BRICS: institutional potential of Russian in implementation of the Asia-Pacific political vector

Резкое ухудшение отношений между Россией и Западом, спусковым механизмом которому послужил так называемый «Украинский кризис» 2013-2014 годов, стало ознаменованием кризиса современной системы международных отношений. Казавшаяся незыблемость еще совсем недавних мировых порядков основывалась на международных институтах, созданных еще в период «холодной войны». Противостояние двух мировых систем во второй половине ХХ века мало чем отличалось от предыдущих этапов развития мироустройства в том плане, что борьба за глобальное доминирование была основой внешнеполитических устремлений ведущих политических акторов.

В рамках данного исследования авторами рассмотрено стремление акторов БРИКС, в том числе Российской Федерации, к изменению параметров культивируемой Западными странами системы международных отношений во главе с политическим и экономическим гегемоном. В качестве методологической исследователями используется системных подход. В статье используются научные труды ученых-специалистов, посвятивших свои работы различным аспектам международных отношений: международной интеграции и БРИКС (А. А. Плащинского, И. И. Шатской и С. В. Шарко), политике отдельных субъектов международных отношений (С. М. Труша и Н.Б. Лебедевой), процессам «восточной» интеграции России (М. Л. Титаренко и Н.А. Коломейцевой). Кроме того, приведены заявления официальных лиц, имеющих непосредственное отношение к формированию стратегии реализации восточного внешнеполитического вектора РФ (В. В. Путина, С. В. Лаврова и Е. М. Примакова), а также иностранных лидеров стран-участниц БРИКС.

С момента распада Советского Союза единственным доминирующим актором на мировой арене остались Соединенные Штаты Америки, выступившие в роли «мирового полицейского» в условиях продолжающихся локальных конфликтов и усиливающейся террористической угрозы, которая под влиянием процессов глобализации и, главным образом, либерализации миграционных процессов в последние два десятилетия перестала быть внутрирегиональной.

За последние 25 лет внешняя политика США, вопреки поставленным задачам, не только не стабилизировала процессы в Евразии, но и поставила ряд новых проблем перед международным сообществом. Сохранив экспансионный характер своей внешней политики, Штаты под предлогом борьбы за права человека стремились создать систему международной безопасности, основанную на установлении лояльных Соединённым Штатам режимов в государствах, чье руководство культивирует отказ от западных ценностей и полную независимость во внешних делах.

США, навязывая западные модели политического устройства на соседних континентах, таким образом, ускоряли процесс политической глобализации, которая, в отличие от экономической, имеет ряд негативных черт. Помимо интенсификации международных связей, она влечет за собой маргинализацию мировой политики, появлению новых нетрадиционных видов международных политических акторов в лице транснациональных корпораций, частных финансовых институтов, международных террористических организаций. В новой политической реальности становится очевидным, что механизм «мирового полицейского» не способен разрешить современные глобальные угрозы в силу того, что субъектами этих угроз выступают негосударственные образования (прежде всего, террористические организации), которые не несут правовых обязательств. Как подчеркивал известный ученый-востоковед М. Л. Титаренко, «международное право все более вытесняется произволом политики силы, проводимой США и НАТО. Нет организованной и консолидированной силы, способной эффективно и оперативно сдерживать и нейтрализовывать нарастание произвола в международных отношениях. Многие мощные развивающиеся страны занимают позиции самоограничения, отстраненности, надеются сохранить добрые отношения с гегемонистами и сторонниками позиции силы, так как зависят от них» ^{[6; С. 8]}.

В то же время, ведущий сотрудник Центра региональных проблем Института США и Канады РАН С. М. Труш в своих работах объясняет зависимость России от Запада нецелесообразностью радикализации выстроенного миропорядка, поскольку у России, в отличие, например от КНР, нет достаточно четких сентенций к изменению торговых правил в мировом пространстве ^{[7; С. 56]}. Во многом, в связи с этим, западные теоретики считали, что мир станет однополярным, однако, большинство российских специалистов были уверены еще в 90-е, что мир не уложится в благожелательную для американских республиканцев или даже демократов формулу. Мир намного сложнее. Об этом неоднократно и компетентно говорил Евгений Примаков, подчеркивая высокое значение соблюдения многополярности системы международных отношений во внешней политики России ^{[5; С. 51]}.

