The reserve abilities on the tree of human evolution

Человека всегда интересовали и его способностей, и пределы таковых, и возможный выход за эти пределы. Сначала резервы своих способностей человек связывал с существованием сверхъестественных сил и использованием этих сил для своих нужд. Первые религиозно – магические ритуалы относится к палеолиту. Первобытный человек пытался расширить свои возможности с помощью подчинения себе сверхъестественных сил, изобретая для этого сложные ритуалы, выполненные в камне; древнейшие наскальные изображения Урала изобилуют картинами магической и ритуально-магической тематики ^[27]. Позже появились первые системы личностного самосовершенствования, например, система йоги насчитывает несколько тысячелетий. Но биологически человек не изменялся уже давно, некоторые исследователи связывают это с тем, что наш вид уже эволюционно устоялся и, являясь венцом предшествующего развития материи, не способен к дальнейшему развитию. Но это не совсем так, человек – беспокойное существо, и, если он так жаждет развития, то хочется думать, что эта жажда как-то “прописана” в генах, и не возникла бы на пустом месте, если бы эволюционный потенциал нашего вида был бы исчерпан в эпоху палеолита.

В.Д.Шадриков определил место способностей в общей схеме психического, как конкретизацию общего свойства психики и мозга “отражать объективный мир, дифференцируя это свойство на конкретные психические функции, внося в него меру индивидуальной выраженности...” ^{[28, c.14]}.

Понятие “резервные возможности” многогранно. В современной науке оно применяется, по крайней мере, в двух смыслах. Во- первых, когда речь идет о существовании у человека скрытых ресурсов физического (сила, скорость, выносливость) или интеллектуального (счет в уме, память, воображение) планов. В данном случае, имеется в виду чрезмерное развитие какой-нибудь известной способности, изначально присущей человеческому виду. Само существование этой способности не вызывает никаких сомнений, оно доказано, известны и видовые нормы развития данного качества. Подавляющее большинство представителей гомо сапиенсов обладают данной способностью именно в пределах видовой нормы. Развитие же у индивида способности намного выше видовой нормы можно отнести к его резервным возможностям. Так существующий у человека естественный объем кратковременной памяти, равный 7 ­+ 2 единицы информации, является видовой нормой человека. Память большинства из нас укладывается в эти нормы.

В уникальных случаях, подобных описанному А.Р.Лурией феномену Ш., память человека может многократно превзойти этот предел. “Я предложил Ш. ряд слов, затем чисел, затем букв, которые либо медленно прочитывал, либо предъявлял в написанном виде. Он внимательно выслушивал ряд или прочитывал его, - и затем в точном порядке повторял предложенный материал. Я увеличил число предъявляемых ему элементов, давал 30, 50, 70 слов или чисел, - это не вызывало никаких затруднений./.../. Увеличение ряда не приводило Ш. ни к какому заметному возрастанию трудностей, и приходилось признать, что объем его памяти не имеет ясных границ” ^{[19, c. 9-10]}.

Между абсолютной память Ш. и обычной памятью каждого из нас притаились возможности, именуемые резервными. В рамках этого подхода современная наука видит свою задачу в том, чтобы актуализировать эти резервы, например, с помощью специально разработанных приемов и методик.

Второй подход экзотичнее. В качестве “резервных возможностей человека” называются способности, само существование которых не доказано. Я имею в виду способности, которые в нашей науке обычно называют экстрасенсорными, парапсихологическими или пси-способностями. Одни авторы с жаром доказывают существование таковых, другие их отвергают. В психологическом словаре к парапсихологическим отнесена группа явлений, объяснение которых не имеет “строго научного обоснования”. Эти явления “остаются до сих пор предметом дискуссий и вызывают скептическое отношения большинства психологов, которые, не отрицая целесообразности продолжения их экспериментального изучения, выступают против научно не аргументированных утверждений и сенсационных заявлений парапсихологов» ^[22].

С точки зрения сравнительно психологического подхода, который мы собираемся использовать в данной работе, и который включает в себя изучение этапов развития психики и общих законов ее эволюции ^[6]; для резервных возможностей человека необходимо установить связь между развитием способностей такого рода у современного человека и эволюцией его психики, и найти, наконец, место таковым способностям на эволюционном древе.

