Genesis of the ideological-theoretical concept of Republicanism

Sardaryan Genri PhD in Politics Dean, the faculty of Governance and Politics; Docent, the department of Public Administration and Law, Moscow State Institute of International Relations of the Ministry of Foreign Affairs of the Russian Federation  119454, Russia, Moscow, Prospekt Verdanskogo 76, office #3113 sardaryan.mgimo@gmail.com Other publications by this author

Рассмотрение республиканизма, очевидным образом, следует начинать с его основы – республики. Логически можно было бы сделать вывод о том, что республиканизм является идейным течением, ставящим своей целью достижение республики, как наиболее желаемой формы правления. Однако в действительности ситуация обстоит несколько иначе и республиканизм представляет собой куда более глубокую философскую концепцию, претендующую на статус альтернативы либерализму и социализму.

Тем не менее, в основе республиканизма лежит представление о том, какой должна быть республика, провозглашаемая в качестве идеала самим учением. Для начала, необходимо разграничить понятия формы и режима правления, для того чтобы избежать противопоставления монархии и демократии, республики и авторитаризма и прочее. Как известно, под формой правления подразумевают организацию верховной государственной власти, в особенности высших и центральных органов, структуру, компетенцию, порядок образования этих органов, длительность и объем их полномочий, взаимоотношения с населением, степень участия последнего в их формировании^[8].

Не существует универсальной типологии, способной описать применение республиканской формы правления во всем мире. Само разделение республик на парламентские и президентские может служить исключительно для дифференциации именно данных двух форм, так как внутри данных групп говорить о единообразии не приходится. И Италия, и ФРГ являются парламентскими республиками, однако конфигурация властной модели, способ ее формирования, особенности функционирования, а в конечном счете и вся политическая система кардинально отличаются друг от друга.

Институционально республика, как «общественное дело» предполагает, что руководящие органы государственной власти избираются населением с временным ограничением срока деятельности, либо формируются представительными органами.

Если бы функционирование республики в действительности предполагало исключительно закрепление выборности, сменяемости и разделения власти, то было бы достаточно выделить единую, универсальную конституционно-правовую модель, принятие которой гарантировало бы устойчивое развитие и преемственность политических институтов. В действительности, республика, как и любая другая форма правления и политический режим опирается на триаду политическая культура-социальный институт-политический институт.

Как и в случае с «демократией», «республика» современная и античная существенно отличаются друг от друга и представляют собой некую форму «исторической натяжки». Появление современных республик в большей степени связано со становлением буржуазного общества в странах Западной Европы.

Если рассматривать Афины, где в V-IV вв. до н. э. сформировалось государственное образование с данной формой правления, то возникает целый ряд сложностей. Наличие прав и свобод было связано только с тем, что индивид обладал гражданством, а таковых было меньшинство. Само наличие рабства, как явления, делает античную республику антиподом любого современного западного государства. Во многих странах Запада рабство продолжало свое существование на протяжении столетий и функционировало на территории колоний, либо по расовому признаку. Однако современное представление о демократической республике все же предполагает равенство всех категорий населения, обладающих гражданством, а сам этот статус, в свою очередь, приобретается по универсальным требованиям и процедурам.

Выборы в античных республиках, как известно, также были далеки от современных представлений об электоральных процессах. Жребий, как средство определения победителя, все же не может выполнять такую же контрольную функцию, как голосование населения.

Римская республика по степени организованности и систематизированности механизма государственной власти значительно опережает греческие города-государства античности. Однако и тут говорить о соответствии политических систем современным принципам республиканского устройства сложно.

Основными историческими источниками, в которых содержится информация о происхождении римской политической системы являются труды Ливия и Дионисия Галикарнасского, которые в значительной степени опирались на римских летописцев, дополнявших достаточно маленькие по объему письменные свидетельства устным сопровождением^[6].

Согласно данной традиции, принято считать, что Римское царство продлилось с 753 по 510 гг. до н.э. После свержения монархии и создания республики в Риме начали избирать двух консулов сроком на год. Несмотря на наличие многих атрибутов современной республики – избираемости, сменяемости, разделения властей – Рим также представлял собой непохожую на современное государство политическую систему, с наследственным классовым делением, отражающимся на порядке формирования органов власти. Более того, даже само предназначение республиканских органов и их роль в обществе и политической системе были прямым следствием классового вопроса.