Однако несмотря на призывы российских ученых и некоторых дипломатов, политический истеблишмент того периода был явно ориентирован на Европу и США. Азиатско-Тихоокеанское направление политики России было «задвинуто на дальнюю полку». В результате в наследство от 90-х г. мы получили серьезные имиджевые, политические, экономические и военно-стратегические потери в АТР. Ситуация начала меняться в 2000-х гг. В России наступил новый политический период, когда наше государство стало отстраивать утраченные форпосты не только в Западном мире, но и во всех других направлениях. За более 15 лет мы выстраиваем отношения на международных площадках Азиатско-Тихоокеанского региона. Достигнуты серьезные результаты. В 2012 г. на полях нового национального проекта с уникальной инновационной инфраструктурой – Дальневосточного федерального университета в г. Владивостоке проведен Саммит АТЭС. В 2015 г. по инициативе президента РФ учрежден ежегодный международный экономический форум ВЭФ, который также проводится в ДВФУ. В 2014 году между Россией и Китаем подписаны более 50 важных стратегических документов и экономических соглашений, среди которых договор о строительстве газопровода «Сила Сибири», реализуемый в наши дни. В 2016 году на встрече между лидерами России и Японии, премьер-министр Синдзо Абэ представил своему коллеге Владимиру Путину «план восьми пунктов», за реализацию которого сегодня ответственны власти всех уровней РФ в лице Министерства по развитию Дальнего Востока, органов государственной власти в субъектах ДФО и органов местного самоуправления.

Выше обозначенная тенденция зафиксирована и в концептуальных программных документах Российской Федерации – Концепциях внешней политики (1993,1997,2000,2008,2013,2016) (далее – Концепции). Развитие сотрудничества со странами и межгосударственными организациями АТР в качестве внешнеполитического приоритета объявлено только в двух последних редакциях документа. При этом, в Концепции 1993 года Азиатско-Тихоокеанскому региону был посвящен целый раздел («VI. Азиатско-Тихоокеанский регион), в котором обозначены планы по расширению сотрудничества, как с отдельными макрорегиональными акторами, так и с региональными организациями. Однако, «почин» Концепции 1993 года не был подхвачен в документе 1997 года. При этом, в Концепции 2000 года азиатско-тихоокеанское направление внешней политики РФ названо «одним из важнейших направлений». В Концепции 2008 года интересы России в Азиатско-Тихоокеанском регионе приводятся в одном списке с интересами в других частях света и континента. Напротив, в Концепции 2013 года сказано об «укреплении Российской Федерации в Азиатско-Тихоокеанском регионе», а спустя три года – в последней редакции программного документа – в Министерстве иностранных дел РФ (главном разработчике Концепции, - прим. авт.) прописали, что «Россия рассматривает укрепление своих позиций в Азиатско-Тихоокеанском регионе и активизацию отношений с расположенными в нем государствами как стратегически важное направление своей внешней политики».

В условиях нарастающей глобализации для решения глобальных проблем необходим многосторонний диалог, который бы отражал установившуюся за последние годы многополярность, которую сегодня лишь малая часть экспертов отрицают ввиду постепенного смещения центра мировой экономики в Азиатско-Тихоокеанский регион, а также восстановлением Россией своих внешнеполитических форпостов на Ближнем Востоке и в Средней Азии.

Преодоление современного кризиса международных отношений нам видится, во-первых, во включении крупнейших незападных политических акторов, роль на внешнеполитической арене которых за последние годы возросла, в глобальный процесс принятия политических решений, а, во-вторых, в интеграции и синхронизации экономических процессов на Востоке: азиатская экономика в силу относительно слабых интеграционных связей между странами АТР в дальнейшем не способна будет обеспечивать политическое могущество Востока.

