The First African Tour of E. Macron

Filippov Vasily Doctor of History lead research associate, the Africa Institute of the Russian Academy of Sciences 123001, Russia, Moscow, Spiridonovka st., 30/1, room. 22 fvr1957@mail.ru Other publications by this author

Немногим более шести месяцев спустя после президентской инаугурации Эммануэль Макрон отправился в свое первое африканское турне. (Если не считать двух его краткосрочных визитов в Мали. 19 мая 2017 г., он встретился с французскими военными, принимающими участие в операции «Бархан»; 2 июля 2017 г. в Бамако присутствовал на встрече глав пяти государств, входящих в региональную организацию безопасности G5S ^[1].) Двадцать пятый президент Французской республики объявил, что он «хочет забыть о колониальном прошлом африканских стран и начать отношения с ними с чистого листа» ^{[2, p. 3]}. Как констатировал французский журналист Пьер Бейло «Макрон обещает новую эру в отношениях Франции и Африки. Не он первый: трое его предшественников делали то же самое». И предложил вспомнить, что Франсуа Миттеран в 1991 г. «первым объявил о похоронах “Франсафрик”. Кандидат левых обещал поставить железный крест, который ознаменует конец сетей Жака Фоккара, кумовства с главами африканских государств, которых отличает довольно эластичные представления о демократии» ^[3]. Во время электоральной кампании 2007 г. Николя Саркози обещал пересмотреть африканскую политику Парижа; он обещал изменить снисходительное отношение к злоупотреблениям ряда диктаторов. «Франция больше не будет играть роль жандарма в Африке», - сказал Н. Саркози в Кейптауне в феврале 2008 года ^{[4, с. 170-188]}. Политолог Кристоф Буабувье позже констатировал: «Н. Саркози обещал порвать сети «Франсафрик», сотканные его предшественниками. Но не так-то легко избавиться от системы» ^[5]. После этих обещаний последовали бомбардировки в Ливии. Франсуа Олланд также прибыл в Елисейский дворец с идеями невмешательства в африканские дела. В октябре 2012 г., выступая в Дакаре, он говорил о том, что впредь Париж будет дискутировать с африканскими государствами на равных, а практика неоколониализма уйдёт в прошлое. «Времена того, что называли “Франсафрик”, прошли» ^[6], - заявил он. (О военно-политическом феномене «Франсафрик» см. подробно: ^{[7, 376 с.]}) Но кризисы в Мали и ЦАР заставили его радикально изменить свои намерения и прибегнуть к вооруженной силе для защиты французских интересов на Черном континенте.

Э. Макрон продемонстрировал твердое намерение вырваться из этого замкнутого круга. Он счел, что у него хватит сил и решимости не только анонсировать отказ от порочной традиции «Франсафрик», но и выполнить свое обещание. В Париже связывали с первым африканским турне своего президента большие надежды, однако вполне осознавали сложность стоящей перед молодым президентом задачи: «Широкое военное присутствие Франции в Сахеле, неослабевающие миграционные потоки и бюджетные проблемы — все это делает инициативу чем-то большим, чем визит вежливости или просто дипломатическая встреча. В Елисейском дворце осознают все трудности предстоящего визита на фоне спада влияния Франции и ее не везде положительного образа. Президент… намеревается коренным образом изменить тенденцию» ^[8].

В какой же степени Э. Макрон оправдал эти ожидания? За три дня он посетил три страны Черного континента – Буркина-Фасо, Кот-д'Ивуар и Гану. Вояж проходил под флагом борьбы с терроризмом, однако его очевидной целью было укрепление пошатнувшихся позиций Пятой республики в странах Тропической Африки.

Буркина-Фасо

Нетрудно понять, почему именно Э. Макрон прежде всего направился в Буркина-Фасо. Именно эта страна оказалась самым слабым звеном в цепи клиентелистских государств, обеспечивающих интересы Пятой республики на Черном континенте. Напомним, что сравнительно недавно, в начале ноября 2014 г. в этой стране в результате народного восстания был свергнут президент Блез Компаоре, который предпринял попытку сохранить за собой пост главы государства на третий срок вопреки действующей конституции. Этот одиозный политик в октябре 1987 г. при поддержке французских спецслужб организовал военный путч, отстранил от власти и санкционировал убийство выдающегося африканского государственного деятеля, президента-реформатора Томаса Санкары. За это он был обласкан Елисейским дворцом и в апреле 2001 г. назван «ближайшим другом Франции» в Западной Африке [см. подробно об этом: 9, с. 111-132]. Когда в 2014 г. над головой «красавчика Блеза» нависла угроза трибунала в собственной стране, он был тайно вывезен французскими десантниками за пределы страны. (Этот факт очевидного вмешательства в дела суверенного государства признал тогдашний президент Пятой республики Франсуа Олланд ^[10]).

