Reconstruction of the Social Profile of the Red Terror Political Prisoners on the Basis of Data Provided by the Political Prisoners Aid Society “Moscow Political Red Cross” (1918-1922): Database Analysis.

Saltseva Alina Dmitrievna Master of history 142784, Russia, Moskovskaya oblast', g. Moscow, ul. Moskovskii, 3-I mikroraion, 8 alina_saltseva@mail.ru Other publications by this author

В статье рассматриваются проблемы, касающиеся острого периода, отмеченного не только ожесточенными боями на фронтах Гражданской войны, но и жестокими карательными мерами. После убийства М. С. Урицкого и покушения на В. И. Ленина был объявлен Красный террор, породивший тысячи арестов и заключенных. Под каток первых репрессий советской власти попали люди самых разных классов. Это были и представители дворянства, и творческая интеллигенция, и духовенство, и неграмотные крестьяне, и даже главная опора революции – рабочие.

Часть из политических заключенных этого времени широко известны в нашей историографии. В числе жертв Красного террора были и Великие князья, и известные деятели русской культуры, такие как Гумилев, Амфитеатров; политики, общественные деятели, офицеры и генералы. В заключении находились и убежденные борцы с новым режимом, и люди, арестованные без каких-либо оснований.

На фоне этих событий, по инициативе известных общественных деятелей Н. К. Муравьева, Е. П. Пешковой и М. Л. Винавера, в апреле 1918 года было открыто Общество для помощи политическим заключенным Московский Политический Красный Крест.

Открытие МПКК было санкционировано НарКомЮстом. Общество ставило своей целью оказание юридической и материальной помощи людям, арестованным по обвинениям в политических преступлениях.

Для своей работы, сотрудники МПКК собирали сведения о политических заключенных, находившихся в московских тюрьмах. Заключенные, либо их родственники заполняли опросные листы – анкеты, содержащие сведения о возрасте, национальности, семейном положении, состоянии здоровья, причинах ареста, образовании, трудовой деятельности и партийности политических заключенных. Большая часть документации МПКК введена в научный оборот впервые ^[1].

На основе опросных листов политических заключенных, автором была разработана база данных в СУБД Microsoft Access. Подробная характеристика источниковой базы исследования, а также созданной на ее основе базы данных дана автором в статье «Анализ базы данных по материалам общества помощи политическим заключенным «Московский Политический Красный Крест» (1918–1922): динамика арестов и их причины» ^[2].

В данной работе анализируются социально-демографические характеристики политических заключенных, реконструируется их социальный портрет. В центре нашего внимания основные гендерные и демографические показатели, характеристики уровня образования и профессиональной деятельности репрессированных.

1. База данных

Источники данного исследования подробно охарактеризованы в нашей предшествующей публикации ^[2]. Здесь мы дадим лишь описание характеристику созданной нами базы данных, необходимое для понимания полученных результатов.

Источниковой базой для нашего исследования послужила рассекреченная в 1992 г. документация Московского Общества Красного Креста для помощи политическим заключенным (МПКК), хранящаяся в ГА РФ под № Р-8419. Документацию фонда МПКК можно условно разделить на три группы: делопроизводственная документация МПКК; списки политических заключенных московских тюрем и лагерей; анкеты, опросные листы и заявления политических заключенных.

Создание просопографической базы данных проводилось нами на основе сведений, содержащихся в опросных листах политических заключенных. Большая часть из них вводится в научный оборот впервые. Информационный массив представляет собой 27356 листов в 220 делах указанного выше архивного фонда. Опросные листы (анкеты) заполнялись заключенными московских тюрем и лагерей, либо ходатайствующими за них в Юридическом отделе МПКК. Они состояли из 33 вопросов:

1. Фамилия, имя, отчество; 2. Где содержится (тюрьма, кор. кам. лагерь; Ч.К. и т.д.); 3. Возраст, национальность, подданство; 4. Семейное положение и кто находится на иждивении арестованного, их возраст; 5. Не болен ли чем; 6. Заболел в тюрьме или до ареста; 7. Грамотен или нет и где учился и кончил курс; 8. Профессия; 9. Место постоянного жительства перед арестом и адрес; 10. Чем занимался до февральской революции; 11. Чем занимался с марта до ноября 1917 г.; 12. Чем занимался перед арестом; 13. Занимал ли какую-либо должность по выборам, какую и где; 14. Средний месячный заработок перед арестом; 15. Партийность до октября 1917 г. (ответ по желанию); 16. Привлекался ли когда-нибудь раньше по политическим делам, когда и в чем обвинялся, чем окончились те дела; 17. Когда арестован по настоящему делу; 18. Где арестован; 19. Когда доставлен в Москву; 20. По ордеру какого учреждения арестован; 21. Повод к аресту; 22. Кто еще арестован по этому делу; 23. За кем числится; 24. Когда, где и кем допрошен; 25. В чем обвинение; 26. Есть ли приговор по делу; 27. Что предпринять по делу; 28. Есть ли родные в Москве (адрес, телефон).

