Ethics in politics: the precedents of using the elements of traditional ethics systems in the resolution of political conflicts (on the examples of Rwanda and the Republic of South Africa)

Kharitonova Elena Vladimirovna PhD in Psychology Senior research associate, Institute of African studies of the Russian Academy of Sciences. 123001, Russia, g. Moscow, ul. Spiridonovka, 30/1 evh1956@mail.ru

Наш африканский континент предпринимает большие шаги в направлении мира, стабильности, демократии и уважения прав человека, но многое еще предстоит сделать Нельсон Мандела

Африканская зона нестабильности

Африканский континент продолжает оставаться зоной нестабильности. Всплеск терроризма приобрел в странах Африки острейшие и чрезвычайно жестокие формы. События в Центральноафриканской республике, в Нигерии, в Южном Судане и других странах Субсахарской Африки вызывают тревогу. Так, в марте 2015 года, террористическая радикальная исламистская группировка «Боко Хаарам», действующая в Нигерии, принесла «клятву верности» - «повиноваться лидеру халифата во времена тягот и процветания» - и присоединилась к запрещенному в России «Исламскому государству» (ИГ). «Боко Харам», таким образом, стала «отделением» «Исламского государства» в Западной Африке и стала называть себя «Западноафриканская провинция «Исламского государства». Официальный представитель ИГ Абу Мухаммед аль-Аднани сообщил, что «халифат расширился до Западной Африки», и призвал мусульман со всего мира приезжать в Африку и пополнять ряды Боко Харам ^[1]. По мнению экспертов и свидетелей, количество жертв «Боко Харам» в Нигерии не поддается подсчету ^[2]. Террористическая активность в этом регионе неумолимо нарастает, несмотря на значительные усилия объединенной коалиции пяти стран – Нигерии, Камеруна, Чада, Нигера и Бенина. Взрывы становятся привычным делом в Африке ^[3]. Действия террористических организаций в разных странах и регионах мира имеют единый «почерк». В частности, 22 марта 2016 года «Исламское государство» (запрещенная в России террористическая группировка) призналось в совершении Брюссельских терактов ^[4].

Важно отметить, что, помимо исламских террористических организаций, c конца 80-х годов XX века в Уганде и сопредельных государствах, например, в Южном Судане, Демократической Республике Конго действует террористическая группировка «Господня армия сопротивления (ГАС)» ^[5], угандийская националистическая парахристианская повстанческая группировка. Суть организации представляет собой смесь христианства, местных африканских обычаев и магии ^[6]. Костяк группировки составляют представители народности ачоли (ачхоли). «Господня армия сопротивления» (The Lord's Resistance Army) была создана в 1986 году бывшим католическим катехизатором Джозефом Кони, провозгласившим себя пророком и заявившим о намерении построить общество, основанное на десяти заповедях Господних ^[7]. При этом боевики ГАС, базы которых расположены на севере Уганды и в южном Судане, проявляют крайнюю жестокость к пленным солдатам и мирным жителям (массовые чудовищные убийства, поджоги христианских церквей, рабство, каннибализм) ^[8]. Следует отметить, что идейно-конфессиональная неоднородность африканских террористических организаций наводит на мысль о глубочайших цивилизационных противоречиях, которые лежат в основе протеста, проявляющегося в жестоких террористических формах, протеста против столетиями внедряемых чуждых африканской ментальности западных систем ценностей. Не случайно «Господня армия сопротивления» ориентируется на детей. По учению секты, новое общество можно построить только из детей, не тронутых грехами современного мира. Ежегодно члены группировки похищают в среднем по тысяче детей, которых превращают в боевиков ^[7].

Нестабильность на африканском континенте в ряде случаев проявляется в обострении межэтнических, межконфессиональных и межплеменных конфликтов в странах Африки и нередко приводит к многотысячным, а иногда и к миллионным жертвам среди африканского населения (как в Руанде в 1994 году). Также наблюдается напряжение в Южном Судане, где ситуация нестабильна с момента обретения страной независимости 9 июля 2011 года ^[9]. По данным правозащитников, за время боевых действий в Южном Судане погибло около 10 тысяч человек, свыше 1,7 миллиона стали вынужденными переселенцами. По мнению гуманитарных организаций, в случае продолжения конфликта стране в ближайшей перспективе грозит голод ^[10].