В Буркина-Фасо (в Стране Честных Людей, - такое название дал ей Т. Санкара) до сей поры чтут убитого президента и санкаристы представляют собой серьезную политическую силу. Все хорошо знают, какую роль в организации мятежа 1987 г. сыграла Франция и поэтому бывшая метрополия не вызывает у большинства населения страны никаких симпатий. Осознание того, что ситуация в Буркина-Фасо представляет собой серьезную угрозу интересам Франции в Африке и подвигло, вероятно, Э. Макрона на первоочередное посещение этого суверенного государства в ходе своего первого африканского турне. Французский президент полагаясь, вероятно, на личное обаяние и опыт политической демагогии, рассчитывал завоевать симпатии буркинабе. Однако его ожидало серьезное разочарование.

Страна Честных Людей встретила его неласково. Накануне его прибытия в Уагадугу 28 ноября в 8 часов утра мотоциклисты с закрытыми лицами бросили гранату в автомобиль с французскими солдатами на пути в казармы французских спецслужб в Камбоинзе. Граната не попала в цель и разорвалась на тротуаре, в результате теракта пострадали трое случайных прохожих, нападавшие скрылись ^{[11, p. 5]}. Кроме того, визит президента Франции в столицу Буркина-Фасо сопровождался акциями протеста: митингующие требовали вывести с территории этой формально независимой страны французские войска и забросали машину Э. Макрона камнями ^[12]. У стен университета, где выступал французский президент, уастники митинга жгли шины, скандировали «Долой империализм» и развернули плакаты с надписью «Французские войска - из Буркина-Фасо, из Африки», «Нет французским базам в Буркина-Фасо и Африке» ^[13].

Все это был вынужден признать официальный представитель Елисейского дворца Брюно Роже-Пети: «Во время сегодняшнего визита в Уагадугу одна из машин делегации подверглась нападению с использованием камней». Он отметил, что Э. Макрон, который в это время находился на переговорах с президентом Буркина-Фасо Роком Марком Кристианом Каборе не пострадал, и что «никаких серьезных инцидентов, связанных с турне Макрона по африканским странам, не было и все слухи о сотнях нападающих и сожженных машинах — ложь» ^[14].

Сам Э. Макрон не стал отрицать, что атака была связана с его визитом, однако заявил, что итоги этой акции несопоставимы с последствиями тех терактов, которые случились в этой стране незадолго до этого. «Был взрыв гранаты, что свидетельствует о проблеме с безопасностью в стране. Но это всего лишь граната. Я не забываю о погибших (при терактах) вчера, в минувшие недели и месяцы. Они стали жертвами чего? Не реакции на приезд французского президента. Это жертвы терроризма — смертоносного и обскурантистского — с которым мы решительно боремся»^[15], — заявил он на пресс-конференции. Напомню, в августе 2017 г. в результате атаки джихадистов на кафе в Уагадугу погибли 19 человек и были ранены около ста ^[16]. В январе 2016 г. в центре Уагадугу в результате теракта погибли 30 человек, еще 70 получили ранения. Ответственность за случившееся взяла на себя «„Аль-Каида“ в странах исламского Магриба» ^[17].)

Особого внимания заслуживает риторика Э. Макрона в ходе этого визита. Президент Пятой республики предпочел адресоваться не к политической элите страны, а вступить в диалог с молодежью, которая настроена по отношению к Франции весьма и весьма негативно. Он выступил не в правительственном учреждении, а в актовом зале столичного университета, в котором собрались более восьмисот студентов. На встрече, разумеется, присутствовал и президент Буркина-Фасо Р. Каборе. Президент Франции стремился задеть самые чувствительные струны в сердцах слушателей и готов был говорить то, что молодые буркинийцы хотели услышать. Он выступал почти два часа и прежде всего сказал, что «не намерен давать уроки Африке» и не будет касаться Африки в целом, учитывая «сложность и разнообразие континента на котором расположены 54 страны» ^[18].

Стремясь завоевать симпатии аудитории, он объявил, что «Буркина-Фасо – это эмблема демократического устремления африканской молодежи» ^[11], что он сам принадлежит к новому поколению французских политиков, которые «приезжают в Африку не за тем, чтобы указывать, что ей делать», к поколению, «для которого преступления колонизации неоспоримы и составляют часть нашей истории». При этом дал понять, что Франция и африканские страны неразрывно связаны общей судьбой: «Африка глубоко запечатлена во французской памяти, культуре, истории и идентичности» [цит. по: 19]. Особо он коснулся темы франкофонии, объявив, что французский язык по праву принадлежит столь же Франции, как и Африке и дал обещание поручить Французской Академии наук разработать словарь франкофонии. «Французский будет первым языком во всей Африке, а возможно, и во всём мире», — вопреки здравому смыслу объявил Э .Макрон ^[19].