Рассмотрим подробнее положение дел в науке, поставившей своей целью экспериментальное изучение парапсихологических способностей. По мнению специалистов, все способности этого типа можно свести к двум основным группам психофизических явлений: 1) дистантному приему информации в образной, вербальной, кинестетической или какой-либо еще форме вне известных органов чувств и 2) воздействию на физические процессы и явления без непосредственного участия мышечных усилий ^[18]. Не смотря на скептическое отношение ряда профессиональных психологов к парапсихологической тематике, оба направления продолжают бурно развиваться, ведутся сложнейшие экспериментальные исследования, ежегодно проводятся конференции, на которых результаты этих исследований докладываются, для интерпретации предлагаются гипотезы, в которых задействованы самые свежие достижения естествознания.

Однако при всей этой кипучей активности не наблюдается никакого поступательного движения в исследовании паранормальных феноменов. В отличие от других наук, где исследовательская активность в каком-то направлении приводила к развитию этого направления, каким-то практическим и теоретическим следствиям. Например, исследование атомного ядра привело к возникновению атомной энергетики, изучение процессов превращения энергии к двум началам термодинамики и доказательствам невозможности вечного двигателя, развитие медицины – к созданию пенициллина и т.д. Разумеется, у всех этих открытий есть и обратная сторона (атомная бомба, разработки, отрицающие второе начало термодинамики, аллергия на антибиотики и др.). Но это и есть развитие: одни проблемы сменяются другими, старые методы заменяются новыми. Вопрос “как лечить инфекционные болезни” после открытия антибиотиков сменился вопросом: “как бороться с аллергией на пенициллин”. Но он сменился. В парапсихологии этого движения не наблюдается. Именно такое впечатление возникает, когда проанализируешь публикации последних столетий. Меняются только исследователи, одни стареют или разочаровываются и сходят со сцены, другие на нее приходят и продолжают эксплуатировать те же самые идеи, ставить те же самые эксперименты, получать одни и те же результаты. А испытатели, индивиды, которые последовательно развивали свои способности в этой области, нарастив околонаучный антураж (овладев методиками, знаниями, объяснениями), так и не увеличили свои индивидуальные возможности, не добившись относительно стабильного проявления развиваемой способности.

В качестве примера рассмотрим феномен дистантной перцепции (телепатию).

16 век. Алхимик и маг Парацельс писал, что “человек обладает силой, позволяющей ему видеть своих друзей и обстоятельства, в которых они находятся, несмотря на то, что люди, о которых идет речь, могут в это время находиться за тысячу миль”. Парацельс также привел вполне убедительные примеры существования такой связи, условия при которых она проявляется и дал рекомендации по ее развитию данной способности ^[31].

Конец 19-го, начало 20-го века, известный гипнотизер и артист Х. Джексон издал свое “Полное руководство к изучению гипнотизма, месмеризма, ясновидения и внушения”. В одной из глав этой работы описаны опыты, которые можно ставить с загипнотизированным лицом. Джексон назвал их “путешествием души”: “В этом направлении было произведено много опытов, так что загипнотизированное лицо стало способным рассказывать, что происходило в соседней комнате, так же оно могло рассказать, что случилось на расстоянии двух миль. Раз же оно могло передать, что случилось, на расстоянии двух миль то почему же и на большие расстояния? /.../ В рождественский сочельник я направил его к В. Он стал немедленно рассказывать: “Альмира больна. ... Отец В. сидит без сапог перед огнем и греет ноги, мать В также сидит там и держит на руках ребенка. Элиза одевается или переодевается”^{[12, c.83-84]}. Последующая проверка подтвердила многое из увиденного загипнотизированным медиумом Джексона.

Современность. В 1982 году один из корифеев паранауки американский исследователь Р. Джан, опубликовал результаты своих многолетних опытов по дистантной перцепции (дальновидению) ^[11]. Процедура его эксперимента требовала, чтобы перципиент (приемник) описал или зарисовал некоторую незнакомую местность или помещение, возле которого находился другой человек (агент), с которым у перципиента была мысленная связь. Опыты достоверно удались, в лучших из них перципиенты определяли не только, где именно находится связанные с ними агенты (внутри или снаружи помещения), но и описывали особенности местности (жилой дом, учреждение, музей, наличие рядом реки, статуи, ограды и т.п.), некоторые из перципиентов даже зарисовывали местность достаточно близко к оригиналу.