Поиск путей решения конфликтов

Можно сказать, что сегодня мир, в целом, и мир Африки, в частности, столкнулся с проблемами, которые не имеют решений в рамках «обычных» моделей урегулирования. Конец XX и начало XXI века продемонстрировали ограниченность, более того - кризис возможностей сложившихся инструментов поддержания мира и международного порядка. Вот мнение заведующего кафедрой международного права Юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова Алексея Исполинова: «Я при каждом удобном случае говорю, что наш мир – это мир плюрализма, который плохо переносит универсальные рецепты, в том числе, и универсальные стандарты международного уголовного правосудия. Иной раз мир важнее правосудия, а само правосудие – это не всегда уголовное наказание виновных» ^[11].

Востребованность плюрализма в разрешении конфликтных ситуаций в мире усугубляется нарастанием «градуса» ненависти между людьми, противопоставлением людей по идеологическому, мировоззренческому, этническому, языковому критериям. Так, именно в Руанде мир столкнулся с опытом противопоставления людей не просто на «своих» и «чужих», а на «людей» и «не-людей», как это было во время геноцида в 1994 году, где происходило разжигание недоверия и вражды между местными правителями и целыми народами, а также наделение одной из сторон конфликта качествами избранности и превосходства (народ хуту). Другая сторона при этом объявлялась «низшей», и, в своем крайнем проявлении, «расчеловечивалась» (как это было с народом тутси). Во время геноцида в Руанде представители народа тутси были названы тараканами, и хуту — те, кто убивал тутси, убивали не людей, а тараканов. Известный руандийский политик Леон Мугесера в радиоэфире говорил о необходимости «убить этих тараканов» ^[12]. Аналогично высказывалась и Валери Бемерики, диктор на «Радио тысячи холмов» во время геноцида: «Все были уверены в правильности того, что мы делали», — впоследствии поясняла она ^[13].

Вот почему любая возможность, способная, пусть локально и временно, на определенном историческом промежутке времени, привести к стабилизации обстановки и к миру, является для всего человечества, в целом, и для Африки, в частности, особенно ценной, несущей заряд надежды.

К вопросу о традиционной африканской этике

Мы решили обратиться к прецедентам успешного использования традиционных этических моделей в решении внутриполитических конфликтов в Руанде и ЮАР ^{[14, 15]}. В настоящей статье мы рассматриваем ситуации, когда специфические, основанные на глубинных культурно-исторических и ментальных особенностях этические «технологии» оказываются востребованными, а порой единственно возможными, и демонстрируют свою эффективность. Речь идет об этико-нормативных принципах, прежде всего объединенных в этическом, мировоззренческом комплексе «Убунту», характерных для бантуязычных народов Юга Африки.

Содержание понятия убунту многозначно, многообразны и его функции ^{[16, с. 24-28; 17, с. 3-5]}. Это и основа картины мира, и жизненная позиция, и модель образа жизни и поведения, и комплекс этических норм и ценностей, то есть, это подлинно народная философия жизни. Убунту не является какой-то специфической философией, отличной от других, убунту ставит те же проблемы, что и другие философские системы, содержит те же идеи и ценности ^[17]. В последнее время этот комплекс стал обозначаться как «африканская этика» ^{[18, 19]}. Африканская этика понимается не как набор знаний, а как комплекс «этических (нравственных) ориентаций», передающихся из поколения в поколение, но постоянно развивающихся адекватно развитию человеческого сообщества. Основополагающим элементом этических ориентаций, особенно значимых для возрождения и обновления Африки, африканские авторы считают «чувство общности», которое детерминирует все аспекты жизни традиционного общества – экономику, политику, социальную жизнь. Это «чувство общности», при наличии этнического разнообразия культур, встречается во всех культурах Африки, является их основой и сутью «африканства» в них ^[20].

Исходным пунктом этики является живая практика, опыт общественной жизни, она оперирует не логическими схемами и постулатами, а образцовыми примерами, прецедентами, нормами, запретами, ситуациями выбора. Именно эта живая этика, ее нормы и правила стали основными ориентирами в тех прецедентах разрешения конфликтных ситуаций, которые мы рассмотрим.

