Common Features of Administrative Offences and Crimes

Сегодня законодательство об административных правонарушениях претерпевает многочисленные изменения. Указанное обстоятельство объясняется, в том числе, и результатом декриминализации многих противоправных деяний, которая представляет собой отмену, исключение уголовной ответственности за ранее относившиеся к преступным деяния, а также переход преступных посягательств в категорию административных правонарушений. Вообще процессы криминализации и декриминализации в обществе происходят постоянно, что неудивительно, ведь зачастую наказуемые деяния (преступления и проступки) схожи, порою грани между ними размыты, трудно определяемы. Проблема разграничения смежных противоправных деяний сегодня представляет интерес и для теоретиков права, и административистов, и представителей науки уголовного права, о чем свидетельствует немалое число публикаций по данной тематике.

Кроме того, как отмечают некоторые исследователи, действующий КоАП РФ насчитывает около ста составов правонарушений, имеющих соответствующие аналоги в уголовном законе^[1], что создает колоссальные трудности в деятельности правоприменительных органов и является одним из существенных поводов обратить особое внимание на публично-правовые деликты (административные правонарушения и преступления), выявить и проанализировать их общие черты.

Легальная дефиниция административного правонарушения содержится в ст. 2.1 КоАП РФ, согласно которой «административным правонарушением признается противоправное виновное действие (бездействие) физического или юридического лица, за которое Кодексом или законами субъектов Российской Федерации об административных правонарушениях установлена административная ответственность»^[2]. Согласно ч. 1 ст. 14 УК РФ преступление – «виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное Кодексом под угрозой наказания»^[3]. Таким образом, деяния характеризуются противоправностью, виновностью субъекта, его совершившего, нанесением вреда нормально сложившимся общественным отношениям, наказуемостью.

Противоправность деяния можно определить как несоответствие норме права, выход за её пределы, установленные государством. Как справедливо указывал дореволюционный ученый В. М. Хвостов: «любое правонарушение направлено против права, оно должно расцениваться как деяние, подрывающее авторитет права и государства^[4]». Противоправность административных проступков обладает рядом особенностей. В частности, административное правонарушение может представлять собой нарушение не только норм административного права, но и других отраслей: трудового, экологического, земельного, бюджетного, налогового и др., то есть существенная доля административных правонарушений выражается в нарушении запретов либо несоблюдении обязанностей, содержащихся в многообразных нормативных правовых актах. Это могут быть законы (например, НК РФ) и подзаконные акты (например, Правила дорожного движения, утвержденные Постановлением Правительства РФ); акты, действующие на всей территории РФ (ТК РФ, Федеральный закон «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации» и др.), и акты субъектов РФ (к примеру, закон г. Москвы «О флаге г. Москвы»). Учитывая изложенное, можно сделать следующий вывод: противоправность административного правонарушения – «юридическая форма общественной вредности определенного рода проступков»^[5].

Что же представляет собой противоправность преступления? Например, Н. Д. Дурманов в 1940-е гг. писал: «уголовная противоправность является юридическим выражением общественной опасности преступления»^[6]. Именно поэтому, по мнению многих ученых, запрещение УК РФ таких деяний, как убийство, незаконная торговля людьми, изнасилование, захват заложника и др.– не что иное, как признание законодателем общественной опасности таких деяний.

Н. С. Таганцев точно отметил еще в позапрошлом веке: «если мы будем в преступлении видеть только посягательство на норму, на веления правопроизводящей авторитетной воли, создающей для одной стороны право требовать подчинения этим велениям, а для другой - обязанность такого подчинения, будем придавать исключительное значение моменту противоправности учиненного, то преступление сделается формальным, жизненепригодным понятием, напоминающим у нас воззрения эпохи Петра Великого, считавшего и мятеж, и убийство, и ношение бороды, и срубку заповедного дерева равно важными деяниями, достойными смертной казни, ибо все это виноватый делал, одинаково не страшась царского гнева»^[7]. Таким образом, объективным признаком, выражающим сущность преступного посягательства, является его общественная опасность, именно он объясняет, почему то или иное деяние относится к уголовно наказуемым. По мнению Кузнецовой Н. Ф., общественная опасность является главным основанием для криминализации и декриминализации деяний^[8], выражает отношение социума к деяниям как преступным на том или ином этапе развития общества.

