Optimization of military policy of the Russian Federation for ensuring energy security of the state

Simanovich Lyudmila Nikolaevna Doctor of Law Professor, the department of Civil Legal Disciplines, Moscow Academy of Investigative Committee 142100, Russia, Moscow Oblast, Podolsk, Prospekt Lenina 158 ludmila.simanovich@gmail.com Other publications by this author

Россия является одним из лидеров мировых держав по запасам основных энергоресурсов (газа, угля, нефти). На территории России сосредоточены 23% мировых запасов газа, при этом обеспечивается 25% его мировой торговли. Удерживает Россия и второе место по добыче угля (19%). Значительные запасы находятся на российской территории и нефти. Имея такие колоссальные запасы газа, угля и нефти, выгодное географическое положение и уникальные системы транспортирования энергоресурсов, Россия имеет все шансы оставаться доминирующей энергетической державой еще на долгие годы^[10]. Учитывая, что потребление энергоресурсов неуклонно растет по прогнозам Мирового энергетического агентства к 2030 году может достигнуть 25 млрд. тонн, обеспечение энергетической безопасности страны является приоритетным направлением нашего государства, в том числе и в военной политике. Другими словами, обеспечение энергетической безопасности в глобальных рамках в той или иной мере без опоры на военную мощь России не обойтись. В Стратегии национальной безопасности Российской Федерации, принятой 31.12.2015 года и являющейся дополнением к Стратегии национальной безопасности РФ до 2020 года, даны определения основным угрозам национальным интересам Российской Федерации^[1]. Потенциальными угрозами национальным интересам являются угрозы в энергетической и сырьевой сфере, которые могут выражаться в претензиях иностранных государств на природные богатства и ее естественных ресурсов. При значительном росте мирового потребления энергоресурсов, наша страна с богатейшими их запасами подвергается и будет подвергаться сильнейшему давлению со стороны потребителей энергоресурсов, которые выражаются в различных формах: - выдвижение территориальных претензий и споров; - разжигание очагов вооруженных конфликтов вблизи границ Российской Федерации и границ ее союзников; - наращивание вооруженной силы в приграничных с Россией районах, нарушая тем самым сложившейся баланс. В условиях, когда общая безопасность страны может находится под угрозой, можно уверенно утверждать, что военная сила может быть действенной, а в отдельных случаях и единственным средством обеспечения и защиты энергетической безопасности^[9]. С целью обеспечения энергетической безопасности страны, вооруженные силы способны решать различные задачи, одной из которых является непосредственное привлечение армии к обеспечению безопасности при добыче, переработке и хранения энергоресурсов. Второй важной задачей для военных должно стать обеспечение безопасности функционирования транзитных коридоров и систем трубопроводов на опасных направлениях. Третья задача, которая может решаться с привлечением военной силы - это непосредственная транспортировка энергоресурсов – обеспечение безопасности транспортировки всеми видами транспортирования, в том числе и морским путем. Актуальным и значимым это становиться в условиях, когда Россия выходит на новые рынки сбыта углеводородов странам Юго-восточной Азии, Китая, Индии. Особое значение для России в энергетической политике является освоение новых месторождений углеводородов^[2]. В соответствии с «Энергетической стратегией РФ-2030» принятой в 2009 году и разрабатываемым проектом «Энергетическая стратегия РФ-2035» определены перспективы и задачи страны в области энергетики^[1]. Должны быть активизированы новые разработки естественных энергоресурсов не только в традиционных местах их добычи, но и в удаленных и труднодоступных регионах. Особая роль в этом направлении принадлежит освоению Арктики. По оценкам специалистов арктических стран, потенциальные ресурсы Арктики значительно богаче ресурсов как Тихого, так и Атлантического и Индийского океанов. Россия еще в 1916 году заявила о своих правах на арктические территории, эта заявка была подтверждена советским государством в далеком 1924 году. Второго мая 2014 года президент Российской Федерации В.