Из истории

Совсем недавно произошло два, казалось бы, не связанных между собой события серьезного политического и культурно-цивилизационного значения. Первое - уход из жизни первого чернокожего президента ЮАР, одного из самых известных борцов за мирное решение конфликтов, лауреата Нобелевской премии мира 1993 года, Нельсона Манделы. Человека, который «был последним из живших политиков, которые добились своих целей через ненасильственный протест свободного человека» ^[21]. Второе - годовщина трагедии в Руанде 1994 года, память о которой на языке киньяруанда называется «Kwibuka», что в переводе означает «помнить» ^[22]. Трагедии, которую с полным основанием можно назвать словом «геноцид». Kwibuka отмечается ежегодно и имеет огромный мировой резонанс ^[22].

Юристы признают, что «история знает примеры, когда общество старается всеми силами забыть про минувшее зло, справедливо полагая, что поиск и наказание виновных ни к чему хорошему не приведут», «когда возникает необходимость выбора между правосудием и миром для истерзанного войной общества - выбора между наказанием виновных и примирением, сопровождающимся общей амнистией» ^[11]. При этом признается, что деятельность международного уголовного трибунала, который будет воспринимать правосудие лишь как обязательное наказание виновных лиц, способна помешать поиску компромисса. «Более того, трибунал, настроенный любой ценой воплотить в жизнь максиму pereat mundus et fiat justicia (пусть рухнет мир, но свершится правосудие), вполне может этот мир и похоронить» ^[11]. Это характерно для обществ, где завершились внутренние конфликты. Избежать этой максимы удалось при мирном переходе ЮАР от режима апартеида к демократии в 1990-е годы. Апартеид к тому времени уже был признан международным преступлением, а черное большинство жаждало если не мести, то наказания. Тем не менее, мирную передачу власти удалось провести благодаря мудрости Нельсона Манделы. Он принципиально отказался от идеи судебного уголовного преследования функционеров прежнего режима (и уж тем более от идеи вовлечения в этот процесс международных уголовных трибуналов) ^[11].

И социально-политическая деятельность Нельсона Манделы, и способ выхода из кризиса Руанды продемонстрировали миру альтернативный подход к решению конфликтов. Суть этой альтернативы можно выразить так: когда степень всеобщей ненависти, разобщения, противостояния и смерти, опыт тотального, доведенного до абсолюта противопоставления (и не просто на «своих» и «чужих», а на «людей» и «не-людей») достигают пика, когда самое совершенное европейское право бессильно и может осуждать, но не примирять – в ход идут стратегии решения конфликтных ситуаций, национального примирения, прощения, тесно связанные с традиционными этическими принципами народа.

Традиционное для западного мира, в целом, и западного права, в частности, деление на «победивших» и «побежденных», «правых» и «виноватых», на «жертв» и «убийц» не работает там, где слезы, боль, кровь и неизжитые, острые обиды запредельны, а продолжать жить вместе, на одной земле, в одной стране, в одной деревне, на общих холмах и озерах - надо. И там, где Запад рассуждал бы в терминах реванша, возмездия, мести и справедливого неотвратимого наказания – Руанда и ЮАР предложили национальное примирение и прощение. Не забвение, а именно прощение. «Я не могу забыть, я могу простить», - говорил Нельсон Мандела ^[23]. Идея всеобщности людских проблем и взаимопонимания встречается в африканских культурных реалиях постоянно. «Деление на «своих» и «чужих» – западная идея. В убунту все люди – это единая семья» ^{[24, с. 67-68]}. Итак, посмотрим, как это было в Руанде и в ЮАР.

Прецедент ЮАР.

