The establishment and activity of Vyatka Governorate Commission on combating desertion in 1919

Pozdnyakova Anastasiya Sergeevna PhD in History   Educator, the department of Humanitarian and Social Sciences, Kirov State Medical University  of the Healthcare Ministry of the Russian Federation   610027, Russia, Kirov, Karla Marksa Street 112 chai89@bk.ru Other publications by this author

Одной из самых значимых тем в историографии Гражданской войны является проблема дезертирства, а именно как этот фактор повлиял на военные действия, жизнь мирного населения, рост преступности. Важными являются вопросы обусловленности этого явления, каковы были методы борьбы с ним, как его удалось ликвидировать. Эта тема научно актуальна, поскольку позволяет дополнить картину Гражданской войны, как в области военно-государственного строительства, так и в сфере повседневной жизни населения.

Значительные труды по данной теме были опубликованы еще в 1920 гг. Н. Н. Мовчиным и С.П. Оликовым ^{[48, 52]}. Основные причины дезертирства они видели в социально-экономических проблемах новой власти. В 1950-1960-е гг. историки, работающие по данной теме, в рамках классового подхода объясняли дезертирство мелкобуржуазной несознательностью крестьян. В постсоветский период изучение данной темы расширилось: к примеру, М. А. Молодцыгин опыт создания комиссий по борьбе с дезертирством рассматривал как неудачный ^[49]. В последние годы период появилась масса исследований, посвященных теме дезертирства, которые позволяют выделить региональную специфику проблемы ^{[1, 44, 45, 47, 53, 54, 55, 56]}. Однако предметного исследования о мерах по борьбе с дезертирством в Вятской губернии нет, что обуславливает новизну данной работы. Вятская губерния являлась одной из самых крупных губерний страны, в 1919 г. была частично оккупирована белогвардейцами, проблема дезертирства стояла здесь крайне остро.

Цель данной статьи – изучение процесса создания и деятельности Вятской губернской комиссии по борьбе с дезертирством в 1919 г. Для достижения поставленной цели были определены следующие задачи: рассмотреть процесс создания и основные направления деятельности Вятской губернской комиссии по борьбе с дезертирством, изучить применявшиеся методы работы, взаимодействие с другими органами власти, рассмотреть итоги работы комиссии в 1919 г.

Объектом исследования является Вятская губернская комиссия по борьбе с дезертирством, предметом – направления деятельности, методы работы данного органа. При решении исследовательских задач в качестве основного использовался историко-системный метод, в качестве вспомогательных: сравнительно-исторический, историко-типологический.

Хронологические рамки исследования – 1919 год, что обусловлено созданием данной комиссии и тем, что этот год являлся переломным этапом в Гражданской войне, особенно для Вятской губернии, которая подверглась наступлению А. В. Колчака, была прифронтовой зоной в течение 1919 г.

Основным источником для изучения данной комиссии являются архивные документы из фондов Государственного архива Кировской области и Государственного архива социально-политической истории Кировской области. В исследовании были использованы фонды губернской комиссии по борьбе с дезертирством, губернского исполкома, губернского комитета РКП(б), губернского военного комиссариата, революционного трибунала Вятки. Многие архивные документы вводятся в научный оборот впервые.

Корни дезертирства берут свое начало в 1916-1917 гг., причинами тому усталость от боевых действий Первой мировой войны, пропаганда большевиков, тяжелое положение родных в тылу, разложение армии. Солдаты с радостью восприняли «Декрет о мире», демобилизацию и возвращение домой, правда, мирный период властвования большевиков продолжался недолго. Летом-осенью 1918 г. началась массовая мобилизация в ряды Красной армии. Статистические данные говорят о том, что за период с октября 1918 г. по апрель 1919 г., когда правительство объявило о мобилизации более 3 млн. человек, не явилось на призывные пункты 917 тыс. человек ^[51].

