The project of participatory democracy in Latin America: key features

Kirechko Ekaterina Mikhailovna Researcher. Instructor-researcher 188233, Russia, Leningradskaya oblast', g. Luga, ul. Luga-3, 4/148 katyakirechko@mail.ru Other publications by this author

Несомненно, в наши дни понятие демократии занимает одно из центральных мест в политическом дискурсе. Тем не менее, уже давно не существует общепринятого значения этого термина, и мы с уверенностью можем говорить о различных его трактовках, о существенных различиях в самой сути этого понятия. Мыслителями предлагаются различные концепции, классификации, теории демократии. Способы достижения демократии также разнятся. Как и процессы, приводящие к ней, идеологические платформы, и цели.

Если говорить о Латинской Америке, то в этом регионе споры о демократии не утихают уже не одно десятилетие. С демократией в целом здесь связываются понятия свободы, независимости и развития. В некотором смысле, демократия представляет из себя ценностную платформу и совокупность целей, которых необходимо достичь государствам региона, чтобы решить самые острые проблемы и достичь процветания.

Проблемы, стоящие перед государствами региона, несмотря на их многообразие, обусловлены одинаковыми социальными, историческими, экономическими и политическими предпосылками, и касаются прежде всего независимости в самом широком ее смысле. Кроме того, рассматривая регион в целом, мы можем упустить из внимания некоторые частности, характерные для отдельного государства, но в то же время, это позволит нам выявить основные тенденции процесса демократизации региона.

Как справедливо замечает аргентинский политолог Г. О'Доннэл, в зависимости от разных причин, переход к демократии в разных условиях может приводить к разным результатам. Обратившись к общим чертам (которых довольно много) молодых демократий в Латинской Америке, О'Доннел указывает на то, что многие из них отвечают критериям полиархии Р. Даля ^{[1, с. 3]}. В то же время они весьма далеки от того, что принято называть представительными демократиями, поэтому исследователь для их описания вводит понятие «делегативной демократии».

Для делегативных демократий, несмотря на их возможную устойчивость, характерно то, что они не представляют из себя институционально закрепленный демократический режим. За первым этапом — избранием правительства демократическими процедурами — может следовать (а может и нет) создание демократических институтов, которые, в том числе, занимались бы решением разного рода проблем, унаследованных от эпохи авторитаризма.

Таким образом, можно сказать, что процесс демократизации в регионе находится в самом разгаре и перед государствами стоит выбор, по какому пути идти и каким образом совершенствовать политический режим.

На сегодняшний день в контексте борьбы за демократию в Латинской Америке, можно говорить о существовании нескольких тенденций, которые зачастую рассматриваются исследователями как политические проекты ^{[2, с. 30]}: авторитарсисткий, неолиберальный и проект демократии участия. Важно отметить, в особенности в случае последних двух обозначенных проектов, что они имеют определенную идейную и ценностную основу, стремятся реализовать представление об определенном типе общественного устройства, которое сторонникам того или иного из них представляется наиболее отвечающим требованиям государства и региона в целом. Проект, тем не менее, представляет из себя не просто комплекс идей, но и конкретные пути их реализации, анализ которых помогает разобраться в его сущности.

Итак, обратимся к проекту демократии участия. Его сторонники выделяют равенство граждан, в том смысле, что всем на равных условиях гарантированы (и это, в свою очередь функция государства) гражданские права ^{[2, с. 31]}, как основную цель проекта. Демократия участия стремится «радикализировать» ^{[2, с. 31]} традиционную представительскую демократию, расширить ее границы. Это расширение подразумевает, в первую очередь, увлечение участия народа в управлении государством, в принятии решений на разных уровнях.

На пути к поставленным целям проект предлагает решить несколько задач, одна из которых, заключается в том, чтобы сместить фокус государственных усилий в сторону подлинных общественных интересов. То есть, посредством институтов, обеспечивающих реальное участие в управлении, государственные ресурсы должны распределяться в соответствие с целями народа.

