Implementation of the principle of uti possidetis in the context of USSR's disintegration

Mirzayev Farhad Sabir oglu PhD in Law Doctoral Candidate, the department of International Law, Moscow State Institute of International Relations of the Ministry of Foreign Affairs of Russia; Doctor of Philosophy in the field of Law (PhD, University of Leicester, United Kingdom), Master's Degree in Law (LL.M, University of Nottingham, United Kingdom); Senior Partner, BM Morrison Partners law firm W1J 8AJ, Velikobritaniya, London, g. London, ul. One Mayfair Place, Devonshire House Level 1, Office 65 fmirzayev@gmail.com Other publications by this author

Принцип uti possidetis это заимствованный из Римского права гражданско-правовой интердикт, который в результате определенного толкования и последующего применения на латиноамериканском континенте ^{[16, c. 444-454]} преобразовался в принцип международного права, который был призван сохранить и защитить государственные границы новообразованных государств ^{[10, c. 56-72],[9, c. 43-53]}. Uti possidetis определен как принцип международного права, преобразующий бывшие административные границы колониальной метрополии или распавшегося государства в международные границы новообразованных суверенных государств ^{[18, c. 253-254]}. Ведущий британский международник профессор Малькольм Шоу утверждает, что принцип uti possidetis является принципом, который служит целям укрепления роли принципа территориальной целостности ^{[41, c. 527-528]}. Также существуют мнения относительно призвания принципа uti possidetis как механизма защиты территориальной целостности конституционно определенных территориальных единиц – частей бывшего государства, которые осуществили свое право на сецессию ^{[31, c. 57-73]}. Можно также утверждать, что указанный принцип применяется не только для определения границ новообразованных территориальных единиц, обладающих всеми атрибутами государственности, но и служит для формирования их международной правосубъектности ^{[10, c. 56-72],[9, c. 43-53]}. Основная же роль uti possidetis заключается в определении государственных границ новообразованных суверенных государств на основе унаследованных ими бывших административных границ ^{[11, c. 56-77]}.

Несмотря на применение в ранней в колониальном контексте в Латинской Америке и Африке, принцип uti possidetis позже трансформировался в общий принцип международного права, что стало возможным благодаря обширной практике государств и судебных прецедентов, включая решения Международного суда ООН. Основополагающим же судебным прецедентом ^{[13, c. 18-22]} является пограничный спор между Буркина-Фасо и Мали, рассмотренный Международным судом ООН, в котором uti possidetis был провозглашен общим принципом международного права даже вне процессов деколонизации ^{[19, c. 557]}. В данном деле Международный суд отчетливо заявил, что принцип uti possidetis стал общей концепцией международного обычного права и его роль заключается заключается в фундаментальном праве на сохранение неприкосновенности территориальных границ при обретении независимости бывшими колониальными административными единицами ^{[19, c. 557]}. Профессор Валеев справедливо характеризует uti possidetis как принцип сохранения колониальных границ при образовании новых государств в процессе деколонизации Африки, который на позднем этапе завоевал признание и был окончательно преобразован в принцип трансформации административных границ в международные в случае возникновения государства из уже существующего ^{[3, c. 337-348],[12, c. 73-81]}. Именно уже в качестве принципа международного права uti possidetis был достаточно эффективно применен в Европе, Африке, Ближнем Востоке и Азии ^{[32, c. 85],[10, c. 56-72]}.

Беловежское соглашение России, Украины и Беларуси - трех конституционных единиц СССР и создание Содружества независимых государств (СНГ) положили конец существованию советского федеративного государства и открыли новую страницу в истории новообразованных государств - бывших советских республик ^{[17, c. 453]}. Распад СССР и договоренности между бывшими республиками Советского Союза о трансформации бывших административных границ в международные границы стал еще одним подтверждением применения принципа utipossidetis вне процесса деколонизации и его применения в качестве принципа международного права ^{[9, c. 43-53]}.