1919 год – период активной фазы Гражданской войны, связанный, в том числе, и с наступлением А. В. Колчака на Вятку, советскому правительству необходимо было не допустить разложения армии и дать отпор противнику. Первые меры по борьбе с дезертирством, принятые еще в 1918-начале 1919 г. сразу не дали нужного эффекта: за весь 1919 год число дезертиров из Красной армии составило 1 761105 человек ^{[52, с. 30, 31]}. Вятская губерния, будучи фронтовой зоной в 1919 г., также столкнулась с этой проблемой. Уже в январе 1919 г. военный комиссар 10 стрелковой дивизии телеграфировал в Вятку: «Началось усиленное дезертирство…Составляем список, отправляем в уездные комиссии, но только послания не действуют» ^[5]. С середины декабря 1918 г. по 14 января 1919 г. из дивизии сбежало около 4 тысяч человек.

Для борьбы с дезертирством в масштабах всей страны Реввоенсовет, уполномоченный Советом Рабоче-крестьянской обороны 25 декабря 1918 г., постановил создать Центральную комиссию по борьбе с дезертирством (ЦКД). Уже через месяц встал вопрос о создании подобных комиссий в губерниях. По получении телеграммы от Центральной комиссии по борьбе с дезертирством 26 января 1919 г. в Вятке была создана губернская комиссия (ГКД), направлены указания о создании таковых в уездах. На комиссии были возложены судебная и карательная функции. Председателем Вятской губернской комиссии являлся губернский военный комиссар 22-летний коммунист Петр Яковлевич Симонов, ее членами – Компалов и Муравский. В течение первой недели февраля 1919 г. им были изданы приказы квартальным председателям, руководителям учреждений о немедленной проверке документов у всех лиц мужского пола от 18 до 40 лет. В уезды отправлены указания об активизации работ по поимке дезертиров и их укрывателей путем проведения облав, предложено усилить агитацию в волостях. Также на места были высланы инструкции о работе уездной комиссии (УКД), ее полномочиях, составе. По-видимому, на этом работа была закончена: силы губернского военкомата были направлены на более значительные цели, что обусловлено весенним наступлением А. В. Колчака в 1919 г. Это нашло подтверждение в данных УКД. В отчете Уржумской уездной комиссии по борьбе с дезертирством говорилось, что комиссия была создана 5 февраля 1919 г., но ее члены Петров и Пестерняков не были оповещены о назначении. Комиссия, как указано в отчете, абсолютно бездействовала до 8 мая 1919 г.: книга постановлений не велась, в трибунал дела передавались только при анкете ^[8]. В Нолинском уезде «комиссия до 15 июня работала очень слабо и неаккуратно» ^[9]. Подобная ситуация (отсутствие системной работы ГКД и УКД), как пишет К. В. Левшин, сложилась по всей стране. Изменения произошли в апреле 1919 г., что связано с приходом на пост председателя ЦКД С.С. Данилова, который поставил задачу беспощадно бороться с дезертирством ^[45].

Уездные комиссии по борьбе с дезертирством должны были осуществлять розыск дезертиров, направление в военкомат, который передавал их в трибунал. Для рассмотрения дезертирских дел в губернии в феврале 1919 г. было создано 8 военных ревтрибуналов при уездных военкоматах, а с целью рассмотрения кассационных дел при губернском военкомате – был создан также военный ревтрибунал ^[46]. Его председателем был назначен Николай Степанович Пятков, до этого занимавший должность комиссара юстиции, одним из членов трибунала был Иван Петрович Злобин, а секретарем – Константин Алексеевич Палкин. По данным В. А. Манылова, с 6 февраля по 18 апреля 1919 г. во всех уездах Вятской губернии было задержано и добровольно явилось 8732 дезертира. Этот же автор приводит статистические сведения о результативности работы Вятского военного ревтрибунала: с 5 февраля по 11 июля 1919 г. было рассмотрено 1892 дела, самой распространенной мерой наказания являлся штраф ^{[46, с. 31]}. К осени 1919 г. указанные трибуналы на территории Вятской губернии прекратили свою работу.