Один из наиболее ярких сторонников республиканского строя, Марк Туллий Цицерон, в целом одобряя предоставление определенной степени свободы народу, в широком понимании слова, тем не менее, настаивал на том, что руководство должно осуществляться элитой. Государственные институты, призванные выполнять роль представительства интересов широких слоев населения преподносятся скорее как ширма, призванная создать видимость для населения. Цицерон говорит о необходимости равномерного распределения прав и обязанностей в государстве, что, однако, сильно отличается от доктрины современной демократии – «достаточно власти магистратам, достаточно влияния совету первенствующих людей и достаточно свободы народу^[9]».

Чуть раньше, рассматривая Публиколу, он оценивает его как «мужа незаурядного, раз он, предоставив народу умеренную свободу, довольно легко сохранил за первенствующими людьми их значение^[9]».

В воззрениях древних Римлян республика – это возможность интегрировать народ в аристократический режим, без наделения его реальными властными полномочиями и ресурсами^[5]. Таким образом, идеализированное представление о республике, как форме правления, основанной на воле всего народа, эгалитаризме и современных категориях свободы – ошибочно. Республика в Риме была аристократической по своей сути, но ее демократическое обрамление позволяло избегать излишнего роста недовольства со стороны плебеев.

Отдельно необходимо остановиться на ключевом вопросе общественного устройства и функционирования социальных и политических институтов – роли религиозного фактора.

Как известно, утверждение сенаторов в Риме осуществлялось путем применения «auctoritas patrum» - ратификации со стороны патрициев. Учеными высказываются предположения, что древнее выражение, описывающее одобрение сенаторов путем «patres auctores fiunt», восходит к сакральному закону. При этом, как уже было сказано, сенаторы, предоставляющие ратификацию, по происхождению были патрициями, что важно с двух точек зрения.

Во-первых, это был наследственный статус, что определенно создает особый механизм внутри республиканства, как формы правления и существенно отличает римскую модель от современной. Во-вторых, они обладали особыми привилегиями, в первую очередь религиозного характера. Есть предположения, выдвигаемые рядом ученых, что на раннем этапе истории Рима группа семей, зарекомендовала себя как отдельный класс с особыми религиозными правами и обязанностями. Прежде всего, они обладали исключительным правом интерпретации воли богов посредством знаков и ритуалов, что и определяло их политическое господство^[3].

Для более глубокого понимания степени влияния религии на политику в Римской республике, необходимо рассмотреть ее роль в обществе в целом. Тезис о том, что само выделение понятия «религия» является исключительно западным явлением и редко встречается в иных цивилизациях ярко может быть продемонстрировано на примере Рима. Современные понятия «политика» и «религия» в качестве отдельных сфер жизни в Риме не применялись. Сама концептуализация этих понятий была чужда римскому менталитету и в принципе отсутствовала на их языке^[2].

Один из ведущих исследователей Древнего Рима, Джон Шейд и вовсе утверждал, что в римском мире не было никакой разницы между светской и религиозной жизнью, так как каждый публичный акт был религиозным, а каждый религиозный акт был публичным, в следствие чего магистрат был наделен функциями, распространявшимися на обе сферы деятельности – отношения с богами и отношения с людьми^[7].

Римская республика была основана на партнерстве между народом и его богами, чья постоянная поддержка считалась жизненно важной для благосостояния сообщества. Мир, заключенный с богами (pax deorum) обеспечивался публичным ритуалом, жертвоприношениями и непрерывной консультацией с богами до принятия каких-либо коллективных действий. Получение согласия богов было необходимо для любого публичного принятия решений, а сложная система ритуалов предсказаний позволяла римлянам интерпретировать волю Юпитера. Римская озабоченность предсказаниями может показаться навязчивой для современных наблюдателей, но непрерывная консультация богов дала римлянам свободу и уверенность в том, что действия можно совершать, не озадачивая себя попытками осознания соответствия поступка воле божества или его несоответствия.

Римская доктрина и практика предполагала наибольшую степень участия религиозного фактора в политическом процессе из всех возможных. Автономное принятие решений гражданами было практически исключено и любой относительный важный шаг был результатом консультаций с Юпитером, который мог запретить проводить переговоры или отменить заседание Сената.