В. Путин подписал указ «О сухопутных территориях арктической зоны Российской Федерации». С этой зоной граничат четыре государства: США, Канада, Норвегия и Дания, которая владеет Гренландией. Эти же страны претендуют на свои части обладания Арктикой. Площадь российской территории Арктики составляет порядка четырех миллионов квадратных километров. На данный момент международно - правовой статус арктических территорий окончательно не урегулирован и арктический шельф юридически не принадлежит ни одному государству^[5]. В 2001 году Россия направила в комиссию ООН по границам заявку о юридическом оформлении своих прав, предоставив доказательства, что часть арктического морского дна является продолжением Сибирской континентальной платформы, однако заявка была отклонена и в 2015 году Россия вновь подала заявку с результатами дополнительных исследований. Девятого февраля 2016 года в ООН состоялась ее презентация, а процесс рассмотрения заявки может занять до пяти лет^[4]. Зона Арктики является стратегической ресурсной базой России и требует защиты со стороны государства, в том числе и военной защиты. Это подтверждено принятым 18.09.2008 года документом «Основы государственной политики в Арктике на период до 2020 года», в котором предусмотрено «создать группировку войск общего назначения Вооруженных сил Российской Федерации, других войск, воинских формирований и органов, в первую очередь пограничных органов в арктической зоне РФ, способных обеспечить военную безопасность в различных условиях военно-политической обстановки». Использование военного потенциала в сложившихся непростых условиях обеспечивают защиту национальных интересов России. По словам президента России В. В. Путина, Россия выступает в Арктике за то, что бы данный регион был зоной мира и сотрудничества и военное присутствие России здесь имеет ограниченный характер для обеспечения безопасности Северного морского пути, объектов геологоразведки и объектов добычи углеводородов, то есть защиты национальных интересов России^[2]. Выступая на международном арктическом форуме в марте 2017 года президент России отметил, что в Арктическом регионе нет потенциала для конфликтов. Благодаря профессионализму российских дипломатов – Арктика в настоящее время считается вполне спокойным регионом. Но с учетом того, что данный регион является очень заманчивым для геополитических оппонентов России и с учетом изменчивости международной обстановки, нельзя не учитывать всевозможные провокации против России, возможности нарушения любых международных договоренностей^[7]. Поэтому военное присутствие в приграничных территориях Арктики обосновано, так как происходит наращивание военного потенциала иностранных государств, имеющих границы в Арктике (Дания, Норвегия, США). В 2016 году данными странами были проведены военные учения, а учитывая, что данные государства являются членами НАТО, эти обстоятельства несут реальные угрозы национальным интересам России, в том числе и угрозе энергетической безопасности, на которые Россия может и должна отвечать адекватными мерами. Возможность привлечения Вооруженных сил для необходимости защиты энергетического сектора так же наглядно демонстрируют сложившиеся ситуации в Украине и Сирии^[6]. В процессе присоединения Крыма к России, вопрос энергетической безопасности полуострова стоял очень остро. Принадлежавшая Украине нефтегазовая компания «Черноморнефтегаз» после вхождения Крыма в состав России, была национализирована и получила статус крымского республиканского предприятия. Учитывая острую ситуацию с Украиной, нефтяные и газовые месторождения и пути транспортировки нуждались в защите. В связи с чем, перед Черноморским флотом была поставлена новая, не свойственная ему задача по их охране и в случаи необходимости принятия соответствующих мер. Для выполнения поставленной задачи были привлечены ракетные катера, малые противолодочные корабли и тральщики флота для круглосуточного патрулирования. Сохранение статуса «Черноморнефтегаза» на тот период было важно для Крыма и России, так как создание альтернативных источников снабжения полуострова требовало определенного времени. В связи с чем, привлечение военных сил Черноморского Флота было оправданным решением, хотя эта мера скорее была профилактической, однако риски проведения диверсий украинской стороной были реально возможными. Отлично справившись с поставленной задачей, черноморский Флот обеспечил безопасность стабильного снабжения полуострова энергоресурсами и благодаря этому «Черноморнефтегаз» успешно функционирует и в 2017 году начинает освоение новых месторождений нефти и газа^[2]. Если рассматривать Сирию, то необходимо отметить тот факт, что проведение операций России в данном регионе предусматривает не только помощь дружественному государству по его просьбе в борьбе с террористами, но так же преследует и защиту национальных интересов, в том числе и энергетических. Довоенные планы Сирии по строительству новых транзитных потоков энергоресурсов через свою страну (ирано-ирако-сирийский газопровод) подразумевал потенциальную угрозу российской энергетики, так как мог стать альтернативным источником снабжения газом европейского рынка. Однако считать, что военная операция в Сирии исключительно подчинена экономическим интересам России некорректно, основным решением о начале военной операции все же была борьба с терроризмом, хотя в случаи победы правительственных войск, Россия имеет возможность получить льготные условия по добыче углеводородов на территории Сирии^[8]. Находясь