Вновь работа губернской комиссии по борьбе с дезертирством была активизирована в конце апреля 1919 г.: 26 апреля на заседании был заслушан доклад Кириллова о командировке в Вятский уезд с целью поимки дезертиров. Он констатировал, что «волостные комиссариаты не принимают никаких мер по борьбе с дезертирством» ^[36]. В итоге было решено бороться с этой проблемой путем создания летучих комиссий в составе представителя от комиссии по борьбе с дезертирством, волостного исполкома и начальника штаба. Комиссиям было предоставлено право расстрела особо злостных нарушителей, брать заложников членов семьи, проводить конфискации имущества ^[36].

Помимо летучих комиссий в губернии весной-летом 1919 г. работал Особый отдел ЧК при Штабе 3 армии, который производил облавы на дезертиров, подчинялся руководству Восточного фронта. В июне 1919 г. одна из летучих комиссий под командованием Пунтуса была послана в Вятский уезд, где она столкнулась с отрядами Особого отдела. Продуктивность работы летучей комиссии, как описано в отчете, была достаточно низкой: «добровольно являться дезертиры не стали, по исследовании территории районов никто не попадает. Вся работа комиссии идет к нулю, деньги израсходованы, продовольствие уменьшается и т.д.»^[14]. К слову, было израсходовано около 20 тысяч рублей.

Важным направлением борьбы с дезертирством являлась профилактика причин этого явления. Одной из главных причин уклонения от военной службы являлось отсутствие помощи крестьянским хозяйствам красноармейцев. Соответственно, к лету масштабы дезертирства росли, что связано с проведением сельскохозяйственных работ на деревне. Из Москвы в Вятку поступали циркуляры с требованием создать при уездных и волостных земельных отделах комиссии по оказанию помощи красноармейским хозяйствам, которые должны были принять меры по засеву полей, сбору урожая ^[27]. В действительности, в 1919 г. в губернии ничего не было предпринято в этом направлении. Свидетельством тому служат письма семейств на фронт, к примеру, из Глазова от 15 июня 1919 г.: «… бросьте к черту воевать, товарищи, коммунисты нам хлеба не дают; с голоду морят, налогами угощают…» ^[39]. Через год ситуация не изменилась. Из письма от 31 августа 1920 г.: «Насчет помощи их семьям, обработки и уборки полей не было предпринято ничего, даже разговору не было» ^[40].

3 июня 1919 года вышло новое постановление Совета Рабочей и Крестьянской Обороны «О мерах к искоренению дезертирства», по которому дела о дезертирах переходили, в том числе, в ведение революционного трибунала (совместно с губернской комиссией по борьбе с дезертирством, полковыми судами, народным судом). После выхода постановления от 3 июня 1919 года «О мерах…» дела о дезертирах стали поступать в следственную комиссию при ревтрибунале Вятки: в июле – 21 дело (обвиняемых – 58), в августе – 79 (146), в сентябре – 25 (112), в октябре – 22 (59) ^[2]. В 1919 г. в Вятский губернский революционный трибунал поступило около 300 дезертирских дел, для сравнения, дел о контрреволюции – 180, должностных правонарушениях – 200. Дезертирское дело отличалось от других и велось по упрощенной схеме: отсутствие показаний свидетелей, повторных допросов следователем ревтрибунала, судебных прений. Судебно-следственное дело включало в себя: анкету дезертира, составленную уездной комиссией, где указывались помимо биографических сведений, военная часть из которой совершен побег, причина побега, срок уклонения, место, где укрывался; постановление о привлечении к ответственности, где кратко описывался состав правонарушения; приговор ревтрибунала.

Также постановление от 3 июня 1919 г. предоставило право в числе прочих мер наказания на уклоняющихся и дезертиров налагать конфискацию всего имущества или части его (часть строений, скота, земледельческих орудий), лишать навсегда или на срок всего земельного надела или части его. Впрочем, в течение 1919 г. данная мера в Вятской губернии не применялась.