После вышеперечисленных 28 нумерованных вопросов анкета содержит еще пять ненумерованных: кто ходатайствует об арестованном (фамилия, имя, отчество, адрес, телефон); отношение ходатайствующего к арестованному; о чем ходатайство; особые замечания (по возможности подробнее изложить сущность дела и допроса); чем кончилось дело.

В отличие от нумерованных полей, заполнявшихся непосредственно арестованным (или с его слов, если он был неграмотен), ненумерованные поля, как правило, заполнялись ходатаями или сотрудниками МПКК.

Сложность работы с опросными листами заключается также в том, что в подавляющем большинстве это заполненные от руки анкеты. На многих из них за время хранения чернила выцвели, некоторые представляют собой не заполненные формы, а нумерованный список ответов. Однако несомненным плюсом опросного листа является единообразие его формы.

Из представленных в фонде 220 дел с опросными листами мы исключили те, в которых содержатся опросные листы, скомпонованные по какому-либо признаку, например, д. 281 - опросные листы арестованных анархистов; д. 288 - опросные листы арестованных финских коммунистов и пр. В результате осталось 137 дел, скомпонованных в алфавитном порядке. По материалам отобранных дел была сформирована 10% механическая выборка, в результате были получены сведения о 563 политических заключенных. На основе полученной информации была создана реляционная база данных в СУБД Microsoft Access ^[2], анализ которой позволил реконструировать социальный портрет политических заключенных Красного террора (1918-1922).

1. Социально-политические характеристики

Рассмотрим основные социальные характеристики политических заключенных, а также их партийную принадлежность.

Обратимся к данным о грамотности. На рис. 1 представлена диаграмма распределения данных о грамотности политических заключенных по данным опросных листов МПКК.

Рис. 1. Грамотность политических заключенных.

Обращает на себя внимание, что подавляющее большинство политических заключенных были грамотными. Малограмотные и неграмотные составляют лишь 8% от общего числа политических заключенных. Для сравнения обратимся к официальной статистике по России. По данным переписи 1920 г. ^{[3, с 50]}, доля грамотного населения страны составляла лишь 42%. Такая разница в доле грамотных людей говорит в пользу того, что за политические преступления арестовывали преимущественно грамотных людей. Это, в свою очередь, является следствием двух причин. Во-первых, грамотные люди (не только интеллигенция, но и рабочий класс), в большей мере политически активны, чем неграмотные. Во-вторых, даже среди тех, кто попал под подозрение и был заключен под стражу будучи невиновным, будет больше грамотных людей. Грамотный человек скорее вызовет подозрение в контрреволюции, агитации, заговоре или шпионаже, нежели, например, чернорабочий, который не может даже подписать свою анкету.

Рассмотрим более подробно, за что были арестованы неграмотные политические заключенные (см. рис. 2).

Рис. 2. Статьи обвинений неграмотных политических заключенных.

Как видно из этой диаграммы, основная часть неграмотных политических заключенных находилась под арестом в качестве заложников.

Существовавший во времена Красного террора институт заложников возник в 1918 г. после убийства студентом Каннегисером руководителя Петербургской ЧК Урицкого и покушения Каплан на жизнь Ленина в Москве. Тогда советская власть ответила на эти два террористических акта массовыми репрессиями, после чего по всей России прошла волна арестов людей в качестве заложников. Помимо этого, был еще один вид заложников – взятых под арест за родственников, знакомых, членов группировки, граждан другого государства. Ф.Э. Дзержинский так характеризовал заложников: «Это пленный член того общества или той организации, которая с нами борется. Причем такой член, который имеет какую-нибудь ценность, которым этот противник дорожит, который может служить залогом того, что противник ради него не погубит, не расстреляет нашего пленного товарища. Из этого вы поймете, что заложниками следует брать только тех людей, которые имеют вес в глазах контрреволюционеров. За какого-нибудь сельского учителя, лесника, мельника или мелкого лавочника, да еще еврея, противник не заступится и ничего не даст. Они кем дорожат?.. Высокопоставленными сановными лицами, крупными помещиками, фабрикантами, выдающимися работниками, учеными, знатными родственниками находящихся при власти у них лиц и т. п. Из этой среды и следует забирать заложников» ^{[4, Д. 511. Л. 160–161]}. Однако на деле социальный состав заложников был иным (см. рис. 3):

Рис. 3. Уровень образования заложников.

