The Problem of Rationality in Edmund Burke's Political Ideology

Zhukova Evgeniya Alekseevna Post-graduate student, the department of History of Political Philosophy, Institute of Philosophy of the Russian Academy of Sciences 109240, Russia, Moscow, Goncharnaya Street 12, office #1 politolog.rf@gmail.com Other publications by this author

Для многих исследователей вопрос о рациональном в философии первого консерватора Эдмунда Берка не стоит в принципе, в связи с тем, что мыслитель представляется как традиционалист. Сторонники данного взгляда исходят из логики, что Берк изначально выступал против рациональности Просвещения, а таким образом, ничего рационального в его концепции не присутствует.

Однако мог ли действительно первый консерватор быть нерационалистом, живя и работая во времени, когда разум являлся фактически единственной константой в общественно-политической мысли? Или, может, имеет смысл говорить о Берке как рационалисте в гносеологическом плане и нерационалисте в сфере политики?

Этот момент подчеркивает американский политолог Кори Робин: «Сопротивляясь и вступая таким образом днем за днем в полемику с прогрессивными идеями, в результате он подвергается, часто вопреки самому себе, влиянию того самого движения, которому противостоит. Намереваясь подчинить язык своей воле, он обнаруживает, что сам зависит от этого языка» ^{[6, c. 96-97]}. Иначе говоря, Эдмунд Берк не просто реваншистски реагирует на революционные идеи в политической деятельности, но и старательно копирует и даже учится на новых идеях, против которых выступает. Когда Берк говорил о стремлении сохранить стоящее перед угрозой настоящее или о восстановлении утраченного прошлого, он, являясь рационалистом эпистемологически, признавал, что становится новатором и творцом будущего.

Попробуем разобраться в самом понятии рациональности. Разными учёными термин понимается абсолютно по-разному. Самое верное определение, на мой взгляд, этой философской категории дал Владимир Швырев. В его понимании это «определенный тип отношения человека к миру, способ его "вписывания" в мир» ^{[11, c. 105]}. Если сказать иначе, то рациональность – это осознание человеком своих мыслей, действий и желаний, встраивание их в общую, "правильную", принятую картину мира, это найденная человеком возможность познавать мир силами собственного разума, способ не только отразить существующий вокруг мир в голове, но и убедиться, что получившиеся картины реального и воображаемого миров одинаковы.

Рациональность как понятие появилось в эпоху Просвещения, хотя зачатки самого явления отчетливо видны еще в культурах Древних Китая, Индии и Греции, как то показывает Карл Ясперс ^{[12, c. 33]}. Рациональность семантически очень близка понятию разумности. Но стоит уточнить, что разумность является категорией оценки человеческого действия, главными критериями чего становятся понятия здравого смысла и беспристрастности, а рациональность стоит определить как уверенность в том, что окружающий мир человек может познать с помощью одного только разума, и этот факт позволяет ему адекватно действовать в этом мире. Просветители фактически объединили рациональность с разумностью, и потому либеральная идеология с ее абстрактными теориями, построенная на этих принципах так называемого классического рационализма, так расцвела.

Философы эпохи Просвещения объявили верховенство разума, отвергли опыт предшествующих поколений, признавая лишь собственный, исключили из рассмотрения понятия традиции и предрассудка. Просвещенческий культ разума в силу своей специфики привел к идее подчинить универсальному началу жизнь людей, их общественные нравы и мораль, а также общественный строй и государственные учреждения.

То, что человек не может действовать в точности со своими рациональными представлениями, сколь бы хороши и разумны они не казались, показали события Великой Французской революции.

Разразившаяся "война брошюр" в 90-х годах XVIII в., содержащих критику и защиту действий Великой Французской революции, дала начало формированию основных политических идеологий. По праву считающийся отцом консерватизма Эдмунд Берк сделал ставку на, говоря понятиями Макса Вебера, ценностно-рациональный тип социального действия, который не укладывался в систему классической рациональности. Реакционно появившийся Берк не просто ратовал за восстановление былого жизненного уклада, основной его задачей было доказать важность и необходимость того "наносного", что безжалостно удалили из своего рассмотрения прогрессисты, в частности, предрассудков и традиции. Член Парламента Великобритании Эдмунд Берк упирал на тот факт, что идеальный, чистый проект невозможно внедрить в социально-политическую жизнь общества, потому как она обладает собственными векторами развития, а значит, и универсализм не может иметь прикладного применения.

Самое первое общественное осуждение Великой Французской революции консерватором произошло на дебатах в Парламенте 9 февраля 1790: "Французы показали себя очень способными архитекторами разрушения всего того, что существовало в мире до настоящего времени. За очень короткий промежуток времени они полностью уничтожили свою монархию, свою церковь, свое дворянство, свой закон, свою армию, свой флот, свою торговлю, свое искусство..." ^{[1, c. 66-67]}.