21 июня 1919 г. из Нижнего Новгорода, где располагалась Окружная комиссия по борьбе с дезертирством при Приволжском военкомате, в Вятку поступило срочное указание провести массовые облавы, поскольку в регионе «по имеющимся сведениям» более 20 тысяч дезертиров: «Вятская губерния должна быть очищена от дезертиров в двухнедельный срок» ^[43]. Реализуя предписание, губернская комиссия по борьбе с дезертирством направила два отряда под командованием Майера и Дубок на границы губернии. Один из отрядов по прибытии в Вахромеевскую волость встретил отряд из Костромской губернии, было проведено совещание совместной коллегии, где «мы условились знаками при встречах». Впоследствии отряд двинулся по направлению к Семеновскому уезду Нижегородской губернии ^[12]. Губкомдез координировал действия отрядов, к примеру, командиру Дубок было предписано «войти в связь и работать в контакте с отрядом Яранской ЧК и оказывать содействие по предъявлению мандата на имя товарища Галкина. Условный знак: первый накладывает правую руку на фуражку, второй снимает фуражку левой» ^[13]. К сожалению, результаты работы данных отрядов неизвестны. По отчетам комиссии по борьбе с дезертирством в ЦКД с 15 по 30 июня 1919 г. в губернии было задержано 4673 дезертира ^[37]. Такие же показатели были и в соседней Нижегородской губернии ^[47].

Считая недостаточным создание сети губернских и уездных комиссий по борьбе с дезертирством, советское руководство в конце июня 1919 г. решило создать на местах оперативные «тройки» (штабы) в составе председателя губкомдеза, представителей от ГубЧК и губкома РКП (б). Они должны были функционировать в соответствии с инструкциями о ГКД и УКД ^[24]. По приказу председателя Центральной комиссии по борьбе с дезертирством Данилова от 13 июля 1919 г. «тройки» реорганизовывались в «четверки» путем введения туда губернского военного комиссара ^[24]. В Вятке по инициативе губкома РКП (б) и военкомата в «четверку» был введен начальник Вятских пехотных командных курсов Е.К. Тегер, в итоге в губернии существовала оперативная «пятерка».

Контроль за действиями губернских оперативных штабов должны были осуществлять окружные оперативные штабы. Вятская губерния вошла в круг ведения Ярославского оперативного штаба. Никаких дальнейших указаний о деятельности оперштабов ни из Москвы, ни из Ярославля не поступало. К августу 1919 г. Вятская губернская оперативная «пятерка» составила подробные инструкции для оперативных троек на местах. Во-первых, была обозначена цель оперативного уездного штаба – «создать в население уверенность, что дезертирование и укрывательство дезертиров бесцельно» ^[28]. Во-вторых, было указано, что работа штаба включает в себя 4 вида деятельности: оперативную, агитационную, социальной помощи и судебную. Особое внимание в инструкции было уделено последнему виду работы: штаб имел права революционных трибуналов на местах, поэтому была подробно разобрана процессуальная составляющая суда (как проводить судебное заседание, опрашивать свидетелей, выносить приговор и т.д.). По прибытии на место оперативным штабам предписывалось выяснить, сколько за все мобилизации призванных уклонилось по данной местности, выслать контрразведку, выяснить отношение местного населения к дезертирам. Затем необходимо было провести широкую агитационную кампанию о вреде дезертирства, объявить добровольную явку и только потом производить облавы, желательно ночью, так как «дезертиры днем скрываются в лесах, а ночью же приходят домой» ^[29]. В инструкции было подчеркнуто: «не допускайте никаких злоупотреблений ваших отрядов, вмените им в обязанность корректное и вежливое отношение к населению, не допускайте реквизиции продуктов», «не отрывать крестьян от работ, всякие митинги, собрания проводить после работ» ^[30].

Оперативная «пятерка» предписала уездным штабам сформировать и «поставить на должную высоту» разведку, которая могла быть открытая и закрытая (секретная). Последняя, отмечалось в указании, отличалась поиском агентуры среди населения. В задачи разведки входило: установить точное расположение банды, численность, вооружение, обследование местности вокруг нее ^[35]. Также на места была отправлена инструкция для агентов контрразведки: «каждый агент контрразведки должен стремиться войти в среду бандитов...дабы иметь возможность узнать все тайны банд и ее шаги». Агент должен был войти в полное доверие руководителю банды. Помимо определения численности, вооружения, агент должен узнать «с кем она имеет связь (другими бандами или белогвардейскими организациями)» ^[34]. Формирование банд из дезертиров будет свойственно в Вятской губернии для 1920-1921 гг., в 1919 г. характер дезертирства, по-видимому, одиночный. Тем не менее, штабам было указано искать именно банды, что было обусловлено дезертирскими восстаниями в Ярославской, Тверской, Псковской, Тамбовской губерниях ^[50].