Статья 5 Соглашения об образовании Содружества Независимых Государств от 8 декабря 1991 года, подписанного в Минске, провозглашает, что Стороны признают и уважают территориальную целостность и нерушимость существующих границ в рамках СНГ ^[14]. Это было вновь подтверждено Алма-Атинской декларацией от 21 декабря 1991 года, подписанной одиннадцатью бывшими республиками СССР ^[1]. Указанная Декларация закрепила обязательства государств-членов СНГ признавать и уважать территориальную целостность и нерушимость существующих границ стран-участниц. Устав СНГ, принятый 22 января 1993 года в Минске, в статье 3 утверждает принцип уважения территориальной целостности государств-членов и принцип признания и нерушимости существующих границ, тем самым подтверждая трансформацию бывших административных границ республик СССР в международные границы новообразованных государств ^[15].

В 1994 году государства-члены СНГ подписали новую «Декларацию по уважению суверенитета, территориальной целостности и нерушимости границ государств-членов» ^{[4, c. 9-10]}. Согласно указанной Декларации члены-участники СНГ подтвердили и обязались соблюдать суверенитет, территориальную целостность и неприкосновенность границ государств - участников Содружества ^[4]. Подписавшие Декларацию государства также обязались отказаться «от противоправных территориальных приобретений и от любых действий, направленных на расчленение чужой территории» ^[4]. Весьма примечательно и обязательство «воздерживаться от военной, политической, экономической или любой другой формы давления, включая блокаду, а также поддержки и использования сепаратизма против территориальной целостности и неприкосновенности, а также политической независимости какого-либо из государств-участников Содружества» ^[4].

Вышеуказанная практика государств – бывших конституционных единиц СССР дает основание утверждать, что независимые государства постсоветского пространства прибегли к применению принципа utipossidetis для признания и защиты территорий и границ бывших союзных республик ^[4]. Необходимо согласиться с позицией ведущего британского международника профессора Шоу, который утверждает, что хотя Минское соглашение и Алма-Атинская декларация не имеют прямых ссылок на принцип utipossidetis, а ссылаются лишь на принцип территориальной целостности, на самом деле, истинной целью сторон было именно применение указанного принципа и узаконения трансформации административных границ в международные границы бывших республик Советского Союза ^{[43, c. 110-111]}. Он также справедливо отмечает, что подписанные в рамках СНГ соглашения и позиция Европейского Сообщества, выраженная в «Декларации по руководству о признании новых государств в Восточной Европе и в Советском Союзе» от 16 декабря 1991 года ^{[26, c. 72-83]}, дают полное основание утверждать что сторонами был применен именно принцип utipossidetis ^{[42, c. 478-492]}. Декларация ЕС отчетливо признавала право бывших советских республик на внешнее самоопределение и призывала все стороны сохранить и уважать все существующие административные границы советских республик и признать их международными границами теперь уже независимых государств ^{[26, c. 72-83]}. В Декларации также содержался призыв не изменять существующие границы насильственным путем без достижения взаимного согласия вовлеченных сторон ^[26]. Мюллерсон так же утверждает, что существующая практика может означать применение принципа utipossidetis при дезинтеграции СССР ^{[38, 299]}. Несомненно, своей позицией, выраженной в указанной Декларации по необходимости сохранения и уважения бывших административных границ и преобразования их в международные границы новообразованных государств бывшего СССР, государства-члены ЕС фактически подтвердили необходимость применения принципа utipossidetis на постсоветском пространстве.

Декларация ЕС подняла другой немаловажный вопрос – соотношение принципа utipossidetis с правом народов на самоопределение. Распад СССР может быть хорошим примером точек соприкосновения и коллизии между двумя принципами. Действительно, в обозначенном случае с бывшими республиками СССР наблюдалась ситуация, когда принципы utipossidetis и право народов на самоопределение имели общие точки соприкосновения и коллизии. Во-первых, при осуществлении бывшими союзными республиками права на внешнее самоопределение (external self-determination), принцип utipossidetis был призван определить территориальные пределы этих новообразованных независимых государств ^{[9, c. 43-53]}. Именно момент обретения независимости постсоветскими государства и является основной точкой соприкосновения принципа utipossidetis и права народов на внешнее самоопределение.