Понимая, что в зале много последователей Т. Санкары, он дал обещание предать гласности секретную информацию об убийстве этого кумира буркенийской молодежи и экстрадировать Франсуа Компоре, брата бывшего президента Б. Компаоре, который попала под международный ордер на арест в рамках расследования убийства журналиста Норберта Зонго в 1998 году ^[11]. Удивительно, что президент Франции осмелился заговорить об этом: ведь тем самым он признал, что основания для выдачи политического преступника есть. Тогда почему он до сей поры не передан в руки буркенийского правосудия?

На встрече в университете Уагадугу Э. Макрон допустил досадную ошибку, которая была отмечена слушателями и стала поводом для критики со стороны оппонентов во Франции. Ему был задан вопрос о возможности и желании главы Пятой республики оказать помощь Буркина-Фасо в решении проблемы с электроснабжением. Президент отреагировал довольно жестко: «Вы говорите со мной, будто я - президент колониальной державы, но я не хочу заниматься проблемами электричества в университетах Буркина-Фасо, это работа вашего президента!». Несколько позже, когда Р. Каборе встал и направился к выходу из зала Макрон бросил ему вслед: «Он ушел чинить кондиционер». Лидер движения «Вставай, Франция» Николя Дюпон-Эньян назвал поведение президента своей страны «высокомерным и презрительным», а его риторику находящейся «на грани расизма» ^[20]. Глава партии «Национальный фронт», депутат Европарламента Николя Бэй заявил, что Макрон «оскорбил главу африканской страны», а его коллега, один из лидеров этой партии Флориан Филиппо добавил, что его поведение не достойно главы государства: «Нам было стыдно!» [цит. по: 21, p. 2]. В комментарии телеканала RT было отмечено, что видеозапись этого события была отредактирована: из нее были исключены некорректные высказывания в адрес главы суверенного государства. RT выразил сожаление по поводу того, что президенту Франции на сей раз отказало хваленое французское чувство юмора ^[22].

После того, как президент Буркина-Фасо покинул зал, одна из студенток задала вопрос: почему так мало студентов из Африки учится во Франции и так много французских солдат находится в странах Черного континента. В ответ Макрон лицемерно заявил, французские военные умирают за африканцев и добавил: «Не говорите мне так о французских солдатах, вы должны им только аплодировать» [см.: 23]. Стоит заметить, что в настоящее время под флагом операции «Бархан» в Мали, Чаде, Нигере, Кот д’Ивуар и Буркина-Фасо действуют 3000 французских военных, еще 350 французских миротворцев дислоцированы в Центральноафриканской Республике. Но умирают французские солдаты отнюдь не за африканцев, а за энергетические интересы Франции. Контингенты французских войск охраняют урановые рудники, которые разрабатывает французская горнодобывающая компания «Арева» [см.: 24, c. 171-185]. Французский публицист Томас Дитрих так прокомментировал эти высказывания главы французского государства: «Макрон вёл себя в Уагадугу, как мелкий колониальный чиновник, упившийся абсента. Патернализм, защита франка КФА, прославление солдат, обвиняемых в изнасилованиях в Центральноафриканской Республике» [цит. по: 25].

Коснувшись темы работорговли в Ливии, Э. Макрон предложил объединить усилия Европы и Африки для искоренения контрабанды людей. Он заверил своих слушателей в том, что в этой стране Франция прилагает все возможные дипломатические усилия, чтобы найти политическое решение проблемы, однако в довольно резкой форме дал понять, что именно африканцы выступают в роли торговцев людьми. «Кто торговцы? Задайте себе этот вопрос. Это африканцы, друзья мои. Это африканцы! Это не французы торгуют людьми, это африканцы. Каждый должен нести свою долю ответственности, но прекратите говорить: “Это кто-то еще”. Покажите мне француза, бельгийца, немца, который осуществлял бы торговлю людьми между Нигерией и Ливией… Сейчас в Африке есть африканцы, которые делают других африканцев рабами, это реальность. И есть европейцы, которые извлекают выгоду из этого несчастья в Европе, это неприемлемо. В обоих случаях это преступления» [цит. по: 23]. Здесь президент Франции явно лукавил. Никто не обвинял французов или немцев в том, что они торгуют людьми на Черном континенте, речь шла о том, что Франция, наряду с другими странами НАТО, несет ответственность за развал ливийской государственности, который и стал причиной хаоса и, как следствие, – работорговли.

Когда во время дискуссии молодая девушка обвинила Францию в том, что она «несет ответственность за убийство Муаммара Каддафи», а один из студентов сказал, что «присутствие французских солдат в Сахеле – это новая колонизация», Э. Макрон, уходя от ответа, грубо предложил своим оппонентам не вставать в «постколониальные глупые позы» [цит. по: 18].

В этом контексте стоит упомянуть слова Э. Макрона о том, что он намерен разбить франко-африканский тет-а-тет и вовлечь в этот диалог Европу. Он признал, что Пятая республика не может далее действовать в одиночку, что судьбы Африки и Европы связаны неразрывно: «Если нам не удастся решить африканские проблемы вместе, тогда Африка провалится в хаос, а Европу захлестнет миграционная волна начнется долгий период нищеты» [цит. по: 18].