В 1994 году в результате первых в Южной Африке демократических выборов было установлено правительство национального единства, главой которого (президентом) стал Нельсон Мандела. За многолетнюю борьбу против апартеида и успешный переговорный процесс 1990–1994 годов об отмене режима апартеида в 1993 году Нельсон Мандела и последний президент ЮАР Фредерик Виллем де Клерк вместе были удостоены Нобелевской премии мира. Мандела, бывший политзаключенный, восстановив права чернокожего большинства в Южной Африке, заверил белое меньшинство, что им не следует бояться перемен во власти. С учетом демографического состава южноафриканского населения, состоящего из белых, чернокожих, цветных и мигрантов индийского происхождения, Нельсон Мандела назвал эту страну «радужным народом» и призвал всех к национальному примирению и мирному сосуществованию. ^[25]. Во время образования кабинета министров, он исходил из лозунга: «Прости, но не забудь» ^[26].

Еще на всемирно известном «Ривонийском процессе» (1964 г.), когда прокуроры требовали смертной казни для всех руководителей «Умконто ве сизве» («Копьё нации») - крыла Африканского национального Конгресса (АНК), созданного в 1961 году для вооружённой борьбы с режимом апартеида - в ответ Мандела произнёс слова, вошедшие в сокровищницу человеческих мыслей: «Всю свою жизнь я лелеял идеал свободного и демократического общества, в котором все будут жить в гармонии и с равными возможностями. Это идеал, ради которого я живу и которого хочу добиться. Но это идеал, ради которого я готов и умереть» ^{[27, 28, 29]}.

Однако, обстановка в ЮАР была противоречивой и напряженной. Профессор Брейтенбах (ЮАР) отмечает, что после избрания Манделы страна находилась «в стадии романтического и одновременно полубандитского восприятия политических изменений черным большинством и настороженного ожидания со стороны белого меньшинства» ^{[30, с. 80]}.

Действительно, вскоре неоправдавшиеся ожидания быстрого обогащения и изменения жизни привели большинство чернокожих к разочарованию в политике правительства и нарастанию недовольства. Но и белые были всерьез обеспокоены сокращением доходов в результате затруднений в коммерческой деятельности. В стране по-прежнему существовало неравенство. Причем теперь это неравенство коснулось белого населения ЮАР. Идеи «Убунту», культивирующие равноправие и связь всех со всеми, гуманистические идеи Ганди, а также созданные в ЮАР «Комитеты примирения» представляли собой тот «идеологический фон», на котором происходили сложные преобразования в ЮАР. Эти преобразования были названы политикой «позитивных действий», заключавшейся в перераспределении постов и должностей в пользу представителей прежде угнетенных групп, а также ускоренное продвижение их по служебной лестнице. В конституции упоминалась необходимость приведения этнорасового состава служащих в соответствие с этнорасовым составом населения – так называемый принцип «репрезентативности» ^[31].

В 1995 году ЮАР занимала одно из первых мест в мире по масштабу неравенства доходов. Обострены до предела были гуманитарные проблемы, существовали острые обиды. Так, при режиме апартеида чернокожее население, по существу, было лишено права считать себя африканцами. Белые называли их «туземцами», позже «банту», а затем и вообще «ниггерами». Постоянно живущие в Африке белые именно себя стали называть африканцами (африканерами). Память о перенесенных притеснениях, лишениях, о жизни на грани выживания, об унижениях человеческого достоинства порождала обиды и ненависть. Можно было ожидать, что чернокожее население в ЮАР, которое долгие годы находилось в условиях апартеида, начнет мстить за пережитые обиды, и вспыхнет расовая война между чернокожими и белым меньшинством. В этой сложнейшей ситуации выходом стало обращение к традиционным этическим ценностям, ценностям убунту. Нельсон Мандела, опираясь на основные принципы этики убунту (человечность, единение людей независимо от расовой, религиозной, этнической принадлежности, сострадание, ценность жизни, ответственность, ориентация на общественное благо, совестливость и умение признать вину), предложил стране инициативу «Истина и примирение».

Значительное влияние на взгляды и методы политической борьбы Манделы оказал Махатма Ганди. В январе 2007 года Мандела принял участие в международной конференции в Нью-Дели, где праздновалось столетие со дня привнесения идей Ганди о ненасилии в Южную Африку ^[32]. Также в формировании этой инициативы Мандела опирался на международный опыт создания Комиссий истины и примирения как официальных, временных, несудебных следственных органов, занимающихся расследованием преступлений против человечности (геноцида, военных преступлений, пыток, насильственных исчезновений, нарушений прав человека) ^[33].