Вот таково положение дел в парапсихологии. Проходят столетия, изменяется только аранжировка эксперимента, но не суть опыта. Не предложно ни одной, действительно, новой методики - варьируются условия старых. Идеи, лежащие в основе опытов, заросли бы уже мхом (разумеется, ни будь они вечными, нетленными и живущими в других измерениях - я платонистка). Правда, иногда автор пытается предложить новую концепцию, например, для объяснения паранормальных явлений используется предположение о существовании в нашей Вселенной большего числа измерений ^[30]. Однако даже эти сравнительно новые идеи, которые вряд ли бы пришли в голову какому-нибудь Парацельсу (поскольку отсутствовал необходимый научный фундамент), остаются либо пустыми теоретическими конструкциями, не очень, впрочем, и разработанными; либо, в случае, если автор озаботился эмпирическим подтверждением своих рассуждений, эксперименты ставятся все по тем же проверенным временем схемам. А перспективы видятся ни в новых моделях, а в “небольшом ужесточении методики выбора объектов, перестановки агентов, изменении способов получения и регистрации перцептивной информации”, наконец, “в способах проведения экспертизы” - слова самого Р. Джана ^{[11, c.83]}.

Что же касается индивидуальных достижений, то здесь положение такое же. С одной стороны, почти любой человек, в своей жизни сталкивался с проявлением параспособностей у самого себя или близких ему людей. Собран достаточно большой материал спонтанного проявления таких способностей у человека ^[21]. То есть, эти способности не являются чем-то невероятным и невозможным, как, например способность “летать как птицы”, “плавать под водой как рыбы”, они достаточно естественны для человека. И эта-то естественность и создает у исследователей обманчивое ощущение доступности, кажется еще немного и... С другой стороны, параспособности практически не поддаются никакого развитию. Я сейчас не говорю о каких-нибудь не встретившихся мне ни разу махатмах, обитающих в Гималаях. Мои выводы базируются на опубликованных эмпирических данных, полученных учеными, изучавшими пси-феномены, на результатах собственных экспериментов и большом опыте работы с экстрасенсами в качестве психолога - консультанта. Принципу научаемости, во первых, противоречит то, что в большинстве случаев наиболее ярко данные способности проявляются в самый первый раз их применения, а по мере тренировок результативность только уменьшается, опускаясь до среднестатистической. К такому выводу пришло большинство людей, работавших в данной области.

По результатам Г.Путхоффа и Р. Тарга:

“Многие испытуемые, с успехом участвующие в опытах, постепенно утрачивали свою способность и их результаты снизились до чисто вероятностного уровня” ^[23].

Выводы А.Г.Ли:

“Наиболее информативны первые серии испытаний”, далее способность испытуемых начинает понижаться”^[18] .

Результаты Р.Джана показали: “Затрудненность успешного воспроизведения полученных ранее положительных результатов” и наблюдающуюся общую тенденции “постепенного ухудшения показателей, выдаваемых данным испытуемым (эффект спада)” ^[11,c.68].

К аналогичным выводам о невоспроизводимости, нестабильности парапсихических явлений пришли еще две комиссии, анализирующие работу больших и достаточно материально обеспеченных научных коллективов. 28 ноября 1995г на суд общественности был представлен отчет по программе министерства обороны США “Стар гейт”, в нем анализировалась 24-летняя программа оценки разведывательного потенциала сверхчувственного восприятия (ЦРУ США - AIR). Отчет был подготовлен в соответствии с директивой конгресса. По результатам оценки деятельности научных учреждений, работавших по данной программе, ЦРУ заключило, что хотя в лабораторных условиях получаются статистически значимые результаты, но реальных случаев, когда с помощью сверхчувственного восприятия была получена какая-либо значимая информация в разведывательных операциях, увы, не было ^[33]. В 1994 году Международной корпорацией прикладной науки была проведена оценка эффективности другой многолетней исследовательской программы “Аномальные феномены сознания”, выполняемой с 1973 года по 1989 год Международным Стенфордским исследовательским институтом (SRI International). Цель программы была почти такой же - установить, возможно ли существование пси-феноменов и перспективы использования их в сборе разведывательных данных. И их вывод также перекликается с уже процитированными мнениями: “уровень достоверности получаемых результатов высок, однако не достигнуто понимание условий, при которых реализация аномальных феноменов носит регулярный характер” ^[29].

Прежде чем прийти к выводам о невоспроизводимости паранормальных явлений и малой их тренируемости, я и сама несколько лет посвятила экспериментальным попыткам найти, стабилизировать и развить ^[1]. Найти – получалось. Стабилизировать и развить – с переменным успехом. Короче, все, как в старом анекдоте о коммунизме на горизонте, только вместо коммунизма выступают пси-феномены, а горизонт – это развитие оных в такой степени, к какой мне бы хотелось.