Иллюстрацией такого утверждения является утратившая силу норма, которая была отражена в статье 154 УК РСФСР от 27.10.1960 г. В соответствии с указанной статьей «спекуляция в виде промысла или в крупных размерах ранее наказывалась лишением свободы на срок от двух до семи лет с конфискацией имущества, и даже мелкая спекуляция, но совершенная повторно, влекла уголовное наказание в виде исправительных работ на срок до одного года или штрафа до двухсот рублей с конфискацией предметов спекуляции»^[9]. Однако, как мы видим сегодня, занятие коммерческой деятельностью не просто не подлежит уголовно-правовому запрету, но и активно поощряется государством.

Что касается административных правонарушений, с точки зрения некоторых исследователей, они не обладают общественной опасностью, им свойственна общественная вредность (вредоносность). «Только общественная опасность выступает в роли признака, позволяющего отграничить преступления от всех иных правонарушений, в том числе, административных. «Последние являются вредными для общества или конкретного лица, асоциальными, но не общественно опасными»^[10], - пишет Е. В. Епифанова. Другие ученые, например, Ю. И. Ляпунов полагал, что «различать дефиниции «общественная вредность» и «общественная опасность» применительно к различным отраслям права — значит, играть в слова, заниматься терминологической схоластикой, которая не несет в себе конструктивного содержательного начала. Кроме того, унификация терминологии, по мнению исследователя, всегда была одной из важных задач и законодательной техники, и формирования понятийного аппарата правовой науки^[11]».

Следовательно, анализируемые противоправные деяния причиняют вред общественным отношениям, вызывают негативные последствия, дестабилизируют юридический порядок, сложивший в обществе. И если жизнь человека, половая свобода и половая неприкосновенность, мир и безопасность человечества и т.д. являются объектами уголовно–правовой охраны в силу их исключительной ценности, то ряд общественных отношений приобрели правовую охрану и в уголовном законодательстве, и административно-деликтном. Преступления могут отличаться от административных правонарушений элементами состава противоправных деяний: формой вины (ст. 115 «Умышленное причинение легкого вреда здоровью» УК РФ), мотивами и целями (ст.ст. 116 «Побои», 213 «Хулиганство» УК РФ), способом совершения деяния (ст. 156 «Неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего» УК РФ); а также особенностями личности потерпевшего (ст. 319 «Оскорбление представителя власти» УК РФ), административной преюдицией (ст. 151.1 «Розничная продажа несовершеннолетним алкогольной продукции» УК РФ) и т.д.

Более того, возникает вопрос, если административные правонарушения не обладают признаком общественной опасности, почему законодатель установил такие меры обеспечения производства по делам об административных правонарушениях, как задержание, доставление, личный досмотр, досмотр вещей, находящихся при физическом лице, арест товаров, транспортных средств и иных вещей и др., а также уполномочил сотрудников правоохранительных органов применять специальные силы и средства в целях реализации указанных мер и пресечения административных правонарушений.

Д. Н. Бахрах указывает: «антиобщественный характер преступлений настолько велик, что они признаются общественно опасными, а степень вредоносности большинства административных правонарушений невелика, поэтому они не являются общественно опасными»^[12]. Тем не менее, существенное число административных правонарушений касается правил безопасности (ст. 11.5 «Нарушение правил безопасности эксплуатации воздушных судов» КоАП РФ, ст. 20.4 «Нарушение требований пожарной безопасности» КоАП РФ). Кроме того, отечественный законодатель устанавливает административную ответственность за совершение правонарушений, несущих достаточно серьезные последствия (ст. 6.31 «Нарушение законодательства о донорстве крови и её компонентов» КоАП РФ), и уголовную ответственность за совершение деяний, последствия которых не являются очевидными (ст. 144 «Воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов» УК РФ).

С учетом всего вышесказанного отметим, что общественная опасность присуща и административным правонарушениям, поскольку посягая на те или иные правоотношения, они причиняют им вред, "разрушают" их. Во многих зарубежных странах отсутствует четкое разграничение между понятиями «преступление» и «административное правонарушение» в том понимании, как они трактуются отечественным законодателем. В рамках уголовного права преследуются и преступления, и проступки, которые по российскому законодательству являются административным правонарушениями.

