрд. долл., то по данным Московской школы управления «Сколково» за этот период китайская сторона инвестировала в рынок РФ порядка 35,9 млрд. долл., включая энергетику и минеральные ресурсы с объемом вложений, превышающим 22 млрд. долл. ^[5]. По другим данным ^[6] инвестиции КНР в регионы ДВ составляют 80% (4 млрд. долл.) от объемов инвестиций всех стран АТР, произведенных в 2016-2017 гг.

Для активизации развития ДВ в РФ было создано Агентство Дальнего Востока по привлечению инвестиций и поддержке экспорта (АПИ), которое на базе государственной программы ^[7] разработало и предлагает иностранным инвесторам структурированный по видам отраслей и объемам необходимых инвестиций комплект из более, чем четырехсот инвестиционных проектов. Для оперативности их реализации АПИ совместно с Ассоциацией по развитию малых и средних предприятий КНР организовали Центр привлечения и поддержки китайских инвесторов на ДВ РФ.

Объемы инвестиционной активности КНР можно оценить, исходя из произведенных к настоящему времени объемов финансирования китайской стороной ряда производственных и инфраструктурных объектов РФ.

Здесь сразу следует отметить, что с позиции права иностранные инвестиции разделяют на прямые и портфельные (приобретения долей в капитале компании, облеченные в форму концессионных договоров и пр.). Это важно понимать, поскольку поведение портфельных инвесторов, ориентированных на приобретение пакета ценных бумаг (акций), размер которого нацелен больше на обеспечение дивидендов определенной величины, чем на участие в управлении предприятием, и прямых инвесторов, которые вкладывают финансовые средства в приобретение действующего и/или создание (строительство) нового предприятия с обязательным последующим участием в его управлении и контроле, различается.

Вместе с тем, при обозначенном различии иностранные инвестиции остаются иностранной собственностью (частной или государственной), расположенной на территории принимающего их государства.

Обычно Китаем осуществляются портфельные инвестиции путем его участия с другими иностранными инвесторами и с участниками принимающей инвестиции стороны в уставном/учредительном капитале юридических лиц с правом иметь обязательную возможность участвовать в их управлении, контроле и определении стратегической политики [8. С. 1-11]. В таких случаях грань между прямыми и портфельными инвестициями размывается. Например, создание совместных (росийско-китайских и др.) предприятий часто осуществляется на паритетных началах, и тогда имеющий половину уставного капитала так или иначе приобретает и функцию, и возможность контроля ведения дел предприятия. Примером такого совместного предприятия может быть СП в форме компании с ограниченной ответственностью China-Russia Commercial Aircraft International Corporation Co., Ltd. (CRAIC), учрежденное Китайской корпорацией гражданского авиастроения» (COMAC) и ПАО «Объединенная Авиастроительная Корпорация» (ОАК) и нацеленное на выполнение функции оператора совместного создания российскими и китайскими самолетостроителями широкофюзеляжного дальнемагистрального самолета нового поколения [9. С. 17-30]. Генеральным директором CRAIC станет гражданин РФ, Президент АО "ГСС" и Вице-президент по гражданской авиации ПАО "ОАК", председателем совета директоров - по согласованию сторон - гражданин КНР, директор программы широкофюзеляжного дальнемагистрального самолета.

Концессионные же договоры предусматривают вложение капиталов в обустраиваемые (строящиеся, модернизируемые) объекты на правах их последующей эксплуатации инвестором в течение времени, позволяющем восполнить понесенные затраты и получить некий согласованный с принимающей стороной объем прибыли. Примером является проект строительства пешеходного и автомобильного мостов через Амур в районе Благовещенска (Амурская область РФ) и Хэйхэ (китайская провинция Хэйлундцзян). Межправительственное соглашение об этом было подписано Россией и Китаем в 1995 г., изменено - в сентябре 2015 г. (URL: http://docs.cntd.ru/document/901903611 (дата обращения: 15.08.2018)). В марте 2016 г. в соотношении 50 на 50 было создано опять-таки совместное российско-китайское предприятие. С ним власти Амурской области и провинции Хэйлунцзян заключили концессионный договор на строительство и эксплуатацию, содержание и обслуживание этого моста [10. С. 122-139].

Необходимо отметить, что в последнее время практикой КНР является строительство предприятий в тех странах, где ему предоставляют благоприятные условия. Подобная инициатива в отношении России была заявлена китайской стороной в 2016 г. в виде готовности произвести экспорт оборудования для создания новых современных производств, предназначенных для деятельности в производстве цемента и строительстве, судо- и машиностроении, текстильной и химической промышленности, энергетике и металлургии, сельском хозяйстве и пр. с одновременным инвестированием в сопутствующие инфраструктурные объекты, связанные с обеспечением этих производств водой, электроэнергией, транспортными путями, и при обязательном соблюдении экологических стандартов РФ.