Из наших экспериментальных данных и литературных источников следует глобальное противоречие сущности исследуемого феномена. Противоречие между частыми спонтанными проявлениями параспособностей и полным отсутствием развития оных в процессе специальных тренировок. Наиболее очевидным это противоречие будет, если сравнить параспособности с любыми другими человеческими способностями. Все остальные способности (интеллектуальные, творческие, физические) развиваемы. Нам трудно представить, что наши усилия по научению чему-либо не вознаграждаются, хотя бы потому, что обычно бывает наоборот, если мы изучаем иностранный язык, то через месяц занятий, мы говорим хоть немного лучше, если мы качаем мускулы, то через тот же месяц, мы можем подтянуться хотя бы на полраза больше. Более того, способность подразумевает не только наличие у человека того или иного качества, но и развиваемость этого качества. Как пишет В.Н.Дружинин, “чем больше развита у человека способность, тем успешнее он выполняет деятельность, тем быстрее ею овладевает, а процесс овладения деятельностью и сама деятельность даются ему субъективно легче, чем обучение или работа в той сфере, в которой он не имеет способности” ^{[13, c. 14]}.

Парапсихологические феномены – явления принципиально иного плана. Они спорны. Они то спонтанно возникают, то никак не могут проявиться. Они не развиваемы. О них спорят. Одни исследователи утверждают, что у них получилось развить и стабилизировать эти способности, другие, что данные способности не существуют вообще. Однажды проведенные удачные эксперимента не воспроизводимы, их не могут повторить ни другие исследователи, ни сам счастливый автор. А потом вдруг опять получается. А потом опять не получается. Если бы все время только не получалось – было бы легче, мы бы с легким сердцем постулировали: “таких способностей не существует”, если бы стало постоянно получаться мы бы, наоборот, со всей научной строгостью запротоколировали явление.

Но так ли уникальны парапсихологические явления? Не существуют ли и другие феномены сходного плана, единственным стабильным свойством которых является их принципиальная нестабильность.

Такие явления чрезвычайно распространены в зоопсихологии и сравнительной психологии. Практически для каждой группы живых существ существует свой предел психологических возможностей, в окрестностях которого кипят страсти исследователей, ищущих (и то находящих, то не находящих) доказательства, может ли данный вид делать это, или не может. Дискуссии ведутся по поводу практически любого класса живых существ (возможна та или иная способность).

Существует ли ассоциативное обучение у простейших?

Способны ли головоногие к орудийным действиям?

Можно ли научить обезьян разговаривать?

Одни авторы утверждают, что представители данного вида обладают способностью к ... выработке классических рефлексов, экстраполяционных рефлексов, к рассудочной деятельности и т.д., другие авторы также аргументировано и настойчиво утверждают противоположное. Для каждого вида можно найти его видовой предел интеллектуальных и других способностей. И существуют задачи, которые животные данного вида почти способны решить и иногда решают (случайно), а потом опять не опять не могут (специально и стабильно). У таких предельных задач две характерные черты. Первая – та, что иногда представители изучаемого вида их все-таки решают, тем самым, вызывая целую лавину споров “могут или не могут”, и, разделяя исследователей на два противоположных лагеря. Вторая – та, что представители следующего на эволюционном древе вида (чуть более развитого) бесспорно и надежно решают такие задачи. Рассмотрим примеры видовых пределов.

Простейшие. Их предел – примитивные условные рефлексы. По их поводу спорят с таким же жаром, как о параспособностях у человека. По мнению, Н.А.Тушмаловой, до сих пор не получено надежного ответа на вопрос “способны ли они к выработке простейших форм условных рефлексов” (элементарному запоминанию). “Для низших беспозвоночных необходимо вновь и вновь доказывать, что они способны к накоплению индивидуального опыта - обучению”) ^[24]. Обзор оригинальных экспериментальных данных, посвященных выработке у простейших условных рефлексов, демонстрирует не меньше противоречий, чем дискуссия о параспособностях у людей. Н.Н. Тимофеев в своих опытах показал, что инфузорий можно в ответ на действие света научить не заплывать в часть камеры, где бьет током, свои результаты он интерпретировал как выработку у инфузорий примитивных условных оборонительных реакций. Н.А. Тушмалова предполагает, что результаты опытов Тимофеева можно объяснить “исключая возможность формирования временных связей”, соответственно эти данные не могут служить “доказательством способности простейших вырабатывать условные рефлексы” ^{[24, c.30-31]}. И так далее.

Дождевые черви. Предел – классические условные рефлексы.