Во-вторых, ситуация, когда после объявления независимости бывшими республиками СССР некоторые национально-административные единицы или группы требовали осуществления ими права на внешнее самоопределение и отделения от этих республик, должна быть охарактеризована как очевидный конфликт между двумя этими принципами. Большинство сепаратистских образований на территории новообразованных государств – бывших республик СССР – в основном ссылаются на статью 76 Конституции СССР и соответствующий закон о порядке выхода из состава СССР, который был принят в качестве имплементации вышеуказанной статьи Советской Конституции. Закон СССР “О порядке разрешения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР” от 3 апреля 1990 года (далее “Закон о сецессии”) ^{[5, c. 124]} был принят в свете растущих тенденций среди прибалтийских стран по обретению независимости и выходу из состава Советского Союза ^{[2, c. 231-254]}.

Для целей настоящего исследования наиболее важным является рассмотрение юридической силы данного закона. Как известно, конституция находится на вершине иерархии нормативно-правовых актов в правовой системе любого государства ^{[34, c. 124]}. В статье 173 Конституции СССР провозглашалось, что Конституция имеет высшую силу и все другие законы и правовые акты должны быть приняты в соответствии с Конституцией СССР ^{[7, c. 12-19]}. Однако существовали некоторые несоответствия между «Законом о сецессии» и Конституцией СССР. Статья 76 Конституции предусматривала, что все республики СССР являются суверенными государствами, которые объединились в единый Союз ССР с правом сецессии из Союза. В тоже время, статья 78 Конституции определяла, что территории союзных республик не могут изменяться без их согласия, и все границы между союзными республиками могут изменяться при наличии взаимного согласия Сторон, выраженного в письменной форме.

Кроме того, статья 86 Конституции СССР определяла правовой статус автономных республик, областей, краев и других территориальных единиц как неотъемлемых частей соответствующих союзных республик без делегирования им суверенных прав по выходу из состава союзных республик. Статья 3 «Закона о сецессии» предусматривала, что право определять правовой статус автономных образований союзных республик относится к компетенции самих этих административно-территориальных единиц. Говоря простым языком, данный Закон легализовал право на сецессию автономных единиц из состава союзных республик и, тем самым, дал основания для сепаратистских движений в дальнейшем оправдывать свои действия с юридической точки зрения.

На более поздних этапах все сепаратистские режимы, действующие на территории бывшего СССР, будут ссылаться именно на «Закон о сецессии». В данном случае является очевидным, что «Закон о сецессии» противоречил Конституции СССР, в особенности статье 78, которая регулирует вопросы изменения территории и границ советских республик как суверенных государств. Таким образом, можно утверждать, что данный Закон был нелегитимным abinitio, то есть с момента своего принятия, в силу несоответствия Конституции СССР. Согласно Конституции СССР только пятнадцать республик обладали правом на внешнее самоопределение, то есть правом на выход из состава Союза ССР, в то время как другие автономные единицы не обладали правом на осуществление данного права.

Необходимой является также ссылка на мнение одного из “отцов” советской школы международного права Г.И. Тункина относительно правового статуса союзных республик СССР. Тункин в своем фундаментальном труде “Теория международного права”, изданном в 70-е годы, детально рассмотрел юридический статус как союзных республик, так и автономных административно-территориальных образований, входящих в состав союзных республик ^{[45, c. 67-68]}. В данной работе он четко предусматривал, что народ обладает правом свободно объединяться с другим народом или народами, и в зависимости от природы такого объединения соответствующее государственное образование в международных отношениях может быть или не быть субъектом международного права. Далее он отмечал, что в СССР союзные республики являются субъектами международного права, где автономные республики и другие административно-территориальные единицы, входящие в состав союзных республик не могут выступать в качестве независимого субъекта международных отношений. Тем самым Тункин подчеркивал отсутствие международно-правовых оснований для осуществления права на внешнее самоопределение со стороны автономных административно-территориальных образований, входящих в состав союзных республик бывшего СССР. Подобных же взглядов придерживался и другой авторитетный советский ученый Клименко ^{[6, c. 113-127]}.