Этот способ инвестиций подвергается экспертной критике в РФ, указывающей на то, что при такой постановке взаимодействия речь идет не о ПИИ в экономику ДВ РФ, а об «экспорте» и «передаче технологий» в виде продажи за средства РФ (в качестве импортера) предприятий таких отраслей, в которых у КНР в настоящее время возник переизбыток, не позволяющий реализовывать их продукцию. А как успешно Россия будет реализовывать продукцию этих предприятий (на внутреннем или внешних рынках?) является открытым вопросом ^[11].

Наряду с этой критикой в настоящее время имеются публикации ^[6], описавшие один из способов расширения сотрудничества РФ и КНР - за счет увеличения взаимного товарооборота путем увеличения ассортимента экспортной продукции со стороны ДВ РФ и номенклатуры транзитных грузов и повышения их объемов со стороны КНР через регионы ДВ. Для этих целей планируется осуществить развитие (модернизацию) межгосударственных транспортных (автомобильных и железнодорожных) коридоров («Приморье-1» и «Приморье-2»), включающих морские порты (Зарубино и Восточный), однако реализация подобных идей имеет существенные препятствия.

Например, у всех железнодорожных проектов Китая в России есть проблема, заключающаяся в различной ширине железнодорожной колеи в РФ и КНР (1520 мм и 1435 мм соответственно). Твердая позиция РФ в том, что по ее территории будет идти колея только с отечественной шириной, является причиной практически состоявшегося отказа китайцев от проектов грузоперевозок через территорию ДВ РФ, хотя они и предлагают разные способы решения этой проблемы – от использования поездов со сдвигаемыми колесными парами, до строительства совмещенной колеи, что вряд ли приемлемо для скоростных магистралей. Следствием жесткой позиции России и потерей интереса Китая к модернизации железнодорожных проектов «Приморье-1» и «Приморье-2» является возникновение необходимости в пересмотре (изменении) существующей логистики ДВ региона РФ ^[12].

Однако в копилке сотрудничества России и Китая имеется ряд успешно действующих проектов нескольких видов. Например, РФ и КНР с 1988 г. начали взаимодействие на условиях бартера между Управлением электроэнергетики Амурской области и Управлением электроэнергетической промышленности китайской провинции Хэйлунцзян. С российской стороны осуществлялась поставка в КНР избытка электроэнергии из Амурской области в Северо-Восточный Китай, с китайской стороны – осуществлялось инвестирование в строительство и ремонт сопутствующих поставкам энергии объектов России. Однако это сотрудничество неоднократно прерывалось (из-за разногласий сторон по тарифам и ценам на электроэнергию), потом возобновлялось (после достижения сторонами ценового вопроса) и было закреплено в подписанной Программе сотрудничества между регионами Дальнего Востока и Восточной Сибири РФ и Северо-Востока КНР на 2009-2018 гг. (Ведомости. 12 октября 2009) [13. С. 54–65; 14].

Продолжением указанного взаимодействия явилось подписание в 2014 г. российской компанией «РусГидро» с китайскими госкомпаниями - PowerChina и Sanxia - соглашения о создании совместных предприятий (СП), контролируемых российской стороной, по строительству генераций (противопаводковых ГЭС) в бассейне Амура (РФ) общей мощностью до 2 ГВт: Нижне-Зейской (400 МВт), Селемжинской (300 МВт), Гилюйской (462 МВт) и Нижне-Ниманской (600 МВт). Оценочный объем капиталовложений в этот проект составит порядка 230 млрд руб., из которых до 75% составят привлеченные средства банков КНР и РФ, а остальное - средства участников СП. Китайская сторона обязалась гарантировать потребление энергии, вырабатываемой этими ГЭС, на основе заключения долгосрочных договоров, однако предполагаемая цена этой электроэнергии является минусом проекта из-за сложности достижения согласия сторон в переговорном процессе ^{[15; 16]}.

В настоящее время на территории РФ в Красночикойском районе Забайкальского края осуществляется совместная с КНР разработка крупнейшего каменноугольного месторождения – Зашуланского – с проектной мощностью угольного разреза около 1,0 млн. тонн угля в год при наличии промышленных запасов участка до 19 млн. тонн и с предполагаемой продолжительностью эксплуатации объекта около 20 лет. Правом на добычу угля в этом месторождении обладает СП «Разрез Уголь», учредителями которого являются российское ООО «Компания Востсибуголь» и крупнейшая угольная компания КНР - Shenhua Group, инвестирующая в проект 800 млн. долл. Реализация проекта предполагает возведение на площадке месторождения ряда объектов, необходимых для добычи каменного угля. На первом этапе это - обустройство промышленных объектов - площадок для склада, испытания и уничтожения взрывных материалов, для очистных сооружений карьерных, ливневых и талых вод, карьерной выемки, внешнего отвала и др. и сооружение объектов инфраструктуры - вахтового поселка с модульной котельной, угольного склада, подъездных путей и др. ^[17]

В качестве проекта портфельных инвестиций можно привести в пример крупнейший инвестпроект Китая в России – «Ямал-СПГ» - второй российский завод по производству сжиженного природного газа (СПГ), запущенный 5 декабря 2017 г. Акции этого завода на сегодняшний день находятся у российской компании «Новатэк» (50,1 %), французской Total (20 %), китайской CNPC - «China National Petroleum Corporation» (20 %) и у фонда Шелкового пути (9,9 %). Стоимость китайского «портфеля» оценивается в 810 млн долл.