В 1912 году Йеркс исследовал поведение дождевого червя в Т- образном лабиринте. Он пытался обучить их поворачивать в правый или левый рукав лабиринта, за противоположный выбор их наказывали током, рассчитывая, что в конце концов черви научатся выбирать безопасный рукав. После 150 проб, Йерксу, по его мнению, удалось научить некоторых особей поворачивать направо в Т-образном лабиринте. Отметим, некоторых особей (а не всех червей) ^[32].

Однако другие исследователи, повторившие опыты Йеркса утверждали, что “постепенного, закономерного увеличения числа положительных реакции отмечено не было. Характерной особенностью обучения червей явилось колебание процента положительных реакций” ^{[30, c.40]} (ну , в точности, как в опытах с экстрасенсами ). Обратим внимание на три момента, первый – не каждого червя можно научить поворачивать в лабиринте, второй – ни на одном, даже “самом умном” черве не удалось получить стабильного условного рефлекса (он то поворачивал правильно, то опять неправильно и т.д.), третий – ученые никак не сойдутся во мнениях о том, есть у малощетинковых способность к выработке классических условных рефлексов или нет.

Но уже на представителе более высшего вида таком же черве, но многощетинковом, вырабатываются “реакции, обладающие всеми основными свойствами истинных условных рефлексов” ^{[30, c.41]}.

Две ступеньки.

На первой (дождевой червь) способность к выработке истинных условных рефлексов появляется случайно, не стабильно, а исследователи никак не могут сойтись мнениями, есть ли она вообще.

На следующей (полихеты) эта же способность расцветает во всей своей красе: условные реакции, вырабатываются, сохраняются, гасятся, растормаживаются.

Кстати, если бы эти исследования проводил дождевой червяк, он вполне бы мог сделать вывод, что истинных условных рефлексов не существует, потому что ему никак не удается стабилизировать их появление.

Головоногие моллюски. Их предел - способность к нахождению обходного пути. Считается, что головоногие не способны догадаться преодолеть стеклянную перегородку через верх. Если поместить приманку в стеклянную банку, осьминог будет тщетно пытаться завладеть ее в прямом направлении и не способен схватить ее через край ^{[25, c.135]} . Это абсолютно верно, но иногда ..., А.Э. Брэм приводит пример того, как особо воинственный спрут перебрался через стенку в другой бассейн, чтобы разделаться со своим давним недругом - омаром, хотя все что он видел - это, как омара туда помещают ^[5]. При этом три других спрута так ничего и не заподозрили.

Позвоночные. Выработка условных рефлексов высших порядков. Особенностью человеческой психики является способность к выработке высших форм ассоциативных связей, проявляющаяся в том, что у человека можно выработать условные рефлексы высших порядков. У взрослого человека можно выработать рефлексы от 2 до 20 порядка. Это важное эволюционное приобретение, благодаря которому человек смог думать, т.е. стал способен к умозаключениям. У других животных свободно вырабатываются только обычные условные рефлексы. Однако с помощью специальных методов у некоторых собак при повышенном мотивационном возбуждении можно выработать условный рефлекс 2-го и даже 4-го порядка. Рефлексы высших порядков вырабатываются не у всех собак. И еще одно очень интересное дополнение, как было только что сказано, у собак условные рефлексы высших порядков вырабатываются только при сильном мотивационном возбуждении. Например, у очень голодной собаки за самое вкусное подкрепление. При снижении этого возбуждения, (собака поела, собака устала и др.) даже уже выработанный рефлекс перестает получаться. Также важно, что условные рефлексы высших порядков являются нестабильными, они то тормозятся, то растормаживаются ^[9].

Приведу интересный пример выработки условного рефлекса второго порядка у белой крысы, свидетельницей которого я была.

Дело происходило еще во времена моего студенчества. Я занималась тем, что вырабатывала у крыс обычную реакцию избегания. Берут клетку, разгороженную на две половины, в пол клетки вмонтированы электроды. В одну половину садят крысу. Включают сильный звук, через несколько секунд включают еще и ток, теперь крысу бьет током, чтобы избавиться от боли, она должна перебежать в другую половину клетки. Чем “умнее” крыса, тем быстрее она научается перебегать в другую половину сразу же едва включают звук.