Таким образом, в республике духовные и магистратские функции традиционно были монополизированы патрицианским порядком, в основе которого лежала наследственная и религиозная власть. При принадлежности генезиса понятия республики Риму, тем не менее, следует оговориться, что как римская, так и античные республики в целом не могут рассматриваться как аналоги современных государств с республиканской формой правления. Имея схожие формы, они не соответствуют в самой идейно-теоретической основе.

Во-первых, ключевым различием является ограниченный круг лиц, обладающих статусом, как правило, наследуемым гражданина. Вопрос не в соотношении количества граждан и не граждан, так как современному миру известны случаи, когда большие миграционные потоки и трудовая мобильность приводят к увеличению числа иностранных граждан на территории государства, которое вводит строгие критерии его получения. Вопрос в универсальности данных критериев и в разнице в статусе граждан и неграждан.

Во-вторых, жесткое классовое деление, определяющее целеполагание самой республиканской системы. Разделение населения на «знать» и «народ» предопределяли и функциональное содержание политических институтов. Само понятие «народ», как правило противопоставляется политической элите, которая в него не входит.

В-третьих, сами институты, несмотря иногда на схожесть названий, тем не менее, обладали иной ролью в политической системе и в основе их функционирования лежало не столько попытка разделения властей по принципу эффективности, сдержек и противовесов, взаимного контроля и т.п., а скорее исходя из классового представительства. И основным целеполаганием было недопущение роста недовольства среди малоимущего населения, с сохранением власти действующей политической элиты.

Более того, если добавить к этому масштабы территории и населения в любой из античных республик и современного крупного государства, то становится очевидно, что для управления в новых условиях требовались кардинально отличающиеся политические институты, имеющие в своей основе другие идейно-теоретические основы.

Таким образом, Римская республика является вдохновителем формы, но не содержания современной республиканской формы правления, которая обладает иным целеполаганием, идейно-теоретическими основами и политическими институтами.

Сама идея республики столь глубока в политико-философском содержании и столь многогранна, что на протяжении многих столетий остается в центре внимания политической теории. Несмотря на очевидность ключевого понятия Республики, а именно источника власти в лице народа, существовали самые разные трактовки того, что понимается под народом, каким образом эта власть может быть реализована, какие ценности должна отстаивать республика, на какой идейно-теоретической базе должна быть основана и какими институтами она должна обладать.

Еще до Макиавелли описанием республики и ее институтов занимался флорентиец Леонардо Бруни, который в своем труде «Laudatio Florentinas urbis^[4]» 1403 года, анализировал систему управления Флоренции, однако во многом из-за того, что произведение представляло собой панегирику, работу Бруни сложно назвать объективной, в отличие от его более поздних работ^[10].

Автор выделяет ряд фундаментальных принципов, характерных для флорентийской республики: ограничение власти синьории, как исполнительного органа, обеспечение ее подотчетности законодательным советам, свобода граждан и верховенство права^[1].

Макиавелли описывает республику, противопоставляя ее власти государя и говорит о том, что в республиках больше жизни и больше ненависти, больше жажды мести, ссылаясь на вечную память о свободе. Примером республики, который он приводит является история сицилийца Агафокла, который стал царем Сиракуз, хотя вышел из простого низкого и презренного звания. Его путь достижения власти сопрягается с Джованни Фольянни, ставшим главой Фермо. Оба достигли власти путем злодеяний и жестокости, как это описывает Макиавели, хотя пользовались поддержкой населения и не обладали наследственным титулом. В его концепции республики народ всегда противопоставляется знати, борясь за право выдвинуть своего представителя в главу государства. Макиавелли полагает опору на народ более дальновидной, учитывая низкую степень его притязаний и возможность смены знати, в отличие от невозможности выбора самого народа. С этой точки зрения представления римских философов, опирающихся на республику с целью гарантирования возможности беспрерывного властвования элиты и ограничения недовольства народа и Макиавелли несколько отличаются. И оба, в свою очередь, кардинально отличаются от современной республики, где предполагается, что народ не противопоставляется отдельным классам, представляет собой единую гражданскую общность, обладающую суверенитетом и формирующую государственную власть посредством различных механизмов, что позволяет обеспечить ее подотчетность, путем разделения и сменяемости.