в настоящее время в изоляции, Сирия не получает необходимых инвестиций для развития в области энергетики, за исключением российского соглашения подписанного в конце 2013 года о разработке шельфового месторождения газа. В случаи осуществления данного проекта российскими компаниями, обеспечение безопасности их работы потребует применения определенных мер, в том числе и в военной политики^[5]. Имеющаяся практика проведения учений российских трубопроводных войск и структур по добыче и транспортирования углеводородов так же убедительно доказывает, что российские войска удачно вписываются в систему защиты энергоресурсов. Не забыт и прежний опыт применения вооруженных сил для защиты энергетической безопасности нашей страны: доставка энергоресурсов в годы Великой отечественной войны, при выполнении интернационального долга в Афганистане Учитывая, что маршруты поставок нефти и газа являются привлекательными объектами, а транспортировка углеводородов слишком уязвима для террористический и экстремистских нападений во всем мире, именно поэтому при значительной активизации крупных террористических организаций, обоснованность возможности применения вооруженных сил для обеспечения энергетической безопасности так же очевидна^[9]. Наиболее опасным становится транспортирование углеводородов морским путем. Кроме экономических потерь, при захвате террористами подвергается опасности уничтожения экипаж судов, а самое страшное, что попавший в руки террористов опасный груз может стать оружием для проведения террористического акта: взрыв танкера сжиженного газа может представлять последствия, равные атомной бомбе, сброшенной на Хиросиму^[10]. Успешная борьба с подобным видом терроризма невозможна без тесного взаимодействия большинства стран мирового сообщества, основной целью которых должен стать контроль морского движения, своевременное выявление и захват плавательных средств террористов и физическое уничтожение их при оказании сопротивления. Для реализации данных задач необходимо проведение совместных учений, семинаров, не исключается и возможность расположения совместных военных подразделений в особо значимых акваториях разработки и транспортировки углеводородов. В военной доктрине Российской Федерации, утвержденной Президентом России в 2014 году, впервые приведен новый перечень угроз государству и рост глобального терроризма выделен в качестве основной военной опасности^[3]. Таким образом у Вооруженных сил России, в том числе и у Военного морского флота, наряду с основными функциями по отражению военной агрессии появилась обоснованная, законодательно подкрепленная функция борьбы от любого проявления терроризма, в том числе защиты от терроризма энергетических объектов на суше и на море. Особую опасность может представлять данный вид терроризма в морях Юго-Восточной и Южной Азии и морских районах Африки и Южной Америки. Поэтому, можно утверждать, что придание вооруженным силам функции по обеспечению энергетической безопасности не является исключением как в нашей стране, так и в других государствах. Так американские группировки, расположенные в зарубежных странах наращивают военную мощь именно там, где имеются месторождения природных ресурсов и проходят морские транспортные магистрали углеводородов. Руководством НАТО предлагается странам Восточной Европы осуществлять охрану сухопутных и морских транзитов нефти и газа^[4]. Подведя итоги анализа практики применения вооруженных сил России по защите энергетической безопасности в регионах, где ей реально грозила опасность, напрашиваются выводы о том, что Россия в условиях глобализации и острых международных политических проблем, должна быть готова к возможности применения оправданной военной силы в определенных ситуациях. Для снижения рисков энергетической безопасности необходимо разработать комплексную программу для возможности использования Вооруженных сил России по защите энергоресурсов на этапах их добычи и транспортировки. Основой Программы должна стать разработка превентивных мер: - комплексная оценка возможных угроз; - организация и жесткое выполнение мер безопасности при добыче и транспортировании углеводородов; - разработка порядка действия вооруженных сил при возникновении ситуаций, требующих их незамедлительного привлечения. При формировании специфических функций армии по обеспечению безопасности энергетических ресурсов необходимо учитывать, что ей потребуется дополнительное оснащение, подготовка войск сообразно новым задачам. Энергетическая составляющая Российской Федерации является особо значимым интересом государства, поэтому становится все более очевидным, что страна должна демонстрировать способность и готовность использования ресурсов армии для защиты энергетических национальных ценностей от любых попыток захвата территорий богатых сырьевыми энергетическими запасами и от диверсионных действий террористических организаций.