В январе 1790 Эдунд Берк прочитал проповедь доктора Ричарда Прайса от 4 ноября 1789 «Рассуждения о Любви к нашей Родине», обращенную к организации "Общество Революции". Это Общество было основано в ознаменование Славной революции 1688. В своей проповеди Прайс поддерживал философию универсальных "прав человека". Прайс утверждал, что любовь к Англии "не подразумевает утверждения превосходства собственных ценностей над ценностями других стран, или особого предпочтения свои законов и конституции" ^[13]. Вместо этого англичане должны были рассматривать себя "больше как граждан мира, чем как членов какого-то особого сообщества" ^{[17, c. 63]}. Спор между Прайсом и Берком стал классическим моментом, когда две существенно различные концепции национального самосознания были представлены английской общественности. Сразу после прочтения проповеди Прайса, Берк написал проект того, что, в конечном счете, получило название «Размышления о Революции во Франции». Оцененных в пять шиллингов (на тот момент это было дороже, чем большинство политических брошюр) и молниеносно ставших бестселлером памфлетов уже к концу 1790 в Англии было продано приблизительно 17500 копий. Именно с даты выхода этого произведения, по оценкам современных исследователей, берет свое начало официальная теория консерватизма.

По приказу Людовика XVI «Размышления о Революции во Франции» от начала до конца были переведены на французский язык. Однако далеко не всем произведение Берка пришлось по душе. Находящиеся вместе во фракции вигов, члены Парламента Ричард Шеридан и Чарльз Джеймс Фокс не согласились с идеями своего однопартийца и поссорились с ним. В прошлом друг мыслителя Фокс считал, что «Размышления…» написаны в очень дурном тоне и одобряют принципы Тори. Другие представители вигов, такие как Герцог Портленда и Лорд Фицвиллиэм непублично согласились с Берком, не желая общественных прений со своими либеральными коллегами. Об этом 29 ноября 1790 Берк написал: "Я получил от Герцога Портленда, лорда Фицвиллиэма, Герцога Девонширского, Лорда Джона Кавендиша Монтегю и других вигов полное одобрение принципов своей работы и доброй снисходительности к выполнению" ^{[19, c. 178]}. Герцог Портленда позже, в 1791, заявил, что, когда кто-либо при нем критиковал «Размышления…», он сообщал тому, что рекомендовал эту книгу своим сыновьям как источник, содержащий истинное либеральное кредо.

Консервативные мысли, изложенные в труде Берка, были построены с точки зрения абсолютно иного типа рациональности, нежели просветительские тексты. Если в своих произведениях мыслители Просвещения разумно обосновывали равенство и свободу от рождения, то Берк отмечает ошибочность подобной рациональности, указывая на ее действительную невозможность в жизни. Разум, поставленный просветителями во главу общественных отношений, соперничает у Берка с традицией. В попытках решить определенные политические проблемы, у консерватора «понятие традиции выступало своеобразной альтернативой человеку и его разуму в вопросе о легитимации общественно-политического порядка» ^{[8, c. 76]}.

Берк на рациональных началах связывает политическую философию с практической политикой. Сама его жизнь – показатель реального сочетания теоретической проработки философских воззрений и непосредственного участия в политическом процессе. В течение двадцати восьми лет в Палате общин Берк был в числе самых популярных ораторов. И, несмотря на то, что занимаемые им политические посты не всегда отражали его идейные взгляды, Эдмунд Берк перманентно отстаивал свои позиции.

Даже при достаточно поверхностном рассмотрении философского творчества Эдмунда Берка можно выявить его несистематичность. Берк никогда не считал себя мыслителем и ни в одном из своих произведений не ставил цель развернуто изложить цельную философскую систему. Консервативной теорией его взгляды были определены годы спустя его интерпретаторами. Более-менее полное представление его взглядов дают, конечно, его «Размышления о Революции во Франции» в связке с письмами и речами, опубликованными в «The Works of the Right Honourable Edmund Burke with a Portrait and the Life of the Author» (London, 1823). Именно в «Размышлениях…» большинство историков выделяет основу политической философии Э. Берка. Все свое внимание Берк уделял политической современности в ее прозаических социально-экономических проблемах – налоговая политика, борьба с коррупцией, наказание недобросовестного чиновничества. Выражал он свои взгляды в форме речей, писем, эссе и памфлетов. Такая несистематичность, по всей видимости, вызвана берковской органической неприязнью к строгим, абстрактно-теоретическим строениям, пусть последовательным, но абсолютно отвлеченным от конкретных жизненных реалий, заранее составленным схемам, утопиям, которые как раз являются, по сути своей, воплощением просвещенческого классического типа рациональности.