Как следует из приведенной диаграммы, почти половина политических заключенных, арестованных в качестве заложников, не имела никакого образования. Доли заложников с начальным и средним образованием – по 16%, еще 11% не указали уровень образования. Доля заложников с высшим образованием составляет лишь 10%.

Это подтверждает нашу гипотезу о том, что большая часть заложников – участники крестьянских восстаний, в первую очередь, восстания в Тамбовской губернии. Как правило, они содержались под стражей для оказания психологического воздействия на родственников, активно участвующих в мятежах.

Обратимся к соотношению уровней образования политических заключенных (см. рис. 4).

Рис. 4. Уровень образования политических заключенных.

Большее количество заключенных имели среднее либо начальное образование. Доля людей с высшим образованием несколько ниже. Профессиональных военных среди политических заключенных довольно немного. Обращает на себя внимание, что соотношение имеющих высшее и среднее военное образование противоположно соотношению среднего и высшего гражданского образования. Это говорит о том, что среди военных в основном были представители командного офицерского состава.

Рассмотрим структуру занятости политических заключенных. На рис. 5 представлено распределение количества заключенных по профессиональной принадлежности (или по роду их деятельности) на момент ареста.

Рис. 5. Структура занятости политических заключенных.

Несмотря на декларируемую большевиками борьбу с чуждыми классами, большая часть политических заключенных принадлежала к служащим и рабочим. А военные, в первую очередь, белогвардейцы и офицеры царской армии, по численности оказались только на третьем месте среди арестованных. Почти такую же долю среди заключенных занимали крестьяне. В это число попали, в первую очередь, участники крестьянских восстаний. В целом же доля крестьян среди политических заключенных оказалась существенно меньшей, чем их доля в структуре народонаселения России.

Свою работу, либо род деятельности в ходе революционных событий меняло достаточно большое количество политических заключенных – 67%. Примечательно, что 72% из них сменили род деятельности после Октябрьской революции, тогда как после Февральской революции профессия изменилась только у 28% заключенных. Во многом это связано с окончанием Первой Мировой войны, когда военнослужащие стали устраиваться на гражданскую службу. Часть заключенных сменила род деятельности, окончив обучение. Многие женщины, до революции занимавшиеся домашним хозяйством, были вынуждены пойти на работу.

Интерес представляет и вопрос о партийной принадлежности политических заключенных. Ответ о партийности указывался по желанию заключенного. Пустым это поле оставили 203 заключенных. Беспартийными себя указали 285 человек. Среди решившихся указать свою партийную принадлежность или убеждения, распределение стало следующим (см. рис. 6):

Рис. 6. Партийная принадлежность политических заключенных.

Из указавших свою партийность, на первом месте по количеству оказались эсеры, следом идут коммунисты (так в источнике – А.С.), представители партий социал-демократов, анархистов и РСДРП составляют примерно одинаковое количество. Примечательно, что среди политических заключенных крайне мало представителей кадетской партии. Возможно, это обусловлено тем, что партия КД была запрещена в конце 1917 г., а также сравнительно небольшим числом членов партии КД.

К несуществовавшей тогда партии коммунистов себя причисляли, вероятнее всего, те политические заключенные, которые хотели продемонстрировать лояльность к существующему режиму. Это можно расценивать как желание подчеркнуть свою невиновность.

2. Демографические характеристики

Политическими заключенными были преимущественно мужчины, женщины составляли лишь 12% от общего числа заключенных. Для сравнения этого гендерного соотношения были привлечены данные переписи 1920 года ^{[3, с. 2]}. По данным ЦСУ, женщины составляли 55% от общей численности населения России. Это подтверждает гипотезу о том, что мужчины были более политически активны.

Что касается возрастного состава политических заключенных, то первоначально была выдвинута гипотеза, что пик распределения приходится на средний возраст, так как именно взрослые, состоявшиеся еще до революции люди, могли являться идеологическими противниками новой власти. Но в ходе исследования эта гипотеза не подтвердилась. Большая часть политических заключенных относилась к возрасту до 35 лет (см. рис. 7).

Рис. 7. Распределение по возрасту политических заключенных по данным МПКК.