Монтескье, говоря о республиках, выделяет два ее типа – демократическую и аристократическую. В условиях демократии суверенитет принадлежит народу, который может управлять посредством министров или сената, которые должны избираться им самим. Демократическое правительство делает законы, регулирующие избирательное право и голосование фундаментальными. По мнению Монтескье, для функционирования данной системы требуется функционирующая структура демократии, способная постоянно учитывать предпочтения публичного интереса, ограничивая стремление к единоличным желаниям, счастью и способная приводить к большей службе на благо государства, что он представляет, как тяжелое и болезненное самоотречение. Важным условием функционирования демократии Монтескье считает маленький размер территории, чтобы гражданам было легко идентифицироваться с ней, и частному интересу было труднее возникнуть .

Даже если оставить в стране философский вопрос о роли частной инициативы в современной демократической республике которая разительным образом отличается в трудах Монтескье и современных политических идеологов республиканизма, можно тем не менее отметить что вся концепция Монтескье в целом базируется на представлении о неизбежном неравенстве в обществе.

Так, он отмечает, что демократии могут быть развращены двумя способами: духом неравенства и духом крайнего равенства. Дух неравенства возникает, когда граждане больше не идентифицируют свои интересы с интересами своей страны и поэтому стремятся максимально продвигать свои личные интересы за счет своих сограждан и приобретать политическую власть над ними. Дух крайнего равенства возникает, когда люди больше не довольствуются равными правами в качестве граждан и хотят быть равными во всех отношениях. В функционирующей демократии люди выбирают магистратов для осуществления исполнительной власти, уважают и подчиняются избранным ими судьям. Если эти магистраты утратят свое уважение, они заменят их. Однако, когда дух крайнего равенства укореняется, граждане не уважают и не подчиняются магистрату как таковому. В конце концов правительство перестанет функционировать, последние остатки добродетели исчезнут, а демократия будет заменена деспотизмом.

В том же трактате, рассматривая конституционную систему Англии говорит, что все жители должны иметь право голоса при избрании представителя, за исключением тех, которые находятся в таком бедственном положении, что не имеют собственной воли.

Очевидно, что Монтескье, так же, как и его современники и предшественники, описывая форму государственного правления, ее механизмы и роль граждан в формировании власти исходили из тех социальных реалий, которые существовали на тот момент. Все избирательные системы, известные на тот период предполагали возможность участия в выборах только мужчин с высоким материальным достатком. В среднем избирательный ценз предполагал право голоса для 2-3% населения, что, даже с учетом схожести существовавших на тот момент политических институтов, предполагало совершенно иное понимание «народа», как источника власти и, соответственно, политической системы. Поэтому рассмотрение политических институтов и воззрений политических философов на порядок их формирования и деятельности должно быть ограничено именно тем восприятием народного суверенитета, которое они предполагали в тот исторический период. Это касается и Джона Локка, и более поздних политических философов.

Таким образом, воззрения так называемой нео-романской школы республиканизма фундаментальны с точки зрения содержания в них основополагающих принципов самой идеи народного суверенитета, разделения властей, необходимости участия населения в формировании и деятельности государственной власти, ее сменяемости и подотчетности. Однако содержательно политические системы, описываемые политическими философами того периода, кардинальным образом отличаются от современных, в виду широкомасштабных социально-политических изменений, происходивших в течение 20-го века. Расширение круга участников политического процесса до всех без исключения граждан государства предполагает качественно иную политическую систему, с иными политическими процессами, институтами и механизмами для реализации идеалов республики. В результате, само идейно-теоретическое обоснование республиканизма трансформируется в современных условиях и не может опираться в полной мере на данную концепцию, тем не менее, основываясь на ряде выдвигаемых ею концептуальных идей.

Роль античности в формировании представлений о республиканизме неоспорима, однако укладывается в концепцию западной цивилизации, выдвигаемую Джоном Арнольдом Тойнби, который рассматривает ее в качестве смеси греко-римской и иудейской культур, которые привели к возникновению христианской культуры, сформировавшей современные представления об обществе и его структурах, а соответственно и политических институтах в Европе. Без античности политико-философская концепция республиканизма могла не существовать, однако изолированно греко-римская культура имеет достаточно ограниченное влияние на современный концепт республиканизма и может рассматриваться только в ее слиянии с христианской доктриной, которая на протяжении нескольких тысяч лет сформировала общественные и индивидуальные ценности и представления о роли личности, ее соотношении с государственной властью и допустимых формах реализации данной власти со стороны государства.