Russian Print Media of 1922 - 1941 about Soviet Union - Italy Relations

Цель данного исследования — выявить характер освещения советско-итальянских отношений в отечественной прессе 1920-1930-х гг. Так как советская печать озвучивала официальную позицию партии и правительства по внешнеполитическим вопросам, изучение газетных и журнальных публикаций позволяет проследить реакцию правящих кругов СССР на ряд событий, влиявших на налаживание международных связей страны. Объектом исследования является содержание материалов советской печати по теме, а предметом — статьи, репортажи и заметки отечественных печатных СМИ рассматриваемого периода. В своей работе автор использует историко-генетический и сравнительный методы, а также прибегает к контент-анализу. В научный оборот вводится ряд публикаций советской прессы, посвященных связям СССР и Италии, а также мировой политике в целом.

Отечественная историография советско-итальянских отношений и фашистского режима достаточно обширна. Из авторов, освещавших различные аспекты темы в 1920-1930-е гг., следует выделить Г. Б. Сандомирского и С. М. Слободского. Так как они были вынуждены стоять на марксистских позициях, а фашизм на тот момент был новым и малоизученным явлением, их трактовки этого феномена не отличаются единообразием. В послевоенный период основной вклад в изучение проблемы внесли Г. С. Филатов и Б. Р. Лопухов, причем работы последнего, помимо глубины анализа, отличаются хорошим литературным языком. После 1991 г. крупный вклад в исследование предмета внес Л. С. Белоусов, а наиболее значимыми работами по истории советско-итальянских отношений стал труд И. А. Хормач «СССР-Италия. 1924-1939 гг.» (М., Институт российской истории РАН, 1995 г.) и сборник документов «Москва-Рим. Политика и дипломатия Кремля. 1920-1939» (М., Наука, 2003). Ряд важных аспектов темы также был затронут в сборниках «Политбюро ЦК РКП(б) — ВКП(б) и Европа. Решения «особой папки». 1923-1939» (М., РОССПЭН, 2001) и «Коминтерн против фашизма. Документы» (М., Наука, 1999). Однако отражение советско-итальянских отношений в отечественной печати на данный момент является практически неизученным. Данная работа — попытка приступить к раскрытию данной темы. Для этого привлечены материалы газет «Правда» и «Известия» и ряда центральных общественно-политических журналов тех лет: так, «Огонек» был ведущим изданием для широкого круга читателей, «Красная новь» являлась «толстым» журналом с уклоном в литературную составляющую, а «Большевик» и «Спутник агитатора» вели идеологическое обеспечение деятельности ВКП(б). Данные издания представляют особый интерес, так как на их страницах регулярно появлялись объемные материалы по международной тематике. Кроме того, большое количество публикаций о советско-итальянских отношениях отличало журналы «За рубежом» (в их числе — переводы зарубежных текстов), «Красная нива», «Прожектор», «Крокодил» (с упором на сатиру), газету «Красная звезда» (рассмотрение военной тематики).

Международные отношения освещались в советских печатных изданиях рассматриваемого периода очень широко. Главной особенностью материалов на данную тему был относительно нейтральный тон и редкое использование марксистских пропагандистских штампов. Так как внешняя угроза Советскому Союзу в данный период исходила сразу от нескольких государств (Великобритания, Польша, с 1931 г. - Япония, с 1933 г. - нацистская Германия), то публикации, посвященные отношениям СССР с другими странами, делались чрезвычайно актуальными. Как отмечал в своем письме в редакцию «Журналиста» рядовой советский служащий тех лет, изучение газет он начинал с политического обозрения, чтобы убедиться, что в ближайшее время не предвидится войны^[1]. Статьи о заметки о положении дел за рубежом и внешней политике Советского Союза регулярно выходили на страницах всех крупных общественно-политических газет и журналов и публиковались время от времени даже в узкопрофильных изданиях. Основной упор делался на освещение событий, происходивших в жизни сильнейших держав того времени (Великобритания, США, Франция), стран, затронутых какими-либо внутренними конфликтами (Германия, Китай, Испания), а также потенциальных агрессоров (Польша, Япония, Румыния). Особое место в этом списке занимала Италия, так как, несмотря на враждебность коммунистической и фашистской идеологий, отношения с этим государством у СССР развивались в прагматическом ключе.