Общим чертой преступлений и административных правонарушений является виновность. Так, административной либо уголовной ответственности подлежит лицо, виновно совершившее противоправное деяние, объективное вменение не допускается. Следовательно, совершение деяния без вины не может повлечь юридическую ответственность, какую бы оно не представляло общественную опасность, какие бы последствия не наступили в результате его совершения. Указанный тезис неоднократно подтверждался и позицией Конституционного суда РФ^[13].

Большинство авторов определяют вину как психическое отношение лица (в форме умысла или неосторожности) к содеянному деянию и наступившим последствиям. В особом внимании нуждается проблематика вины юридического лица в совершении административного правонарушения, по которой до сих пор не утихают острые дискуссии, так как признаки вины юридического лица, закрепленные в КоАП РФ, существенно отличаются от признаков вины физического лица, установленных и в административно-деликтном, и уголовном законодательстве. Согласно ст. 2.1 КоАП РФ «юридическое лицо признается виновным в совершении административного правонарушения, если будет установлено, что у него имелась возможность для соблюдения правил и норм, за нарушение которых Кодексом или законами субъекта Российской Федерации предусмотрена административная ответственность, но им не приняты все зависящие от него меры по их соблюдению»^[14]. По мнению Д. В. Сорокина, «указанная формулировка является невразумительной. Кроме того, ученый предлагал установление финансовой ответственности за причинение организациями ущерба в результате совершения административных правонарушений»^[15]. И. С. Иванов, напротив, указывал, что легальное определение вины юридического лица «гармоничное, не вступающее в противоречие с существующей концепцией психологической формой вины физического лица»^[16]. Н. Ю. Хаманева приходит к выводу, что избранная законодателем формулировка позволит привлекать организации к административной ответственности на основании принципа объективного вменения^[17]. Таким образом, общепринятый подход среди ученых по данной проблематике в доктрине административного права в настоящее время отсутствует. По мнению автора, вина организации представляет собой оценочную категорию, критерии которой определены законодателем.

Итак, и преступления, и административные правонарушения будут признаны таковыми, в том числе, если они совершены виновно. Вина как элемент состава правонарушения входит в предмет доказывания как в уголовном, так и административно – деликтном процессе.

Как преступление, так и административное правонарушение являются наказуемыми деяниями. В науке наказуемость деяния понимается как возможность назначения наказания, сформулированного в санкции правовой нормы. Такая точка зрения поддерживается большинством ученых. Например, по мнению А. И. Рарога, «наказуемость – признак преступления, указывающий на его неизбежное юридическое последствие, неблагоприятное для правонарушителя»^[18]. «Сущность наказуемости как формального признака финансового правонарушения заключается в угрозе применения наказания к виновным лицам при нарушении ими запрета совершать какие-либо деяния либо не совершать действия, юридические признаки которых закреплены охранительными нормами финансового законодательства», - писала Ю. А. Крохина^[19]. Поскольку преступления и проступки являются разновидностью отклоняющегося (девиантного) поведения, то наказания могут рассматриваться как негативное воздействие на лицо, совершившее противоправное деяние, в целях его исправления, а также в удовлетворении потребности социума в адекватном деликту возмездии в отношении лица, совершившего такое деяние, а также в целях предупреждения совершения новых противоправных деяний как самим лицом, так и другими лицами.

Наконец, обратим внимание на то, что схожа и процедура привлечения виновных лиц к ответственности как в порядке уголовного судопроизводства, так и административно-деликтного. Более того, ответственность за совершение противоправных деяний наступает при соблюдении процессуальных норм. Как справедливо указывал Шарль Монтескье, «слишком мало судейских формальностей с точки зрения их отношения к свободе и безопасности граждан, поскольку все затруднения, издержки, проволочки и сами ошибки правосудия являются той ценой, которую каждый гражданин оплачивает свободу»^[20]. Лицу, в отношении которого возбуждено дело об административном правонарушении, должна быть гарантирована реализация такого же объема процессуальных прав, как и обвиняемому в совершении преступления. Показательна в этом отношении и прецедентная практика Европейского суда по правам человека. Так, по делу «Неймастер против Австрии» в 1968 г. Суд установил, что «уголовное обвинение» следует понимать не так, как его определяет законодательство конкретной страны, а исходя из понимания его Конвенцией о защите прав человека и основных свобод^[21]. Классическим примером является и решение по делу «Озтюрк против Германии»^[22] от 21.02.1984, многократно исследованное отечественными и зарубежными учеными. Гражданин Турции Озтюрк на территории ФРГ совершил нарушение правил дорожного движения, которое по законодательству Германии того времени (1980-е гг.) не относилось к преступным посягательствам, поэтому Озтюрку не предоставлено право воспользоваться помощью переводчика бесплатно. Европейский суд посчитал, что национальные власти нарушили ч. 1 ст. 6 Конвенции, гарантирующей право лицу, не понимающему и не говорящему на языке судопроизводства, пользоваться помощью переводчика бесплатно.