Вместе с тем, Э. Макрон не забыл сказать о своем стремлении «навести мосты между Францией и Африкой», наладить устойчивый обмен между двумя мирами. В этом контексте он объявил, что среди прочих мер по укреплению связей, он намерен ввести долгосрочные визы для африканцев, которые получили образование во Франции и упростить поездки африканских студентов в Европу. Но, как свидетельствуют французские журналисты, этот сюжет мало заинтересовал студентов университета Уагадугу: «публика больше не слушала, ожидая игры вопросов и ответов с “его превосходительством”» ^[18].

Говоря о гуманитарных проблемах Черного континента, президент Франции коснулся весьма опасного сюжета: он заговорил о свободе африканских женщин и долго говорил о необходимости обучения девочек. (Напомню, что подавляющее большинство его слушателей исповедуют ислам.) Президент Буркина-Фасо М. Каборе который знает, насколько табуирован этот сюжет в его стране, упал в кресло, словно дистанцируясь от слов своего гостя. А студент юридического факультета достаточно резко ответил Макрону: «Это проблема нашей культуры и она касается только нас» ^[18].

Наконец, во время своего выступления в Буркина-Фасо Э. Макрон лицемерно объявил, что «не существует более африканской политики Франции» ^{[15, p. 1]}. Абсурдность этого заявления столь очевидна, что комментировать его не имеет смысла.

Дискуссия в университете Уагадугу отчетливо продемонстрировала тот факт, что молодые буркенийцы уже не склонны верить уверениям в любви и стремлении к обоюдовыгодному сотрудничеству. Они требуют от бывшей метрополии устранить из практики франко-африканских отношений все то, что имеет для них неоколониальный привкус: разграбление национальных ресурсов африканских стран французскими компаниями, зависимость франк КФА от курса евро, явная или латентная поддержка одиозных африканских диктаторов Елисейским дворцом и, главное, военное присутствие Франции на территории суверенных стран Черного континента. Дискуссия показала, что, по мнению большинства буркенийцев, террористические акции джихадистов являются следствием агрессивной политики Франции, а не наоборот [см.: 11, p. 5]. Они все настойчивее требуют покончить с дискриминационной практикой Франсафрик». Отметим: накануне визита Э. Макрона в Африку, газета «Фигаро» опубликовала статью с примечательным названием «Макрон, молодой президент и фантомы “Франсафрик”», в которой автор – Тангу Бертемет – предрекал, что глава французского государства постарается не упомянуть термин «Франсафрик», но он неизбежно вынужден будет вспомнить о нем во время этого африканского тура» ^{[26, p. 2]}.

Кот-д'Ивуар

Главным событием визита французского президента в Кот-д’Ивуара стало его участие в Пятом саммите Европейского и Африканского союзов. В саммите принимали участие 83 главы государств и правительств и около 5000 участников из 55 африканских стран и 28 европейских стран ^[27]. Форум открылся 29 ноября в Абиджане, экономической столице и крупнейшем городе Кот-д’Ивуара ^[28].

В отличии от Буркина-Фасо, Кот-д'Ивуар всегда был форпостом Франции на африканском континенте. Сразу после провозглашения независимости Кот-д’Ивуара в 1960 г. президентом этой страны был фактически назначен Феликс Уфуэ-Буаньи, любимец и соратник президента Франции Шарля де Голля. Жан-Пьер Дозон, наиболее авторитетный специалист по Западной Африке, констатировал, что «страна занимала привилегированное место в системе отношений Франции с бывшими колониями», а Ф. Буаньи «играл роль суперинтенданта франко-африканских отношений» ^[29]. И по сей день Франция практически полностью контролирует ситуацию в этой стране. Вспомним, в 2010 г. в Кот-д’Ивуаре проходили выборы президента, на которых столкнулись бывший ставленник Елисейского дворца (но к этому времени проявивший строптивость и вышедший из повиновения) Лоран Гбагбо, и новый фаворит Франции, Алассан Уаттара. Электоральный конфликт вылился в гражданскую войну, победу в которой одержал А. Уаттара, приведенный к власти французским спецназом [см. подробно: 30, c. 26-33]. Понятно, почему в этой стране Э. Макрон чувствовал себя куда более комфортно, чем в Буркина-Фасо.