В отчете оперативных штабов за период с 15 июля по 27 августа 1919 г. представлены данные о количестве посланных по уездам отрядов и задержанных дезертиров. По этим данным, в Вятский уезд было направлено 25 разведчиков, которые не обнаружили дезертиров, в Котельнический уезд – 39 разведчиков, также безрезультатно. В Яранском уезде найдена банда: «один убит, трое арестованы», в Нолинском уезде действовало 74 разведчика, которые поймали не более 50 дезертиров, самое большое число дезертиров было зафиксировано в Уржумском и Малмыжском уездах (более 200) ^[17]. Тем не менее, 18 августа 1919 г. из Москвы телеграфировали, что в пределах Вятской губернии массовое скопление дезертиров ^[27]. Слабая эффективность оперативных штабов вынудила местные власти 20 августа 1919 г. издать приказ оперативной «пятерки», который призывал всех граждан выдать дезертиров в указанный волисполкомом срок (даты в приказе были пропущены и проставлялись каждым местным исполкомом самостоятельно). После истечения явки «за обнаружение дезертира отвечают все граждане селения дезертира, дезертир будет расстрелян, а его семейство лишено имущества» ^[31]. Впрочем, на заседании губернского исполкома в этот же день военком П.Я. Симонов докладывал, что «дезертирство вообще, благодаря энергичным мерам против него, прекращается» ^[3]. Такое заявление, скорее всего, обусловлено пониманием «сезонности» дезертирства: с окончанием полевых работ крестьянская семья не будет нуждаться в помощи со стороны красноармейца, вдобавок к этому, осенью-зимой скрываться в лесах будет сложнее, масштабы дезертирства пойдут на спад. За июль-август 1919 г. губкомдез поймала более 6 тыс. дезертиров ^[38].

С конца августа по 15 сентября 1919 г. в Вятском, Котельническом и Яранском уездах оперативные штабы устроили сессии ревтрибунала. В Вятском и Котельническом уездах по прибытии оперштабов в крупные села были объявлены дни добровольной явки. Самое большое число дезертиров было выявлено в Уржумском уезде – 949 человек ^[18]. Действия в некоторых местностях были непродуктивны: к примеру, в Вятский уезд послано 100 красноармейцев, которые поймали 67 дезертиров, в Котельнический – 96, поймано 95 ^[20]. Глазовский оперативный штаб еще в конце августа 1919 г. докладывал в «пятерку», что «нет никакой надобности в штабе, делать ему нечего»: скоплений дезертиров в уезде нет, одиночное дезертирство объясняется желанием окончить полевые работы ^[26].

Посылаемые в уезд отряды зачастую вели дневники, который подлежали сдаче в военкомат. В них мало статистической информации, зато подробно излагается маршрут отряда, в какой деревне как принимали, описывается проведение облав. К примеру, из Уржумского дневника за июль 1919 г. мы узнаем, что деревня бралась в оцепление ночью или рано с утра, затем проводились повальные обыски, брали в заложники отцов дезертиров. Термин «разведка» не употреблялся, вместо него «секрет», зачастую отряды действовали вместе с милицией, однако не всегда слаженно «были высланы секреты, как от отряда, так и от милиции, не были оповещены друг о друге, наткнулись один на другой, выдали себя» ^[10]. Указанный дневник составлен бессистемно, непонятно, сколько человек командировано, сколько поймано, какие волости обследованы, впрочем, иного не стоило ожидать от простых красноармейцев.