Подводя итог, отметим, что административные правонарушения и преступления схожи по своей природе, сущностным признакам, их характеризующим. Зачастую единственным основанием разграничения деликтов является их место в национальном праве, которое законодатель должен определить, учитывая объективные факторы: уровень жизни населения, обычаи и традиции народа, экономическую ситуацию, внешнеполитическую обстановку и т.д. Кроме того, установление уголовной или административной ответственности за то или иное деяние должно базироваться на основных конституционных началах прав человека, потому что применение санкций к лицу - это всегда ограничение его прав и свобод. Следовательно, закон, охраняющий те или иные правоотношения, должен являться адекватным отражением состояния общества и главных его ценностей, поэтому вид юридической ответственности за то или иное противоправное деяние должен устанавливаться с учетом изложенных обстоятельств.

^[1] Васильев Э.А. Административное правонарушение и преступление: общие черты и различия.: Автореферат дисс... к.ю.н, М. 2007.- 3 с.

^[2] Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 № 195-ФЗ (в ред. от 27.06.2018)// Российская газета, 31.12.2001, № 256.

^[3] Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (в ред. от 03.07.2018)// Собрание законодательства РФ,17.06.1996, № 25, ст. 2954

^[4] Хвостов В. М. Общая теория права. Элементарный очерк. М., 1914, с. 138.

^[5] Самощенко И.С. Понятие правонарушения по советскому законодательству. М., 1963, 96.

^[6] Дурманов Н. Д. Понятие преступления. М., 1948. С. 184.

^[7] Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Т. 1. Тула, 2001. с. 50.

^[8]Значение общественной опасности деяний для криминализации и декриминализации/ Н. Ф. Кузнецова // Государство и право. – 2010.- с. 72

^[9] См., например, УК РСФСР от 27.10.1960 г., статья 154 «Спекуляция».

^[10]Епифанова Е.В. Общественная опасность как научная категория, законодательная дефиниция: история и современность: монография/ Е.В. Епифанова.- М.: Юрлитинформ, 2012.- с. 37.

^[11]Ляпунов Ю.И. Общественная опасность деяния как универсальная категория советского уголовного права: учебное пособие/ Ю.И. Ляпунов. – М.: ВЮЗШ МВД СССР, 1989.- с. 28.

^[12] Бахрах Д.Н. Административное право: учебник/ Д.Н. Бахрах, Б.В. Россинский, Ю.Н. Старилов. – 3 изд.:, перераб. и доп. – М. : Норма, 2008, - с. 315.

^[13]См. Постановление Конституционного Суда РФ от 10.12.2017 № 2-П «По делу о проверке конституционности положений ст. 212.1 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина И.И. Дадина».

^[14] Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 № 195-ФЗ (в ред. от 27.06.2018)// Российская газета, 31.12.2001, № 256.

^[15]Сорокин В.Д. Комментарий избранных мест Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях // Избранные труды. СПб., 2005. С. 1020.

^[16] Иванов И. С. Институт вины в налоговом праве: теория и практика. М., 2009. С. 124.

^[17] Хаманева Н. Ю. Вступительная статья к Кодексу Российской Федерации об административных правонарушениях. СПб., 2002. Цит. по: Сорокин В.Д. Избранные труды. СПб., 2005. С. 1023.

^[18] Рарог А. И. Цит. по: Уголовное право Российской Федерации. Общая часть. Учебник для вузов/ под ред. А. И. Рарога, А.С. Самойлова. М.: Высшее образование, 2005, с. 97.

^[19] Крохина Ю.А. Финансовое право России: Учебник для вузов. –М.: Норма, 2004, с. 180

^[20] Монтескье Ш. Л. Избранные произведения, М., 1955, с. 225.

^[21] Постановление Европейского суда от 27 июня 1968 г. по делу «Неймастер против Австрии».

^[22] Постановление Европейского суда от 21.02.1984 по делу «Озтюрк против Германии».