Однако и в этой стране его ожидали неприятные неожиданности. Э. Макрона встречал в Международном аэропорту Абиджана не президент Кот-д'Ивуара А. Уаттара, а вице-президент этой страны Даниэль Каблан Дункан ^[31]. Этот факт был немедленно отмечен прессой и стал поводом бурного обсуждения в социальных сетях. Многие сочли это своеобразным реваншем со стороны А. Уаттары: во время посещения Франции главу государства Кот-д'Ивуар встречал один из министров французского правительства. Источники, близкие к президенту А. Уаттаре, поспешили сообщить, что Елисейский дворец был проинформирован о протоколе приема, а отсутствие А. Уаттары объясняется невозможностью встречи всех гостей саммита лично руководителем государства ^[32]. Однако этот эпизод не был случайным. Дело в том, что со времен Шарля де Голля президенты Франции никогда не встречали африканских лидеров у самолета в аэропорту. Молодой французский президент встречал главу ивуарийского государства на ступенях Елисейского дворца, как всегда делали его предшественники. А. Уаттара, который недавно испытал это на собственном опыте, продемонстрировал Э. Макрону зеркальный ответ. Президент Франции не счел нужным проявить недовольство по этому поводу: на его открытии форума Верховный представитель ЕС по иностранным делам Фредерика Могерини декларировала, что саммит позволит создать «равное партнерство» ^[27]. В этом контексте можно отметить, что президент Кот-д'Ивуара лично приветствовал в аэропорту Теодора Обианга Нгема Мбасого, президента Республики Экваториальная Гвинея^[33].

Основной темой саммита должно было стать «инвестирование в молодежь для устойчивого будущего». Однако после того, как CNN опубликовала сюжет о том, как мигранты на юге Ливии порабощаются экстремистами ^{[34, p. 3]}, именно это событие стало главной темой дискуссии. Анонсируя свое участие в саммите, Э. Макрон заявил, что он намерен предложить «африкано-европейскую инициативу» для борьбы с преступными группировками, эксплуатирующими мигрантов в Ливии ^[35].

Французский президент декларировал, что планируемая операция в Ливии (если она даст на это согласие) будет осуществляться при поддержке европейских стран; что будет реализована экстренная эвакуация мигрантов, находящихся в опасности в странах их происхождения. Он дал обещание ускорить развертывание воинского контингента G5 Sahel, призванного противостоять терроризму в регионе. Э. Макрон подчеркнул, что для достижения позитивных результатов операции необходимо также противостоять демографическому взрыву, который угрожает стабильности африканских стран, содействовать гендерному равенству, обеспечить возможность получения образования для африканских девушек, расширение африканского партнерства в области образования, которое позволило бы африканцам найти работу на континенте ^[36].

Позже президент Франции объявил о проведении операции в Ливии по демонтажу сетей контрабандистов, торгующих людьми в Ливии: это решение было принято после «экстренного заседания» участников саммита. На пресс-конференции по итогам этого совещания Э. Макрон сообщил, что ливийский президент дал свое «согласие на участие военных в ликвидации лагерей беженцев, где были зафиксированы эти сцены варварства (т.е. торговли людьми – В.Ф.)». Было принято решение «о широком сотрудничестве в области безопасности и разведки с целью демонтажа сетей торговцев людьми» ^[37]. На совещании также было решено оказать «широкую поддержку» Международной организации по миграции (МОМ), в целях оказания помощи возвращению всех африканцев, желающих вернуться в свою страну происхождения.

Заслуживают внимания обещания, которые канцлер Германии Ангела Меркель и Э. Макрон дали Африканскому союзу. Они анонсировали экономическую помощь и юридическую поддержку со стороны Франции и ФРГ для открытия новых рабочих мест на Черном континенте. Речь шла, в частности, о финансировании программы «Повышение экономических возможностей для африканской молодёжи». Эта программа в свою очередь стала частью проекта по сотрудничеству в сфере «контролируемой миграции» ^[31].

Против этого трудно что-нибудь возразить, однако, корреспондент сайта Jeune Afrique Венсент Духем заметил по этому поводу: как это часто бывает на представительных международных форумах, выступления, полные добрых намерений, редко сопровождаются реальными действиями. Размышляя об итогах саммита, он предположил, что главные решения чаще принимались за кулисами, на двусторонних встречах, а не на пленарных заседаниях ^[28].

Таковых, имеющих особый смысл, Э. Макрон провел три.

Журналисты отметили его чрезвычайно теплую встречу с президентом Габона Али Бонго Ондимбой. Напомним, что этот политик пришел к власти после смерти отца – Омара Бонго – 2009 г. в результате не вполне прозрачных выборов. Действующий президент Габона фактически унаследовал власть от отца. Омар Бонго заслуживает того, чтобы сказать о нем несколько слов. Он был близким другом всех президентов Пятой республики от Шарля де Голля до Николя Саркози, и всем (за исключением разве что де Голля) он привозил в Париж чемоданы денег. Омар Бонго был самым ярким представителем системы коррупционных связей между политическими, экономическими и военными элитами Франции и франкоговорящих африканских стран, скандально известной системы «Франсафрик». В кулуарах Елисейского дворца говорили, что во Франции не может стать министром по делам Сотрудничества и Франкофонии (иначе, министром по отношениям со странами Африки) человек, которого по той или иной причине невзлюбил О. Бонго [подробно см.: 38, c. 71-81]. В чем же состоял секрет тайного могущества бессменного президента небольшой африканской страны? Все объясняется просто: Франции очень нужна габонская нефть и габонский уран ^[39]. Сам О. Бонго сформулировал это афористично и точно: «Габон без Франции — как автомобиль без водителя. Франция без Габона — как автомобиль без топлива...» ^[40].