Кассэзе справедливо отметил, что «Закон о сецессии» от 1990 года был больше “непреодолимым барьером для имплементации принципа самоопределения” нежели его реальных механизмом осуществления ^{[21, c. 137]}, то есть того самого принципа, который был законным правом бывших пятнадцати союзных республик, но не правом автономных единиц союзных республик. По мнению Мюллерсона принятие столь противоречивого закона советским руководством отнюдь не способствовало его сохранению, а наоборот привело к эскалации ^{[21, c. 137]}. Действительно, до сих пор остается загадкой принятие столь противоречивого закона за год до распада союзного государства. Однако вышеуказанное юридическое обоснование ничтожной силы «Закона о сецессии» дает возможность не изучать политическую составляющего данного вопроса ^{[37, c. 53-72]}.

По мнению Виртса, распад СССР можно разделить на два абсолютно разных периода ^{[46, c. 107]}. Первый период связан с тем, что основной задачей бывших республик СССР в декабре 1991 года было обретение независимости от центральных московских властей. Он считает, что именно это послужило основанием для того, чтобы новообразованные государства отложили на более поздний период вопрос определения границ между собой ^{[46, c. 107]}. В действительности замораживание всех существующих споров и конфликтов было направлено на мирное разрешение споров. Необходимо отметить, что подобно Декларация о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом ООН ^[23], Декларация о предоставлении независимости колониальным странам и народам ^[24], Каирской декларации ^[20] и прочим многочисленным международным актам, документы, принятые в рамках СНГ, также подтвердили приверженность признанию государствами-членами Содружества превалирующей силы принципа территориальной целостности и нерушимости границ и недопущению использования права на самоопределение для нарушения территориального единства суверенных государств ^{[25, c. 300]}. В данном случае можно утверждать, что несмотря на существующие территориальные споры, бывшие республики СССР - конституционные единицы применили принцип uti possidetis как юридический инструмент установления стабильности и как инструмент, препятствующий дефрагментации новых независимых государств, придавая при этом преобладающую силу принципам территориальной целостности и uti possidetis над правом народов на внешнее самоопределение ^{[22, c. 120]}. Как обсуждалось выше, практика бывших республик СССР и юридические основания, выраженные в документах, подписанных и принятых в формате СНГ, внесли большой вклад в укрепление принципа uti possidetis ^{[43, c. 110-111],[29, c. 282],[46, c. 107]}. Второй же период, по мнению Виртса, наступил уже с 1993 года, когда новообразованные республики – члены СНГ – подписали ряд дополнительных соглашений и приняли Устав СНГ ^{[46, c. 107]}. Именно в этот период бывшие республики СССР, а ныне независимые новообразованные государства-члены СНГ официально выразили свое согласие на признание существующих границ ^{[46, c. 107]}.