Иначе летом 1919 г. работа шла в Слободском уезде, где поиском дезертиров занимался К.С. Жидялис. Его отчеты структурированы, видно, что человек связан с военным делом, занимал руководящие должности. В августе 1919 г. он разделил уезд на группы, направил туда разведчиков-чекистов, которые выяснили, где есть скопления дезертиров. Наибольшее число дезертиров было выявлено в Архангельской волости. В сентябре 1919 г. К.С. Жидялис был снят с должности, арестован за превышение властных полномочий и не успел закончить операции в уезде. В октябре Слободской военком Сурнин докладывал, что в Архангельской волости ни облавы, ни добровольная явка не действовали: «кругом волости громадные леса, где и скрываются дезертиры». В итоге Слободской оперштаб решил предоставить летучей комиссии в волости право применять к укрывателям дезертиров репрессивные меры, то есть конфисковать имущество и взять заложников ^[33]. Чтобы не поднять волну недовольства в волости, была составлена подробная инструкция с правилами реквизиции. Отряд должен был выждать окончание объявленной добровольной явки в волости, принять во внимание количество добровольцев, «если больше 50 явится, то ограничиться самыми небольшими размерами конфискации». При каждом случае конфискации обязательно должен присутствовать член исполкома, составляться акт на имущество, «объявлять семье, что пока не явится дезертир имущество или скот не будут отданы»^[32].

В Котельничском уезде также существовала Архангельская волость, знаменитая дезертирами. Именно там была сформирована банда дезертиров. Местный исполком поднял панику, в Вятку телеграфировали: «большое восстание дезертиров, каковых насчитывается там якобы до 500 человек. Исполком обстреляли, и село горит» ^[25]. Из Котельнической ЧК в Архангельское был направлен отряд в 50 человек с двумя пулеметами, выслан отряд 7 железнодорожного полка в 150 человек, комендант Котельнического укрепленного района Пустернак с тремя ротами, губкомдез отправил 120 красноармейцев с двумя пулеметами. По прибытию в село, отряды констатировали: «здание, где помещался комитет партии, простреляно, один угол обгорел» ^[25]. Поскольку весь исполком разбежался, в волости образовали ревком, который объявил c. Арханельское на осадном положении, предписал всем сдать оружие, а дезертирам явиться. Один из найденных дезертиров Садырин был расстрелян на митинге в селе, выяснилось, что банда, которая произвела беспорядки, насчитывала не 500, а не более 50 человек. В ходе следствия было установлено, что дезертиры Созинов и Щенников решили убить главу исполкома Тихона Колосницына, для чего по соседним деревням насобирали банду из 20 дезертиров, покушение им не удалось, во время обстрела здания убили сотрудника ЧК Целищева. Об этом случае было доложено в комиссию по борьбе с дезертирством Приволжского округа. Для выяснения подробностей в с. Архангельское была послана комиссия из Особого отдела ГубЧК, которая выявила несколько иные обстоятельства дела. Сотрудники ЧК провели разведывательную операцию: притворившись дезертирами, они прошли несколько деревень, ночевали у многих крестьян, которые им рассказывали, что «никакой организации дезертиров нет, все скрываются в лесах вблизи своих домов, продукты получают из своего дома» ^[41]. Многие жители деревень жаловались на исполком: самовольное разложение чрезвычайного налога, пьянство, самочинные действия («мобилизовали у кого хотели корову и резали ее себе на мясо» ^[42]). Общее заключение сотрудников губЧК свелось к тому, что работа исполкома была поставлена не на должном уровне, отчего и возник данный конфликт. По приговору трибунала от 7 июня 1921 г. один из зачинщиков дезертир Балыбердин был приговорен к расстрелу, который был заменен лишением свободы на 5 лет, остальные – на 3 года.

Вятской уездной комиссией по борьбе с дезертирством проводились осмотры железнодорожных станций: в августе 1919 г. были обследованы таковые от Вятки в сторону Глазова, на станциях Зуевка и Фаленки были обнаружены дезертиры, «милиция бездействует, ссылаясь на малочисленный кадровый состав» ^[11]. Проверки не дали результата: 29 сентября 1919 г. ГКД получил список из 158 красноармейцев 6 приволжского запасного полка, отставших от маршевых рот во время следования эшелона от станции Вятка до станции Шарья ^[15].