27 августа 2016 г. Али Бонго вновь победил на президентских выборах и вновь выборы вызвали бурные протесты оппозиции. На сей раз они «получили большой резонанс не только в самой стране, но и за её пределам, они стали одним из главных сюжетов новостей не только в странах Африки, но и на французском и английском телевидении, а также на Euronews». Для «наследного президента» неожиданностью оказалась реакция международного сообщества: представители ЕС потребовали провести пересчет голосов, что фактически означало признание выборов нелегитимными. Особенно болезненно воспринял А. Бонго позицию Пятой республики, которая жестко настаивала на ревизии результатов выборов. «Никто вообще не поздравил его с избранием. В лучшем случае промолчали» ^[41].

И вот ситуация неожиданно изменилась. Не только журналисты, но и сам А. Бонго Ондимба в Twitter описывают встречу с Э. Макроном как чрезвычайно дружескую. Это вызвало острое недовольство у представителей оппозиции в Либревиле. Жан Пин, политический конкурент А. Бонго, проигравший выборы в августе 2016 г., направил в секретариат саммита меморандум с требованием дезавуировать их результаты и отстранить А. Бонго от власти ^[42]. Но лидера оппозиции и его сторонников в Абиджане постигло разочарование: их меморандум о политической ситуации в Габоне не нашел на саммите поддержки. Они вернулись Либревиль с пустыми руками» ^[43]. (Отметим, что еще в августе 2016 г. письмо Э. Макрона габонскому лидеру по случаю Дня независимости Габона вызвало у сторонников Ж. Пина глубокое уныние). Очевидно, что энергетический голод Франции толкает французского президента в объятия президента Габона, несмотря на серьезные сомнения в легитимности его прихода к власти.

Журналисты и дипломаты, присутствовавшие на саммите, отметили также «высокий, братский уровень отношений, объединяющих короля Марокко Мохаммеда VI и президента Франции Эммануэля Макрона» ^[44]. Во время различных рабочих сессий и семейной фотографии главы двух государств долго беседовали. Известно, что главы двух государств долго беседовали в резиденции Мохаммеда VI в Абиджане, однако о сути этих переговоров почти ничего не сообщалось. Известно только, что речь шла о борьбе с терроризмом и миграционных процессах в Африке. В информационных выпусках саммита говорилось о том, что оба государственных деятеля разделяют одно и то же видение будущего континента и готовы взаимодействовать в борьбе с терроризмом. (Деятельность Мохаммеда VI в этом направлении особо отметил Э. Макрон за день до этого в своей речи перед студентами в Буркина-Фасо). Можно предположить, что именно на Марокко сделает ставку Елисейский дворец, стремящийся превратить страны Магриба в своеобразный буфер, призванный защитить Европу от наплыва мигрантов из Африки.

В Абиджане состоялась короткая встреча Э. Макрона с президентом Того Форе Гнассингбой. (Напомню, что в Ломе с конца августа 2017 г. нарастает протест против диктатуры Форе Гнассингбе, который в 2005 г. унаследовал власть от отца – генерала Гнассингбе Эйадема – правившего страной в течение тридцати восьми лет [см. подробнее: 45]. Полстолетия семейной диктатуры вызывает сейчас не только недовольство оппозиции, но и раздражение Парижа [см.: 46].) Судя по всему, президент Франции дал понять своему тоголезскому коллеге, что тот должен уйти с политической сцены в ходе демократических выборов. Тоголезский президент в комментарии журналу «Jeune Afrique» ограничился ничего не значащей фразой: «У нас был короткий обмен мнениями, в ходе которого Э. Макрон выразил надежду, что законодательные и местные выборы в Того, запланированные на 2018 год, пройдут в нормальной обстановке» [см.: 47].

Завершая свой визит в Абиджан, Э. Макрон заложил первый камень в строительство первой линии метро в экономической столице Кот-д'Ивуара. В своей речи по этому поводу он не преминул напомнить, что «эта линия метро будет построена благодаря беспрецедентной финансовой поддержке со стороны Франции» ^[31]. Несмотря на очевидную полезность этого проекта для жителей мегаполиса, местные СМИ отметили, что поддержка эта не была столь уж бескорыстной: за кредит в 1,4 миллиарда евро налогоплательщикам Кот-д'Ивуара придется заплатить немалые деньги ^[36]. Журналисты отметили также и тот факт, что помпезные торжества по случаю начала строительства сопровождались благодарственными речами и шумными плясками девушек в национальных костюмах. Все это было исполнено в стилистике колониализма, от которой так хочет отмежеваться сам молодой французский президент.