В 1995 году в ЮАР была создана Комиссия истины и примирения (КИП, Truth and Reconciliation Commission), которую возглавил архиепископ Десмонд Туту. Это была одна из первых КИП, созданных в Африке, ее опыт и образец впоследствии были использованы в других странах. Сценарий работы КИП представлял собой драматический диалог между преступником и жертвой в присутствии экспертов и представителей народа – как правило, знающих как преступника, так и жертву, или одного из них. Прежде всего, устанавливается истина – характер преступления: насилие или нарушение прав человека, антисоциальные или аморальные действия, а часто и противоправные, от которых пострадала жертва. Выясняется роль преступника и все обстоятельства, сопутствующие или предшествующие его действиям. Выслушиваются обе стороны, обвинения и аргументы в защиту, могут выступать и присутствующие. Очень большое внимание уделяется факту покаяния человека, совершившего злодеяние, его искренности в признании своей вины и желанию ее искупить. Прощение со стороны жертвы также должно быть искренним. На основе работы КИП судебными органами либо объявлялась амнистия преступнику, либо возбуждалось судебное дело в случае факта тяжести преступления. Любой из функционеров прежнего режима мог сознаться перед Комиссией в своих преступлениях, и в обмен на признание и раскаяние получить амнистию от уголовного и гражданского судебного преследования.

Сам сценарий работы КИП предусматривает диалог двух равноценных личностей, все присутствующие не являются просто зрителями, они равноправные участники, они также сопричастны происходящему. Так реализуется главный принцип убунту – человеческое единство, независимое от цвета кожи, разреза глаз или религиозных убеждений. Важнейшим результатом деятельности КИП становится, таким образом, восстановление межличностных связей, восстановление и исцеление общества. По мнению южноафриканского философа Августина Шютта, одновременно с восстановлением подлинно человеческих межличностных связей происходит демонтаж системы апартеида на более глубоком уровне, чем в ходе официальных переговоров и соглашений. ^{[34 , c. 388–389]}.

Можно сказать, что с последствиями апартеида далеко не покончено, остро стоят проблемы белого населения ЮАР ^[35]. Вместе с тем, на указанном историческом этапе гражданской войны на расовой почве удалось избежать. И уже это является огромным достижением.

Большое внимание в этике убунту уделено роли управления сообществом. Прежде всего, правительство должно состоять «из людей, делегированных людьми для службы людям». Подчеркивается фактор (не правовой, а этический) человечности во взаимоотношениях правительства с людьми. Главная цель управления на всех уровнях – высшем и низовом – это общее благо ^{[34, с. 388–389]}. Вместе с тем, стоит подчеркнуть, что данная модель политической жизни и политических отношений является проектом, в котором воплощено должное. Реальность мешает в полной мере осуществить этот проект, который остается утопическим в условиях ЮАР. Вместе с тем, этот проект в духе убунту был предназначен для Южной Африки, страны, которая представляет в миниатюре современный мир. ЮАР – это микрокосм, страна, которая включает в себя множество культур, этносов, рас, отражает все противоречия современного мира, его плюрализм.

Идея «Убунту» отражена и во внешнеполитической доктрине как национальная идея страны. Последний доклад на эту тему, выпущенный Департаментом международных отношений и кооперации (как с 2009 г. называется южноафриканский МИД), носит название «Строя лучший мир: дипломатия «убунту» ^[36].

Официальной идеологией ЮАР стала концепция Африканского Ренессанса (АР). Ведущая идея этой концепции – утверждение, что в основу политики и экономики должна быть положена этика коллективизма, общности и общего блага – убунту ^{[37, с. 64]}.

В этом контексте стремление создать гуманное политическое сообщество из множества народов в глубоко разделенной и разобщенной в прошлом стране было экспериментом не только для своей страны, но и для всего мира ^{[34, с. 388–389]}. К сожалению, в настоящее время есть свидетельства, что этико-гуманистический социально-политический эксперимент Нельсона Манделы далек от своего воплощения ^{[35, 38]}. Сегодня ситуация в стране крайне нестабильна. Это выражается и в уровне преступности, исходящей, в основном, из среды чернокожих, и в дискриминации белых граждан практически во всех сферах жизни. Необходимо подчеркнуть, что белые в ЮАР (на втором месте индийцы) являются самыми образованными и трудоспособными представителями страны. Тем не менее, должности, требующие специальной подготовки, знаний, определённого уровня квалификации, всё чаще и чаще занимают неквалифицированные чернокожие африканцы ^[35].