Советская власть пыталась разными способами решить проблему дезертирства. Понимая, что деревня зачастую укрывает «своих», не сдает, было решено ввести так называемую круговую поруку. Приказ от 6 сентября 1919 г. Приволжской комиссии по борьбе с дезертирством предписывал исполкомам устроить собрания жителей, взять с них подписку о том, что они в ответе за каждого укрывающегося дезертира, будут их выдавать и принимают круговую поруку ^[6]. Массового применения данный приказ не получил, к примеру, президиум Вятского уездного исполкома постановил не реализовывать распоряжение, поскольку оно «принесет обратное…деревня может ложно понять мероприятие» ^[7].

К осени 1919 г. дезертирство, как уже было отмечено, пошло на убыль. В сводках губЧК за октябрь 1919 г. мы встречаем: «дезертирство сокращается, выражается в том, что красноармейцы являются домой за тем, чтобы набрать хлеба и сухарей, и отправляются в свои части» ^[21]. Глазовский оперативный штаб 22 октября 1919 г. докладывал в Вятку, что до сих пор никаких банд и скоплений дезертиров не обнаружено, все посылаемые контрразведчики существенной пользы не принесли, что объяснялось непригодностью для таких целей посылаемых товарищей. Польза от них, как отмечалось, выражалась в информации о настроении населения и отношении его к дезертирам ^[22]. В конце октября 1919 г. оперативные штабы были ликвидированы. В целом, смысл в их создании отсутствовал, поскольку они дублировали комиссии по борьбе с дезертирством, в Вятской губернии не принесли ожидаемого результата.

Говоря об итогах деятельности Вятской губернской комиссии по борьбе с дезертирством за 1919 г., следует отметить, что по отчету губернского военкомата с 6 февраля по 1 ноября 1919 г. было задержано 38123 дезертира, из которых добровольно явилось 15675 ^[4]. В соседней Нижегородской губернии с февраля по октябрь 1919 г. было задержано 45733 дезертира, из которых добровольно явилось 16026 ^{[47, с. 77]}. Докладывая о результатах работы за 1919 г. в ГубЧК, губернская комиссия по борьбе с дезертирством сообщала, что «крайнее неудобство в ведении борьбы составляет неимение особых специальных отрядов, приходится брать людей из карательных рот, где часто людей не хватает даже для несения гарнизонной службы». Главной причиной дезертирства, по мнению губкомдез, является несознательность масс, несвоевременное обеспечение семей красноармейцев пособием. Такие же причины указывал и Нижегородский председатель ГКД ^[48]. Отмечалось, что с наступлением холодов дезертирство значительно уменьшилось ^[16]. Несмотря на «оповещение о карах за укрывательство и круговую поруку в смысле ответственности граждан данного села или волости за найденных у них дезертиров», отношение крестьян к дезертирам дружелюбное ^[19].

В заключении необходимо отметить, что Вятская губернская комиссия по борьбе с дезертирством была создана в конце января 1919 г., однако планомерную и систематическую работу начала в конце апреля 1919 г., что являлось общероссийской тенденцией. Центральная и губернская власть всячески пыталась подойти к проблеме дезертирства: были созданы местные летучие комиссии, оперативные штабы, которые дублировали губернские и уездные комиссии по борьбе с дезертирством, привлечены войска ВЧК. Проведенный анализ работы губернской комиссии по борьбе с дезертирством показал, что имел место сезонный фактор, а именно – весенне-летние полевые работы и сбор урожая осенью увеличивали в разы процент дезертирующих. Применялись самые разнообразные методы работы: агитация (о выдаче дезертиров), добровольная явка, круговая порука, облавы, разведка, показательные расстрелы. Однако, в 1919 г. в губернии не использовался такой прием, как конфискация имущества у семей дезертиров и их укрывателей. Поскольку в условиях войны не хватало ни людских, ни материальных ресурсов, губернской властью ничего не было предпринято для улучшения жизни семей красноармейцев, что являлось одной из самых важных причин оставления воинской службы. Вследствие этого весной 1920 г. в губернии ожидался новый всплеск дезертирства.