В качестве одного из необходимых элементов политической системы проект демократии участия видит реальную ответственность государства перед гражданами, которая, в свою очередь, подкрепляется общественным контролем деятельности государства. Добросовестное управление требует вовлеченности граждан в процесс, это обязательно совместное управление.

В рамках проекта можно выделить три модели контроля государственной ответственности. Первая из них предполагает создание государственных институтов, ответственных за информирование граждан о деятельности правительства. Примером здесь может послужить Федеральный Институт по вопросам доступа к информации и защиты персональных данных в Мексике (Instituto de Acceso a la Información Pública Gubernamental), Veeduría Ciudadana в Колумбии — организация, основная функция которой — помогать гражданам получать информацию о государственных контрактах и обеспечивать материально-техническую базу для надзора за общественными работами.

Следующая модель характеризуется деятельностью общественных групп, чья основная функция — следить за деятельностью государственных подразделений и за различными политическими процессами. Примером здесь может послужить Гражданский Альянс в Мексике, осуществлявший наблюдение за выборами в период с 1994 по 2000 гг.

Третья модель подразумевает реформирование государства изнутри и создание автономных государственных органов контроля. В качестве примера можно привести перуанскую организацию Contraloria general de la republica Peru, La Procuraduría General de la Nación в Колумбии.

Выбор какой-то из этих моделей обусловлен ситуацией внутри конкретного государства, особенностей его политического и социального устройства, но то, что было указано ранее и то, что объединяет все эти формы контроля — формальное и реальное взаимодействие государства и народа.

Следующий необходимый элемент демократии участия — гражданское общество. «Состоящее из организованных секторов общества, гражданское общество характеризуется своей неоднородностью и осмысляется, в широком смысле, с учетом его роли в обеспечении публичной природы государства, посредством участия и общественного контроля» ^{[2, с. 34]}, именно в рамках гражданского общества возможен конструктивный спор между противоположными интересами и консенсус, который действительно отражает общественные нужды.

Одно из центральных мест в настоящем проекте демократии занимает понятие гражданства. Его классическое понимание, сформулированное Маршаллом, было дополнено сторонниками демократии участия так, чтобы оно стало еще одним весомым аргументом в борьбе за углубление и укрепление демократии.

В последнее время понятие гражданства стало особенно значимым в политическом дискурсе региона в целом и в особенности в контексте разговора о борьбе за демократию. Оно стало восприниматься и осознаваться «как мощнейшее оружие не только в борьбе против социальной и экономической исключенности и неравенства, но и — что более важно — в расширении доминирующих концепций политики самой по себе» ^{[3, с. 1]}.

Таким образом, трансформация понятия «гражданство» - это трансформация границ политики: рамок и участников политического процесса, политических институтов и политической повестки. Расширение политики в этом смысле, в свою очередь, стало одним из значительных шагов на пути демократизации многих латиноамериканских государств, испытавших на себе авторитаризм, и тех, которые нуждались в интенсификации демократического транзита.

Классическая трактовка гражданства, рассматривавшая его как статус, и символизирующая равенство в противовес капитализму, сформулированная Т. Маршаллом, была основана на реальности того времени, когда она была предложена. Соответственно, его трансформация должна была основываться на латиноамериканских реалиях.

Одна из особенностей региона, о которой необходимо сказать в этом контексте, это в широком смысле иерархическая структура общества. «Быть бедным» — относится не только к материальному положению гражданина, но также и создает определенные препятствия на пути к тому, чтобы представители этого социального слоя осознавали себя носителями гражданских прав. В результате синтеза «гражданства как стратегии» и «гражданства как проекта» получается «многоуровневый концепт» ^{[3, с. 1]}.

Гражданство в рамках проекта имеет однозначно социальный характер (в противовес индивидуальному), включает борьбу, переговоры и компромисс ^{[4, с. 68]}.

Во-первых, «новое понятие гражданства» предполагает «расширение списка» прав. Подразумевается, что новые права, такие как, например, участие в процессе принятия решений и управлении государством, закреплены в правовой системе государства и гарантируются им. Важно подчеркнуть, что обеспечение этих прав здесь понимается именно как обязанность государства. Добавим, что с позиции проекта демократии участия, в ситуации, когда люди, не имеющие прав сражаются и борются за них — это свидетельство гражданства.