В целом абиджанские масс-медиа были достаточно нейтральны в освещении визита французского президента. Однако были и ироничные публикации. Писали о том, что «Э. Макрон был ожидаемой звездой на саммите» по причине его молодости и благодаря его обещаниям изменить политику Франции по отношению к африканским странам. Однако его затмил другой участник этого форума: ивуарийский футболист, лучший бомбардир в истории сборной Кот-д'Ивуара Дидье Дрогба. Патриотически настроенные журналисты писали о том, что «благодаря его мужеству и славе граждане страны находятся сегодня на крыше мира». Наверное, известным преувеличением было то, что все главы государств хотели позировать со звездой, но комментарий к его фотографии с президентом Франции на официальном ужине в честь выдающихся гостей выглядит правдоподобно: «Посмотрев на фотографию, вы сразу догадаетесь, кто здесь с кем позирует» ^[48].

Гана

30 ноября Э. Макрон завершил свой африканский тур в Аккре, столице Республики Гана. Здесь он встретился с президентом Наной Акуфо-Аддо и вновь обратился к африканской молодежи. Двадцать пятый президент Франции стал первым французским президентом, который посетил бывшую колонию Великобритании, англоязычную африканскую страну. «Выбор Ганы проиллюстрирует наш подход к Африке и наше желание создать связи с англоговорящей Африкой» ^[49], — заявил France 24 источник в администрации французского президента накануне визита.

Однако, как это ни парадоксально, главным событием этого визита стал не сам факт появления президента Пятой республики в англоговорящей стране, и не его речь на встрече с его ганским коллегой! Событием стали слова Н. Акуфо-Аддо, адресованные Э. Макрону. Встречая французского гостя, президент Ганы «выступил за независимую Африку, а не Африку, ищущую благотворительности»; он осудил то, что «можно назвать попрошайничеством африканцев во Франции». Отвечая на вопрос ганского журналиста о том, будет ли Франция наращивать «поддержку» африканских стран за пределами своих бывших колоний, ганский лидер сказал: «Мы не можем основывать политику в наших странах, в наших регионах, на нашем континенте на поддержке, которую хотел бы оказать нам Западный мир, Франция или ЕС. Это не работало вчера, и не будет работать завтра». Он призвал избавиться от менталитета зависимости, «от менталитета, который заставляет задаваться вопросом о том, что Франция может сделать для нас. Франция должна делать то, что она захочет делать для своей же пользы, если это совпадает с нашими интересами». В ответ на обещание Э. Макрона упростить получение виз африканским студентам и получение вида на жительство во Франции для выпускников французских ВУЗов, Н. Акуфо-Аддо заявил, что африканские страны заинтересованы в том, чтобы молодые африканцы оставались в Африке ^[50]. Но, при всем том, Н. Акуфо-Аддо приветствовал решимость французского президента продолжать военную операцию Франции в Сахеле и поддержал призыв Э. Макрона, адресованный молодым африканцам, «остаться и преуспеть в Африке, а не верить в Эльдорадо в Европе» ^[51].

Ганские масс-медиа отметили, что выступление Н. Акуфо-Аддо «очевидно, смутило Макрона, который не знал, в какой угол комнаты смотреть и был заметно взволнован» ^[50]. В африканских социальных сетях эта речь уже расценивается, как нечто неординарное. Пользователи Интернета восхищаются мужеством этого государственного деятеля, некоторые из них даже провозглашают его «новым рупором Африки», лидером, который призван покончить с неоколониализмом.

Что касается выступления Э. Макрона в Аккре, то оно не отличалось оригинальностью, и было, фактически, повторением уже сказанного в Уагадугу. Это сразу отметили журналисты; газета «Le monde» опубликовала статью с показательным названием «В Гане Макрон повторяет свое послание молодым африканцам» ^[51]. Дискурс сводился к следующему: «Если Африка не сможет успешно развиваться, то и Европа потерпит неудачу в своем развитии, будучи дестабилизирована волнами мигрантов». Осознание этого факта, якобы, побуждает его «разделять ответственность» и «выстраивать новые отношения» со всеми африканскими странами. Президент Франции призвал африканцев «подумать о своем собственном будущем и о будущем Франции, приступить к налаживанию многосторонних партнерских отношений» ^[36]. Говоря об экономическом сотрудничестве Пятой республики и Ганы, Э. Макрон заявил, что считает ненормальным тот факт, что «Европа стоит на втором месте за Китаем в этой стране» ^[51]. Он умолчал о том, что Китай, в отличии от Франции, покупает африканское сырье по рыночным ценам и не использует политическое и военное влияние для достижения экономических соглашений, выгодных только Франции.