Всего через мои руки прошло около двухсот крыс. И все были крысы как крысы, рано или поздно они обучались тому, чего от них требовалось. А вот одна...! Начнем с того, что уже во время самого первого опыта она перебежала в соседнюю половину сразу же, едва я включила звук. Но самое интересное случилось на 3-й или 4-й день опыта. Вообще этот эксперимент довольно скучноват для исследователя, ибо после каждой попытки нужно делать минутный перерыв и ждать. И вот сидим мы с крысой во время одного такого перерыва по разные стороны клетки и смотрим друг на друга. Мне скучно. Ей вряд ли. Минута прошла. Я лениво потянулась рукой ко включателю звука. Крыса внимательно проследила за моей рукой и перебежала по другую половину камеры. Она связала, что движение моей руки обычно предшествовали звонку, который в свою очередь предшествовал боли.

Это, действительно, похоже на условный рефлекс высшего порядка, которые у представителей ее вида обычно не вырабатываются. Да, но! Моя крыса это сделала. Но! Сделала – то сделала, но всего один раз. Больше в течение оставшихся дней она ни разу не поднялась по этого уровня. Чем было это для крысы? Наверное, интуицией. Которая однажды случайно подсказала ей правильное решение. Чем является интуиция крысы с точки зрения представителя более продвинутого вида (меня, в данном случае)? Всего лишь условным рефлексом второго порядка – явлением более сложного интеллектуального плана, чем доступный крысам.

И как это похоже на экстрасенсорное поведение человека. Вот молодой человек не понятно с чего выскакивает из автобуса задолго до нужной остановки. Через несколько минут автобус переворачивается. Что заставило молодого человека выскочить? Может быть, то же самое, что заставило крысу перейти в соседний отсек за несколько секунд до того, как я нажала на роковую кнопку. Интеллектуальные способности более высшего плана, активировавшиеся на один короткий момент. Для крысы это – условные рефлексы высшего порядка. Для человека – это что-то другое, чему пока нет названия.

Высшие позвоночные. Их видовой предел - способность к умозаключениям – это способность решать задачи в уме, сопоставлять явления и находить закономерности без непосредственного манипулирования предметами и без предварительного обучения. Существует ли у высших из позвоночных способность к умозаключениям (иначе называемая рассудочной деятельностью) - тема многих и многих дискуссий ^[16]. Считается, что способность к умозаключениям имеется только у человека и в очень малой степени у человекообразных обезьян ^[8]. Другие исследователи находили ее у птиц и млекопитающих, находящихся на более низком уровне эволюционного развития (собак, ворон) ^[14]. Как и у человека, экстраординарные события, особенно представляющие угрозу для жизни, могут на короткий срок вызвать у животного психические способности высшего уровня.

Приведу пример, рассказанный мне очевидицей происшествия Женей Х ^[3].

В теплицу неизвестно откуда попала ворона и провела несколько часов во влажном, душном и очень жарком помещении. Когда Женя вошла внутрь, то ворона была чуть жива, она сидела в углу, закатив глаза и открыв клюв. “Пойдем, - сказала Женя и поманила ворону, - я покажу тебе, где выход” (а выходом была узкая щель на втором этаже). И ворона медленно заковыляла за человеком. Так они поднялись по лестнице на второй этаж. Женя подошла к трубе, засунула внутрь руку и сказала: “Вот, а дальше сама лети”, а потом отошла в сторону. Ворона доковыляла до щели, и только ее и видели”.

На какое-то время у птицы над всеми ее инстинктами поднялась новая высшая способность - способность решать задачи в уме (догадаться вне всякой связи с предшествующим опытом, что человек, покажет где выход), способность подлинное развитие которой произойдет только у человека. К такому же выводу приходит известный исследователь Б. Хейнрик: “ Напрашивается вывод, что вороны обладают редким для птиц осознанием последствий, как собственных действий, так и вероятностных действий своих партнеров или конкурентов””^[26]. Только он имел в виду не ворон, а воронов.

Владельцы домашних животных охотно дополнят список историй, когда у их животного на короткий момент пробуждались почти человеческие способности, способности делать умозаключения. Колоссальное напряжение сил, повышенное, относительно обычного уровня, возбуждение могут на какое-то время вызвать к жизни новое психическое качество, чтобы оно исчезло вновь при возвращении к естественному способу бытия.

Обезьяны. Для обезьян видовой предел – это вербальные (речь) и орудийные (использование предметов как орудий труда) способности. В.Келер, автор книги “Исследование интеллекта человекоподобных обезьян”, полагал, что человекообразные обезьяны обнаруживают интеллектуальное поведение того типа, которое является специфическим только для человека, а именно, высшие обезьяны способны к изобретению и употреблению орудий ^[15].