Когда мы говорим об этом новом понимании гражданства в связи с демократией, то и под демократией подразумевается не просто формальный политический режим, но действительно способ социального устройства.

Что же касается новых участников политического процесса, то особую, все более значимую роль начинают играть социальные движения, вынося все новые и новые проблемы и вопросы на повестку дня. Задумка проекта демократии участия состоит в том числе и в том, чтобы стимулировать социальные движения, как проводников интересов меньшинств, ко включенности в политический процесс. Это представляет особенно важным для региона в силу, например, его многонационального состава. Так, во многих государствах проживают представители различных индейских этносов, которых может быть не так много в процентном соотношении, в следствии чего практически невозможно учитывать их интересы стандартными процедурами, опирающимися на мнение большинства. Тем не менее, эта часть населения — неотъемлема для региона, она является носителем в самом широком смысле культуры, на элементах которой так или иначе базируется культура и ценности латиноамериканцев в целом.

Гражданское общество в парадигме проекта складывается на коллективизме и к его необходимым характеристикам относятся мирное объединение и сосуществования различных социальных групп, которые постоянно отстаивают свое участие в принятии решений ^{[4, с. 69]}. Конечно, группы, составляющие гражданское общество характеризуются некоторой степенью автономности, которая позволяет отстаивать их интересы во взаимодействии с другими участниками политического процесса. Тем не менее, для существования эффективного относительно целей проекта гражданского общества, необходимо, чтобы его участники были способны не только артикулировать свои интересы, но и ограничивать их ради взаимодействия с другими акторами.

Идеи об объединении представителей разных классов, национальностей, меньшинств по различному признаку, порой имеющих противоположные интересы и точки зрения на что-либо, также является характерной для представителей альтерглобализма. Это, с их точки зрения, важно не только потому, что учитывая мнение каждого можно прийти к действительно справедливому решению какого-либо вопроса, но и потому, что в особенности в условиях глобализации, стремящейся максимально стереть различия между людьми и государствами, важно сохранять сохранять национальные государства (со всеми их атрибутами, включая язык, культуру, традиции, национальную экономику, «политическую структуру и социальную ткань» ^{[5, с. 147]}), дабы не допустить появления возможности создания нового мира, которым управлять будут не люди, а законы рынка

Тем не менее, достигнуть гражданского общества, объединяющего все многообразие социальных движений, несмотря на их порой противоположные интересы, представляется задачей весьма и весьма непростой, хотя бы потому, что зачастую сами эти движения могут нарушать границы гражданского общества, что особенно справедливо для Латинской Америки, где существует множество радикальных объединений. Кроме того, если говорить о революционных движениях региона, то они довольно долго боролись за свое участие в управлении, но в то же время оказывались исключенными из политической жизни государств, и поэтому процесс вхождения в эту сферу для них может оказаться достаточно сложным.

Гражданское общество, согласно проекту демократии участия, в том числе и в силу своего коллективистского характера, не может рассматриваться как нечто совершенно независимое от государства. В то же время, оно обладает и некоторой степенью автономности. Гражданское общество в некоторой степени дополняет государство, стараясь решить проблемы и найти компромисс между сторонниками различных групп интересов, не прибегая к государственным институтам.

Обратимся к реализации проекта демокартии участия, которую продемонстрировали государства Латинской Америки. Его внедрение в одной стране производит «показательный эффект», становится примером для других. Этот эффект усиливается вместе с усилением горизонтальных межнациональных связей на континенте, что включает в себя развитие интернациональных социальных движений.

Один из самых ярких примеров внедрения проекта демократии участия — participatory budgeting в Бразилии, который был запущен в 1989 году в Порто Алегре. Свидетельством его успеха может послужить тот факт, что предложенный Партией трудящихся (PT), проект был затем и распространен на другие страны, и применен другими политическими силами. Суть проекта заключается в том, что с определенной периодичностью проводятся собрания в муниципальных образованиях, на которых жители обсуждают приоритеты реализации инвестиционного бюджета и затем вносят свои предложения напрямую в городское правительство.

