International Status of Post-Soviet Countries: Traditional and Relational Approaches to Hierarchy Assessment

В современных условиях изучение роли и фактора статуса государств в исследованиях, посвященных проблеме международных отношений, становится все более актуальным и перспективным научным направлением. Подтверждением тому служит выход в свет целого ряда научных трудов представителей как зарубежной (в т.ч. Т.Волджи, У.Уолфорт и др. ^{[19, 20, 21, 23, 26]}), так и отечественной науки (в т.ч. Зинченко А.В., Портякова В.Я. и др. ^{[7, 10, 11, 13, 24]}).

Следует признать, что для российских и зарубежных исследователей до сегодняшнего дня остается мало изученной такая проблема, как статус государств СНГ в контексте развития современных международных отношений, хотя и имеется ряд публикаций об иерархии на постсоветском пространстве ^{[12, 15]} и балансировании ^{[6, 8]}.

Между тем за прошедшие 27 лет с момента распада СССР в 1991 г. новообразованные государства на постсоветском пространстве прошли путь от провозглашения независимости до интегрированности в систему международных отношений. Первоначальная определенная замкнутость на РФ сменилась политикой многовекторности внешнеполитического курса бывших союзных республик, что способствовало с течением времени все большему установлению партнерских связей с рядом великих, а также региональных держав и формированию т.н. «геополитического плюрализма» ^{[4, 9]}.

Понятие статуса в мировой политике

Существует многообразие научных подходов среди экспертов-международников в изучении данной проблемы. Одним из основополагающих является традиционный подход ^[26], согласно которому статус государства характеризуется его положением в определенной иерархии в соответствии с обладанием в первую очередь материальными ресурсами — военной и экономической мощью, а также фундаментальными ценностями – идеологией и культурно-цивилизационными атрибутами. Другим подходом, характеризующимся новизной, является т.н. реляционная теория статуса ^[17], в соответствии с которой статус зависит от общественного признания и касается процессов идентификации. Это подразумевает для актора международных отношений доступ в международное сообщество государств на основе свода строго регламентированных норм и правил, являющимися обязательными для исполнения всех членов клуба. Между тем, несмотря на существующие различия в научных подходах, авторы сходятся во мнении, что статус является сущностным критерием авторитета и престижа государства, в первую очередь, из-за присущих ему привилегий - материальных, социальных или психологических, которыми обладают государства с высоким статусом.

Сторонники традиционного подхода ^{[14, 16]} также отмечают, что государства с высоким статусом развивают между собой значительно более тесные отношения, минимизируя интенсивность отношений с аутсайдерами мировой политики. В данном контексте заслуживает внимания оценка экспертов в области международного статуса, согласно которой государства значительно чаще признают статус акторов, разделяющих общие принципы и ценности и имеющие общее сходство, чем государства с наибольшей долей определенных атрибутов [17: 2].

Нельзя не отметить, что после распада СССР остается недостаточно исследованной такой аспект, как международный статус государств, образовавшихся на постсоветском пространстве. Как нам представляется, рассматриваемый традиционный метод исследования, основанный исключительно на анализе материальных ресурсов и атрибутов статуса, не позволяет всесторонне охарактеризовать положения и роли этих стран по ряду причин.

Как представляется, статус вновь созданных государств на международной арене может быть определен лишь при условии, когда учитываются не только традиционные атрибуты, но и такие факторы признания, как присутствие иностранных посольств на территории рассматриваемых государств, а также разветвленность сети дипломатических представительств рассматриваемых стран за рубежом.

Основополагающие принципы международного права подразумевают три акта государственного признания, которые определяют статусные различия и поэтому могут служить для его измерения: признание государств, установление дипломатических отношений, а также создание дипломатического представительства [17: 6]. Как справедливо отмечает автор, каждый последующий акт подразумевает предыдущий: дипломатическое представительство предполагает существование дипломатических отношений, а дипломатические отношения диктуют необходимость признания государства. Однако такого рода действие не является обязательным: государства могут признать государство без установления дипломатических отношений или поддерживать дипломатические отношения без открытия дипломатического представительства.