Российская Федерации как актор мировой политики в своей нынешней внешнеполитической программе осуществляет поступательное движение к созданию многовекторного международного пространства. Еще в 2006 году по инициативе России была создана международная организация БРИК (позднее, БРИКС), консолидирующая новые растущие мировые экономики с огромными демографическими и ресурсными возможностями. В 2013 году президент России Владимир Путин в ежегодном послании Федеральному Собранию объявил приоритет развития Дальнего Востока в национальной стратегии, кроме всего прочего, призванного обеспечить реализацию внешней, интеграционной функции с экономиками Азиатско-Тихоокеанского региона.

Возникновение БРИКС и расширение азиатского экономического взаимодействия произошло в результате создания таких международных инстициональных площадок, таких как Россия-АСЕАН, АСЕАН+3, АСЕАН+6, ШОС, АТЭС и ряда других. Данные международные организации играют значимую роль в создании конструктивного международного поля, которое может лечь в основу выработки параметров новой системы мироустройства, которая бы в большей степени отвечала нынешнему геополитическому соотношению сил на планете, естественному выравниванию Запада и Востока, Севера и Юга, стран «золотого миллиарда» и государств в него не входящих.

Основу влияния БРИКС на международной арене составляют растущая экономическая мощь государств-участников, их демографические позиции, важная роль в ресурсном обеспечении человечества. В 2017 году на долю государств БРИКС приходится более 21% общемирового ВВП, 26% территории Земли, 42% населения мира ^{[9; С. 307]}. За последние годы экономика стран БРИКС увеличилась в 5 раз, тогда как экономика развитых стран – на 61% ^{[2; С. 2]}. В то же время в Азиатско-Тихоокеанском регионе уже проживает более половины населения земного шара, в число государств АТР входят самые населенные страны и густонаселенные регионы мира. В краткосрочной перспективе население региона к 2020 году, по прогнозным оценкам, перешагнет отметку в 60% ^{[1; C. 95]}, уже сейчас азиатские страны производят более 40% мирового ВВП ^[14].

Для России БРИКС способна стать институциональной площадкой, положительно влияющей на упрочение интеграционных процессов в АТР. Как показывает практика, именно политические разногласия между странами в регионе препятствуют продвижению экономических интересов. Именно поэтому сильнейшие интеграционные процессы в настоящее время наблюдаются в Юго-Восточной Азии (ЮВА). Государства, расположенные в этом субрегионе мира, не являются акторами большой мировой политики. Можно сказать, что создание АСЕАН и интеграционных площадок этой организации с другими странами само по себе соответствует национальным интересам стран ЮВА – их голос становится слышен международному сообществу.

В этом отношении БРИКС – крупнейшая мировая площадка, в рамках которой страны-участницы декларируют общность интересов, лежащих в политической сфере и направленных против несправедливого финансового, экономического и политического доминирования развитых стран. По словам министра иностранных дел РФ С.В. Лаврова, страны БРИКС объединяет «стремление реформировать устаревшую финансово-экономическую архитектуру мира, не учитывающую возросший экономический вес стран БРИКС и других «новых» экономик. Важна и общая приверженность участников объединения принципам и нормам международного права, неприятие политики силового давления и ущемления суверенитета независимых государств. У членов «пятерки» имеется много общих вызовов и проблем, связанных с потребностями модернизации экономики и социальной жизни. Наконец, в пользу стратегического сближения «работает» взаимодополняемость многих секторов экономики наших стран» ^{[2; С. 2]}.

В состав БРИКС, помимо России, входят еще две страны, которые обладают большим политическим, экономическим, духовным влиянием на азиатском континенте – это Китай и Индия. В действующей редакции Концепции внешней политики Российской Федерации развитие сотрудничества с обеими странами значится в региональных приоритетах страны. Как пишет С.В. Шарко, «БРИКС – это дополнительная возможность для развития отношений внутри треугольника «Россия – Китай – Индия» ^{[8; С. 81]}, поскольку «пятерка» носит статус межконтинентальной организации.