Так как к концу 1920-х гг. вся периодическая печать в СССР стала большевистской, то высказывавшиеся на страницах газет и журналов суждения о характере советско-итальянских отношений в целом совпадали с мнением властей. Роль советской прессы в формировании образа Италии в советском общественном сознании хорошо понимали и в Риме. Так, накануне нападения Италии на Абиссинию итальянский министр иностранных дел Ф. Сувич в беседе с советским послом просил «пересмотреть отношение советской печати к итало-эфиопской проблеме»^[2]. Единства в вопросах природы фашизма и его политических перспектив не было ни у партийных деятелей, ни у журналистов и публицистов тех лет, однако высказывания касательно отношений СССР и Италии отличаются большим единообразием.

Первая попытка Советской России наладить связи с Италией была предпринята еще до прихода фашистов к власти в Риме. 27 апреля 1920 г. в Копенгагене был подписан договор об обмене военнопленными, а 14 марта 1921 г. в Италию для заключения торгового соглашения прибыла советская делегация. Несмотря на скепсис итальянского руководства по отношению к внутренней политике большевиков, 26 декабря документ был подписан. Экономическая составляющая в последующие годы играла очень важную роль в советско-итальянских отношениях. Так, в 1926-1927 г. мазут для итальянского военно-морского флота поставлялся практически только из СССР^[3].

В Италии было велико недовольство своими союзниками по Первой мировой войне — Великобританией и Францией (территориальные приобретения Рима по итогам победы оказались меньше ожидаемых), в связи с чем Рапалльские соглашения 1922 г. между РСФСР и Германией вызвали у итальянского руководства прилив энтузиазма. 24 мая 1922 г. между странами было заключено двустороннее торговое соглашение (не ратифицированное, однако, Политбюро из-за мягких условий для Италии и отсутствия в документе политической составляющей).

Придя в октябре 1922 г. к власти, фашисты отнюдь не стали делать каких-либо антисоветских выпадов, более того — уже 6 ноября 1922 г. Б. Муссолини заявил советскому представителю в Италии В.В. Воровскому о желании установить дипотношения между двумя государствами. Первый крупный материал советской печати на данную тему появился на страницах «Правды» уже 18 ноября 1922 г., через три недели после прихода фашистов к власти. Он был озаглавлен «Муссолини за реальную политику в русском вопросе». Автор цитирует программную речь, произнесенную дуче в парламенте, в которой он сформулировал принципы итальянской политики в отношении Советской России. Одобрительно отнесясь к идее приглашения представителей РСФСР на Лозаннскую конференцию, Б. Муссолини подчеркнул, что «наступила пора взвесить наши отношения с этой страной с точки зрения реальных интересов»^[4]. Так как установление фашистского режима в Италии сильно обеспокоило советское руководство и печать, данное заявление итальянского лидера вызвало в Москве облегчение. Интересы наших стран на мировой арене на тот момент сталкивались только в области идеологии, а Италия, как и РСФСР, в начале 1920-х гг. находилась в определенной политической изоляции, поэтому взаимное признание было выгодно и Риму, и Москве. Обмен нотами прошел 7 февраля 1924 г., и уже через полгода Б. Муссолини выдвинул идею заключения советско-итальянского договора о ненападении и нейтралитете, но возможная отрицательная реакция третьих стран вынудила его отложить переговоры.