Исследованию взаимосвязей между дипломатическими отношениями и международным статусом посвящены работы ряда зарубежных исследователей ^{[20, 21]}. Несмотря на различные подходы в определении понятия и атрибутов международного статуса, авторы сходятся во мнении, что посольство открывается лишь при условии, когда принимающая сторона является важным региональным или глобальным игроком. Открытие и содержание дипломатических представительств за рубежом требует значительных финансовых затрат, что в свою очередь обуславливает необходимость расстановки приоритетов и направлений, в том числе в контексте пересмотра и перераспределения ресурсов в высокоприоритетные области с учетом международной повестки дня и геополитических интересов государства. Выбор той или иной страны для открытия посольства свидетельствует о ее признании и определяет уровень международного статуса принимающей стороны.

Отдельного внимания заслуживает справедливая критика М. Дюк традиционного подхода в изучении роли и фактора статуса в международных отношениях, согласно которой значительное акцентирование внимания на материальных атрибутах государства ресурсах и потенциалах не согласуется с пониманием статуса как социального явления, что приводит к материальному редукционизму и лишает исследователей возможности более широкого рассмотрения процессов достижения статуса ^[17]. Данное суждение находит подтверждение в оценке как зарубежных, так и российских экспертов в области международных отношений, согласно которой РФ, обладая значительными материальными атрибутами статуса, находится в условиях, не обеспечивающих достаточно высокого уровня и положения в глобальном управлении ^[18]. В контексте вовлеченности – участия и влияния в ключевых международных организациях – Россия, по мнению ряда экспертов, уступает, например, Франции [23: 85-112].

Методология исследования

В данном исследовании рассматриваются все страны постсоветского пространства за исключением стран Балтии, которые уже интегрированы в ЕС и НАТО. Применяются количественные методы исследования международных отношений ^{[2, 3]}, ранее уже опробованные на прикладном анализе внешней политике стран СНГ ^[5]. Авторами также рассматривался вопрос взаимосвязи сети дипломатических миссий в контексте многовекторности внешней политики стран-участников СНГ ^[4].

Для оценки общепринятых в международно-политической науке материальных атрибутов статуса авторы использовали данные индекса CINC (Composite Index of National Capabilities) Д.Зингера. Он представляет собой среднее арифметическое от доли данной страны в мировой численности населения, численности городского населения, производства стали и железа, объем потребления энергии, численности вооруженных сил и военного бюджета ^[22]. Соответственно, итоговый показатель – это доля страны от мировой мощи (табл. 1).

Для традиционной оценки международного статуса также используется Global FirePower Index, который высчитывается на основе более чем 55 отдельных индикаторов, объединенных в 8 групп (мощь ВМФ, ВВС, сухопутных войск, человеческий, логистический и финансовый потенциал, а также природные ресурсы и особенности географии). Индекс обозначает уязвимость страны к военным угрозам, чем он больше – тем меньше военный потенциал. По заявлениям авторов рейтинга оценивается наличие различных типов вооружений, что позволяет свести на нет вероятность асимметричных конфликтов. Ядерное оружие не фигурирует в перечне индикаторов, но влияет на совокупный рейтинг.

В дальнейшем рассчитывается среднее арифметическое между рангами постсоветских стран по каждому из указанных индексов совокупного потенциала (табл. 2).

При том, что существует несколько баз данных по исследованию сети дипломатических представительств (те же «Корреляторы войны», «Diplometrics», а также проект Т.Волджи), Для анализа сети посольств использовалась международная база данных о дипломатических миссиях [https://www.embassypages.com/] как наиболее полный и точный каталог посольств и консульств в мире, которая регулярно обновляется с учетом изменений международной обстановки и межгосударственных отношений. На основе упомянутой базы данных авторами создана и представлена табл. 3, которая наглядно демонстрирует количество иностранных посольств, размещенных на территории государств постсоветского пространства, а также количество посольств постсоветских государств за рубежом. Как и в случае с материальной мощью, в дальнейшем рассчитывалось среднее арифметическое между рангами постсоветских стран по каждому из указанных показателей (табл. 3).

Наконец, были сопоставлены две методики расчета (табл. 2 и табл. 3), выделена разница и подсчитано среднее арифметическое между полученными рангами (табл.4), что стало итоговым рангом международного статуса государств постсоветского пространства.

Расчет индексов

В результате применения описанной выше методологии, был составлен рейтинг постсоветских стран по индексу материальной мощи CINC (см. табл. 1).