Пожалуй, наиболее интересным сюжетом на встрече двух президентов в Аккре стал политический кризис в Того. (Еще до начала визита Э. Макрона в Гану эта тема была объявлена журналистами «центральной» ^[8]). На переговорах в Ломе президент Франции озвучил ранее свое суждение о путях выхода из кризиса: «В этой стране, как и в некоторых других, нам нужна избирательная структура, которая позволит оппозиции перейти к контролируемому избирательному процессу и позволит перейти к демократическим выборам и сменяемости власти. Длительное сохранение власти без выборных процедур и без демократического плюрализма – это нехорошо» ^[51]. Однако Париж вовсе не поддерживает требование оппозиции о немедленной отставке тоголезского диктатора. Елисейский дворец до отстранения узурпатора от власти хотел бы добиться от тоголезской оппозиции гарантий на неоспоримые торговые преференции. Характерен в этом смысле комментарий в социальных сетях Того: «Возможно Фор Гнассингбе и сможет договорится с Эммануэлем Макроном, потому что Франция – вор, преступник, убийца; французы убили первого тоголезского президента Сильвануса Олимпио и навязали Гнассингбе народу Того. Тоголезский фосфат предназначался только Франции и в течение 50 лет цена на фосфат никогда даже не обсуждалась!» ^[52]. (Подробно об убийстве С. Олимпио агентами французских спецслужб: ^{[53, c. 1014-1025]}.)

Н. Акуфо-Аддо стремится играть роль посредника между узурпатором, оппозицией и Елисейским дворцом. Он пока не вербализовал в чем суть его позиции, какие меры могут быть предприняты для преодоления политического тупика в диалоге между оппозицией, которая требует отстранения тоголезского президента от власти, и главой государства, который хотел бы внести поправки в конституцию для получения нового мандата в 2020 году. Но хорошо известно, что президент Ганы не готов защищать «максималистскую» позицию и попросить Ф. Гнассингбе незамедлительно отказаться от президентства. Именно поэтому, вероятно, Э. Макрон и избрал его на роль медиатора в переговорах по урегулированию тоголезского кризиса.

Итоги африканского турне

Итоги этого турне Э. Макрона вряд ли можно оценивать как успех французской дипломатии. Покровительственный, а порой и высокомерный тон риторики амбициозного французского президента уже плохо воспринимается африканской аудиторией. Как отметили местные масс-медиа «африканская молодежь относится все более враждебно к присутствию Франции на континенте» ^[11]. Уверения в том, что отныне Елисейский дворец будет разговаривать со странами Черного континента на равных, вызывают лишь скепсис и недоверие. Реальное положение вещей свидетельствует об обратном. Как отмечает издание Quartz Africa, провозглашенный Э. Макроном новый подход очень похож на старый. «Он увеличивает французский аппарат безопасности в регионе, призывает благодарить французских солдат, которые служат в Сахеле, отмечает роль французских фирм в инфраструктурных проектах, а его экономические советы молодым африканцам бессодержательны и банальны, в основном это пустые слова — предпринимательство, инновации и мобильность» [цит. по: 54].

Политические и экономические реалии таковы, что Пятая республика вынуждена будет наращивать свое военное присутствие в Тропической Африке. Утрата эксклюзивного права эксплуатировать минеральные ресурсы африканских стран, прежде всего урановой руды Сахеля, чревата для нее коллапсом экономики [подробно см.: 55, c. 705-720]. Уже сейчас французский воинский контингент, задействованный в Сахеле в рамках военной операции «Бархан», насчитывает 4500 штыков. Э. Макрон преисполнен намерений значительно увеличить его за счет контингентов из клиентелистских государств – Мали, Буркина-Фасо, Мавритании, Чада и Нигера (военный союза G5 Sahel). Кроме того, он рассчитывает на поддержку европейских стран, прежде всего, Германии.

Что касается борьбы с незаконной миграцией, то пока все усилия, предпринимаемые Францией (как, впрочем, и другими странами) для стабилизации ситуации, малоэффективны. И тому есть несколько причин. Прежде всего, демографических: население Африки, составляет сейчас 1,2 млрд человек, оно увеличилось вдвое за последние 25 лет и к 2050 г. еще удвоится. Не менее значимы причины экономические. Ежегодно мигранты переводят из Европы в Африку 32 млрд долларов - эта сумма превышает ежегодную экономическую помощь со стороны ЕС в размере 21 млрд долларов, а также равняется общей сумме прямых инвестиций из Европы [см.: 56.]. Чтобы сделать работу в Европе менее привлекательной для экономических мигрантов из стран Черного континента, нужно в разы увеличить и экономическую помощь Евросоюза африканским странам и инвестиции европейских стран в экономику стран африканских. На это средств в Пятой республике, как и в других странах Евросоюза, нет и в обозримом будущем не будет.

Это понимает и сам Э. Макрон, и его африканские оппоненты. Поэтому приходится делать хорошую мину при плохой игре.