При рассмотрении основных принципов и ценностей убунту, которые заслуживают самой высокой оценки, естественно возникают вопросы: почему сегодня южноафриканцы часто ведут себя так, как будто они не знакомы с убунту? Почему в среде людей, которые в своих семьях должны были воспитываться в духе убунту, процветает преступность, коррупция, расовые конфликты и другие социальные пороки? Это тема отдельного исследования. В 1994 году, когда происходили описанные нами события, многое держалось на личности Манделы, как это нередко случается в истории.

И все-таки, несмотря на безусловные проблемы, гражданской войны в ЮАР удалось избежать. В 1994 году Южная Африка Манделы считалась «мировой утопией воплощённой расовой гармонии» ^[39]. Несмотря на проблемы, с которыми столкнулась ЮАР как в ходе преобразований, так и впоследствии (это и колоссальная преступность, и проявления «черного расизма» и дискриминации белого населения ЮАР), факт мирного решения сложной ситуации переходного периода в ЮАР свидетельствует о реальной возможности разрешения конфликтной ситуации.

Руандийский прецедент

Использование традиционной этики в Руанде оказалось наиболее эффективным для ликвидации последствий жесточайшего вооруженного конфликта между народами тутси и хуту, который привел к геноциду по отношению к тутси. Хроника событий, кратко, такова.

Политическое противостояние между народами тутси и хуту уходят своими корнями глубоко в историю Руанды. В доколониальную эпоху, несмотря на то, что тутси были этническим меньшинством, они являлись правящей элитой страны. Позже колониальные власти (немцы, а потом и бельгийцы) использовали для управления страной исключительно народ тутси. После того, как Руанда стала независимой, в 1962 г. политическая власть в стране перешла к народу хуту. С тех пор и вплоть до 1994 года в стране наблюдалась вражда между хуту и тутси, которые не могли смириться с потерей власти. Время от времени вспыхивали вооруженные конфликты.

Вот мнение профессора Д.М. Бондаренко. Бельгийские колонизаторы сделали ставку на правившее тогда меньшинство — тутси. Они ввели систему, очень напоминающую советскую прописку — каждую семью прикрепляли к своему холму (Руанду часто неофициально называют «страной тысячи холмов»), и она должна была обозначить свою национальность: тутси или хуту. Естественный процесс слияния двух народов был искусственно прерван. Во многом эта бельгийская политика по принципу «разделяй и властвуй» и предопределила резню 1994 года ^[40].

Летом 1993 г. стороны смогли договориться о прекращении войны и о последовательности действий по дальнейшей интеграции тутси в политическую сферу страны. Но 6 апреля 1994 года самолет, в котором летел президент Руанды Хабьяримана и президент соседнего Бурунди Нтарямира, был сбит неизвестными лицами недалеко от столицы страны Кигали. Эта катастрофа стала катализатором обострения обстановки. В ночь на 7 апреля вооруженные силы Руанды и отряды ополчения хуту перекрыли дороги и устроили бойню тутси и политических лидеров умеренных хуту. В первый же день были убиты тысячи людей. Некоторым удалось спастись, скрывшись в лагерях ООН, однако в большей мере отряды миротворческого контингента ООН никак не вмешивались в происходящее, так и не решившись нарушить условия «наблюдательского» мандата. Находящееся под контролем хуту Государственное радио и частная станция, с ним аффилированная, известная как «Тысяча холмов» (Radio Television Libre des Mille Collines), подогревали обстановку призывами к убийству тутси и зачитывали списки потенциально опасных персон, активно пропагандировала ненависть по отношению к народу тутси. По радио также координировались действия убийц, например, передавалась информация о местах, где пытаются спрятаться тутси ^[41].