Таблица 1

Рейтинг постсоветских стран по CINC

Источник: составлено авторами на основе базы данных National Material Capabilities (v5.0). Correlates of War. – http://www.correlatesofwar.org/data-sets/national-material-capabilities

В некоторой степени представленные данные устарели, т.к. последний год, за который рассчитан CINC, – это 2012. Для уточнения данных рассмотрим статистику по Global FirePower Index за 2018 г. и сведем оба индекса в одну таблицу (см. табл. 2).

Таблица 2

Рейтинг совокупной мощи постсоветских стран

Источник: составлено авторами на основе базы данных National Material Capabilities (v5.0). Correlates of War и Global FirePower Index

В табл. 3 сведены данные подсчета статуса на основе реляционного подхода – т.е. анализа числа аккредитованных зарубежных посольств и посольств страны за рубежом.

Таблица 3

Статус постсоветских государств: реляционный подход

Источник: рассчитано авторами на основе https://www.embassypages.com/

Наконец, в табл. 4 сведены данные подсчетов с применением традиционного (табл. 2) и реляционного (табл. 3) подхода.

Таблица 4

Международный статус постсоветских государств

Источник: рассчитано авторами на основе данных табл. 2 и 3.

Интерпретация результатов анализа

В ходе полученного анализа был получен ряд интересных результатов (см. табл. 4). Так, представляет особый интерес большие показатели разницы (как в одну, так и в другую сторону) между рангами международного статуса, подсчитанного двумя разными подходами. Например, Узбекистан занимает третье место на постсоветском пространстве по материальному потенциалу (высокая численность населения, мощная армия и развитая промышленность), однако по признанию в системе международных отношений - лишь седьмое место. Схожее отставание международного статуса от материальной мощи, хотя и в меньшем масштабе, наблюдается и у Туркменистана. В двух данных случаях речь идет о частичной отстраненности от ведения активной дипломатической деятельности. Особенно это касается Туркменистана, для которого в период президентства С.Ниязова была характерна «добровольная изоляция» ^[1].

Обе страны также не имеют выхода к морю, что существенно ограничивает активность международной торговли и международных связей. Более того, Узбекистан относится к одной из всего двух стран в мире (также Лихтейнштейн), которая не имеет выхода к морю и граничит исключительно с государствами, также не имеющими выхода в Мировой океан. Т.е. наибольшее отставание международного признания страны от показателей материальной мощи объясняется в этом случае еще и "двойной сухопутной изолюцией".

Противоположная ситуация, когда активная дипломатия и международный статус несколько опережают рост национальной материальной мощи, наблюдается у Азербайджана, Грузии и Молдовы. У Азербайджана, как, представляется, это частично обусловлено запаздыванием данных по материальной мощи (за последние годы показатели военных расходов у Азербайджана существенно выросли, что не нашло достаточного отражения в индексе CINC). С другой стороны, азербайджанская дипломатия в последние годы носило достаточно проактивный характер, в т.ч. в контексте купирования инициатив армянской дипломатии, в особенности в странах с активной армянской диаспорой (США, Франция, РФ, Аргентина и др.). Сравнительно высокий международный статус Грузии и Молдовы, как представляется, связан с их евроатлантическим курсом и активизацией международного сотрудничества в данном формате.

В целом стоит отметить, что международный статус страны в системе международных отношений определяется не только экономическим, военным или демографическим потенциалом, но во многом зависит от активности и качества внешнеполитической деятельности. Ряд относительно небольших с позиций совокупной материльной мощи стран мира (например, Куба или Египет) смогли добиться несопоставимо большего международного статуса, чем их "соседи" по показателям экономической и военной мощи. На постсоветском пространстве таких явно выраженных кейсов нет, хотя у Азербайджана, Молдовы и Грузии международное признание несколько (незначительно) опережает показатели материального потенциала, в то время как у Узбекистана и Туркменистана наблюдается противоложная ситуация.

В перспективе на постсоветском пространстве сохранится доминирующая роль РФ и второе место в Украине в постсоветской иерархии. Вместе с тем соблюдается интрига вокруг 3-5 место. Фактически, за последние 25 лет наблюдается резкий рост международного влияния Азербайджана, который лишь немного отстает от показателей Казахстана и уже существует опережает, например, Беларусь и другие страны. Фактически, Азербайджану удалось капитализировать выгоды от "Сделки века" и значительных нефтяных поступлений в виде существенного усиления дипломатического потенциала.