Одним из важнейших последствий внедрения подобной системы является то, что она может существовать не изолированно, но как часть общей культуры участия и новых отношений между обществом и государством. Ее внедрение не только повысило степень участия населения в политической жизни, но и повлекло за собой создание и других институтов участия. Тем не менее, внедрение бюджета участия не помогло решить крупных экономических проблем, стоящих перед регионами (остались высокими уровни безработицы и бедности), доля бюджета, при распределении которой учитывалось мнение народа всегда оставалась не очень большой и неспособной покрыть трудности слоев населения, находящихся в самом трудном положении.

Описанные трудности и неоднозначные последствия попыток внедрения проекта демократии участия стали еще одним аргументом для тех, кто утверждает, что реализация проекта и в целом расширение демократии несовместимо с существующей капиталистической экономикой. Демократизация в этом русле сталкивается с проблемами, вызванными как раз настоящим капиталистическим укладом: внешний долг, неподконтрольная коррупция, кризис банковской системы.

Одной из альтернатив капитализму сторонники демократии участия видят экономику солидарности, которая рассматривается не только, как модель организации экономики, но как процесс ^{[6, с. 3]}. Приверженцы этой концепции предлагают реорганизовывать экономическую систему таким образом, чтобы принципы кооперации и взаимности превалировали над рыночной конкуренцией; благополучие индивида в частности и общества в целом ставилось выше, чем финансовая выгода; велась борьба за экономическую и социальную справедливость; плюрализм существовал в противовес точке зрения о том, что возможен только один верный путь развития ^{[6, с. 6]}.

Оппозицией проекту демократии участия в регионе является неолиберальный проект, также имеющий достаточно большое количество приверженцев. Неолиберализм предполагает прежде всего экстенсивное и интенсивное расширение свободного рынка, включая устранение государственных мер по регулированию торговли. В результате это приводит к тому, что сокращаются доходы государства, а следовательно, его расходы на социальные программы, которые, в свою очередь, также переходят в зону ответственности рыночных акторов.

Одновременно с сокращением роли государства в экономике, сокращается и его ответственность за социальную сферу, включая образование и здравоохранение. Неолиберальный проект рассматривает социальные блага как услуги, оказание которых осуществляется посредством рыночных механизмов. Можно сказать, что неолиберализм предполагает отказ от самой идеи прав, в первую очередь социальных ^{[3, с. 18]}, расширение рыночной сферы и сужение политической.

Гражданство в неолиберальном понимании перестает иметь коллективный характер и перетекает в сферу индивидуального. Если речь идет о реализации какого-либо социального права, то и ответственность за это также перестает быть государственной, социальной, а ложится на плечи индивида. Учитывая также рыночный характер социальных благ, получается что вопрос их реализации оказывается в тесной связи с личной вовлеченностью индивида в рынок, где он с одной стороны приобретает блага а с другой, выступает как их производитель.

Так, если взять для примера отношения между работником и работодателем, то получается, что их отношения регулируются тем, каких договоренностей они смогут достигнуть руководствуясь условиями рынка труда, при этом оказываются незащищенными трудовым правом.

С позиции неолиберализма даже права, гарантированные конституцией, могут стать «препятствием на пути к экономическому развитию», а само требование прав воспринимается уже не как прогрессивное, а наоборот, архаичное, и те, кто это делают — недооценивают потенциал свободного рынка и не дают ему развиваться, устанавливая в свою очередь препятствия для развития отдельного государства и всего региона в целом. В соответствии с этой логикой, не следует мешать свободному рынку, который через какое-то время сам поставит все на свои места.

Когда речь идет о бедных, о низших слоях населения, они рассматриваются с позиций неолиберального проекта не как граждане, у которых есть права, а как нуждающиеся люди, которым можно помочь посредством государственной, либо частной благотворительности. Преодолеть эти явления возможно путем организации филантропической деятельности. Таким образом, мы наблюдаем смещение таких понятий, как бедность и неравенство, они уходят с публичной политической арены и из своей надлежащей области, где они находятся в одной плоскости со справедливостью, равенством и гражданством. Их сокращают до гарантии минимальных условий выживания и они становятся личной ответственностью каждого.