Необходимо отметить, что все республики СССР, будучи частями Союза, имели четкие внутренние границы между собой. Это было закреплено в статье 78 Конституции СССР, где говорилось о том, что территории и границы республик не могли быть изменены без их согласия, и любые изменения границ между ними могли произойти лишь при наличии обоюдного согласия и в соответствии с двусторонними договорами, которые впоследствии должны были быть утверждены центральными властями Союза ССР. Внутренние границы советских республик были четко определены и делимитированы. Ряд соглашений о границах между этими республиками и решения центральных органов, а также результаты референдумов, проведенных в определенных частях республик, окончательно определили демаркацию и делимитацию границ между ними. В данном случае необходимо согласиться с профессором Шоу, который отмечает, что uti possidetis действует только в случаях, когда внутренние административные границы четко определены, особенно в федеративном государстве ^[42]. Неоспоримым является то, что в государствах федеративного типа конституционные единицы пользуются значительной автономией и обладают четко определенными административными границами. В случае c СССР именно наличие на законодательном уровне конституционного права на сецессию являются основанием для определения статуса бывших административных единиц и пределов их государственной территории. Можно утверждать, что положения Конституции СССР, предусматривающие право«суверенных союзных республик» на выход из состава Союза, а также положения запрещающие изменение территорий таких республик, послужили прочной основой для консенсуального применения принципа uti possidetis, трансформировавшего бывшие административные границы советских республик в международные границы новообразованных независимых государств. Именно такой расклад и наличие соответствующих норм в Советской Конституции позволяет утверждать о возможности эффективного применения принципа uti possidetis по отношению к границам бывших союзных республик. В практике международного права существует прецеденты, когда отсутствие подобных конституционных механизмов и четко обозначенных границ создавали большие сложности в урегулировании пограничных и территориальных споров и конфликтов ^{[35, c. 387-388]}. Международно-правовое обоснование важности данных юридически значимых обстоятельств было отчетливо выражено Комиссией Бадинтера, учрежденной международным сообществом для решения вопроса по дезинтеграции Социалистической Федеративной Республики Югославия. Несомненно, есть много сходства между процессами распада этих двух социалистических федеративных государств, их конституциями и структурами федеративной организации государственной власти. В случае с СФРЮ Комиссия Бадинтера четко определила, что принцип uti possidetis применим к границам бывших конституционных единиц, обладавших конституционным правом на сецессию, что дает им право признания их бывших административных границ в качестве международных границ уже в статусе независимых государств ^{[27, c. 183-185],[44, c. 34],[47, c. 591]}. Несомненно, подобная сецессия предполагала также и международное признание ^{[30, c. 1485-1486],[33, c. 1586-1587],[39, c. 36-65]}. Кроме того, Комиссия Бадинтера по Югославии определила, что самоопределение не является основанием для изменения существующих границ с целью образования новых независимых государств или присоединения к другим государствам ^{[40, c. 229]}. В случае с Югославией Комиссия определила, что только границы шести бывших республик СФРЮ, которые являлись конституционными единицами и обладали правом на самоопределение в рамках их бывших административных границ, должны рассматриваться на данный момент как международные границы. В обосновании применения принципа uti possidetis в отношении к границам бывших конституционных единиц, осуществивших право на внешнее самоопределение в качестве одного из требований Комиссия Бадинтера сослалась на необходимость наличия конституционного права на сецессию, которая была предусмотрена Конституцией СФРЮ 1974 года ^{[28, c. 1500]}. Применение принципа utipossidetis было четко подтверждено Комиссией Бадинтера, которая в своем Заключении № 3 ^[28] сослалась на позицию Международного суда ООН в деле о пограничном споре между Буркина Фасо и Мали ^[19]. Комиссия в данном случае аргументировала, что принцип является общим принципом международного права и не может быть ограничен лишь процессами деколонизации ^[28].

Таким образом, из вышеуказанного следует, что основываясь на положениях Конституции СССР, обеспечивающих право сецессии бывших советских республик - конституционных единиц в пределах их прежних административных границах, на момент дезинтеграции союзного государства они мирно договорились о преобразовании таких границ в международные границы новообразованных независимых государств. Такое решение было четко отражено в многочисленных двусторонних и многосторонних договорах и документах, подписанных в рамках СНГ. Поэтому можно утверждать, что uti possidetis имел консенсуальный характер при дезинтеграции СССР и был применен бывшими республиками в определении их международных границ на момент распада союзного государства.