Резня тутси прекратилась после того, как в июле отряды Руандийского патриотического фронта, состоящего из тутси и умеренных хуту, взяли Кигали, и правительство хуту было вынуждено мигрировать в Заир. По официальным данным, число убитых за 100 дней составило около 800 тысяч человек, в основном из народности тутси, а также часть умеренных хуту ^[42].

В ноябре 1994 г., согласно резолюции 955 Совета Безопасности ООН, в Танзании был организован международный уголовный трибунал по Руанде. Бывший премьер-министр Руанды признал себя виновным в организации геноцида и был приговорен к пожизненному заключению. Также были осуждены некоторые другие организаторы геноцида. В декабре 1999 г. независимая комиссия, действующая под мандатом генерального секретаря ООН Кофи Аннана, опубликовала отчет, в котором осуждались действия ООН во время трагедии в Руанде. Однако все эти решения не улучшили обстановку. В стране проходили судебные процессы, которые еще больше разжигали ненависть, недоверие и разобщение.

И тогда в Руанде были использованы традиционные суды «Гачача», которые позволили решить проблему примирения разделенных геноцидом народов тутси и хуту. Гачача (Gacaca, от слова «лужайка» в переводе с языка киньяруанда, поскольку судебные заседания проходят под открытым небом) - народные деревенские суды, местные традиционные формы правосудия, в которые передавали дела о геноциде, поскольку «европейские» суды не справлялись с огромным количеством дел по факту геноцида ^{[43, 44]}. Это позволило Руанде перешагнуть через страшный водораздел, начать восстанавливать свое государство и выйти на такой уровень экономического роста и стабильности, которые сделали Руанду одной из наиболее привлекательных для начала бизнеса и инвестиций стран африканского континента ^[45]. Сейчас на вопрос «Ты кто - тутси или хуту?» - жители Руанды отвечают: «Я - руандиец!». Как подчеркнула в своем выступлении в Институте Африки посол Руанды в Москве, Ее Превосходительство Доктор Жанна д”Арк Мужавамария, «тутси и хуту - это, по сути, один народ, так как говорят на одном языке, живут на одной территории и имеют общую культуру, готовят одинаковые блюда» ^[46].

И здесь, как и Нельсон Мандела, жители Руанды говорят: «Мы не должны забывать. Мы должны помнить (Kwibuka!), но мы должны простить» ^{[40, 46]}.

Вот почему в судах Гачача было важно выслушать свидетелей и обвиняемых и добиться признания вины и раскаянья - только так можно было дальше жить рядом, вместе - тем, кто участвовал в геноциде и кто был жертвами геноцида.

Суды Гачача

Суды Гачача были введены в 2001 году. Гачача - это институт местного традиционного правосудия. С точки зрения международного права, суды Гачача в Руанде могут быть отнесены к варианту транзитного права ^[47], призванного реинтегрировать общество в переходный период. В общей сложности, в Руанде было создано свыше восьми тысяч Гачача, по некоторым данным до двенадцати тысяч [см. 48], чтобы справиться с потоком дел обвиняемых в геноциде и чтобы ситуация с судебными разбирательствами не была растянута на бесконечно долгое время. Таким образом, Гачача служили цели «подведения черты» и национального примирения. Главная особенность Гачача состояла в том, что обвиняемых судили их земляки, заслушивая свидетелей. В процессах могли участвовать целые деревни, из жителей которой создавались и обвинение, и защита. Стоя перед земляками, в мельчайших подробностях осведомленных о жизни и характере обвиняемого, тот, чаще всего, сам сознавался в совершенном преступлении. Очень важным было пробуждение совести, признание своей вины, раскаяние, за которыми могло последовать прощение и примирение. В большинстве случаев следовало сравнительно мягкое наказание, но суд Гачача мог назначить и длительное, вплоть до пожизненного, заключение. Исключен был лишь смертный приговор ^[49].

Суды Гачача вызывали сомнения в их соответствии западным правовым нормам и стандартам с точки зрения «прав человека». Так, старшая советница «Хьюман Райтс Вотч» Элисон Дес Форджес сказала, что нехватка юридического представительства, в частности, адвокатов, вызывала серьезное беспокойство у правозащитников ^[44].