Приоритет организаций БРИКС не раз придавал и Председатель КНР Си Цзиньпин. На саммите «пятерки» 2017 года в китайском Сямэне национальный лидер подчеркнул, что «сотрудничество в формате БРИКС отвечает общим интересам развития пяти стран, которое приобретает особую важность в условиях современных глубоких и сложных политических кризисов» ^[13]. Премьер-министр Индии Нарендра Моди в рамках своего последнего выступления на Петербургском международном экономическом форуме также подчеркнул приверженность «пятерки» к достижению баланса сил «Запад-Восток» и «Север-Юг», заявив, что «в БРИКС [стороны] плечом к плечу продвигаются вперед. Мы хотим, чтобы было развитие во всем мире и чтобы развивались все страны. И мы работаем именно с этим намерением» ^[12].

КНР является крупнейшей экономикой Евразии, а Индия – страной с наивысшими показателями экономического развития в Азии – около 8% роста ВВП в год. В настоящее время внешняя политика Индии имеет четко выраженный восточный вектор. С 1991 года в стране реализуется курс «Смотри на Восток». Индийские компании активно участвуют в разработке шельфов Южно-Китайского моря и вблизи о-ва Сахалин. Помимо БРИКС Индия участвует в таких форматах азиатского диалога, как РИК, ВАС, ШОС, ЗТМС. Ведутся переговоры о включении шестой экономики мира в АТЭС. На пути к этому за прошедшие годы преодолены многочисленные противоречия с Китаем, который долгое время открыто препятствовал восточному вектору индийской политики. На сегодняшний день большинство стран АТР признают Индию в качестве «тихоокеанской державы» ^{[9; С. 43]}.

Таким образом, учитывая совместные политические и экономические интересы субъектов незападного сообщества, ядро которого расположено в азиатском регионе, а также тенденции экономического развития стран Востока и Юга, очевидно, что и организация стран БРИКС, и азиатско-тихоокеанского сообщество имеют перспективы к расширению в мировом пространстве. Соответственно, роль Востока и других региональных держав мира в формировании мирового порядка будет возрастать. По словам ведущего бразильского политолога Карлоса Перейры, страны Азии и Латинской Америки бросают вызов старому мировому порядку руками самого Запада, который вынужден обращаться к странам БРИКС в условиях нехватки ресурсов для поддержания своей экономической мощи ^[10]. Так, бразильский президент Мишел Темер в интервью китайской газете «Женьмин жибао» подчеркнул, что Бразилия и другие страны БРИКС уже сегодня активно реформируют мировую экономическую структуру ^[11].

Что касается России, то она уже давно укрепилась в качестве политического лейтмотива БРИКС. Сегодня наша страна, как никто иной на евразийском континенте, формирует информационную международную повестку. Как отмечает А. А. Плащинский, сотрудничество государств по линии БРИКС является частью реализации «общеевразийской стратегии» ^{[4; С. 24]}, направленной на создание сильных региональных центров мировой политики.

Заявленный российским правительством и президентом курс на создание современной многоукладной экономики на Дальнем Востоке с привлечением азиатского капитала в территории опережающего развития и Свободный порт Владивосток все больше получает поддержку у партнеров из АТР, что было продемонстрировано главами стран АСЕАН на форуме в Сочи в мае 2016 года, Предсдеателем КНР Си Цзиньпином во время проведения саммита C20 в Ханчжоу в сентябре 2016 года, южнокорейским и японским лидерами на полях Восточного экономического форума во Владивостоке в сентябре 2016-2017 годов.

По нашему мнению, с разрастанием глобализационных процессов в развивающемся мире, что мы уже наблюдаем сегодня, взаимовлияние организации БРИКС и ведущих экономик АТР будет расти. Таким образом, при сохранении курса российской внешней политики, позиций России в институте БРИКС и самой организации, роль Российской Федерации в Азиатско-Тихоокеанском регионе, по меньшей мере, в среднесрочной перспективе будет расти.