“Палка для животного рычаг, при помощи которого оно открывает крышку водоема. Палкой как лопатой, шимпанзе копает землю. Палкой, как оружием угрожает другому. Палкой сбрасывает ящерицу или мышь с тела, дотрагивается до заряженной проволоки и т.д.”^{[7, c/115]}.

Более того, Келер полагал, что шимпанзе не только могут научиться речи, но и уже облагают речью “в некоторых отношениях в высшей степени близко подходящей к человеческой речи”. Эти выводы В.Келер сделал на основе анализа большого экспериментального материала. И как всегда, когда речь идет о способностях, находящихся на самом пределе видовых возможностей, мы встречаемся с противоречием. Келер утверждал, что обезьяны способны к орудийной деятельности и приводил доказательства этому.

Ему возражал В.А.Вагнер, который утверждал, что “хотя методы В.Келера хороши и демонстративны, выводы его преимущественно неверны”, и также приводил доказательства, но уже отсутствию у обезьян всяческой разумности и, тем более, орудийных действий. “Хотя при доставании плода обезьяна хватает палку, веревку и т.п., но при драках они оставляют палки и пускают в ход естественные “орудия” - зубы, лапы” ^[6].

Сейчас я не пытаюсь доказать ту или иную точку зрения. Я не знаю, способны ли обезьяны взять в руки камень и обтесать им палку, хотя бы потому, что сама я из всех приматов работала только с гомо сапиенсами. Просто я обращаю ваше внимание на то, что среди специалистов- зоопсихологов нет единого мнения на возможность обучить обезьяну настоящей речи или подлинным орудийным действиям. Нет единого мнения. Как и среди других специалистов по поводу наличия у человека экстрасенсорных способностей.

Никому никогда не удалось стабилизировать проявления таких околопредельных способностей ни у одного вида. Ни у одного червя не было стабильных условных рефлексов, подобных, например, рефлексам высших животных. И ни одна обезьяна так и продемонстрировала “всерьез и надолго” подлинных орудийных действий, как те же ископаемые предки человека (Homo habilis), таких, чтобы раз и навсегда разрешить затянувшийся спор ^[20]. Все эти феномены существуют в таком же противоречивом состоянии как и параспособности у человека. Таким образом, сравнительно психологический подход, позволил нам найти место параспособностям в общей схеме развития живых существ.

Допустим, нестабильность экстрасенсорных феноменов у человека объясняется эволюционными причинами. Просто, так проявляется на нашем уровне качества, подлинное развитие которого произойдет у вида, идущего нам на смену. Тогда очевидно, что все методы тренировки и развития экстрасенсорных способностей, разработанные на основе типичных для нашего вида поведенческих схем, принципиально не эффективны для развития способностей высшего эволюционного уровня.

Аналогичные проблемы возникают практически у любого класса живых существ. Никто из них никогда не преодолевал видовой предел своих способностей, но возникал новый вид, чьи возможности были уже выше. Единственный способ для червей правильно поворачивать в Т-образном лабиринте – стать многощетинковым (подстегнуть эволюцию и превратиться в следующий вид). Иного способа нет.

Хотя бы потому, что до сих пор мы, люди, так и не смогли перетащить через эволюционную ступеньку ни одно живое существо. Все вышеописанные опыты по исследовании предельных возможностей животных существ были не только диагностикой интеллектуальных и поведенческих способностей, но и очень большим тренингом по развитию оных (а чем еще может быть для дождевого червя 150 повторений найти безопасный выход из Т-образного лабиринта). Наверное, больше всего усилий человек прилагал для развития обезьян.

В 1910 г. наша известная исследовательница животных Н.Н.Ладыгина-Котс взяла на воспитание полугодовалого детеныша шимпанзе Иона и воспитывала его в своей семье, вместе с собственным ребенком. Позже этот подобный эксперимент провели супруги В. и Л. Келлог, они взяли на воспитание маленькую самку шимпанзе и воспитывали ее далее вместе с собственным сыном, оба были примерно одного возраста и оба получали одинаковое воспитание. В 70 –е годы этот опыт повторили еще несколько исследователей и исследовательниц.

И, тем не менее, обезьяна осталась обезьяной, а человек человеком: “если до сих пор шимпанзе обладал умственным развитием не выше двухлетнего ребенка, то, как бы ни были усовершенствованы методы воспитания, с их помощью развитие обезьяны может быть доведено до уровня, скажем трехлетнего ребенка, но не дальше; дальше шимпанзе ни в коем случае не продвинется” ^[10]. По мнению других исследователей, и этот-то вывод является слишком смелым, ведь ни одна из этих обезьян так и не преодолела свой видовой предел, не научилась ни говорить, ни использовать орудия труда так, что бы убедить в этом скептиков. “Самые настойчивые усилия научить шимпанзе языку людей неизбежно терпят крах. Словесная форма коммуникации, то есть речь, - колоссальное достижение развитие человека” ^[17].