Установление дипломатических отношений с Италией широко освещалось практически всеми ведущими советскими газетами и журналами. Так как вопрос международного признания СССР стоял на тот момент чрезвычайно остро, данное событие было воспринято с энтузиазмом. Даже более важное для Москвы установление дипотношений с Лондоном, состоявшееся вслед за этим, было воспринято в печати более сдержанно. В №9 «Огонька» за 1924 г. новость о признании Италией СССР была помещена на второй странице и сопровождалась приветственным посланием итальянского посла редакции журнала^[5], а на обложке №11 был помещен снимок подписания итало-советского договора с изображением Б. Муссолини и советских представителей^[6].

Заключение в 1923 г. торгового соглашения между странами также было замечено в отечественной печати. В сатирическом журнале «Красный перец» появляется стихотворение, в котором от имени Б. Муссолини говорится, что «мы на вас злились — просто страсть», однако настало время перейти к прагматичным отношениям и начать в СССР закупки муки-крупчатки для производства макарон^[7]. Последующие успехи в советско-итальянском экономическом сотрудничестве также постоянно отмечались на страницах отечественных изданий. Мировой экономический кризис и старт индустриализации в СССР поднял товарооборот между странами, активно шло сотрудничество в военной сфере. Так, «Спутник агитатора» в материале за 1931 г. подчеркивает заинтересованность Италии в продуктах советского экспорта, которая не позволяет Риму включиться в экономическую блокаду СССР^[8]. На фоне ухудшения отношений Советского Союза с рядом других государств это преподносилось как очень позитивный факт. Указывая на важность поставок советского сырья для экономики Италии, то же издание в 1933 г. сравнивает готовность итальянских промышленников к сотрудничеству с СССР с менее компромиссной позицией «английских твердолобых»^[9].

Несмотря на ряд трений, вызванных сближением Италии в середине 1920-х гг. с Великобританией и Румынией, развитие советско-итальянских отношений удовлетворяло политиков обеих сторон^[10]. Выгодным для Советского Союза было и то, что нормальный характер отношений с идеологически враждебным большевикам режимом подчеркивал отсутствие у Москвы желания разжигать пожар мировой революции. Как заметил в 1930 г. И.И. Майский, «...готовность поддерживать и развивать дружеские отношения с Италией является лучшим опровержением многочисленных басен о том, что СССР больше всего стремится вмешаться в дела других стран»^[11]. Однако значительная часть публикаций была посвящена потенциальной военной угрозе, исходящей от Италии. Эта опасность зачастую преувеличивалась, поскольку СССР как первое в мире коммунистическое государство воспринимался многими партийными деятелями и журналистами осажденной крепостью. «Спутник агитатора», цитируя в 1928 г. французское издание «Информасион», называл Польшу авангардом Англии, а Италию — ее резервом^[12]. В другой публикации 1930 г. Италия наряду с Румынией и Польшей была названа одним из мощнейших орудий, направленных против «пролетарского государства»^[13].

Захват милитаристской Японией Маньчжурии и приход к власти в Германии нацистов резко увеличили для СССР риск начала большой войны. В подписании в 1933 г. «пакта четырех» Великобритании, Италии, Франции и Германии советские журналисты увидели угрозу начала «крестового похода» против Москвы. Сообщалось, что один из печатных органов фашистской партии приветствовал это событие «как начало и основу борьбы с большевизмом в международном масштабе»^[14]. Но 2 декабря 1933 г. был подписан и советско-итальянский политический договор; инициатором его заключения выступил Б. Муссолини, так как избрание А. Гитлера главой германского государства было воспринято в Италии с тревогой, и Риму требовалось заручиться поддержкой других держав. Отечественная пресса отозвалась о подписании договора 1933 г. в положительном ключе. Подчеркивалось, что этот акт должен стать доказательством готовности СССР к мирному сосуществованию с капиталистическими государствами^[15]. Однако, Москва перед лицом германской угрозы в 1934 г. начала сближение с Парижем, и этот шаг вызвал в Италии враждебную реакцию, так как Франция на тот момент являлась ее основным потенциальным противником в Средиземноморье.