В то же время, через суды Гачача с избранными народом судьями прошли более миллиона подозреваемых в геноциде, 65% обвиняемых получили различные сроки наказания ^{[50, 51, 52]}. Как заявил на церемонии в Кигали президент Руанды Поль Кагаме, суды Гачача сыграли важную роль в достижении справедливости и примирения. Суды Гачача смягчали приговоры тем, кто раскаялся и ищет пути примирения с обществом. Эти суды были призваны способствовать участию общественности в процессе отправления правосудия и достижения примирения в стране ^[53]. 18 июня 2012 года деятельность судов Гачача была прекращена ^[52].

Помимо судов Гачача, в Руанде была создана Национальная комиссия по вопросам единства и примирения ^[42] для обеспечения мирной жизни и примирения в стране. Все эти меры позволили Руанде перешагнуть пропасть ненависти и пойти по пути национального примирения. По данным консульской службы МИД РФ, Руанда вошла в десятку ведущих стран-реформаторов 2008–2009 гг. по семи критериям: создание новых предприятий; международная торговля; условия найма рабочей силы; регистрация собственности; получения кредитов; ликвидации предприятий; защита инвестиций ^[54]. Все это благоприятно сказывается на инвестиционном имидже страны. Для поддержки иностранных предпринимателей создана Палата развития Руанды, а также утверждена концепция «красной ковровой дорожки для инвесторов», призванная обеспечить регистрацию нового предприятия в кратчайшие сроки ^[55]. Кроме того, Руанда сейчас – это страна с нулевым индексом коррупции и практически отсутствием криминала, «страна, где можно спокойно гулять по городу даже ночью» ^[46]. В 2016 году в своей лекции в Институте Африки РАН Ее Превосходительство Доктор Жанна д"Арк Мужавамария подчеркнула роль и значение дипломатии для развития международных отношений и создания мира, свободного от геноцида и его идеологии [56 16]

По словам исполнительного директора Центра по развитию бизнеса университета «Regent» в Руанде Джин Боско Лияку в интервью «CBN News», «Руанда стала неожиданно успешно развивающейся африканской страной. Всего 20 лет назад геноцид довел экономику страны до полного разрушения, но сегодня экономика поднимается, в том числе благодаря частным предпринимателям… Когда вы посмотрите вокруг, вы можете увидеть, как развивается страна. Мы знаем, откуда мы пришли. Мы знаем, где мы сейчас, и мы знаем, куда мы идем» ^[57].

Вместо заключения

Мы рассмотрели некоторые проблемы африканской этики, а также примеры их практического применения. Уже полученные данные позволяют прийти к выводу о существовании удивительного и почти неведомого для неафриканцев традиционного африканского этического наследия. В глубинах африканского мира, в тяжелых условиях выживания сформировались великие идеи и принципы – единства всех людей, их взаимосвязи, дух взаимной поддержки, доброты и милосердия; жизнь ради общего блага, совесть, самоконтроль, ответственность и умение понимать и прощать – имеющие поистине универсальный характер.

Мы остановились на прецедентах, показывающих возможности африканских этических подходов к решению сложнейших конфликтных ситуаций. В условиях полиэтничности, многоконфессиональности, в условиях межрасового взаимодействия Африка предпринимала и предпринимает попытки национального примирения в условиях локальных конфликтов. Существуют доказательства того, что специфические прагматические решения в Африке возможны. Их суть - обращение к традиционным ценностям и традиционным общественным институтам своего народа, а также способность к прощению и примирению как единственному выходу из патовых ситуаций, в которых часто оказывались африканские народы, причем часто не по своей вине и не по своей воле.

Мы привели примеры позитивных процессов на африканском континенте, уникальных способов преодоления тяжелейших конфликтов, которые реализовали две африканские страны. Это борьба с апартеидом в Южной Африке под руководством Нельсона Манделы, сумевшего выстроить диалог со всеми расами и народами, населявшими страну. Это посткризисное развитие Руанды, сумевшей после геноцида подняться над этническим самосознанием и отвечать на вопрос «Кто ты?» - «Я - Руандиец!». Представлены два африканских прецедента, сходных по своему (пусть локальному и временному) результату в плане примирения, прощения, преодоления конфликтов и налаживания мирной жизни.