Абстракция обоснованно классифицирует людей, но обходит вниманием их собственную жизнь и личностные качества. Главное же в философии Берка – это живые люди со всеми их достоинствами и недостатками. Идея о конкретно-личностном познании человека слишком отдалена от реального человека у просветителей, а Берк характеризует ее как сочетание жизненных обстоятельств и глубочайших мыслительных установок, убеждений. Это учение философ называл prudentia (мудрость, пред-мышление, рассудительность). В «Письме к монсиньору Дюпону, писанном в октябре 1789 г.» Берк рассуждает так: "Пруденция (добродетель во всем, а в политике – первейшая среди добродетелей) скорее приведет нас к принятию готового замысла, не имеющего ничего общего с абсолютным совершенством отвлеченной идеи, которую затем меняют на новую, еще более совершенную; от такой замены все здание общественного благополучия разлетается на части" ^{[20, c. 38]}.

Согласно идеям Берка, фанатизм и жестокость в политической и социальной жизни появляется по причине внедрения абстрактно-теоретического подхода с присущей ему созерцательностью в отношении к человеку. В таком подходе вместо человека работает отстраненная схема. А Берк доверял разуму лишь в том случае, если получал его согласие с нравственностью, чувствами, благородством и религией. В этом и заключается политическая мудрость, пруденция. Человек ведь не только разумен: он еще одержим страстями и желаниями, властолюбив и пр., и все это не поддается объяснениям абстрактных теорий о "правах" и "добре".

Здесь Берк обнаруживает «парадокс консерватизма: ценности универсальны, но, как правило, должны воплощаться в жизнь как процесс, то есть постепенно» ^[4]. То есть, ценности в жизнь должны вводиться, опираяясь на историю и обстоятельства. Именно поэтому Берк не принимает Французскую революцию: та разрушила опыт, накопленный поколениями, и уничтожила перспективу органичного роста.

Никоим образом не отвергая возведенного Просвещением принципа необходимости свободы общества, Берк подчеркивает: "Поскольку речь идет о моих принципах, то в моем представлении не существует свободы, не связанной с честностью и справедливостью" ^{[21, vol. 3]}. К слову, Эдмунд Берк на своем поприще работы в Парламенте всегда отстаивал права свободы личности.

В «Размышлениях…» Берк отмечает, что большинство из желающих взять власть в свои руки – это далеко не достопочтенные господа, имеющие весомый авторитет и уважение в обществе за свои таланты и заслуги, а низшие чины адвокатуры, клерки, биржевые спекулянты и пр. Такие профессии, по мнению писателя, не могут отвечать за достойную власть в государстве, для них важнее разграбление казны и обеспечение собственного благополучия. Идеи Просвещения позволили им экспериментировать с преобразованием общественно-политической жизни, апеллируя исключительно к теоретически простроенным утопиям. "Я постоянно убеждаюсь в том, что любая попытка – какую бы форму она не принимала – подавлять, лишать титулов, разорять, реквизировать имущество и истреблять родовую знать, а также уничтожать земельную собственность целой нации, не может быть оправдана" ^{[21, vol. 3]}.

Одним из центральных понятий в сочинениях отца-основателя консерватизма Эдмунда Берка стало понятие традиции. Именно на это делают упор ученые, ставящие консервативную мысль на позицию нерациональной теории. Однако что нерационального в традиции? Ведь если рациональность – это грамотное "вписывание" человека в мир, то традиция – это непреложно заданные рамки внешней социальной детерминации. Человек изначально не единственен, он не может быть самодостаточен без включения в историю и культуру, так как он рождается без отрыва от корней. С детства неся на плечах груз наследственности и отпечаток определенной культуры, он может только рационально встраиваться в уже существующий, сложившийся годами порядок. На традиции строится государство, общественная и личная жизнь. Согласно Берку, настоящее не может быть свободно от прошлого. Тем самым, чтобы развивать настоящее, необходимо изучать историю, видеть прошлое в настоящем. Отсюда и доказательство несостоятельности попыток коренной рациональной перестройки исторически сложившегося социального порядка. Порядок в государстве показывает итог истории, результат определенных обычаев не одного поколения.