Существует известный эволюционный закон, согласно которому элементы более высокого уровня психического развития всегда зарождаются в недрах предшествующего, более низкого ^[25]. Можно сказать так, все крупные ароморфозы в области психики в эволюционном ряду всегда появлялись дважды, сначала как задаток, как случайность у некоторых представителей предшествующего вида; потом как закономерность, раскрывались во всей своей силе и красоте на следующем витке эволюции. Это значит, что между низшим видом (не обладающим определенными психическими свойствами) и более высшим (в полной мере обладающими этими свойствами), точнее не между – внутри (!) более низшего вида всегда появлялись существа – носители будущего аромофоза – промежуточные формы. Точнее у этих зародившихся внутри предшествующего вида особей будущее качество проявлялось не в полной мере. Иногда. При полном напряжении всех сил. В моменты стресса ^[2]. Важно, что у них оно могло появиться. Из того что новые качества появляются внутри старого вида следует два момента.

Первое. Эти качества проявляются не всегда. Более того, обычно они не появляются, поскольку это способность будущего вида – такова особенность всех будущих ароморфозов. Лишь колоссальное напряжение сил, повышенное, относительно обычного уровня, возбуждение могут на какое-то время вызвать к жизни новое психическое качество, чтобы оно исчезло вновь при возвращении к естественному способу бытия.

Второе. Никакие качества не висят в воздухе. У них должны быть носители, т.е. те особи, которые, ничем внешне не отличаясь от всех прочих, способны и на нужное напряжение сил, и при таком напряжение могут проявить невозможные качества, т.е. нужны переходные формы.

Тяжела участь переходной формы. Быть внешне и внутренне – особью предшествующего вида (например, обезьяной), но ощущать бушующие внутри тебя скрытые силы способностей и интересов иного вида, которые никогда не станут подлинно твоими, но от которых также не возможно окончательно избавиться, чтобы сравняться со своими хвостатыми товарками.

Постулируем еще раз, стабилизировать проявления резервных способностей человека, просто тренируя их, невозможно, что и было доказано как в наших опытах, так и другими исследователями. Развивать нужно что-то иное, какие-то другие свойства и особенности психофизиологического и личностного плана, а именно те, которые в нас сегодняшних являются зародышами качеств будущего вида.

Надо просто попытаться определить траекторию эволюции, попытаться предугадать путь ее перспективного развития, и попытаться шагнуть в нужном направлении чуточку дальше, чем все, и чуточку раньше, чем остальные. Я не знаю, возможно ли подобное для индивида, ускорить эволюцию, превратить себя в особь будущего вида. Просто другого пути нет.

Сможем ли мы тогда сделать с собой то, чего не смогли сделать с обезьянами, головоногими, червями и амебами?

Ответ положительный. Но только при этом мы перестанем быть людьми такими, какими являемся теперь.

Раньше, на этом месте я останавливалась . Поскольку хотя и существуют пути дальнейшего развития вида, но обычно человечество использует другие способы. Не эволюционные. Как известно, человек легко возмещает у себя отсутствие природных способностей механическими приспособлениями. Правда, по отношению к экстрасенсорным способностям это ему пока не удалось. Но в любом случае, сначала необходимо изучить механизм данных явлений, а потом использовать знания либо для развития способности у себя, либо создания техносферы. Например, как мы писали ранее, возможным механизмом телепатическим способностей может быть обонятельный (о связи запахов и эмоций как возможных «букв» эмоционально-обонятельного языка мы писали здесь ^[4]). Человечество нашло способы усилить зрение (очки, телескопы, микроскопы), усилить слух (слуховые аппараты, радары), остается только найти способы усилить обоняние. Возможно, некоторые из этих способов будут достаточно естественными, чтобы нам казалось, что они развивают наши способности, а не просто добавляют что-то извне. Но сейчас я думаю, что наши знания о природе собственных способностей, вообще психики, слишком ничтожны, чтобы делать вывод о невозможности развития психических явлений не механическим путем, нужно просто работать, изучать психику, выдвигать гипотезы о природе психического, эмпирически проверять их. И возможно другие пути развития откроются. Хотя лично мне пока не окрылись. Однако что такое несколько десятков лет жизни по сравнению с эволюцией.