Такой перекос в сторону молодежи говорит о том, что эта категория доминировала не только в революционной деятельности, но и среди политических заключенных, арестованных властью. Особенно заметно преобладание молодых людей в сравнении с данными переписи населения 1920 г. ^{[3, с. 16-17]} (см. рис. 8):

Рис. 8. Распределение по возрасту населения России по данным ЦСУ ^{[3, с. 16-17]}

В структуре населения России преобладали люди старше 30 лет, тогда как возрастные группы 20-24 и 25-29 лет, являются самыми малочисленными. Такая разница в возрастном распределении политических заключенных и населения страны в целом, подчеркивает преобладание молодых людей в числе политических заключенных.

Рассмотрим возрастное распределение политических заключенных более подробно. На рис. 9 представлено гендерное соотношение заключенных по возрасту.

Рис. 9. Возраст политических заключенных по гендерному признаку

Как видно из рис. 9, в числе политических заключенных женщины были в общем моложе мужчин. Для более детального анализа сопоставим данные переписи 1920 г. с данными о политических заключенных отдельно для мужчин и для женщин. Возрастное распределение политических заключенных – мужчин представлено на рис. 10:

Рис. 10. Распределение по возрасту политических заключенных – мужчин

Так как мужчины составляли 88% политических заключенных, их возрастное распределение, в целом, соответствует общей картине возрастного распределения политических заключенных. Сравним эти данные со статистикой населения России 1920 года (см. рис. 11):

Рис. 11. Распределение по возрасту мужского населения России ^{[3, с. 16-17]}

Так же, как и для населения страны в целом, для мужчин отдельно характерно преобладание возрастной группы 30-39 лет. Обращает на себя внимание, что наименьшая доля мужчин в структуре населения России, относится к возрасту 20-24 и 25-29. Тогда как наибольшее число политических заключенных относится именно к этой возрастной категории. Для мужчин от 40 лет и выше расхождения прямо противоположны: сравнительно небольшое число политических заключенных, на фоне большого числа среди населения.

Проанализируем распределение по возрасту среди женщин. На рисунке 12 показано распределение по возрасту среди женщин – политических заключенных.

Рис. 12. Распределение по возрасту политических заключенных - женщин

Если большая часть мужчин среди политических заключенных были в возрасте до 35 лет, то женщины заметно моложе. Их основная доля приходится на возраст до 30 лет. При этом количество более взрослых женщин совсем невелико.

Сравним эти показатели с данными ЦСУ (см. рис. 13):

Рис. 13. Распределение по возрасту женского населения России. ^{[3, с. 16-17]}

Среди населения России наиболее высока доля женщин 30-39 лет. Женщин до 30 лет среди населения страны меньше, тогда как это наиболее многочисленная часть женщин – политических заключенных.

Таким образом, сравнительный анализ возрастного распределения женщин в числе политических заключенных и в структуре населения страны показывает, что для женщин в еще большей степени, чем для мужчин характерно преобладание представительниц молодого возраста. Это говорит о том, что утверждение о том, что молодые люди более политически активны и чаще склонны к радикальным взглядам, справедливо для женщин даже больше, чем для мужчин.

Одной из важных характеристик политических заключенных является их национальная принадлежность. Сравним данные МПКК с переписью 1920 года. Доли русских по двум источникам примерно одинаковы - 65% по данным МПКК и 67% - по данным ЦСУ. Рассмотрим соотношения представителей прочих национальностей (см. рис. 14):

Рис. 14. Соотношение представителей различных национальностей по данным ЦСУ и МПКК.

Из сравнения этих данных мы видим, что доли евреев, поляков и латышей по данным МПКК значительно выше, чем их доли по данным переписи населения. То есть, представители этих национальностей подвергались арестам более активно. Совершенно противоположная картина у украинцев: их доля в населении России составляет 16%, при 1,6% от количества политических заключенных. Это можно было бы объяснить тем, что большая часть арестованных украинцев оставались в местных тюрьмах и лагерях. Однако, для белорусов это соотношение совпадает практически полностью.

Обратимся к данным о семейном положении арестованных. Женатыми и замужними себя указали 52% от общего числа политических заключенных. Рассмотрим, как разнились значения данного показателя у мужчин и женщин (см. рис. 15):

Рис. 15. Соотношение женатых и замужних политических заключенных.