В основе народа (нации), считал Берк, "лежит идея непрерывности, протяженности во времени, как, впрочем, и в пространстве, выраженная в количественном отношении. А это дело не одного дня. Это и есть та самая конституция, которая творится не случайно, а тем, что в десять тысяч раз лучше любого случая: она творится особенными обстоятельствами, причинами, нравами, установками, а также нравственными, гражданскими и общественными свойствами людей, обнаруживающимися лишь спустя длительный период времени" ^{[16, c. 59]}. Поставленный акцент на социально-культурной и исторической тематике отличает органическое общество (общество как организм) с его традициями, обычаями, преданиями, нравами, интересами людей, от простого скопления народа или плохо управляемого государства. В «Размышлениях о причине современных волнений» Берк пишет: "Нации, в основном, управляются не только законами, еще менее – с помощью насилия. Какими бы могущественными ни предполагались сила и управление, однако действие их только служебно" ^{[20, c. 83]}. Правительство, т.е. высшая власть, согласно Берку, обязано учитывать насущные потребности своего времени, разнообразие нравов, образы мыслей и жизни своих граждан и только изредка прибегать к насилию для подчинения людей своим законам. "Что касается человечества, то для него не представляют интереса никакие установления и теории, если оно счастливо; и вернейшим показателем плохого управления государством как раз и является повышенное внимание его граждан к такого рода теориям" ^{[16, c. 200]}.

Традиции для Берка являются основными скрепами общества, именно традиция обосновывает государственность. Философ утверждает, что "людей не привяжешь друг к другу бумагами и печатями. Они сближаются вследствие имеющегося между ними сходства, соответствий, приязни. Это так же применимо к целым народам, как и к отдельным лицам" ^{[20, c. 102]}. По мнению мыслителя, дружба между народами укрепляется при помощи взаимных законов, обычаев, образа жизни, привычек, а не через политические договоры. Зачастую неосознанно такие обязательства создают целостность людей, причем нередко даже вопреки их намерениям.

Как в обществе Берк противопоставлял категории рациональности и традиции, так и в человеке он разводил понятия предрассудка и чистого разума, основанного не на истории, а на строго дедуктивном, упрощенном доказательстве социально-политического благополучия человека.

Рациональность Берка построена на ином типе восприятия политической реальности. Не соглашаясь со всемогущим человеческим сверхразумом, мыслитель базируется на опыте, историчности и традиции. Совершенно иные понятия выходят на первый план у Берка, они появляются реакционно, но не бездумно в пику либералам, а с достойно аргументированной логикой. Новый подход к обоснованию разумности создает иное видение привычной жизни общества. Берк сформулировал основной рациональный принцип: все люди имеют равные права, но не одни и те же блага. По мнению Берка, именно эта теория справедливости лежит в основе американской и британской конституций и обусловливает порядок во многих других странах.

Таким образом, не случайно прозванный отцом консерватизма английский политик Эдмунд Берк смог не просто нащупать нечто совершенно отличное от универсальной классической рациональности, проповедуемой Просветителями, но и попытался увлечь других политиков за собой. К сожалению, его несистемность и излишняя антагонистичность к идеям просветителей не дали быстрых результатов для развития консервативного типа мышления, однако бесспорно его работы серьезно повлияли на будущее политической науки.

В любом случае, именно консерваторы поспособствовали развитию иного, нежели классический, типу рациональности. Конечно, необходимо упомянуть, что первые ростки такого иного типа появляются уже в самом Просвещении, в частности, у шотландцев с их упором на эмпиризм и скепсисом в отношении возможностей разума. Консервативные же идеологи, и, в частности Эдмунд Берк, смогли перевернуть понимание самого субъекта рациональности в политической сфере. Отказавшись от рационального актора – выбирающего разумного индивидуума, он возвел в принцип социальное действие.

Защищая принципы наследственности, преемственности и традиционализма, Берк первым начал доказывать возможность сосуществования традиции и разума в одном политическом поле, однако не смог достичь золотой середины и углубился в обоснование гетерономии традиции, в отстаивание прошлого опыта и пр. Однако уже в это время можно говорить о начале становления консерватизма как целостного политического мировоззрения, составившего альтернативу другим идеологиям, основанным на предпосылках Просвещения.

Конечно, Эдмунд Берк делал только первые шаги в становлении консервативного мышления, а потому они неизбежно страдали неполнотой и заблуждениями, однако именно он является тем, кто образовал совершенно отличный от классического тип рациональности.

Тогда как идеи в рамках классической рациональности, предложенные мыслителями века Просвещения и давшие толчок развития многим человеческим сферам, на политическом поле потерпели поражение из-за излишней абстрактности и утопичности, консерваторы смогли разумно совместить рациональность с иррациональностью, разум с традицией, историю с новацией. Предложенный философами иной тип рациональности, используемый консервативной мыслью, может помочь современным политикам разрешить многие общественные проблемы.