Идея коллективной солидарности, прежде тесно связанная с гражданскими правами и гражданственностью, подменяется понимаем солидарности как личной моральной ответственности. Такая трактовка гражданственности доминирует в действиях Третьего Сектора, который пытается совместить максимизацию прибыли с социальной ответственностью.

В неолиберальном государстве нет места дебатам о причинах бедности и неравенства и эти понятия никак не связываются с универсальными правами. Таким образом, политическое измерение гражданственности и солидарности отступает на второй план, а их связи с публичной ответственностью и общественным интересом оказываются разорваны. В неолиберальном проекте ведущую роль захватывает распределение социальных благ и услуг. Кроме того, исчезают институционализированные способы требования прав и практически невозможными становятся формулировка прав и вынесение этого вопроса на обсуждение.

Гражданское общество также рассматривается с позиций индивидуальных прав и обязанностей человека. Индивиды на принципах волюнатризма и в условиях отсутствия какого-либо принуждения объединяются в группы ради максимизации своей личной выгоды, таким образом их личные интересы создают гражданское общество ^{[4, с. 62]}. Тем не менее, в действительности эти процессы не могут развиваться согласно идеальной модели и в результате угнетаемые и зависимые слои общества, такие как рабочий класс, бедные, женщины и другие, не имеют доступа к реализации своих гражданских прав.

Для Латинской Америки проблема неравенства и зависимости стоит особенно остро, кроме того, большинство государств находятся еще только на начальной стадии демократического транзита. Поэтому внедрение подобных принципов, которые вполне возможно, вывели бы государства на новый уровень развития при иных условиях, в настоящих реалиях породят только усиление неравенства и всесторонней зависимости.

Кроме того, следует учитывать и иные, не только экономические особенности региона. Политическая культура латиноамериканцев характеризуется коллективизмом, нашедшим разное проявление в разных государствах. Само мировосприятие и культура народов региона в целом не опираются на индивидуализм, это чуждо для населения Латинской Америки. При этом в коллективизме, несмотря на его негативные проявления и на кажущуюся архаичность, заключается сила народов региона, их способность справляться с вызовами и сохранять свою уникальность. Этот факт представляется еще одним свидетельством того, что регион по меньшей мере еще не готов к внедрению неолиберального проекта, а вероятно и вовсе требует иного решения своих проблем.

Более того, участие гражданского общества в управлении государством в рамках неолиберального — это предоставление обществу услуг, которые раньше были государственными обязанностями. Параллельно с этим существует тенденция постепенно исключать из гражданского общества социальные движения, сводя его к НПО и Третьему Сектору. Многие движения, как например, «движение безземельных» в Бразилии, намеренно «криминализируются», и в рамках гражданского общества остаются только те организации, которые действуют по государственным стандартам.

Таким образом, в противовес проекту демократии участия, неолиберальный проект стремиться сузить сферу политического, сокращая даже те элементы, которые жизненно необходимы для политики. В то время как демократический проект выносит на повестку дня самые проблемные и конфликтные вопросы с той целью, чтобы посредством демократических институтов найти наиболее оптимальное решение, неолиберальный проект стремиться сделать их невидимыми и снять с государства ответственность за их решение.

Несмотря на то, что следование принципам неолиберализма помогает государствам региона решить некоторые насущные проблемы, затрагивающие, в основном, экономическую сферу, идеи неолиберального проекта во многом чужды латиноамериканскому человеку, мало соотносятся с его ценностями и политической культурой региона в свою очередь, проект демократии участия стремится учесть все многообразие элементов политической жизни региона, интересов даже самых малочисленных групп населения. Даже принимая во внимание все недостатки концепций, разработанных в этом русле и порой отсутствие решений проблем, стоящих перед государствами региона, по своему духу проект демократии участия больше отвечает требованиям латиноамериканских реалий и представляется способным отстоять собственные интересы региона и сохранить его сильные стороны.