Перспективным проектом является строительство сталепрокатного завода для обеспечения нужд судоверфи «Звезда», входящей в Дальневосточный центр судостроения и судоремонта и нуждающейся в большеразмерных стальных листах взамен свариваемых малоразмерных. Процесс сварки листов приводит к удорожанию себестоимости производства корпуса судов до 50% и до 10 % в целом по готовому изделию, что снижает конкурентоспособность предприятия и его продукции.

В этом формате рассматривается проект китайской корпорации HBIS Tangsteel, которая в настоящее время нацелена на приобретение металлургического завода в Хабаровском крае и на строительство нового металлургического предприятия на территории Приморья с готовностью вложить в это строительство около 1,5 млрд евро. По мнению руководства региона важными составляющими проекта являются – экологичность производства и потребность в производимой продукции (листовой стали) судоверфи «Звезда», поэтому наличие завода, который изготавливает необходимую для технологического процесса на кораблестроительном производстве сталь в непосредственной близости от судоверфи является очень привлекательным ^[18].

Параллельно с этим проектом компаниями «Торэкс-Хабаровск» (владелец завода «Амурметалл» г. Комсомольск-на-Амуре) и Debang Guangdong International (представитель интересов консорциума китайских инвесторов - Sinosteel Corporation, Rizhao Steel Holding Group Co., Ltd., Jianglong Group и др, Гонконг, подписано соглашение о намерениях, включающих: производство 30 млн. тонн металлопродукции в год, обеспечение функционирования производственно-сбытовой цепочки, начиная от добычи сырья, непрерывного плавильного производства, производства и сбыт на территории РФ и за рубежом (в странах Юго-Восточной Азии и Тихоокеанского региона) конечной продукции из стали. Начало реализации данного проекта стороны намерены осуществить на базе существующих мощностей завода «Амурметалл» с последующей его модернизацией для увеличения объема производства готовой продукции. В качестве основной выгоды для РФ от реализации этого проекта отмечают повышение налоговых поступлений в бюджет региона и создание новых рабочих мест (от 50 до 80 тыс.) (URL: https://www.eastrussia.ru/en/tag/Debang%20Guangdong%20International/ (дата обращения: 27.01.2019))^[19].

Как видно из приведенных примеров инвестиционное взаимодействие приносит определенные результаты и работает на перспективу. Так, новая «Программа развития российско-китайского сотрудничества в торгово-экономической и инвестиционной сферах на Дальнем Востоке России на 2018-2024 годы», подписанная на Восточном экономическом форуме во Владивостоке 11-13 сентября 2018 г., в контексте основной темы «Дальний Восток: расширяя границы возможностей» закрепила положения о привлечении на ДВ в ближайшие годы китайских инвестиций.

В отличие от предыдущей Программы, курируемой Минэкономразвития РФ и Госкомитетом по развитию и реформе КНР, в настоящее время руководство перешло к Минвостокразвития РФ и Минкоммерции КНР. При этом, если прежняя программа пыталась координировать направление развития регионов по обе стороны границы: Восточная Сибирь и Дальний Восток РФ, с одной стороны, и Северо-Восточный Китай, с другой, то теперь в Программе говорится только о ДВ РФ, а КНР заявлена только как субъект развития (если российские инвесторы примут участие в развитии китайских приграничных территорий).

Программа 2018-2024, по сути, является путеводителем для китайских инвесторов, показывающим возможные сферы капиталовложений и сотрудничества. В отличие от Программы 2009-2018 новая Программа практически ничем не связывает и не обязывает стороны (особенно китайскую). Россия предлагает на рассмотрение возможные для инвестирования сферы, конкретно указывая только те проекты, которые уже реализуются (напр., к 2020 г. построить автомобильный мост Благовещенск – Хэйхэ и др.). В новую Программу не включены также проекты, которые обсуждались и обсуждаются сторонами в течение слишком длительного времени (например, совместное освоение острова Большой Уссурийский под Хабаровском). О роли территориальных вопросов в подобного рода переговорах России мы упоминали ранее в наших статьях применительно к Японии [20. С. 47-62].

Изложенное позволяет заключить, что у российско-китайского сотрудничества для освоения российского Дальнего Востока есть потенциал и перспективы, как и история, однако реальные шаги зависят от воли сторон (также полагают и китайские исследователи [21. С. 117-122]). Какой проект получит развитие и будет реализован покажет время.