Из диаграмм на рис. 15 следует, что доля женатых мужчин была заметно выше доли замужних женщин. Более низкий процент замужних женщин, по сравнению с мужчинами, можно объяснить двумя факторами. Во-первых, как было выявлено выше, политическими заключенными были преимущественно молодые женщины. Во-вторых, замужние женщины, как правило, менее склонны к активной политической деятельности, большее время посвящая семье. И, в-третьих, одинокая молодая женщина скорее вызовет подозрение в совершении противоправных действий.

Доля политических заключенных, имевших иждивенцев, была выше, чем доля состоящих в браке - 61% от общего числа заключенных. Это объясняется тем, что на иждивении у арестованных могли находиться не только жены и дети, но и родители, и другие родственники.

Гендерное соотношение политических заключенных, имевших иждивенцев, представлено на рис. 16:

Рис. 16. Соотношение политических заключенных, имевших иждивенцев.

Доля мужчин, имевших иждивенцев, выше, чем доля женатых мужчин. Высокий процент мужчин, имевших иждивенцев, вполне закономерен для патриархального общества. На рис. 17 показано, кто находился на иждивении политических заключенных – мужчин.

Рис. 17. Состав иждивенцев политических заключенных – мужчин.

В основном на иждивении у мужчин находились дети и жены. Родители составляли не самую многочисленную, но все же значительную долю. В категорию «прочие родственники» были отнесены братья, сестры, племянники, а также родственники жен.

У политических заключенных - женщин можно наблюдать схожую картину (см. рис. 18):

Рис. 18. Состав иждивенцев политических заключенных – женщин.

В отличие от заключенных мужчин, женщины чаще указывали родителей в числе иждивенцев и реже прочих родственников.

И у женщин, и у мужчин, чаще всего на иждивении оставались дети. На рис. 19 показано их распределение по возрасту:

Рис. 19. Распределение по возрасту детей на иждивении.

Как видно на этой диаграмме, у политических заключенных оставались на иждивении преимущественно малолетние дети. Такие данные позволяли сотрудникам МПКК писать ходатайства с просьбой о смягчении приговора, амнистии, либо ускорении судопроизводства.

Более половины политических заключенных (53%), указали в опросных листах, что они больны. Из них 40% заболели после ареста. Таким образом, 21% политических заключенных заболели, уже находясь в заключении. Рассмотрим, чем болели политические заключенные. На рис. 20 указаны заболевания, которые указывались наиболее часто.

Рис. 20. Распределение видов заболеваний политических заключенных.

Как видно из приведенной диаграммы, наибольшее число политических заключенных жаловались на заболевания сердца. Инфекционные заболевания, такие как туберкулез и тиф, встречаются реже, чем предполагалось изначально. Тяжелые условия заключения проявились в других заболеваниях. Так, на фоне скудного питания у большого числа заключенных развились малокровие, истощение, слабость. Также из-за условий содержания, в первую очередь недостаточного отопления помещений, частыми были простудные, воспалительные заболевания легких (пневмония, катар легких и пр.), бронхов, а также ревматизм и воспаление почек. Достаточно высокой была доля тех, кто жаловался на неврастению, возникающую обычно при сочетании психической травмы с чрезмерно напряженной работой и физиологическими лишениями.

При анализе данных о здоровье политических заключенных необходимо учитывать, что при заполнении опросных листов, респонденты старались упомянуть как можно больше факторов, которые сотрудники юридического отдела МПКК могли бы использовать для ходатайства об освобождении или облегчении режима. Нельзя исключать, что такие трудные для точного диагностирования заболевания, как неврастения или слабость, назывались заключенными для того, чтобы подчеркнуть тяжесть своего существования.

* * *

Таким образом, реконструкция социального портрета политических заключенных периода Красного террора показала, что среди них абсолютно доминировали грамотные, в противовес распределению уровня грамотности в структуре населения страны в целом.

Выявились профессиональные доминанты. Так, оказалось, что рабочие и служащие преобладали в числе политических заключенных, в то время как военные, чиновники и представители «интеллигентских» профессий составляли меньшие доли. Выяснилось, что большая часть политических заключенных сменила род деятельности после революции.

Подавляющее большинство политических заключенных были русскими. Ожидаемо низкой оказалась доля женщин, что соответствует гипотезе о большей активности мужчин в политических событиях того времени. Проведенный анализ показал, что политическими заключенными были преимущественно молодые люди, в возрасте до 35 лет. Большая часть из них имели иждивенцев, более половины политических заключенных страдали теми или иными заболеваниями.

Таким образом, анализ созданной реляционной базы данных позволяет нам реконструировать социальный портрет политических заключенных периода Красного террора (1918-1922 гг.).