Резкое ухудшение советско-итальянских отношений началось в 1935 г. после агрессии Италии против Абиссинии. СССР последовательно выступал против нарастания международной напряженности и присоединился к введенным Лигой Наций антиитальянским санкциям, однако сделанные в Италии важные военные заказы аннулированы не были, а экспорт советского сырья на Апеннины не приостанавливался еще на протяжении года. Роста напряженности между Москвой и Берлином советское руководство в тот момент также стремилось избежать^[16]. Тем не менее, нарком иностранных дел М.М. Литвинов по окончании войны заявил, что режим Б. Муссолини «прошел в Берлине курса усовершенствования»^[17].

Еще больший удар по связям Москвы и Рима нанесло вмешательство Б. Муссолини в гражданскую войну в Испании на стороне франкистов. Это было расценено в СССР как прямая угроза. Советские и итальянские военнослужащие впервые сошлись на поле боя. Посол Италии в Москве Россо заявил в конце 1936 г., что отношения между странами пребывают «в состоянии консервации»^[18]. 5 октября 1937 г. министр иностранных дел Италии Г. Чиано и вовсе заявил советскому поверенному в делах Л.Б. Гельфанду, что в Испании идет советско-итальянская война^[19]. Поводом для особо острых публикаций в отечественной печати тех лет стало потопление итальянскими подводными лодками советских судов, перевозивших грузы для испанских республиканцев^[20]. Болезненно реагировала пресса и на наличие в данном регионе геополитических интересов нацистской Германии^[21].

Начавшееся в этот период времени сближение Италии и Германии в силу прямой угрозы для СССР также приковало к себе внимание советской печати, причем в отношениях Берлина и Рима тщательно подчеркивалась подчиненная роль последнего^[22]. Присоединение Рима к Антикоминтерновскому пакту (ноябрь 1937 г.) вызвало особую тревогу в прессе. «Тройственное соглашение является новым актом шантажа и провокации со стороны агрессоров в отношении сторонников сохранения мира»^[23] - формулировал «Большевик». Однако заключение 23 августа 1939 г. советско-германского договора временно нормализовало отношения Москвы и Рима. Тем не менее, Италия на тот момент уже настолько зависела от Германии политически, что 22 июня 1941 г. Б. Муссолини был вынужден объявить СССР войну, хотя итальянские армия и флот на тот момент находились в тяжелом положении, а каких-либо территориальных или иных претензий у Италии к Советскому Союзу не было. Допустимо сделать вывод о том, что основным фактором, влиявшим в рассматриваемый период времени на советско-итальянские отношения, была позиция, которую наши страны занимали относительно своих главных внешних противников, и это нашло четкое отражение на страницах печатных изданий.

Таким образом, советская печать освещала данную тему в достаточно нейтральном ключе, прибегая к выпадам против политики Рима по отношению к Москве только в тех случаях, когда действия фашистского режима могли привести к росту международной напряженности. Выражая официальную позицию ВКП(б), отечественная печать позволяла себе резкую критику внутриполитического курса Б. Муссолини, нарастания захватнических тенденций во внешней политике фашистского режима, однако старалась не делать резких выпадов, могущих осложнить советско-итальянские отношения. Факты плодотворного сотрудничества между двумя государствами, несмотря на идеологическую вражду между ними, регулярно подчеркивались. Тон публикаций по отношению к нацистской Германии, милитаристской Японии, Польше, то есть потенциальным агрессорам, был значительно более жестким.

На важные события, связанные с развитием отношений СССР с другими государствами, советская пресса реагировала оперативно, и Италия в этом ряду не была исключением. Большое количество публикаций по данной теме в газетах и журналах рассматриваемого периода открывает большие перспективы для изучения не только истории советско-итальянских отношений, но и образа этой страны в советской печати и общественном сознании в целом. Интерес представляет и возможность сравнить и восприятие журналистами внутренней и внешней политики режима Б. Муссолини и других правонационалистических режимов данного периода времени.